Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

Были также начаты переговоры с Румынией по вопросу о привлечении ее к активному участию в войне. В сентябре румынская армия приготовилась к войне. Участие Румынии в войне дало еще 41 000 человек.

Что касается других важнейших предложений Милютина, то в подготовительной работе они нашли весьма слабое отражение. В Болгарии русские войска были по прежнему разбросаны, оперативного резерва выделено не было, об укреплении позиций указания сверху были даны, но на местах проводились слабо. А о сохранении крови русского солдата, к чему призывал Милютин, высшее русское начальство в своей массе думало меньше всего.

В районе Плевны Осман-паша после 30 июля начал лихорадочно восстанавливать разрушенные и создавать новые укрепления. Войска Западного отряда заняли позиции по линии Турский Трестеник, Болгарский Караагач, Порадим, Пелишат и взялись за строительство укреплений.

10. Действия русских войск на первом этапе войны против четырехугольника турецких крепостей

Четырехугольник турецких крепостей Силистрия – Рущук – Шумла – Варна в условиях обхода его главными силами русской Дунайской армии играл роль плацдарма, с которого турецкие войска могли нанести удар на север, через Дунай, по русским тыловым сообщениям в Румынии или же на запад, по левому флангу Дунайской армии.

На первых порах после начала военных действий главнокомандующий русской Дунайской армией мог еще довольно серьезно опасаться этого четырехугольника Турецких крепостей. Исторический опыт показывал, что турки именно здесь держали главные силы своих войск. Поэтому с натяжкой можно было еще понять, почему по плану войны в начале ее первого этапа главное русское командование выделило для обеспечения со стороны четырехугольника крепостей 3 1/2 корпуса. (Один корпус в Нижне-Дунайском отряде Циммермана, 1/2 корпуса в отряде Веревкина и в Журжево-Ольтеницком отряде Адлера и, наконец, два корпуса в Рущукском отряде цесаревича Александра.)

Однако уже в начальный период военных действий русский главнокомандующий мог убедиться в изменении роли четырехугольника крепостей. Турецкое верховное командование не рискнуло перейти в серьезное наступление на тыловые сообщения Дунайской армии: для этого пришлось бы бросить за Дунай главные силы турецкой армии, но тогда нечем было бы преградить пути Дунайской армии к Адрианополю и Константинополю. Таким образом, одна угроза отпала. Зато сохранилась угроза удара по левому флангу Дунайской армии. Ее можно было парировать двояким образом: оставив в районе крепостей лишь силы, строго необходимые для пассивного обеспечения левого фланга Дунайской армии со стороны западного фаса четырехугольника, и некоторое наблюдение на северном берегу Дуная (высвободившиеся войска можно было использовать для образования общего резерва или для иного применения на направлении главного удара) или же оставив вначале против четырехугольника крепостей все 3 1/2 корпуса, но зато поставив им задачу активных наступательных действий.

Николай Николаевич избрал третий, наихудший способ действии. Против четырехугольника крепостей не только были оставлены выдвинутые прежде 3 1/2 корпуса, но они были усилены еще несколькими отрядами общей численностью в один корпус; к тому же перед этими войсками были поставлены чисто пассивные задачи. Нижне-Дунайский отряд (14-й корпус Циммермана), отряд Веревкина и Журжево-Ольтеницкий отряд Аллера в течение всей войны прикрывали Дунай и совершенно не участвовали в военных действиях, так как турецкие войска на них не наступали; таким образом, 1 1/2 корпуса русских войск были как бы вовсе выключены из войны. Рущукский отряд и образованные впоследствии соседние с ним отряды (Северный, Осман-Базарский и Еленский) общей численностью в три корпуса почти всю войну пассивно выполняли задачу обеспечения левого фланга Дунайской армии; положение этой группы отрядов, стоявших против западного фаса четырехугольника, отличалось от положения Дунайских отрядов только тем, что им в разное время войны пришлось вести оборонительные бои, отражая слабые в общем наступательные попытки турецких войск.

Наступление турецких войск началось не сразу после открытия военных действий. В начале июля в четырехугольнике крепостей было 75 000 турецких войск, из которых для полевых действий можно "было выделить лишь 30 000 человек, к тому времени еще должным образом не устроенных и не организованных. Это предопределило отказ турецкого главнокомандующего Абдул-Керима-паши от наступления на левый фланг Дунайской армии.

21 июля новым главнокомандующим был назначен Мехмет-Али-паша. Назначение последнего было лишь номинальным, так как Осман-паша и Сулейман-паша не были даже извещены об их подчинении Мехмету-Али-паше; фактически последний являлся лишь главнокомандующим одной Восточно-Дунайской армией.

Мехмет-Али-паша начал готовить Восточно-Дунайскую армию к наступлению. Он добился отправки в Восточно-Дунайскую армию 14 таборов из Сухума и Батума, принял ряд мер к формированию 36 новых таборов из мусульман, проживавших внутри четырехугольника крепостей. Кроме того, воспользовавшись пассивностью Нижне-Дунайского и Журжево-Ольтеницкого русских отрядов, Мехмет-Али-паша снял с фронта против войск Циммермана и из северных крепостей четырехугольника ряд кадровых таборов и артиллерийских частей общей численностью в 25 000 человек при 30 орудиях. Все эти силы Мехмет-Али-паша обратил на формирование полевой армии, которая с 21 по 25 июля сосредоточилась в укрепленном лагере у Разграда. К концу июля численность этой армии достигла 40 000 человек при 96 орудиях и продолжала нарастать.

11. Наступление русских войск на Кавказском театре военных действий

Наступление Действующего корпуса развивалось довольно медленно. Главные силы корпуса, не встречая никакого сопротивления со стороны турецких войск, к 28 апреля вышли на северо-восток от Карса к Еникею и Займу, продвинувшись, следовательно, за 5 суток на 60 км; причиной малой скорости движения были тяжелые, в связи с распутицей, дорожные условия.

К этому времени турецкий главнокомандующий на Кавказском театре Ахмет-Мухтар-паша не только перешел к обороне, но с отрядом в 5000 человек покинул Карс, где он находился, и перешел в Бозгалу, намереваясь отойти оттуда в направлении на Эрзерум. Причины столь неожиданного на первый взгляд решения турецкого главнокомандующего коренились, по всей вероятности, в преувеличенном представлении о численности вторгшихся в Турцию русских войск(1)I.11.1
  (1) Кишмишев С.О. Война В турецкой Армении 1877-1878 гг., СПБ, 1884, стр. 50.


[Закрыть]. По мнению Мухтара-паши, единственным выходом из положения являлось предоставление Карса собственным силам оставшегося там гарнизона, отступление с небольшим отрядом полевых войск к Эрзеруму, оборона этой крепости и ускоренное формирование там новых войсковых частей. Мухтар-паша рассчитывал, что обложение и осада русскими Карса даст ему выигрыш времени для создания в тылу, у Эрзерума, целой новой крупной группы войск, которую можно будет противопоставить Кавказской русской армии.

В связи с выходом Мухтара-паши и полевых войск из Карса перед русским Действующим корпусом открылись две возможные перспективы действий.

Во-первых, русский Действующий корпус мог ограничиться оставлением против Карса и Ардагана небольших наблюдательных отрядов, а главными силами повести стремительное наступление вглубь театра, разгромить вышедший из Карса отряд и занять Эрзерум. Такое наступление могло бы принести русским немало выгод. Овладев Эрзерумом, Действующий корпус приобретал в его лице прочный опорный пункт, опираясь на который он мог дождаться подхода подкреплений из России и затем действовать по обстановке. Обладание Эрзерумом позволило бы использовать богатые продовольственные ресурсы Эрзерумской долины и тем устранить необходимость весьма нелегкой доставки продовольствия с Кавказа. С захватом Эрзерума русскими войсками Мухтар-паша не смог бы использовать для новых воинских формирований богатые людские ресурсы района Эрзерума. При условии принятия такого плана действий вскоре после перехода государственной границы и энергичного его проведения в жизнь наступление русского Действующего корпуса не могло встретить на первых порах серьезного сопротивления со стороны турецких войск.

Вторым возможным образом действий русского Действующего корпуса мог явиться немедленный штурм Карса. Шансы на успех такого штурма были велики. Выход Мухтара-паши с пятитысячным отрядом из Карса не только ослабил гарнизон численно, но и посеял в гарнизоне крепости и населении города сильное смятение и дезорганизацию.

Момент для штурма Карса русскими войсками был, следовательно, весьма благоприятный. Штурмуя Карс, русские не изменили бы принятого первоначально плана военных действий.

Схема 21. Первый наступательный этап войны на Кавказском театре военных действий с 24 апреля по 10 июля 1877 г.

В крепости Каре они приобрели бы прочный опорный пункт на подступах к своим границам, который надежно и без большого расхода сил прикрыл бы их коммуникации. Наконец – и это главное – обладание Карсом придало бы прочность исходному положению русских сил для дальнейшего наступления по мере подхода в Действующий корпус подкреплений. Отрицательная сторона этого образа действий состояла в том, что он предоставлял туркам время для усиления войск, действовавших на Кавказском театре, за счет подвоза подкреплений и формирования новых частей.

Командующий Действующим корпусом генерал Лорис-Меликов принял решение, которое не использовало ни одной из представлявшихся возможностей. Отказавшись от немедленного наступления на Эрзерум и от немедленного штурма Карса, он решил прежде всего овладеть Ардаганом, а затем двинуться против Мухтара-паши, разгромить его и лишь после этого заняться осадой Карса.

Немедленный штурм Карса Лорис-Меликов считал невозможным, так как, по его мнению, Каре можно было взять лишь путем длительной осады (а это вело к затяжке кампании), и поэтому надо было заниматься не осадой крепостей, а действиями против полевых войск противника. Однако, по мнению Лорис-Меликова, начинать следовало со взятия Ардагана. Взятие Ардагана позволило бы, как думал он, за счет Ахалцихского отряда увеличить главные силы Действующего корпуса, после чего последний вместе с Эриванским отрядом мог бы развернуть действия против полевых войск Мухтара-паши.

Нетрудно понять, что решение Лорис-Меликова не предупреждало затяжку кампании, а способствовало ей. В самом деле, ведь всякая задержка начала действий русских войск против Карса и полевых войск Мухтара-паши являлась для турок крупным выигрышем. Оттяжкой являлись также намеченные Лорис-Меликовым действия против такой второстепенной и по положению, и по силе крепости, как Ардаган. Время, затраченное войсками Действующего корпуса на взятие Ардагана, Мухтар-паша мог использовать для укрепления своих полевых войск; за это же время прекратилась бы паника в Карсе, он мог быть приведен в полную боевую готовность, и тогда пришлось бы брать его длительной осадой.

Истинные причины столь несуразного решения, принятого Лорис-Меликовым, коренились в том, что он привык больше полагаться на численность войск, чем на военное искусство. Лорис-Меликов считал совершенно недостаточным наличие русских войск, которые были развернуты на границе к началу войны. С другой стороны, он совершенно неудовлетворительно организовал разведку, а потому не представлял себе даже возможности с наличными силами штурмовать Каре или немедленно перейти в наступление на Эрзерум.

Крупнейшая ошибка, допущенная Лорис-Меликовым, не была исправлена главнокомандующим. Решение Лорис-Меликова было утверждено и начало проводиться в жизнь.

Ахалцихский отряд был усилен колонной генерал-лейтенанта Геймана и к 10 мая продвинулся вглубь Турции на 35 км, подойдя к самому Ардагану.

Ардаганская крепость сооружалась под руководством английских инженеров и считалась довольно значительной, хотя к войне не все ее укрепления были закончены. Гарнизон крепости состоял из 8000 штыков и сабель при 95 орудиях (часть последних была в арсенале). Русские противопоставили этим силам 15 000 штыков и сабель при 56 полевых и 20 осадных орудиях.

Дни 14 и 15 мая были использованы для обстоятельных рекогносцировок и разведок. План штурма крепости, рассчитанный на два дня – 15 и 16 мая, – был составлен продуманно.

16 мая после короткой, но хорошо организованной артподготовки русские войска штурмовали расположенную к востоку от города геллявердынскую укрепленную позицию и взяли ее. 17 мая в 18:00 русские войска вновь перешли в наступление. Пехота хорошо поддерживалась артиллерией, действовавшей с командных высот, наступала цепями. Турецкие войска или выбивались из укреплений штыками или очищали их еще до подхода русских войск. К ночи осталось незанятым лишь одно укрепление; турецкие войска, уцелевшие после штурма, отошли.

Потери турецких войск одними убитыми доходили до 2000 человек. Русские потеряли 420 человек убитыми и ранеными. Трофеями боя были 95 орудий, 6 миллионов патрон, много оружия и запасов.

Небольшие потери русских войск надо объяснить удачной подготовкой штурма – хорошей разведкой и рекогносцировкой, хорошим выбором артиллерийских позиций, неплохим планом штурма. Движение русских войск во время наступления цепями и удачное использование наступавшими особенностей местности также способствовали уменьшению потерь.

В бою за Ардаган русские войска весьма ярко проявили присущее им боевое превосходство над турецкими войсками, и в тактическом отношении они добились весьма значительных успехов. Однако с стратегической точки зрения овладение Ардаганом являлось второстепенным фактором и не могло возместить стратегического ущерба, нанесенного уклонением от одной из двух возможных главных целей: штурма и овладения Карсом или разгрома войск Мухтара-паши с захватом Эрзерума. Вытекавшая из этого уклонения потеря времени – с 28 апреля по 19 мая, фактически даже больше этого – уже не могла быть наверстана Кавказской армией почти до самого конца кампании; то, чего в свое время можно было легко достичь, используя растерянность и неготовность турецких войск, впоследствии потребовало долгих месяцев борьбы.

После взятия Ардагана вновь встал вопрос о том, как в дальнейшем поступить Действующему корпусу. Сравнительная легкость взятия Ардагана и отход Мухтара-паши от Карса говорили о слабости турецких войск и наталкивали Лорис-Меликова на мысль о том, что первоначальный план действий устарел и требует изменений. Обратившись по этому поводу за указаниями к главнокомандующему, Лорис-Меликов получил от него ответ, что решение вопроса о дальнейших действиях предоставляется ему самому и военному совету из подчиненных ему генералов.

Лорис-Меликов собрал военный совет и поставил на обсуждение три вопроса: 1) можно ли одновременно вести осаду Карса и наступать в направлении на Эрзерум; 2) если нельзя, то можно ли заняться осадой Карса и не обращать внимания на армию Мух-тара-паши; 3) нельзя ли бросить осаду и заняться только разгромом армии Мухтара-паши?

Военный совет под влиянием Геймана дал положительный ответ только на второй вопрос. Хотя такое мнение военного совета и не разделялось Лорис-Меликовым и он больше тяготел к наступлению в эрзерумском направлении, тем не менее он согласился с мнением военного совета; вариант наступления против войск Мухтара-паши был отклонен, и решили приступить к осаде Карса.

Принятое решение совершенно не отвечало обстановке. К концу мая Лорис-Меликов располагал 6000 человек с 16 орудиями в Ардагане (после взятия последнего часть войск Ахалцихского отряда, переименованного в Ардаганский, была взята в главные силы Действующего корпуса), 31 000 человек с 112 орудиями под Карсом и 7500 человек с 30 орудиями в Эриванском отряде под Сурп-Оганесом. К этому же времени армия Мухтара-паши численностью в 20 000 человек с 28 орудиями располагалась на линии Ольты, Зивин, Алашкерт. В глубине театра сосредоточивались сверх того резервы общей численностью до 15 000 человек. Однако вся эта 35-тысячная армия Мухтара-паши была сильно распылена и находилась еще в процессе устройства и обучения; боевая подготовка ее была настолько слаба, что артиллерия, например, за все время войны так и не научилась пользоваться шрапнелью и ее на Кавказском театре турки вовсе не применяли(2)I.11.2
  (2) Шебеко В. Военные операции в Малой Азии в русско-турецкую воину 1877-1878 гг., «Военный сборник», 1898, №1. cтр. 16.


[Закрыть].

В этих условиях одновременное наступление русских войск от Ардагана, Карса и Сурп-Оганеса к Зивину, где располагались на позициях главные силы Мухтара-паши, имело много шансов на успех: полевую армию Мухтара-паши можно было разгромить по частям. Даже оставив под Карсом сильный наблюдательный отряд, Лорис-Меликов мог противопоставить полевым войскам Мухтара-паши силы, равные им количественно, но превосходящие их по качеству и более выгодно расположенные. Но такое наступление необходимо было провести безотлагательно; всякое промедление русских войск было на руку Мухтару-паше, он мог воспользоваться им для окончания устройства, обучения и формирования армии. Приведенная в полную готовность армия Мухтара-паши могла бы явиться серьезной помехой и угрозой для всех действий русской Кавказской армии, в том числе и для осады Карса. Таким образом, нельзя было приступить к осаде Карса, требовавшей длительного времени, не разгромив предварительно полевую армию Мухтара-паши.

Лорис-Меликов понимал это, но не нашел в себе мужества воспротивиться мнению военного совета и начать наступление с целью разгрома армии Мухтара-паши. 8 июня крепость Каре была обложена, 12 июня были сооружены осадные батареи – и началась осада. Но завершения своего она на этом этапе войны не получила, так как в силу сложившейся обстановки через месяц была снята.

Обстановка, заставившая снять осаду, складывалась постепенно и отличалась значительным своеобразием. Уже к середине июня к Лорис-Меликову начали поступать сведения об окончании формирования, обучения и сосредоточения полевой армии Мухтара-паши и о том, что Мухтар-паша собирается выступить с ней к Карсу, чтобы заставить русские войска снять осаду.

Вскоре на Саганлуг против армии Мухтара-паши была выслана сильная колонна под командованием Геймана, который на этот раз столь же рьяно требовал действий против Мухтара, как раньше требовал осады Карса. На этом решении Лорис-Меликова и главнокомандующего сказалась не только угроза осады Карса со стороны Мухтара-паши, но и события, происшедшие к этому времени в Эриванском отряде.

Эриванский отряд двумя колоннами перешел русско-турецкую границу в составе 8000 штыков и сабель при 30 орудиях. Командовал отрядом начальник 38-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Тергукасов. Он не имел большого военного кругозора, но ему была присуща военная даровитость. Он имел большой опыт кавказских войн с турками, из которого взял наиболее ценное и умело применял это ценное в новых условиях. Этим Тергукасов выгодно отличался от многих своих сотоварищей генералов.

Тергукасов обладал и рядом других выгодных и ценных для начальника качеств. «Он навсегда остался близок войскам, был чрезвычайно чуток до малейших их нужд и кропотливо заботился до всего касавшегося их внутреннего и внешнего благополучия. А.А. Тергукасов не внушал страха подчиненным, не подавлял своей недюжинной личностью, а, напротив, возвышал и одобрял, находя для подчиненных, особенно для солдат, всегда простое, ласковое, одобряющее слово, в котором никогда не слышалось фальшивой ноты. При таких условиях вполне естественно доверие к нему войск и уменье вызвать в них громадное воодушевление»(3)I.11.3
  (3) Колюбакин Б. Эриванский отряд в кампанию 1877-1878 гг., СПБ, 1893, стр. 292.


[Закрыть].

После перехода границы Эриванский отряд без боя занял 30 апреля очищенный турецкими войсками Баязет и простоял там до 7 мая, когда получил задачу отвлечь внимание Мухтара-паши от Карса наступлением через Алашкерт. Выполняя эту задачу, Эриванский отряд 10 мая продвинулся к монастырю Сурп-Оганесу, где простоял до 3 июня.

Против Эриванского отряда действовал отряд из армии Мухтара-паши под командованием Татлы-Оглы-Магомета-паши, насчитывавший до 7000 штыков и сабель при 6 орудиях. Кроме того, в Ване заканчивал формирование отряд Фаика-паши, насчитывавший до 4000-5000 штыков и сабель при 9 орудиях; задачей этого отряда были действия против тыла войск Тергукасова в направлении на Баязет.

Выдвижение Эриванского отряда в Зейдекяп вынудило Магомета-пашу отойти из Алашкерта на позиции к Дели-Бабе. Этот отход толкнул Лорис-Меликова на мысль использовать Эриванский отряд для сковывания главных сил армии Мухтара-паши. Исходя из этого, 11 июня Лорис-Меликов отдал Тергукасову приказ: «Немедленно энергически производить активную демонстрацию на неприятеля, сосредоточенного на Саганлуге, дабы воспрепятствовать ему спуститься на выручку Карса. Ввиду крайней важности дела не стесняйтесь могущими быть потерями»(4)I.11.4
  (4) Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, Тифлис, т. IV, 1908, стр. 76.


[Закрыть]. Решение Лорис-Меликова было в высшей степени непродуманным. С выдвижением в Зейдекян слабый Эриванский отряд отдалился от своих баз на 215 км. Для охраны сообщений пришлось ослабить боевой состав отряда до 7000 штыков и сабель, но и после этого его тылы остались слабо защищенными; со стороны Вана обход Фаика-паши вовсе нечем было парировать. В этих условиях выполнение задачи, поставленной Лорис-Меликовым, создавало угрозу разгрома изолированного Эриванского отряда главными силами Мухтара-паши.

Выдвижение Эриванского отряда к Зейдекяну уже начало угрожать правому флангу позиций главных сил Мухтара-паши у Зивина, и поэтому Магомету-паше было приказано во что бы то ни стало задержать дальнейшее наступление Тергукасова. Отряд Магомета-паши был усилен резервами и 16 июня силами 8300 штыков и сабель с 12 орудиями занял позиции у Драм-дагского хребта. В этот же день Эриванский отряд атаковал позиции турок, Магомет-паша был убит, его отряд в полном беспорядке разбежался. Мухтар-паша был сильно разгневан столь позорным для турок исходом сражения; много офицеров было им разжаловано, а двоих он даже приказал выпороть розгами. Эриванский отряд потерял всего 150 человек убитыми и ранеными, что в первую очередь надо объяснить превосходным действием русской артиллерии, стрелявшей с дистанции 1000-1600 м. сосредоточенным по важнейшим целям огнем, а также целесообразными боевыми порядками пехоты и хорошим руководством боем; английский писатель Норман писал: «Русские двигались в замечательном порядке, быстро перебегали, пользуясь каждой складкой местности, показывая, что они хорошо обучены и дисциплинированы и что их ведут разумно и храбро»(5)I.11.5
  (5) Цитируется книге Б. Колюбакин. Эриванский отряд в кампанию 1877-1878 гг., СПБ, 1893, стр. 134.


[Закрыть]. Пехота хорошо взаимодействовала с артиллерией и кавалерией; последняя все время обтекала правый турецкий фланг, чем облегчала задачу пехоте, вынуждая турок к расходованию резервов. Отрицательным явлением у русских войск был слабый ружейный огонь – за время боя в среднем было выпущено только по четыре патрона на винтовку.

Разгром отряда Магомета-паши чрезвычайно встревожил Мухтара-пашу. Победа русских у Драм-дага имела не только военное, но и политическое значение. Это выражалось в ухудшении морального состояния турецких войск в Малой Азии, в недовольстве турецким командованием со стороны турецкого населения, в возбуждении надежд армян на скорое освобождение от турецкого ига. В то же время победа у Драм-дага означала резкий рост угрозы правому флангу главных сил Мухтара-паши. Все эти обстоятельства требовали, чтобы войска Мухтара-паши нанесли Эриванскому отряду поражение, отбросив его на восток. Поэтому против Эриванского отряда к Дели-Баба турки сосредоточили большую часть главных сил армии Мухтара-паши – 14 000-18 000 человек с 18 орудиями под личным командованием Мухтара-паши, а на эрзерумском направлении для обороны зивинских позиций был оставлен отряд Измаила-Хакки-паши численностью в 10 000-11 000 человек при 18 орудиях. Кроме того, как бы в виде общего резерва в Кеприкее и Гассан-кале был расположен отряд в 2 000 человек под начальством венгерца Кафтан-Магомет-бея. Одновременно с подготовкой главных сил Мухтара-паши к наступлению на Эриванский отряд с фронта отряд Фаика-паши, усилившийся до 11 000 человек с 11 орудиями, подошел от Вана к Баязету, 18 июня осадил его и тем самым прервал единственный путь сообщения Эриванского отряда с его базой.

Для Эриванского отряда создалось трудное положение, которое еще более осложнилось приказом Лорис-Меликова, полученным в отряде 19 июня. В нем сообщалось о предстоявшем выступлении из-под Карса через Чаплахлы на Саганлуг колонны Геймана и о действиях этой колонны против главных сил армии Мухтара-паши, занимавших, как предполагалось, позиции Саганлугского хребта. В связи с этим Тергукасову ставилась в приказе задача действиями в тылу главных сил армии Мухтара-паши помочь Гейману овладеть Пассинской долиной и тем самым добиться прочного обеспечения осады Карса. По первоначальным наметкам, Эриванский отряд должен был наступать самостоятельно лишь до Алашкерта, а далее мог продолжать наступление лишь совместно с главными силами Действующего корпуса, которые должны были продвигаться на Саганлуг(6)I.11.6
  (6) Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг, на Кавказско-Малоазиатском театре, т. IV, Тифлис, 1908, стр. 1.


[Закрыть]. Однако Лорис-Меликов не остановил Эриванский отряд по достижении им Алашкерта, а двинул его далее на Драм-даг.

Отдавая 19 июня новый приказ, Лорис-Меликов, конечно, не знал о сосредоточении главных сил Мухтара-паши против Эриванского отряда. Значительное удаление Эриванского отряда от прочих сил Действующего корпуса возбудило, однако, у Лорис-Меликова и у главнокомандующего опасение, что, будучи изолированным, этот отряд может потерпеть поражение, и потому в помощь ему была выслана колонна Геймана. Но чтобы и последняя не оказалась изолированной и не потерпела поражения, Лорис-Меликов пытался увязать действия генералов Геймана и Тергукасова; первому было указано действовать против главных сил Мухтара-паши с фронта, а второму – во взаимодействии с войсками Геймана, с тыла.

Приказ этот весьма характерен для образа действий русского главного командования на Кавказском театре в войну 1877-1878 гг. Сперва вместо действий на главном направлении главное командование начало действия на второстепенном, в результате чего был взят Ардаган, но упущено самое выгодное время как для разгрома Мухтара-паши, так и для штурма и взятия Карса. Вслед за тем было принято решение штурмовать Карс, не обращая внимания на армию Мухтара-паши. Наконец, после этого фактически была прервана блокада Карса, – оставшихся под Карсом сил после ухода Геймана было для этого недостаточно, – и началась погоня за армией Мухтара-паши, якобы во имя сохранения... фактически прекращенной осады Карса. Планы действий менялись непрестанно, получалось уже не плановое ведение военных действий, а метание между различными планами. Все это делалось вместе с тем без достаточных оснований, так как не опиралось на действительное знание положения противника вследствие весьма слабых данных разведки. Надо отметить, что при этом каждый последующий план русского главного командования неизбежно был хуже предыдущего, так как соотношение сил постепенно, но неуклонно изменялось не в пользу Кавказской русской армии.

Выполнение приказа Лорис-Меликова уже 21 июня едва не привело Эриванский отряд к катастрофе – выручили лишь высокие боевые качества русских войск и умелые действия частных начальников. Произошло это следующим образом.

Тергукасов 20 июня передвинул свой отряд к Даяру и расположился там биваком. Он не допускал и мысли о том, что разбитые им турецкие войска сами перейдут в этот день в наступление, и потому проявил значительную беспечность. В районе, избранном для бивака отряда, позиции на случай необходимости принять бой были крайне неудобны. Бивак находился в лощине, окруженной командующими над местностью высотами, с правого фланга позиции легко обходились Даярским ущельем и, кроме того, были растянуты на 7-8 км, что вовсе не соответствовало силам отряда.

Расположившись на биваке, отряд 21 июня стал деятельно готовиться к предстоявшим якобы совместным действиям с колонной Геймана. Пополнялись боеприпасы, чинилось и чистилось оружие, готовились к эвакуации раненых, пекся хлеб, сушились сухари. В некоторой боевой готовности находились лишь два небольших отряда. Первый, в составе батальона пехоты и двух казачьих сотен под начальством майора Гурова, предназначался для прикрытия намеченной на этот день фуражировки, а второй, в составе двух рот и семи сотен с четырьмя ракетными станками под начальством полковника Медведовского, – для разведки в направлении Эшак-Эльяси. Оба эти отряда утром вышли с бивака и вскоре столкнулись с турецкими войсками Мухтара-паши.

Несколько позже в 11:00 Медведовский обнаружил возле Эшак-Эльяси густые колонны турецкой пехоты, а при спуске в Даярское ущелье – турецкую конницу. Это наступали войска Мухтара-паши, насчитывавшие до 15 000 человек. Медведовский правильно оценил важность ущелья, быстро повернул к нему и воспрепятствовал вхождению в него турецких войск. К аналогичному решению самостоятельно пришел и майор Гуров; он занял высоты, прикрывавшие бивак отряда со стороны Даяра. Эта замечательная частная инициатива двух небольших начальников дала возможность Эриванскому отряду с самого начала прочно обеспечить свой наиболее уязвимый правый фланг, что исключительно благоприятно отразилось на всем дальнейшем течении боя.

После 11:00 поднятые по тревоге части отряда по распоряжению Тергукасова начали поступать на усиление Медведовокого и Гурова. Образовались три группы: правый фланг под начальством Броневского, центр – Шака и левый фланг– Слюсаренко. К 13:30 в бой были введены все резервы; все части отряда влились в одну 6-7-километровую цепь, причем сильно перемешались: казачьи офицеры командовали в цепях пехотинцами, а пехотные – казаками. Наиболее опасным было положение у Броневского; турки направили свой главный удар именно на правый фланг отряда и потеснили его. Частично Броневский получил некоторое усиление за счет центра, главным же образом выручила контратака Шака, направленная во фланг наступавшим на Броневского туркам. Турки дрогнули; это послужило сигналом для перехода в контратаку войск всего правого фланга. Турецкие войска обратились в бегство, русская конница их преследовала до темноты.

Таков был результат наступления Мухтара-паши, на стороне которого были все выгоды внезапности и численного превосходства сил.

Войска Эриванского отряда потеряли до 450 человек убитыми и ранеными. Особенно тягостна для русских была утрата энергичного, храброго и распорядительного командира Крымского пехотного полка полковника Слюсаренко. Турецкие же войска потеряли, по признанию самого Мухтара-паши, до 4000 человек(7)I.11.7
  (7) Колюбакин Б. Эриванский отряд в кампанию 1877-1878 гг., СПБ, 1893, стр. 290.


[Закрыть].