Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

Боевой дух русских войск был очень высок, но солдаты четыре дня не имели горячей пищи, а воду получали с перебоями. Организация боя была отвратительной, силы в бой вводились по частям и направлялись в лоб противнику. Несмотря на то, что бои длились в течение 24, 25 и 26 августа, они не принесли русским войскам ничего, кроме новых потерь; между прочим в этих боях был убит Дерожинский и ранен Драгомиров. Смерть Дерожинского – этого, несомненно, способного и вдумчивого командира – явилась серьезной потерей для русских войск. Драгомиров, командовавший 14-й пехотной дивизией, все пытался решать штыковыми ударами, и дивизия несла при этом большие жертвы, не достигая нужных результатов. Войска, конечно, не были в этом виноваты. Они доблестно сражались все дни, особенно 25 августа, когда им почти что удалось в горячем бою захватить гору Лесную (ее пришлось отдать туркам обратно лишь потому, что проводивший эту контратаку Липинский не был во-время поддержан резервами).

На этом и кончились героические бои русских войск на Шипкинском перевале. За шесть дней боев турецкие войска, по словам Сулеймана-паши(16)II.1.16
  (16) Е.У.О действиях армии Сулеймана-паши, «Военный сборник», 1879, №2, стр. 340.


[Закрыть], потеряли 6 644 человека убитыми и ранеными – более четверти всего состава лучшей турецкой полевой армии; однако необходимо признать эти турецкие данные явно заниженными; их цифру потерь надо увеличить почти вдвое; имеются даже сведения, что турки одними убитыми потеряли 7 000 человек – именно таково было число захороненных русскими турецких трупов(17)II.1.17
  (17) Крестовский В.В. Собрание сочинений, т. 5, СПБ, стр. 277.


[Закрыть]. Сулейман-паша, прозванный турецкими историками за этот бой палачом и мясником, обратился к султану с требованием прислать ему 15 000 – 20 000 человек, так как оставшихся у него 19 782 человека(18)II.1.18
  (18) Лурион М.Ф. Русско-турецкая война 1877-1878 гг., Париж, 1883, стр.


[Закрыть] для продолжения наступательных боев было явно недостаточно. Верховное турецкое командование могло выслать ему всего десять таборов и 4 000 человек пополнения, одновременно приказав выслать пять таборов к Плевне. Ввиду этого Сулейман-паша решил на неопределенное время, впредь до прибытия подкреплений, перейти на своих шипкинских перевальных позициях к обороне.

Радецкий не был в состоянии осознать причины неудач своих контратак 24-26 августа и пришел к выводу, что турецкие войска можно выкурить с их, перевальных позиций только глубоким обходом через Балканы в долину р. Тунджи. Для этой цели он определил необходимость иметь «сильный корпус».

Выделенные вскоре со всех сторон на помощь войскам Радецкого сборные резервы по своей общей численности превышали силы корпуса, но он, не полагаясь на себя и свое уменье, отказался от их. использования для обхода турецкой Балканской армии. Своим отказом Радецкий толкнул главнокомандующего на использование этих резервов для третьего штурма Плевны и впоследствии обрек русские войска на обход позиций балканской турецкой армии в зимних гораздо более трудных, условиях. Непосредственно на ближайший период времени отказ Радецкого от активных решительных действий привел к длительной и весьма тяжелой для русских войск обороне – началось знаменитое «Шипкинское сидение».

Основной причиной успеха обороны русских войск являлись их отличные боевые качества, намного превосходящие боевые качества турецких войск.

Успеху шипкинской обороны немало способствовали также передовые старшие командиры: Дерожинский, Столетов, Липинский, Депрерадович, Толстой; средние командиры: Кончиелов, Поликарпов, Вязанков, Чиляев, Киснемский и другие.

Особенно большую роль в обороне Шипки в период 21-23 августа сыграл Столетов. Он правильно и своевременно информировал командование о боевой обстановке, верно определил направление главного удара противника, умело маневрировал резервами в бою, хорошо руководил войсками и поддерживал их дух в трудные минуты. Если говорить об общем руководстве войсками в обороне Шипки, то, конечно, на первое место надо поставить Столетова. Но и Столетов, и все прочие командиры, доблестно проявившие себя в обороне Шипки, осуществляли лишь тактическое командование. «Заслуги» же Радецкого ограничиваются тем, что он в конце концов все же привел резервы к Шипке и тем закрепил результаты успешной для русских обороны 21-23 августа.

В тактическом отношении оборона Шипки дала много ценного, и в ней хорошо проявилось русское военное искусство. С точки зрения тактики надо особо отметить:

– своевременный маневр тактическими резервами;

– образование новых резервов за счет пассивных участков;

– своевременное занятие для обороны в ходе боя угрожаемых пунктов в тылу и на флангах;

– разумное сочетание огня с частными контратаками даже мелких подразделений;

– хорошее взаимодействие артиллерии с пехотой, а также весьма интенсивную деятельность артиллерии вообще (например, 2-я батарея 9-й артиллерийской бригады за 21-24 августа выпустила 5000 снарядов, потеряла 50 человек прислуги, из восьми орудий годными остались лишь три);

– широкое применение защитниками частного почина;

– энергичную и самоотверженную деятельность частных начальников в критические моменты обороны;

– важное значение в обороне даже таких несовершенных полевых укреплений, какими располагали на Шипке русские войска; шипкинские бои показали, что нарезное и заряжавшееся с казны оружие в сочетании с укреплениями – новый фактор боя, во много раз увеличивающий живучесть не только турецкой обороны, но и обороны вообще;

– применение русскими войсками военно-полевого телеграфа. Несмотря на то, что телеграф по нерадивости штаба армии был доведен только до Габрово, надо все же признать, что без него Радецкий не смог бы подвести к Шипке резервы.

В целом шипкинские бои явились выдающимся образцом обороны горного прохода в сложных условиях недостатка сил у оборонявшегося.

Весьма важным результатом августовских шипкинских боев было то, что одна из лучших полевых турецких армий, наиболее пригодных для наступательных действий, разбилась о горсть русских войск, дравшихся в тесном боевом содружестве с болгарскими дружинниками. Опыт шипкинских боев в августе 1877 года показал неспособность турецкой армии путем крупных наступательных действий достигать в борьбе против русских войск стратегических результатов. Главное турецкое командование в ходе войны довольно близко подошло к пониманию этого вывода. После шипкинских боев главнокомандующие турецкими армиями крайне неохотно шли на крупные наступательные действия против русских войск, всячески уклоняясь от них.

Русское же главное и высшее командование совершенно неправильно поняло результаты шипкинских боев. Неспособность турецкой армии к достижению решительных результатов в крупных наступательных действиях вовсе не означала еще непригодности турецкой армии к успешной, в определенных условиях, обороне против русских войск. К такой реальной оценке турецкой армии русское командование не пришло, и это явилось одной из причин, толкнувших главное командование на третий штурм Плевны. Кроме того, русское командование не сделало после Шипки общих выводов о необходимости тактической перестройки русской обороны в соответствии с новыми требованиями и факторами боя (изматывание противника огнем с дальних дистанций, создание в обороне крепких полевых позиций и пр.).

Поражение турецких войск под Шипкой отрицательно сказалось на их моральном состоянии. Успех же, достигнутый в шипкинских боях русскими войсками, увеличил у них веру в свои силы. Особенно глубокое влияние оказал успех шипкинских боев на болгарское ополчение. Болгарское ополчение убедилось в том, что при братской помощи русских войск болгарский народ способен не только вести с турками партизанскую борьбу, но и побеждать турецкие регулярные войска в полевом бою. Шипкинские бои еще более закрепили традицию, издавна жившую в болгарском народе, традицию дружбы русского и болгарского народов, традицию успешной совместной борьбы с угнетателями. Боевое содружество русской армии и болгарского ополчения было прочно закреплено в горах Шипкинского перевала; русские солдаты, свидетели подвигов болгар в шипкинских боях, высоко оценили их боевую дружбу, отвагу и героизм.

Удержание русскими войсками Шипки имело огромное значение для всего населения Северной Болгарии и для многочисленных болгарских беженцев, скопившихся там после неудачи забалканского набега Гурко. Если бы Шипка не была удержана и через Шипкинский проход в Северную Болгарию вторглись полчища турецких солдат и особенно черкесов и башибузуков, болгарскому населению угрожало бы почти поголовное физическое истребление. Это прекрасно понимали русские солдаты и болгарские ополченцы – и именно это в значительной степени и порождало в них высокий боевой подъем и героизм.

Понимало это и болгарское население. Оно всеми мерами содействовало и помогало русским войскам, доставляя сведения о продвижении армии Сулеймана-паши, участвуя в работах, предоставляя подводы для шедших на выручку Шипки резервов, снабжая защитников Шипки водой, вином, табаком.

С военно-стратегической стороны шипкинские оборонительные августовские бои решили чисто оборонительную часть возложенной на Южный русский фронт задачи – удержали за русскими Шипкинский перевал. В результате выполнения этой части задачи Западный отряд был обеспечен от удара с юга на север, а вся Дунайская армия избежала угрозы быть расколотой на две части.

2. Ловча и Третья Плевна

Переход к обороне главнокомандующий Николай Николаевич считал возможным лишь в сочетании с частными активными наступательными действиями. Цель этих действий он видел в ликвидации угрозы правому флангу Дунайской армии со стороны Плевны, что позволило бы с прибытием осенних подкреплений беспрепятственно проводить крупные наступательные действия против главных сил турецкой армии.

К середине августа у главнокомандующего сложилось представление не только об объекте частного наступления (Плевна), но и о сроке этого наступления (когда соберутся 2-я и 3-я дивизии). Успех этого наступления Николай Николаевич рассчитывал обеспечить главным образом созданием значительного численного превосходства союзных русско-румынских войск над гарнизоном Плевны.

Отражение атак Балканской армии на русские шипкинские позиции ненадолго отвлекло внимание Николая Николаевича и его штаба от подготовки наступления на Плевну. Наоборот, успех отражения атак Сулеймана-паши даже усилил стремление русского главнокомандующего форсировать начало наступления. 30 августа главнокомандующий Дунайской армией принял окончательное решение о начале наступления на Плевну в самом ближайшем будущем.

31 августа произошло событие, которое могло бы ускорить начало наступления на Плевну и сделать его значительно более легким. В этот день Осман-паша с 19 таборами(1)II.2.1
  (1) Считая по 600 человек в таборе, всего около 12 000 человек.


[Закрыть] выступил из Плевны в направлении позиций 4-го русского корпуса. Целью этого выступления являлось отчасти выполнение требования константинопольского верховного командования – отвлечь внимание русских войск от армии Сулеймана-паши, – отчасти желание самого Османа-паши путем разведки боем прощупать силы русских войск. Казалось, наконец-то Николай Николаевич дождался случая атаковать турок, когда они выйдут из своих укреплений; ведь еще 4 августа он писал Александру II о таком случае, как о весьма желательном. Однако получилось нечто совершенно иное. Наступление Османа-паши в результате беспечности русского командования оказалось неожиданным для русских. Четырнадцать батальонов 4-го корпуса вынуждены были обороняться на своих позициях у Пелишата-Сгаловца против 19 турецких таборов, а 24 других батальона Западного отряда, не считая румын, были: пассивными свидетелями этого единоборства: русское командование даже не попыталось бросить их во фланговую атаку против войск Османа-паши. Фактически старшим начальником Западного отряда был тогда командир 4-го корпуса генерал-лейтенант Зотов. Он боялся бросить в контратаку 9-й корпус, так как в случае неудачи(2)II.2.2
  (2) Зотов считал, что из Плевны против него выступил «корпус войск силой слишком около 80 тысяч» (ЦБВИА, ВУА, д. 7168, т. I, л. 350).


[Закрыть] это открыло бы главную императорскую квартиру, находившуюся тогда в Горном Студне; не мог рассчитывать Зотов также и на то, что командир 9-го корпуса Криденер будет действовать правильно(3)II.2.3
  (3) Гудим-Левкович П.М. Записки о войне 1877-1878 гг., «Русская старина», 1905, №12.


[Закрыть]. В ходе этого боя русские потеряли 1 000 человек, турки 1 350 человек. В 14:00 войска Османа-паши повернули обратно и ушли под прикрытие Плевненских укреплений.

Русское командование само отказалось от использования главного преимущества своих войск – превосходства их в наступлении на противника, не укрытого укреплениями.

Таким образом, бой под Пелишатом-Сгаловцем ничего не мог изменить в планах русского главного командования. Третий штурм Плевны, был решен, но главнокомандующий Дунайской армией решил предварительно овладеть Ловчей.

По замыслу главнокомандующего овладение Ловчей должно было обезопасить тыл войск Западного отряда во время штурма этими войсками Плевны. Однако опасность тылам Западного отряда со стороны Ловчи была явно надуманной. Ничтожные турецкие силы, занимавшие Ловчу, не представляли никакой угрозы для русских войск; против них достаточно было бы поставить относительно слабый заслон. Занятие Османом-пашей Ловчи явилось одной из его крупнейших ошибок. Восемь ловчинских таборов могли бы очень пригодиться Осману-паше в Плевне, но из Ловчи они по своей слабости ничего не смогли сделать для удержания Плевны. Занятие и оборона Ловчи были такой же ошибкой Османа-паши, как предварительная атака Ловчи по приказу Николая Николаевича.

Тем не менее русский главнокомандующий и его штаб стали деятельно готовиться к захвату Ловчи. Для этой цели 30 августа был сформирован особый отряд под командованием начальника вновь прибывшей 2-й пехотной дивизии генерал-майора Имеретинского. В состав отряда вошла 2-я дивизия, 2-я бригада 3-й пехотной дивизии, 64-й Казанский полк, батальон 118-го Шуйского полка, Кавказская казачья бригада, 92 пеших и 6 конных орудий; 31 августа в состав отряда дополнительно была введена 3-я стрелковая бригада. Всего в отряде числилось 25 батальонов, 13 эскадронов и сотен и 98 орудий – около 27 000 человек. Атака Ловчи была назначена на 3 сентября; заняв Ловчу, отряд должен был оставить там небольшой гарнизон, а остальными силами сразу же направиться к Плевне и принять участие в ее штурме.

Скобелев в августе значительное время наблюдал и разведывал Ловчу, поэтому Имеретинский выдвинул его вперед с отрядом из 64-го Казанского полка, батальона Шуйского полка, Кавказской казачьей бригады и 14 орудий.

Турецкие позиции у Ловчи были расположены на возвышенностях обоих берегов р. Осмы. Первая линия турецких укреплений тянулась по высотам №1, 2, 4 и 5 восточного берега реки. Перед ней протекал Присякский ручей. Занятые отрядом Скобелева высоты А, В, С и Д командовали над всей первой линией турецких укреплений, представлявших собой траншеи, в которых расположилось 3,5 табора; 1/2 табора занимало город. Укрепления второй линии были расположены на высотах №6, 7, 8 и 9 западного берега реки. Главным укреплением второй линии являлся редут двухметровой профили с рядом траншей, расположенных на высоте №6; на высотах №7, 8 и 9 были устроены лишь траншеи. Редут был занят тремя таборами с тремя орудиями, один табор с двумя орудиями занимал траншеи на высотах №7, 8 и 9.

Общая численность турецких войск в районе Ловчи доходила до 8 000 человек, из них черкесов и башибузуков было 2 500 – 3 000 человек, и шесть орудий. Следовательно, русские имели пятикратное превосходство в живой силе(4)II.2.4
  (4) Куропаткин. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877-1878 гг., ч. I, СПБ, 1895, стр. 105.


[Закрыть] и почти шестнадцатикратное – в артиллерии.

Идея и замысел наступления на ловчинские позиции состояли в следующем. После «могущественной» артиллерийской подготовки с «малых расстояний» первой должна была начать наступление левая колонна Скобелева (Казанский полк, батальон Шуйского полка, 1-я бригада 2-й дивизии, 48 девяти– и 8 четырехфунтовых орудий); цель атаки – Рыжая гора (высота №1). По овладении этой высотой вступала в бой правая колонна генерал-майора Добровольского (3-я стрелковая бригада, 20 четырехфунтовых орудий); цель атаки– укрепления на высотах №4 и №5. Общий резерв – вторые бригады 2-й и 3-й дивизий (11 батальонов с 16 орудиями) -расположился на шоссе Сельви – Ловча за левой колонной. Кавказская казачья бригада должна была прикрывать фланги отряда и преградить туркам путь отступления с ловчинских позиций.

Выполнялся этот план атаки из рук вон плохо. Вместо тщательного ознакомления с местностью и неприятельскими позициями по крайней мере всех командиров пехотных батальонов и полков, в правой колонне один лишь ее начальник генерал Добровольский успел вечером 2 сентября наспех осмотреть местность и позиции турок с высоты Д, то есть с расстояния почти в 2 км от противника. Вместо предварительного фортификационного укрепления позиций в исходном положении в правой колонне к устройству единственной батареи приступили только 22 сентября, за полчаса до открытия артиллерийского огня; укрытия же для пехоты вовсе не были подготовлены. Вместо артиллерийской подготовки с «малых расстояний» из шести девятифунтовых батарей левой колонны лишь половина могла стрелять по передовой траншее Рыжей горы с расстояния в 1850 м, а по тыльной – с 2 500 м; остальные батареи даже по передовой траншее Рыжей горы стреляли с дистанции в 2 500 м. При табличной дальности девятифунтовых орудий в 3 000 м такие дальности стрельбы никак нельзя было назвать «малыми». Укрепления второй турецкой линии обороны полностью лежали вне предела огня русской артиллерии.

На участке правой колонны в силу слабости артиллерийского огня и отсутствия ружейной подготовки атаки, неопытности и нервозности ее начальника и ряда других причин был совершенно сорван намеченный для этой колонны порядок атаки. Началось это с того, что Добровольский вообразил себе, будто турки его обходят, и в паническом тоне потребовал немедленной поддержки резервами. Имеретинский направил ему один полк, что в известной мере уже было нарушением плана атаки.

Еще сильнее нарушился план и замысел атаки по другой причине. Турецкая пехота в укреплении №4 совершенно не была подавлена огнем русской артиллерии, вследствие чего ее ружейный огонь по неокопавшимся частям 3-й стрелковой бригады был весьма действителен. Добровольский не нашел другого выхода из положения, как начать атаку турецких укреплений, не дожидаясь взятия Рыжей горы левой колонной. В 8:30 стрелки двинулись в атаку и к 10:00 ценой значительных потерь заняли укрепления №4 и №5. После атаки этих укреплений бригада пришла в такое расстройство, что Добровольский отвел ее в долину Присякского ручья, а взятые укрепления были заняты ранее высланным из резерва Ревельским пехотным полком.

Схема 25. Бой под Ловчей 3 сентября 1877 г.

Около 12:00, выждав, когда, по его мнению, артиллерийская подготовка атаки Рыжей горы могла дать удовлетворительные результаты, Имеретинский приказал левой колонне начать атаку.

В 12:00 «с музыкой и распущенными знаменами» двинулась в атаку левая колонна. Так как к этому времени значительная часть турецкой пехоты перешла к северу для действий против 3-й стрелковой бригады, то левая колонна встретила очень слабое сопротивление турок. Войска колонны легко и с небольшими потерями овладели Рыжей горой и укреплением на высоте №2.

Дальше наступление на Вторую линию турецкой обороны развивалось в следующем порядке. Казанский полк, не задерживаясь на занятой русскими Рыжей горе, двинулся в город, овладел им и к 14:00 вышел на его северо-западную окраину. После короткой паузы для рекогносцировки наступление возобновилось.

Главный удар решено было нанести по укреплению №6 – сильному редуту, названному Заречным. Артиллерию перевезли на Рыжую гору, и она открыла огонь по Заречному редуту с дистанции 1800-2500 м. Ревельский полк по распоряжению Имеретинского был направлен на северо-восточный фас укрепления, 1-я бригада 2-й дивизии – на восточный и юго-восточный фас и, наконец, левая колонна – на южный фас. В Заречном редуте в это время скопилось до пяти таборов с четырьмя орудиями.

Одновременное наступление на Заречный редут не удалось. Первыми начали наступать калужцы и либавцы. Вслед за ними, уступом назад за правым флангом калужцев, наступали ревельцы. Главные силы левой колонны в это время еще стояли на месте. Естественно, что турки весь свой огонь направили по калужцам, и они стали нести крупные потери, так как вначале наступали в ротных колоннах. Помогло, как это уже и раньше не раз случалось, прямое отступление от устава: по инициативе ротных командиров с расстояния в 2000 шагов перешли к наступлению цепями, а затем по инициативе солдат цепи стали перебегать кучками и поодиночке от укрытия к укрытию.

Главные силы левой колонны выступили из города опять «с музыкой и распущенными знаменами» лишь после того, как калужцы уже штурмовали редут с юго-востока, а ревельцы – с северо-востока.

Заречный редут был взят после ожесточенного рукопашного боя, но левая колонна, опоздавшая с началом наступления, не успела отрезать турецкой пехоте путь отхода из Заречного редута. Не смогла полностью добиться этого и Кавказская казачья бригада – она была задержана прикрывавшими отход двумя турецкими таборами.

Русские войска потеряли в Ловчинском бою общим числом около 1700 человек убитыми и ранеными; наибольшие потери пришлись на долю трех стрелковых батальонов, преждевременно перешедших в наступление (532 человека), и на долю калужцев, не поддержанных вовремя Скобелевым (458 человек).

Ловчинский бой интересен тем, что в нем отразилось стремление русского командования сократить потери русских войск в наступательном бою. Но добиться этого нельзя было без изучения основных вопросов боя, в том числе таких вопросов, как характер боевых наступательных порядков и строев, порядок их движения в наступлении, самоокапывание в ходе боя, подготовка атаки ружейным огнем, применение маневра, ночных действий и т.п. Командование же этими вопросами совсем не занималось, и ко времени боя под Ловчей правильные решения по ним еще не были найдены. Наоборот, Имеретинский в своих указаниях для боя требовал от батальона наступать в явно устарелых сомкнутых порядках, а подготовку атаки ружейным огнем почти отвергал; Добровольский в унисон этому восторгался в своей реляции поведением унтер-офицера Семеновского, который наступал, имея ружье в положении «на плечо»; более того, Добровольский, командир стрелковой бригады, подлаживаясь под господствовавший в верхах русского командования тон, хвастался тем, что его стрелки израсходовали под Ловчей всего по девять патронов на человека. При таких взглядах на передовые тактические приемы вроде перебежек от укрытия к укрытию, наступления цепями, сочетания движения с ружейным огнем, самоокапывания на стрелковых позициях и т.п. в масштабе всего отряда не приходилось и думать.

В Ловчинском бою русские солдаты и строевые офицеры в порядке проявления своей личной инициативы показали, как можно было бы решить некоторые больные вопросы русской тактики. К примерам такой инициативы можно отнести, например, движение калужцев под сильным неприятельским огнем кучками и поодиночке, от укрытия к укрытию. Но эта инициатива войсковых низов еще не оказывала решительного влияния на дальнейшее развитие тактики. Причина этого в том, что всякие проявления инициативы в отступление от устарелых требований устава не были в чести у начальства; они выглядели, как «нарушение установленного порядка и дисциплины», как своевольство, «демократизация», а это для большинства русского генералитета было хуже, чем самые крупные потери.

Бесспорно, Ловчинский бой с русской стороны выгодно, отличался своей организацией от Первой и Второй Плевны. Так, например, удачным явилось предварительное занятие высот А, В, С и Д, обеспечившее русским войскам хорошее исходное положение для наступления; удачным было выделение сильных резервов, преследование конницей. Однако то, что являлось наиболее выгодным – не фронтальный удар по Ловчинский укреплениям, а обход их и даже окружение, – не было применено.

Для дополнительного укрепления Плевны после штурма 30 июля Осман-паша располагал 35 рабочими днями; за это время он лишь незначительно удлинил общий фронт Плевненских укреплений (ко дню третьего штурма довел его до 22 км против 20 км при втором штурме); укрепления по прежнему представляли собой дугу, а не замкнутое кольцо, так как с запада Плевна ничем не была прикрыта. Время, имевшееся в распоряжении Османа-паши, было использовано им главным образом для усовершенствования и развития уже существовавших укреплений. Весь Плевненский укрепленный лагерь оборонялся войсками численностью в 33 000 человек.

Подготовка к третьему штурму Плевненского укрепленного лагеря, начавшаяся еще до Ловчинского боя, близилась к концу. 2 сентября прибыл в Порадим и вступил в командование Западным отрядом румынский князь Карл; Зотов остался номинально его начальником штаба и помощником, фактически же по прежнему он единолично распоряжался всеми русскими войсками Западного отряда. Румынскими войсками руководил румынский генерал Чернат. Был снят план окрестностей Плевны в масштабе 100 м в 1 см и произведены всякого рода рекогносцировки, которые, однако, совершенно не охватили местность западнее Тученицкого ручья и притом касались лишь подступов к турецким укреплениям, а не самих укреплений. Были заготовлены туры, фашины и штурмовые лестницы. Исправлялись дороги и мосты. В местах будущих перевязочных пунктов устраивались колодцы. Войска обучались штурмовым действиям, сосредоточивались запасы боеприпасов и т.п.

Были, наконец, выработаны основы плана подготовки и проведения штурма; штурм предполагалось осуществить следующим образом: сначала «предварительное, возможно продолжительное обстреливание неприятельских укреплений артиллерией, усиливаемое с постепенным ее к ним приближением; такое же постепенное, производимое незаметно под прикрытием местности, приближение к укреплениям пехоты и, наконец, атака их открытой силой»(5)II.2.5
  (5) ЦГВИА, ВУА, д. 7168, т. I, л. 352.


[Закрыть].

Следующей ступенью подготовки штурма Плевны явилось занятие исходного положения для наступления. Исходное положение было занято к утру 7 сентября; при этом командование руководствовалось тем, что румынские войска должны были направиться против северного и восточного фасов Плевненского укрепленного лагеря, а русские войска – против южного фаса (частично и против восточного).

Одновременно с занятием исходного положения началась и артиллерийская подготовка штурма. В ней принимало участие 20 осадных орудий больших калибров, 36 румынских полевых и 96 девятифунтовых русских полевых орудий. Целью артиллерийской подготовки являлась «бомбардировка укреплений самым частым и сильным огнем до тех пор, пока будут сделаны в них серьезные повреждения и гарнизон понесет серьезные потери»(6)II.2.6
  (6) Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, вып. 41, СПБ, 1903, стр. 184.


[Закрыть]. Было решено артиллерийскую подготовку продолжить также 8-го, а штурм произвести 9 сентября. Артиллерийская подготовка велась беспланово, нецелеустремленно, так как к началу ее еще не было составлено диспозиции для штурма и артиллерийский огонь распылялся по всем объектам. Важные объекты при артиллерийской подготовке сосредоточенным огнем не поражались, так как не только не была известна их относительная важность, но и не было общего артиллерийского начальника, который мог бы сосредоточить огонь ряда батарей по одному объекту, выбрать фланговые позиции и т.п. Кроме того, артиллерийские позиции находились так далеко от целей, что дистанция стрельбы приближалась к предельной и ее действительность была невелика.

Эти недостатки совершенно не были замечены ни Зотовым, ни кем-либо другим из организаторов штурма Плевны. Сражение впоследствии показало всю слабость артиллерийской подготовки. А. Н. Куропаткин дал ей такую оценку: «Артиллерийские действия при подготовке, вследствие неправильного употребления артиллерии, неудачны. (Отсутствие общего управления. Стрельба в течение нескольких дней с перерывами по ночам. Стрельба по пунктам, не представляющим важности, и слабые действия против пунктов атаки. Стрельба с слишком больших дистанций. Мало энергичное стремление сближаться с противником. Неподвижность батарей и после того, как определился пункт атаки. Стремление артиллерии из полевой обратиться в позиционную. Боязнь потерь от ружейного огня. Придавание излишнего значения дальнобойности турецкой артиллерии. Неуменье во многих случаях воспользоваться нашими прекрасными 4-фунтовыми батареями. Неправильное распределение артиллерии по позициям. Неправильное и бесполезное употребление осадных орудий. Отсутствие серьезного артиллерийского резерва при массе в 400 орудий)»(7)II.2.7
  (7) Куропаткин. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турец-кую войну 1877-1878 гг., ч. II, СПБ, 1895, стр. 675.


[Закрыть].

Днем 8 сентября русские войска начали постепенно приближаться к неприятельским укреплениям. Реально это выразилось лишь в продвижении вперед отряда Имеретинского, расположенного на крайнем левом фланге Западного отряда, западнее Тученицкого ручья. Первый эшелон этого отряда под командованием Скобелева занял 8 сентября второй гребень Зеленых гор и подошел, таким образом, весьма близко к правому турецкому флангу, которому Зотов придавал исключительно важное значение, считая его «стратегически-тактическим ключом» Плевненского укрепленного лагеря. Но так как Зотов отложил по непонятным причинам штурм и решил 9 сентября продолжать артиллерийскую подготовку, то Скобелев к 9 сентября отвел войска со второго гребня на первый гребень, чтобы иметь возможность в более благоприятных условиях отражать турецкие контратаки, которых он ожидал.

Однако Осман-паша и на первом гребне не оставил войска Скобелева в покое. Турки, так же как и Зотов, считали свой правый фланг наиболее важным пунктом всего укрепленного лагеря, так как именно оттуда можно было кратчайшим путем выйти в город и одновременно прервать тыловые сообщения Плевны. Турецкие контратаки 9 сентября были отражены. Казалось бы, уж теперь-то Зотову надо было принять решение о штурме Плевны 10 сентября, но случилось как раз обратное: отражение турецкой контратаки 9 сентября послужило Зотову поводом продлить артиллерийскую подготовку.

За время растянувшейся на четыре дня артиллерийской подготовки румынские войска штурмом взяли траншею у Гривицких редутов, а отряд Имеретинского 10 сентября вновь занял второй гребень Зеленых гор. Этим и исчерпывалось все то, чего удалось достичь в отношении намеченного планом «постепенного и незаметного» приближения к турецким укреплениям.

День 10 сентября ничего не прибавил к предыдущим результатам артиллерийской подготовки. Значительная часть гранат из-за дальности расстояния глубоко уходила в землю; при этом, вследствие слабого разрыва заряда, гранаты, даже и разрываясь, не давали воронок. Многие снаряды из-за сильного рассеивания не попадали в цель при обстреливании с дальних дистанций не только траншей, но даже и редутов. По ночам турки исправляли все те немногие повреждения, которые удавалось сделать за день русской артиллерии в турецких укреплениях. Более того, турецкая пехота по ночам строила траверсы в тех редутах, где их не было, и возводила новые траншеи. Таким образом, турецкие укрепления за время артиллерийской подготовки стали не слабее, а сильнее.