Текст книги "Болтливой избы хозяйка 2 (СИ)"
Автор книги: НатАша Шкот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)
Глава 44
«Дружба – дружбой, правда – правдой»
А плащик-то – не плащик вовсе и перья – не для красоты. Мать честная – крылья ведь, самые настоящие! Степка по-первой решила – сок лютиков повлиял, приглючило. Часто-часто заморгала, совершенно не имея сил двинуть ни рукой, ни ногой…
К слову о ногах. У Настены тех не нашлось в положенном месте, когда Степка взгляд испуганно опустила. Уставилась на крупные куриные лапы в черном оперении и опять икнула. Теперь уже от попыток сдержать истеричный ужас. И мысль глупейшая посетила– как эти когти в любимые Настькой шпильки вмещаются?
– Стю! – вырвал из оцепенения голос подруги и заставил взглянуть в глаза. Нет, не прежней Насти, а… все той же огромной вороны с головой Насти, – говори быстро, этот тебя принудил? – и кивок в сторону застывшего скульптурой Гора.
Степка открыла рот и не в силах выдавить из себя ни слова, просто захлопнула назад.
– Стю! Да отомри ты, времени мало. Он, – опять кивок на лесника, – пришел забрать моих детей, да?
– Ш-ш-што? – выдавила из пересохшего горла шипящие звуки и закашлялась возмущением, – совсем ку-ку? Или правильнее сказать «кар»? – и откуда только ирония взялась? – ты… ты… кто такая, м-мать твою?
– Правду говори! Я чувствую чужую силу! – «ворона» проигнорировала вопрос Степки, – мне не показалось! Кто он?
– Же-жених, – голос предательски выдавал страх, – честное слово! И дети ему твои не нужны…
– Стю, не хотела тебя пугать, но за детей я… горло перегрызу, ты меня знаешь! И если он пришел за ними, прости, но не выпущу, нет! Нет! – кажется «ворона» начала истерить. Степкино сердце подскочило к горлу. Надо было срочно что-то придумать…
– Перестань, Настен! Гор – он нормальный! Л-лесник, в деревне моей познакомились.
– Точно?
– Клянусь! Никаких мыслей о детях у него не было! Он вообще по взрослым, в смысле, по женщинам он. По мне, то есть!
– Ладно… – Настька опустила голову, тряхнула перьями, да так, что те полетели во все стороны, растворяясь в воздухе. Пару взмахов ресничками– и вот перед дрожащей осиновым листочком Степой, стоит обычная Настя в спортивных брюках и маечке.
– Боже! – Степка привалилась к стеночке и облегченно прикрыла глаза, – я чуть в штаны не наложила. Ты… что это было? Кто ты?!
– Много вопросов, подруга, – грустно ответила хозяйка дома, – но не бойся меня, я… не злая я, в общем!
– Прямо отлегло! – съязвила, ощущая жутчайшее желание выпить и никак не чаю, – что с Гором?
– Отойдет твой Гор. Но ничего не вспомнит, – Настя вздохнула и словно прочитав мысли, извлекла из буфета бутылку коньяку и три рюмки, – без последствий, я обещаю. Просто будет слегка качаться, словно перебрал.
Степка скупо кивнула и сама себе налила. Выпила, закашлялась. Посмотрела внимательно на подругу и налила еще. Так же молча выпила.
– А теперь рассказывай! – потребовала, – у меня чуть сердечный приступ не случился!
– Ну, что рассказывать? – Настя пожала плечами, избегая глядеть в глаза, – не нужна тебе эта правда. Может, забудешь, а?
– Такое разве забудешь? – возмутилась Степка, – но чтобы придать тебе смелости скажу, что ты не первое… – на мгновение замешкалась, подбирая подходящее определение, – необычное существо, какое я видела…
– Да? – Настена наконец подняла взгляд на Степку, – я-то всегда чувствовала в тебе силу, но раз ты так и не переродилась, решила что «пустышка»…
Степка не обиделась на «пустышку», но призадумалась, стоит ли говорить, кто она на самом деле. Но интуиция не кричала об опасности и поэтому она решилась.
– Вообще-то я, Слагалица.
– Кто-кто?
– Хм. В общем не так важно, в двух словах не расскажешь. Но как бы, в теме…
– Боже, я счастлива! – подруга вскочила и порывисто прижалась к Степке, – я так устала нести это все в себе…
Степка неловко приобняла ее в ответ, еще не полностью придя в себя.
– Так… кто ты, Насть?
– Я – сирин. И то, не точно.
– Не поняла.
– Стю, понимаешь, то, кем я стала, для меня самой было неожиданностью, – грустно начала рассказывать подруга, – помнишь, еще в универе я долго болела воспалением легких?
– Вроде, помню…
– Не болела я ничем. Просто первый раз приняла облик сирин. Половое созревание и все такое…
– Сирин, это перевертыш, только не в зверя, а в птицу?
– Стю, это версия. Все что знаю о себе – инфа из гугла. Я никогда не встречала подобных себе.
– А родители?
– Обычные люди. А твои, нет? – спросила со внезапным интересом.
– Нет, мои тоже обычные…
– А как ты узнала?
– Случайно… – замешкалась с ответом Степка, не уверенная стоит ли рассказывать все. А потом вспомнила о истинной причине своего визита, – а… Генка?
– Генка единственный кто знает. И защищает меня и моих детей…
– Почему только твоих? И от кого защищает-то?
– Твой жених приходит в себя, – Настена кивнула на Гора, – давай в другой раз. Уведи его, что-то мне напряжно в его присутствии.
– Да, хорошо, – вынуждена была согласиться Степка, – последнее… ты знаешь, кто такой твой муж?
– Знаю. А ты, выходит, тоже знала, да?
– Догадывалась.
– Генка – хороший, добрый! – продолжила настаивать хозяйка дома, – он помогает мне, а я ему. Уходите! Приходи лучше сама и я все расскажу…
– И зачем пил, я же за рулем? – в который раз спросил сам себя Гор, когда его, покачивающегося, Степка вела к машине.
– Да ты пятьдесят капель всего. А развезло-то как, развезло…
– Меня, от пятидесяти капель? – Гор резко остановился, от чего Степка чуть не упала.
– Давно не пил, наверное? – робко предположила, – нам наверное лучше такси вызвать, да?
– Сейчас посижу, приду в себя, – ответил, нахмурив свои кустистые брови, – может натоплено у них слишком, в жаре развезло…
– Ага, точно…
– Так значит Генка – двоедушник, – спустя полчаса, когда полностью пришедший в себя Гор, все-таки сел за руль, это было первое, чем он поинтересовался.
– А ты не помнишь?
– Помню. Да и с запахом не промахнешься. Но твоя подруга его так быстро спровадила, я не понял, увидела ли ты.
– Все я увидела.
– И что думаешь?
– Ну… – теперь Степка призадумалась, говорить ли Гору правду, – давай заедем к Пете, две головы хорошо, а три – дракон. Вместе решим.
– Сирин? Точно сирин? – Петр, от рассказанного Степкой, удивленным не был, но глядел недоверчиво.
– Так она сказала.
– На сколько я знаю, сирин – вымерли, – почесал сосед затылок, – если вообще существовали.
– Чертовщина, я правда ничего не помню! – пробормотал лесник, – почему сразу не рассказала?!
– Погоди, Гор! Не это сейчас важно. Кому было говорить? Ты был как растерянный младенец!
– Ну спасибо! Я вообще-то довез тебя домой без проблем!
– Я нервничала, не понимала, что делать и стоит ли вообще рассказывать… Настя тебя боялась…
– Так, еще раз! – перебил их перепалку Петр, – у нее было тело гигантской птицы, а голова человека?
– Да.
– Она свистела и Гор закаменел?
– Ну, или напевала что-то, я не разобрала.
– Что еще? Боялась за детей?
– Да. Она решила, что Гор пришел забрать их.
– Подходит под то описание сирин, что я читал. Райские птицы, которые спускались на землю только один раз, чтобы вывести потомство. Защищая его, становились опасными. И их пение имело гипнотическое действие. Больше ничего не помню.
– А не помнишь, злые они, или хорошие? И кому могут понадобиться их дети?
– Не помню, Степушка. Но изучу данный вопрос.
– Спасибо, Петя. А то я беспокоюсь о ней.
– А может муженька труханем? – предложил Гор, – когда женушки не будет рядом?
– Имеет смысл, если он из тех же, что осаждали Степушкин двор.
– Не-а, не из тех, – ответил лесник не раздумывая, – это точно.
– Тогда предлагаю отложить решение данного вопроса. У нас же скоро…
– Да, – встрепенулась Степка, – у нас свадьба…
– М-да, – протянул Гор, переглянувшись с соседом, – свадьба.
* * *
Распрощавшись с женихами у калитки Петра, Степка, в глубокой задумчивости вошла в собственный двор, где столкнулась с Никитой.
– Степанида? – Никита выглядел удивленным, словно не ожидал ее увидеть.
– Никита? – Степка прищурилась. Острая мыслишка заставила схватить воздушника за руку и потянуть в сторону сада, – пойдем-ка со мной…
Без объяснений оставила жениха у заветного дуба и через пару минуток возвратилась. Никита не был готов. Ни к крепкому объятию, когда невеста прижала его к дубу изо всех сил, ни к поцелую, а тем более к водице студеной, наполнившей рот и затекшей в самое горло. Все нутро трухануло от силы неведомой, в голове на миг смешалось все, чтоб тут же стать на место. Да не так, как было прежде. Совсем не так…
– А теперь говори, Никита. Ты полюбил Весту, да?
– Нет! – голос воздушника был правдиво тверд, – между тобой и мной ничего не изменилось!
– Никит… – признаться, Степка настроилась на иной ответ.
– Я сказал бы и без твоей секретной воды, я собирался, – крупные ладони воздушника крепко сжали плечи под теплой курткой и развернули ее. Теперь Степка оказалась прижатой к дубу, – Веста мне нравится. Очень. И пожалуй, я мог бы ею увлечься, не будь обручен с тобой.
– Блин, Никита! Это… не то, что я хотела бы услышать, знаешь ли!
– Прости, за эту правду. Мое сердце принадлежит тебе, но я впервые познакомился с женщиной, которая близка мне по духу, по характеру, по стихии, – Никита говорил сосредоточенно, нахмурив брови, словно тщательно обдумывал каждое слово. Вот и пойми, как реагировать на данную откровенность? Радоваться, что все-таки остался верен невесте, или же обижаться, что к воздушнице неравнодушен? – знаю, тебе хотелось бы услышать, слова безусловной любви, но так случилось, что Веста разбудила часть меня, о существовании которой я даже не догадывался. Прости, если сумбурно изъясняюсь, но еще сам не разобрался до конца. Понимаешь, я ведь убил за нее тогда…
И у Степки исчезла, растворилась как дым, зарождающаяся было обида. А ведь получается, случившееся на всех сильно повлияло, не только на нее. Вот, у Никиты психологическая травма, а она и не задумывалась о том. Вся в себе закопана, зациклена. Плохо, очень плохо. Упускает она их, одного за одним теряет. Пусть и не потеряла окончательно, но это время близко. Помчались мыслишки тревожные в голове, забегали напуганными зайцами. И видно паника отразилась в разноцветном взгляде, потому как Никита сжал руки сильнее, приблизился:
– Перестань! Не ревнуй! Я с тобой! Я твой, пока сама не прогонишь! Слышишь?
– Слышу… – прошептала, прикрыв очи, пряча свою слабость.
– Прости, что так вышло, Степанида. Сможешь, простишь?
Она долго пыталась взять себя в руки, совладать с голосом, удержать бьющиеся в припадке мысли. И поэтому молчала.
– Прости! – повторил мэр, – сможешь?!
– Ты не виноват, Никита. И я не обижаюсь! – выдохнув в крепкий морозный воздух всю горечь, жгущую грудь, подняла на него взгляд, – спасибо за искренность и за то, что остаешься верен. Мне, нашей непростой миссии…
– Мы вместе, Степ, вместе! – Никита порывисто сгреб ее в объятия и тихонько вздохнул.
– Я на Полянку пойду. Ночь там проведу, – Слагалица поддалась объятиям, однако как никогда остро ощутила потребность побыть наедине, – пожалуйста, передай домашним, чтоб не беспокоились. И пусть утром Апгрейд меня встретит. Хорошо?
– Как ночь? А где ты спать будешь? – удивился Никита.
– Мне там комфортно, как нигде. Все, иди! – она грустно улыбнулась и слегка толкнула его, вынуждая сделать шаг назад, – иди…
И когда Никита, поджав губы сделал еще несколько шагов в сторону мостика, добавила:
– Я отпущу тебя, Никит. После свадьбы – отпущу…
Глава 45
«Кому свадьба, а кому тяжба»
Оставшиеся денечки до свадебки промчались по изречению: «затишье перед бурей». Чуяла бурю Степка, но списывала на ситуацию и нервы. Да и сколько можно-то сердце рвать? Спокойно – и ладно, дожить бы до завтра! Но неприятностей более не случилось ни дома, ни с женихами.
Ната-ударение-на-вторую-а прижилась меж домочадцев так, словно всегда с ними и обиталась. Даже со скандальной Лукерьей в распри не встревала, отшучиваясь анекдотиками, ежели что. После Рождества доставили большущий аквариум, обещанный подарок-сюрприз от Степки. Радости было – полное корыто. Долго русалка подбирала ему место (аквариуму, не корыту), все сомневаясь с какого угла кухни обзор краше. Обжилась в кухне, от личной опочивальни отказавшись. «Поближе к харчам, – сказала Ната, – всегда счастливее живется»
Охоронники вели себя образцово, Лукерья с Егорычем заключили перемирие, если и спорили, то так, шепотом и не в полную матершиную силу.
Веста с Беляной сразу опосля праздников кинулись на поиски работы в городе, уезжали рано, возвращались поздно. Степка подозревала, что они просто не хотят глаза хозяйке мозолить, но тему не поднимала. Гнать не гнала, но и упросы водить не собиралась.
Женихи заходили часто, но ненадолго. Антон готовился отправить Зою с Петром к морю, да и по работе его задергали, новый строительный проект требовал внимания.
Никита был занят, внезапно свалившимися проблемами села. Славик уехал в столицу, обещав вернуться перед свадьбой. Гор искал мать, да все безуспешно. Митя строил новый дом, к Степе захаживал каждый день, но почти ничего не говорил. Посидит на стуле, покрутит в руках чашку с кофеем и уходит.
Петя заходил, пожалуй, чаще остальных. А Апгрейд и вовсе завсегда при Степке находился. Все так же провожал по утрам на Полянку, а ночами засыпал в ногах.
Полянка радовала более остальных. Не иначе как из-за влажности воздуха и целебной водицы, цветочки пошли в рост, словно их кто дрожжами подливал. Амаранты вымахали по пояс, клематис заплел старое деревцо и даже выбросил бутоны, готовясь к цвету, петуньи, разноцветными шарами пестрили тут и там, а огненные настурции «покинули» пределы разбитой Степкой клумбы и завоевали часть тропинки. Как тут не радоваться?
Слагалица с любовью оглаживала стебли и лепесточки «питомцев» и благодарила Полянку за помощь.
Были и свадебные подготовки, куда без них. Да только Степанида в них не участвовала. Лишь разок съездила с Антоном в салон, выбрать платье и то без особой радости. Да и какая радость, когда от приближающегося праздника уже ничего хорошего не ждешь, окромя как избавления от неизвестности и бесконечных терзаний. Но традиции выдержать надо, хотя бы ради женихов, а еще, как утверждала Лукерья, дабы задобрить богов. Что немаловажно, чтоб им пусто было, богам этим!
И вот день «Х» наступил! Утром, едва пробудившись, Слагалица тревожно поискала в глубине себя ответ, кого же она выбирает сердцем? Помнится, бабушка Евдотья утверждала, что в останний день все станет на свои места и сердце подскажет верный выбор. И Степка шибко уповала на это чудо, а все же, а вдруг? Но нет… по-прежнему хотелось оставить всех.
– Не буду я больше об этом думать! – сказала громко, глядя в свои разноцветные очи в отражении старого зеркала, – будь, как будет!
Легко сказать, да нелегко сделать! Тревожные мысли с головы метлой не выметешь.
Спустилась тихонечко, стараясь никого не разбудить, да остолбенела на последней ступеньке.
– Ой, Степа… а мы к тебе, – воскликнула Беляна, таща перед собой поднос с любимой Степкиной чашкой и блюдом оладий.
– Уже не спишь? – Веста выглянула из-за плеча сестры.
– Да вот, не спится, а вы чего это?
– Так говорим же – к тебе!
– Давно пора вставать! – Беляна развернулась и пошла в сторону кухни, – пойдем, у нас уже все готово!
– У вас? Готово? – переспросила Слагалица, пока еще не очень понимая о чем речь.
– А ты как думала? – подмигнула Веста, – подружки невесты мы, или где? Марафет наведем!
Не найдясь с ответом, Степка побрела следом. Ну подумаешь, вызвались девчонки быть подружками невестами, так ей не жалко.
– Значит так! – скомандовала Веста, едва невеста допила кофе, – времени мало, работы много! Быстро в душ и приступаем!
– Девчонки, мне всего-то, платье надеть, да губки подкрасить! – попыталась возмутиться Степанида.
– Здрасьте вам! – Веста стала перечислять грядущие процедуры и загибать пальцы, – маникюр, педикюр, макияж, укладка…
– Да я как-то не собиралась…
– Отставить хандру! – из аквариума высунулась заспанная физиономия русалки, – наша невеста будет самая красивая!
– Истину баешь! – вставила до этого момента молчащая Лукерья, – шуруй в истопку! Егорыч, усе готово?
– Усе ладиком! – отозвался Егорыч, – извольте, барышня!
– Так, а в баню-то зачем, я в душ думала… – растерялась Степка, да поздно, уже взяли в оборот.
– Не при супротив обряду! – отрезала Лукерья, – велено – знамо дуй, да не пружься!
– Кстати, да, – поддержала Беляна, – банька тебя расслабит! Иди, Степа, мы ждем!
– Аль спинку потереть? – хихикнула Лукерья.
– Обойдусь! – буркнула Степка и нехотя встала со стула, – фиг с вами, раз обряд, то пойду… в баню!
– Тама веничком дубовым пройдись! Заговоренный он!
– Угу, чего мне не хватало для полного счастья, так это веников заговоренных!
– Так надобно, непутевка!
– Умолкни, колотовка, не нагнетай! – шикнул Егорыч.
– М-да, ненадолго тебя хватило, Лукерья! – Степка влезла в сапоги, натянула куртку поверх халата, – а я все думала, когда ты лопнешь?
– Я… лопну? От чаво это? – клецница аж задохнулась от возмущения.
– От словестного воздержания…
– Да я…
– Цыц, кому сказал!
Воздушницы и русалка захихикали.
В баньке Степа не задержалась. Настроение нашло, словно кто пятки жег. Чаво такое – то безразличное отупение, то дерганная непоседливость? Веничком постегалась, мылком хвойным натерлась – и назад.
А там уж взяли ее в оборот, возмущения все пресекая. И ароматным кремом мазали, и пальчики в ванночках отмачивали. Резали, пилили, полировали, красили. Крапивка массаж головы делала, Лукерья успокаивающие чайки подливала, Ната анекдотами развлекала. Как бы там ни было, думы думать ей не дали. Сцепила зубы и настроилась на красоту.
– «Мой парень узнал, что у меня есть жених. Сейчас они оба едут ко мне. А-а-а, караул, что делать? Может мужу позвонить?»– заливалась Ната.
– Ты токмо не запамятуй! Как на Полянке, в самой середке, огненный круг запылает – знак! Смело шагайте вовнутрь! – раз в пятый повторила Лукерья.
– Да, помню, хорошо!
– А нам точно нельзя, хоть одним глазком поглядеть? – робко шепнула Беляна, нанося на ногти бежевый лак.
– Не леть! Ишь, удумала! – тут же шикнула клецница, – не можна чуждым на Полянку!
– Ой, а слышали этот анекдот? – и снова русалка встряла, – «В ЗАГСе Валера даже не догадывался, что надевает на безымянный палец будущую коронку на нижнюю семерку!» А-ха-ха…
– Не поняла? – Веста, колдуя в тот час над прической вместе с Крапивкой, остановилась, – как это коронку на палец?
– А-ха-ха! – еще больше рассмеялась Ната, – так он потом зуб золотой из кольца сделал!
– Зачем?
– Да ну тебя! Совсем юмору не понимаешь!
– Степа! А слова клятвы, не позабыла, нет? – снова Лукерья, – «Ты мое Небо…»
– «Я твоя Земля!» – закончила Слагалица, – помню я, помню…
– Степа, а кстати о кольцах! А они у вас будут? – поинтересовалась Беляна.
– Наверное нет! – ответила Степка, начиная раздражаться. И чего они все болтают и болтают? Одна перед одной, словно прорвало их.
– К слову стишок! – снова Ната, – «Они женились очень скромно, лишь кольца, роспись, поцелуй. Зато развод гуляли шумно – подарки, драка и салют!»
– Ната, вот вообще не смешно сейчас! – Веста строго глянула на русалку, – кто перед свадьбой про развод говорит?
– Да смешно! Это вы юмор не понимаете! – повторила Ната, – ладно, еще одна попытка! «Увидеть жениха до свадьбы в платье – плохая примета!» Что, снова не смешно? – закатила глаза– все, я обиделась и молчу!
– Так, а теперь платье! Готова? – прозвучало спустя пару часов стараний и в голосе близняшек было столько радостного волнения, что Степка мимо воли улыбнулась.
– Готова!
– Несем…
Платье было волшебным. Прямо сказочным. Еще бы, Антон Грозный выбрал самый дорогой салон в городе, иначе и быть не могло. И каким бы ни было настроение Степки, она же оставалась женщиной и поэтому… растаяла.
Сдержанный шик. Именно так можно было охарактеризовать платье. Бежевое кружево и белый мех. Истинное зимнее платье. Степка даже зажмурилась, когда девочки его внесли. Легкая россыпь стразов по корсажу, воланы кружева и совсем немного меха.
– Мать честная – королевское облачение! – охнула клецница.
– Подруженция, ты сегодня уделаешь этих своих! – присвистнула Ната, – передерутся… А кстати, анекдот про драку…
– О нет, – покачала головой Слагалица, – хватит анекдотов, я тебя прошу!
– Ладно-ладно, шоколадно… – в который раз обиделась русалка.
Надевание платья прошло в полнейшей восторженной тишине. Затем чулки, сапожки и фата, которую долго крепили к прическе.
– Барышня… – первым пришел в себя Егорыч, – лебедушка наша… – дрогнувшим голосом.
– Красавица, каких нет более…
– Степа, честное слово, ты самая красивая невеста…
– Как кинозвезда!
– Подруженция, я в ауте! Сча утону еще раз!
Слагалица, с от чего-то колотящимся сердцем, шагнула к зеркалу и задержала дыхание. «Господи, разве это я?!»
И так прочно мысль эта в мозг впилась. Как саморез ввинтилась в больную зону. «Не я это. Я другая. И судьба не моя. И женихи чужие. Господи, куда лезу? Замуж? За… за кого?»
– Эй-эй, подруженция, ты че позеленела-то? Народ! – завизжала русалка, – ловите невесту, в обморок бахнется!
– Н-нет! Не падаю я, не падаю, – отозвалась, от поддерживающих рук отмахиваясь, – нервы просто, на воздух хочу… – и почти побежала к двери.
– Погодь, епендит заморский накинь, полоумная! – на плечи упало манто из белой норки, – околеешь!
– Осторожно, фата! – Веста бросилась следом, фату поправляя.
– Сте-е-е-п, – уже на пороге ее подхватила под локоть Беляна, – я тебе рюкзак сложила. Так, по мелочи, спортивный костюм, косметичку, ночнушку, то, се… – девушка стыдливо отвела взгляд, – не знала, что может понадобиться, если вдруг… ну, задержаться захочешь… Коньяк, еще. Согревает на морозе… Шоколадка…
– Спасибо, – кивнула Слагалица, сжав пальцы воздушницы, – я что-то туго соображаю. Спасибо. Всем спасибо!
– Хозяюшка…
– Барышня… Лебедушка наша…
– Не надо, родные мои! – выдавила из себя улыбку, повернувшись на пороге, – все хорошо будет! Ждите меня… нас…
– Степ… удачи тебе!
«Есть чего ждать, коли есть с кем жать»
– Степанида Станиславовна, добрый день! – белый лимузин у ворот и Соловей в строгом костюме уж точно были полной неожиданностью.
– Петя, ты?
– Я, как видите! Прибыл доставить невесту на место заключения брака! – отрапортовал, отвесив шутливый поклон, – прошу! Домчу с ветерком.
– Да ведь идти всего ничего…
– Антон Вадимович с меня шкуру спустит, да и не он один, – подмигнул, – прошу! – дверь лимузина приветливо распахнулась и ничего иного Степе не оставалось, кроме как впихнуть в него свою нервную тушку.
«Боже, Антон – невероятный! Сказочное платье, шикарный автомобиль. Не удивлюсь, если после всего нас ждет бал во дворце, – от сих мыслей немного полегчало на душе, – чего я как перед казнью, в самом деле? Все хорошо будет! Такие мальчики у меня замечательные! Что бы не решили боги сегодня – один муж, или семь! Вдох-выдох! Я красивая невеста! Я буду счастливой женой…»
– Степанида Станиславовна, не сочтите за лесть – вы красавица!
– Спасибо, Петя, не сочту! Как ты, как Зоя?
– Отлично, растем! – Степа словила счастливую улыбку Соловья в зеркале заднего вида, – вот родим и тоже свадебку сыграем!
– Так и будет! Привет ей передавай!
– Так вечером сами передадите! Ой…
– Что?
– Ничего-ничего! Приехали!
Лимузин плавно притормозил. Слагалица проморгалась, в очередной раз приятно поразившись. Снег у реки был расчищен, благодаря чему они смогли подехать так близко к реке. Дверь тут же распахнулась.
– Амазонка!
– Антон… э-э-э, привет?
– Здравствуй, красавица! Ты выходишь к нам? – задорная, добрая улыбка Грозного вывела из оцепенения.
– Да… выхожу…
– Помогу? – и только сейчас Слагалица разглядела протянутую руку.
– Ах, да…
Выбралась наружу и покачнулась. Рука олигарха оказалась кстати.
– Боже, мальчики…
Некогда ветхий мостик через реку сейчас был целиком увит алыми цветами с гирляндами-фонариками и он первым привлекал внимание. От него к автомобилю вела красная ковровая дорожка. И лепестки голубых роз повсюду. И ее мужчины. Все семеро. Слева у мостика Славик, Петр и Гор, а справа – Апгрейд, Митя и Никита. И конечно Антон, поддерживающий под локоток, как безумно дорогую хрустальную вазу.
Степка медленно скользнула взглядом, останавливаясь ненадолго на каждом, чувствуя, как сердце уже разрывает ребра. Как можно выбрать кого-то одного? Да они же… В глазах защипало.
– Амазонка… – шепнул Антон, – ты – шикарна!
– Спасибо… – ответила, напитываясь теплом от взглядов светящихся счастьем мужчин, – и вы… просто… о-бал-деть!
Женихи готовились. Да, это очевидно хотя бы из-за продуманных нарядов. Одинаковые фраки коричневого цвета и бежевые рубашки, в тон ее платью. В петлицах пиджаков красовались бутоньерки из нераскрытых бутонов белого пиона. Свадебный букет из точно таких же пионов держал в руках Славик.
– Штефа – ты богиня и сегодня это доказала! – сказал он, делая шаг вперед. Антон плавно выпустил невесту из рук, шагнув назад. Вячеслав вручил Степаниде букет, отобрав рюкзак, который она все еще прижимала к груди левой рукой, – что это у тебя?
– К-коньяк… – ответила, принимая букет и пряча в нем взволнованное лицо, – спасибо…
– Коньяк? – Славик прыснул ей в шею, прижав осторожно к себе, стараясь не помять платье, – принимаешь для храбрости?
– Еще нет, но хорошая идея! – улыбнулась она, чувствуя, как парализующая нервозность отступает. «Это же мои мальчики, чего я паникую?»
– Ты такая… – участковый покачал головой, словно от восторга слова закончились, – и платье здесь не причем!
– Спасибо! Ты тоже! – погладила гладкую щеку и подарила поцелуй.
Славик отступил и она оказалась в объятиях Петра. Военный глядел обожающе не моргая, Степка даже стушевалась, хоть и привыкла к их вниманию.
– Степушка! Ты конечно всегда красивая, – он откашлялся, – но сегодня особенно!
– Благодарю, Петь! – робкая улыбка, второй поцелуй и ее уже тянет на себя Гор.
– Ст-е-е-еш-а-а-а… Ну нельзя быть на свете красивой такой! – возмущенно пожурил лесник, разглядывая ее на вытянутых руках.
– Тоже самое могу сказать и тебе! – эта улыбка далась ей еще легче, – тебе очень идут распущенные волосы!
– Иди-ка ко мне! – из объятий Гора молниеносно попала в объятия Никиты, – Степанида, именно такой в детстве я представлял себе Снежную Королеву!
– Такой холодной? – коварная улыбка и лукавый взгляд.
– Нет! Такой прекрасной и волшебной!
– И ты красивый! Только никак не привыкну к тебе без бороды.
– Привыкай, я с ней надолго распрощался! – и потерся об нее абсолютно гладкой щекой.
– Панни… ну ты знаешь, – грустная улыбка Мити и горячие ладони на талии заставили сорваться дыхание, – самая невероятная… особенная…
– Спасибо, Мить, – в тот самый момент, когда он держал ее в легких объятиях, Степа отчетливо поняла, что оказывается простила его. Эта мысль кольнула под ребрами упреком, мол легко слишком, быстро. Но разве вольна она над сердцем своим?
– Платье очень идет к твоим рыжим волосам, даже зажмуриться охота, – в ответной улыбке она прочла понимание и безграничное облегчение. Захотелось сказать, что его голубые глаза сияю еще ярче, но не смогла. Просто прижалась к водянику крепко, чмокнув быстро, и отступила, поворачиваясь к Апгрейду.
Медведь, не смотря на то, что в корне отличался от остальных, тем не менее чувствовался своим и даже Гор больше не бросал на него косяки. Степка обняла и его, потершись носом о его нос, для чего пришлось стать на цыпочки.
– «Красотка, ты правда невеста косолапого медведя?» – надо же, Апргейд уже учится шутить. Даже подмигнул.
– «Правда твоя невеста!» – рассмеялась радостно. И все, отлегло окончательно. Выдохнула и уже спокойно огляделась по сторонам.
– Мальчики, красотища, когда успели? – кивнула в сторону мостика.
– Тебе все секреты открой! – хмыкнул Антон.
– А ничего, что мы здесь, как на ладони? Сплетни не пойдут?
– А ты внимательно посмотрела? – вскинул бровь Никита.
– А? Что? – Степанида непонимающе повертела головой, – ой, а это что? Буря?
– Для всех кроме нас! – похвастал воздушник, – это мы с Митей на досуге попрактиковались.
– Вы… вы… наслали бурю на село? – охнула женщина.
– Ма-а-а-ленькую такую бурьку! – мэр показал пальцами явно преуменьшенный размер «бурьки».
– Ну даете… сговорились, да?
– Ага! – ответил Славик, – спелись!
– Мы же команда! – пожал плечами Петр.
– Хм, да, я вижу! – Степанида еще раз окатила каждого пристальным взглядом, удивляясь и радуясь одновременно. Здорово, что они все-таки нашли общий язык и не перегрызли друг другу глотки, ведь по началу именно к этому все шло.
– Ты как? – Антон обнял со спины, аккуратно отодвинув фату, – нервничаешь?
– Все-то ты замечаешь? – вздохнула, – есть немного…
– Перестань, родная! Делай, как мы.
– Как?
– Махни рукой. Мы ведь со всем справимся! Знаешь ведь, да?
– Да. Конечно знаю. Спасибо!
– Всегда к твоим услугам! – быстро чмокнул в шею и отстранился, словно исчерпал свой лимит обнимашек, – пойдем, почти полдень!
