Текст книги "Адское пламя"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

Глава 13

Бэйн Мэдокс нажал кнопку на панели, и карту исламского мира на экране сменила карта Соединенных Штатов.

– Итак, забудем, что мы американцы, – предложил он. – Поставим себя на место исламских террористов. Мы имеем возможность уничтожить два американских города. Какие именно более угодны Аллаху?

Он закурил сигарету и стал наблюдать за дымом, поднимающимся вверх на фоне карты Соединенных Штатов.

– Ну хорошо, давайте я начну. Если бы я был исламским террористом, мой выбор пал бы на Нью-Йорк и Вашингтон. Снова. Но ведь я не исламский террорист, так что Вашингтон отпадает. А Нью-Йорк не будет включен в этот список, поскольку там находятся биржи, а это имеет жизненно важное значение для мировой экономики. Кроме того, все мы, включая и мистера Маллера, имеем в Нью-Йорке друзей и семьи.

– Не забудьте еще и свою квартиру на Парк-авеню, Бэйн, – подсказал Лэндсдэйл.

– У меня собственность во многих городах, Скотт. Не стоит об этом беспокоиться. Единственное, о чем следует помнить, так это о родных и близких, находящихся в городах, которые мы выберем в качестве целей. Возможно, нам придется под каким-нибудь предлогом вывезти нужных людей. Но с этим мы справимся, если встанет такой вопрос.

– А где проживает ваша бывшая жена? – осведомился Лэндсдэйл.

– В Палм-Бич, – раздраженно ответил Мэдокс. – Не самая подходящая цель для ядерного нападения исламских террористов.

– Если бы я платил такие алименты, как вы, то всерьез бы стал агитировать за этот город, – улыбнулся Лэндсдэйл.

– Хорошо! Думаю, нам следует убрать из списка возможных целей все города восточного побережья. Любой ядерный взрыв на линии Бостон – Балтимор повлечет серьезные последствия для национальной экономики, чего нам следует избегать. С другой стороны, как я уже сказал, мы должны создать иллюзию, что это нападение исламистов.

Харри Маллер слушал, как эти пятеро обсуждают вопрос о ядерном уничтожении двух американских городов. Как только они занялись этой проблемой, дискуссия обрела вид делового обсуждения бизнесменов, решающих, какой завод в том или ином городе следует закрыть. Все это было настолько невероятным, что Харри и сам начал забывать, о чем именно они толкуют.

– Мне кажется, – говорил между тем Мэдокс, – что нам следует серьезно отнестись к Детройту. Город в любом случае уже почти мертв, имеет значительное мусульманское население и расположен рядом с Канадой, которая давно уже стала пацифистской и социалистической занозой у нас в заднице. Это был бы неплохой сигнал нашим канадским союзничкам.

– Детройт может оказаться среди первых в нашем списке, – согласился Эдуард Уолфер. – Однако по причинам, которые вы только что назвали, Бэйн, он не попал бы в число приоритетных целей любой исламистской группировки.

– Да-да, я знаю, но цель весьма соблазнительная.

– Поставьте себя на место исламских террористов, – напомнил Лэндсдэйл. – Думайте, как они. Я бы назвал Майами – там значительное еврейское население. Город имеет и экономическое значение как порт и центр туризма, но без этого мы можем обойтись. Кроме того, мы могли бы нанести упреждающий удар по всем этим запутавшимся выборщикам и непонятным результатам голосования – еще до следующих выборов.

Некоторые рассмеялись, но Пол Данн напомнил:

– В Майами еще и много кубинцев, а они здорово поддерживают… определенные политические инициативы администрации. Они могут оказаться полезными, когда мы займемся кубинской проблемой.

Все закивали, а генерал Хокинс предложил:

– Диснейленд. Разве уже не звучало угроз исламистов взорвать Диснейленд? Отличная цель. Никакой промышленности, никакой экономической или военной ценности. Далеко от густонаселенных центров…

– Вы предлагаете нам убить Микки-Мауса? – воззрился на него Мэдокс.

Все засмеялись.

– И Дональда Дака, и Гуфи… кто там еще? Джим, это просто… жестоко. Не говоря уж о детях. Мы ведь не монстры.

Харри Маллер был не слишком в этом уверен. Да, эти парни не соответствовали привычным для него описаниям криминальных персонажей, социопатов или просто сумасшедших, склонных к насилию. До Харри постепенно начало доходить, что это по большей части нормальные, образованные и успешные люди, имеющие хорошую работу, крепкую семью, друзей и сотрудников, прислушивающихся к их мнению. Самая понятная и близкая аналогия, которую он мог бы применить, – это сравнение с ребятами из Ирландской республиканской армии. Он не раз имел дело с этими в основном вполне нормальными, но исполненными ненависти и зацикленными на своей проблеме людьми. Стало быть, эти тоже считают, что всё делают правильно, – как один парень из ИРА, которого Харри однажды допрашивал; тот заказал себе на ленч сандвич с тунцом, поскольку была пятница да еще Великий пост, а у себя в Белфасте совершенно хладнокровно застрелил двух полицейских. Такие парни пугают больше, чем обычный уличный уголовник.

А Бэйн Мэдокс продолжал вещать:

– Чикаго тоже слишком важен для экономики США, к тому же не имеет особого значения для исламских террористов. Послушайте, а давайте все их сравним. У меня есть предложение, три отличных города: Лос-Анджелес, Сан-Франциско и Лас-Вегас. Содом, Гоморра и… какой третий?

– Вавилон, – подсказал Лэндсдэйл.

– Спасибо. Итак, первое: Сан-Франциско. Имеет некоторое экономическое значение, но его перевешивает тот факт, что этот город давно гниет заживо, словно переполненный гноем фурункул на заднице Америки. Прибежище всяких безумцев и левых радикалов с сексуальными отклонениями и антиамериканскими идеями, идиотов – приверженцев политкорректности, пораженческих настроений и пацифизма.

– А на самом деле что вы думаете про Сан-Франциско? – подколол его Лэндсдэйл.

Мэдокс проигнорировал его выпад и спросил:

– Может кто-то возразить против включения Сан-Франциско в наш список целей?

– Ну я, например, – ответил Эдуард Уолфер. – Во-первых, там живет моя дочь. Хотя, конечно, я могу вызвать ее сюда под предлогом, что в семье кто-то болен. Но, кроме этого… прекрасный город в смысле архитектуры. И, мне кажется, в новой Америке Сан-Франциско нужно либо очистить от всякой нечисти, либо рассматривать в качестве некоего курьеза. Чего-то вроде социальной лаборатории. Интересно, как там отреагируют на сообщение об уничтожении двух американских городов, за которым последует крах исламского мира.

Все задумались над его словами, однако Мэдокс возразил:

– Меня не интересует их реакция или очищение. Меня больше волнует их уничтожение. Полное испарение.

– Это очень эгоистичный и предубежденный подход, Бэйн, – осторожно заметил Пол Данн. – Дело ведь не в вашем личном отношении к Сан-Франциско, а в том, что он не занимает приоритетных позиций в списке целей исламских экстремистов. Особых угроз уничтожить этот город от них не поступало…

– А почему они должны были поступить? – резко возразил Мэдокс. – Если бы я был исламским террористом, или марксистом, или самим Усамой бен Ладеном, то в последнюю очередь стал бы угрожать столь дружески настроенному ко мне Сан-Франциско.

– И именно поэтому, – заявил Уолфер, – этот город не должен стать нашей целью.

Мэдокс, видимо, здорово разозлился, когда его собственные аргументы обратились против него самого.

– Тем не менее Сан-Франциско включается в шорт-лист! – хлопнул он ладонью по столу.

– Бэйн, вы ведете заседание или присвоили себе все его функции? – спросил Лэндсдэйл.

Мэдокс глубоко вдохнул.

– Прошу прошения за свое поведение. Но здесь у нас не государственный комитет. Это заседание исполнительного совета, призванного быстро принять четкое и окончательное решение. Ваше участие в общей работе весьма ценно, а ваши действия во вторник определят успех «Адского пламени». Мне нужен консенсус, но всем нам необходимы руководство и ясность. Как писал Фридрих Ницше, самая частая форма человеческой глупости – это привычка забывать, что именно ты пытаешься сделать.

– Спасибо, – сказал Лэндсдэйл. – Полагаю, мы хорошо помним, что́ пытаемся сделать – начать одностороннюю ядерную войну, создав иллюзию, что на нас напали. Это будет не слишком трудно. Если помните, многие в мусульманском мире обвиняли нас, что мы сами взорвали Всемирный торговый центр и Пентагон, чтобы иметь предлог нанести им ответный удар. Они тоже пришли к идее подобной концепции, даже если были тогда не правы. А на сей раз окажутся совершенно правы. Но нам необходимо выбрать цели, которые точно соответствуют требованиям, чтобы никто – по крайней мере в течение нескольких часов – не догадался, что мы нанесли себе этот удар, дабы потом сделать то же самое с ними. Так что давайте будем рациональны и мудры в выборе наших целей. – Он улыбнулся. – Вот что сказал бы Ницше.

Бэйн Мэдокс не обратил никакого внимания на это выступление и продолжил свою речь:

– Два других города, вынесенных на ваше рассмотрение, – это Лос-Анджелес и Лас-Вегас. Давайте сперва рассмотрим первый. Это мощный экономический центр, но сам город такой огромный, что вряд ли два ядерных заряда по пять килотонн способны причинить больше ущерба или разрушений, чем их периодические землетрясения. Поэтому предлагаю нацелиться конкретно на район Голливуда и Беверли-Хиллз. Причины приводить надо?

– Думаю, мы того же мнения по этому вопросу, – произнес генерал Хокинс.

Мэдокс кивнул.

– Следует также помнить, что сторонники исламского джихада не раз публично угрожали конкретно Голливуду. Они считают это место рассадником морального разложения. И должен признаться, что в этом я с ними согласен.

Послышался смех.

Мэдокс заглянул в свои записки:

– Некий джентльмен по имени Сулейман Абу-Гайт, официальный представитель бен Ладена, заявил, цитирую: «Америка совместно с евреями выступает лидером в разложении и разрушении всех ценностей – моральных, политических и экономических, лидером коррупции. Посредством дешевой пропаганды она сеет между людьми отвращение друг к другу и распутство». При переводе что-то могло быть упущено, но, полагаю, он говорил о Голливуде.

И вновь раздались смешки. Мэдокс нажал несколько клавиш, и на экране появилась карта Лос-Анджелеса.

– Это значительно разбросанная городская территория. А если взять за центр Голливуд, – тут он увеличил часть карты, – и район Беверли-Хиллз, мы увидим, что радиусы поражения от взрыва двух ядерных зарядов немного накладываются друг на друга. Отсюда возникает возможность нашего последующего разоблачения, если один из зарядов не сработает. Но я уверен, что нам следует пойти на такой риск, поскольку результат все покроет.

Тут вступил Пол Данн:

– Полагаю все же, что потом нас так или иначе вычислят. Бэйн, здесь будет один или два эпицентра, и впоследствии удастся определить, что это были гостиницы, и при расследовании ФБР получит список всех, кто там на тот момент проживал. В конечном счете из этих четырех списков вычленят фамилии ваших пилотов, а при дальнейшем расследовании выяснят их маршруты, города и аэропорты, где они садились. И не думаю, что ФБР или ЦРУ сочтут это простым совпадением.

Мэдокс с минуту раздумывал, потом посмотрел на Харри Маллера:

– Харри, что вы думаете по этому поводу?

– Думаю, что вы все тут рехнулись, мать вашу!

– Это нам известно. Но мне нужно ваше профессиональное мнение. – И добавил: – Пожалуйста.

Харри поколебался, но все же ответил:

– Если бы я занимался расследованием такого дела, мне бы потребовалось менее недели, чтобы собрать все данные в целостную картину. Мы начинаем с места преступления – с отелей, которые вы обозвали эпицентрами, – потом переходим к спискам проживающих – они сохранятся в компьютерах с записями забронированных номеров, находящихся в других местах. Потом день и ночь проверяем эти списки, пока что-то не начинает проясняться.

– А если пилоты зарегистрируются в отелях под чужими фамилиями и с фальшивыми кредитными карточками, это что-то изменит? – спросил Мэдокс.

– Да… но…

– Ну а у нас именно такой план, Харри. Слышишь, Пол? Не такой уж я дурак.

Харри решил оспорить последнее утверждение:

– Кто-то непременно обратит внимание на подобное совпадение: два ваших самолета прилетели в города, где потом произошли ядерные взрывы, а после этого четыре пилота пропали без вести. Так?

– А вам известно, сколько подобных совпадений всплыло после катастрофы с башнями-близнецами? – не сдавался Мэдокс. – Риск, что кто-то выявит тянущуюся к нам ниточку после гибели миллиона человек, если он вообще существует, незначителен и вполне приемлем. И знаете что еще? Если люди из ФБР и постучат в мою дверь, то наверняка чтобы принести свои поздравления.

Харри так не думал, но отвечать не стал.

А Мэдокс продолжал:

– И если ФБР или кто-то в правительстве придет к заключению, что клуб «Кастер-Хилл» имеет какое-то отношение к этим атакам на Америку, которые разожгли «Адское пламя», вряд ли они станут кричать об этом на весь мир. Что они при этом скажут? «Извините, мы тут немного нашкодили»? Потом, конечно же, последуют сожаления по поводу гибели двухсот миллионов мусульман, искренние соболезнования и извинения перед выжившими, ошалевшими от такой катастрофы, а также обещания впредь такого не допустить.

Это, кажется, прозвучало достаточно убедительно, и Мэдокс предложил:

– Итак, продолжим. Я проделал некоторую работу, исследуя Лос-Анджелес, и считаю, что лучшие отели для размещения наших пилотов – это «Беверли-Уилшир» в Беверли-Хиллз и «Холливуд-Рузвельт». – И пояснил: – Я забронирую номера для них в каждом из этих отелей, пользуясь фальшивыми кредитными картами, причем на самом верхнем этаже, откуда открывается отличный вид на город и высота наиболее подходит для взрыва. Кроме того, чем выше, тем меньше шансов, что оказавшаяся случайно рядом группа из ГЧЯС выявит исходящее от зарядов гамма-излучение или нейтроны. – Он взглянул на Харри: – Правильно?

– Не беспокойтесь об этом, Бэйн. Группы ГЧЯС в любом случае бесполезны. Или вы забыли?

Лэндсдэйл рассмеялся, но остальные сохранили серьезность.

Мэдокс собрался было одернуть Харри, но вместо этого продолжил свои объяснения:

– Если я правильно подсчитал и заряды дадут взрыв максимальной мощности, радиусы их поражения перекроют друг друга. Зона полного и частичного разрушения в Беверли-Хиллз избавит нас от множества бесталанных кинозвезд, высокооплачиваемых руководителей киностудий и прочих либералов, привыкших разъезжать в лимузинах. Ну как, неплохо?

Вопрос был явно риторический, но Лэндсдэйл все же заметил:

– Надеюсь, Деми Мур живет не в этом районе.

– Я дам вам карту, где указаны места проживания голливудских звезд, Скотт. Далее: вторая зона разрушений, сам Голливуд, охватывает несколько киностудий, включая «Парамаунт», «Уорнер бразерс», а также телеканал Ай-би-си. В качестве бесплатного приложения мы получаем штаб-квартиру Гильдии киноактеров. Полагаю, впоследствии мы с удовольствием будет просматривать диски со старыми фильмами.

Присутствующие вежливо улыбнулись.

– Но Лос-Анджелес, – возразил Пол Данн, – один из важнейших городов страны с населением более пятидесяти миллионов! Если вы взорвете два ядерных заряда и уничтожите Голливуд и Беверли-Хиллз, это вызовет в городе хаос и панику. Миллионы людей побегут оттуда, и результаты окажутся катастрофическими.

– Пол, вы всегда рассматриваете пессимистическую сторону дела, – ответил Мэдокс. – Попробуйте взглянуть на позитивную. Считайте это решением проблемы нелегальных иммигрантов. Они все прекрасно помнят, где находится Мексика.

– Это отдает расизмом, – заметил Данн.

Мэдокс изобразил притворное раскаяние:

– Ужасно сожалею. Но понимаю, что вы имеете в виду. Вообще-то у меня здесь имеется большое нефтехранилище и мощный нефтеперерабатывающий завод, к югу от Лос-Анджелеса. Но я оптимист и уверен, что через год все вернется к прежнему состоянию, которое нынче считается нормальным. Гораздо более важно, что исламисты и в самом деле не раз грозились уничтожить Голливуд. Итак, эта цель попадает в шорт-лист.

Все согласно кивнули.

– И последняя, но не менее важная цель – Лас-Вегас. – Он опять нажал на несколько кнопок, и на экране появился вид ночного города, снятого с воздуха. – По-моему, это просто превосходная цель. Загаженный наркотиками притон беззакония, морального уродства, кишащий мошенниками, безбожниками и бабами легкого поведения…

– Постойте, постойте, – перебил Лэндсдэйл. – Некоторым из нас нравятся бабы легкого поведения.

– Я излагаю точку зрения исламистов, – пояснил Мэдокс и вернулся к предмету обсуждения: – Этот город занят только в одной сфере деятельности, но любители играть в казино найдут другое место, где смогут проигрывать свои денежки. В любом случае не вижу ничего предосудительного в том, что мы сровняем с землей часть этого города. Он расположен далеко от других многочисленных центров и значится одним из первых в списках исламистов, а следовательно, должен быть и в нашем списке.

Остальные четверо вновь кивнули.

Мэдокс повел рукой в сторону карты Лас-Вегаса – оазиса сверкающих огней, окруженного темной пустыней и черными холмами.

– Сказать по правде, в ядерном разрушении этого города есть и определенный экономический плюс. Город растет слишком быстро и потребляет чересчур много электроэнергии и воды, которой и так не хватает.

Никто не возразил.

– Что я предлагаю, – продолжал Мэдокс, – так это взорвать заряд в одном из самых высоких отелей, расположенных на центральной магистрали, может, в «Сизарс-пэлас» – он находится в самом центре. И второй – тоже где-нибудь в центре. Это должно уничтожить все казино, но окружающие город предместья уцелеют. А они по большей части голосуют за республиканцев. – Он улыбнулся, щелкнул клавишей, и экран погас.

В комнате зажегся свет, и Мэдокс подытожил:

– Итак, три города. Голосовать будем?

– Думаю, это затруднительно… – задумчиво проговорил Пол Данн. – Непросто выбрать два города, которые подвергнутся ядерному уничтожению. Мы обсудили три… но, может быть, проще голосовать только за два.

Мэдокс оглядел всех по очереди, и каждый кивнул в знак согласия. Он вырвал из блокнота несколько листков, написал на них названия городов и показал всем присутствующим:

– Это чтобы вы убедились, что Сан-Франциско я не отметил дважды.

Он улыбнулся, сложил листки пополам, потом еще раз и, засунув в пустую кружку из-под кофе, двинул ее по столу в сторону Харри:

– Харри, вы сейчас Господь Бог. Выберите Содом и Гоморру.

– Пошел ты к черту.

– Тогда поступим иначе: выберите город, который не будет взорван. Сам Господь направит вашу руку.

– Пошел в жопу!

Лэндсдэйлу, по-видимому, это надоело, он взял кружку, вытащил оттуда два сложенных листка, поджег их зажигалкой и бросил горящие бумажки в пепельницу. Все неотрывно смотрели на пылающие листки.

– Это два проигравших в национальной ядерной лотерее. – Лэндсдэйл достал из кружки последний сложенный листок: – Город, который избегнет ядерного уничтожения, это…

– Не заглядывайте туда! – перебил его Мэдокс. – Положите в карман. Покажете нам позже. Не хочу, чтобы кто-то разочаровался или отвлекся, пока продолжается заседание.

Лэндсдэйл положил в карман листок с названием города, который будет пощажен, и сказал Харри:

– Теперь вы ничего не узнаете, пока это не произойдет.

Но Харри уже понял, что не узнает этого никогда.

Глава 14

Харри Маллер слушал, как эти пятеро обсуждают последние детали осуществления планов «Грин» и «Адское пламя».

В самой глубине души он соглашался с тем, что сто двадцать две ядерные боеголовки, взорванные по затерянным в песках исламским странам, вполне возможно, не самое плохое решение. Что его действительно волновало, так это четыре ядерных заряда, которые взорвутся в Америке, и, кажется, Уолфер, Хокинс, Данн и Лэндсдэйл были с ним солидарны. Но они собирались пойти на это. Он услышал, как Мэдокс заметил:

– Если бы я мог выбирать время взрыва, то предпочел бы уничтожить Лос-Анджелес в момент вручения наград киноакадемии.

«Вот так, – подумал Харри. – Мэдокс из них самый рьяный».

Тем временем генерал Хокинс вернулся к более приятной теме и мечтательно заметил:

– Вообще-то как раз во время вручения этих наград огромное водохранилище позади Асуанской плотины будет заполнено паводковыми водами.

Бэйн Мэдокс согласно кивнул:

– Благодаря мистеру Маллеру мы не имеем такой роскошной возможности – по собственному усмотрению выбирать время взрыва. – Он посмотрел на Харри. – И хотя мы вряд ли увидим во вторник праздник планет, мне кажется, прибытие мистера Маллера – это знак, данный нам Господом, так что следует либо какать, либо слезать с горшка. – Ему явно понравилась эта метафора. – Нам вовсе не нужно дожидаться идеальных условий для пуска сотни ракет. Ядерные боеголовки сами создадут идеальные условия, новый, совершенный мир. Это трансцендентальное оружие. Божественное.

– Бэйн, – остановил его Лэндсдэйл, – до того как вы стали богатым и могущественным, кто-нибудь объединял слово «безумный» с вашим именем?

Мэдокс налил себе стакан воды, не отводя взгляда от Лэндсдэйла.

– Иногда меня слегка заносит, когда я рассуждаю об «Адском пламени». В истории человечества не часто возникает ситуация, когда сложнейшая проблема имеет простое решение. И еще реже, когда судьба вкладывает это решение в умы и руки нескольких хороших людей. Меня это сильно возбуждает и радует.

Никто ему не ответил, даже Скотт Лэндсдэйл, и Мэдокс продолжил:

– Еще несколько технических деталей. Первое: вы должны уехать отсюда завтра. Остальные члены клуба покинут его в понедельник, как планировалось ранее. Я заказал транспорт на завтрашнее утро для тех, кто намерен пойти в церковь…

– Я бы тоже хотел посетить церковь, – сказал Харри.

– Вы будете спать допоздна. – Мэдокс помолчал, затем продолжил: – Не подлежит сомнению и то, что никто из присутствующих не будет обсуждать с другими членами клуба повестку дня данного заседания исполнительного совета. Вы должны выглядеть совершенно нормально и вести себя соответственно. Как вам, наверное, известно, Стив Дейвис живет в Сан-Франциско, а Джек Харлоу и Уолт Бауэр – в Лос-Анджелесе. Так что не смотрите на них так, словно они вот-вот умрут. В принципе никто из нас пока не знает, какие два города мы выбрали, так что это должно вам помочь.

Ответом ему было молчание.

– Если ваши актерские способности не соответствуют ситуации, просто сошлитесь на грядущую войну с Ираком, что и впрямь является весьма болезненной проблемой. И пожалуйста, много не пейте. Понятно?

Все послушно кивнули.

– Что касается связи, – продолжал Мэдокс, – у всех есть сотовые телефоны, которые невозможно засечь и отследить, и мы будем пользоваться только ими. Кроме того, как вам известно, у меня имеется собственная ретрансляционная вышка сотовой связи. Но звонить следует только в том случае, если мне потребуются от вас новые сведения. Большую часть из того, что мне необходимо знать о проекте «Грин», я получу из новостных передач любой телекомпании. – Он задумался на несколько секунд. – Примерно в начале ужина все радио– и телевизионные станции Америки – кроме находящихся в двух выбранных нами городах – начнут передавать исключительно новостные сообщения.

Комментариев не последовало, и Мэдокс продолжил:

– Примерно через час после этого я буду ждать новостное сообщение об американском ядерном ответе на ядерное нападение на Америку. Правильно, Пол? Эд?

– Да, – ответил Эдуард Уолфер. – План «Адское пламя» будет объявлен по всей стране и всему миру. Нет смысла держать это в секрете, поскольку невозможно долго скрывать массовый запуск ракет и сто двадцать два ядерных взрыва. Потом президент обратится к нации из своего секретного убежища и расскажет об «Адском пламени». Надеюсь, это возымеет успокаивающий эффект для всей страны. Коль на то пошло, это неплохо для подъема морального духа нации.

– Ну, положим, – сказал Мэдокс, – это будет хорошо для подъема моего духа. После одиннадцатого сентября мы все в некоторой депрессии, поскольку не отреагировали на нападение немедленно. А тут уж американцы не станут упрекать правительство в чрезмерной осторожности.

– Да, это так, – подтвердил генерал Хокинс. – Но на сей раз на нас обрушится немало ругани за слишком жесткую реакцию.

– На сей раз, Джим, – возразил Мэдокс, – весь мир и средства массовой информации заткнутся, пораженные тихим ужасом. Вы даже писка от них не услышите. Ни единого гребаного звука.

Члены совета, а с ними и Харри, дружно закивали.

– Это должна быть очень интересная ночь, – сказал Мэдокс. – Я останусь здесь, это понятно, – чтобы послать СНЧ-сигнал, который активирует ядерные заряды. – Он снова подошел к чемодану, стоящему посреди комнаты, и положил руки на черную кожу обшивки. Потом обвел взглядом присутствующих: – Джентльмены, я нажму сегодня на ядерную кнопку, которая уничтожит два американских города с помощью четырех ядерных устройств, и, сделав это, буду просить Бога о прощении. А вы проследите и обеспечите, чтобы план «Адское пламя» был приведен в действие – как ответный ядерный удар.

– Вы надолго останетесь здесь после вторника, Бэйн? – спросил генерал Хокинс.

Мэдокс вернулся на свое место:

– Не знаю. А что?

– Ну, вы же сами понимаете: по всей Америке поднимется жуткая паника, когда взорвутся эти заряды. Люди решат, что раз у противника имеется несколько ядерных устройств, значит, возможно, продолжение. Начнется эвакуация населения из городов, это приведет к хаосу и, к сожалению, к большому числу пострадавших и погибших. Члены наших семей и друзья тоже подвергнутся некоторой опасности… а я не могу и не буду звонить всем, кого знаю по всей Америке, и просить их сохранять спокойствие и сидеть на месте. Мы можем только надеяться, что ответный удар – уничтожение исламского мира – успокоит людей. Но до этого…

– Джим, к чему вы клоните?

– Ну… теперь, когда этот час наступил… я считаю… мне кажется, мы все сейчас задумались о реальности того, что должно случиться.

– Я понимаю, Джим, – ответил Мэдокс, – что все произошло внезапно, однако о чем-то подобном вам следовало задуматься сразу после одиннадцатого сентября, когда мы только начали разрабатывать проект «Грин».

– Да-да, я знаю. Но вы-то остаетесь сидеть в этом Богом забытом уголке, а мы все четверо будем в Вашингтоне, а наши семьи и друзья разбросаны по всей стране, которую скоро охватит хаос. А где будет ваша семья?

– Где будет, там и будет. Я никому не стану звонить, – отрезал Мэдокс. – Мои дети все равно мне никогда не перезванивают.

– Это ваше решение. Но мне кажется, вам следует вернуться в Нью-Йорк как можно скорее после того, как это случится.

– Зачем?

– Чтобы разделить с нами все опасности, Бэйн.

– Ну хорошо… Я сделаю все возможное, чтобы как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Но мне необходимо уничтожить СНЧ-передатчик, на тот случай если тут появится некто с ордером на обыск. Это моя задача. А ваша задача, джентльмены, – оставаться в Вашингтоне или в безопасном президентском убежище, чтобы влиять на развитие событий. Согласны?

Все кивнули.

Харри снова внимательно вгляделся в лица сидящих за столом. Похоже, только теперь до него начинает доходить, что все услышанное и увиденное вполне реально и напоминает ему тех радикалов, чьи преступления он расследовал. Они готовились загадить и разрушить все к чертовой матери, но чужими руками, потому что большинство этих гадов вовсе не желали рисковать собственной жизнью, не лезли добровольно закладывать бомбы, стрелять в полицейских, грабить банки или кого-то похищать. Но время от времени – когда во главе их оказывался урод типа Бэйна Мэдокса – их собственное дерьмо оборачивалось против них самих. Кто-нибудь стучал на остальных полиции или сдавался после совершенного преступления, чтобы заключить сделку с правосудием и заслужить снисхождение на суде.

Харри еще раз оглядел присутствующих. Может быть, теперь, когда настал решающий час, кто-то из этих ребят все же начнет рассуждать здраво, пока вторник еще не наступил. Советник президента Данн явно колеблется, именно он может настучать на остальных. Генерал тоже вроде бы не совсем уверен в этом деле, но Харри хорошо знал этот тип людей – он пойдет до конца, а потом, вполне возможно, пустит себе пулю в лоб. Парень из Минобороны, Уолфер, целиком и полностью повязан с этим планом и колебаться не будет.

Остается Лэндсдэйл. Харри вспомнил Теда Нэша, противника Кори из ЦРУ, ныне покойного. Кори однажды заметил: «Самое лучшее, что можно сказать об офицерах из ЦРУ, – это то, что они лгут всем в равной мере». Если бы Лэндсдэйл кивал и соглашался со всем, Харри точно заподозрил бы его в двойной игре. Но тот подпустил немало шпилек, возражая Мэдоксу, стало быть, видимо, поддерживает их план, даже если не до конца доверяет владельцу клуба «Кастер-Хилл». Харри уже пришел к выводу, что Мэдоксу это понятно, но он, вероятно, достаточно доверяет Лэндсдэйлу, иначе бы этого парня здесь не было. В принципе Харри чувствовал, что на самом деле Лэндсдэйл гораздо больше связан с Мэдоксом, чем все остальные.

Теперь сам Мэдокс. Человек, у которого есть все, но что-то заставляет его этим всем рисковать. И дело не в нефти, деньгах или власти – дело в ненависти. Так всегда бывает с людьми подобного сорта – бен Ладеном, Гитлером, Сталиным и всеми, кого Харри допрашивал и арестовывал, с тех пор как начал бороться с терроризмом. И еще одно – они все немного чокнутые, и именно это приводит их к ненависти. Или наоборот?

Мэдокс посмотрел на Харри, словно прочел его малоприятные мысли:

– Хотите еще что-то сказать, кроме своего обычного «пошел в жопу»?

– Да. В качестве офицера федеральных правоохранительных органов я хотел бы напомнить вам, что заговор с целью совершения убийства является уголовным преступлением…

– Мы говорим о войне, – перебил его Мэдокс. – О войне, детектив Маллер, а не об убийстве. Генералы нередко жертвуют своими солдатами – и даже гражданскими, – чтобы сберечь других солдат и те продолжали сражаться.

– Чушь собачья!

Мэдокс отмахнулся от него и снова обратился к членам совета:

– Джентльмены, одиннадцатого сентября две тысячи первого года одиннадцать исламистов угнали несколько самолетов и осуществили свой дьявольский план. У них не было особых причин причинять нам такой ущерб, и им далеко до людей, сидящих за этим столом. Никто из них не отказался от своей затеи, никто не дезертировал, не донес на других – все они добровольно пошли на смерть. Я не требую, чтобы кто-то из нас жертвовал жизнью – всего лишь призываю, как патриотов Америки, нанести нашим врагам не менее значительный удар, чем они нанесли нам. Если они смогли это сделать, то мы просто должны исполнить свой долг.

Люди за столом согласно кивнули.