Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

Выполняя поставленную им задачу, войска Шатилова ночью на 18 ноября демонстрировали против укрепления Араб, действуя в основном огнем. Эта демонстрация сильно помогла войскам Фадеева, так как отвлекла все внимание турецкого гарнизона на север и северо-восток, в то время как Фадеев атаковал укрепление с горжи, то есть с запада и юго-запада. В 4:00 18 ноября колонна генерала Рыдзевского (из отряда Шатилова) начала отход; так же решил поступить и сам Шатилов, потому что никто его о ходе боя в других колоннах не информировал, а стрельба уже повсеместно утихала. В 5:00 Рыдзевский получил приказание Лазарева двигаться к взятому Фадеевым Карадагу. Рыдзевский принял решение использовать благоприятную обстановку и попытаться захватить Араб, не дожидаясь согласия на это Шатилова.

Колонна была повернута обратно, и Рыдзевский повел ее на штурм траншеи, соединявшей Карадаг с Арабом, рассчитывая после захвата траншеи повернуть и штурмовать само укрепление с горжи. Тут действия колонны Фадеева помогли колонне Рыдзевского так же, как раньше войска Шатилова помогли колонне Фадеева. Гарнизон Араба настолько отвлекся в сторону Карадага и так был занят его обстрелом, что почти до последнего момента не замечал приближения к траншеям трех батальонов абхазцев и двух батальонов гурийцев Рыдзевского.

К 6:00 войска Рыдзевского полностью овладели укреплением Араб и прилегавшими к нему траншеями.

При штурме абхазцы проявили немало доблести и отваги: первым на вал взобрался по короткой лестнице унтер-офицер Рожников; отбиваясь от наседавших турок, он в то же время втаскивал на вал других солдат; фельдфебель Исаев, бросившись на штурм, забыл вытянуть шашку и потому первого напавшего на него турецкого солдата он задушил руками, после этого он вытащил шашку и зарубил ею еще пять турок; барабанщик Демин ворвался в толпу турок и начал разить их направо и налево тесаком.

Овладев всеми укреплениями правого берега реки и ведя бой в городе, русские войска отрезали укрепления левого берега от их баз и источников воды, без которых левобережные укрепления долго держаться не могли.

Здесь может вполне законно возникнуть вопрос, почему комендант крепости Гуссейн-паша не использовал свои довольно значительные резервы для нанесения контрудара русским войскам в тот момент, когда они еще не являлись полными хозяевами положения на правом берегу реки. Ведь если бы основные силы этих резервов еще ночью были введены на Карадагские высоты, а затем брошены оттуда в контратаку на укрепления первой группы, более чем вероятно, что русским войскам не удалось бы овладеть укреплениями Араб и Карадаг.

Объяснение этому надо искать в энергичных действиях колонн генералов Комарова и Черемисинова, которые значительно превысили то, что требовалось от них диспозицией на штурм.

У гарнизона крепости Каре после падения основных укреплений остался лишь один выход из создавшегося положения – попытаться прорвать кольцо окружения и спастись бегством. Такое решение и было принято комендантом крепости, но осуществление его носило в значительной мере стихийный характер. В 8:00 18 ноября с высот между Лаз-тепеси и Тохмахом начали спускаться густые и нестройные толпы турецких войск, двигавшиеся в основном на запад.

К этому времени расположение русской пехоты западнее Карса не обеспечивало успешного решения задачи преграждения путей прорыва турецких войск из Карса. Задачу эту пришлось поэтому возложить на русскую кавалерию, и она была поставлена 14 эскадронам и сотням Щербатова и 19 эскадронам и сотням Шереметьева. Беспорядок и неорганизованность, с которыми шли на прорыв турецкие войска, благоприятствовали действиям русской конницы.

Меньшая часть турецкой пехоты была задержана русской пехотой, отброшена обратно к укреплению Тохмас, окружена и взята в плен. Большей части турецких войск удалось прорваться через линию русской пехоты, но при этом они расстроились и раздробились на отдельные группы, которые затем русская конница последовательно окружала и брала в плен. Так было взято в плен 5000 человек восточнее Бозгалы, 3000 человек у Чифтлика и Джавры и примерно столько же к западу от Аравартана. Прорваться удалось лишь небольшой группе в 30-40 турецких кавалеристов, в числе которых были и многие высшие турецкие начальники во главе с Гуссейном-пашей.

Всего 18 ноября было взято в плен 18 000 турецких солдат и офицеров, в том числе пять пашей. Кроме того, в госпиталях было взято 4500 больных и раненых. Захоронено было более 2500 турецких трупов. В качестве трофеев русским войскам досталось 303 орудия разного калибра, несколько тысяч ружей и огромные склады с запасами всякого рода.

Войска русского осадного корпуса потеряли около 2300 человек убитыми и ранеными, из них 1000 человек у Канлы.

Одной из важных причин успеха взятия Карса был выбор ночного времени для штурма. Гарнизон турецких укреплений лишился возможности использовать свое основное преимущество: прицельный огонь с дальних дистанций. Турецкий огонь открывался с 200-300 шагов и велся наугад. В силу этого русские войска несли небольшие потери. Это обстоятельство дало возможность вести штурм высокими темпами, с полным соблюдением внезапности, и создало выгодные условия для применения штыкового удара. Именно там, где внезапность была соблюдена, результаты штурма укреплений были наилучшими (под Суварями, Хафизом, Карадагом и Арабом). Там, где внезапность нарушалась, штурм не давал хороших результатов (например, под Канлами). Следует положительно оценить меры, которые были приняты русским командованием для сохранения внезапности.

План штурма, изложенный в диспозиции, содержал ошибки, осуществление которых при штурме могло бы лишить русские войска победы. Лазарев в своей диспозиции был связан требованиями, которые ему предъявили главнокомандующий и Лорис-Меликов. Первый предписывал: «Попытка же к овладению Карадагом, как предприятие в высшей степени трудное, дозволяется только в случае таких благоприятных обстоятельств, которые вряд ли могут представиться, как то: полная паника обороняющегося»(5)III.11.5
  (5) Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, Тифлис, 1907, Прилож., стр. 36.


[Закрыть]. Ему вторил Лорис-Меликов: «Попытка к овладению (Арабом и Карадагом. – Я.Б.) должна быть произведена лишь в том случае, если бы гарнизон турецкий, оставив или совершенно ослабив прикрытие своего укрепления, направился бы на плоскость для оказания помощи войскам, защищавшим Хафиз, Сувари и Канлы»(6)III.11.6
  (6) Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, Тифлис, 1907, Прилож., стр. 36.


[Закрыть]. Выходит, что главное командование Кавказской армии и Действующего корпуса планом штурма отвергло как раз то, что имело своим прямым следствием падение Карса, – взятие укреплений Араб и Карадаг.

Не на высоте было и руководство ходом самого штурма главным русским командованием. Главнокомандующий в руководство штурмом не вмешивался, и это было, пожалуй, наилучшим, что он мог сделать. Генерал Лорис-Меликов руководил ходом штурма совершенно недостаточно. Более того, когда ему донесли о взятии Карса, он этому не поверил, заявив главнокомандующему: «Подождем телеграфировать государю, я поеду убедиться, в самом ли деле взят Карс»(7)III.11.7
  (7) Мещерский В.П. Мои воспоминания, ч. II, СПБ, 1898, стр. 357.


[Закрыть].

Наоборот, Лазарев сделал много для успеха штурма. В процессе подготовки штурма он принял меры, которые впоследствии блестяще себя оправдали во время штурма. Он широко организовал и систематически проводил ночные поиски русских разведчиков и охотников. Следствием этой поисковой деятельности было то, что сторожевые посты турецкого гарнизона были оттеснены почти к самым веркам крепости, а бдительность гарнизона была притуплена. Организовал Лазарев также борьбу с контраппрошными действиями гарнизона и демонстративные действия, без чего невозможен был бы успех штурма. Диспозиция Лазарева удачно провела также нацеливание колонн на объекты штурма: части, штурмовавшие их с фронта и фланга, двигались почти прямолинейно перед собой, что очень важно в ночных условиях. Лазарев заставил охотников тщательно изучать подступы к укреплениям (впоследствии это очень пригодилось) и организовал придачу колоннам проводников из местного армянского населения. Он подхватил весьма ценную инициативу своих подчиненных о переносе времени штурма на ночь, и это явилось одной из главных причин успеха штурма. Положительно следует расценить и руководство Лазарева в самом ходе штурма – он организовал захват Канлы после первой неудачи и подхватил инициативу Фадеева в захвате Карадага.

В ходе штурма колонны не получали от штабов даже информации о развитии боя. Основное руководство ходом штурма легло на начальников отдельных колонн. Успех штурма в значительной мере обеспечила их удачная инициатива, восполнившая во многом и недочеты плана штурма, и недостаточность руководства со стороны высшего начальства. К таким инициативным начальникам надо отнести Фадеева, Алхазова, Рыдзевского. Каждый из них дал очень много для общего успеха штурма.

Нельзя считать, что в числе причин успеха штурма 18 ноября важную роль сыграло численное превосходство русских войск. Если исключить русскую кавалерию, которая в самом штурме почти вовсе не принимала участия, и демонстрировавшие колонны, то фактически с русской стороны на непосредственный штурм шло 15 000 солдат и офицеров(8)III.11.8
  (8) Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, т. VII, ч. I, Тифлис, 1910, стр. 516.


[Закрыть].

Русская артиллерия также не могла нанести серьезного ущерба крепости во время подготовки штурма. Это объяснялось в основном тем, что на ее вооружении не было орудий крупных калибров, и тем, что артиллерия часто применялась неправильно (неудачные позиции, неправильные методы стрельбы и т.п.). Но все же наряду с этим нельзя отрицать и того, что действия русской артиллерии, предшествовавшие штурму Карса, несомненно, в какой-то мере ослабили моральную силу сопротивления турецкого гарнизона.

Падение Карса мало сказалось на ходе дальнейших военных действий на Кавказе. Несмотря на это, ночной штурм Карса 18 ноября 1877 года надо отнести к числу славных боевых подвигов русской армии, которым вправе гордится русский народ. Карс в 1877 году был первоклассной по тому времени крепостью. Французский военный агент, генерал де Курси, состоявший при Кавказской русской армии, уезжая на родину, заявил главнокомандующему: «Я видел Карские форты, и одно, что я могу посоветовать, это не атаковать их, на это нет никаких человеческих сил. Ваши войска так хороши, что они пойдут на эти неприступные скалы, но вы положите их всех до единого и не возьмете ни одного форта»(9)III.11.9
  (9) Гиппиус; В. Осады и штурм крепости Карс в 1877 году, СПБ, 1885, стр. 410.


[Закрыть].

Русские войска 18 ноября доказали под Карсом, что они способны штурмовать и брать сильные крепости, неприступные на взгляд западноевропейских военных специалистов.

Взятие Карса – сильной крепости – ночным штурмом одной пехоты было после суворовского штурма Измаила вторым случаем таких действий русских войск. Ничего подобного западноевропейское военное искусство не знало. Ночной штурм Карса являлся славной страницей русского военного искусства.

Помимо действий главных сил, некоторую активность в последнем этапе войны проявил Ардаганский отряд.

12. Общие выводы об устройстве и службе тыла русских действующих войск на третьем этапе войны

На третьем этапе войны условия для службы тыла складывались еще более неблагоприятно, чем на втором. Зимние холода, быстрые темпы наступления и связанное с этим удлинение тыловых сообщений создавали войскам дополнительные трудности.

С начала наступления продфуражное снабжение войск основывалось на носимых и возимых запасах, затем, пока не подтянулись тылы, на использовании местных средств и трофейных запасов. В Дунайской армии особенно большие трудности в продовольственном отношении русские войска испытали во время стратегического преследования в направлении к Адрианополю, в Кавказской – под Эрзерумом.

В целом организация снабжения русских войск продовольствием и фуражом в течение всей войны была совершенно неудовлетворительной.

Конечно, по сравнению с Крымской войной, в которой солдатские нормы были меньше, а обворовывался русский солдат еще более беззастенчиво, положение несколько улучшилось. Но все же нельзя не согласиться с заявлением одного современника-врача, утверждавшего, что «интендантские чиновники как в Крымскую, так и в последнюю турецкую кампанию поведением своим оказывали гораздо большую услугу нашим врагам, чем нашим армиям»(1)III.12.1
  (1) Фейгин Ф.И. Недостатки врачебной помощи в нашей действующей армии в кампании 1877-1878 гг., СПБ, 1895, стр. 114.


[Закрыть].

С началом наступления на третьем этапе войны снабжение войск боеприпасами строилось на использовании носимых и возимых войсковых запасов. Это требовало чрезмерной экономии боеприпасов, но было неизбежно. В дальнейшем, после подтягивания тылов, доставка боеприпасов в обеих армиях стала постепенно налаживаться, так как в тыловых армейских складах они имелись в достаточном количестве. Так, например, в Дунайской армии во всех складах и парках к концу войны состояло боеприпасов:

и, кроме того, около 7000 снарядов к 3-фунтовым орудиям .

Такое количество боеприпасов вполне обеспечивало потребность войск, так как за всю войну они израсходовали:

(3)III.12.3
  (3) Отчет полевого артиллерийского управления действующей армии за время кампании 1877-1878 гг. в Европейской Турции, ч. I, СПБ, 1882, стр. 276-279.


[Закрыть]

Так же благополучно обстояло дело со снабжением боеприпасами и в Кавказской армии. Там за всю войну было израсходовано:

К 7-6-линейным с дула заряжавшихся ружьям – около 34 000 и около 55 000 снарядов(4)III.12.4
  (4) Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, вып. 3, ч. II, СПБ, 1903, стр. 506-510.


[Закрыть].

При всем том необходимо, однако, всегда иметь в виду, что эта картина благополучия с артиллерийским снабжением была в значительной мере искусственной. Если бы русское командование понимало ту огромную роль, которую играл в сражении огонь, и использовало бы его в полной мере действительной потребности, легко могло оказаться, что артиллерийское снабжение русских армий дало бы еще более неблагоприятную картину, нежели интендантское.

Усиленная работа на третьем этапе войны во время наступления, плохое питание, изношенность одежды и обуви и недостаток теплых вещей в суровое время года сильно увеличивали заболеваемость в войсках, что отрицательно сказалось на медицинском обеспечении войск.

Говоря об организации и осуществлении медицинского обеспечения и эвакуации раненых в течение всей войны, нельзя не признать наличие и в этой области весьма существенных недочетов. Так, для войны 1877-1878 гг. характерны массовые заболевания тифом и дизентерией, а также повышенный процент смертности как в Дунайской, так и в Кавказской армиях. В последней состояние медицинского обеспечения и эвакуация больных и раненых были хуже всего, что объяснялось более суровыми, чем на Балканах, местными условиями, большой длиной грунтовых путей эвакуации и более слабой обеспеченностью армии.

В Дунайской армии во время войны было ранено 43 416 человек (7,3% к среднему наличному составу армии), умерло из них 4673 человека (10,8% к числу раненых).

В Кавказской армии за время войны было ранено 13 266 человек (5,4% к среднему наличному составу армии), умерло из них 1869 человек (14,1% к числу раненых).

Переболело за время войны в Дунайской армии 875 542 человека (1487 человек на 1000 человек наличного состава армии), и из этого числа умерло 44 431 человек (77,3 человека на 1000 человек наличного состава армии, или 5,1 процента по отношению к числу заболевших). В Кавказской армии переболело 1 198 023 человека (4861 человек на 1000 человек наличного состава армии), из этого числа умерло 37 441 человек (70,1 человека на 1000 человек наличного состава армии). .

В Дунайской армии число больных было в 20 раз больше числа раненых, умерло от ран в девять с половиной раз меньше, чем от болезни; примерно так же обстояло дело и в Кавказской армии(5)III.12.5
  (5) Семена С. и Маслинковский Т. Русско-турецкая война, Энциклопедический словарь военной медицины, т. IV, М., 1948, стр. 1261-1264.


[Закрыть].

Такое превышение числа заболевших над числом раненых и такой высокий процент смертности объясняется отмеченными выше недочетами медицинского обеспечения и эвакуации.

Но при этом надо учесть, что в Крымскую войну, например, русская армия от ран и болезней потеряла умершими 264 человека на 1000 человек наличного состава, французы – 322 человека, а англичане за семь месяцев 1854 года – даже 600 человек(6)III.12.6
  (6) А.П. Санитарные меры, принятые в нашей армии в последнюю войну с Турцией 1877-1878 гг., «Русская старина» №7, 1878, стр. 77.


[Закрыть], тогда как в войну 1877-1878 гг. Дунайская армия умершими от ран и болезней потеряла только 86 человек на 1000 человек личного состава(7)III.12.7
  (7) Описание русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, т. IX, ч. II, СПБ, 1913, стр. 72.


[Закрыть]. Даже если учесть, что в Крымской армии приведенные для русских и французских войск цифры исчислены за два года военных действий, а для войны 1877-1878 гг. за год с лишним, все же необходимо признать несомненное улучшение медицинского обеспечения и эвакуации в войне 1877-1878 гг.

Это объясняется тем, что наряду с недостатками медицинского обеспечения и эвакуации русской армии война 1877-1878 гг. имела такие положительные стороны, которых в предыдущие войны не было.

Современные исследователи вопроса о новом и прогрессивном во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. указывают на впервые осуществленную в России железнодорожную эвакуацию больных и раненых, создание эвакуационных комиссий и эвакуационных пунктов, наличие дивизионных лазаретов, вынос раненых с поля боя ротными носильщиками и дивизионными ротами носильщиков; в лечебной области те же авторы как на новое и прогрессивное указывают на переход к консервативному методу лечения раненых, широкое применение антисептической и гипсовой повязок, а также так называемой нормальной повязки из марлевого бинта с ватой, заменившей собой корпию, ветошь и тканевый бинт(8)III.12.8
  (8) Семека С. и Маслинковский Т. Русско-турецкая война,


[Закрыть].

Однако нельзя согласиться с тем, что в войне 1877-1878 гг. новое и прогрессивное в деле медицинского обеспечения и эвакуации выражалось только в улучшении чисто технической специфики этого дела. В войну 1877-1878 гг. во многом прогрессивнее стал сам медицинский состав, в основном состоявший из разночинцев и находившийся под сильным влиянием прогрессивных идей 60-70-х годов. Так, помимо штатных военно-медицинских работников Дунайской и Кавказской армий, на театр военных действий прибыло 397 выпускников-досрочников военно-медицинской академии и университетов, а также 423 врача из числа гражданских, занимавшихся «вольной» практикой и добровольно изъявивших желание отправиться на фронт(9)III.12.9
  (9) А.П. Санитарные меры, принятые в нашей армии в последнюю войну с Турцией 1877-1878 гг., «Русская старина» №7, 1878, стр. 78.


[Закрыть]. Этот новый медицинский состав в 1877– 1878 гг. в основной массе не был заражен бюрократизмом и казнокрадством, острее чувствовал свою ответственность перед русским народом.

Несомненно, положительную роль сыграло использование на войне общества Красного Креста, хотя его деятельность была весьма ограничена; за помощью в осуществлении своих планов Красный Крест обращался почти исключительно только «к образованному обществу», то есть к дворянству и буржуазии. Широкие народные массы почти совершенно не были втянуты в дело помощи больным и раненым на фронте. Между тем ряд фактов убедительно показывал, как много могла бы дать такая помощь даже в условиях царской России. Так, главнокомандующий Дунайской армией дал наряд крестьянам Херсонской губернии на пошивку 500 000 пар нательного белья по 1 р. 50 к. за пару; крестьяне сшили 700 000 пар и от платы отказались. А когда один председатель земской управы обратился к крестьянам с воззванием о пожертвовании для армии теплых вещей, их нанесли столько, что не хватало денег для отправки их на фронт(10)III.12.10
  (10) П.Ш. Внутреннее обозрение, «Дело» №2, 1878, стр. 436-437.


[Закрыть].

Наконец, в войне 1877-1878 гг. впервые в деле лечения больных и раненых широкое участие приняли женщины – сестры милосердия. Они деятельно, не щадя сил и здоровья, выхаживали больных и раненых, несмотря на тяжелейшие условия, в которых им приходилось работать. Часто им приходилось вести трудную борьбу с различным начальством, по-самодурски относившимся к больным и раненым, с хозяйственниками, обкрадывавшими последних.

Очень много медицинских работников – врачей, сестер, фельдшеров, санитаров – отдало свои жизни, помогая больным и раненым. Заслуги их были так очевидны для всех, что в Софии был сооружен памятник в честь погибших на своем посту русских «медицинских чинов».

В целом же все дело устройства и службы тыла русских войск во время войны 1877-1878 гг. страдало рядом крупных недочетов. Большая доля вины в них лежит на военном министерстве. В изданном им «Полевом управлении войсками» тыловые вопросы были даже для того времени явно недоработаны. Ряд основных организационных положений по устройству и службе тыла действующих войск не отвечал требованиям войны того времени. Созданные военным министерством центральные довольствующие органы не были достаточно приспособлены для удовлетворения нужд действующих войск.

Но нельзя всю вину в недостатках русского тыла во время войны 1877-1878 гг. приписать только ошибкам военного министерства. Еще в большей степени тыл русских армий страдал от барского пренебрежения верхов командования к нуждам войск, от бездушного отношения к ним, от сильно развитого казнокрадства. Борьба с этим велась совершенно недостаточно.