Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

У турок в тактическом отношении наиболее интересной являлась организация и проведение контрудара на Исса-ага – Кованлек. Ни под Никополем, ни при Первой и Второй Плевне турки крупного контрудара не производили – в этом отличие Третьей Плевны от имевших ранее место крупных оборонительных сражений турецких войск. С точки зрения тактики сам по себе этот контрудар, давший при Третьей Плевне хорошие результаты, представлял, несомненно, положительный факт. Однако осуществление контрудара было очень плохим. Ничто существенное не мешало туркам произвести контрудар как единое целое, а не в виде серии разрозненных частых контратак. Надо признать, что успех контрудара при такой плохой организации явился результатом грубейших ошибок командования Западного отряда и Дунайской армии.

3. Решение русского командования на блокаду Плевны. Намерения турецкого командования

Неудача сентябрьского штурма Плевны резко снизила настроение верхов русского командования. Зотов, как это было и с Криденером после Второй Плевны, уже 12 сентября ожидал немедленного перехода армии Османа-паши к контрудару. В предвидении контрудара Зотов вечером 12 сентября разослал приказы разоружить осадные батареи и отправить их в Систово.

Для окончательного установления образа действий Дунайской армии Александр II созвал 13 сентября военный совет, на котором было решено «держаться и укрепиться на прежних позициях до прибытия ожидаемых подкреплений, а затем предпринять систематически постоянную атаку неприятельских укреплений»(1)II.3.1
  (1) Милютин Д.А. Дневник, т. II, М., 1947, стр. 214.


[Закрыть].

В принятии такого решения определенную роль сыграл Милютин. Еще накануне заседания военного совета он, приведя чисто военные соображения, решительно возражал против предложения Николая Николаевича и Непокойчицкого оставить Плевну и даже отойти в Румынию, что означало бы срыв летней кампании.

Конечно, решение оставаться у Плевны объяснялось не только чисто военными причинами. Главную роль играли тут соображения внешней и внутренней политики.

Царь боялся неизбежного падения международного авторитета царской России в случае отхода за Дунай, и, кроме того, он боялся усиления революционного движения в стране.

Уточнение характера действий русских войск под Плевной, по предложению Милютина, решено было поручить Тотлебену, вызванному для этой цели из Петербурга. Тотлебен прибыл в конце сентября. Ознакомившись с положением дел, он принял твердое решение действовать против Османа-паши одной лишь блокадой, взять Плевну голодом. Возможность четвертого штурма Плевны Тотлебен решительно отверг. Тотлебен также отверг и всякую мысль о попытке взять Плевну путем постепенной систематической осады.

Отказ от четвертого штурма Плевны и от осады ее был в создавшихся для Дунайской армии условиях, без сомнения, правильным. В обоих случаях при дневных действиях потребовалась бы крупнокалиберная артиллерия навесного огня, без которой нельзя было разрушить турецкие укрепления. При отсутствии такой артиллерии всякий дневной штурм означал бы лишь весьма вероятную возможность новой неудачи и новых потерь; кроме того, для действий днем требовалась иная подготовка войск, а к ее перестройке царское командование не было готово. До ночного штурма командование не додумалось. Оставалась блокада.

Расчет на блокаду был правилен еще в одном отношении. По силе своих укреплений Плевненский укрепленный лагерь в некотором отношении походил на крепость, но резко отличался от нее по степени обеспеченности всякого рода запасами. При полной блокаде недостаток запасов должен был в относительно короткий срок привести гарнизон или к капитуляции, или к попытке прорыва. В последнем случае положение русских войск было бы весьма благоприятным: они как бы менялись ролями с турками и могли на укрепленной позиции встретить вышедшие из укреплений турецкие войска. Впрочем, неправильно было бы приписывать Тотлебену широту кругозора, при которой ему стали ясны все эти условия. Тотлебен принял самый осторожный образ действий, для того чтобы с наибольшей степенью вероятности сохранить созданный вокруг него ореол «героя Севастополя».

В связи с полным отказом от всяких наступательных действий перед Дунайской армией встал вопрос о создании оборонительной группировки.

К середине сентября взаимное соотношение сил и расположение войск на Балканском полуострове были следующими. Русские и румынские войска насчитывали в строю 277 000 человек при 155 батареях. В недалеком будущем силы эти должны были значительно возрасти. К середине октября ожидался подход к Зимнице 24-й пехотной дивизии и гвардейского корпуса, а еще через 2-3 недели – двух гренадерских дивизий. Все эти подкрепления увеличивали численность русской армии на 100 000 человек и 40 батарей.

Турецкие войска на всем Балканском полуострове насчитывали 350 000 человек при 583 орудиях. Из этого числа против русско-румынских войск действовало немногим более 200 000 человек при 450 орудиях, остальные же войска были расположены против Черногории, Сербии и Греции или находились на острове Крите, в Боснии, в Герцеговине и в Константинополе. Усилить свои войска, действующие против Дунайской армии, за счет приграничных войск турки могли лишь в незначительной степени. Источником дальнейшего усиления турецких войск против Дунайской армии являлись, таким образом, лишь новые формирования. Но и этот источник оскудевал, так как для формирования новых частей не хватало кадров и ощущался недостаток в материальной части.

Следовательно, через 1-1,5 месяца общее соотношение сил должно было резко измениться в пользу Дунайской армии.

Русско-румынские войска к середине сентября основной своей массой в 102 000 человек с 470 орудиями располагались на Западном фронте у Калафата, Ловчи и Плевны. Этим войскам в Виддине, Орхание и Плевне противостояло 70 000 турок с 110 орудиями. Численная слабость турок возмещалась тем, что главная их группировка у Плевны, притягивавшая к себе и главные силы русско-румынских войск, располагалась на сильно укрепленной позиции.

На Южном фронте русские располагали двумя основными группами войск. У Шипкинского перевала оборонялась группа войск Радецкого численностью около 20 000 человек при 79 орудиях; вторая группа, численностью в 28 000 человек при 122 орудиях, находилась у Елены и Хаинкиоя. Обеим этим группам русских войск противостояла Балканская армия Сулеймана-паши, насчитывавшая около 42 000 человек при 75 орудиях и занимавшая линию Котел – Карлово.

На Восточном фронте главную массу русских войск составлял Рущукский отряд цесаревича Александра. В нем к середине сентября насчитывалось 68 000 человек при 272 орудиях. Кроме того, в Северном и Осман-Базарском русских отрядах насчитывалось около 20 000 человек да несколько десятков тысяч было в Дунайских отрядах и в 14-м корпусе. Всем этим русским силам противостояла часть Восточно-Дунайской армии Мехмета-Али-паши, насчитывавшая 81 000 человек при 185 орудиях. Остальные силы этой армии были представлены крепостными гарнизонами и незначительным количеством полевых войск, разбросанных по различным пунктам четырехугольника крепостей; 9000 человек из числа полевых войск находилось против 30 000 человек русского 14-го корпуса, а 3000 человек – против Журжево-Ольтеницкого отряда.

Таким образом, группировка войск Дунайской армии русских к середине сентября представляла собой сильно растянутую дугу; общего резерва она не имела. При крупном контрнаступлении турок такая разбросанность войск могла стать весьма опасной для них.

В начале второго этапа войны турецкое командование побуждали к контрнаступлению сперва успехи под Плевной и на Восточном фронте, а затем сведения о готовившемся подходе на Балканский полуостров сильных русских подкреплений.

Между константинопольским командованием и командующими армиями вновь после неудачи русских под Плевной завязалась оживленная переписка по обсуждению планов предстоящего контрнаступления.

В конечном счете верховное турецкое командование договорилось начать контрнаступление силами Восточно-Дунайской армии Мехмета-Али-паши. Это наступление должно было быть поддержано переходом в контрнаступление Балканской армии. Осману-паше было категорически запрещено покидать Плевну; для поддержки войск Османа-паши и для обеспечения их сообщений было решено создать в Орхание особый корпус Шефкета-паши.

Как будет видно из дальнейшего, наступательный план турецкого верховного командования осуществлен в полной мере не был, он был едва лишь обозначен. Причинами этого между прочим являлись слабая дисциплина турецкого армейского командования, интриги командующих армиями, главным образом Сулеймана-паши, слабость верховного турецкого командования и неумение его не только добиться осуществления своих планов, но даже и создать действительно конкретные и твердые планы контрнаступления. Нежелание командующих армиями наступать являлось главным образом следствием неверия в свои силы, которое в свою очередь было результатом вынужденного признания ими высокой боеспособности, доблести и выносливости русских войск, проявлявшихся даже в неудачных для русских сражениях.

4. Блокада Плевны

На военном совете, состоявшемся 13 сентября, было принято решение расположить румынскую армию против северного фаса Плевненского укрепленного лагеря, до Гривицких редутов включительно; от этих редутов до Тученицкого оврага должны были расположиться усиленные 9-й и 4-й корпуса. Плевненско-ловченское шоссе поручили наблюдать 9-й кавалерийской дивизии Лошкарева, а для действий на сообщения Османа-паши был выброшен на западный берег реки Вид сводный кавалерийский корпус генерала Крылова (5000 сабель при 30 орудиях).

Реальность воздействия русской конницы на сообщения Османа-паши была сильно ограничена. Уже со 2 октября турки приступили к созданию на софийско-плевненском шоссе ряда укреплений, расположенных в 8-12 км одно от другого и занятых гарнизонами в несколько таборов с артиллерией. На участке от Плевны до Телиша включительно гарнизоны в эти укрепления были выделены армией Османа-паши, а от Телиша до Орхание – корпусом Шефкета-паши. После сооружения укреплений действия русских кавалерийских начальников стали еще более осторожными и русская конница даже не приближалась к шоссе. Осман-паша полностью сохранил свои тыловые коммуникации, беспрепятственно получал по ним подкрепления и все виды снабжения.

Главнокомандующий Дунайской армией и его штаб первоначально объяснили себе совершенно неудовлетворительные действия русской конницы исключительно неудачными личными качествами ее старших командиров. Для устранения этой причины во главе всей конницы Западного отряда был поставлен Гурко. Крылов был снят и заменен Арнольди.

Гурко принял ряд мер по улучшению действий конницы. Однако и Гурко и главнокомандующему стало ясно, что блокада Плевны могла стать полной только при условии окружения ее со всех сторон сплошным кольцом позиций.

Завершение полной блокады Плевны решено было произвести путем захвата одного из укрепленных турецких пунктов на плевненско-софийском шоссе; тем самым достигался перерыв сообщений армии Османа-паши по этому шоссе. Выполнение этой задачи было возложено на Гурко под руководством Тотлебена, назначенного вскоре после его прибытия в Дунайскую армию помощником начальника Западного отряда вместо Зотова.

К 10 октября, когда Гурко вместе с Тотлебеном приступил к составлению плана предстоящих действий, неприятельские силы, как в самой Плевне, так и на плевненско-софийском шоссе, расценивались русским командованием со значительным преувеличением.

Армия Османа-паши в Плевне состояла из 59 таборов, 17 эскадронов и 11 батарей общей численностью свыше 40 000 человек при 66 орудиях. Кроме того, отрядами из состава Плевненского гарнизона были заняты пришоссейные укрепленные пункты: Д. Дубняк – 6 таборами с 4 орудиями (3000 человек), Г. Дубняк – 6 таборами, 5 эскадронами (3600 человек), Телиш – 7 таборами, 7 эскадронами, 15 сотнями башибузуков и 6 орудиями (около 6000 человек). Войсками из состава корпуса Шефкета-паши на плевненско-софийском шоссе были заняты Радомирцы, Блесничево и Яблоница (около 7000 человек при 12 орудиях). Главные силы корпуса Шефкета-паши (9 таборов) располагались в Орхание; кроме того, еще 20 таборов были разбросаны по различным пунктам (София, Златица и др.).

Ни главное русское командование, ни Тотлебен, ни Гурко не имели более или менее верного представления о силах турецких войск и их распределении. При составлении плана завершения блокады Плевны Тотлебен и Гурко считали, что у Османа-паши в Плевне имеется 80 таборов, а на софийско-плевненском шоссе находится 120 таборов.

Исходя из такого почти двойного преувеличения действительных сил противника, и был составлен план предстоявших действий Западного отряда на софийском шоссе. Перерыв сообщений Османа-паши по этому шоссе должен был произойти раньше, чем турки смогли бы осуществить контрудары как со стороны Плевны, так и из Орхание; контрудары эти считались почти неизбежными и притом, по мнению составителей плана, должны были быть весьма сильными. Поэтому в основу предстоявших действий следовало положить, по мнению Гурко, их полную внезапность и скоротечность. Объектом наступления были избраны турецкие укрепления у Горного Дубняка. При этом главным образом исходили из того, что удаление Горного Дубняка от Плевны не даст возможности Осману-паше быстро его поддержать; кроме того, считались и с тем, что взятие Горного Дубняка не слишком удлинит линию обложения. Чтобы турецкое командование не успело узнать о готовящемся наступлении и не подбросило заранее к Горному Дубняку подкреплений из Орхание, наступление решено было начать сразу по подходе гвардии, то есть 24 октября. Для обеспечения атаки Горного Дубняка были предусмотрены, кроме того, заслоны и демонстрации как в сторону Плевны, так и в сторону Орхание. Зотов, например, произвел демонстрацию по ловчинскому шоссе. Вместе с тем была предпринята сильная бомбардировка Плевненских укреплений. Для достижения внезапности решено было не производить пехотной разведки турецких укреплений, чтобы не выдать прибытия новых частей. Само наступление, по замыслу, следовало произвести ускоренно, не теряя времени на долгую подготовку атаки огнем.

Меры непосредственной подготовки наступления были у Гурко весьма немногочисленны и несложны. Для обеспечения сосредоточения гвардии была занята небольшим отрядом Бремзена позиция у Медевана, проложены дороги через р. Вид и, наконец, произведена рекогносцировка. Последняя была осуществлена весьма поверхностно.

Основной идеей диспозиции являлись изоляция укреплений у Горного Дубняка от Плевны и от Орхание и нанесение по ним ударов с юга, востока и севера силами, которые в пять раз превосходили бы неприятельские. С расчетом на это составленная диспозиция на бой 24 октября была разослана в войска вечером 23 октября.

По диспозиции укрепления Горного Дубняка должны были быть атакованы со стороны Плевны гвардейской стрелковой бригадой (4 батальона, 16 орудий, 3 сотни), со стороны Чириково 1-й бригадой 2-й гвардейской пехотной дивизии (7 батальонов, 16 орудий) и со стороны Телиша 2-й бригадой той же дивизии с 22 орудиями.

Укрепления Телиша решили атаковать усиленным гвардейским Егерским полком полковника Челищева (4 батальона, 8 полевых орудий) при поддержке восьми эскадронов, одной сотни казаков и двух конных орудий. Восьми другим частям пехоты и конницы по диспозиции были поставлены задачи по разного рода обеспечению атаки Горного Дубняка и Телиша.

Схема 27. Расположение Западного отряда к 24 октября 1877 г. и завершение блокады Плевны.

Восьми другим частям пехоты и конницы по диспозиции были поставлены задачи по разного рода обеспечению атаки Горного Дубняка и Телиша. При этом получилось, что из общего числа 48 батальонов и 170 орудий, предназначенных для действий против Горного Дубняка и Телиша, само наступление должны были вести 19 батальонов и 64 орудия, а 29 остальных батальонов (60%), 106 остальных орудий (60%) и 10 500 кавалеристов должны были лишь обеспечивать это наступление. Такое распределение сил как нельзя лучше говорило о боязни сильного турецкого контрудара, которая возникла у командования Западного отряда и у Гурко под влиянием преувеличения численности противника.

Трудности решения предстоявшей задачи усугублялись при этом еще двумя обстоятельствами. Во-первых, гвардия, которая только и намечалась для атаки Горного Дубняка, готовилась в основном для парадов, практически же для боя была подготовлена весьма слабо. Во-вторых, сам Гурко, инструктируя войска перед боем, рекомендовал беречь патроны и в ответ на огонь противника лишь ускорять движение и быстрее сходиться на штыки с криком «ура», которого турки якобы не выносят(1)II.4.1
  (1) Грек Б.Н. 4-й батальон лейб-гвардии гренадерского полка в бою под Горным Дубняком 12 октября 1877 г., «Вестник офицерской стрелковой школы», 1913, №I-2, стр. 12.


[Закрыть].

Позиция турецких войск у Горного Дубняка была расположена юго-западнее села и севернее шоссе. На холме, командовавшем местностью к северу и западу, был сооружен так называемый Большой редут, выходивший главными своими фасами на северо-восток и на юго-восток, а горжей – на запад; в редуте было четыре орудия. Южнее шоссе, в 130 м от Большого редута, был расположен Малый редут; открытая горжа его была обращена к Большому редуту, так что из последнего хорошо простреливался весь Малый редут. Вокруг редутов были расположены ложементы, а севернее Большого редута имелся небольшой люнет. Со всех сторон, кроме восточной, к редутам подходил дубовый лесок, вырубленный турецкими войсками на расстоянии 300-1000 шагов от редутов. От холма, на котором были расположены редуты, местность полого понижалась к востоку и северо-востоку, а к западу и северо-западу круто обрывалась в долины ручьев.

Бой под Горным Дубняком начался в 9:00 24 октября и до 12:00 протекал в разрозненных и неуспешных атаках всех трех колонн. Разрозненность атак объяснялась тем, что не удалось достичь единства действий, которое по диспозиции должно было быть осуществлено в результате согласованного выхода колонн в исходное положение.

Средняя колонна во главе с командиром 1-й бригады 2-й гвардейской дивизии генерал-майором Зедделером прибыла в исходное положение раньше всех. В 2000 м от Малого редута турецкая артиллерия около 8:30 обстреляла колонну. В 9:20 Зедделер был извещен, что левая колонна опаздывает; он хотел приостановить наступление для атаки совместно с левой колонной, но это ему не удалось. Гренадерский полк был в это время уже в 800-900 шагах от турецких ложементов, Московский – в 1000 шагах; цепи обоих полков вели по укреплениям ружейный огонь, а русская артиллерия обстреливала укрепления с 1200-1700 м.

Схема 28. Бой под Горным Дубняком 24 октября 1877 г.

Так как огонь одних цепей был слаб, действия артиллерии не успели еще сказаться, а гренадеры и московцы при наступлении не окапывались, то потери от турецкого ружейного огня были уже значительны. С целью сокращения потерь командир гренадеров бросил полк в атаку; гренадеры захватили Малый редут и ринулись на Большой, но от последнего были отбиты и к 11:00 залегли в Малом редуте и вдоль шоссе. Для поддержки гренадеров был брошен в атаку Московский полк, но он под турецким огнем не дошел до Большого редута и залег в пришоссейных канавах. Зедделер был ранен, потери полков были весьма велики.

Наиболее целесообразно велось наступление передовым 4-м батальоном гвардейского гренадерского полка. Цепь этого батальона состояла из 1,5 рот. С 1200-1500 шагов начались перебежки, причем не всей цепью сразу, а участками. Расстояние до шоссе и Малого редута – 900 шагов – батальон преодолевал бегом с криком «ура», лишь немного задерживаясь во встречавшихся мертвых пространствах. При этом «получалась следующая картина. Все волнообразное пространство между дубняком (дубовый лес. – Н.Б.) и шоссе было сплошь усеяно одиночными фигурками солдат 4-го батальона, частью бежавших, частью шедших шагом. Кое-где были видны и лежавшие люди»(2)II.4.2
  (2) Грек Б. Н. 4-й батальон лейб-гвардии гренадерского, полка в бою под Горным Дубняком 12 октября 1877 г., «Вестник офицерской стрелковой школы», 1913, №1-2, стр. 49.


[Закрыть]. Движение перебежками, наличие мертвых пространств, нахождение в цепи половины батальона – все это даже при отсутствии огневой подготовки несколько снизило потери 4-го батальона в сравнении с 2-м и 3-м батальонами полка. «Во 2-м батальоне уставной порядок того времени был вполне соблюден: резервные полуроты подошли развернутым фронтом к самой цепи и вместе с нею с барабанным боем вышли из дубняка; за ними следовали, в таком же близком расстоянии, 7-я и 8-я роты во взводных колоннах, 3-й батальон двигался вперед во взводных колоннах на малых интервалах и дистанциях, но, насколько известно, не имея цепи впереди. Турки немедленно с выходом батальонов усилили огонь до последней возможности. Роты стали нести большие потери и, постепенно ускоряя шаг, расстраивались и в конце концов бросились вперед бегом»(3)II.4.3
  (3) Грек Б. Н. 4-й батальон лейб-гвардии гренадерского, полка в бою под Горным Дубняком 12 октября 1877 г., «Вестник офицерской стрелковой школы», 1913, №1-2, стр. 49.


[Закрыть].

Правая колонна под начальством командира гвардейской стрелковой бригады генерал-майора Эллиса почти с самого начала наступления взяла чрезмерно вправо и попала под артиллерийский огонь турок из укреплений у Дольного Дубняка. Исправив ошибку, гвардейские стрелки двинулись в наступление на Большой редут. Стрелковые батальоны наступали в ротных колоннах, имея впереди только одну роту в цепи. Ружейный огонь был открыт лучшими стрелками с 1200 м, а всей цепью – с 800 м, но он был все же слаб. Артиллерия, последовательно меняя позиции, вела огонь по ложементам и Большому редуту с 1500, 1200 и 800 м, но ее было мало. В результате ни ружейным огнем, ни артиллерией подавить турецкую пехоту не удалось. Гвардейские стрелки залегли в покинутых турками ложементах и в еще ранее взятом финляндцами люнете, но к Большому редуту приблизиться не смогли.

Левая колонна под начальством командира 2-й бригады 2-й гвардейской дивизии генерал-майора Розенбаха задержалась и поэтому развернулась позже других колонн. В 9:30 батареи левой колонны с 1500 м открыли огонь. Павловский полк был двинут на поддержку гренадер, но залег у Малого редута и вдоль шоссе, не будучи в состоянии продвинуться к Большому редуту из-за сильного ружейного огня. Финляндцы заняли люнет, но дальше тоже не могли продвинуться. Войска правой и левой колонн наступали так же, как 2-й и 3-й батальоны гвардейского гренадерского полка. Несмотря на наличие скрытых подступов, гвардейская пехота наступала по открытым пространствам, так как только там ее и можно было развернуть в уставной строй поротно.

В итоге пехота трех колонн с трех сторон окружила большой редут, но выдохлась и залегла в 100-800 шагах от него.

Срыв первой атаки заставил Гурко решиться на ее повторение. Он задумал усилить артиллерийский огонь, подкрепить все колонны свежими резервами, а затем по единому сигналу поднять части в общую атаку.

Так начался второй период боя, длившийся с 12:00 до 17:00. Сигналом для одновременной атаки Гурко назначил девять залпов артиллерии; первые три залпа должна была дать около 15:00 артиллерия левой колонны, этот сигнал принимала артиллерия средней колонны и давала вторые три залпа, наконец, последние три залпа давала артиллерия правой колонны; после последнего залпа все три колонны должны были сразу броситься в атаку. Сигнал из-за своей сложности был перепутан, а местами и вовсе не принят. Батальоны Измайловского полка, взятые Гурко из общего резерва и распределенные им по колоннам, еще во время сближения понесли значительные потери. Измайловцы наступали так: «Головные роты шли в развернутом фронте, офицеры на своих местах, люди с серьезными лицами отбивали такт. Правой, правой, правой! Промежутки, образовавшиеся от убитых и раненых, немедленно смыкались, и измайловцы безостановочно продолжали свое стройное движение на расстоянии около 650 шагов от неприятеля. Стреляли, собственно говоря, только одиночные люди и то, когда представлялась хорошая цель»(4)II.4.4
  (4) Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, вып. 58, СПБ, 1906, стр. 126-127.


[Закрыть]. Такой порядок наступления и путаница с сигналами и на этот раз привели к огромным потерям и срыву атаки.

Вслед за этим начался третий период боя, длившийся до 18:00. В начале этого периода пехота находилась в 100-400 шагах от Большого редута, окапывалась и вела перестрелку с турками. Самоокапывание в наступлении по всем правилам производилось главным образом саперами, которые были брошены на поддержку гвардейских гренадер. Вот как это происходило: 2-я рота гвардейского саперного батальона «...в рассыпном строе, бегом, ринулась вперед к черной массе лейб-гренадер, лежавших в Малом редуте. Но там уже не было места. Саперы могли расположиться лишь по наружным окраинам мертвого пространства, образуемого бруствером, и, даже лежа, продолжали подвергаться огню с фронта и флангов. Командир приказал окапываться лежа. Примеру сапёров последовали и пехотинцы. Окапывались чем попало: котелками, тесаками и даже руками... Одним своим примером саперы оказали большую услугу прочим войскам...»(5)II.4.5
  (5) Богданович. Гвардия русского царя на Софийской дороге 12 октября 1877 года. СПБ, 1879, стр. 47-48.


[Закрыть]. Впрочем, имеются данные(6)II.4.6
  (6) Тулубовский Я.И. Лейб-гвардии 2-й стрелковый батальон в турецкую кампанию 1877-1878 гг., СПБ, 1880, стр. 49.


[Закрыть], что самоокапывание при помощи шанцевого инструмента – больших лопат и топоров – применяли также и гвардейские стрелки. Артиллерия с 17:00 совершенно прекратила огонь из боязни в сумерках поражать свои войска.

Повторение атаки казалось Гурко делом совершенно безнадежным. Он решил дождаться сумерек и отойти. Но русские солдаты и младшие строевые офицеры не признавали еще себя побежденными; этому в значительной мере способствовала создавшаяся после 17:00 обстановка. Полки, батальоны, роты перемешались. Все условия для соблюдения плацпарадной выучки, приведшей в предыдущих атаках лишь к неудачам и потерям, исчезли. Почин действий перешел к младшим начальникам и рядовым – и это спасло атаку.

Четвертый батальон гвардейского гренадерского полка, сравнительно менее других понесший потери в первый период боя, бросился в атаку на Большой редут. Потери, понесенные им во время этого броска (300-400 шагов), не дали ему возможности штурмовать укрепление, но батальон все же мог занять ров Большого редута и очутиться там в мертвом пространстве. За ним последовали другие батальоны. Солдаты начали по своей инициативе приближаться к редуту одиночками или мелкими группами; высмотрев впереди укрытие, они где перебежкой, где ползком добрались до, него и высматривали оттуда новое укрытие.

Полезно привести здесь цитату из описания этого боя одним из современников. Весьма красочно и правдиво в этой цитате показывается, как именно армейские низы создают в сложной обстановке оригинальную и целесообразную тактику.

«Ни у офицеров, ни у солдат не умалялась твердая решимость овладеть «словно заколдованным» Большим редутом. И вот без всякой команды, перекрестившись, вдруг вскакивают вместе три – четыре молодца; с одного прыжка на валу, другим прыжком они уже впереди его, и взапуски бегут они к шоссе, с размаху бросаются навзничь в первую канаву и тут же начинают стрелять... Вот вскакивает еще кучка и быстро перебегает к передовым молодцам... поднимаются уже две, затем три кучки... на самом шоссе тоже начинается движение; из ближайшей его канавы люди перебегают в более отдаленную. «Солдатская тактика» торжествует: в канавах уже становится тесно. Лежа в них, люди разглядели впереди какой-то домик с белой крышей. Расстояние до него невелико: не будет и 40 шагов. Перебежать можно с одного размаха. Рассчитали – порешили. Вот перебежала к домику одна кучка, за ней другая, там третья. Вскоре за домиком зачернела масса гвардейцев. А Большой редут все «дышит огнем»... не дремлют и наши. Без отдыха на огонь отвечают они огнем... эти последовательные перебежки вперед в продолжение слишком четырех часов и под ливнем свинца, без сомнения, составляют самую своеобразную и самую блестящую черту штурма Большого редута... Вскоре за тем, с той же солдатской инициативой, начал понемногу совершаться новый подвиг. За домиком, за шалашами и за кучами хвороста столпились и лейб-гренадеры, и саперы, и павловцы, и несколько финляндцев... Для всех этих людей уже не было места за прикрытиями... И вот одиночные смельчаки бегом пустились к редуту и соскочили в ров левого фаса; заметив, что за отсутствием флангового огня во рву совершенно безопасно от пуль, эти «передовые» позвали товарищей, и вскоре собралась во рву толпа офицеров и солдат всех полков средней и левой колонны, и все эти люди, запыхавшись, молча, но с лихорадочной поспешностью, почти с ожесточением, принялись штыками, тесаками, котелками и руками царапать, ковырять и рыть землю эскарпа рва, чтобы устроить в ней ступени для облегчения штурма. Между тем товарищи, оставшиеся вне рва, за домиком, за шатрами, за шоссе и за взятыми у врага окопами, метким огнем своим не позволяли туркам взбираться на бруствер, чтобы стрелять в русских, находившихся во рву»(7)II.4.7
  (7) Богданович М.И. Гвардия русского царя на Софийской дороге 12 октября 1877 года, СПБ, 1879, стр. 49-54.


[Закрыть].

Вот как рисуется правдивая картина совершенствования новой тактики – тактики цепей – в основных ее элементах.

К 18:00 в мертвом пространстве рва Большого редута собралось значительное число солдат и унтер-офицеров разных полков; офицеров было мало. Особенно много гвардейцев собралось во рву перед северо-западным и юго-восточным фасом редута, и вскоре тут раздался крик «ура». Крик этот был подхвачен всей пехотой, собравшейся во рву и залегшей не доходя до него, и вся эта масса в едином порыве со всех сторон сразу бросилась на редут и ворвалась в него. Началась рукопашная схватка, в которой русский солдат никогда не имел себе равных. Много подвигов исключительной отваги и взаимной выручки совершили гвардейцы в этой рукопашной схватке.

Рукопашная схватка прекратилась некоторое время спустя после того, как комендант всей укрепленной позиции у Горного Дубняка Ахмет-Хивзи-паша выкинул белый флаг. В плен сдалось около 2300 человек (кроме раненых), в том числе один паша и 53 офицера; убито и ранено было 1500 турецких солдат и офицеров. В качестве трофеев русским досталось одно знамя, четыре крупповских пушки, много ружей и снарядов, несколько сот тысяч ружейных патронов; турки сдавались с такой охотой, что «со слезами радости обнимали своих победителей»(8)II.4.8
  (8) Пузыревский. 10 лет назад, СПБ, стр. 149.


[Закрыть].

Потери русских войск были очень велики – они доходили до 3600 человек, то есть равнялись численности всех турецких войск под Горным Дубняком. Наибольшие потери понесла пехота; конница и артиллерия потеряли лишь 81 человека. Из пехоты больше всего потерь понесли гвардейцы-гренадеры (1017 человек).

Что было причиной несоразмерно больших потерь русских войск и неудачи двух первых русских атак?

В первую очередь слабость подготовки огнем. Из-за чрезмерной осторожности Гурко выделил для участия в атаке укреплений у Горного Дубняка менее трети всей находившейся в его распоряжении артиллерии, 2/3 артиллерии бездействовало, находясь в многочисленных отрядах обеспечения. Но и эта слабая артиллерия не успела оказать воздействие на турецкие войска, так как артиллерийская подготовка почти отсутствовала: Гурко спешил с захватом турецких укреплений до подхода к ним на помощь частей из Плевны и Орхание. К тому же действия артиллерии не были даже объединены назначением общего артиллерийского начальника, а из-за отсутствия предварительной рекогносцировки артиллеристы не ознакомились со своими целями, с позициями для их обстреливания. Поэтому явной ложью звучали слова Гурко в его реляции о бое о том, что уже около 9:30 «концентрическая стрельба 54 орудий наносила неприятелю страшный урон»(9)II.4.9
  (9) ЦГВИА, ВУА, д. 7168, т. I, л. 206.


[Закрыть]. Стрельба эта не могла нанести противнику страшного урона, помимо всего сказанного, еще и потому, что за весь бой 24 октября русская артиллерия израсходовала под Горным Дубняком всего 2000 снарядов, а к 9:30 могла израсходовать в лучшем случае четверть этого количества; к тому же эти 500 снарядов были выпущены по разным целям, так что на каждую из них приходилось лишь по нескольку десятков снарядов, из которых далеко не все попали в цель. В этих условиях ни о какой «концентрической стрельбе» и «страшном уроне» говорить не приходилось. Недостатки действий артиллерии не были в достаточной степени возмещены и ружейным огнем пехоты.