Текст книги "Болтливой избы хозяйка 2 (СИ)"
Автор книги: НатАша Шкот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)
Схватилась и глядит на мужчину, за огромным столом в одиночестве восседающего. Глядит и не дышит. А мужчина вроде и не замечает ее. Подпер щеку рукой, а ногтем второй на столе узоры вырисовывает.
Вид у мужика жуткий был и какой-то величественный, что ли. Нет, внешне не урод, или страшилище, просто шибко суровый. Густые черные брови нависали над глазами, нос тонкий длинный, а губы наоборот, полные, формы красивой. Плечи широкие, руки крупные. А из-за того, что сидит за столом не разобрать какого роста.
Тут Степка на его кафтан засмотрелась, а как поняла, что на нем за узоры, стала в панике ручку двери дергать. Да только зря, этим она только привлекла к себе внимание.
Увидев ее, мужик офанарел самым настоящим образом. Едва челюсть не уронил. От удивления глаза расширились, а Степка еще больше осоловела. Ведь глаз-то и не было. Глазницы пустые, в которых серый туман клубится.
Пискнула Слагалица, с жизнью простившись и зажмурилась. Не было сил видеть глаза эти ужасные и кафтан, черепами расшитый. «Это Смерть!» почему-то решила женщина.
Однако ничего не происходило. И через несколько томительных минут Степка вынуждена была открыть веки. Мужчина все так же сидел за столом, но сейчас у него были вполне нормальные глаза. Но удивление с лица не сошло.
– З-здрасти, – выдавила из себя Степанида и сделала еще одну безуспешную попытку открыть дверь. Мужчина проморгался, словно своим глазам не веря и медленно опустил взгляд вниз, на Степкины босые ноги. А потом так же медленно поднял его вверх, пока со взглядом разноцветных очей не встретился. А потом, гад такой, расхохотался.
Степка обиделась. Ну а что, на приветствие, невежа не ответил, еще и высмеял. И даже страх исчез, так смех этот громогласный рассердил. Она приосанилась, рубаху свою огромную поправила, кудри пригладила и выдала:
– Ничего смешного, между прочим реликвия рода!
Смех оборвался. Мужчина пригляделся к ней повнимательнее и ответил красивым голосом:
– Вижу, что древняя. Вот только скроена на вырост? Ты что же, не знаешь, как реликвию рода под себя подогнать?
– Что? Ее можно под себя подогнать? – удивилась Степка, – как?
– Надо ее снять и надеть на изнанку, а потом проделать еще два раза то же самое. И реликвия рода примет твои размеры. Всем известная истина!
– Да? – удивилась Степка, – я не знала… – и уже даже за подол схватилась, на себя потянув, да вовремя опомнилась, что под ней ничегошеньки нет, – так, стоп! Это шутка была?
– Ну, мог же я хотя бы не попытаться! – подмигнул незнакомец и широко улыбнулся. И эта улыбка показалась Степке смутно знакомой. Однако сосредоточиться на сей мысли не удалось, потому что мужчина поднялся и пошел ей навстречу. Сердце екнуло.
Он оказался высоким. Но худощавым, на сколько можно было понять по одежде. И одежда красивая. Черный бархатный костюм хорошего крою, лишь узор вышитый пугал очень.
Приблизился он, руки перед грудью скрестил и стал Степку глазами сверлить. Или же в ворот сорочки заглянуть пытался? Слагалица поежилась и на всякий случай завязала ворот потуже. Мужик приподнял лукаво бровь и спросил:
– Слагалица, значит?
– Угу, – кивнула Степка, – что, впервые видите?
– Нет, от чего же, впервые? Доводилось встречать и не раз, – возразил незнакомец.
– А вы… – она хотела спросить «кто?», но мужчина не дал договорить:
– Со мной можно по-простому, на «ты», – сказал и улыбнулся, вновь явив красивую улыбку и белые зубы.
– М-м-м, понятно… а ты, кто? – все-таки спросила и закусила губы от волнения.
– Да так, местный управленец, – ответил со смешком, – а тебя, позволь спросить, каким, к-хм, пусть будет ветром сюда занесло?
– Э-э-э, а я вот гадала, святки все-таки, – постаралась ответить беззаботно, словно нормальное дело к чужим мужикам в раритетном белье вваливаться.
– Понятно. Невеста, значит.
– Ага, – согласилась, – ну, я пойду? – и снова дверь подергала.
– Куда? – кажется мужчина даже искренне удивился.
– Домой!
– А как же свадьба?
– Так рано еще, да и я не одета…
– Отлично одета, – возразил мужик, – в самый раз для брачной ночи.
– Думаешь? Вот мне тоже так показалось, когда ее надевала.
– Чудесная сорочка! – похвалил незнакомец, – жаль такая широкая, никак форм не разглядеть.
– Но-но, я попрошу! – Степка, увидев, что мужик вроде как безобидный, осмелела, – я девушка приличная!
– Надо же, Слагалица! – мужик снова рассмеялся, – вот это подарок! Ну проходи, невеста, познакомимся. Голодная?
– Вообще-то голодная, но откажусь! – Степка приклеилась к двери и отлипать от нее не собиралась, – спасибо, можно я пойду?
– Да куда ты теперь пойдешь? – мужик, уже вернувшийся на свое место, откинулся на стуле и продолжил ее разглядывать все с тем же самым мужским интересом.
– Я же ответила – домой!
– Так дома уже, невеста! Ты пришла, я принял!
– Стоп-стоп-стоп! – Степка снова испугалась, – это шутка такая?
– Никаких шуток. Кто так шутит, милая? Как тебя зовут, кстати?
– С-степанида… – ой, что-то Степке нехорошо стало, – п-послушайте, я с-случайно здесь оказалась!
– Попасть сюда ты могла одним единственным способом, невестушка. Отворив дверь в дом будущего мужа. В особую ночь, заметь, да с помощью древнего существа. Раз в тысячу лет эдакое чудо могло произойти, сам поражен! Ты хоть понимаешь, каков на это был мизерный шанс, а? Та дверь, за которую ты держишься, вообще только что появилась.
Переваривала сказанное Степка долго. Все никак осознать не могла. Развернулась к двери, внимательно разглядывая. Даже попинала на всякий случай, вдруг откроется.
– Погодите! – повернулась к мужику, – бред какой-то. Не может такого быть!
– Это почему же? Я мужчина… так скажем, достойный! Вполне заслуживаю!
– Да потому что я никак не могу быть вашей невестой! – от расстроенных чувств она опять перешла на «вы», – у меня уже есть женихи. Целых семь штук! И у нас через десять дней свадьба!
– Ах, ну да, припоминаю, Слагалица… Положено вам семь женихов. Так не беда, я уж как-нибудь осилю их заменить, слово даю! – и так «стрельнул» глазами многообещающе, что Степка зажмурилась.
– С-спасибо, не надо! Честное слово, мне пора домой, отпустите, а?
– Шутишь? – возмутился мужчина, – я же объяснил, шанс на второе такое совпадение раньше тысячи лет не настанет!
– Да зачем он вам сдался, этот шанс? – чуть не расплакалась Степка, понимая, что дело принимает серьезный оборот.
– Я мужчина свободный. Нет, не так. Одинокий я. Холодный, недоласканный. Мне во как жена нужна! – он провел ребром ладони по шее, показывая насколько сильно желает жениться.
– Ой ли, – скривилась Степка, – думаю от такого шикарного экземпляра ни одна свободная женщина не откажется! Хотите, я лично займусь обустройством вашей личной жизни?
– Спасибо за лесную оценку моих внешних данных, невестушка, но беда в том, что не захаживают ко мне женщины. Живые. Все как-то, исключительно мертвые попадаются. Так что, сама понимаешь, отпустить тебя не могу!
– К-как мертвые… так вы что, правда, Смерть? – спросила и губы вмиг похолодевшие ладонью прикрыла.
– А сейчас обидела, в самом деле! – мужик скорчил обиженное лицо, – Смерти у меня в подчинении, я как бы повыше начальник.
– Сам черт? – ойкнула Степанида и стала сползать по стеночке вниз.
– Ты это брось! – мужик как-то неожиданно быстро оказался рядом, подставив ей стул, – то Смерть, то черт… обидно, в самом деле, что, я так мелко выгляжу?
– О-чень… крупно выглядите, – Степка обняла себя руками и затряслась на вовремя подставленном стуле. Почувствовала могильный холод, кости прибирающий, – но у меня больше нет догадок, извините.
– М-да, угораздило тебя, невестушка, ничего не скажешь. Верю, что вышло случайно, но я не привередлив, рад и «случайной» жене.
– Стойте, пожалуйста! – взмолилась Степка, снизу вверх глядя на незнакомца, – мне правда нельзя с вами… у меня дело, миссия!
– Пф! Дело у нее! – мужик снял с себя кафтан и набросил его на плечи женщине, оставшись в белоснежной рубашке, расшитой драгоценными камнями. Степка вновь загляделась на него, недоумевая, к кому же попала, – теперь новое дело будет. Не заскучаешь!
– Послушайте! – Степанида решилась и схватила его за руку. И вздрогнула от силы, прошибившей ее почти насквозь, – ой!
– Вот! И искра между нами есть! – мужчина присел перед ней на корточки и тепло улыбнулся, – уживемся, Слагалица.
– Нет! Я Последняя Слагалица! – закричала Степка, – мне нельзя свадьбу срывать! Меня боги накажут!
– Боги, говоришь?
Мужчина нахмурился, выпрямился. Стал мерить комнату шагами изредка поглядывая на гостью. Долго ходил, думы думал, волосы свои черные, вороша. Затем остановился и выдал:
– А они тебя здесь не найдут! А даже если найдут, я тебя в обиду не дам! Так что не бойся!
– Бли-и-и-н, – едва не взвыла Степка, – ты что, нахрен, за супермен такой, что богов не боишься? Или просто моська храбрая?
Мужчина обалдел от такой наглости. Даже вроде решил разозлиться. Но потом передумал и рассмеялся.
– Нет, я тебя точно никуда не отпущу, с тобой не соскучишься!
– Да, со мной не соскучишься, – согласилась Степка, – но сразу предупреждаю, я своего бывшего мужа довела до самосожжения, так и знай! – ну блефовала, а что делать?
– Какого мужа? Ты же еще не замужняя, не понял?
– Обычного, гражданского! Бывшего!
– Вот как, а говорила, что девушка приличная!
– Ой, я такая неприличная, порочная, гулящая, выпить люблю… что еще? О, по ночным клубам с байкерами зажигаю! – даже привстала на стуле, в глаза ему с надеждой глядя, вдруг отпустит.
– Ладно, это тоже не проблема, – пожал мужик плечами, – с опытной женщиной даже интереснее в постели будет.
– Ну что ж такое, что делать, что делать? – заныла Степанида, впадая в отчаяние, – ну должен же быть выход!
– Хватит ныть, иди лучше ко мне! – мужчина вновь оказался рядом и сжал ее плечи, приподнимая со стула, – свадьба у нас сегодня, в конце концов, или нет?
– Нет! – Степка попыталась вырваться, да не тут-то было. Мужик склонился низко-низко и поцеловал ее. Сперва осторожно в уголок губ, а потом и взасос, полностью вобрав ее губы с свой рот.
Ну что сказать, поцелуй мог бы и понравиться Степке, не будь она настолько напугана. А мужчина отстранился и прошептал:
– Вот ты точно моя невеста, тебя и запах мой не пугает!
– З-запах? – пролепетала растерянно, совершенно запутавшись. От него вроде ничем не пахло. Плохим, во всяком случае.
– А что это у тебя? – тон мужчины внезапно изменился, стал настороженным, даже злым. Он дернул ее больно за ухо и нахмурился.
– Ай! – Степка стукнула его по руке, – больно! Это мне друг подарил!
– Какой друг? – процедил мужчина сквозь зубы.
– А это важно?
– Ладно, Слагалица! Уходи! – незнакомец выпустил ее так внезапно, что Степка едва не упала и распахнул дверь, которая до этого никак не поддавалась Степке и повторил, – уходи! Но запомни, если еще раз окажешь на моей земле, второй раз не отпущу!
Женщина не стала разбираться, что за метаморфоза приключилась с этим странным мужиком, торопясь убраться, пока не передумал. Поэтому спрыгнула со стула и пулей вылетела в распахнутую дверь.
* * *
«Что имеем – не храним, потерявши – плачем»
Очутилась Степка в доме, а он гудит. Неопределенными звуками раздражается: воет, дребезжит, бревна тарахтят, пыль с опилками с потолка сыпется. А она сидит посередке кровати, все еще в кафтан незнакомца кутаясь, ничего понять не может. Да и сердце колотится, от нежданной встречи не отойдя. Но какое же счастье оказаться дома! Вот только, что происходит??? Через время сообразила, вроде кричит кто?
– Бяда, бяда, бяда, бяда!
– Сгинула, барышня, позор на наши головы!
– Бяда, бяда, бяда…
– Проворонили, не углядели!
– Бяда…
– Остолопы непутевые! Мордофили!
– Бяда… бяда…
– Потеряли, не сберегли…
– Хозяюшка, благодетельница… счесла, истаяла…
Зажала Степанида уши руками, дабы не оглохнуть, да как чихнет. Раз пять. Домик дернулся и внезапно затих, только опилки с потолка сыпаться не перестали. Слагалица осторожно ладони от ушей забрала, да во вторую волну истерики попала.
– Жива!
– Цела, барышня!
– Благодетельница!
– Царица сердца!
– Свет очей…
– Жива! Невредима!
– Слава богам!
Невидимые руки в охапку сграбастали, по всей опочивальне вихрем закружили, воздух из легких выбивая.
– Драгоценная наша!
– Горячо обожаемая!
– Возвратилася…
– Ой, а чем енто так смердит?
– Ой, чаво делается…
– Каравул, медведяка озверел!
Качаясь, держась за ребра, сползла Степанида с постели и только возмутиться собралась, как дверь в опочивальню распахнулась. Внутрь ввалился Апгрейд.
И вот тут-то и повисла долгожданная тишина.
– Барышня… – тихонечко наябедничал Егорыч, – медведяка Конопатке боки намял, первой этаж разгромил.
– Как? – ахнула Степка, но тут снова оказалась лежащей поперек кровати, телом жениха придавленная.
– Пусти хозяюшку, зверюга! – взвыла Лукерья, но мишка даже не пошевелился, пристально на Степку глядя.
– Пойдем, Лукерья, барышня лучше ведают как жениха в разум привесть…
И где-то там еще вроде было:
– Так он жеж сбрендил! Исчо задереть!
– Пойдем, кому говорю?!
– «Т-ты чего?» – спросила мишку Степка, толком испугаться не успев. Дурдом сегодня, в самом деле.
Апгрейд повел себя странно, ну и чего там прибедняться, – пугающе. Зарычал, принялся облизывать всю, носом в шею тыкался, урчал. А затем как-то внезапно замер и… нет, не зарычал, звук из его груди ни что похож не был… но он испугал. А потом и вовсе когтистую лапу над ней поднял и замахнулся.
Степка зажмурилась, решив, что мишка и вправду взбесился. Прости-прощай судьба Слагалья, не поминайте лихом женихи. На самом деле она, конечно, ни о чем таком подумать не успела и даже жизнь перед глазами не пронеслась. Страшно просто стало до полного паралича.
Но… за этим ничего особенного не последовало, мишка не причинил ей вред. Лишь острыми, как кинжалы когтями на лохмотья разодрал расшитый черепами кафтан.
– М-мамочки… – выдохнула из себя ужас Степка, уставившись в глаза зверожениха, в которых до сих пор плескалось некое безумие, – с-с-с-дурел, да? С-с-слезай… с меня…
Мишка молчал. Глядел и молчал. Молчал и глядел. Не двигаясь. И вроде, то страх в его зрачках мелькал, то раскаяние, то злость, а порою и стыд.
– С-с-слышал, ч-что г-говорю? – заикаясь пролепетала женщина, – с-с-слазь!
Хотелось ей это все сказать грозным тоном, однако после его выходки, Слагалица едва дышала, тяжелым телом придавленная.
Апгрейд все же сполз с нее. Стал рядом с опущенной головой и наблюдал украдкой.
– Т-ты… чего… – Слагалица села посередке кровати, стряхнула с себя лохмотья некогда кафтана искусной работы и покосилась на жениха.
– «Прости… – покаялся мишка, – ты живая…»
– Да уж, чудом выжила! – потерла лицо ладонями, – что это было?
– «Живая! – повторил мишка, лизнул ее в нос и вновь отстранился с самым виноватым видом, – я сам чуть не умер!»
– «Да что случилось-то?»
– «Я не знаю! Дом дрожал, охоронники кричали, а меня внутрь не пускали… Вот я и… Прости, я стену проломил…»
– Как?
– «Прилично…»
– Вот и погадали… – сказала Степка и расхохоталась, свалившись назад на койку.
После того, как все немного успокоились, лохмотья и опилки были убраны, а переодевшаяся Степка сидела в кресле с чашкой чая и блюдцем баранок, организовали совет, с целью разобраться, что стряслось.
– Так, вопрос номер один, Лукерья. Во что ты меня втянула?
– Х-х-хто, я-я-я? – испуганно прохрипела охоронница.
– А кто?
– Нетути! Фигушки! Не я! Сама зеркальный ход устроила! Я таковому не научала!
– Ну нормально?! – вяло возмутилась Степке, утомившись от приключений, – как это вообще случилось?
– А ты хде была-то? – осторожно спросила Лукерья, видя что хозяйка не гневается.
– Если бы я знала, если бы знала… – и рассказала Степка по свежей памяти во всех подробностях о незнакомце и его внезапной радости от появления «невесты».
– Боязно вслух баять, да только думается мне… ох…
– Ну, не тяни кота за яй… за хвост… – оборвала Степка блеющую клецницу.
– Дык, могет быть… кх-м…
– Ну?!
– У Князя мертвяков… – ее шепот даже в тишине опочивальни неожиданно прозвучал громко, а Апгрейд снова зарычал.
– Блин, я так и подумала… – вздохнула Степка, – и как я туда попала?
– Я вот чаво, смекитила… Гадание есть одно, со старины глубокой… и простое и нет… Токмо оно не совсем таво действия… – стала размышлять вслух Лукерья, – конда дева желает спознаться, скудва прибудет суженый, ежели серед своих ни с кем не полюбилась… то она делаить зеркальный ход к яво дому. Зеркало крупное, зеркало мелкое и меж ними свеча. Требуется глядеться долго-долго в то, что меньше, но через крупное. Ну и случается, дюже изредка… ежели шибко повезет, узреть открытую дверку, а сквозь нее подглядеть за домом грядущего супружника.
– Ага, ничего себе «подглядела»! – фыркнула Степка, – ладно, предположим, что случайно этот твой зеркальный ход образовался, когда крупным зеркалом отражение в окне послужило… и очень не удачно свеча меж ними стала, пусть… Но каким бесом, ой, – она зажала себе рот и заговорила тише, словно тот самый может подслушать, – я к нему в царство попала? Это был первый вопрос. А второй, причем здесь жених? Моя семерка в полном комплекте!
– Не ведаю, – вздохнула Лукерья, – есть одна мыслишка, – она помолчала, – могет быть, тебя к яму утянуло от таво, что он-то как раз сам заявиться то и не в силах.
– То есть?
– Князь мертвяков он могуч и все такое… Токмо в своем царстве-государстве. В мир живых ходу нету.
– Да? – удивилась Слагалица, – почему?
– А бес яво ведает! Думается мне, от таво, что мрут-то все безперестанки. Работы полна кадушка.
– Хм. Ну, это скорее хорошая новость, чем плохая. Во всяком случае сюда не заявится, даже если передумал меня отпускать.
– А чаво он тебя отпустил-то? – поинтересовалась клецница, – чаво такова в серьге той?
– Понятия не имею, – пожала плечами Степка, – но кое-с-кем о-о-о-очень серьезно поговорю при встрече! Вдруг она магнитом и послужила?
– Нужен он больно тебе, смердюк тот! – возразила охоронница, – как заявится, так до ночи проветриваю!
– Не поняла? Что проветриваешь?
– Дык, ясно что, – сырость да тлен!
– Да ну?!
– Баранки гну!
– Что, разве от Лапы плохо пахнет?
– Пахнет розами, а от яво смердит! И от расшитого головешками епендита смердело, – не дыхнуть! Мекаешь, чаво медведяка из яво вехотку справил?
– Очень странно, – потерла лоб Слагалица и почему-то принялась себя обнюхивать, – я ничего не чувствовала…
– Ой, не к добру. Не к добру…
– Не каркай ты, ворона!
– А ты не гавкай, псина!
– А почему вы Апгрейда в дом не пускали? – через время спросила Степка. Мишка в это время умостился в ее ногах, грея ступни и ласково жался, когда она опускала руку, чтоб погладить его.
– Спужалися мы. Не до яво было. Не мог обождать, злодюга? Теперича латать…
– М-да. Одно хорошо, другие женихи ничего не почувствовали. Боюсь, тогда от домика ничего бы не осталось…
«Брань славна лучше мира студна»
Только-только стало сереть, когда семь мужиков прибыли на место, где несколько дней назад первый раз схлестнулись с хапунами. Они были сами. Телохранителей Грозный оставил охранять автомобили, а Соловью строго-настрого приказал не отходить от Зои. Не его этот бой.
– Медведь точно удержит Панни дома, если она надумает покинуть безопасные стены? – поинтересовался Митя.
– Удержит! – угрюмо, но уверено ответил Гор.
– Ну да, мало что случится, а она импульсивная, – добавил Славик.
– Ничего не случится, если все сделаем по четко оговоренному плану, – заверил Лапа.
– Ты так и не сказал, о чем с хапунами говорить будешь, – поднял волнующий не только его вопрос Никита, – вижу, что знаешь больше нас, но идти с тобой вслепую не хочется.
– Мы с хапунами в прошлом сталкивались, – ответил Белый Волк неопределенно, – мне известны их слабости, на которых собираюсь сыграть. Точно не скажу, буду на месте импровизировать. Постараюсь выторговать свободу Степаниде.
– Ну и запах! – побелел воздушник, когда они приблизились к деревьям, возле которых в минувший раз все и произошло.
– Держись, – хлопнул его по плечу Лапа, – в их мире хуже будет. Справишься?
– Постараюсь…
– Последний раз, мужики! – Лапа повернулся к женихам, – сейчас вы, – он кивнул на в стороне стоящих водяника, лесника и волка, – совершаете имитацию нападения, с целью привлечь всю охрану прохода. А потом удерживаете их, пока мы не вернемся. Готовьтесь, их там до черта!
Мужчины промолчали, просто кивнув. Они приняли его лидерство в предстоящем, но корились неохотно. Лапа продолжил:
– Когда мы поднимемся – засекайте час. Это самое позднее, я планирую вернуться раньше. Но если не вернемся… – он сделал многозначительную паузу, во время которой Антон переглянулся с Никитой, а Петр нахмурился, – выдирайте дерево с корнем и уничтожьте! – а следующее сказал нарочито веселым тоном: – и можете вздохнуть с облегчением на год-второй, пока хапуны резервные выходы сделают. И минус три соперника, чем радость.
– Да пошел ты! – сплюнул Гор.
– Давай без шуток, – строго добавил Митя, – ждем всех в полном составе!
– И правда, друг, херово шутишь! – подключился участковый.
– Какие шутки? Юмор это вообще не мое! – парировал Лапа и тут же скомандовал:– давай лесник, натряси шишек!
Без сомнений, лесник взялся за это дело с охоткой. А то как же, косточки размять, гнев выплеснуть. Где, как не в доброе драке?
– Идите, спрячьтесь пока, – велел он, снимая куртку и отбрасывая в сторону. Вслед за ней полетели ботинки и носки.
– А разуваться зачем? – спросил Славик, – ты ж не перекидываешься?
– Связь со стихией прочнее, – вместо Гора пояснил Митя.
Остальные отошли на приличное расстояние, укрывшись за полосой густого кустарника.
– Ясно. Мои скоро сюда прибудут. Так что, подстрахуют!
– Ага! – отмахнулся Гор, – ну, поехали!
Он расставил широко ноги, прикрыл глаза, отклонил голову назад, вывернул плечи, напряг все мышцы и сжал кулаки.
– Хорошо-о-о-о… – процедил сквозь зубы, с каждой гласной повышая голос, – и правда силы дохрена. Повоюем!
Земля дрогнула. С глухим треском от ног лесника и до самой высокой сосны, кривой ветвистый излом прочертил дорожку. Сосна медленно накренилась назад, затем вперед, а потом затряслась так, словно невидимый великан схватил ее у основания и попытался выдернуть с корнем.
Хапуны отреагировали мгновенно. Эдакой «кучкой», в количестве нескольких десятков, свалившись откуда-то сверху. Приняли крутить косматыми головешками по сторонам, недоумевая, кто посмел?
Они были уродливыми. Маленьким, лохматыми существами с длинными когтистыми руками и короткими ножками. Одеты, все как один, в широкие лохмотья, источающие тошнотворный, похуже чем от помойки смрад. И глазки-пуговки, быстр-быстро шнырили по сторонам, горя лютой ненавистью.
– Краса-а-а-авцы, – присвистнул Гор, – и фотошоп не в помощь.
Хапуны, безошибочно найдя виновника беспокойства, всверлились глазами в лесника, дикими взглядами испугать пытаясь. Один из них, скорее всего главный, выкрикнул:
– Чего надо? – голос его был сиплым, грубым, каркающим.
– Шоколада! – оскалился зловещей улыбкой Гор, – че, ушлепки, рискнули тронуть нашу невесту и даже в гости не ждали? Прикиньте, мужики?! – он вполоборота повернулся к стоящим чуть поодаль водянику и участковому, призывая тех разделить его возмущение.
– Очень глупо! – покивал Митя, включаясь в игру, – и не предусмотрительно.
– Ясно, – спокойно ответил «главный» и добавил кому-то за спиной, – зови наших!
Их оказалось гораздо больше, чем женихи могли представить. Они все падали и падали с дерева, разрастаясь темно-коричневым пятном на белом снегу. У Гора только брови на лоб полезли, а Митя предусмотрительно скинул куртку, дабы не сковывала движений. Не сговариваясь они с Гором хрустнули суставами шеи. Славик вздохнул и тоже принялся сбрасывать одежду, правда с другой целью.
Хапуны бросились сами, не дожидаясь пока прибудет подмога в полном объеме, возможно ожидая, что и сами справятся против трех противников.
Они не добежали до цели всего каких-то десяток шагов. Словно у них земля из-под ног исчезла. Хотя почему «словно»? Она в самом деле исчезла, унеся вместе с собой глубоко вниз дурно пахнущих существ.
– Не, ну так не интересно! – возмутился Митя, – не забирай себе все лавры!
– Да ладно, – хмыкнул Гор, – ну, хочешь, залей их поверх и заморозь? Люблю фигурное катание!
Вторая «партия» хапунов обеспокоенно замерла. Однако не надолго. Просто начали падать с верхушки еще быстрее. И образовавшейся темной волной решительно помчались вперед, прыгнув в созданный лесником котлован, как полчища крыс, ни на чем не останавливаясь.
Гор размял кулак правой руки, когда Митя оборвал его:
– Теперь я, имей совесть, лесник!
– Пф! – повел плечом Гор, как бы говоря этим жестом: «Ладно, посмотрим на что ты способен»
Митя стоял расслабленно, руки держа в карманах, ленивая улыбочка в левом уголке губ говорила о мнимом спокойствии. На самом деле он был донельзя собран. Но не шевельнулся даже, когда появившихся из ямы врагов внезапно смыло неизвестно откуда взявшейся волной. Смыло, «размазало» по противоположной стороне поля, окрасив его в коричнево-грязный цвет. Так, словно прибоем на берег выбросило мусор.
– Неплохо, – одобрительно кивнул лесник, – но следующие – мои.
Славик, так и не раздевшись до конца замер, с ботинком в руках.
– Эй, народ, обо мне не забыли? – спросил обиженно.
– Расслабься, мент! – отмахнулся Гор, – дай взрослым дядям поиграться. Ты в прошлый раз участие принимал, наша очередь.
– За мента ответишь! – участковый толкнул лесника плечом и беззлобно оскалился.
– Добро, – согласился тот, – потом побазарим, брат!
Между мужчинами ощутимо изменилось отношение. Ушло напряжение, злость, почти ненависть, в адрес друг друга, образовалась легкость в общении и еще не прочное, но уже доверие. Братанием, это вам не шутка.
Очухавшиеся хапуны взвизгнув, оглушая воплем и не сговариваясь, рассыпались вокруг троицы, образовав плотный круг, но пока что не нападая. Но напали другие, те, что все еще продолжали падать с деревьев.
Гор задрал голову и расхохотавшись безумным смехом, отвел плечи назад и резко поднял руки вверх и в стороны, выворачивая локти. И вот уже на поле маленький островок, на котором стоят трое женихов, а вокруг них нет ничего до самой кромки леса.
Митя сделал шаг вперед, заглянул в образовавшуюся пропасть и сдавленно фыркнул.
– Ну и чертяка ты, Гор! – сказал он, посмеиваясь, – с тобой только на битву ходить.
– Ладно, хочешь, верну, как было? – Гор забавлялся, да и чего там говорить, красовался. Давно не выпадало возможности выпустить пар, а сил и вовсе никогда не было так много. Словно захлебываешься ею, едва удерживая бразды правления, – дам и тебе поиграться.
– Когда они с деревьев падать перестанут, – шепнул Лапа Никите, поднимешь нас до вершины. Бесшумно получится?
– Да, – просто кивнул Никита, не сводя взгляда с приемного отца. Вроде бы Гор доказал, что справляется, но все равно неясная тревога не покидала воздушника. Предчувствие неприятностей, зудом под левой лопаткой раздражало, напрягало.
– Маскировка, гляжу работает? – между тем спросил Белый Волк Петра. Тот молча приподнял край куртки. Под ней оказался кольчуга из золотой проволоки.
– В нашем мире ее хватит на час. Но не знаю, как в их мире себя поведет.
– Распадется? – с понимающим видом поинтересовался Лапа.
– Расплавится.
– Хорошо, поторопимся. Итак… скоро. Готовы? И это, мужики, расслабьтесь уже, – добавил он через время, заметив, с какой тревогой спутники наблюдают за схваткой, – наши кайф ловят. Боюсь, бедолаге Тихому сегодня ничего не перепадет.
Следующий серьезный шаг предстояло сделать Антону. Совершить то, чего еще не доводилось, но чего от него ждут, как само собой разумеющегося. Он злился и боялся подвести.
Однажды, очень давно, в раннем детстве, еще когда не понимаешь чего в этом мире стоит опасаться, с ним произошел инцидент, который он не смог понять, но со временем забыл. А после того, как узнал, кем является, вспомнил до мельчайших подробностей, сложил мозаику случившегося…
Ему уже доводилось отворять проход в иной мир. А все соседская девчонка. Маленькая совсем. Уцепилась за старшими братьями, когда те пошли играть в «войнушки» на заброшенную стройку. Антон тоже был на той стройке, в одиночестве сидя на полуразрушенной стене, глядя сверху на раскинувшийся город. Как кроха забралась к нему, он не видел. Но когда детская ножка соскользнула и девочка, в попытке удержаться схватилась за паренька, немногим старше ее, испугался, схватился за стену.
Они не удержались, не смогли. Полетели вниз вместе. Антон хорошо помнил тот ужас ожидания удара, безумной боли, даже в детстве понимая, что ничем хорошим это не закончится. Но удара не последовало.
Раскрыв глаза, он с удивлением обнаружил, что они с девчушкой лежат на стогу посреди убранного поля. И даже узнал место, когда прошел страх. Это поле находилось возле деревни его бабки, к которой он ездил иногда с матерью.
Опешивший паренек, схватив ревущую девчонку, отвел к бабке и рассказал о случившемся. Конечно, взрослые не поверили. Бабка связалась с родителями, за ними приехали и всыпали Антону по первое число, решив, что он сбежал, еще и чужую девочку с собой уволок. Неделю тогда спал на животе.
И вот сейчас, в полной мере осознав, кто он, понял, что тогда, в детстве, в момент падения, хватило сильного желания, чтоб оказаться в другом месте. Но сработает ли сейчас? Ведь он еще даже потренироваться не успел, слишком быстро все закрутилось.
Опасения Грозного были оправданными, но, как оказалось, напрасными. Когда Никита оторвал их от земли и поднял на один уровень с макушкой сосны, он увидел проход. Без какой-либо подготовки или усилия.
– Видишь, да? – голос Лапы был похож на шелест из-за гудящего в ушах ветра, – есть проход?
– Вижу, – ответил пораженно, – есть…
– Открыть сможешь?
– Без понятия…
– Что?!
– Открою, да! – от чего-то разозлившись крикнул в ответ. Он должен открыть этот проход, ведь от него именно этого и ждали! Ради Степаниды, ради них всех, ради братьев, которые внизу сдерживают врагов. Ради того, чтоб больше никогда не испытывать того ужаса, когда он понял, что его Амазонки нигде нет. Беспомощность и отчаяние – это не то, с чем он хотел бы столкнуться еще раз. Хватит, пора уже и его чертовой силе проснуться! Надоело быть слабым звеном в команде!
С этими мыслями он рыкнул сквозь сжатые зубы, прищурился и рванул руку вперед. Импульсивно, не задумываясь над тем, что именно делает. Взмахнул в воздухе, совершая петлю, как при ловле быков. И дернул. Отчего сделал именно так, не понял сам. Проход заскрипел, заныл, сопротивляясь. Но… открылся.
Проем в воздухе, до этого серое пятно, сейчас расширился, заискрился. В лицо ударило волной горячего… смрада. Все, как один, мужчины закрыли лица руками. Никиту затошнило.
