Текст книги "Адское пламя"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

– А знаете, Бэйн, с помощью СНЧ-волн можно вести разведку на нефть, – сообщил я.

Он улыбнулся:

– Да, вы неплохо поработали над своим домашним заданием. Но мне не нужно вести разведку на нефть. Я и так знаю, где она имеется, а нынешние ее владельцы очень скоро сгорят в ядерном взрыве.

– А почему вы это делаете?

Он внимательно посмотрел на меня:

– Ну вот, опять этот вопрос! – Он закурил сигарету и продолжил: – Итак, почему. Да потому что мне до смерти осточертела вся эта череда бессильных президентов, постоянно целующих арабов в задницу.

Надо полагать, ему и самому пришлось целовать арабов в задницу и это расплата за былые унижения. Я был готов согласиться с ним.

– Знаете, Бэйн, мы с Кейт у себя на работе сталкиваемся с этим почти ежедневно. К нелегальным иммигрантам-мусульманам принято относиться так, словно это юристы, поднаторевшие в толковании конституционных норм. Подозреваемые в терроризме с головы до ног прикрыты адвокатами, в любое время готовыми вчинить иск за незаконный арест. – И я продолжил свою молитву, перечисляя проблемы в нашей работе, но – вот ведь странно! – Мэдокса это, кажется, совершенно не заинтересовало. И я завершил выступление, заявив: – Я понимаю ваше неудовольствие и раздражение, но взрыв четырех ядерных бомб в исламских странах эту проблему не решит. Он ее лишь усугубит.

Он рассмеялся, что мне показалось весьма странным.

Потом снова повернулся на своем стуле, нажал несколько клавиш на клавиатуре консоли и пояснил:

– Каждую букву следует зашифровать с помощью четырехбуквенного кода.

– Верно, – кивнул я. – Может, об этом и поговорим?

Мэдокс меня, кажется, не слышал, занятый анализом показателей всех этих шкал и циферблатов и какими-то сигналами, доносившимися из наушников, которые он то и дело подносил к уху.

Тут я увидел, что в первом окошке черного ящика перестали мелькать вспышки и вместо них появилась яркая красная буква G.

– Когда полиция штата и ФБР явятся сюда, – заговорила Кейт, – то остановят генераторы и сшибут все столбы вашей антенны.

Мэдокс, продолжая свои электронные игры, ответил не оборачиваясь:

– Кейт, во-первых, они еще даже не выехали из управления, а оттуда сюда больше часа езды. Во-вторых, они не имеют понятия о том, что здесь происходит. В-третьих, даже если они доберутся сюда в течение ближайших тридцати минут, то все равно опоздают. – И объяснил: – Все будет кончено минут через двадцать.

Я заметил, что теперь и во втором окошке черного ящика замелькали красные буквы.

Мэдокс развернулся на своем стуле:

– Вот и вторая буква пошла в эфир, и четыре приемника в ядерных устройствах примут ее примерно через пятнадцать минут.

Я было решил, что он подначивает нас, намекая, сколько времени нам осталось, хотя мы и неплохо поработали над своим домашним заданием, и сказал:

– Примерно через тридцать.

– Нет, через пятнадцать. Именно столько требуется каждому СНЧ-сигналу, чтобы достичь Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, а приемнику – расшифровать эти сигналы.

– Ближнего Востока, – поправил его я. – Тридцать минут.

– Да нет же! – нетерпеливо оборвал мистер Мэдокс. – Вы так и не узнали главного – и для меня это хорошая новость.

– И что же главное? – спросила Кейт.

– Главное – это планы «Грин» и «Адское пламя».

Мэдокс опять повернулся к нам спиной, проверил показания приборов и сообщил:

– Генераторы по-прежнему выдают шесть тысяч киловатт. – Он положил руку на клавиатуру. – И теперь все, что мне остается сделать, – это напечатать последнюю зашифрованную букву трехбуквенного кода.

Пока он это говорил, во втором окошке появилась и застыла красная буква О. Теперь код представлял собой сочетание GO.

Он заметил это и сказал:

– Ну вот, у нас уже есть буквы G и О. Ну и какое же слово является кодовым сигналом? Я что-то забыл. GOB? GOT? – Он засмеялся, глядя на нас через плечо. – Может, GOKO? ГОКО? Нет, слишком много букв. Помогите мне. Джон? Кейт? Пожалуйста. Господи, где моя память… А! Вот оно! GOD! БОГ!

Он явно веселился и наслаждался. И при этом все больше съезжал с катушек.

Мэдокс снова застучал по клавиатуре, и в последнем окошке тоже замелькали красные буквы.

– Итак, вот что сейчас происходит. Моя шифровальная программа через СНЧ-передатчик успешно направила буквы G и О на четыре приемника ядерных устройств, что подтверждают эти буквы в окошках черного ящика. Однако, как вам известно, требуется определенное время, пока СНЧ-волны достигнут этих приемников, а те их соответствующим образом расшифруют. Понятно?

Не думаю, что его действительно волновала наша осведомленность. Или он все еще пытался выяснить, что именно нам известно. Поэтому я ответил:

– Понятно.

– Действительно понятно? Я использую повторяющийся, автоматически сам себя корректирующий код, который передается непрерывно до тех пор, пока не будет принят весь кодовый сигнал. DOG не сработает. Только GOD инициирует взрыв. Понимаете?

– Не забудьте активировать свои изотопы, – напомнил я.

– Что? – Он посмотрел на меня, словно это я сошел с ума, и продолжил: – То же самое программное обеспечение используется в ВМФ для связи с нашим ядерным подводным флотом. Вероятно, вы про это знаете. Вам известно о маленьком эксперименте, который я проделал в восьмидесятых?

– Известно, – ответила Кейт. – Всему ФБР известно.

– Да неужели? Ну что же… это плохо. Но уже не имеет никакого значения. В любом случае, когда черный ящик покажет полный набор букв, GOD, то есть примерно через пятнадцать минут, все четыре приемника поймают полный трехбуквенный сигнал в нужной последовательности. Затем, еще через две минуты, если не произойдет никаких изменений в постоянно передаваемом сигнале, приемники пошлют электронные импульсы на четыре детонатора, подсоединенные к ним, и мы получим четыре великолепных ядерных взрыва. За что отдельное спасибо доктору Путову.

Мы с Кейт молчали.

Мэдокс закурил еще одну сигарету и посмотрел на черный ящик, в последнем окошке которого уже перестали мельтешить красные буквы. Теперь там горело красное D, и все сочетание читалось как GOD. БОГ. Мэдокс явно подразумевал под этим самого себя.

– Итак, три буквы пересылаются теперь через всю страну в постоянном, повторяющемся режиме.

Я все еще не понимал, почему он сказал «через всю страну». А может, уже понял, но не хотел себе в этом признаться.

Мэдокс щелкнул еще несколькими клавишами, и на большом экране возникли четыре зеленые цифры: 15:00. Потом нажал еще одну клавишу, и на экране начался обратный отсчет.

– Трудно точно сказать, сколько именно времени потребуется СНЧ-сигналу, чтобы его должным образом расшифровали приемники, но примерно минут пятнадцать. Потом, как я уже говорил, приемникам потребуется еще две минуты, чтобы убедиться в правильном восприятии постоянного и повторяющегося, самого себя корректирующего кодового сигнала. После чего – ба-бах! – И он громко хлопнул в ладоши.

Я-то уже чувствовал, что он сейчас проделает, а вот бедняга Лютер едва не написал в штаны.

Мэдокс, видимо, считал это очень смешным – и еще трижды хлопнул, но сюрприза больше не вышло, никто не подпрыгнул от неожиданности.

Да, этот парень явно свихнулся, и я рассчитывал, что Карл с Лютером начинают это понимать. И еще я был уверен, что Харри тоже в какой-то момент додумался, и, возможно, Карл с Лютером помнят, что с ним потом случилось.

Я перенес внимание на часы, показывавшие обратный отсчет: сейчас на них было тринадцать тридцать шесть, потом стало тридцать пять и так далее, – уходило время, оставшееся до ядерного экстаза Бэйна Мэдокса.

А тот прикурил новую сигарету от предыдущей, глянул на часы, потом на обратный отсчет, проверил показания каких-то приборов на консоли и осмотрел шесть мониторов системы наружного наблюдения.

Он, кажется, уже впал в маниакальное состояние, и это было понятно – настал час пожинать плоды многолетней работы.

Мне же делать было практически нечего, разве что стоять на коленях, держа руки на голове, наблюдая и слушая. Нельзя сказать, что мне уже наскучило смотреть, как разворачивается это ядерное действо, но я все же предпочитаю действовать, а не наблюдать.

Кстати, к вопросу о действиях. Карл по-прежнему находился позади нас, так что в данный момент о том, чтобы тянуться за «Медвежьим пугалом», которое успело съехать южнее моей задницы, речь пока не шла. Я, конечно, успею вытащить «пугало», но стану мертвецом до того, как соображу, где у него верх, и нажму кнопку на противоположном конце.

У Кейт было больше шансов засунуть руку в джинсы и достать эту штуку, не привлекая внимания Карла или тупоумного Лютера. И я заметил, что она напряглась, подумав о том же.

Она все время украдкой следила за Лютером, но не видела Карла, да и я не имел понятия, насколько внимательно он за нами наблюдает. И хотя Лютер страшно медленно ворочает своими тупыми мозгами, Мэдокс может в любой момент повернуться к нам и возобновить интересную беседу.

И вот вам – он повернулся:

– Вы, вероятно, считаете меня безумцем?

– Нет, Бэйн, мы совершенно уверены, что ты безумец, – ответил я.

Он начал было улыбаться, но потом сообразил, что у его солдат не должны возникнуть ненужные мысли, поэтому принял серьезный вид, словно с мозгами у него все в полном порядке.

– В истории мира не было великого человека, которого не считали бы безумцем. Цезарь, Аттила, Чингисхан, Наполеон, Гит… Ну, этот, кажется, и впрямь немного не в себе. Понимаете, о чем я?

– Я понимаю, что если вы считаете себя Наполеоном, то вам необходимо с кем-то об этом поговорить. Посоветоваться.

– Джон, я считаю себя лишь тем, кем на самом деле являюсь.

– Отличное начало, Бэйн.

– Не думаю, что вы в состоянии оценить мои действия, – заявил он и принялся живописать великих людей, изменивших судьбы мира, включая какого-то польского короля по имени Ян Собеский, безвозмездно спасшего Вену от турок. Но мне-то до этого какое дело, Бэйн?

А часы обратного отсчета между тем показывали уже одиннадцать тринадцать и продолжали тикать.

Кейт воспользовалась паузой – Мэдокс прикуривал очередную сигарету – и спросила:

– А что такое «Адское пламя»?

Он выпустил несколько колец дыма, прежде чем ответить.

– Это особо секретный план правительства, вступающий в силу, если Америка подвергнется нападению с использованием оружия массового уничтожения. Это единственный по-настоящему разумный план из всех появившихся после эпохи ВГУ – взаимно гарантированного уничтожения.

Кейт тут же задала следующий вопрос:

– А какое отношение он имеет к тому… к тому, что сейчас происходит?

Он посмотрел на нее сквозь завесу сигаретного дыма и спросил:

– Значит, вы так ничего и не поняли, да?

Похоже, если мы неверно ответим на один из его вопросов – если он и впрямь сочтет, что мы ничего не понимаем, – то нас отправят за доктором Путовым и тем парнем из налоговой службы быстрее, чем хотелось бы. Именно поэтому я сказал:

– Нас проинформировали перед отправкой, но…

– Хорошо. Тогда рассказывайте.

– О'кей. Ну… «Адское пламя» – это секретный план, который вступает в силу…

– Джон, вы настоящий мастер вешать лапшу на уши, – перебил он. – Ладно, я сам вам расскажу. – И пустился в объяснения. По-моему, «Адское пламя» – это страшная штука, но в то же время вселявшая некоторые странные надежды. Самое страшное заключалось в том, что Бэйн Мэдокс знал малейшие детали этого секретного плана, подпадающего под категорию самых охраняемых государственных тайн, включая место захоронения трупов инопланетян, погибших в Росуэлле. [39]39
  Считается, что в Росуэлле, штат Нью-Мексико, в 1947 г. разбился инопланетный корабль. Согласно слухам и сплетням, раздутым средствами массовой информации, американские военные спрятали трупы инопланетян и с тех пор держат всю информацию по этому инциденту в строжайшей тайне.


[Закрыть]

А часы обратного отсчета уже показывали девять тридцать четыре, и пока я слушал излияния Мэдокса, цифры сменились на девять ноль-ноль, а затем на восемь пятьдесят девять.

Я схватывал практически все, а когда он перечислял исламские города, подлежащие уничтожению ядерным оружием, если план «Адское пламя» будет осуществлен, мне показалось, что сейчас у него начнется оргазм.

Он пребывал в полном экстазе, и у меня даже появилась надежда, что с ним случится обморок или сердечный приступ.

Добравшись до той части плана, которая предусматривала ядерный удар по высотной Асуанской плотине, он страшно вдохновился, замахал руками и воскликнул:

– Миллиарды галлонов воды! Озеро Насер и воды Нила смоют весь Египет и вынесут в Средиземное море шестьдесят миллионов трупов!

Бог ты мой! Бэйн, да ты же совсем спятил, мой милый!

Как мы ни были увлечены столь занимательной беседой, я все же умудрился зафиксировать два момента. Первое: Мэдокс засунул «кольт» во внутренний карман блейзера. И второе: Лютер выглядел весьма озабоченным, словно все это явилось для него откровением. Он даже закурил, а этого не следует делать, когда кого-то охраняешь. Особенно если винтовка болтается на плече стволом вниз, пока ты возишься с сигаретой и зажигалкой.

В комнате между тем стало дымно, и я уже собирался заявить, что дым «секонд-хенд» не слишком полезен для здоровья присутствующих, но тогда Бэйн Мэдокс непременно ответил бы, что нам с Кейт не следует строить долгосрочных планов.

Обратный отсчет дошел уже до семи двадцати восьми.

Где-то в комнате зазвонил телефон. Оказалось, что это мобильник Мэдокса, который он тут же достал из кармана:

– Мэдокс. – Потом послушал и подтвердил: – План «Грин» пошел. – За чем последовало: – Кайзер Вильгельм. – Видимо, тот тоже завязан в этом деле. Или, более вероятно, это кодовое сообщение, что все в порядке и он, Мэдокс, пока не арестован и не подвергается принуждению.

Потом он еще немного послушал и сказал:

– Хорошо. – Посмотрел на часы обратного отсчета и добавил: – Минут через пять-шесть, потом еще две минуты на расшифровку сигнала. Да. Отлично. И что будет на ужин? – Снова послушал и засмеялся: – Я, кажется, спасаю всех вас от участи более страшной, чем смерть. О'кей. Хорошо. Спасибо, Пол. – И в заключение: – Храни вас Господь.

Он выключил телефон и сообщил мне:

– Вам это должно понравиться, Джон. Президент и его гости сегодня развлекаются французской кухней. На ужин у них таймень, приготовленный на пару, под пикантным соусом. Так, ладно, на чем мы остановились?

– Прошу прощения, Бэйн. Я, кажется, утратил нить беседы, но вы…

– А-а, извините. Это был Пол Данн. Специальный советник президента по вопросам национальной безопасности. – И объяснил: – У них в Белом доме нынче небольшой интимный ужин. И это хорошо, поскольку президента и первую леди быстро эвакуируют из Вашингтона. И Пола вместе с ними.

– А разве там плохо готовят французские блюда?

Мэдокс рассмеялся:

– А вы и впрямь очень смешной! – Он сунул мобильник обратно в карман. – Для вашего сведения, у меня здесь внизу имеется своя антенна сотовой связи, а релейная вышка снова работает, но, к несчастью для моих бесплатных гостей, здесь присутствующих, система действует через скремблер и, стало быть, не прослушивается. Так на чем я остановился?

– На шестидесяти миллионах трупах, плывущих вниз по Нилу.

– Ага, верно. Крупнейшая катастрофа с самыми значительными человеческими жертвами во всей мировой истории. Не забудьте также про миллион, а то и больше наших друзей-мусульман, которых испепелят сто ядерных взрывов.

Я все еще не до конца его понял. То есть уяснил, что такое «Адское пламя». Правда, это была несколько чрезмерная, на мой взгляд, ответная реакция на ядерный взрыв, устроенный террористами в Америке. Однако кто я такой, чтобы судить? Каким образом Мэдокс, взорвав свои ядерные заряды в исламских городах, приведет в действие план «Адское пламя»? И тут до меня внезапно дошло. Не в исламских, а в американских городах! В двух городах Америки! Там, где сейчас находятся эти ядерные устройства, – в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско! Срань господня! Я посмотрел на Кейт. Она была бледна как полотно.

Мэдокс взял с консоли пульт дистанционного управления и включил все три телевизора с плоскими экранами.

Первый экран осветился, и я увидел студию новостных программ. Дама-диктор вещала про погоду, тыкая указкой в карту страны.

– Вашингтон, – пояснил Мэдокс и отключил звук.

На втором экране появилась другая новостная студия – какой-то парень вел обзор спортивных событий.

– Сан-Франциско, – сообщил Мэдокс и также убрал звук.

На третьем экране два ведущих новостной программы трепались о чем-то на фоне городского пейзажа, и мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы узнать центр Лос-Анджелеса. Мэдокс послушал их и посмотрел на часы:

– О'кей, сейчас у нас здесь девятнадцать пятьдесят шесть – значит, на западном побережье шестнадцать пятьдесят шесть. – Он взглянул на часы обратного отсчета, показывавшие четыре сорок восемь, сорок семь, сорок шесть, сорок пять… и сказал: – Итак, осталось пять-шесть минут, и последняя буква D достигнет приемника. Потом еще две минуты на расшифровку сигнала. – И, помолчав, добавил: – GOD. БОГ.

Я прочистил глотку.

– Вы что… вы и впрямь?..

– Не можете выговорить?

– Какого дьявола вы задумали?

– А как вам кажется?

Я не ответил. Кейт тоже не произнесла ни звука.

Он откинулся на спинку своего крутящегося стула, скрестил ноги и закурил новую сигарету.

– Это план «Грин». Чтобы ввести в действие «Адское пламя». Поняли? Четыре ядерных заряда в чемоданах – два в Лос-Анджелесе, два – в Сан-Франииско. Они обошлись мне в десять миллионов баксов. Плюс обслуживание.

Он снова оглянулся на отсчитывающие последние минуты часы.

– Они взорвутся меньше чем через шесть минут. – И повернулся к нам. – После чего вступит в действие план «Адское пламя», ответный удар, и мы сметем всех этих мусульманских сукиных детей с лица земли за то, что они сделали в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско… – Он вдруг замолк, словно до него внезапно что-то дошло. – Я и забыл… Это я взорву Сан-Франциско и Лос-Анджелес. – И рассмеялся.

Срань господня!

– Бэйн, – сказал я, – ради Бога, так же нельзя…

– Заткнись, Джон. Ты сейчас несешь то же самое, что и Харри. А когда закроешь пасть, подумай, как это будет прекрасно. План «Грин». План «Адское пламя». Почему «Грин»? Почему «зеленый»? Да потому что… – Он повернулся к плоским экранам. – Видишь бегущую строку на канале Лос-Анджелеса? Что там написано? Уровень опасности – «оранжевый». А знаешь, что там будет написано в ближайшем будущем? Уровень опасности – «зеленый». Постоянно «зеленый». Понял? И тебя больше не станут обыскивать в аэропортах… ну, вообще-то ты туда никогда больше и не попадешь… Но подумай обо всех наших соотечественниках – американцах, вынужденных проходить досмотр в аэропортах.

Он продолжал развивать эту тему, а я смотрел новостные сообщения из Лос-Анджелеса и Сан-Франциско в надежде узнать, что заговор раскрыт в обоих городах. Но ведущие уже начали закругляться. Я молился, чтобы капитанов и вторых пилотов Мэдокса вместе с их чемоданами уже обнаружили, но шансов становилось все меньше и меньше.

– Бэйн, – сказал я, – в правительстве узнают, что это ты, а вовсе не террористы…

– В любом случае уже слишком поздно. «Адское пламя» защищено от вмешательств и запускается в действие одним нажимом на кнопку.

– Бэйн, они же явятся сюда за тобой!..

– Знаешь что? Мне на это будет наплевать, когда я узнаю, что мир ислама лежит в ядерных руинах. Я готов принести себя в жертву за свою страну, свою веру…

– Ты что, совсем с ума спятил?! Ты же убьешь миллионы американцев, миллионы мусульман, ни в чем не повинных…

– Заткнись, мать твою! – Он быстро оглянулся на Карла и Лютера: – Цель оправдывает средства.

– Ничего подобного!..

Он возвысил голос:

– Именно так! Мы сейчас стоим на пороге нового мира! Или ты слишком глуп, чтобы это понять?!

– Мне бы пописать, – сказала вдруг Кейт.

Мэдокс посмотрел на нее.

– Что?

– Пописать. Пожалуйста. Я уже не могу терпеть. Мне бы не хотелось намочить здесь… Описаться.

Мэдокс, кажется, был несколько раздражен:

– Я тоже не желаю, чтобы вы описались, особенно учитывая огромную работу, проделанную здесь по установке системы очистки воздуха. – И приказал Карлу: – Присмотри за ней.

– На четвереньки! Повернитесь! – скомандовал тот.

Кейт подчинилась, и Карл сказал:

– Вон туда.

Она выпала из моего поля зрения, но я слышал, как охранник прошел через комнату и позади меня раздался скрип открываемой двери.

Мэдокс наблюдал за происходящим, как и Лютер, который опять полез за своими сигаретами.

– Валяйте, – раздался голос Карла. – Я не буду закрывать дверь.

Вот он, нужный момент. Карл следил за Кейт, стоя ко мне спиной, Мэдокс смотрел то на часы обратного отсчета, уже показывавшие три двадцать шесть, то на мониторы системы наблюдения, которые по-прежнему не вызывали беспокойства, то на плоские экраны телевизоров, где все тянулись новостные программы.

Лютер сосредоточил внимание на открытой двери в ванную.

Я оглянулся. Карл стоял у двери, с нацеленным на Кейт ружьем, а она стояла перед раковиной умывальника, расстегивая пуговицу на поясе, а затем «молнию» джинсов.

Уж не знаю, что собирался увидеть Карл, но ожидало его нечто совершенно иное.

– Джон, тебе вовсе не надо смотреть, как писает твоя жена. Повернись обратно, – усмехнулся Мэдокс.

Я отвернулся от того, что сейчас должно было произойти – очень яркой вспышки света, – и зажмурился. Я был готов к этому, но, услышав, чуть не напустил в штаны.

Раздался оглушительный выстрел, заполнивший грохотом всю комнату, словно звук обладал огромной плотностью. Одновременно с этим комнату осветила слепящая вспышка, которую я увидел даже сквозь сжатые веки, и Карл вскрикнул от боли.

Я уже упал плашмя на пол, успев достать свое «пугало» и держа его в руке, но комнату заволок дым и я не видел ни Мэдокса, ни Лютера. И надеялся, что они меня тоже не видят. Я решил, что Лютер представляет более значительную опасность со своей «М-16», направил «пугало» в сторону двери и, едва уловив там какое-то движение, выстрелил.

Второй оглушительный звук заполнил комнату. Из трубки «пугала» вылетел сноп пламени, похожий на красный луч лазера, и взорвался, ударив в стену. Или в Лютера.

Не имело никакого значения, попал я в него или нет, поскольку все теперь наполовину ослепли, оглохли и совершенно точно потеряли ориентацию в пространстве.

Я повернулся и рванул через комнату туда, где увидел Карла, лежащего на спине. И попытался нащупать рядом с ним ружье, но тщетно.

Потом Кейт прокричала что-то, но я не расслышал, обернулся и увидел ружье у нее в руках.

По ковру гуляли язычки пламени, диван уже горел – вот что наделало «Медвежье пугало».

Я мельком увидел лицо Карла, вернее, то, что от него осталось, потом приподнялся и бросился на Мэдокса. Он лежал рядом со своим вращающимся стулом, дергаясь из стороны в сторону и явно потеряв ориентацию, но отнюдь не выведенный из строя. Я сделал слишком большой шаг для короткой цепочки ножных кандалов, запнулся и упал, потом поднялся на четвереньки и снова рванул к нему.

Прежде чем я до него добрался, Лютер встал и вскинул винтовку к плечу, готовый изрешетить меня пулями, но тут оглушительно грохнуло ружье, и Лютер в нарушение всех законов гравитации оторвался от пола и врезался спиной в стену.

Прежде чем он упал, Кейт выстрелила второй раз, и нижняя челюсть Лютера исчезла.

Я снова бросился на Мэдокса, который уже стоял на одном колене и держал в руке «кольт» сорок пятого калибра.

Он поднимал ствол, когда Кейт заорала:

– Брось оружие! Брось, или ты труп!

Время словно остановилось, пока Мэдокс обдумывал свои шансы. Кейт помогла ему принять решение, всадив заряд в потолок над его головой. И он бросил пистолет еще до того, как ему на голову посыпалась штукатурка.

Мы с Мэдоксом стояли на коленях на расстоянии футов пяти друг от друга. Кейт застыла футах в десяти сбоку, направив ружье Мэдоксу в голову.

В комнате воняло горелым порохом, в воздухе висел синеватый дым. Зрение мое почти пришло в норму, но перед глазами все еще плясали черные мушки, куда бы я ни посмотрел. Что до слуха, то ружейные выстрелы я слышал словно издали, но никаких других звуков в комнате не различал.

Я медленно поднялся на ноги, подхватил с ковра «кольт» Мэдокса и подошел к Лютеру, который сидел, привалившись к стене возле двери. Он был еще жив, но лучше бы не был, поскольку вряд ли выживет без нижней челюсти. Первый выстрел Кейт раздробил ему руку, но винтовка так и висела у него на ремне поперек груди. Я сорвал ее, переставил селектор огня с автоматического на предохранитель и забросил себе за плечо.

Кейт знаком велела Мэдоксу переместиться на ковер, и он улегся там, зарывшись лицом в толстый синий ворс, что было весьма неприятно, – я мог это подтвердить по собственному опыту.

Я посмотрел на часы обратного отсчета. До последнего момента, когда они покажут четыре нуля, оставалось полных две минуты.

Нужно было действовать в строгом соответствии с правилами и убедиться, что никто здесь больше не представляет опасности для нас с Кейт. И я подошел к Карлу, который был еще жив, но растерял некоторые части своего лица.

Я начал его обыскивать, но, к моему величайшему удивлению, он вдруг поднялся и сел, прямо как чудовище Франкенштейна на лабораторном столе. Я даже отпрянул.

А он поднялся на ноги, ослепший, не временно, а, судя по ожогам вокруг глаз, навсегда. Тем не менее Карл сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда «кольт» сорок пятого калибра.

Я хотел было сказать «Брось оружие!», но тогда он бы понял, куда стрелять, а время уходило! И я принял трудное решение – выстрелил ему в лоб.

Он был слишком здоровый, чтобы удар пули оторвал его от пола. Просто упал навзничь, как огромное подрубленное дерево.

– Пятьдесят восемь секунд, – произнесла Кейт.

Я подошел к Мэдоксу, уставившемуся на тело Карла, и спросил:

– Как это остановить?

Он повернул ко мне голову:

– Пошел на…!

– Ничего приличнее сказать не можешь? Кончай, Бэйн! Помоги мне! Как это остановить?

– Это нельзя остановить. Да и зачем тебе, Джон? Подумай хорошенько!

Должен откровенно признать, я подумал над этим, хорошенько подумал. Прости меня Господь, но я действительно подумал, а не оставить ли все как есть и пусть будет что будет.

– Сорок секунд, – раздался голос Кейт.

Я сразу пришел в себя и стал вспоминать, что Мэдокс говорил про СНЧ-сигнал, и, кажется вспомнил что-то насчет непрерывности и продолжительности и времени на его расшифровку. Может, если остановить сейчас передачу сигнала, прямо здесь, в самом передатчике, приемники не получат его подтверждения и не подадут импульс на ядерные детонаторы? Я не слишком хорошо разбираюсь в электронике, а вот в уничтожении и разрушении – весьма неплохо. И нам сейчас терять нечего, если не считать двух огромных городов, поэтому я отступил назад и велел Кейт сделать то же самое.

Электронные часы показывали ноль часов пятнадцать секунд, но я помнил слова Мэдокса: «СНЧ-сигнал может запоздать на минуту или две», а насколько мне было известно, двухминутный период расшифровки уже начался или, вернее, подходил к концу.

Я бросил взгляд на три плоских телевизионных экрана, но в Сан-Франциско, в Лос-Анджелесе и Вашингтоне не происходило ничего необычного.

– Джон! – позвала Кейт.

Часы обратного отсчета показывали четыре нуля, а в окошке черного ящика вспыхивали красные буквы: GOD – GOD – GOD.

Я поднял «кольт» и навел его на СНЧ-передатчик.

Мэдокс приподнялся и встал на коленях перед передатчиком, словно защищая его.

– Джон! – закричал он, подняв руки. – Не надо! Не делай этого! Умоляю! Спаси мир! Спаси Америку!..

Я выстрелил в передатчик три раза, целясь выше головы Мэдокса, и еще четыре раза в другие части консоли с электронным оборудованием, просто для полной уверенности. А затем Кейт всадила два своих последних заряда в уже дымящиеся электронные внутренности.

Освещение, приборы и циферблаты мигнули и погасли. Из консоли летели искры и тянулся дым. Слово «GOD» исчезло.

Мэдокс смотрел, как гибнет передатчик. Потом обернулся ко мне, взглянул на Кейт, снова на меня и прошептал:

– Ты все уничтожил. А ведь мог позволить свершиться. Ну почему ты такой кретин?!

У меня было несколько ответов, один лучше другого, про долг, честь и страну, или, например, еще вариант: «Если я такой кретин, то почему твой пистолет у меня?» – но я перешел прямо к делу и сказал:

– Это тебе за Харри Маллера!

И всадил последнюю пулю ему в голову.