Текст книги "Болтливой избы хозяйка 2 (СИ)"

Автор книги: НатАша Шкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц)

– Но не всегда, а до того момента, пока я не стала Слагалицей… Послушай, а если это два разных человека были? Николай и Негослав? – вдруг взвилась Степка, – как думаешь, это возможно?

– А кто же по-твоему Николай? Сын Негослава? Брат? Исключено, Рад и Солнце умерли давно, дед Меч тоже, – спросил Митя, вопросительно изогнув бровь.

– Не знаю. Просто вдруг мысль в голову пришла, но наверное бредовая, – осеклась Степка, вновь усаживаясь на покрывало.

– Раскрытые тайны, порой, рождают еще больше вопросов, – вздохнул Митя, – хоть вызывай его дух с того света и вопросы задавай.

– Для этого придется Матильду замуж выдать за силовика, чтоб к ней вернулись умения проход открывать, – вздохнула Слагалица, – а она ко всему прочему пропала.

– Матильда пропала?

– Не могут дозвониться ей, а еще Гору и Никите. Пока мы здесь, Славик пошел к ним домой. Переживаю немного, хоть бы у них все хорошо было.

– Славик к Гору домой не сможет попасть.

– Почему?

– Ты забыла? К его дому посторонним проход закрыт.

– А ты же ходил, может и Славик сможет.

– Я был мотивирован, – улыбка Мити в этот раз вышла хитрой, – тебя искал.

– И нашел… – проговорила Степка мечтательно, заглядевшись на эту улыбку.

– Да, нашел… Я нашел тебя, Рыженькая… – он проговорил это так, словно слова несли в себе иной, понятный только ему смысл. Вектор разговора резко изменил свое направление. Порывисто склонившись к ее лицу, водяник потерся губами о дрогнувшие губы, – и не отдам никому…

– Т-с-с-с, давай не будем загадывать, – Степка сглотнула один вдох и приложила пальчик к его рту, словно боясь, что их услышат боги. Митя тут же втянул пальчик в рот, окончательно сбив сердце с ритма. Синие глаза-океаны наполнились страстью, потемнев до самого дна. Она медленно втянула в себя воздух, пытаясь восстановить утраченное дыхание. Вцепилась пальцами в покрывало, ощутив болезненное томление внизу живота, воспламенившись от малого.

– М-мить… – пискнула, совершенно теряясь в откровенном взгляде, обнажающем до самых костей. Хотела о чем-то попросить, да только он опередил.

– Можно я тебя поцелую? – сдавленно прошептал, проведя пальцем по кромке полотенца над грудью. Но не выдержал и сжал полушарие, сократив расстояние между ними до минимального, прижав к земле. Степка ахнула, плавясь и сдаваясь без сопротивлений. Простая, долгожданная ласка выгнула поясницу, а рот приоткрылся, ожидая его губы, как награду за долгую разлуку.

– Нет, нельзя!

Голос Лапы прозвучал даже не громом среди ясного неба… Разбитыми желаниями, пульсирующими в венах, пропущенным ударом в сердце, вторжением в неприкосновенное. Слагалица и водяник застыли. Парализованные, дезориентированные, задыхающиеся.

– Че-е-е-рт! – прорычал Митя, ударив кулаком в покрывало и скатываясь со Степки, – нашел время очухаться!

– Л-лапа? – Степка села, дрожащими руками поправляя полотенце. В глазах все еще плескалась страсть, поэтому она тянула время, не решаясь поглядеть в сторону ручья.

– Где я? – продолжал Лапа, и по плеску воды стало понятно, что он пытается встать.

Степка сорвалась с места, плотнее запахиваясь в махровое полотенце, но Митя опередил ее.

– На Поляне Слагалицы, – ответил он, – как себя чувствуешь, герой?

– Так, словно меня локомотив приложил, – прокряхтел белый волк, силясь подняться на ноги, – а ты тот самый Нестор, стало быть?

– Какой Нестор?

– Лапа шутит, – оборвала его Степанида, – Лапа, познакомься, это Митя, мой… любимый человек, – запнулась на мгновение, но все-таки договорила.

Взгляд Лапы прочесть было невозможно. Радужка глаз сверкнула белым серебром, а затем это серебро стремительно почернело. Губы поджались.

– Значит я не ошибся, все-таки Нестор.

– Бредит, похоже. Мужик, ты как, может полежи в воде еще? – в тоне водяника сквозил сарказм, да он и не скрывал его.

– Спасибо, Нестор, наплавался на год вперед, – кряхтя, Лапа кое-как поднялся на ноги, оглядел себя, – что, вода лечебная?

– Да. Лапа ты жив благодаря ей и… Мите. Он промыл твою кровь.

– Да? Ну что ж, Нестор, я твой должник. И твой, красотка.

– Нет, Лапа, ничего не нужно, мы в расчете. Я всего лишь отдала долг тебе. Ты спас меня, я тебя.

– А я говорил, там, на мертвой земле, – губы Лапы попытались сложиться в косоватую улыбку, да так и не сложились, – а ты не верила.

– Вроде речь шла о истинной для волка?

– Да, о ней. Ладно, отойдите, дайте выбраться, продрог.

Он вышел из ручья и прошлепал босыми ногами к покрывалу. Сдернул его и завернулся.

– Раны не зажили еще. Не рано ли ты вскочил? – засуетилась Степка, чувствуя неловкость. Она к тому же не одетая, что уверенности в себе не прибавляло.

– Я полностью здоров, остальное дело времени.

– Шрамы, наверное, останутся.

– Чем больше шрамов, тем больше женщины любят! – изрек белый волк избитую истину, – миленько здесь у тебя, тепло, спокойно. Да, пожалуй мне пора. Благодарю за помощь.

– Постой. Мы сейчас вместе пойдем, – остановила его женщина, – отвернитесь только, мне одеться надо.

– Панни, твоя одежда не просохла, заболеешь еще. Давай задержимся, – она не разобрала, была ли это простая забота в голосе Мити, или он хотел побыть с ней вдвоем еще немного. Но тем не менее отказалась, помня, что обещала женихам серьезно поговорить с Лапой. А если он сейчас уйдет без разговора, то кто его знает, вдруг еще раз появится в ее жизни и тогда стычки не миновать.

– Очень устала, домой хочу, – ответила мягко и погладила Митю по щеке. Лапа отвернулся.

Пока она натягивала на себя влажную одежду, мужчины стояли молча, изредка бросая друг на друга косые взгляды. Степанида подошла к Мите и попросила, погладив по руке:

– Митенька, не хочешь еще с водой поболтать? Мне нужно сказать Лапе несколько слов, ты не против?

– Хорошо, говори.

Отвела Лапу вглубь Поляны и набрала полную грудь воздуха, собираясь выдать речь, придуманную в процессе одевания. Мужчина не дал сказать ей и слова.

– Собираешься сказать, чтоб я больше не маячил на горизонте? Свалил в закат и не бесил твою великолепную семерку, да?

– Ну зачем же так грубо? – Степка сдулась, плечи поникли. Неприятный разговор, особенно если учесть, что Лапа для нее сделал. А она гонит его, как плешивого кота, не дав шанса даже на возможную дружбу.

– Все нормально, красотка, я понимаю.

– Правда? Лапа, я очень благодарна тебе за помощь, честное слово. Прости, там, в лесу, была слишком напугана и забыла поблагодарить.

– Не стоит, – ответил он небрежно, глядя куда-то поверх ее головы, хотя она пыталась поймать его взгляд.

– Стоит. Если бы не ты…

– Не стоит! – повторил Лапа с нажимом, – ты верно заметила, мы квиты. Исчезнуть не обещаю, но создавать проблем не буду. Выводи давай и не забудь слова заветные сказать.

– Много ты знаешь, – пробурчала Степанида и бросила попытки поймать взгляд, – пойдемте.

«Женихи ваши-то родились, да киселем передавились»

Лапа ушел. Без слов прощаний и благодарностей. Кутаясь в куртку, в замерзающих на ходу джинсах, качаясь от слабости, уверенно зашагал прочь.

Горечь под ложечкой никуда не девалась, сколько бы Степка не сглатывала вязкую слюну. В месте, которое принято называть душой, поселилось гаденькое чувство. Не то разочарование, не то угрызение совести, не то сожаление.

– Почему он меня Нестером называл? – спросил Митя, когда фигура белого волка исчезла из видимости, растворившись в лунных сумерках.

У дуба они были одни. Так как управились раньше оговоренных двух часов, Антон с Петром еще не пришли их встречать.

– Ерунда, не бери в голову. Когда мы познакомились, он сказал, что парень свободный. А я в ответ пошутила, сказав, что меня это не интересует, ведь у меня кроме Нестера, еще шестеро. Поговорка такая. Услышала у охоронников.

– А, так значит он с самого начала на тебя глаз положил!

– Мить, не ревнуй, я тебя прошу, – прошептала Слагалица устало, – если и была симпатия с его стороны, то он все понял, когда увидел меня с тобой. Того и назвал Нестером, выделив среди остальных. На других женихов он как-то иначе реагировал, дерзил, хохмил.

– Думаешь, между нами все очевидно даже для посторонних?

– Похоже на то. И мальчики злятся, чувствуют, что ты главная угроза. Знаешь, что мне вчера сказал Славик, блин, неужели это было только вчера? Кажется неделя прошла, – она прислонилась спиной к дереву и прикрыла глаза, борясь с усталостью, накатывающей волнами.

– И что же он сказал?

– Все они хотят, чтоб пророчество Числобога сбылось. Согласны делить меня.

– Да врет он. Или не осознает, что сказал.

– А ты… ты все осознал? – спросила тихо, где-то на инстинктах уже угадывая ответ.

– Я в прошлый раз сказал тебе, что сперва надо узнать всю правду. Вот я и узнал.

– И если боги не дадут мне выбора, ты отступишься? Уйдешь, как Мечислав? – еще никогда голос Степаниды не казался ей настолько хриплым и чужим. Неужели это она сказала? И он еще не ответил, а она уже ощутила боль, как при обморожении. Ледяным стало даже собственное дыхание.

Пока Митя подбирал слова для ответа, на мостике мигнул огонек. Кто-то приближался к ним с фонариком.

А потом Степке под ноги упало что-то большое и теплое. Она ахнула, но испугаться не успела, узнав питомца.

– Фич! Родненький, как ты вырос! Отважный мой, киса хорошая, ой, уронишь! – она засмеялась, потому что рыкой попытался взобраться по ней, как по дереву, а удержать его вес оказалось не просто. Напряженный момент истаял.

– Эй, обормот! Как себя с девочками надо вести, а? – шутливо пожурил животинку Антон, появляясь следом. Он хотел было оторвать его от Степки, да рыкой не сдавался, – соскучился очень, не может радости сдержать, – Фич вертелся ужом, пытаясь одновременно потереться о Степку, лизнуть в нос и подставить мордочку под ее ласки.

– И я соскучилась, красавец мой, но ты такой тяжелый стал, не удержать! Антон, что он ест? Я оставила тебе кота, а ты его откормил до размеров рыси!

– Соседей, – сострил Грозный, но тут же добавил, – шучу-шучу! Амазонка, я спросил про медведя…

– И?

– Болеет он, вроде.

– Бл-и-и-и-н, значит они не помирились с Гором! Что же делать?

– Можем сходить к нему утром, – предложил Антон.

– Как утром? Сейчас надо идти, – возразила Степка, слабое чувство тревоги, которое жило в сердце с самого момента возвращения домой вновь напомнило о себе, – Может, он умирает!!!

– Панни, ты устала, – Митя сжал ее руку в попытке успокоить, – до утра ничего не случится.

– Он не так сильно болен, чтоб мчаться к нему сейчас, – заверил Антон, – правда. Сходим утром. Подумай о себе, такой день, как ты пережила, не каждый мужик переживет.

– Вообще-то да, еле на ногах держусь. А он точно не сильно болен? Может хоть одним глазком, а?

Дальнейшую дискуссию на эту тему прервал внезапно появившийся Вячеслав. Практически невидимые в сумерках телохранители молча отступили на шаг, давая ему подойти ближе.

– Никиты нигде нет. Соседи сказали, что уже дня три его не видели, – проговорил он скороговоркой, едва подошел, – звоню вам звоню, вы трубку не берете. Черти что уже подумал!

– Я телефон потеряла! – сказала Степка.

– А мой наверное дома, когда Панни позвала слишком спешил, не взял.

– О, а мой разрядился, – Антон вынул мобильный из кармана, безуспешно пытаясь включить, – на работе не узнавал, может в командировку уехал?

– Секретарша сказала, что он взял неделю отпуска по семейным обстоятельствам.

– Да что ж такое! – застонала Степка, – этот день закончится когда-то?

– Матильды тоже нет. Дом еще не совсем остыл, думаю она ушла дня два назад, не больше.

– А к Гору ты явно не попал, – добавил Митя.

– У него в селе есть дом. Но там он не был пару месяцев.

– Мальчики, надо идти в его мир, – твердо сказала Степка, – он в последнюю нашу встречу выглядел плохо из-за ссоры с медведем. Но что, если ему стало хуже, а Никита и Матильда дежурят у него?

– Я не знаю как туда попасть, – Славик выглядел расстроенным, – даже в волчьем теле не смог найти дорогу.

– Митя знает, он нас проведет, правда, Мить?

– Правда, – обреченно вздохнул Митя, – сегодняшний день назовем Днем Спасателя.

– Антон, ты с нами?

– Я твоих амбалов проводить не стану, уж извини, – сразу предупредил водяник, – если идешь с нами, то только один.

– Без проблем, подождут здесь, – ответил олигарх.

– Мальчики, мне минутка нужна. Я схожу за водичкой, если Гор все еще болен, она пригодится.

– Ну что, вылечили белобрысого? – спросил Антон у Мити, когда Степка снова убежала на Поляну.

– Вроде.

– Что думаешь о нем?

– Что и вы, – пожал плечами Митя, – она ему больше чем нравится.

– Претендует?

– Нет, принял отказ и ушел по-английски.

– А Амазонка?

– Загрустила.

– Дерьмово.

В мире управленца стихией земли царила поздняя осень. Рыкой, вырвавшись из рук Антона помчался вперед, разыгрывая из себя белку: на всей скорости взбирался на дерево и переспевшим желудем падал вниз.

Антон поддерживал Степку, не давая ей расстелиться, споткнувшись о какую-нибудь корягу, Славик ушел далеко вперед, а Митя шел рядом нетвердой походкой. По всему переход дался ему нелегко и нахождение в мире соперника было по-прежнему неприятным.

До дома Гора добрались быстро. Деревянная изба встретила темными окнами, дыма из трубы не было видно. Сердце у Степаниды заколотилось быстрее.

– Я в дом войти не смогу, – Митя остановился в нескольких метрах от дома и проговорил с трудом, – мне здесь не рады. Подожду вас здесь, чтоб вывести потом. Но не задерживайтесь, минут пятнадцать выдержу, не больше.

Степка, не имея возможности говорить, быстро обняла его и заторопилась к дому изо всех ног. Дверь не была запертой. Видимо хозяин этого мира не опасался, что кто-то ворвется к нему без приглашения.

– Мне здесь тоже не нравится, – сказал Славик, останавливая Степку и входя первым.

– Солидарен, – добавил Антон, – такое ощущение, словно сейчас кто-то в шею вцепится.

Сердце Степки заколотилось безумнее. Теперь она точно была уверена, что случилось что-то плохое.

Холод в доме пробирал до самых костей, казалось, даже на улице было теплее. Антон включил фонарик, Славик подсвечивал телефоном. Степка указала в сторону спальни Гора и троица, медленно ступая, как заправские домушники, шаг в шаг, побрела в указанном управлении.

В темноте жилище лесника больше не казалось уютным. Тени ползали по стенами, как огромные пауки, так и хотелось втянуть голову в плечи и сигануть прочь. Если бы не женихи, Степка бы вряд ли отважилась сама войти.

– Ни одна половица не скрипит, отличная работа, – похвала дому из уст Антона прозвучала неожиданно и совершенно неуместно в данной ситуации.

– Ага, шикарный склеп, да? – добавил Вячеслав.

В другой момент Степка воспротивилась бы, сказала, что на самом деле дом Гор очень красивый, что сделал он его собственными руками, но в данный момент была согласна со Славиком. До чего холодно и жутко.

Дверь в спальню была открыта нараспашку. Фонарик осветил шкаф, кресло у окна, кровать, укрытую шерстяным пледом и… мужчину, лежащего с закрытыми глазами поверх этого пледа. Гости замерли у двери.

Даже при свете фонаря было видно, как похудел лесник, глаза запали, нос казался длиннее. Его длинные волосы, обычно собранные в хвост, сейчас лежали распущенными, грудь обнажена, ноги в спортивных брюках, раскинуты в стороны.

– Проклятие, он жив? – шепотом спросил Антон.

– Без понятия, – ответил Славик и добавил, – зря мы взяли Штефу…

Степка, временно превратившись в ледяную статую, отмерла. Спотыкаясь, бросилась к кровати и приложила ладошку к шее лесника, выискивая пульс. Сердце колотилось так громко, перекрикивая остальные звуки. Руки тряслись, а пульс все не находился. Поэтому она склонилась, пытаясь услышать дыхание и тогда…

Одно движение рукой и она оказалась лежащей в кровати, подмышкой у Гора, а сам он впился в ее губы беспощадным поцелуем.

С перепугу она тут же влила ему воду в рот. Мужчина замер. Всего на миг. Но воду выпил. Затем довольно хмыкнул, сжал ее в кольце рук и набросился с одурманивающими поцелуями.

* * *

– Для дохлой мумии, он слишком резв, – прокряхтел Антон, потирая ушибленную поясницу, когда при попытке оторвать лесника от Слагалицы, был послан в полет, впечатавшись в огромное кресло.

Славик оказался покрепче и смог выдержать пару ударов, однако в конце концов тоже оказался на полу. Но тем не менее они его отвлекли, чем дали Степаниде прийти в себя. Она, не долго сомневаясь, впилась в его губу зубами как раз в тот момент, когда он уже расстегивал змейку на ее новых джинсах. А потом и пощечину влепила, дабы отрезвить наверняка. Сперва возгорелась, ясное дело, а опосля обозлилась шибко. Она чуть со страху не околела, думала умер, а он, как оказалась очень даже жив и похотлив, как гаремный кролик!

В следствии боевых действий фонарик закатился под кровать. В кромешной тьме послышался трехэтажный «удивленный» мат и щелчок включателя. Комнату озарил свет ночника, ослепив на миг действующих лиц вышеописанной сцены. Всклокоченную Степку посреди растерзанной постели, Славика, вскакивающего с пола с горящими глазами, удерживающего рвущую наружу животную ипостась, Антона, с креслом в руках, занесенным для удара и самого хозяина дома с пунцовой щекой и прокушенной до крови губой. И в довершение нелепой ситуации, в комнату ворвался Фич и прыгнув на лесника, укусил того за лодыжку. Но не сильно, но ощутимо. Внес, так сказать, свою лепту.

– Не по-о-о-о-нял?! – прорычал Гор, одаривая непрошенных гостей недоуменным взглядом, и струшивая с ноги рыкоя.

– Ты, ты… – прорычала Степка, зашвырнув в него подушкой, но так как подходящих приличных слов не нашлось, выдала парочку из лексикончика Лукерьи, – королобый курощуп!

– Чего? – Гор впервые выглядел настолько растерянным, что слагалий гнев поутих.

– Жив? – спросила его строго, – здоров?

– Вроде… какого хрена происходит? – выкрикнул, вскакивая на ноги. Да только покачнулся и уселся на кровать, – я вроде болел…

– Поправился! – буркнул Славик, запахивая разорвавшуюся куртку.

– Твою б дурь да в мирное русло, – покачал головой Антон, подхватывая на руки Фича, – мы на улице подождем.

– Стеша, объясни хоть ты, какого черта произошло?

– Мы думали ты умираешь, спасать пришли, а ты… – она покачала головой, – ну да ладно, спишем все на водичку… – она сползла с кровати, застегнула джинсы. Гор, проследив за ее движением, нахмурился и потер лицо.

– Да вроде не умирал. Болел, да…

– Плохо выглядишь, – Степанида привела одежду в порядок и присела рядом, – точно уже здоров?

– Точнее не бывает! – заверил он ее и склонился над женской головкой, вдыхая запах волос. Скривился, учуяв сотню посторонних запахов, – а ко мне медведь приходил…

– Мириться?

– Нет. Я был не в себе, даже не уверен, не примерещилось ли. Кажется, что-то делал. Б-р-р-р… каша в голове… словно бухал неделю.

– Ладно, Гор! Пойдем мы.

– Куда? Останься! – он схватил ее за руку и прижал к своей заросшей бородой щеке.

– Не могу. Устала очень. И Митя…

– А, так вас водяник привел, точно-точно… не сразу распознал его вторжение, – Гор тут же набычился.

– Мы пойдем. А ты приходи завтра, кое-что случилось, есть о чем поговорить!

И она быстро вышла из комнаты, боясь, как бы он не предпринял новых попыток ее уговорить. А то с него станется снова наброситься с объятиями.

– Ты спросила его про Никиту и Матильду? – спросил Славик, когда они оказались на «своей» земле.

– Блин, нет! Забыла…

– Ну, возвращаться не будем, – сказал Антон, – отдыхать всем, срочно! Если Никита отпросился с работы, думаю с ним все хорошо. Завтра встречаемся и перетрем, что делать со сложившейся ситуацией. У тебя часов в десять, хорошо, Амазонка?

– Конечно! Только хотела это предложить. А сегодня по домам, я сплю на ходу.

– Я провожу, – сказал Митя, – пока, мужики!

– Я потеряла мобильник и все свои покупки, – вздохнула Степка, повиснув на Мите, пока он вел ее к крыльцу от старого колодца, – словно все возможные силы восстали против моего пополнения гардероба. Ой, блин! Я же с родителями не попрощалась, они наверное меня в розыск объявили! – она тут же проснулась, представим как отец с мамой там с ума сходят.

– Хочешь, я позвоню им из дому? Скажи номер, – предложил водяник.

– Я наизусть не помню…

– Барышня, тутачки вещички твои. Белобрысый приволок исчо и ты не верталась.

– Как? Где? – Степка влетела в дом, озираясь по сторонам.

– Тутачки! – перед ней свалился огромный пакет, в который пусть небрежно, но все-таки были сложены ее вещи.

Степка вывалила содержимое на пол и едва не заплакала. Там было все. Покупки, все до единой, хоть и перепачканные, но целые, сумочка с ключами и телефоном и даже шаль от Жар Птицы и поломанная брошь.

– Лапа… – прошептала она ошеломленно, – как же он… нашел все? А я… даже телефона не знаю, чтоб отблагодарить, – а потом вспомнила, как некрасиво отбрила его у ручья на своей Полянке и от стыда закусила губу.

Митя ушел. Степка приняла душ в обновленной ванной комнате, от усталости ничего не видя перед собой. «Завтра, – дала она себе слово, – внимательно все рассмотрю и отблагодарю Антона!» Позвонила родителям, вполуха выслушав упреки матери и уснула там же, откуда звонила. На диване в гостиной. Рыкой умостился в ногах, убаюкивая урчанием.

Вскочила перед рассветом, поспав всего ничего, с безумно колотящимся, как после кошмара, сердцем.

– Хозяюшка, чаво растопырилась-то не свет не заря? Али сон кой привиделся?

– Апгрейд, – прошептала Степка, прижав руки, нет, не к груди. К противоположному местечку. Аккурат у копчика. Пекло там, да жгло невероятно.

– Медведяка приснился?

– С ним беда! Вот *опой чувствую! В прямо смысле… – Слагалица подскочила на ноги и засуетилась, выискивая одежду, – куда я джинсы подевала?

– Вестимо сушатся, – ответила охоронница, – опрала давеча…

– Блин, тащи что-нибудь из старого, все равно в лес идти.

– Чаво? Отай от женихов?

– Не зуди, Лукерья, – Степка одевалась, как на пожар. Лукерья хоть и бурчала, но одежду принесла, – Фич, вставай лежебока, к Апгрейду меня поведешь. Только сперва на Полянку сбегаю.

– Мекаешь, худо шибко медведяке? Аль чаво в фортулину с дому переться?

– Не знаю, – отмахнулась Степка, роясь в пакете, который принес Лапа, – но что-то явно не так. Мне надо бежать!

К счастью Лукерья не успела выстирать шаль. Степка живо замотала ее на шею поверх старого свитера, на ноги надела теплые спортивные брюки, благо они были на резинке и не спадали, поверх всего куртку с капюшоном. А так же пару вязанных носок и старые растоптанные уги. Фич нервно прыгал по комнате, чувствуя настроение хозяйки.

– Лукерья, а что медведи едят? – остановилась на мгновение у самого порога, – собери чего-то, а?

Клецница, бурча, что она ведать не ведает об том, чаво полюбляют медведяки, но тем не менее, через минуту Степке в руки упал бумажный сверток.

И уже держась за дверную ручку, Слагалица еще кое-что вспомнила.

– И еще. У меня в пенале есть маркер несмываемый, принеси, а?

– Это чаво?

– Пенал? Коробочка жестяная, черного цвета, раньше возле компьютера лежала. А в ней ручка толстая с золотистым колпачком, найдешь?

– А то! Держи! – нужная вещь отыскалась в одно мгновение, Степка даже восхитилась.

– Чудесница ты, Лукерья, спасибо огромное! Прямо пропала бы я без тебя! Все, убежала! Телефон взяла, мальчикам смс напишу!

Лукерья не преувеличила касательно непогоды. Буря разыгралась нешуточная. Небо заволокло тучами, вокруг темень стояла непроглядная. Ветер завывал унылыми стонами, снег кружил и больно бил в лицо.

– Надо было сразу идти, как от Гора вернулись, – пролепетала Степка, – вот говорили же мне доверять чутью!

Но делать нечего, сердце рвалось к медведю, чуя беду. Так что Слагалица запахнула курточку, капюшон натянула до самого носа и скомандовала рыкою:

– На Полянку за водичкой, а потом к медведю!

До Полянки добирались дольше обычного. В темноте и сугробах до колен передвигаться получалось черепашьим шагом. Степка сжала зубы и упрямо двигалась вперед, словно ее тащили на аркане. Ни на миг не возникло мысли вернуться в теплую постельку. Наоборот, тревога за самого невероятного из женихов подстегивала, заставляя шевелиться шустрее.

На Полянке напилась водицы, потому как ей тоже шибко нужны были силы и набрала такой полный рот воды, что едва губы свела.

Путь до заветного дерева, где обитал Апгрейд, выдался легче. В лесу снега было меньше, да и рассвет близился. Всю дорогу Степка неперестанно думала о двух вещах: только бы рыкой нашел дорогу и только бы не опоздать. Копчик ныл и дергал, так и хотелось содрать кожу в том месте.

И вот оно, то широченное дерево, внутри которого жил ее мишка. Признала сразу. Да и как не признать, ведь ствол такой ширины, что обхватить его нужно было бы семерым мужикам взяться за руки. Рыкой не заплутал, молодец. Погладила его, приласкала.

От не знания как быть дальше, просто постучала. А дверца приотворилась, пусть и самую малость. Пришлось толкнуть посильнее, чтоб протиснуться внутрь, а потом и запереть за собой.

Внутри, как и в прошлый раз было светло. Да и вообще ничего не изменилось, кроме того, что было чертовски холодно. Мишка был на покрывале. Худой, шерсть блеклая. Он лежал, свернувшись клубочком, бок вздымался от частого дыхания.

Степанида от облегчения, что он все-таки жив, на миг прикрыла глаза, прислонившись к округлой стене. «Успели!»

Прийти-то она пришла, а что делать дальше не знала. Мишка выглядел плохо, а как напоить его водой без риска для собственной жизни пока не придумала.

Страшно было очень, зверь как никак. Сперва подкралась, несмело села рядом, погладила. Апгрейд даже не пошевелился. Рыкой подполз к товарищу и жалобно мяукнув, умостился тому под бок.

Степка долго гладила животное по морде, набираясь смелости для «лечения». Раз пришла, надо делать. Подумала-подумала и решилась. Вытащила из кармана маркер, потянула на себя левую верхнюю лапу и нарисовала на подушечке большое красное сердечко. «Авось сгодится за метку? – подумала она, – на что-то другое я в любом случае не способна! Не кусать же его в самом деле?»

Сердечко вышло кривоватым, рисовать Степка отродясь не умела, а окоченевшими руками, так и подавно. Но краска проникла в шершавую кожу, стала светлеть, светлеть, а после и вовсе вспыхнула, словно порох. Медведь дернул лапой от боли, Степка вздрогнула. «Неужели получилось?»

Первый успех дал надежду, что и дальше все получится. Авось повезет и медведь не сожрет невесту… не зря ж она метку ставила. По идее они теперь друг другу, капец какие близкие!

Действовала быстро, потому как была близка к тому, чтоб передумать и убежать. Приоткрыла пасть и склонившись низко-низко, выпустила из губ каплю воды. А затем еще капельку, и еще. На третьей капле Мишка дернулся, облизнулся. Степка же, пока он не пришел в себя, выпустила всю воду струйкой, стараясь попасть прямо в пасть и при этом не глядеть на огромные зубы.

И быстро отскочила подальше, опасаясь, нет, не поцелуя конечно же, но нападения точно. Мишка удивил. Он резко перевернулся на спину, раскинул лапы в стороны и застонал. И почему-то Степке этот стон показался счастливым. Затем задрожал всем своим крупным телом и открыл глаза.

– «Ты пришла!»

«И медведь теленком бывает»

– Пришла… – Степка выдохнула всю тревогу и улыбнулась, – и у меня все получилось, правда?

– «Метку… ты поставила метку? – Мишка воззрился на лапу, на которой, словно ожог, красовалось кривоватое сердечко, – ради меня???»

– Конечно ради тебя! – Степанида подошла и уже без страха уселась с ним рядом на плед, – и теперь мы можем разговаривать!

– «Ради меня… – повторил Апгрейд, – ради меня…»

– Чего ты удивляешься? Жених ты мне или, как? – улыбнулась женщина и погладила его по морде. Страх испарился. Мишка в сознании ее не пугал. Наоборот, рядом с ним было спокойно и легко.

– «Я жених… – попугаем повторил мишка, – да… жених»

– Как ты себя чувствуешь? Болел сильно, да? Исхудал.

– «Болел, – согласился, – но больше не болею. Ты вылечила меня? Ты дала мне своей священной воды?»

– Других способов лечения я не знаю, – пожала печами Степка, – на других срабатывало, понадеялась, что и тебе поможет.

– «Спасибо. Я не думал»

– О чем не думал?

– «Что ты ради меня… такое сделаешь»

– Значит ты плохо обо мне думал!

– «Нет! – испуганно заверил Апгрейд, – я о тебе только хорошее!»

– Ладно, не будем больше об этом! Я тебе еду принесла, не знаю, что ты ешь, поэтому прости, если не угодила…

– «Мне, поесть?»– у мишки даже пасть от удивления приоткрылась.

– Что ты удивляешься, – надулась Степка, – я о тебе беспокоилась. Решила, если болел, то и поесть принести было некому!

– «Некому» – подтвердил, пребывая в шоке.

– Значит, кушай! – Степка достала сверток и разложила еду на покрывале. Там оказалась бутылка молока, шмат запеченной свинины и булка хлеба.

– «Спасибо! – в голосе Мишки было столько искренней благодарности, что Степке неловко стало. Похоже Апгрейда жизнь не баловала ни заботой, ни вниманием, – поешь со мной!»

– Нет, я не голодна, это для тебя!

– «Я так не могу, съешь хоть немного!»

– Ладно, вот смотри, отрываю корочку, я ее очень люблю! – Степка отломала горбушку и вонзила в нее зубы, улыбаясь. Рыкой подполз и просяще заглянул в рот.

– «Пусть и он ест!»

– Ты что, не можешь есть в одиночестве? – но Мишка не пошевелился и поэтому она сдалась. Кусочек мяса оторвала и дала рыкою, – все, остальное для тебя!

– «Спасибо!»

Мишка ел красиво, аккуратно. Не то стеснялся, не то сказались годы жизни в теле человека. Мясо порвал на небольшие кусочки и по одному бросал в пасть, медленно пережевывая. Хлеб не ел, насытившись с непривычки, но молоко выпил все, придерживая бутылку обеими лапами.

Пока он ел, Степка написала смс Мите и Антону. Мите, потому что он нем думала каждую минутку, а Антону с просьбой не волноваться и отписать остальным женихам, что с ней все хорошо и она вернется через пару часиков. Ответы от обоих пришли синхронно с одним вопросом: «Где ты???» Но получив в ответ, что она с медведем, женихи успокоились.

– «Спасибо! Очень вкусно!» – Апгрейд вытер лапой морду, – и за то, что спасла, тоже спасибо!»

– Хватит, не надо благодарить! – отмахнулась Степка, – как ты себя чувствуешь? Может что-то еще нужно?

– «Ничего не нужно! – он активно затряс головой, – вот только…»

– Что? Скажи!

– «Ты замерзла. Позволь, согрею тебя?»

– С удовольствием. У тебя дико холодно! – она нырнула ему под лапу и прижалась к мишкиному животу. Тот обнял ее, закутав собой как в кокон. Сразу стало жарко и вновь запахало костром и хвоей. «Почему от него всегда так пахнет? Может он умеет жечь костры и добычу готовит на вертеле?» пришла в голову нелепая мысль и с нею она провалилась в крепкий сон.

И сон ей привиделся до чего чудной. Сидит она на берегу моря прямо в песке, на руках у нее девочка лет трех, а рядом мальчик постарше, может около пяти лет, не старше. И строят они песчаную крепость. У девочки грабельки в руках, у мальчика лопатка и ведро. Степка видит рыжие кудряшки у мальчика, макушка девочки кудрявая, но черная. Лиц с того ракурса не видно.