Текст книги "Болтливой избы хозяйка 2 (СИ)"
Автор книги: НатАша Шкот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 41 страниц)
Шкот Наташа
Болтливой избы хозяйка. Книга 2
Пролог
Худая, высокая невеста в жутко перепачканном свадебном платье, сидела на автобусной остановке и размазывала грязными руками слезы по щекам. Фата сбилась на бок в некогда замысловатой прическе, из волос неопределенного цвета.
Плакала долго, с подвываниями, не в силах успокоиться. Ночь и отдаленность остановки от людского жилья, располагала не сдерживаться в эмоциях, чем она и воспользовалась.
Поверх платья было надето некогда белое манто, явно слабо согревающее в эту непогоду. А погода была под стать ее настроению. Лил дождь, превращая снег в грязь, дул ветер, завывая на все лады и пригибая ветви до самой земли.
Невеста пошарила в рюкзаке, лежащем у ног в белых сапожках, и достала бутылку коньяку. Несколько раз отхлебнула, закашлялась, но продолжила пить. Осилила с полбутылки, завинтила крышку и вернула в рюкзак. Сделала несколько глубоких вдохов, икнула.
Потянула фату вниз, но отцепить не смогла. Долго боролось со спутанными локонами и шпилькам и плюнула. Вынула из рюкзака маникюрный набор с маленькими ножницами и, не глядя, стала отстригать пряди. Безжалостно, местами до корня.
Подстричься маникюрными ножничкам оказалось не такой простой задачей, как она думала, но невеста не сдавалась. Грязные локоны, местами в кусках грязи падали к ногам, росли и вскоре превратились в приличную кучку.
– Так даже лучше, не нужна мне эта сила! – сказала и пнула ногой отстриженное вместе с изорванной фатой.
Затем принялась за платье. Оборвала многочисленные слои некогда бежевого кружева, пока не обнажила ноги до колен. И тоже отшвырнула от себя по дальше. Слезы высохли, на лице застыла непроницаемая маска.
У остановки притормозил огромный грузовик.
– Эй, ты, подбросить? – пробасил мужик в теплой шапке, высунув нос из приоткрытого окна, – околеешь!
– А подбрось! – невеста подхватила рюкзак, прошляпала по грязным лужам и забралась на пассажирское сидение.
Водитель оглядел ее изумленным взглядом и поинтересовался:
– Ты чаво, со свадьбы сбежала?
– Типа того! – буркнула невежливо, – так мы едем?
– Ну… да. Тебе куда?
– Все равно. Можно до города.
– А, ну я как раз туда еду. Где тебя выбросить?
– У ближайшего метро.
Машина тронулась. Несколько минут была зловещая тишина. Водитель решил еще раз попытать счастья и разговорить пассажирку:
– Поссорились небось?
– Типа того! – повторила невеста, глядя вперед, с легкой тревогой отмечая, как погода стала портиться еще больше. Дождь лил так, что дворники не справлялись, а деревья у дороги раскачивались в разные стороны, готовые переломиться у корня.
– Ну, не печалься, молодка, меж голубками всяко бывает! Не горячилась бы, еще помиритесь. А через время еще и посмеетесь…
– Что? – мертвым голосом спросила попутчица, медленно поворачиваясь к нему, – по-ми-рим-ся? По-смеемся? – и вдруг захохотала. Громко, истерично, глядя безумным взглядом.
Водитель сглотнул свой страх и прибавил газу. А деревья позади машины стали падать, вырванные с корнем.
Глава 1
С того вечера, когда Николай-Мечислав сжег звериные сущности двоедушников, прошла неделя. Степанида отсиживалась на Поляне, выходя лишь под вечер, забирая у Мити еду, собранную Лукерьей. Время проводила в думах, все не находя сил вернуться в прошлую жизнь. Мысли были разные, в основном депрессивные. Еду выбрасывала, почти не притрагиваясь. Аппетита не было, словно она потеряла интерес ко всему.
Слагалица поневоле оказалась не готовой к завертевшемуся колесу Судьбы, не в силах принять эту сторону новой жизни. Женихи, семь штук? Ну… это, пожалуй, даже весело. Но вот стычка со злом и смерть – это уже слишком.
Ругала себя разными словами, велела собрать себя в кулак и вернуться. Понимала, что там, среди ставших близкими охоронников и женихов, ей станет лучше. Но постоянно откладывала возвращение, не находя на это сил.
Домой, возле которого жестоко убили сотню, а то и больше, существ, засыпав землю вокруг него их прахом? Как такая жуть может быть ее жизнью? Может ну его все к такой-то матери? Вернуться в город, в программирование, к родителям, выплакаться в жилетку подругам? Вздыхала и шла умываться водой. И нести тяжело, и бросить жалко….
Мите не удавалось подбодрить ее и уговорить возвратиться, поэтому он терпеливо ждал, когда она сама этого захочет. Встретившись у дуба, рассказывал порой вести с «той стороны». О том, что вокруг дома чистота и порядок, никаких следов двоедушников нет, намекая на то, что и следов сожжения тоже. Николай, рассорившись с остальными, уехал и больше не появлялся. Никита, в ту самую злополучную ночь, отыскал перепуганную Зою и привез в дом Степки, к отцу.
Антон, к слову, в себя не приходил. Никита, как опытная сиделки проводил почти все время у постели друга, отпаивая бульоном. Зоя заперлась в одной из комнат и не выходила из нее, находясь в ужасе. Петю, водителя Грозного, найти не смогли. Его не было среди потерявших сознание людей в поместье олигарха, как впрочем и жениха Зои. Так же обнаружен не был Никифор, тот старичок, со змеей на голове. Те, кто пришел в себя ничего вспомнить не могли, даже своего имени и где живут. А некоторые так и остались без сознания. Что с ними делать было непонятно, поэтому решили оставить в поместье, пока Антон не придет в себя. Участковый и сосед вернулись, заходили каждый день, тревожась о Степаниде. Лукерья слезно просила хозяйку вернуться. Степка, слушая это, вздыхала и уходила снова на Поляну. Бегала, купалась, лежала в траве и думала, думала, думала…
И вот, когда на седьмой вечер, Антон не очнулся, вопреки прогнозам Лукерьи, Степка решилась. Пора взять себя в руки и позаботиться о невольных гостях. Набрала в рот воды и вернулась домой. Сама, ногами, без сопровождения.
Двор и правда выглядел, как обычно. Снег закрыл собой все возможные следы, что было к лучшему. Решительно вошла в дом. Махнула рукой, пресекая бурные приветствия и подошла к лежащему на тот же месте, в гостиной, Грозному. Склонилась, обняла покрепче и влила воду. Тот проглотил воду сразу же, закашлялся и открыл глаза. Степанида поспешно отстранилась, опасаясь бурного проявления чувств.
– Амазонка, – прошептал Грозный слабым голосом, – у тебя снова длинные волосы?
Степка через силу рассмеялась. Никита, сидящий рядом в кресле, выдохнул с облегчением. Он выглядел уставшим, осунувшимся. Борода торчала в стороны, под глазами круги.
– Никита? – олигарх увидел друга и удивился, – где я? Что со мной?
– Что, Никита, сам расскажешь, или как? – горько ухмыльнулась Степка, но в этот момент на пороге появилась Зоя. Она выглядела еще изможденнее чем отец, худая пуще прежнего, в глазах всесветная печаль.
– Папа! – закричала и бросилась к Грозному.
А дальше была истерика. Зоя рыдала на груди у отца, невнятно рассказывая, какой ужас ей пришлось пережить. Антон гладил дочь по голове, пытаясь успокоить, совершенно ничего не понимая. Тогда Степанида приобняла девушку, оторвала от отца и сказал:
– Зоя, пойдем, давай дадим мальчикам посекретничать, а сами чайку попьем, а? – и почти силой увела в кухню, бросив на Никиту красноречив взгляд, сам мол и рассказывай.
– Лукерья, дорогая моя, сделай пожалуйста, чайку, – шепнула подойдя к шкафу с чашками, – я сейчас девушку успокою, потом с тобой поговорим, хорошо?
– Зоя, ты какой чай больше любишь? – крикнула через плечо.
– Все равно, можно зеленый, – еще всхлипывая, ответила девушка.
– Лукерья и творожку со сметаной, будь добра!
– Чичас сообразим, – заговорчески прошептала охоронница.
– Вот, угощайся! – хозяйка поставила перед гостьей чашку ароматного чаю и тарелку с домашним творожком.
– С-пасибо, я кушать не хочу, вот только чаю… – Зоя обхватила чашку ладонями и Степка вздрогнула, до того худенькими были ее пальчики, – это ведь ваш дом, да? С-спасибо за гостеприимство…
– Пожалуйста, я рада, что ты здесь, – Степка улыбнулась девушке с огромными голубыми глазами, один в один, как у отца, – но творог все-таки скушай, ты очень худенькая!
– Спасибо, что-то совсем нет аппетита, – отказалась та, отодвигая тарелку.
– Я настаиваю! – Степанида вернула тарелку на место, – о себе можешь не заботиться, а о ребеночке все-таки подумай!
Девушка стала белее мела. Она прикрыла рот ладошкой, округлив глаза и ахнула:
– Откуда вы… ведь никто не знает, никто… только я…
– Успокойся! – Степанида сжала хрупкую ладошку в успокаивающем жесте, – если это тайна, я никому не скажу…
– Да! Нет… просто я, – у Зои затряслись руки, а глаза вновь наполнились слезами, – боюсь сказать отцу, а аборт сделать не получилось!
– Почему ты хотела сделать аборт? – осторожно поинтересовалась Степка, – из-за Петра?
– Ой, вы и о нем знаете? – ахнул девушка.
– Знаю… И очень хотела бы, что бы вы были вместе.
– Увы, это невозможно, – Зоря уронила голову на руки и опять зарыдала.
В этот раз девушка успокаивалась долго. А когда, наконец выплакала все слезы, рассказала свою историю с Петром. Оказывается, они знакомы давно. Родители Петра жили по соседству с квартирой матери Зои, которая давно в разводе с отцом.
Они познакомились в спортивном центре, в который Петр ходил заниматься, а Зоя подрабатывала тренером по аэробике. И, красивый, накачанный парень понравился ей с первого раза. Но, романтических отношений у них не было, так как он тогда встречался с подругой Зои.
А Зоя влюбилась. Окончательно и не взаимно прикипела сердцем к чужому мужчине. И так продолжалось около года, пока подруга не заикнулась, что Петр потерял работу. Вот тогда-то у девушки и созрел план устроить его на работу к своему отцу, который, как раз искал водителя.
Интрига удалась, Петр прошел собеседование и приступил к работе. Счастливая Зоя переехала жить к отцу за город, чем очень удивила и Грозного и свою мать. Но никто из них возражать не стал, девушка ведь уже взрослая. Все пошло хорошо, Петр возил ее в университет и домой, она часто его видела и вроде как их дружба разрослась. Но, тем не менее, парень держал субординацию, не позволяя себе даже лишних взглядов, так как Антон Грозный при Зое сказал тому строго: «Соблазнишь дочь – закатаю в асфальт!»
Зоя понимала, что отец не серьезно, но Петр предупреждение усвоил с первого раза. Общался предельно вежливо, ничего лишнего себе не позволяя. Девушка грустила, как быть со своим чувствами не знала, как вдруг однажды, в свой выходной, Петр выпил лишнего.
Он, с другими работниками поместья проживал в небольшом коттедже. И вот в один прекрасный вечер, Зое позвонила подруга и рассказала, что рассталась с Петром, потому что того никогда нет рядом, он всегда занят, а она мол, молодая и хочет ходить по клубам и развлекаться, а не сидеть в четырех стенах и ждать, когда у ее парня появится выходной. И вообще, замену ему она уже подобрала!
Зоя накричала на подругу, обозвала идиоткой и помчалась утешать любимого. Петя домой не поехал и, видимо от расстроенных чувств, остался в поместье. Заперся в своей коморке и банально напивался. Зоя вошла к нему практически силой и долго сидела, подбадривая. А потом… потом случилось то, что случилось. Она воспользовалась его состоянием и соблазнила.
А утром… у него был шок, когда обнаружил в своей постели Зою и следы потерянной девственности. Увидев ужас на его лице, девушка обиделась и они поссорились. С тех почти не разговаривали. Спустя какое-то время Петя уволился и уехал. А Зоя… после того, как не смогла сделать аборт, согласилась на предложение Некифора, хоть и не любила его. А потом заболел отец и случился тот кошмар.
– М-да, грустная история… – сказала Слагалица, когда девушка замолчала, – но чего я не поняла, что значит «не смогла сделать аборт» и про Некифора. Ты согласилась выйти замуж за того деда?
– Какого деда? Некифору лет тридцать.
– Да? А я подумала, что Некифор это доктор, который лечил отца.
– Нет, как зовут доктора я не помню. Его из города приволок Некифор, когда папе стало хуже. А аборт… там что-то странное произошло.
– Что? – подалась вперед хозяйка.
– Я записывалась к трем разным гинекологам. Оплачивала наперед, а когда дело доходило до самой процедуры… с врачами что-то случалось.
– Как это?
– С первой случился обморок, когда я уже на кресле лежала. Вторая вдруг с того ни с сего начала рвать кровью, а третья, пожилая врачиха… она порезалась.
– Чем порезалась? Как?
– Инструментом каким-то. Сама вдруг порезала себе руку. Я испугалась и убежала. И поняла, что это какой-то знак и наш ребеночек должен родиться, но мне… мне так страшно, так страшно! – и девушка задрожала осиновым листочком, упав на руки Степаниде, опять заливаясь слезами.
– Вот это да… – опешила Степка, гладя девушку по голове, – но ты не плачь, Зоя, все ведь хорошо… А ребеночек – это счастье!
– Да какая из меня мать? И папа… убьет меня!
– Глупости, ничего тебе он не сделает, это я тебе обещаю. Наоборот, поддержит и поможет! А если даже нет… живи у меня! Дом у меня большой, места хватит! Я помогу тебе чем могу! Правда!
Зоя подняла заплаканные глазки на Степку и та снова подумала, какая же она все-таки еще молоденькая.
– И Петю твоего мы найдем, о ребеночке расскажем! Он обрадуется!
– Что вы… он разозлится, – сказала грустно, – ну и не надо. Я больше не стану ему навязываться.
– Ну, это мы еще поглядим! – заверила Степанида, – а теперь давай покушаем, потому что малышу нужна здоровая и крепкая мама. Хорошо?
– Хорошо… Спасибо вам… – Зоя взялась за ложку и неохотно запихнула в рот первую ложку.
– Вот и умница! Покушаешь и ляг отдохни, а когда наберешься сил мы еще поболтаем…
– Только папе не говорите пока, я сама…
– Конечно, не волнуйся!
Степанида проследила, чтоб девушка все съела и уложила ее в постель. И только потом вышла к гостиную, где беседовали Антон и Никита. Мэр выглядел еще более усталым, а олигарх обеспокоенным.
– Мальчики, вы голодные? – Степка рухнула в кресло рядом с диваном, – я очень!
– Пожалуй да, – ответил Никита, – не отказался бы от ужина.
– А мне кусок в горло не влезет, – рассеяно сказал Грозный, – после таких-то новостей…
– Ох, Антон, – вздохнула Степка, – всего лишь месяц прошел с того времени, когда я узнала, кто я. И до сих пор не верится. Но что делать? Прими правду.
– Амазонка, ты хоть знаешь кто ты есть. А я? О каких силах речь? Я же никогда не наблюдал за собой никакой сверхъестественной чертовщины! Даже фильмы про это не люблю!
– Согласна… хорошо бы знать какие силы… Никит, Баба Яга не знает?
– Кто?
– Не шуми, Антон! – скривился мэр, – потом расскажу остальное, не все сразу! И нет, Степанида, бабуля не знает. Но знает Николай.
– О нет, только не он! – вскричала Степка.
– Послушай, – мэр устало потер лицо, – пожалуйста, ради меня, дай ему один раз рассказать все до конца.
– Я не верю ему! – отрезала хозяйка.
– Не верь, я об этом не прошу, но дай возможность все рассказать до конца. Не знаю, что там произошло у вас в прошлом, но на данный момент он говорил только правду.
– Не хочется видеть его еще раз!
– Один раз. В последний, я больше не попрошу. Перед уходом, он уговаривал дать ему знать, когда Антон придет в себя. Сказал, что нам нужно снова собраться вместе и тогда он расскажет обо всем.
– Ладно, – согласилась скрепя сердце Степка, – только завтра.
Глава 2
«У одной овечки да семь пастухов»
Вечером следующего дня Степанида сидела в своей кухне в окружении семерых женихов. Напряжение, исходящего от каждого, явно ощущалось, казалось, крикни и звук увязнет. Нервничал даже огневик, что выражалось его молчанием.
Хозяйка сидела во главе стола, по левую сторону от нее находился Митя, рядом с ним Антон и Никита. Справа сел Гор, Вячеслав и Петр Ильич. Николай-Мечислав умостился напротив Степки, в другом краю стола.
Лукерья накрыла стол простой едой состоящей из картофеля в мундирах, сала, маринованных грибочков и квашеной капусты. Гости молчали, к еде никто не притрагивался.
– Ну, сядем рядком, да потолкуем толком… – нарушил тишину огневик, положа ладони на стол и подаваясь вперед, – слушаем до конца, опосля задаем вопросы. Идет?
Ответом были хмурые взгляды от Степаниды и Гора, но Николай уже продолжал:
– Начну с пророчества Числобога… Буду говорить доступным языком, адаптируя на современный лад… – глубоко вдохнул, – Последняя в миру Домовитка, то есть Слагалица, вступит в союз с семью мужами в зимний Перунов день. День, когда семь богов-основателей спустятся к людям и повторно проведут ритуал восстановления сил с тем, чтоб род Домовиток не оборвался на последней. Семь мужей, выбранные в супружники, будут носителями неких сил, дабы вынести мощь и дар богов, – он, сделав ударение на фразе «дар богов», обвел медленным взглядом каждого из присутствующих мужчин, оценивая реакцию. Женихи упорно молчали, – мы избраны богами не просто так… история каждого описана в пророчестве до малейшей детали. И в подтверждение моих слов, так как вижу, что здесь мне верят лишь двое… я поведаю, а вы узнаете сами себя… Итак… – он посмотрел на Гора, – двуликий леший, носитель силы Велеса, тот, кого предки звали Берлаком, – Гор прищурился, его ладони на столе сжались в кулаки, но больше ничем он не выдал своего состояния, порядком удивив хозяйку Дома, – Стихия Матушки Земли. Последний двуликий в миру. Более таких нет и не было с полвека уже.
– А почему двуликий? – поинтересовалась Степанида.
– Не знаешь? – изогнул бровь огневик, – ну пусть он тебе наедине и расскажет, вон вижу, как кулаки сжал, бросится еще, – закончил со смешком.
– Расскажу, не твоя забота, зубоскал, – рыкнул Гор, – ну, допустим обо мне правда, но это не велик секрет, так что не убедил!
– А я продолжу, может еще удивлю, а? – хитро подмигнул леснику, словно пробовал на прочность его терпение, – так, кто следующий? – оббежал глазами присутствующих, – угу, пожалуй виновник недавнего сборища нечисти. Ермунганд, знаете такого? В народе именуемый попросту, Юшей, – остановив взгляд на олигархе. Антон вздрогнул. Он был еще слаб, поэтому сидел, тяжело облокотившись о кресло, а после слов Николая побледнел, – слышали, может?
– Я слышал, – неожиданно подал голос сосед, – это Змей, поддерживающий землю. Гарант стабильности и несмешания миров. Но считал мифом, так как его не видели с тех самых пор, когда боги покинули людей.
– Совершенно верно! – похвалил его Николай, хлопнув по плечу, – молодец! Но ты не прав лишь в одном. Прежний Ермунганд умер с месяц назад, успешно выполняя до этого свою работу. Он всегда был, но ты правильно подметил, его никто не видел. Он творил свои дела незаметно, не давая мирам свалиться в хаос.
– Это кто умер? – опять подала голос Степка, наплевав на просьбу огневика задавать вопросы в конце рассказа.
– Тот Юша, который оберегал миры с тех самых пор, когда ушли боги. Несколько тысяч лет назад, – терпеливо пояснил огневик.
– Долгожитель, что ли?
– Для Змея обычный возраст, – не согласился бывший, сверля глазами Грозного, – и вот в нашем друге проснулись его силы. Скажи, ты ведь всегда питал любовь к животным, да?
– И что? – выдавил из себя Антон.
– Все животные слепо корятся Змею, чувствуя его власть. А еще, тебе легко удавалось заработать деньги. С самого детства деньги липли к тебе. Второй признак крови Юши в твоем теле, богатство вечный спутник.
– Я знаешь ли, пахал как проклятый, мне ничего с неба не упало! – возмутился Антон.
– Не горячись. Третий признак, пожалуй самый главный. Ты говоришь с мертвыми…
– Ни с кем я не говорю! – выкрикнул Антон и схватился за столешницу.
– Хорошо, переиначу. Мертвые говорят с тобой. Ты, видно, решил, что спятил и стараешься не ходить на кладбища, так?
Антон не ответил. Просто не нашел сил, молча вцепившись в столешницу. Никита, видя волнение друга, налил ему воды и насильно всунул в руки.
– А еще, одна из твоих дочерей – Гамаюн, – и предвидя вопрос сразу пояснил, – божественная посланница, женщина-птица. Во сне напевает пророческие песни. Что, опять прав?
– Я никогда не мог разобрать слов, – выдавил из себя Грозный, не притронувшись к воде, – она с маленьких пела, но не понимал никто…
– Надо было за руку взять и попросить рассказать твою судьбу, делов-то.
– Это вы про Зою? – спросил Никита.
– Наверно, про нее. Это же она от Соловья потомство ждет? – спросил огневик, а Степка ахнула.
– Ты-то откуда знаешь? – воскликнула, покосившись на дверь. Недавно она ходила к девушке, проследила что та поела и уложила в кровать.
– Я не знал, я догадывался, – пожал плечами профессор, но договорить ему не дал Антон.
– Не понял, Зоя беременная? – выкрикнул он и хотел встать, но Никита придержал его за плечо.
– Антон, ты только не горячись, я потом все тебе расскажу, – попыталась утихомирить взволнованного отца Степанида.
– Почему об этом все знают, а я нет? И что еще за Соловей?? – к лицу Антона вернулись краски, глаза заблестели от гнева.
– Вот потому и не знаешь! Чуть что – в крик! – отрезала Слагалица, – давай об этом потом, наедине.
– Антош, правда, давай в другой раз, – поддержал ее Никита, – сейчас у нас другая тема собрания, – и попросил огневика, – продолжайте!
– Так вот, Юша. Гарант того, что миры: богов, живых и мертвых не смешаются, сотворив хаос. Одно из самых одаренных существ, при этом до безобразия доброе, – Николай расцвел показной улыбкой, – так что не бойтесь, ничего он дочери не сделает. Как, впрочем, и Соловью, хоть тот и боится его до смерти!
– Это тот Соловей, о котором я думаю? – опять заговорил сосед, – обладатель смертоносного крика?
– Он самый! Молодец, а ты сведущий, погляжу! – поразился огневик, – приятно слышать!
– Да мне просто мать многое рассказывала, – скромно ответил Петр Ильич.
– То есть, Петя водитель – Соловей Разбойник? – глаза Степки стали еще больше.
– Мой водитель? – гаркнул Грозный, – мой Петя?
– Ой… – Степка прикрыла рот ладошкой, спохватившись, что проболталась.
– Никакой не разбойник! Бабушкины байки! – перебил Николай, – а довольно полезное и редкое существо, сочетающее в себе птичьи черты, богатырскую силу и светлую магию. Они с его дочкой, – махнул головой на Антона, – того и полюбились, что похожи. Оба птицы, оба магическими голосами владеют.
– Шкуру спущу! – словно ничего не слыша, изрек Антон, – найду и…
– Сам придет, не выдержит без избранницы! – махнул рукой Николай, – а ты примешь дорого зятя, а рожать дочку отправишь на морской берег!
– Да пошел ты! – прошипел Грозный.
– Да я был! – засмеялся огневик, – твоя очередь!
– Слышь, огневик, ты часом не застрахован? Больно смелый, – Гор заметно закипал, поэтому Степка посмешила вмешаться:
– Пожалуйста, не ссорьтесь! – положила ладошку на лапищу лесника, – Николай, что ж ты за человек такой тяжелый? Так и охота в тебя кухонным ножом зашвырнуть!
– Нидочка, так потому и тяжелый, что золотой! – озорно подмигнул, но увидев, что его юмор не оценили, мудро решил продолжить рассказ:
– А дальше у нас кто? Пожалуй, друг Юши, сынка божий! – Никита ответил огневику спокойным взглядом, – кто не знает, знакомьтесь! Настоящий бог, прошу любить и жаловать. Сын Стрибога.
– Никита, это правда? – спросила Слагалица, хотя уже знала ответ.
– Правда… я сам недавно узнал, но… это так, – ответил Никита.
– Как это возможно? Ведь ты говорил, – обратилась к огневику, – что боги покинули людей.
– Покинули, но потомства наклепали порядком. Много их еще по белу свету, спят, часу своего ждут, просыпаются, когда надобно.
– В каком смысле спят? Где?
– Кто где… Никита вот, в лесу лешего нашего, там он его и нашел, так, Берлак?
Гор отвернулся, не ответив.
– А-бал-деть! – протянула Степка, – никто выпить не хочет?
На столе материализовался заветный графинчик и 8 стопок.
– Кому наливать, ась? – поинтересовалась Лукерья.
– Я выпью! – отозвался Антон.
– А я, Стеша, откажусь. Иначе… – покачал головой Гор.
– Ему нельзя, больно буйный, – поддел Николай, – шерстью обрастет, царапаться полезет.
– Обязательно. Потом. Когда выйдем! – пообещал лесник, хрустнув пальцами.
– Ага, дрожу, ладони потеют!
– Ох-ох-ох, – простонала охоронница, – один задериха, второй неспустиха! Буде уже, аль водички принесть?
– Давайте продолжим! – Степка опрокинула полную стопку не кривясь, черным хлебушком занюхав, – сопьюсь с вами, как пить дать!
– Ежели ведогонь рыпнется, второго шанса не будет! – сказал огневик странную фразу, посмотрев куда-то поверх голов.
– Он просил баять от его, мол уне есть добра смерть, негли злой живот! – сказал Егорыч.
– Храбро вещати умеют мнози, а разумети страх – нехть! – хмыкнул огневик.
– Так, стоп! – Степанида хлопнула по столу, – ты что, пень старый, – она поднялась на ноги, уперев руки в боки, – угрожаешь моему домику?
– Что, ты Нидушка! – примирительно поднял руки, – мы так, в шутку!
– Еще один юморной голубок с твоей голубятни, – она выпила вторую рюмку, со стуком поставив ее на стол, – не погляжу, что ты у нас бессмертный, въе*у – лося обгонишь!
Гор заржал так, что зазвенели стекла, а остальные прыснули.
– Моя девочка! Так держать! – выдавил он из себя, когда успокоился, – а я помогу!
– Амазонка! – Антон тоже рассмеялся, – откуда лексикончик?
– Вконтакте прочитала, – устыдилась Степка, усаживаясь на место, – говори Николай, но только не беси!
– Фи, Нидочка, как не стыдно, – погрозил пальцем огневик, сделав вид, что не обиделся, – ладно, твоя территория, покоряюсь… Ну, кто следующий? Давай ты, друг? – повернулся к соседу, – да ты не менжуйся, твоим даром гордиться надо…
– А я и не стыжусь, – ответил бывший вояка, – не хочется Степушку расстраивать…
– А что такого, Петр? – обеспокоилась хозяйка, подумав, что сейчас услышит нечто плохое. А ей почему-то совершенно не хотелось разочаровываться в заботливом и добродушном соседе.
– Сам скажешь? – предложил Николай, – или я?
– Давай ты…
– Хорошо. Он Чаур, в старину назывался Чуром или Щуром.
– Это кто-то плохой?
– Наоборот! Обережник сильный. Его нечисть, как огня боится, обойдет за километр!
– А в чем подвох? – не поняла Степка, – почему я могу расстроиться?
– Глупости, стереотипы со старины. Может слышала старики часто говорят: «Чур, чур меня!»? Просят защиты, значит. Петя думает, что окажется бесполезным тебе, от того, что твоя территория и без него защищена хорошо.
– Ну что ты, Петя, – пожурила соседа Степанида, – защиты много не бывает!
– Что еще о Чуре сказать хочу, что это редкость, когда в его возрасте он еще не нашел себе спутницу и не окружил своими сетями, – покачал головой огневик, – не иначе, как тебя ждал. Вот только не пойму, куда энергию девал?
– В армии и отдавал. Я на границе служил, – скромно ответил Славный.
– Логично, не подумал… Учти, Нида, с таким обережником и детей оставить не страшно, лучшая нянька будет!
– Обязательно учту! – отрезала женщина, – дальше давай.
– Дальше у нас реинкарнация Волха, – участковый напрягся от его слов, – был такой бог, благородный очень, защитник обиженных и оскорбленных, женщин особенно. Рожденный от поруганной матери. Я прав? Можешь не отвечать, и так вижу, что прав… Профессию ты себе выбрал не случайно, наплевав на успехи в химии, бросил институт и ушел в школу полиции.
– Ты и это знаешь? – Вячеслав крутил в руках вилку, пытаясь че-то занять руки.
– А еще я знаю, что не так давно волки тебя лидером своим избрали. Вступишь в клан?
– Еще не знаю, – хмуро ответил участковый, с трудом сдерживая досаду, от того, что вскрылось и это.
– Волх погиб, он не ушел, как остальные боги. Вячеслав – его второй шанс на жизнь.
– Прикольно… – вздохнула Степка, поглядев на мужчин другими глазами, – значит обычных людей среди женихов нет…
– Не твой случай, Нидушка! – заявил бывший, – про любимчика своего слушать будешь?
– Про кого? – взвился Гор.
– Утихни, Берлак, а то ты сегодня кидаешься, словно давно не трах*** – тут же поддел огневик, оскалившись. Перебранка с лесником ему явно доставляла удовольствие.
– А у тебя, верно, член короткий, ибо язык слишком длинный! – парировал Гор.
– Могу показать, будет чему завидовать! – не остался в долгу Николай.
– О, дожилися, пипками мериться стали! – пробурчала Лукерья, – не, я, вестимо, не супротивница, коли имеется на что глядеть…
– Охальница! – фыркнул Егорыч.
– А чаво такова? Хозяюшке тож, поди, польза! Узреет мужнины причиндалы до свадебки…
– Лукерья! – оборвала размышления охоронницы Степанида, покрываясь румянцем, – хватит…
– Говори уже обо мне, – заговорил в первый раз за весь вечер водяник, – раз напоследок оставил, есть чем удивить?
– Еще как… еще как… Но буду краток, – огневик покачался на стуле с интригующе– хитрой улыбочкой, – дед нашего водяника был излюбленным супружником Первой Домовитки. И именно из-за него началась вражда меж силами Воды и Земли.
– Мой дед? Дед Меч? – не поверил Митя.
– Он самый, – подтвердил огневик, – пережил любимую на пару веков, напитавшись ее силы…
– Он ее убил? – пискнула Степка.
– Нет, она сама себя… порешила, но не о том сейчас речь, – огневик под столом сжал кулаки, но внешне выглядел спокойным, – твой дед не поделил любимую с лесником. Ну как не поделил… не дал ему победить и стать седьмым мужем. Сыграл в нечестную и Домовитка не смогла простить лесника…
– Зачем?
– Потому как понимал, что лесник ему конкурент, а остальные так, пешки, – Степка проглотила подкатившую в горлу тошноту, украдкой поглядев на Гора и Митю. Те тоже невольно переглянулись. Повисла неловка пауза.
– И… что именно он сделал?
– Подсунул леснику девиц, опоив страстью. А Домовитка это узрела.
– Вот мудак! – проговорил Гор, полоснув Митю злобным взглядом.
– Ага, редкий, тут уж я с тобой соглашусь! – сказал Николай, – но и сам супругу счастливой сделать не смог.
– Бред! Это не может быть мой дед! – возразил Митя, – он женат был и дети у него были…
– После Домовитки да, были. Но из людей, не так ли? От того и ты, переводок…
– Я может и переводок, зато ты чистокровная сволочь!
Степанида вышла из ступора, захлопнула отвисшую челюсть, дрожащей рукой убрала прядь волос с лица, налила стопку и опрокинула в себя.
– Ой, да я знаю, – оскалил зубы в улыбке огневик, – спасибо!
– Спасибо тебе за рассказ, конечно, – встряла хозяйка, проглотив не жуя кусочек сала, опасаясь, как бы в этот раз точно, не дошло до драки, – было очень познавательно, но ты упустил еще одного жениха.
– Это кого?
– Себя, Николаша, себя! Горю желанием узнать, что у тебя произошло с Матильдой, почему ты ее бросил?
– В каком смысле бросил? – нахмурился огневик.
– Ты ведь женихом был у нее, разве нет?
– Нет! Не был! – возмутился Николай, причем, похоже что искренне, – я только вторую супругу похоронил, мне не до амурных дел было!
– Н-но как же, – не согласилась Степка, – ты еще моей бабуле угрожал, требовал, чтоб она отказалась от сил Слагалицы в пользу Матильды!
