Текст книги "Болтливой избы хозяйка 2 (СИ)"

Автор книги: НатАша Шкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)

– Пей медленно, но не грей, – сказал Лапа, – но больше двух женщинам не советую.

– Славик сказал не брать напитки у чужих! – Степка попыталась вернуть стакан, но Лапа не позволил.

– От меня можно, не бойся. Я не собираюсь тебя соблазнять! – и снова ехидно улыбнулся.

– Вот спасибо, прямо гора с плеч!

– И зря, я клевый малый! Между прочим, свободный, – и поглядел на нее томным взглядом своих странных серых глаз. И вроде шутил, да только взглядом обездвиживал.

– Спасибо, не нуждаюсь! – выдавила из себя Степка, «вырываясь» из плена жутких глаз, – у меня кроме Нестера, еще шестеро!

– Ого, солидно! А сердца хватает всех любить? – из насмешливого голос стал холодным и Степка пожалела о вырвавшихся словах. Он же не знает ее ситуацию и явно сейчас посочувствовал другу.

– Люблю богатый выбор! – ну а что, не рассказывать же ему все историю про судьбу Слагалью.

Пока они беседовали, на сцене начали поздравлять занявшего второе место. Этот мужчина был невысоким, но жилистым, одетым в джинсы и черную футболку с черепом. Руки, шея и одна половина лица были покрыты татуировками, голова выбрита, а на ногах армейские ботинки. Ему вручили серебряную статуэтку и медаль.

Мужчина вел себя в разы скромнее Амбала, не рычал, ногами не топал, лишь улыбался, да кланялся.

– Во-о-о-олчица победителя! – закричал ведущий и тут уже толпа взорвалась аплодисментами и криками. Мужчина счастливо улыбнулся и опустился в среднее кресло.

На сцену вышла девушка. Она была не такая красивая, как Рита, но довольно симпатичная. Одежда на ней полностью повторяла стиль парня, а на голове была короткая мужская стрижка.

Под улюлюканье толпы она подошла к среднему креслу и под бой барабанов сняла с себя футболку. Степке пришлось зажать уши руками, дабы не оглохнуть, так как зрителям это настолько понравилось, что они не только кричали, а еще и свистели.

– Э-э-э, Лапа, – вдруг забеспокоилась Степка, заерзав на стуле, – а мне ведь не придется подниматься на сцену?

– Не волнуйся. Все считают, у Тихого нет никого, – еще одна кривая ухмылочка, – но ему было бы приятно… лучший приз – поздравление от любимой!

– Увольте, такие развлечения не для меня! – Степку даже дрожь пробрала, стоило представить себя на сцене. Где она, а где сцена? П-ф-ф!

– Расслабься, – оборвал ее мужчина, – никто не ждет!

Степка выдохнула, а когда вновь посмотрела на сцену, парочка уже обнималась. Девушка держала статуэтку, мужчина усадил ее себе на колени и целовал в губы.

Волнение не покидало Степку. Слова Лапы, что ей не придется выходить на сцену, не успокоили. Наверное, это как-то неправильно. Славик победитель, а его никто не выйдет поздравить. Она не знала их правил, но вдруг это как-то унизительно?

– Да не терзайся ты так! – голос Лапы вернул ее с небес на землю, – лучше пей коктейль. Тихий – хозяин клуба, ему вообще все по барабану и законы он не соблюдает. Успокойся!

Степка ничего не ответила. «Надо же, мысли читает, что ли?» Но напиток пригубила. И черт ее подери, если она почувствовала его вкус.

Вячеслав вышел на сцену и толпа буквально обезумела! То, что происходило до этого, можно назвать детскими шалостями. Под Степкой даже качался табурет, пока зрители топали ногами, хлопали в ладоши и все, как один кричали. Так могут приветствовать только лидера. Славик поднял руки вверх и толпа разом затихла.

Награждение прошло быстро и вышло каким-то скромным: поздравительные слова от ведущего, золотая медаль на шею и золотой мини-байк.

Степка же волновалась так, что у нее начали дрожать руки. Отчего, почему? Даже алкоголь не брал.

И интуиция не подвела, доказав, что нервничала хозяйка не напрасно. Когда уже все победители поднялись на ноги, что бы покинуть сцену, неожиданно для всех ведущий сказал:

– Не торопитесь! Это еще не конец! Сорока на хвосте принесла радостную весть… – он повернулся в сторону зала и провел по нему глазами, – братья, сейчас где-то среди нас находится… невеста Тихого! – последнее прокричал так, что зазвенело в динамиках, – выходи, волчица! Поздравь победителя!

Степку, стандартно, затошнило от волнения. «Черт подери этого альбиноса-байкера! Да я даже в школе в самодеятельности не участвовала. Какая нафиг сцена?» Сквозь свист в ушах расслышала, как выругался Лапа:

– Вот придурок! – Слагалица искренне понадеялась, что этот комплимент адресован излишне болтливому ведущему, жаль только тот не слышит. А сама во все глазища глядела на Славика, ожидая, что тот сейчас закончит цирк, но… Мужчина выглядел до того офигевшим, что слепому ясно – он этого не планировал и дар речи временно потерял.

– Где же ты, таинственная «волчица»? – продолжал ведущий, – говорят, она не из наших и явно стесняется! Давайте подбодрим ее! Волчица, выходи!

Байеры и байкерши подхватили дружное:

– Волчица, выходи!

Степка повернулась к Лапе, взглядом прося что-то сделать. В данный момент ей не помешал бы хоть какой-то союзник, пока у Вячеслава речевой паралич.

– Эй, не смотри на меня так, я вместо тебя не выйду! – сказал тот с плохо скрываемым юмором.

Но нашелся кое-кто, кто вышел на сцену вместо нее…

Степка все еще глядела не отрываясь на Лапу, когда по воплям поняла, что что-то пошло не так… Повернулась в сторону сцены, а там…

На краю освещенного помоста стояла незнакомая девушка в черном обтягивающем платье и джинсовом жилете. Черные распущенные волосы ниже талии она перебросила за спину и вздернув голову смотрела прямо в глаза Славику. Степка, ничего не понимая тоже посмотрела на него. В глазах победителя мелькал калейдоскоп чувств. Шок, не понимание, стыд, узнавание, сожаление, боль…

– Что происходит? – поинтересовалась Слагалица у Лапы.

– Черт! – выругался тот, – что ж ты творишь, дурочка?

Степка, решив, что дурочкой обозвали ее, повернулась к нему, собираясь возмутиться, да только замерла с открытым ртом. На мужчине лица не было. Он стал белее мела, почти слившись с цветом своей косы, а кулаки сжал до хруста. Так, если бы приведение встретил.

– Ты ее знаешь? Что происходит? Эй, не молчи!

Лапа, наконец, посмотрел на нее и моргнул. Но она увидела. Боль, размером во все его сердце. Однако через мгновение он уже взял себя в руки и сказал:

– Поклонница. Решила воспользоваться твоим замешательством и поднялась на сцену.

– И что делать?

– Ничего! Теперь она для всех его «волчица», не видишь, что ли?

– Э-э-э…

– Поздно мычать, надо было идти к своему мужику, а не строить тут из себя целку! – прорычал Лапа.

– Да пошел ты! – возмутилась Степка, не понимая, какого черта он вдруг так разозлился, – сам говорил, что мне не надо никуда идти!

Но Лапа ее больше не слушал, он сверлил очами девушку, застыв, как и все присутствующие.

Незнакомка повернулась в зал и пробежалась по нему глазами, безошибочно отыскав ничего не понимающую Степку. Окатила ту презрением и ненавистью. «Ого, сколько «любви», похоже меня здесь знают!» Затем девица победно улыбнулась и выкрикнула:

– Музыку, ди-джей!

Зал окутала нежная песнь гитары, потухло несколько ламп. Девушка похлопала в ладоши, показывая нужный ритм и зрители подхватили: раз-два-три… раз! Раз-два-три… раз!

Сбросила жилет на пол, открыв обнаженную спину и пошла вперед, выставляя красоту на всеобщее одобрение. И пожалуй, было что одобрить. Сама высокая, талия тонкая, ноги длинные. Славик глядел на нее, как кролик на удава и вроде как, речь к нему возвращаться не собиралась.

– Это ничего не значит! – сказал рядом Лапа, – он просто не имеет права прогнать ее сейчас.

Степка же, как завороженная наблюдала за сценой и даже дышала через раз. Было что-то волнующее в происходящем. Прямо не оторваться.

Девушка поравнялась с парнем и склонилась над ним, на миг прикрыв покрывалом волос. Взяв за руку, заставила подняться на ноги и потянула за собой. Славик двигался, словно не живой, глядя на Степаниду, молча моля о прощении.

– Ты меня слышишь? – Лапа коснулся ее плеча и потряс, – это ничего не значит!

– Что ты кричишь? – прошептала Степанида, – ты меня, или себя пытаешься в этом убедить?

Девушка обошла вокруг Вячеслава и погладила его по шее, скользнув пальцем за ворот рубашки, пытаясь привлечь внимание. Но Славик упорно не смотрел на нее, застыв каменным изваянием, глядел только на Степку.

Кто в зале выкрикнул:

– Волчица, держи! – и бросил что-то сторону девушки. Та словила и потрясла над головой тем, что оказалось баллончиком со сливками.

– Твою ж мать! – выругался Лапа и вскочил с места. Степка схватила его за руку и остановила.

– Стой. Ты… что не видишь? – она повернула к нему сосредоточенное лицо и прожгла нечитаемым взглядом, – она его так сильно любит… Ты… не видишь???

Сказала и поняла что сморозила ерунду. Откуда ему знать-то? Это ее торкнуло, не обознаешься. Вспомнила. Точно так же давило в груди, когда она «слагалила». И пусть на опыте всего две соединенные пары, присутствие чужих сильных чувств распознала безошибочно. Деваха без ума от Славика. Неожиданно…

А Лапа сник. На глазах словно сдулся.

– А ты любишь ее, да? Вот же гадство…

Странно, но ей совершенно не было больно. Она не чувствовала ревность, или злость. Лишь неприятное чувство, что она здесь лишняя, холодило между лопаток.

А вот Лапу жалко, реально. Как назло, его боль она тоже почувствовала. По ощущениям, у него живьем вырывают сердце. Степка, сраженная этой болью, сжала его ладонь.

Девушка на сцене уже сняла со Славика рубашку и бросила на пол. Даже отсюда Степке были видны синяки и царапины у того на груди.

– О, какая горячая волчица у нашего победителя! Тихий, это она тебя так разукрасила? – захохотал в микрофон ведущий. Толпа подхватила его смех, кто-то засвистел. Под этот аккомпанемент незнакомка склонилась и лизнула прокушенное плечо.

Степка, со всем залом следившая за реакцией Вячеслава, отменила, как он вздрогнул, хотя и попытался это скрыть, а затем и вовсе закрыл глаза.

А дальше все было слишком интимно и не предназначено для чужих глаз, но никто и не думал отвернуться. Девушка вылила на торс мужчины сливки из баллончика и стала слизывать их с таким голодом, словно не ела неделю. Сцена была пропитана таким острым эротизмом, что один за одним люди в зале затихли. Тренькнула в последний раз гитара и повисла тишина.

Славик стоял столбом с крепко сжатыми кулаками и закрытыми глазами. Сливки текли по телу, а женский язык, проследив путь каждой капли, жадно скользил по телу победителя. Впадинка у горла, сосок, затем второй, пупок и полоска кожи у самого ремня. Несколько мужчин в зале рвано вздохнули.

Степку вывела из транса боль в руке. Она нечеловеческим усилием вынудила себя повернуться к Лапе, словно вырываясь из гипноза.

Лапа тоже следил за происходящим с перекошенным лицом. И ладонь Степаниды сжал так, что та воскликнула:

– Эй, ковбой, по-тише, я вообще-то живая! – потянула на себя руку, однако он не выпустил. В этот момент Вожак выглядел слабым и уязвленным и это напрочь отвлекло ее от сцены.

Что с этим делать, как утешить, она не знала, но покорилась инстинктам и не задумываясь ни секунды, сделала шаг вперед и крепко обняла мужчину с белой косой и странной татушкой на руке.

Это было подобно объятию с каменной глыбой. Горячей каменной глыбой. Однако, когда женские руки сжались вокруг его талии и голова легла на грудь, мужчина задрожал и обмяк. Затем обнял ее в ответ и выдохнул в макушку, зарываясь лицом в волосы. Так они стояли некоторое время, больше не слыша ничего ничего вокруг, кроме неритмично стучащих сердец.

– Это ничего не значит, Лапа, – повторила она его, недавно сказанные слова, желая хоть как-от утешить, – ты меня слышишь?

– Слышу, Степанида! – он отстранил ее от себя и сказал с печальной улыбкой, – спасибо! Хочешь, отвезу тебя домой?

«Не мудрено голову срубить, мудрено приставить»

– Нет, ковбой, не хочу! Меня жених отвезет! – и Степка отошла на шаг от уже владеющего собой мужчины и взобралась назад на табурет.

– О, да ты типа мудрая, не рубишь с плеча? – Лапа глядел с оценивающим прищуром, отвернувшись от сцены. Да и Степанида больше туда не смотрела.

– Работаю над собой! Пытаюсь не делать поспешных выводов.

– Похвально, прямо-таки идеальная женщина! – Степка не стала раздумывать, на сколько иронично это прозвучало. В данный момент ее больше интересовало, а где ревность? «По логике мне бы, «а», разреветься и уйти, пока незнакомка измеряет глубина пупка моего жениха, или «б»… нет, мордобой еще выпросить надо, а девушку даже жалко»– с этими мыслями она пропустила дальнейшее представление, успев лишь увидеть, как брюнетка, заливаясь слезами, спрыгнула со сцены и растворилась в толпе.

– О, а что там случилось?

– Не смотрел, – ответил Лапу, наблюдая за Слагалицей, – кажется Лику отвергли.

– Не прошло и полгода, – съязвила Степка, впрочем без злости, коктейль «Скорость» что ли так на нее влияет? Может бармен перепутал и приготовил коктейль «Тормоз»?

– Штефа! – выкрик Славика заставил ее подпрыгнуть на месте. Он появился с другой стороны, рубашка на нем уже была застегнута, но щеки пылали румянцем, а в глазах плясала тревога, – ты здесь?!

– А должна быть в другом месте? – поинтересовалась, приподняв бровь, – обещала ждать, вот и жду…

– Да? О… Ты… – его нервозность так и звенела в воздухе, хоть водку ею закусывай, он так старательно пытался взять себя в руки, что получалось даже забавно, – Лапа, спасибо, что не дал ей уйти!

– А я не причем! Она сама решила остаться! – Лапа засунул руки в карманы и не глядя в глаза другу, повернулся что бы уйти, но остановившись на секунду сказал нарочито нежно, обращаясь к Степке, – был рад знакомству! Еще увидимся! – и нырнул в толпу, в направлении, в котором скрылась Лика.

– Что? Черта с два вы еще увидитесь! – возмутился Вячеслав, пораженно глядя в след Лапе, – что за мед в голосе?

– Ревнуешь? – засмеялась Степка.

– А должен? – за метаморфозой на лице Славика было смешно наблюдать, нервозность рассеялась, как туман на солнцем, заменившись возмущением.

– К нему, точно нет!

Славик, обжегшись о серьезный взгляд поник, на миг прикрыл глаза, борясь с эмоциями и сказал хрипло:

– Пойдем, поговорим?

– Штефа, извини! Я сегодня налажал два раза! – начал он, заперев дверь кабинета, – но я объясню… Черт, бред, как такое вообще могло произойти?! – он потер переносицу кулаком и пнул дверь.

– Тебе виднее, – она пожала плечами и пройдя мимо него, старясь не касаться, села в кресло.

– Выслушай! Когда закончу, ты все поймешь! – в устремленных глазах было столько вины, что ей и его жалко стало. «Или коктейль назывался «Жалость»?»

– Не нервничай ты так, Слав, – она улыбнулась и откинулась в его кресле, – Лапа рассказал мне о ваших правилах.

– А что еще рассказал Лапа? – черные брови встретились на переносице, намекая, что хозяин недоволен, – Слушай, а ты что, даже не ревнуешь?

– А должна? – ответила Степка его же вопросом.

– Н-нет! – это уверенность в голосе так дребезжала что ли?

– Вот и отлично, значит не буду!

– Хм, – выдал Славик и уставился на нее, – не понял?

– Славик… давай так. Я не ревную, не планирую устраивать тебе разборки и убегать домой, хлопнув дверью. Но объяснение случившемуся все же послушаю. А уже потом скажу тебе, что из всего этого думаю я. Такой расклад тебя устроит?

– Ну. В общем, да. Более чем устроит…

– Вот и хорошо. Тогда я слушаю.

– Да, окей. Но я выпью, ты не против?

– Как хочешь! Только будь добр, сходи в душ сначала.

– Все-таки ревнуешь?

– Безумно! – ответила, пряча улыбку.

Из душа Славик выскочил в рекордные сроки. За это время он успел успокоиться, а тот же официант принести коньяк. Мужчина сел напротив Степки, налил на самый донышек пузатого бокала напиток и долго грел его в руках. Затем выпил залпом и только потом заговорил. Предложить выпить гостье даже не подумал.

– Та девушка. Ее зовут Лика. У нас с ней были отношения…

– Ну, это и ежу понятно!

– У нас с ней были отношения, – повторил он, – но они не дошли ни до чего серьезного.

– Почему?

– Не знаю, не успелось, что ли. Я встретил другую и понял, что она моя невеста.

– Это ты обо мне сейчас?

– О тебе, – согласился Славик, – поэтому поговорил с Ликой, сказал правду. Мы расстались.

– Она была против…

– В общем, да. Расстаться красиво не получилось. И еще… я ей обязан. Ни чем-нибудь, а жизнью.

– Как интересно…

– Около года назад Лика рисковала ради меня, когда никто из стаи и пальцем не пошевелил. Как ты понимаешь, я чувствую долг перед ней. И когда она выскочила на сцену, когда все звали волчицу… в общем я обалдел и не знал, что делать. Пойми, прогнать, опозорить девушку, которая спасла мне жизнь, я просто не смог. Но и позволить ей касаться себя, как может касаться только любимая, было тоже неправильно. Я чуть не порвался от переживаний, там на сцене… Черт! – он вдруг хлопнул кулаком по столу, – как не крути, паршивая ситуация… А я мудак!

– Я понимаю, тебя, Слав, – сказала Степка, подумав, – и если быть честной, не знаю, как поступила бы на твоем месте…

– Штефа, ты просто идеальная женщина! – сказал он, качая головой, – как ты можешь быть настолько мудрой и понимающей?

– Слав, еще час назад, в этом же кабинете мы мне сказал, что у нас особый случай и глядеть надо с другой стороны.

– Ну… не знаю, – Славик налил себе второй бокал и осушил его залпом.

– И я уже давно поняла, ревность это не то, что я могу себе позволить в отношении женихов…

– Почему? – вскинул бровь, сверля глазами опустошенную тару.

– Представь только. Я, аки мартовская кошка, хочу одновременно шестерых мужиков и одного медведя! Как я могу требовать от вас верности, если сама не могу остановиться на одном? Двойные стандарты какие-то…

– Ну… хм…

– И еще кое-что, не менее важное, заставляющее думать головой.

– Что?

– Я решила прислушаться к завету богов. Чем больше думаю об этом, тем больше склоняюсь попридержать жалко. Помнишь песню Зои?

– Нет, о чем это ты?

– Дочка Антона, Зоя. Она же птица Гамаюн, помнишь Николай рассказывал, ее дар петь пророческие песни? Она пела во сне, а Антон записал на телефон и дал мне прослушать. Я переписала слова на бумагу и столько раз перечитала, что выучила наизусть.

– И что в той песне?

– Сейчас, припомню только… – и Степка прочла по памяти, закрыв глаза:

«Послушай, девица, былину мою

Тебе я про волю богов пропою.

Заветы касаются млада и стара

И всех непокорных большая ждет кара!

Случится сие в зимний день ПерунА

Богов семерых ты встретить должна,

И надобно с ними вам судьбы сплести

Не молви ни звука, совсем вопреки,

Смирение шибко ты к ним обрети!

Когда будет горестно, ты не заплачешь

Храни их настрой, да гордость тем паче…

Себя сбереги, сбереги семерых,

Свободу, дары ты получишь за них,

Но в оба смотри, судьбе не пеняй,

Да знай берегись от коварства Огня!

Четвертый раз мужем не должен он быть,

Ведь после он сможет проход отворить!

Тогда лишь пойдешь ты дорогою верной,

– Забавная песенка! – участковый, выпивший больше полбутылки заметно успокоился, но погрустнел.

– Угу. И я собираюсь сделать, как мне советуют. А именно, пройти испытания и сберечь вас в полном составе до дня Перуна. Так что, будем считать, что Лика была испытанием, которое я прошла и разбрасываться женихами не намерена. Вот так-то, Славик…

– Понятно! – не смотря на все сказанное, Славик хмурился, – ты меня не бросаешь, но дело все равно дрянь!

– Почему? – не поняла Степка.

– А что, между нами все будет, как раньше? – его красивые губы искривила горестная ухмылка, – ты пойдешь сейчас со мной танцевать и поцелуешь на прощание у двери квартиры?

– Пожалуй, нет, – Степка опустила взгляд на свои руки, – как говорится, осадок остался. Но я ни в чем тебя не виню! Просто…

– Просто сегодняшний инцидент сжег все мои возможные шансы. После этого ты ни за что меня не выберешь. Короче это та же отставка, только с отсроченной датой.

– Я еще не знаю кого выберу. И даже не знаю, будет ли выбор! – вот тут у Степки стало резко портиться настроение. Как и всегда, стоило задуматься о скорой свадебке.

– Знаешь, Штефа, знаешь… И мы знаем. Только тешим себя надеждой, что это чертово пророчество заставит тебя выбрать всех! До чего мы дошли… готовы делить свою женщину, лишь бы она была рядом!

– Ты серьезно?

– Как никогда. Ты что, не поняла? Уже даже Гор смирился.

– Да он просто болен!

– Штефа… Все дошло до того, что каждый из нас настолько боится тебя потерять, что готов молиться Числобогу, лишь бы сказанное Николаем было правдой.

– Бред. В наше время…

– В наше время это не редкость. И даже среди людей! – Слава взялся за бутылку, но затем передумал. Отодвинул от себя вместе со стаканом и поднялся на ноги. Обошел Степку, положил ладони ей на плечи и стал массировать, – в моей стае есть мужчина, который живет с двумя сестрами-близняшками. Причем счастливо.

– Что ты делаешь? – Степка попыталась встать, но он придавил ее креслу, усилив натиск.

– Нервничаю. А так успокаиваюсь. Простой массаж, пожалуйста!

– Ну, ладно…

– Честно, не представляю, что из этого всего выйдет. Но потерять тебя тяжелее, чем… бл* делиться! – он говорил грубо, сквозь зубы, но ладони были нежны. Степка не знала что делать, не то расслабиться, не то дать деру.

– Тогда… это все упрощает, – пролепетала она, – дождемся конца срока, постараемся не переругаться, а Перунов День покажет… куда мы встряли…

– Не шарахайся теперь от меня, прошу… Будь хоть иногда со мной… Даже просто слышать твой голос или смс получить маленькое счастье, – ладони опустились ниже и Степка вскочила с места.

– Л-ладно… я и не думала шарахаться.

– И на следующее свидание пойдешь? – он обнял за талию и положил ей голову на плечо.

– П-пойду… через неделю…

– Не злишься?

– Н-нет же, я говорила…

– Почему ты обнимала Лапу?

– Что? – Степка распахнула глаза, очнувшись. Вот же паршивец, загипнотизировал, – я рыдала, он меня успокаивал! – она не стала говорить о чужих чувствах, интуитивно почувствовав, что эта тайна никому не известна.

– Ты плакала???

– Ну, так, ка-пельку совсем, все Славик, – она освободилась от объятий, сказав себе, что программу минимум, по успокоению жениха выполнила, пора и баиньки домой отправляться, – вызови мне такси.

– Хорошо, – он вздохнул, плечи его поникли.

– А, еще, – вспомнила она, – а чего это я не пьяная?

– Так коктейль безалкогольный был. Сейчас думаю, зря сказал бармену не добавлять алкоголь…