Текст книги "Адское пламя"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

– А где у вас туалет?

Он указал на одну из дверей в коридоре. Я прошел внутрь, снял с кольца полотенце для рук и вытер им несколько поверхностей, собирая волосы, клетки кожи и прочие образцы ДНК, с которыми так любят возиться судмедэксперты. Хотелось бы еще прихватить окурок Мэдокса, но это было невозможно. Не попросишь же его подарить мне чинарик в качестве сувенира!

Я засунул полотенце за пояс на спине и вышел.

Карл проводил меня до парадного входа.

– Ладно, увидимся в шесть.

– В семь, – поправил он.

Да, парень не слишком умен. Но предан. И очень опасен.

Глава 40

Стальные ворота впереди и не думали открываться, когда я к ним подъехал, – пришлось посигналить.

Створка поехала в сторону, и когда я поравнялся с караулкой, двое штурмовиков уставились на меня гнусными взглядами, засунув большие пальцы за ремни с пистолетными кобурами. Если это лучшее, на что они способны, я бы даже не стал показывать им свой средний палец; вместо этого прибавил газу, пронесся, едва не задев их, дернул руль в сторону и буквально просочился сквозь наполовину открытые ворота.

В боковом зеркале мне было видно, как они в ярости пинают камни.

Может, мне и не следовало так нагло себя вести. Но всегда нужно устанавливать иерархию отношений: кто тут альфа-самец? Каждый должен знать свое место в очереди к миске со жратвой.

Кроме того, у меня не было никаких сомнений, что один из них или даже оба участвовали в поимке Харри на территории клуба. А если не они, то другие парни в таких же мундирах. Правильно, Бэйн?

На перекрестке по-прежнему не было никакой группы наблюдения, и я, раздумывая, что за чертовщина стряслась с Шеффером, доехал до шоссе пятьдесят шесть и повернул на север.

Все это время я проигрывал про себя весь наш разговор с Бэйном Мэдоксом и пришел к некоторым интересным выводам. Самый основной: Бэйн и Джон прекрасно понимают, что ведут друг с другом смертельную игру.

Тем не менее Мэдокс пригласил меня к ужину вместе с мисс Мэйфилд. К тому же он догадался по моей одежде, что мы с мисс Мэйфилд прибыли сюда в весьма спешном порядке. Посему даже нарушил собственные правила, позволив мисс Мэйфилд вполне удобно себя чувствовать в его клубе в любой одежде. Это было весьма предусмотрительно с его стороны, я уж не говорю о его наблюдательности. Из мистера Бэйна Мэдокса получился бы неплохой детектив.

Уголовники обычно не стремятся уладить свои проблемы с законом, убивая полицейских, ведущих расследование, но если это приглашение к ужину на деле означало западню, стало быть, Мэдокс намерен осуществить свой главный план сразу же после двойного убийства, в чем бы тот ни заключался.

И единственное условие, при котором Мэдокс мог бы его осуществить, состояло в том, что он откуда-то узнал – от Шеффера, шерифа или даже от своего человека в ФБР, – что мы с Кейт сами сейчас в бегах, прячемся от собственного начальства, а в кустах не сидит группа поддержки, готовая прийти нам на помощь.

И если у Мэдокса имеется такая инсайдерская информация, это должно нас обеспокоить и даже испугать.

И еще одно: Мэдокс понимает, что у него осталось совсем немного времени, особенно теперь, когда он сам попал под расследование в связи с убийством. И такой вот важный момент: как скоро мне удастся узнать результаты того, что он задумал? Я, конечно, вполне мог представить себе такую картинку: он наливает мне виски и при этом как бы вскользь замечает: «Да, кстати, наш ядерный подводный флот только что уничтожил Китай, Северную Корею, Ближний Восток и Париж. И нам, вероятно, неплохо бы проследовать в ядерное бомбоубежище».

Как бы то ни было, сейчас явно настал момент воспользоваться советом Кейт и рвануть в Нью-Йорк, а вовсе не на ужин в замок Мэдокса. Правильно? Абсолютно правильно!

Я знал, что Кейт беспокоится обо мне и можно вполне безопасно ей позвонить, позволив себе целых три минуты разговора без риска быть обнаруженным, поэтому включил сотовый и набрал номер «Дома у пруда». Кейт ответила:

– Алло?

– Это я.

– Ну слава Богу! Я уже начала беспокоиться…

– У меня все в порядке. Говорить могу только минуту. Мне тут еще надо кое-какие мелочи сделать, так что вернусь через часок.

– О'кей. Как у тебя все прошло?

– Хорошо. Расскажу при встрече. А тебе что-нибудь удалось?

– Да, я…

– С Шеффером разговаривала?

– Я до него не дозвонилась.

– О'кей… А пиццу заказала?

– Нет. Можешь прихватить что-нибудь по пути.

– Проголодалась?

– Подыхаю с голоду.

– Отлично. Я выбил нам с тобой приглашение на ужин в клуб «Кастер-Хилл».

– Что-о-о?

– Расскажу, когда приеду. Форма одежды – повседневная.

– Шутишь, что ли?

– Нет. Именно повседневная. Коктейли – в семь.

– Да я…

– Мне надо отрубаться, пока.

– Джон!..

– Пока. Я тебя люблю. – Я отключил телефон. Неужто я и впрямь сказал, что мы поедем на ужин в «Кастер-Хилл»? Совсем с ума спятил!

Как бы то ни было, я уже подъезжал к заправке Руди, где он трепался с очередным клиентом.

– Руди! – позвал я.

Он увидел меня и подошел.

– Уже вернулись?

– Откуда?

– Из… Ну, не знаю… А куда едете?

– Да пытался уладить это недоразумение между вами и мистером Мэдоксом.

– Да?.. Я ж вам сказал, что мы виделись. И с ним все о'кей.

– Нет, не все. Но у меня есть и хорошие новости. Правда, и плохие тоже. С чего начать?

– Э-э… с хороших.

– Хорошая новость такая: он на вас больше не сердится. А плохая – он собирается открыть тут бензоколонку ГОКО, напротив вас, через улицу.

– Да ну? Зачем? О Господи! Нет, не может быть.

– Может. И откроет.

Руди посмотрел через улицу на пустое пространство, и, я уверен, тут же нарисовал себе картинку: восемь новых сверкающих насосов с заправочными пистолетами, чистенькие комнаты для отдыха и карты парка.

– Конкуренция – хорошая вещь, – заметил я. – И очень американская.

– Ох, вот дерьмо!

– Эй, Руди, можете сделать мне одолжение?

– Ну?..

– Мне тут надо забрать тушу оленя. У вас найдется что-нибудь посолиднее, чем эта корейская газонокосилка?

– А?..

– Только на сегодняшний вечер. Я вам сотню баксов подкину за беспокойство.

– Да?..

– И бак полностью залью.

– Так вам бензин нужен?

Я загнал «хендай» за здание станции, чтобы не было видно с дороги, и через пять минут мы с Руди заключили сделку – он по-прежнему имел такой вид, словно его мул лягнул в темечко, и поэтому даже не заметил, что в замке зажигания машины отсутствуют ключи, хотя я уверил его в обратном.

Расставаясь с ним, я сказал:

– Мэдоксу ничего не говорите. Только хуже будет. Я сам с ним поговорю.

– Он не имеет права… Я в суд пойду!..

«Что-нибудь посолиднее» оказалось раздолбанным «доджем» с замызганным салоном. Но летал он как ласточка.

Я поехал дальше, в Колтоне пропустил поворот на Кантон и помчался дальним путем в Потсдам.

Когда уходишь от погони, нужно часто менять лошадей, всегда убивать последнюю и никогда не выбирать одну и ту же дорогу.

Я добрался до Кантона, нашел магазин спорттоваров мисс Шайнталь и купил там коробку патронов сорокового калибра для Кейт и девятимиллиметровых – для себя. В правоохранительных органах хорошо бы всем пользоваться оружием одного калибра, как в армии, но это совсем другая история. Еще я прикупил четыре запасных магазина для «глока». Владелица, мисс Лесли Шайнталь, потребовала у меня удостоверение личности, чтобы продать патроны, и я предъявил ей водительские права, но не ксиву федерального агента.

Мне требовалось переменить носки – мои недавно стали вещдоком для судмедэкспертов, – посему я прикупил пару шерстяных носков, которые хорошо подойдут для сбора волокон с ковра и шерсти в обеденном зале и библиотеке мистера Мэдокса.

Конечно, всем этим моим детективным ухищрениям будет грош цена, если Мэдокс сыпанет нам в коктейли какую-нибудь химию – хлоралгидрат к примеру – или начнет стрелять шприцами с транквилизатором и мы будем мертвыми, как Харри. Помимо этого, всегда оставалась возможность старой доброй перестрелки.

Кстати, там вполне могла сложиться ситуация, при которой у нас с Кейт отберут оружие. Я вовсе не собирался допустить такое без сопротивления, но факт оставался фактом: мы ехали в лагерь вооруженного противника, а это всегда затруднительно – спорить с десятком парней, наставивших на тебя винтовки. Уверен, что Харри оказался именно в таком положении.

И я внимательно осмотрел товары в спортивном магазине, выискивая нечто такое, что не вызовет истерики у металлодетектора и проскочит при личном досмотре, но в то же время в критической ситуации окажется полезнее, чем, скажем, пара шерстяных носков.

Мисс Шайнталь, молодая и симпатичная дама – чего я вроде как и не заметил, – спросила:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Понимаете… это довольно длинная история… – Мне вовсе не хотелось влезать во все подробности касательно человека, пригласившего меня на ужин, и его частной армии, которая может взять меня на мушку и отнять пистолет, отчего мне и нужно обзавестись каким-нибудь тайным оружием, чтобы их убивать, ну и так далее. Поэтому я сказал: – Мне… нужно что-нибудь для выживания в суровых условиях…

– Что, например?

– Не знаю, Лесли. А что у вас есть?

Она провела меня к соответствующим полкам:

– Вот здесь имеется все необходимое. Собственно, туристское снаряжение и предназначено для выживания в суровых условиях.

– Но не в таких, в каких обитает моя бывшая жена. В трейлере и под охраной приходящей служанки.

Лесли улыбнулась.

Я осмотрел разложенное вокруг снаряжение, пытаясь определить, что мне удастся пронести в охотничий дом, не вызвав реакции металлодетектора. В светошумовых гранатах, например, практически нет металлических деталей.

– А светошумовых гранат у вас нет?

– Нет, – рассмеялась она. – Зачем мне светошумовые гранаты?

– Ну может, рыбу глушить. Знаете, как динамитом глушат?

– Это же запрещено! – удивилась Лесли.

– Правда? А я все время этим занимаюсь в Центральном парке.

– Перестаньте, Джон.

Она явно хотела мне помочь, но толку от меня было маловато.

– Вы собираетесь пожить на природе? – уточнила она.

– Верно.

– Значит, вам может понадобиться зимнее снаряжение?

– Какое?

Она засмеялась:

– Здесь очень холодные ночи, Джон. Это вам не Нью-Йорк.

– Точно. Потому-то я и прикупил шерстяные носки.

Ей и это показалось смешным.

– Значит, вам нужно зимнее туристское снаряжение.

– У меня не так много наличных, а бывшая жена сперла мою кредитную карту.

– Но винтовка-то у вас есть по крайней мере?

– Не-а.

– Тут нужно быть осторожным – вокруг полно медведей. А они в это время года совершенно непредсказуемые.

– Я тоже.

– И не считайте себя в полной безопасности, раз у вас есть эта стрелялка. Тут один парень пытался уложить медведя из пистолета. Теперь он изображает ковер в медвежьей берлоге.

– Здорово. Очень смешно.

– Ага. Только совсем не смешно. Так вот, если возле вашей палатки объявился медведь и ищет, чего бы пожрать, сразу бейте во все колокола…

– У меня нет колоколов. Поэтому мне и нужны светошумовые гранаты.

– Знаете, что вам на самом деле нужно?

– Что?

– Сирена и баллончик сжатого воздуха.

Она сняла с полки небольшой баллон, и я спросил:

– Это с перечным газом? С чили?

– Да нет же!

– Но газ под давлением… Понимаете?

– Джон, Господи! Да нет же, это просто сирена. Ее вой обычно отпугивает их, а еще ею можно подать сигнал тревоги. Сообщить, что вы в опасности. Два длинных сигнала и один короткий. Понимаете? Всего шесть баксов.

– Да-а?

– А вот это… – Она сняла с полки еще одну коробку. – Это «Медвежье пугало».

– Да ну?

– Что-то вроде ракетницы. С патронами. Понятно? Видите, вот тут написано, что ракета взлетает на сто тридцать футов и ее видное расстояния в девять миль днем и восемнадцать – ночью.

– Понятно… – Тут у меня в башке тоже взлетело нечто вроде ракеты, и я сказал: – Ага. Это, наверное, подойдет.

– Вот и хорошо. Учтите, когда вы выстреливаете эту ракету, ее рев достигает ста пятнадцати децибел. И это тут же вызывает у медведя сами знаете что.

– Ага. Понял. Стало быть, с медведем случится приступ медвежьей болезни.

– Вот именно, – улыбнулась она. – Вот держите. – И вручила мне коробку.

Я открыл ее. Сама ракетница по форме напоминала маленький фонарик. К ней прилагалось шесть патронов с ракетами «Медвежье пугало» размером с пальчиковую батарейку. И эта штучка способна издавать жуткий рев и пугать чуть не до смерти.

– Патрон вставляется вот сюда, – объяснила Лесли. – Потом нажимаете вот на эту кнопку, и ракета вылетает. О'кей? Только постарайтесь не попасть себе в лицо.

Вообще-то я собирался попасть ракетой совсем в другое лицо, если уж понадобится стрелять из этой штуки.

– И в медведя тоже не стоит целиться. Понятно? Вы можете его поранить или устроить лесной пожар. А вам это совсем не нужно.

– Не нужно?

– Нет. Ракета даст яркую вспышку, как… что тут сказано? Мощностью около пятнадцати тысяч кандел. – Она улыбнулась. – Если я ее увижу или услышу рев, пойду вас искать. Тридцать баксов. Идет?

– Да.

– Значит, берете сирену и «пугало»?

– Ага. Только я возьму два «пугала».

– Вы будете не один?

– Нет. Но это будет отличный подарок на день рождения моему пятилетнему племяннику.

– Нет, Джон. Это же не игрушка! Ракета для отпугивания медведей – только для взрослых! И вообще, чтобы ее купить, нужно расписаться в инструкции БАТО.

– Базово-аналитическо-тренировочного отдела?

– Нет. Бюро контроля за оборотом алкоголя, табачных изделий и оружия.

– Да неужели? – Я взял еще одну коробку с «Медвежьим пугалом», и мы пошли к кассе. По пути я про себя поблагодарил этих траханых медведей за помощь в решении очередной проблемы.

Лесли дала мне бланк Бюро контроля за оборотом алкоголя, табачных изделий и оружия, в котором было написано, что я обязуюсь использовать это «пугало» исключительно в целях законной защиты от представителей животного мира.

Ну что ж, достаточно близко к моим намерениям, и я расписался внизу.

На прилавке стояла коробка с шоколадными батончиками, и я прихватил один для Кейт. Я бы взял и два, но мне хотелось, чтобы она проголодалась к ужину.

– Ну все? – спросила Лесли.

– Ага.

Она пробила чек на патроны, сирену, носки, батончик и два «Медвежьих пугала».

Расплачиваясь остатками своей наличности, я обнаружил, что мне не хватает двух долларов, и решил отказаться от батончика, но Лесли протянула мне свою визитку и предложила:

– Пусть останется за вами. Заезжайте ко мне завтра – может, еще что-нибудь понадобится. Я и чек от вас приму, а вообще в городе есть несколько банкоматов.

– Спасибо, Лесли. Увидимся завтра.

– Надеюсь.

Я тоже.

Я влез обратно в «додж» Руди и поехал в гостиницу «Уилма».

Итак: медведи, Мэдокс, что-то ядерное, СНЧ, Путов, Гриффит. Хорошая компашка.

Ей-богу, Асад Халил, этот ливийский террорист с его снайперской винтовкой, в сравнении с ними выглядел сущим ангелочком.

Глава 41

В шестнадцать пятьдесят четыре я свернул на длинную подъездную дорожку, ведущую к гостинице Уилмы.

В окне главного здания виднелась женщина – несомненно, сама Уилма, ожидающая своего компьютерного хахаля, и, вероятно, она сейчас гадает, кто это там к ним тащится в раздолбанном «додже».

Я остановился возле «Дома у пруда», собрал пластиковые пакеты с покупками из магазина спорттоваров Лесли Шайнталь, вылез, постучал в дверь и возвестил:

– Снежный человек приехал!

Кейт открыла, и я вошел внутрь.

– Где ты раздобыл этот «додж»? – тут же спросила она.

– У Руди, – объяснил я. – Это очень важный момент, когда ты в бегах, – все время менять машины.

Она не стала это комментировать, а продолжила расспросы:

– Как все прошло? А что в этих пакетах?

– Все прошло хорошо, хотя Бэйн по-прежнему не лечится. Сейчас покажу, что я купил.

Я вывалил содержимое пакетов на кухонный стол.

– Чистые носки для меня, запасные патроны и магазины для нас обоих…

– Зачем?..

– Сигнальная сирена, два «Медвежьих пугала»…

– Два чего?

– Медведей отпугивать и подавать сигнал бедствия. Отличная штука, а?

– Джон…

– Жаль, что ты не видела этот спортивный магазин! Я и не знал, что столько вещей может быть в камуфляжной раскраске! А вот тебе шоколадный батончик.

– Ты что-нибудь ел?

– Ага. Сникерс. Или, кажется, это было пирожное «Ринг-динг».

Я сел на стул, стащил ботинки, а потом носки с ворсинками от ковра. И еще там был по крайней мере один длинный черный волос, который, надеюсь, принадлежал Бэйну Мэдоксу, Кайзеру Вильгельму или Харри Маллеру.

– Это из кабинета Мэдокса. У меня есть подозрение – нет, даже надежда, – что Харри сидел в том же кресле, что и я.

Она кивнула.

Я уложил носки в пластиковый пакет, вырвал страницу из блокнота и записал на ней вкратце все нужное: время, дата, способ сбора вещдоков, место их сбора. Подписался и сунул листок в тот же пакет.

Потом извлек из кармана кусок липкой ленты, весь покрытый волокнами, и пояснил Кейт:

– Это с ковра в вестибюле.

Я аккуратно прилепил ленту к внутренней стенке пакета.

– Однажды я стащил из кухни у подозреваемого в убийстве сандвич с ветчиной… – Тут я начал писать на листке данные по поводу этой липкой ленты. – И получил достаточно материала для анализа ДНК, чтобы привязать его к этому убийству… Но его адвокат выступил с возражением: дескать, вещдок добыт незаконным образом, украден, без ордера, и поэтому неприемлем в суде, так что мне пришлось поклясться, что подозреваемый сам предложил мне наполовину обкусанный сандвич… – Я засунул листок в пакет и закончил свою мысль: – Ну и вот, судья долго над этим смеялся… – Запечатал пакет и спросил Кейт: – У тебя есть клейкая лента?

– Нет. Но я сейчас добуду. Так что там произошло?

– Ты о чем? А-а, об уликах… Ну, этот адвокат долго мурыжил меня насчет того, как это обвиняемый мог предложить мне наполовину съеденный сандвич, и мне пришлось целых двадцать минут торчать на месте для дачи свидетельских показаний, объясняя, почему я засунул этот огрызок в карман, вместо того чтобы съесть. – Я улыбнулся, вспомнив этот процесс. – Судью весьма впечатлило мое вранье, и он решил, что сандвич с ветчиной можно принять в качестве улики. Адвокат совсем взбесился и обвинил меня во лжи.

– Ну… так это и была ложь. Разве нет?

– Это спорный вопрос.

Она не стала возражать.

– Его осудили?

– Правосудие восторжествовало.

Потом я нащупал полотенце для рук на дне второго пакета и пояснил:

– Это из комнаты для пи-пи, я им обтер кое-какие поверхности. – И начал писать пояснение к этому вещдоку. – Оно подпадает под категорию сандвичей с ветчиной. Как записать: мне его дали на хранение или я забрал его без ордера на обыск? Что скажешь?

– Ничего не знаю. Это твое дело.

– Верно… – И зачитал: – Выдано мне Карлом, служащим подозреваемого, когда он увидел, что полотенце… застряло у меня в «молнии»?

– Над этим тебе придется еще подумать.

– Ага. Потом закончу. О'кей, если повезет, то какие-то из этих волокон и волос из клуба «Кастер-Хилл» совпадут с теми, что мы обнаружили на теле Харри, а волосы Харри и волокна от его одежды, вполне возможно, остались в «Кастер-Хилл» и теперь перемешаны с теми, что я собрал в качестве вещдоков.

– Отличная работа, Джон, – похвалила Кейт.

– Спасибо. Я когда-то был хорошим детективом.

– Ты и сейчас хороший детектив.

Вот так!

– Думаю, у нас уже достаточно вещдоков для судмедэкспертизы и прочих улик. Звоним Тому Уолшу и сматываемся в Нью-Йорк.

Я проигнорировал это предложение и показал ей свои новые шерстяные носки.

– Нам надо проделать еще одну вылазку для сбора вещдоков в охотничьем доме. У тебя какие носки?

Она проигнорировала мой вопрос.

– Ты серьезно настроен насчет этого приглашения на ужин?

– Ага. – Я положил в карман моток липкой ленты. – Человек, подозреваемый в убийстве, не станет приглашать нас на ужин каждый день.

– Ну, семейство Борджиа все время так делало.

– Да? Это кто такие? Итальянская мафиозная семейка? Так?

– Нет. Это благородное итальянское семейство, частенько травившее своих гостей за обедом.

– Да неужели? И гости все равно к ним приходили? Кретины какие!

– Вполне согласна.

Она развернула шоколадный батончик, и я предложил:

– Хочешь, откушу первым, чтобы удостовериться, не отравлен ли он?

– Нет. Но если ты голодный, я с тобой поделюсь.

– Не надо, я берегу аппетит до ужина.

– Я туда не поеду.

– Милая, он специально подчеркнул, что приглашает и тебя.

– И ты тоже не поедешь. Лучше расскажи, о чем вы беседовали с Мэдоксом.

– Ладно. Только сперва позвони Уилме.

– Зачем?

– Скажи, что вернешь ей комп до шести тридцати, и попроси моток липкой ленты.

– О'кей. – Она отошла к столу, а я прошлепал босиком к дивану, не желая пачкать свои новые носки Уилминой гостиничной пылью.

Кейт взяла трубку телефона, и я добавил:

– И попроси Уилму немедленно позвонить тебе, если твой муж проедет мимо в белом «хендае».

Я думал, Кейт сообщит мне в ответ, что я инфантильный идиот, но она улыбнулась и ответила:

– О'кей.

Странное у нее все-таки чувство юмора.

Кейт дозвонилась до Уилмы, поблагодарила за лэптоп и пообещала вернуть его до половины седьмого. Потом сказала:

– Могу я попросить вас еще о двух одолжениях? Мне нужен скотч или изолента. Я заплачу. Спасибо. Ой да: если увидите, что мой муж едет мимо вас в белом «хендае», перезвоните мне, ладно? – Уилма что-то ответила, и Кейт улыбнулась: – Нет, это просто один мой друг, но… да, да…

– Скажи, что тебе нужно много ленты, чтобы хватило связать себя по рукам и ногам, и спроси, есть ли у нее взбитые сливки.

– Минутку, пожалуйста… – Кейт прикрыла микрофон и, едва сдерживая смех, укорила: – Джон!..

– И пусть позвонит, если к «Дому у пруда» проедет любая другая машина.

Кейт недовольно посмотрела на меня.

– Мой муж может приехать и в другой машине. Так что если вы увидите любую машину, направляющуюся к «Дому у пруда»… да, спасибо.

Она положила трубку.

– Уилма посоветовала, чтобы мой друг убрал свой «додж» за дом, и напомнила, что с веранды имеется отдельный выход.

Мы посмеялись, а именно это нам и было нужно. Потом Кейт сказала:

– Как будто я не знаю, как выводить своих приятелей через заднюю дверь!

– Неужто знаешь?

Она улыбнулась, но тут же посерьезнела.

– Уилма теперь наш часовой.

– У нее неплохая мотивация для этого.

Кейт кивнула:

– Иногда ты умеешь придумывать.

– У меня тоже неплохая мотивация.

Мы запоздало принялись обниматься и целоваться, а потом Кейт сообщила:

– Я заказала нам билеты на завтра. Из Сиракьюс. Вылет в восемь тридцать утра. Приземление в аэропорту Ла-Гуардиа. Это самый первый рейс, на который были билеты.

Мне сейчас не хотелось спорить об этом.

– Надеюсь, ты не пустила в ход свою кредитную карту.

– Они не принимают чеки по телефону.

– Ну что ж, когда приедешь в аэропорт, передай Лайаму Гриффиту привет от меня.

– Джон, они не успеют так быстро получить информацию о моей кредитной карте… Мы можем вечером рвануть в Торонто. Оттуда много рейсов на Нью-Йорк и Ньюарк.

– Мы не будем пересекать никаких границ! Ну ладно, а каковы твои успехи?

Она открыла свой блокнот, лежавший на столе:

– Есть успехи. Первое: как я уже сказала, до майора Шеффера дозвониться не удалось. Я пыталась дважды и оставила для него сообщения, что позвоню еще. Но не думаю, чтобы он хотел разговаривать со мной. Тебе может повезти больше.

– Я ему попозже позвоню. – Я улегся на диван. – Кстати, на Маккуэн-Понд-роуд не было никаких наблюдателей.

– Может, они хорошо спрятались.

– Может быть. Или Шеффер решил от нас отделаться.

– Но ты все равно поехал в клуб.

– Я оставил записку – вырезал на коре березы.

– Я еще раз просмотрела списки пассажиров. Заказы на билеты и договоры на аренду машин. Никаких других интересных имен, кроме Пола Данна и Эдуарда Уолфера. И конечно, Михаила Путова. – Она заглянула в свои записи: – Там были еще имена, показавшиеся мне знакомыми, но это, вероятно, потому, что я несколько раз перечитывала списки. Например, Джеймс Хокинс. Тебе это имя не кажется знакомым? Только не говори, что он играл на третьей базе за «Янки».

– Ладно, не играл. Хокинс? А ты в «Гугл» лазила?

– Лазила. И там есть один Джеймс Хокинс – из членов Объединенного комитета начальников штабов. Генерал ВВС. Только откуда нам знать, что это тот Хокинс?

– Ну… если уж он поехал в «Кастер-Хилл», то, вероятно, тот самый. Он машину напрокат брал?

– Нет. Прибыл из Бостона в субботу, в девять двадцать пять, и отбыл в ноль сорок пять в воскресенье в Бостон с последующей пересадкой на Вашингтон.

– О'кей… Если он приехал в «Кастер-Хилл», то за ним, вероятно, прислали в аэропорт машину. И вот что интересно: ни за кем из этих випов Мэдокс не послал самолеты своей корпорации. Думаю, что он, да и они тоже, просто не желал привлекать ничьего внимания к своим прямым контактам. А это всегда подозрительно.

– Ну, может оказаться, – возразила Кейт, – что дело тут просто в этике: правительственным чиновникам не следует принимать дорогие подарки от богатых людей.

– Тогда это еще более подозрительно, – заметил я. – Стало быть, у Мэдокса на этом сборище был член Комитета начальников штабов, генерал ВВС.

– Интересно, а эти гости знали о Харри и о том, что с ним потом произошло…

Я не мог себе представить, чтобы люди такого уровня оказались замешаны в убийстве. С другой стороны, если ставки достаточно высокие, все возможно.

– Что-нибудь еще из аэропорта?

– Нет, это все. Понадобится целая команда, чтобы проанализировать все списки, посмотреть, кто такие все эти люди и какая связь – если она вообще имеется – между ними и Бэйном Мэдоксом.

– Надеюсь, наши коллеги уже работают над этим. Только вот результатов мы никогда не узнаем.

Кейт ничего на это не сказала. И продолжила свой доклад:

– Потом я полезла в Интернет, в «Гугл», и стала искать, что там имеется на мистера Бэйна Мэдокса. И сведений о нем оказалось на удивление мало.

– Ничего удивительного тут нет.

– Надо думать. Большая часть информации – о его бизнесе. Пост генерального директора и основного держателя акций «Глобал ойл корпорейшн». Не слишком много. А о нем самом, биографии, личных делах почти ничего – никакого упоминания о бывшей жене или детях, с полдюжины выдержек из опубликованных источников и ни единой цитаты из неопубликованных. И никаких комментариев.

– По всей видимости, он имеет возможность снимать нежелательную информацию, поступающую в Сеть от третьих лиц.

– По всей видимости. – Она заглянула в свои записи. – Единственное, что может представлять хоть какой-то интерес, – около пятидесяти процентов его нефтяных и газовых месторождений и половина танкерного флота принадлежат безымянным владельцам с Ближнего Востока.

Я задумался над этим. Мэдокс говорил о своем приятеле, иракском нефтяном министре. Следовательно, он, равно как и большая часть западных владельцев нефтяных компаний, должен целовать кое-чьи задницы в странах, имеющих нефть. Но поскольку Бэйн Мэдокс явно не принадлежит к типу людей, готовых целовать чьи-то задницы, то, вполне возможно, озабочен устранением своих партнеров, раз и навсегда. Может, именно это он и задумал.

– Что-нибудь еще по Мэдоксу?

– Нет. Потом я снова влезла в Интернет и стала искать информацию по СНЧ. Там ее не слишком много, чуть больше того, что нам рассказал Джон Насефф. За одним исключением – русские используют свою СНЧ-систему не так, как мы.

– Верно. У них в алфавите больше букв. – Я зевнул и прислушался к бурчанию в собственном желудке.

– Нет, разница еще в одном. – Она снова заглянула в свои записи. – Вот послушай. В США посылают СНЧ-сообщения своему подводному флоту как предупредительный сигнал, а вот русские в моменты усиления международной напряженности постоянно шлют своим ядерным подлодкам одно и то же послание, в котором сообщается, что все в порядке. И когда такая передача вдруг прекращается, это означает, что сейчас им будут передавать новое, срочное сообщение. И если оно не поступает на подлодку в течение времени, необходимого для прохождения СНЧ-сигналов – а это около тридцати минут, – тогда молчание воспринимается как знак того, что передающая СНЧ-станция уничтожена. На этот случай подлодка имеет приказ запускать ракеты по заранее определенным целям в США, Канаде или где-то еще.

– Господи, надеюсь, они вовремя оплачивают свои счета за электричество.

– Я тоже надеюсь, – кивнула Кейт. – Вот поэтому наш СНЧ-приемник в Гренландии и смог перехватить СНЧ-сигналы русских и определить местоположение передатчика на Кольском полуострове – непрерывный сигнал «Все в порядке» поступал в течение всего периода международной напряженности. А спровоцировали ее мы, чтобы заставить русских непрерывно посылать этот сигнал и получить возможность обнаружить их передатчик на Кольском полуострове.

– Ух ты! Какие мы умные! И что же после этого говорить о балансировании на грани ядерной войны! Как все-таки хорошо, что «холодная война» закончилась!

– Именно. Но это привело меня к мысли, что Мэдокс, который однажды уже сумел заполучить американские СНЧ-коды, мог раздобыть и аналогичные русские. Если верить этой статье – кстати, ее написал швед, – у русских не такое сложное и не столь непробиваемое для хакеров программное обеспечение для шифровки этих сообщений. Значит, Мэдокс вполне мог перейти на СНЧ-частоты, используемые русскими, и теперь хочет послать фальшивые сигналы русским подводным лодкам, чтобы те нанесли ядерный удар… по Китаю или Ближнему Востоку. Да по кому угодно, кто ему сегодня не нравится.

Я задумался над этим предположением.

– Что же, если русские коды легче добыть, чем наши, надо полагать, такая возможность имеется. Тот же передатчик в «Кастер-Хилл», но другие подлодки. Что там еще интересного про СНЧ?

– Только то, что индийцы изучают возможность создания собственной СНЧ-станции.

– А им-то за каким чертом она понадобилась? Томагавки запускать? Мало им, что ли, собственных казино, дьявол их задери?!

– Джон, я про Индию говорю. И про индийцев.

– А-а…

– Они работают над созданием ядерного подводного флота. И китайцы тоже. И пакистанцы.

– Вот гады! А следующими, видимо, этим займутся почтовые служащие. После чего мы спокойно попрощаемся с этим миром.

– Вообще-то мир становится гораздо более опасным местом, чем во времена «холодной войны», когда нас было только двое: мы и они.

– Точно. Какая, ты говорила, средняя цена на дома в Потсдаме?

Этого она, кажется, уже не помнила. Зато сообщила:

– Я еще там кое-что нарыла… Не слишком хорошая информация.

– Типа, скверная?

– Да.

– Что именно?

– Я все еще пытаюсь определить, насколько это скверно. Ладно, давай сперва покончим со всем остальным, а потом вернемся к этому.

– Твоя мама собирается к нам с визитом?

– Я не шучу.

– Ладно. Что у нас на очереди?

– Михаил Путов.