Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)

Второй причиной больших потерь и неудач первых русских атак была их разновременность. Турецкая пехота, не подавленная русским ружейным и артиллерийским огнем, в результате разновременности русских атак получила возможность поочередно сосредоточивать свой огонь против каждой из атаковавших колонн, наносить ей большие потери и срывать атаки.

Наконец, третьей причиной явился нелепый способ движения в наступлении, его «стройность», вышагивание «в ногу», сомкнутые построения основной массы, наступавшей так, словно дело происходило во времена, когда еще не было нарезного оружия.

Успеху третьей атаки способствовало то, что перед атакой русская пехота не двигалась без огня в сомкнутых построениях, а лежала за укрытиями и оттуда вела деятельную перестрелку с защитниками Большого редута. История сохранила имя унтер-офицера Измайловского полка Морозова, который метко поражал каждую феску, высунувшуюся из-за вала, – и таких Морозовых было немало. Так как в меткости огня русская пехота значительно превосходила турок, то легко понять, что турецкая пехота была подавлена и не могла уже вести огонь безнаказанно. Под прикрытием этого меткого огня отдельные люди и кучки русских солдат мелкими перебежками и ползком от укрытия к укрытию скапливались во рву Большого редута, потери при этом были ничтожны. И, наконец, одновременность атаки не дала туркам возможности последовательно отражать атаковавших. Таким образом, отказ от рутины, происшедший по инициативе солдат и низших начальников, привел к применению единственно правильного в создавшихся условиях способа наступления. Это было немалой заслугой солдат и низших начальников. Под Горным Дубняком рождалась новая тактика пехоты в наступлении.

Так, в практике второго этапа войны было осуществлено важное звено тактики цепей – наступление под ближним действительным огнем противника. Перед третьей атакой Горного Дубняка часть гвардейской пехоты метким огнем поддерживала другую свою часть, которая в это время поодиночке и мелкими группами то небольшими перебежками, то ползком от укрытия к укрытию накапливалась на исходной для атаки позиции.

В бою под Горным Дубняком как бы получила свое завершение выработка русскими войсками тактики цепей, начало боевой отработке которой было в эту войну положено в Дунайской армии еще первым боем рязанцев и ряжцев на Буджакском полуострове. С тех пор то там, то здесь в разных войсковых частях все чаще обращались к тактике цепей как к одному из самых верных средств умелого преодоления турецкой обороны ценой малой крови. Ни в одной из армий мира того времени ничего подобного по своей завершенности в тактике наступления не было; они довольствовались еще первыми смутными выводами о преимуществах тактики цепей по опыту американской гражданской и франко-прусской войны 1870– 1871 гг. Русская же армия приобрела этот опыт раньше, в больших масштабах и с большей ясностью во время Крымской войны; стоит вспомнить хотя бы теоретическое обобщение этого опыта в талантливых трудах Астафьева.

Почему именно в русской армии впервые была выработана тактика цепей?

Здесь прежде всего сыграл роль высокий моральный дух русской армии. Тактика цепей начала вырабатываться пехотой под Севастополем, где русские войска героически отстаивали свою родину от чужеземных посягательств. Свое завершение тактика цепей получила в войне 1877-1878 гг., которая в сознании русской армии была войной за освобождение Болгарии от чужеземного турецкого ига. Моральный подъем, предопределенный этими обстоятельствами, обеспечил и должную настойчивость в поисках и выработке новых приемов боя, необходимых для достижения близких русской армии целей. Севастополь надо было отстоять, Горный Дубняк надо было взять.

Каковы были условия, потребовавшие создания новой тактики наступления?

Это прежде всего сильные стороны турецкой обороны, о которых уже говорилось раньше: массовый ружейный огонь из полевых укреплений начиная с дальних дистанций. Такой обороны, со столь полно и ярко выраженными новыми особенностями, не преодолевала до 1877 года ни одна армия мира. Эти особенности и определили наиболее полный и завершенный характер выработки в русских войсках тактики цепей.

Но под Горным Дубняком сыграли роль и другие частные обстоятельства. Гвардейские солдаты были в своей массе значительно более грамотны и развиты, чем армейские. Среди гвардейских пехотных офицеров, наряду с реакционными и консервативными зубрами высшего и старшего командования, было, как уже упоминалось, немало мелкодворянской молодежи с передовыми по тому времени взглядами на военное дело; такие офицеры видели негодность и отсталость господствовавшей в гвардии подготовки войск, понимали вред муштры. Вся гвардия была вооружена «берданкой» и верила в нее, конечно, больше, чем армейская пехота в свою «кринку».

Завершение выработки тактики цепей в бою под Горным Дубняком не означало еще признания новой тактики русским высшим командованием и официального внедрения ее в русской армии. Ни Гурко, ни тем более Николай Николаевич не только не были способны подхватить то новое, что дало для тактики наступление на Горный Дубняк, но даже не могли осознать и оценить его. То же можно сказать и о верховном командовании.

Хуже сложилось дело при наступлении на Телиш. Там наступал отряд полковника Челищева. Наступление было организовано плохо и окончилось полной неудачей. Потери егерей превышали 900 человек; это составляло почти половину полка. Половину потерь составляли убитые.

Значительные потери русских войск под Горным Дубняком, под Телишем и под Плевной еще раз подтвердили слова записки Милютина, где он писал, что нельзя рассчитывать добиваться победы одним самоотвержением, храбростью и кровью русского солдата.

Стараясь выгородиться и оправдаться, Гурко в своей реляции о бое 24 октября писал: «При таком духе войск и при силе взятых штурмом укреплений потери не могли не быть велики»(10)II.4.10
  (10) Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Балканском полуострове, вып. 48, СПБ, 1906, стр. 302.


[Закрыть]. Но Гурко недоучел того, что на сей раз дело шло не об армейских частях, не о «каких-то там» армейских офицерах и армейских солдатах, а о гвардии, о ее первом бое. В числе убитых и раненых были отпрыски родовитейшей остзейской знати (Зедделер, Розенбах, Притвиц, Мевес, Ольдерогге, Рамзай, Гриппенберг и др.), а гвардия в целом рассматривалась как ближайший оплот русского царизма. Действия Гурко встретили неодобрение в обеих главных квартирах – императорской и великокняжеской. Неодобрение это было глухим, оно не вылилось в снятие Гурко с должности за его преступно-небрежную организацию атаки, – но до Гурко оно было доведено.

Вскоре после боя 24 октября перед Гурко вновь вплотную встал вопрос о способе уменьшения потерь при наступлении. Взятие Горного Дубняка само по себе еще не обеспечивало полной блокады Плевны. Софийско-плевненское шоссе было перехвачено лишь узкой полосой обложения у Горного Дубняка; эта полоса не имела достаточной глубины, и ее легко можно было прорвать как со стороны Плевны, так и со стороны Орхание. Для прочности блокады надо было создать глубокую полосу обложения, и главное командование пришло к выводу о необходимости захвата с этой целью Телиша. Вот тут-то Гурко и пришлось подумать о том, как уменьшить потери при наступлении.

При решении этого вопроса Гурко не мог подняться до понимания всех причин предыдущих неудач русских войск. Мысль его работала в том же направлении, которое нашло уже себе выражение при Третьей Плевне. Гурко решил взять Телишские укрепления путем одной лишь артиллерийской бомбардировки.

По распоряжению Гурко полковники-артиллеристы Зиновьев и Энкель днем 27 октября произвели рекогносцировку Телишских укреплений. Рекогносцировка велась весьма тщательно с расстояния в 400 м.

После рекогносцировки было окончательно принято решение взять укрепление одним лишь артиллерийским огнем, совершенно не производя пехотной атаки(11)II.4.11
  (11) Н. Стоянов. 3-я гвардейская и гренадерская артиллерийская бригада в войну 1877-1878 гг., «Артиллерийский журнал», 1882, №2, стр. 144.


[Закрыть]. На каждое орудие для бомбардировки было выделено около 240 шрапнелей и гранат (два боекомплекта) .

План действий против Телиша, основанный на этой идее, состоял в следующем. Телишские укрепления окружались с трех сторон пехотой, которая должна была окопаться в 1600-2000 м от неприятельских укреплений и выжидать результатов действий артиллерии; других каких-либо действий со стороны пехоты не предусматривалось. Десять батарей должны были 28 октября громить турецкие укрепления с дистанции 1400-1900 м. Вся артиллерия 28 октября могла выпустить около 10 000 снарядов. Если бы турецкие войска под влиянием артиллерийского обстрела 28 октября не сдались, бомбардировка продолжалась бы 29 октября.

В 12:00 28 октября началась бомбардировка Телишских укреплений. В 14:45 комендант укреплений Измаил-Хакки-паша выкинул белый флаг и сдался. В плен было взято семь турецких таборов с тремя орудиями. В укреплении было взято значительное число запасов всякого рода, в том числе 3 миллиона одних ружейных патронов. Русские войска потеряли при взятии Телиша одного человека убитым и пять ранеными. Турки потеряли 157 человек убитыми; все они пали от огня русской артиллерии(12)II.4.12
  (12) Н. Стоянов. 3-я гвардейская и гренадерская артиллерийская бригада в войну 1877-1878 гг., «Артиллерийский журнал», 1882, №2, стр. 153.


[Закрыть]. Артиллерия израсходовала по 38 снарядов на орудие(13)II.4.13
  (13) Н. Стоянов. 3-я гвардейская и гренадерская артиллерийская бригада в войну 1877-1878 гг., «Артиллерийский журнал», 1882, №2, стр. 153.


[Закрыть], всего около 3000 снарядов.

Как же получилось, что действия артиллерии против турецких укрепленных позиций, не оправдавшие себя при Третьей Плевне, привели к блестящим результатам в бою 28 октября?

Решающую роль сыграли здесь три фактора. Во-первых, правильное использование артиллерии. В течение 26 и 27 октября артиллерия получила возможность тщательно подготовиться к выполнению предстоявшей задачи. В бою 28 октября артиллерия действовала с близких и средних дистанций и поражала турецкие укрепления одновременно с нескольких направлений. Огонь ее был в достаточной степени сосредоточенным. Во-вторых, тип турецких укреплений. В отличие от Плевненских, Телишские укрепления были лишены траверсов и блиндажей, следовательно, при артиллерийском фланговом обстреле турецким войскам негде было укрыться. В этих условиях прекрасно действовала русская шрапнель. Об этом свидетельствует следующий факт, приводимый участником боя: как только в артиллерийском обстреле наступала пауза, из-за бруствера укреплений выскакивали безоружные турецкие солдаты и поспешно спускались в ров, надеясь найти там мертвое пространство и укрыться в нем(14)II.4.14
  (14) Н. Стоянов. 3-я гвардейская и гренадерская артиллерийская бригада в войну 1877-1878 гг., «Артиллерийский журнал», 1882, №2, стр. 149.


[Закрыть]. В-третьих, – низкое моральное состояние Телиш-ского гарнизона после падения Горного Дубняка.

Занятие Телиша так повлияло на коменданта укреплений Дольного Дубняка, что он в ночь с 31 октября на 1 ноября повел войска в Плевну, где присоединился к армии Османа-паши. Русские войска заняли Дольный Дубняк 2 ноября. 12 ноября на место Шефкета-паши был назначен Шакир-паша. В итоге боев, начавшихся на софийско-плевненском шоссе 24 октября, русские войска прочно заняли это шоссе и продвинулись на 25 км западнее реки Вид. Распространившись от Дольного Дубняка на Демиркиой, они создали вокруг Плевненского укрепленного лагеря сплошное кольцо окружения и тем завершили полную блокаду.

Вместе с тем уже в это время выяснилась необходимость очистить софийское шоссе от турецкий войск на значительно большее расстояние к юго-западу, так как только при этом условии можно было считать блокаду Плевны прочно обеспеченной.

14 ноября обложение Плевны с запада, на западном берегу Вида, было возложено на вновь прибывшую 2-ю гренадерскую дивизию, а перед войсками Гурко, выделенными в самостоятельный отряд, была поставлена задача активно действовать против Орханийского турецкого корпуса. Все войска, обложившие Плевну, номинально возглавлялись князем Карлом, фактически же Тотлебеном.

Таким образом, во второй половине ноября окончательно сложилась оборонительная группировка Дунайской армии. Главные силы ее блокировали Плевну. С запада действия главных сил обеспечивались отрядом Гурко, с юга – войсками генералов Радецкого и Шаховского, с востока Осман-Базарским, Чаиркиойским (бывшим Северным) и Рущукским отрядами. Кроме того, задачи обеспечения главных сил Дунайской армии выполнялись румынским обсервационным отрядом генерала Лупу у Калафата, гарнизоном Никополя, Ловче-Сельвинским отрядом и отрядами обеспечения Дуная (Журжево-Ольтеницким, Каларашским и Нижне-Дунайским).

В численном выражении и в сопоставлении с противостоящими силами турецких войск оборонительная группировка Дунайской армии к середине ноября представляла весьма любопытную картину:

Следовательно, при общем полуторном численном превосходстве сил русская Дунайская армия имела ярко выраженное почти тройное численное превосходство только под Плевной. Общего резерва по прежнему не было. Отряд Гурко, если исключить 14 000 человек Ловче-Сельвинского отряда и 5 000 румын отряда Лупу, не располагал для активных действий против Орханийского корпуса никаким численным превосходством.

Эти крупные недочеты оборонительной группировки Дунайской армии можно было исправить за счет Ловче-Сельвинского отряда и резкого сокращения войск Дунайских отрядов. Первое впоследствии частично было сделано, И войска Гурко были несколько усилены частью сил Ловче-Сельвинского отряда, но на сокращение Нижне-Дунайского отряда Николай Николаевич не решился. Вследствие этого общий резерв образован не был и оборонительная группировка Дунайской армии продолжала оставаться неустойчивой и слабой. Главнокомандующий не мог этого не сознавать, но все надежды возлагал лишь на скорое падение Плевны; 122 000 солдат и офицеров, которые высвобождались при этом, не только полностью решили бы вопрос успешности обороны, но и создали бы условия для перехода в наступление.

Турецкое верховное командование в основном понимало планы русского главного командования и поэтому решило поспешить с выручкой армии Османа-паши. Задача выручить армию Османа-паши была возложена на Орханийский корпус под командованием Мехмет-Али-паши, несколько усиленной за счет Балканской и Восточно-Дунайской армий; последняя должна была оказать содействие Орханийскому корпусу демонстрациями. План этот был неудачен. Плохо сколоченный Орханийский корпус должен был преодолеть сопротивление численно равного ему отряда Гурко, а затем прорвать расположение войск, обложивших Плевну, что при условии одних лишь демонстраций со стороны Балканской и Восточно-Дунайской турецких армий было явно невозможно. Так оно в действительности и получилось. Ни Орханийский корпус, ни тем более Балканская и Восточно-Дунайская армии не смогли оказать серьезного влияния на положение дел под Плевной. Армия Османа-паши была предоставлена самой себе, и русские войска могли без помехи решать задачу блокады Плевненского укрепленного лагеря.

По завершении блокады в Плевне была окружена армия Османа-паши в составе 40 500 человек, в том числе 37 500 человек пехотинцев при 72 орудиях. К этому числу необходимо прибавить еще 7000 человек из Дольного Дубняка и других пунктов, а также некоторое число мобилизованного турецкого населения Плевны и ее окрестностей, так что общая численность запертой в Плевне армии Османа-паши превышала 50 000 человек.

Общее протяжение турецких укреплений под Плевной доходило до 30 км. В целях удобства управления линия турецких укреплений была разделена на пять участков. Первый участок возглавлялся Адиль-пашей, второй – Атуф-пашей, третий и четвертый – Тахир-беем и пятый – Сулейман-беем. Общего резерва не было.

Турецкие укрепления к середине ноября достигли значительного развития. Подробных данных о состоянии укреплений к этому времени не имеется, но представление об этом можно получить по их характеристике к концу блокады. Тогда Плевненский укрепленный лагерь насчитывал 36 укреплений, большей частью редутов с бруствером толщиной около 3 м и такой же глубины рвом. Траншей или стрелковых окопов самой сильной профили было создано 36 000 погонных метров. Блиндажи или землянки были устроены по числу всех людей гарнизона. На все это было затрачено около полумиллиона рабочих дней. Как писал русский историк Мартынов, турецкая «фортификационная система была рассчитана на силу одного лишь ружейного огня... все их (турок) внимание было обращено лишь на то, чтобы иметь впереди своих линий открытое пространство»(15)II.4.15
  (15) Мартынов Е. Блокада Плевны, СПБ, 1900, стр. 210.


[Закрыть]. Турецкие фортификационные сооружения имели впереди себя широкую (до 2 км) полосу, простреливаемую фронтальным и перекрестным ружейным огнем. Плотность этого огня была очень велика, несмотря на свою полную неупорядоченность.

Схема 29. Русские и турецкие укрепления под Плевной к 10 декабря 1877 г. и неудачная попытка прорыва армии Османа-паши . . .

В отношении запасов в Плевне хорошо обстояло дело только с ружьями и патронами к ним – ими гарнизон был снабжен в изобилии. Орудий и снарядов было явно недостаточно; в сентябре и начале октября Осману-паше удалось получить лишь 10 000 снарядов. Недоставало также медикаментов, обуви, обмундирования, топлива, фуража и продовольствия. К моменту завершения полной блокады Плевны в ней имелся запас продовольствия на 21 день, не считая мяса: порционного скота и лошадей было более чем достаточно, но под конец блокады животных нечем было кормить.

В своих действиях Осман-паша руководствовался телеграммой военного министра, полученной почти одновременно с завершением полной блокады. В этой телеграмме военный министр требовал обороняться в Плевне до окончательного израсходования продовольствия, после чего Осману-паше разрешался прорыв на Орхание или в каком-либо ином удобном для него направлении.

С русской стороны начало единому плану блокады было положено только приказом от 16 ноября, по которому вся линия обложения Плевны была разбита на шесть участков и за каждым участком закреплены войска. Во главе каждого участка стоял особый начальник. Оборона первого участка была возложена на румынские войска во главе с генералом Чернатом. Второй участок оборонялся бригадой 5-й дивизии и всей 31-й пехотной дивизией с 11 батареями под общим начальством Криденера. Третий участок генерала Зотова оборонялся бригадой 30-й дивизии и всей 2-й пехотной дивизией, 12-м стрелковым батальоном и девятью батареями. Четвертый участок оборонялся бригадой 30-й дивизии и всей 16-й пехотной дивизией, 9-м, 10-м, 11-м стрелковыми батальонами, казачьим полком и десятью батареями под общим начальством Скобелева. Пятый участок оборонялся 3-й гвардейской пехотной дивизией, уланским полком и шестью батареями под общим командованием начальника 3-й гвардейской пехотной дивизии генерала Каталея. Шестой участок гренадерского корпуса генерал-лейтенанта Ганецкого оборонялся 2-й и 3-й гренадерскими дивизиями, 1-й бригадой 5-й пехотной дивизии, 4-й кавалерийской дивизией, Двумя кавалерийскими полками, 12 батареями и румынскими войсками, находившимися на западном берегу реки Вид.

Наиболее важными и угрожаемыми в смысле возможного прорыва считались пятый и шестой участки. На этих участках в первую очередь была переоборудована вся система укреплений, которые без толку были устроены там при Гурко. При помощи ответственных инженерных офицеров и саперов на 5-м и б-м, а затем и на остальных участках была создана единая система укреплений. На каждый участок были даны общие чертежи укреплений. Все позиции войск обложения получили некоторую глубину. В первой линии располагались ложементы, во второй – траншеи, а в третьей – укрепления в виде редутов, люнетов и батарей. Все эти элементы укрепленных позиций были расположены так, что в случае захвата врагом передних укреплений они могли обстреливаться из задних. Толщина стен брустверов редутов, люнетов и батарей была доведена до 4 м. В непосредственной близости от траншей и укреплений для людей, занимавших их, сооружались землянки. В целях сокращения наряда перед русскими редутами в ноябре ставились проволочные сети, создавались волчьи ямы и фугасы (у турок под Пленной никаких искусственных препятствий не было). Некоторые редуты маскировались; в частности, точно установлено, что созданный в Горном Дубняке русский редут был тщательно замаскирован стеблями кукурузы.

Не было оставлено без внимания и использование при блокаде артиллерии; во главе ее был поставлен генерал-майор Моллер. Число осадных орудий довели до 58. Выпустили специальное «Наставление для действия с батарей по турецкой позиции». В этом наставлении особенно интересна разработка способов сосредоточения огня, а также действий артиллерии при отражении турецких попыток прорыва. Так, например, артиллерия должна была иметь точно пристрелянные пункты на пути возможного движения турок при прорыве, пристреляться к своим впереди расположенным укреплениям, иметь обстрел в 100-120 градусов, разведать пути для маневра колесами и т.п. Трудность доставки снарядов заставила ограничить задачи артиллерии во время блокады лишь ведением беспокоящего огня и огня с целью помешать фортификационным работам противника.

При этом необходимо отметить, что хотя русская артиллерия за 3 месяца и выпустила под Плевной 110 000 снарядов, из них 18 000 из осадных орудий, действительность ее огня по турецким укреплениям была невысока, что объяснялось как малой мощью снаряда, так и силой укреплений противника. Для усиления огневого воздействия на турецкие войска 4-му и 9-му корпусам и отряду Скобелева были выданы турецкие трофейные ружья с запасом патронов к ним с целью вооружить ими в ротах лучших стрелков. Эта мера себя оправдала.

Всякие крупные активные действия против турецких укреплений русским войскам были решительно воспрещены. Румынские войска во время блокады дважды пытались штурмом овладеть Гривицким редутом №2, но, несмотря на постепенное приближение к редуту сапами и тщательную подготовку, обе попытки окончились неудачей.

Серьезное внимание обращалось на подготовку войск к маневру в случае турецких попыток к прорыву обложения. Для этой цели 2 декабря было составлено особое «расписание», в котором предусматривалось движение резервов во всех наиболее типичных случаях возможного прорыва. Проводились и репетиции предусмотренных расписанием передвижений резервов на пятом, шестом и первом участках. Впоследствии эти репетиции сыграли значительную роль при действительном отражении турецких попыток прорыва. Наконец, были проведены дороги, участки связали телеграфом; последнее было очень важно – без телеграфа быстрый маневр резервами для войск обложения Плевны был бы вообще невозможен, так как длина линии обложения достигала по переднему краю 35 км, а по тыловой дороге – 65. Телеграфная линия шла от Гривицы на Тученицу, Брестовец, Трнину, Дольный Дубняк и Горный Метрополь. Кроме того, был принят целый ряд мер к улучшению продовольственного положения и медико-санитарного состояния войск.

Таким образом, для правильной организации блокады Плевны было много сделано.

Нельзя, однако, приписывать все сделанное для усиления блокады Плевны одному Тотлебену. Несомненно, личный опыт участия Тотлебена в Севастопольской обороне был немалым – он оказал влияние и на мероприятия, проведенные под Плевной. Но значение Тотлебена при организации блокады Плевны нельзя переоценивать. Ведь во времена обороны Севастополя он был известен как противник передовых фортификационных идей Теляковского, как шаблонист и рутинер. Именно поэтому в Севастополе Корнилов и Нахимов не доверяли ему ответственных дел и брали их на себя. И как в Севастополе громкую славу Тотлебену составили действия подчиненных ему скромных русских военных инженеров, так и здесь им принадлежит инициатива многих положительных мероприятий по блокаде Плевны. Некоторые же мероприятия, проведенные Тотлебеном под Плевной по его собственной инициативе, страдали шаблоном и трафаретностью; их ни в коем случае нельзя отнести к числу положительных. Таковы, например, общие для всех участков чертежи укреплений, разосланные Тотлебеном в качестве руководства; вместо создания на разных участках различных укреплений, в соответствии с особенностями местности, эти чертежи навязывали общий для всех участков шаблон и, понятно, в этом отношении были очень далеки от образцовых. Такова была роль Тотлебена при блокаде Плевны как военно-инженерного начальника.

Но Тотлебен под Плевной был не только военным инженером – он занимал общевойсковую должность помощника начальника войск обложения Плевны и даже был фактически, как уже упоминалось, их начальником. Следовательно, он должен был решать вопросы общетактического и даже стратегического порядка. Был ли здесь Тотлебен на своем месте? На это можно дать только отрицательный ответ. Да и чего можно было ожидать в смысле стратегии от Тотлебена, который, например, охаивал обручевскую идею обхода четырехугольника турецких крепостей и вместо этого признавал необходимым осаду Рущука и Силистрии, то есть отвергал как раз то наиболее ценное, что было в русском плане войны? Тотлебен навязывал Дунайской армии план, совершенно не отвечавший обстановке. Такая оценка полководческих способностей Тотлебена подтвердилась и после падения Плевны; тогда Тотлебен снова предложил приступить к осаде Рущука и к переходу Балкан лишь весной 1878 года. В русскую армию Тотлебен не верил, считал, что Россия к войне не подготовлена, зато преклонялся перед Мольтке и прочими прусскими «светилами». Тотлебен отличался болезненно развитым самомнением, был крайне неуживчив, злопамятен и, кроме того, весьма обидчив. При таких личных качествах говорить о полководческой пригодности Тотлебена, конечно, не приходится.

Если же учесть политическое лицо Тотлебена, который, как и большинство остзейского дворянства, был «более монархист, чем сам царь», и его последующую репрессивную деятельность против революционеров в качестве генерал-губернатора, то совершенно точно определится отрицательная в целом роль Тотлебена.

Система обложения Плевны могла быть проверена в действии, при возможной попытке прорыва блокады армией Османа-паши. При этом отражение попытки зависело главным образом от войск и их частных начальников. Между тем уже в начале декабря появились признаки подготовки турецких войск к прорыву. Признаки эти постепенно нарастали; становилось совершенно очевидным, что попытка осуществить прорыв со стороны турецких войск, находившихся внутри кольца, в Плевне, должна произойти в самом недалеком будущем.