Текст книги "Адское пламя"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Глава 49

Мы с Кейт встретились взглядами. Она не выглядела испуганной, скорее разозленной. Может, на меня.

– Ну, так, – сказал Мэдокс. – Оба – на пол, лицом вниз. – И добавил, как будто мы и сами этого не знали: – Одно лишнее движение, и вы оба – трупы. Я не шучу.

Ну, мы улеглись на пол, лицом вниз – это совершенно правильная полицейская и военная мера при разоружении пленных. Мы явно имели дело с людьми, хорошо знавшими, как это делается.

– Кейт, вы первая, – скомандовал Мэдокс. – Оружие. Медленно. Джон, лицом в ковер. И даже не дыши.

Мне не было видно, что там происходит, но я услышал звук, словно сапог или ботинок ударил по «глоку» Кейт, отшвырнув его по ковру в сторону, и Мэдокс спросил:

– Вы всегда носите пистолет в кармане?

Она не ответила.

– Очень сильно он вам помог, – заметил Мэдокс. – Еще оружие есть?

– Нет.

– А кобура где?

– На поясе сзади.

Он приказал своим:

– Заберите у нее кобуру, снимите часы, ботинки, носки и куртку. Потом пройдитесь металлодетектором.

Я услышал разные звуки – шорохи и постукивание снимаемых и отбрасываемых в сторону вещей, потом голос Мэдокса:

– Обыщите ее.

– Убери свои шкодливые ручонки! – воскликнула Кейт.

– Может, вам стриптиз устроить, или все же обойдемся обыском и металлодетектором? – ядовито осведомился Мэдокс.

Ответа не последовало.

– Чисто, – произнес Лютер.

– Перевернитесь, – велел Мэдокс.

Я услышал, как она переворачивается, через пару секунд раздался писк металлодетектора и Карл спросил:

– Это что?

– Мой ремень и молния на джинсах, тупица, – ответила Кейт. – Что тут непонятного?

– Снимите ремень, – скомандовал Мэдокс.

Я не слышал, пустили они еще раз в ход металлодетектор или нет, но и писка тоже не последовало – стало быть, «Медвежье пугало» не обнаружили.

– Карл, ощупай ее, – распорядился Мэдокс.

Я не видел, по каким местам он ее охлопывает, но она сказала Карлу:

– Наслаждаешься?

Несколько секунд спустя Карл бросил:

– Чисто.

Не знаю, куда она засунула «пугало», но либо его не обнаружили, либо нашли, но не поняли, что это такое.

– Дерек, надень на нее кандалы, – велел Мэдокс второму охраннику.

Я услышал металлическое позвякивание, потом щелкнули, закрываясь, замки кандалов и Мэдокс произнес:

– Теперь твоя очередь, Джон. Процедура тебе известна. Сперва пистолет.

По-прежнему лежа лицом в пол, я сунул руку под грудь, будто доставая пистолет, вытащил из нагрудного кармана рубашки «пугало» и положил на ковер под животом.

Мэдокс, кажется, передвинулся поближе и встал над моими ногами.

– Даже не думай геройствовать, – предупредил он. – Или твоя жена умрет. – И добавил: – Да-да, я знаю, что она твоя жена.

– Пошел бы ты на…!

Я вытащил из-за пояса свой «глок» и бросил на ковер.

– Что еще имеется? Только не врать, или я всажу тебе в задницу пулю сорок пятого калибра.

– Кобура у щиколотки. На левой ноге.

Кто-то задрал мне штанину и снял кобуру с револьвером тридцать восьмого калибра.

Потом два охранника стянули с меня ботинки и носки, кожаную куртку и часы.

– Проверьте его на металл, – приказал Мэдокс.

Один их них – кажется, Лютер – обошел меня, водя металлодетектором, но ничего не нашел – сигнал не пищал.

– Обыщи его.

Кто-то ощупал мои спину, бока и ноги, вытащил бумажник.

– Чисто, – доложил Лютер.

– Бэйн, – пожаловался я, – Лютер меня за задницу лапает.

Лютеру это явно не понравилось.

– Заткни свою траханую пасть, сэр! – рявкнул он.

– Тебе велели меня обыскать, а не лапать.

И тут же тяжелый ботинок врезался мне в ребра, а Лютер заорал:

– Ты, засранец!..

– Прекрати! Ничего без моего разрешения! – остановил его Мэдокс.

Когда мне удалось выровнять дыхание, я не смог удержаться от ехидного замечания:

– А они у тебя не такие уж дисциплинированные, Бэйн.

– Заткнись! – рявкнул Мэдокс. – Мне не нравится твой сарказм. Переворачивайся!

Надо было перевернуться таким образом, чтобы они не заметили «Медвежье пугало», лежавшее на ковре у меня под брюхом. Поэтому я не просто перекатился вбок, а притворился, будто мне очень больно от пинка под ребра, и вполне приемлемо изобразил выбросившегося на берег кита, барахтающегося на песке, так что остался лежать на том же месте, а «пугало» оказалось у меня под спиной.

Теперь я видел Мэдокса, стоявшего над моими ногами, и Карла, вставшего возле Кейт и нацелившего на нее ружье.

Лютер стоял справа от меня, похлопывая металлодетектором по ладони, словно полицейской дубинкой, которой он подумывал врезать мне по голове.

Другого охранника, Дерека, не было видно, но, думаю, он просто сместился мне за голову и навел на меня свою «М-16».

Единственной хорошей новостью было то, что Мэдокс по какой-то причине до сих пор не открыл огонь.

Он, видимо, уловил мою мысль.

– Если ты гадаешь, почему я тяну время и вожусь с вами обоими, то ответ простой: мне нужна от вас кое-какая информация. И еще мне не хочется пачкать кровью этот персидский ковер.

Обе причины выглядели вполне прилично.

– Сними ремень, – приказал Мэдокс.

Я расстегнул пряжку, вытащил ремень и отбросил в сторону.

– Надень на него кандалы, – кивнул Мэдокс Дереку.

Я поднял ноги, Дерек нацепил мне на щиколотки ножные браслеты и защелкнул их. Я удивился, насколько они тяжелые, и уронил ноги на ковер, отчего кандалы зазвенели.

Лютер вытащил из моего нагрудного кармана ручку и провел надо мной детектором. Молния на ширинке, конечно, заставила его запищать, и Лютер ткнул детектором мне в штаны:

– Никаких чугунных яиц, полковник.

Все засмеялись, исключая меня и Кейт.

Тут мне подумалось, что я успел разозлить всех в этой комнате, включая Кейт. И хотя до сего момента они вели себя вполне профессионально, в любую минуту могут перейти и на личности. Стало быть, решил я, ради собственной жены следует держать рот на замке.

Я повернул голову и посмотрел на Кейт – она лежала футах в десяти от меня, тоже на спине и в ножных кандалах. Мы встретились взглядами.

– Скоро прибудет подмога, и все будет хорошо.

– Я знаю.

Конечно, дело было не в том, когда она прибудет, а в том, прибудет ли вообще.

– Заткнись! – гаркнул Мэдокс. – Говорить будешь, когда к тебе обратятся. – И уже Лютеру: – Еще раз обыщи его!

Лютер снова прошелся по мне своими ручонками, ткнув при этом большим пальцем в яйца, и отрапортовал:

– Чисто.

Мэдокс переместился к бару и стал обыскивать карманы наших курток, осматривать документы, обувь и ремни, потом высыпал на стойку содержимое сумочки Кейт и начал копаться в ее вещичках.

– У вас тут целых шесть полных магазинов! Вы что же, рассчитывали устроить перестрелку?

Остальные три идиота засмеялись.

Я не мог устоять перед искушением и ответил:

– Да пошел ты на…!

– Именно это все время повторял твой приятель Харри – «Пошел ты!» «Пошел ты!» Поинтеллигентнее ничего придумать не можешь?

– Могу. Ты арестован.

Он решил, что это смешно, и сказал:

– Ты тоже.

И продолжил копаться в наших вещах, разложенных на стойке. Я заметил, что он вынул батарейки из сотовых телефонов и стал рассматривать мою ручку. «Пугало» Кейт он так и не обнаружил, и я надеялся, что аппарат по-прежнему у нее.

– Так. Тут у вас служебный жетон детектива Маллера. Джон, зачем он вам?

– Чтобы передать его семье.

– Понятно. А ваш значок кто передаст семье после вашей смерти?

– Это риторический вопрос?

– Это вам только кажется.

Теперь он взялся за наши блокноты. Мои записи он, понятно, не прочтет, потому что никто, включая меня самого, не в состоянии разобрать мой почерк. Но у Кейт почерк был очень аккуратный.

– Я вижу, у вас хорошо с логикой. Редкое качество для женщины.

Она, как и следовало ожидать, предложила:

– Пошел на…!

Он проигнорировал этот посыл и продолжил листать ее блокнот.

– Кейт, кому-нибудь известно, что вы здесь?

– Только ФБР и полиции штата, которая уже сюда едет.

– Если бы что-то в этом роде произошло в управлении полиции штата, я бы об этом уже знал.

Вот это мне страшно не понравилось.

– Джон, что об этом знают в доме двадцать шесть по Федерал-плаза? – спросил он.

– Все.

– Не думаю.

– Тогда и не спрашивай.

– Вас видели, когда вы разговаривали с Харри в пятницу после обеда возле лифта. О чем вы говорили?

И это мне тоже очень не понравилось – у Бэйна Мэдокса в доме двадцать шесть имеется свой источник информации.

– Ну же, Джон!

– О делах мы не разговаривали.

– Ну хорошо… У меня сейчас больше нет времени, так что мы продолжим нашу беседу попозже.

– Попозже – это хорошо.

– Но тогда я уже не буду таким добрым.

– Ты и сейчас не слишком добрый, Бэйн.

Он засмеялся:

– Ты еще ничего не видел, приятель.

– Пошел бы ты на…! – посоветовал я ему.

Он стоял прямо надо мной, и его ястребиные глазки уставились на меня, словно он из поднебесья высмотрел на земле раненое животное.

– Есть два способа вести допрос, – сообщил он мне. – Не знаю, как вы, Джон, но лично я предпочитаю обходиться без крови, переломанных костей и криков о пощаде. А как вы, Кейт?

Она не ответила.

И он продолжил развивать ту же тему:

– И еще: есть два способа попасть в измельчитель для веток – живым или мертвым. – И проинформировал нас: – Путова засунули туда уже мертвым, поскольку это было убийство по необходимости. Но вы двое здорово меня разозлили. Однако если будете сотрудничать, даю вам слово чести: ваша смерть будет быстрой и легкой – пуля в голову, перед тем как попадете в измельчитель и превратитесь в жратву для медведей. Ну как? Договорились? Джон? Кейт?

Я не видел в этой договоренности никаких особых выгод для нас, но нужно было выиграть немного времени и я ответил:

– Договорились.

– Отлично. Ну ладно, вы просили показать вам мой СНЧ-передатчик. Сейчас я вам его покажу.

– Вообще-то, – заметил я, – я бы предпочел просто забрать сейчас списки ваших гостей и прислуги, после чего мы отбудем отсюда.

– Джон, это не смешно.

Это сказал Мэдокс, но могла бы сказать и Кейт.

Потом все четверо задвигались вокруг нас, и Мэдокс произнес:

– О'кей, мистер и миссис Кори, теперь можете встать. Руки на голову.

Я попытался сесть и скривился от боли в отбитых ребрах, теперь уже не воображаемой. Уперся руками позади себя, чтобы оттолкнуться, сгреб ладонью «Медвежье пугало» и сунул его в трусы. Затем поднялся на ноги. Пока все шло хорошо.

Я повернулся к Кейт, которая уже стояла и смотрела на меня, и сказал:

– Стойкость придется проявить попозже.

Она кивнула.

– Молчать! – напомнил мне Мэдокс. Потом посмотрел на часы и бросил Карлу: – Пошли отсюда!

– Следовать за мной, – приказал тот. – Дистанция – десять футов.

После чего двинулся к открытым дверям в игровую комнату, а Мэдокс скомандовал:

– Вперед. Руки за голову.

И мы пошли за Карлом.

Я никогда не ходил в ножных кандалах, и хотя цепь была довольно длинная, плохо удавалось ставить одну ногу перед другой, и я шаркал ступнями по полу, словно прикованный к общей цепи каторжник. Кроме того стальные браслеты уже начали натирать мне щиколотки.

И еще: мои штаны без ремня начали сползать, и мне пришлось несколько раз их поддернуть, вызвав вопль Лютера:

– Руки на голову!

Кейт, шагавшей впереди меня, тоже было трудно идти – она все время спотыкалась, чуть не падала. Но тесные джинсы держались на ней, и рук с головы она не снимала.

Я не знал, кто идет позади, и оглянулся через плечо. В десяти футах от меня шел Мэдокс с «кольтом» сорок пятого калибра в руке.

Лютер замыкал шествие с винтовкой «М-16» наготове. Дерек, жертва моей сирены, остался в баре – собирал наши вещи.

– В следующий раз, когда ты оглянешься, – сказал Мэдокс, – у тебя откроется третий глаз, прямо посреди лба. Ясно?

Кажется, я хорошо его понял.

Итак, оказывается, мистер Бэйн Мэдокс вовсе не такой уж очаровательный и милый человек, не слишком хорошо воспитанный и недостаточно цивилизованный. И не стремится это скрыть. По правде говоря, таким он мне нравился гораздо больше – все фиговые листочки отброшены, притворство забыто, а что самое важное, он ведет нас к СНЧ-передатчику.

Карл остановился посередине игровой комнаты, и Мэдокс скомандовал:

– Стоп!

Мы с Кейт выполнили его указание, и я посмотрел по сторонам. На одной стене висела большая мишень для дартса, в центре которой красовалась цветная фотография Саддама Хусейна.

– Вы спрашивали, когда начнется война, – напомнил мне Мэдокс. – Дата операции – пятнадцатое марта. Иды [38]38
  Середина месяца в древнеримском календаре. Мэдокс намекает на то, что, по преданию, Юлию Цезарю было предсказано «беречься мартовских ид». Он не послушался предсказателя и был убит заговорщиками.


[Закрыть]марта плюс-минус день-два на всякие недоразумения. Но я начну ее раньше. Менее чем через час.

– Может, сперва поужинаем?

По крайней мере Лютеру это показалось смешным.

Мэдокс, который теперь оказался впереди меня, кажется, пребывал в некотором напряжении или, возможно, погрузился в свои мысли и не ответил.

Карл тем временем закинул ружье на плечо, и я смог как следует его рассмотреть. Это был «браунинг», полуавтоматическое охотничье ружье, видимо, двенадцатого калибра. Оно способно выпустить пять зарядов подряд, и так быстро, как только вы сумеете нажимать на спусковой крючок и если устоите при этом на ногах. Для Карла это проблемы не составит.

У Мэдокса в его «кольте» сорок пятого калибра семь патронов в магазине и один в патроннике. Этот пистолет известен тем, что из него трудновато попасть в цель, но если тупоносая пуля все же зацепит вас, то вы тут же взлетите на воздух, но, как любили шутить мои приятели, успевшие послужить в армии, «убьет вас падение после этого взлета».

Винтовка «М-16» Лютера – совсем другое дело. Очень точная на средних дистанциях, и если у Лютера полностью автоматический вариант, он может выпустить двадцать пулек в стальных рубашках за меньший отрезок времени, нежели потребуется, чтобы произнести все эти слова.

Срань господня, я уже мертвец!

В любом случае Дерека, этого напуганного моей сиреной паренька, с нами уже не было – его, видимо, ждал прием у отоларинголога, и теперь нам с Кейт приходилось довольствоваться всего тремя противниками. Однако это вам не примитивная уличная шпана вроде моих испаноговоряших приятелей, наверное, зажмуривавшихся, стреляя по мне, или тех джентльменов с Ближнего Востока, которые, я полагаю, вообще не стараются в кого-то попасть, когда палят из своих «АК-47».

В любом случае эти трое – бывшие солдаты, а мы с Кейт в ножных кандалах, без ремней, босые и загнанные в угол.

И самое последнее соображение: сейчас еще не время воспользоваться «Медвежьим пугалом». Надеюсь, Кейт это тоже понимала.

К тому же нам необходимо было попасть к СНЧ-передатчику.

Тут я увидел, как Карл сунул руку куда-то под большой круглый карточный стол, потом отступил назад. Стол начал подниматься над полом, и я услышал жужжание электромотора. Стол продолжал ползти вверх вместе с круглым ковром, лежавшим под ним, и куском пола под ковром. Вот завиднелся шток гидравлического подъемника, все это поднимавшего, и когда ножки стола оказались футах в пяти над уровнем остального пола, подъем прекратился, оставив отверстие около четырех футов в диаметре.

Карл сел на пол, свесив ноги в дыру, и исчез в ней. Вскоре темное отверстие осветилось изнутри.

– Кейт, вы первая, – сказал Мэдокс.

Она помедлила, и он схватил ее за руку и подтолкнул вперед, к отверстию в полу.

Она чуть не свалилась, поскольку ноги были скованы, и я заорал:

– Поосторожнее, ты, засранец!

Он обернулся ко мне:

– Еще одно слово, и ей будет плохо. Понял?

Я кивнул.

Мэдокс за руку подвел Кейт к краю отверстия:

– Там винтовая лестница. Держитесь за перила и быстро спускайтесь.

Кейт села на пол, ухватилась за веревочную петлю, свисавшую с нижней части поднявшегося куска пола, и спустилась в отверстие.

Мэдокс сделал мне знак, указывая в сторону дыры:

– Давай.

Я почувствовал, как сзади меня подтолкнул Лютер, и понял, что этот недоумок стоит слишком близко, чтоб оставаться в безопасности.

– Отойди назад, идиот! – заорал на него Мэдокс.

– Да я его пальцем не трону, – сказал я.

Когда я подошел к отверстию, Мэдокс, который идиотом не был, отступил в сторону и навел на меня «кольт».

– Стой!

Я остановился.

Через несколько секунд снизу донесся голос Карла:

– Можно!

И Мэдокс проинформировал меня:

– Кейт лежит на полу, а Карл целится из ружья ей в голову. Это для твоего сведения. – И указал на отверстие: – Пошел!

Я сел на пол и, опустив закованные в кандалы ноги, почувствовал первую ступеньку. Как только мы с Кейт окажемся в этом подземелье, никто нас уже не найдет.

– Вперед, Джон, – поторопил Мэдокс. – У меня мало времени. – И взвел курок своего пистолета, давая знак двигаться.

Я спустился по винтовой лестнице, огибавшей шток гидравлического подъемника. Это было нелегко – спускаться с кандалами на ногах, но руки были свободны, так что я держался за перила и по большей части просто съезжал по ним.

Кстати, о руках. Если Мэдоксу в какой-то момент вздумается надеть на нас наручники, придется действовать до того, как это произойдет. Кейт, я был уверен, тоже это понимала.

До пола внизу было футов двадцать, высота двухэтажного дома, и я сразу понял, что это и есть убежище на случай ядерной войны.

Винтовая лестница спускалась до бетонного пола круглой комнаты, освещенной люминесцентными лампами без плафонов.

Напротив последней ступеньки, в нескольких футах от нее, располагалась блестящая стальная дверь, как в банковском хранилище, вделанная в бетонную стену.

– Лицом вниз, – произнес позади меня Карл.

Я повернулся и увидел его – он стоял в другом конце круглого пространства, наведя ружье на Кейт, лежавшую на полу лицом вниз.

Неплохой момент для атаки, но прежде чем я на это решился, Карл приставил дуло к голове Кейт и заорал:

– Три! Два!..

Я опустился на холодный бетонный пол, и Карл крикнул:

– Можно!

И я услышал, как Мэдокс, стуча ботинками, спускается по винтовой лестнице, очень быстро, словно немало в этом тренировался.

– Джон, полагаю, одному из нас придется исчезнуть, – произнес он.

Я не ответил.

Прошло несколько секунд, и на лестнице послышались шаги Лютера, потом шипение в цилиндре гидравлического подъемника и глухой удар: пол и стол на нем опустились на прежнее место.

– Открой дверь, – велел Мэдокс Лютеру.

Я услышал щелчок отпираемого замка и легкий скрип открывающейся тяжелой двери.

– Джон, – сказал Мэдокс, – одно твое лишнее движение – и Кейт застрелят первой. – И обратился к Карлу и Лютеру: – Поняли? Если Кори вздумает что-то сделать, застрелите Кейт. А о мистере Кори я сам позабочусь.

– Есть, сэр! – хором ответили Карл и Лютер.

Потом Мэдокс решил сделать мне последнее предупреждение:

– Учти, ты испытываешь мое терпение, а я уже на десять минут выбился из графика. Итак, либо ты ведешь себя хорошо и быстро исполняешь все требования, либо я стреляю в одного из вас, чтобы наверстать упущенное время. Понятно?

– Понятно.

– Хорошо. Твоя жена все равно не считает тебя героем, так что и не пытайся им стать.

– Отличный совет.

– Кейт! – приказал он. – Вставайте. Руки на голову.

Она встала, и Мэдокс отдал следующее распоряжение:

– Следуйте за Карлом. – И обратился ко мне: – Джон, вставай. Руки на голову. Следуй за ними, дистанция двадцать футов.

Я встал, положил руки на голову и заметил на полу большой холщовый мешок. «Молния» на нем была частично расстегнута, и я увидел торчащий оттуда рукав моей кожаной куртки. Видимо, Дерек передал Лютеру мои вещи, и все доказательства нашего пребывания в клубе «Кастер-Хилл» – за исключением «доджа» Руди, от которого они, конечно, тоже избавятся, – теперь исчезли.

Мэдокс заметил, куда я смотрю.

– Даже следов ваших ДНК не найдут в медвежьем дерьме. – И сделал мне знак в сторону двери: – Вперед!

Я прошел сквозь эту банковскую дверь, вделанную в бетонную стену футов трех толщиной.

– Добро пожаловать в мое ядерное убежище, – прозвучал позади голос Мэдокса.

Лютер вошел последним, и я услышал, как захлопнулась дверь и щелкнул замок.

У меня было ощущение, что мы сейчас находимся под террасой, примыкавшей к дому сзади, в выдолбленном в скальном основании глубоком помещении, никак не связанном с цокольным этажом самого дома. И еще я понял, что на поверхности земли не найдется ни единой живой души, способной нас теперь отыскать.

Глава 50

Мы оказались в широком коридоре, бетонные стены которого были выкрашены в светло-зеленый цвет, переходивший в небесно-голубой футах в трех от пола. Потолок был отделан матовым стеклом, из-под которого сияли яркие фиолетовые лампы. Я решил, что это, видимо, специальные лампы для теплиц, ускоряющие рост растений. Здесь, правда, не было никакой растительности, если не считать чудовищной расцветки половое покрытие «Астротерф» в стиле восьмидесятых годов прошлого века.

Полагаю, кто-то пытался создать иллюзию открытого пространства, залитой солнечным светом лужайки, но не преуспел: все вокруг выглядело как подземный бетонный коридор.

– Это для иллюзии, будто вы не под землей, а на поверхности, – пояснил Мэдокс.

– А разве это не так? – спросил я.

Вместо ответа он сообщил:

– Это идея моей бывшей жены, полной идиотки. Она испытывала совершенно иррациональный ужас при одной только мысли об атомной войне.

– Какая глупая женщина.

У него, кажется, улучшилось настроение, и он сделал мне знак в сторону открытой двери справа, заглянув в которую я увидел детскую комнату.

– Наши дети были тогда маленькими, и она считала, что им тут будет хорошо.

– Лампы для ускорения роста оказались бы очень кстати, – заметил я, – но что касается товарищей по играм, выбор у них был бы весьма ограничен.

Он не обращал на меня особого внимания и, кажется, разговаривал сам с собой.

– Она раз по двадцать смотрела фильмы «На берегу» и «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу», но вряд ли поняла, что первый фильм – очень серьезный, а второй – лишь черный юмор висельника. – И, помолчав, добавил: – После этих фильмов о ядерном Армагеддоне она месяцами лечилась в психушке.

У меня создалось впечатление, что Бэйн Мэдокс имел некоторые расхождения со своей бывшей женой в вопросах, касающихся ее одержимости ядерным холокостом, и, по всей вероятности, его нынешние действия были призваны разрешить эти противоречия с помощью собственной ядерной войны. Я был абсолютно уверен, что, когда все это закончится, одной из первых он позвонит миссис Мэдокс.

Как бы то ни было, мы с Кейт медленно продвигались по коридору в кандалах, и я то и дело поддергивал брюки, на что Лютер тут же орал: «Руки на голову!» – а я отвечал: «Пошел на…!»

Я слышал шум работающих вентиляторов, но воздух тут все равно оставался влажным и затхлым.

По обе стороны коридора тянулись открытые двери, за которыми виднелись хорошо обставленные комнаты – спальни, гостиная, кухня и длинная столовая с обшитыми деревянными панелями стенами, тяжелыми портьерами, кессонными потолками и роскошными коврами. Из-за одной закрытой двери слышалась чья-то речь, и я не сразу понял, что это радио или телевизор. Стало быть, тут есть кто-то еще.

А Мэдокс продолжал разглагольствовать:

– Она потратила кучу денег, украшая это убежище. Намеревалась просидеть тут весь период полураспада выпавших радиоактивных осадков, причем в роскоши, к которой привыкла.

Его явно несло, так что я не стал мешать.

– С другой стороны, тут оказалось вполне удобно. Во-первых, разместить СНЧ-передатчик, а также спрятать целое состояние в произведениях искусства, золоте и валюте. Последний агент налоговой службы, пытавшийся здесь что-то разнюхать, все еще сидит тут внизу, взаперти, – пошутил он.

Неплохо сказано, Бэйн. Этот подвал выглядел как последний бункер фюрера, но сейчас, видимо, не совсем подходящий момент для подобных сравнений.

Мы достигли конца коридора, который протянулся, должно быть, ярдов на пятьдесят, и Карл отпер стальную дверь и включил внутри свет.

– Кейт, идите за Карлом. Джон, стой тут, – распорядился Мэдокс.

Кейт исчезла за дверью, я остался на месте.

Потом изнутри раздался голос Карла:

– Чисто.

– Джон, вперед, – велел Мэдокс.

Мне уже слегка надоели эти собачьи команды, но об этом вряд ли стоило сейчас говорить, когда мы так близки… к концу.

Я вошел в комнату и увидел, что Кейт опять лежит на полу, а Карл стоит возле дальней стены с ружьем наготове, чтобы стрелять либо в нее, либо в меня.

– Джон, на пол, – скомандовал Мэдокс.

Я лег лицом вниз на толстый синий ковер. Как профессионал, я вполне мог оценить военную сноровку Карла и Бэйна и их обращение с пленниками в полном соответствии с правилами, изложенными в любом приличном учебнике. Пленники, хотя и закованные в кандалы, безоружные и противостоящие подавляющим силам в лице трех вооруженных мужчин, все равно потенциально опасны – это они хорошо понимали.

Негативный момент заключался в том, что эти трое не давали мне пока ни малейшей возможности вывернуться из создавшейся ситуации.

То, что они воспользовались кандалами вместо наручников было достаточно внятным сигналом, и я прекрасно понимал, почему Мэдокс пустил их в ход.

Единственной ошибкой, которую они пока допустили, были так и не обнаруженные «Медвежьи пугала». Вот поэтому арестованным всегда устраивают в полиции полный стриптиз. Теперь, когда мы оказались в подземелье, Мэдокс вполне может этим заняться, а также напялить наручники, что станет для нас сигналом к активным действиям.

А пока Мэдокс и Карл, кажется, были очень заняты чем-то никак не связанным с нами. Но Лютер стоял возле двери со своей «М-16», поводя стволом, и мушка все время перемещалась с меня на Кейт и обратно. Холщового мешка нигде видно не было. Вероятно, Лютер его куда-то засунул по пути сюда. Значит, в комнате только оружие, нацеленное на нас.

Кстати, об оружии. Полуавтоматическое ружье Карла в ограниченном пространстве также имело большие преимущества – и это явилось лишним свидетельством их профессионального подхода к ситуации. Пуля из винтовки летит с огромной скоростью и способна пробить тело жертвы насквозь и ранить других, в которых вы вовсе не хотели попасть, а потом еще и рикошетировать от стен, превратившись в угрозу для самого стрелка и его приятелей.

По сути дела, «М-16» Лютера почти так же опасна для него самого, как и для нас. Тем не менее мне вовсе не хотелось, чтобы он стал из нее стрелять.

Что же до «кольта» Мэдокса, то в ограниченном пространстве с бетонными стенами это отличное оружие. При выстреле с близкого расстояния он проделает в вас огромную дыру, а скорость пули на выходе не так уж высока, чтобы ранить кого-то стоящего позади предполагаемой цели. И еще: если эта тупоносая пуля попадет в бетонную стену, у нее больше шансов расплющиться, чем срикошетировать.

Проанализировав все это, я пришел к выводу, что мы с Кейт сидим в полном дерьме и надежда на «пугала» все больше испаряется.

– Встаньте на колени, – скомандовал Мэдокс. – Руки на голову.

Я приподнялся, встал на колени, держа руки на голове, и Кейт проделала то же самое. Мы были футах в десяти друг от друга. В комнате царил полумрак. Мы встретились взглядами. Она опустила глаза туда, где было спрятано ее «пугало» – в джинсах или трусах, вероятно, сразу за «молнией», – и снова взглянула на меня. Я чуть качнул головой. «Нет, еще не время, – имелось в виду. – Я дам тебе знак».

Когда глаза привыкли к слабому освещению, я огляделся по сторонам.

Мэдокс сидел спиной к нам перед каким-то электронным устройством, находившимся возле дальней от меня стены. Я решил, что это и есть СНЧ-передатчик. Эврика. Ну и что теперь?

Лютер по-прежнему торчал возле двери, целясь из винтовки в нас с Кейт.

Карла не было видно, но я слышал его дыхание позади нас.

Комната была обставлена скудно и чисто функционально, как рабочий кабинет. Здесь явно и размещался штаб атомной войны, затеянной Бэйном, где он мог встретить Судный день и звонить хоть по всему миру, выясняя, кто остался после Большого взрыва. Здесь у него, видимо, имеется и биржевой телетайп, чтобы наблюдать, как растут котировки акций его военно-промышленных и нефтяных компаний.

Все семидесятые-восьмидесятые годы меня мучила загадка, зачем люди хотят выжить после ядерного холокоста. Сам-то я никогда не строил далеко идущих планов на постъядерный период, ограничиваясь мыслями о банке маринованного чили и бутылке пива.

Но если быть до конца честным по отношению к Бэйну, следует признать – все это по большей части устроено по проектам его бывшей жены. Интересно, что с ней потом произошло? Или ее тоже засунули в измельчитель?

Я заметил, что на обшитой деревянными панелями стене справа от электронного устройства висели три плоских телеэкрана на поворотных кронштейнах. В обстановке, где все оставалось в стиле восьмидесятых, новенькие экраны выглядели совершенно не к месту.

Слева от консоли передатчика стоял стеллаж с шестью более старыми телевизорами, они были включены, и черно-белое изображение на их экранах все время менялось. Я понял, что это мониторы системы наружного наблюдения, и вычленил караулку и сам большой дом, снимаемый камерой от ворот, потом объектив переместился на генераторную и так далее.

Значит, и Мэдокс, и мы с Кейт сразу узнаем, если на выручку явится кавалерия. Однако пока на территории «Кастер-Хилл» царили спокойствие, мир и тишина.

Меня все время терзала малоприятная мысль, что, если даже полиция штата или ФБР прорвутся сквозь ворота и выломают двери охотничьего дома, никто не найдет нас тут, внизу.

И даже если Шеффер вспомнит, что где-то на территории должно размещаться ядерное убежище, то, по всей вероятности, обыщет цокольный этаж самого дома и вполне может принять одно из его помещений за это самое убежище.

Он ни за что не обнаружит гидравлический подъемник под карточным столом, а если каким-то чудом и обнаружит, ему потребуется немало времени, чтобы вызвать сюда команду взрывников и с их помощью высадить стальную банковскую дверь.

Вот так. Мы по уши в дерьме. Даже глубже. Оставался только один способ выбраться отсюда – тот, к которому я пришел нынче после обеда: этот подонок и его подручные должны умереть здесь и сейчас, прежде чем убьют нас, прежде чем Мэдокс взорвет четыре ядерных устройства где-то в мусульманских странах.

Мэдокс повернулся к нам и осведомился:

– Джон, вы уже поняли, что сейчас произойдет?

– Полагаю, вы намереваетесь послать СНЧ-сигнал на четыре приемника, приделанных к детонаторам ядерных бомб, упакованных в четыре чемодана.

– Правильно. Я уже начал передавать этот сигнал.

Вот дерьмо-то!

– Придвиньтесь-ка ближе. На коленях. Давайте.

Мы с Кейт, не вставая с колен, начали перемещаться ближе к консоли, пока стоявший позади нас Карл не скомандовал:

– Стоп!

Мы остановились.

– Видите эти три окошка? – спросил Мэдокс.

Он указал на черную коробку, стоявшую на верхней панели электронной консоли. В одном окошке этого ящика с головокружительной быстротой мельтешили красные буквы, выдаваемые светодиодами.

– Я уже послал первую букву трехбуквенного кодового сигнала, который взорвет ядерные устройства, – пояснил Мэдокс. – Я мог бы, конечно, поставить в каждом из чемоданов часовой механизм, но тогда время взрыва устанавливается заранее и уже ничего нельзя было бы изменить. Поэтому я предпочел взрыв по сигналу, что означает использование моего СНЧ-передатчика, который идеально подходит для подобной задачи и не подвержен воздействиям извне.