Текст книги "История украинского народа. Автобиография"

Автор книги: Михайло Грушевський

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

@ 109

на Витенем, присоединил к в. кн. Литовскому значительную часть Древлянской земли, то есть северо-западной Киевщины. При Геднмине уже и Киев стоял, очевидно, в сфере политического влияния Литвы, хотя киевский князь формально находился еще под властью Татарской орды {источники называют киевским князем какого-то Федора, маленького князька, неизвестного происхождения). Под власть литовской династии Киев окончательно перешел уже при сыне Гедимина, Ольгерде, который отобрал его от последнего князя, упомянутого уже Федора, и посадил здесь своего сына Владимира {около 1360 г.). Вместе с Киевом в зависимость от него пришли и огромные, запустевшие пространства на левом берегу Днепра (земли старого Переяславского княжества и соседние с ним территории), и с тех пор, в XV—XVI вв. они причислялись тоже к Киеву.

При Ольгерде же приведены были в зависимости от великого князя Литовского и земли старого Черниговского княжества, а также кран по среднему течению Днестра и Южного Буга, который теперь получает имя Подолья. В этом крае первоначально соперничали влияния Киева и Галича, позже он был притянут Галицко-волынским государством, но движение «татарских людей & поставило его в непосредственную зависимость от Татарской орды. Когда у Ольгерда, в 1360-х годах, произошел разрыв с Татарами, его племянники, сыновья Кориата Гедиминовича, засели в подольских городах, укрепив их против Татар и образовали еще одно княжество, ставшее в известную зависимость от великого князя литовского.

В Черниговские отношения Ольгерд вмешался по связи их с смоленскими. Главнейшим из черниговских столов – Брянском – владели тогда смоленские князья, и Ольгерд, старавшийся овладеть Смоленском, захватил Брянск в 1350-х годах (около 1357—58 гг.). Это было началом его дальнейших приобретений в черниговских землях; подробностей их не знаем, но в последней четверти XIV в. видим все важнейшие столы западной части Черниговской земли (Брянск, Новгород, Чернигов, Стародуб) в руках нескольких князей из литовской династии, а в восточной – мелких князей из старой династии приведенных в зависимость от Литвы. Эту зависимость поддерживал здесь ряд крепостей, находившихся в непосредственной власти литовских князей.

Таким образом вся восточная Украина в последней четверти XIV века была подчинена великому князю литовскому. Этот блестящий результат был достигнут в сравнительно непродолжительное тремя, без больших хлопот и особенного напряжения. Население без сопротивления подчинялось великому князю литовскому; прежние князья оставались на своих местах, под верховенством князей из новой династии, или были без труда смещаемы, – слишком были они слабы, чтобы сопротивляться. Та-

тарская орда, считавшая эти земли своими «улусами», была слишком расстроена и ослаблена во второй половине XIV в., чтобы оказать серьезное противодействие. Из 1360 – 70-х гг. мы имеем известие о конфликтах Литвы с Татарами, вызванных, очевидно, этим движением ее в украинские земли, но эти конфликты не могли остановить литовской оккупации. Татарские ханы и потом считали восточную Украину своим улусом и претендовали на дань; эти претензии иногда до некоторой степени удовлетворялись, иногда же отражались вооруженной силою, но во всяком случае не мешали фактической оккупации украинских земель литовскими князьями, – впрочем совершенно уже ассимилировавшимися и превратившимися в украинских князей литовской династии.

Гораздо большего напряжения потребовалось от литовских князей, чтобы удержать в своих руках западные земли Украины, и им в конце концов не удалось собрать в своих руках все украинские земли.

Я уже упомянул, что еще, вероятно, при жизни Юрия-Болеслава между польским и венгерским королем состоялось соглашение относительно совместных действий в Галицко-волынских землях. Одновременный поход их в Галицию, при первой вести о смерти Юрия-Болеслава, наводить на мысль, что уже тогда существовало между ними соглашение в галпцком вопросе. Во всяком случае существование такого соглашения между ними позже не подложить сомнению, и если оно не было заключено перед смертью Юрия-Болеслава, то состоялось немногим позже. Это была династическая комбинация в роде компромисса 1214 г. Венгерский король предоставлял свободу действия Польше в Галицко-волынских землях. Польский король в случае отсутствия у него мужского потомства обещал передать после себя польскую корону венгерской династии. В случае же, если бы у польского короля явились мужские потомки, венгерский король, сохранявший и впредь свои «исторические права» на Галицию, выговорил себе право получить ее от Польши за уплатою военных издержек.

В силу этого соглашения Казимир в своей борьбе за Галицко-волынские земли находил более или менее деятельную поддержку в Венгрии; деятельным союзником его был также папа. Любарт же главным образом должен был опираться на местные, украинские силы Волыни: Ольгерд и прочие литовские князья лишь изредка имели возможность прийти ему в помощь, так как при всей своей чрезвычайной экстенсивности Литовское государство было слабо организовано не только теперь, но и позже: многочисленные и разноплеменные земли, собранные литовскими князьями, не были сконцентрированы в один сильный организм, и к сильным напряжениям .эта государственная организация не была способна; притом до самого XV в. ее силы и внимание постоянно были отвлека-

@ Щ

емы борьбою с немецкими рыцарскими орденами, неустанно опустошавшими литовские земли и стремившимися к завоеванию соседних литовских территорий. Польша же, потерявшая в это время свои западные провинции, напрягала все усилия чтобы вознаградить себя в украинских. В таких условиях развилась упорная и чрезвычайно важная своими последствиями, как начало оккупации Польшею украинских земель, борьба за Галицко-волынские земли.

Первый поход Казимира в 1340 г. не имел важных результатов: Дмитро Дедько, старейший из галицких бояр, правивший от имени Любарта Галицией, призвал на помощь Татар, и Казимир, в виду грозившего татарского нашествия, заключив договор с Дедьком, должен был отказаться от дальнейших притязаний на Галицию. Он их не оставил однако. Уже около 1345 г. видим в руках Казимира западную галицкую окраину – Саноцкую землю, а в 1349 г., обеспечив себе нейтралитет Татар, он, собрав значительные силы, внезапным походом захватил Галицию и большую часть Волыни. Любарт, правда, немедленно оправился, возвратил себе Волынь, и старался отнять у Казимира Галицию, но здесь польская оккупация держалась устойчивее.

Перемирие 1352 г. оставило в фактическом владении Казимира Галицию, в руках литовских князей Волынь, и несмотря на то, что борьба продолжалась после того еще четверть. Столетия, доходя по временам до очень сильного напряжения, только временами той или другой стороне удавалось подвинуть границу своей оккупации в ту или другую сторону, в главных же чертах владения спорящих сторон держались устойчиво в пределах, указанных первым перемирием Галиция, с Холмской землею, оставалась в оккупации польско-венгерской, волынские земли – во власти Любарга.

Причину этой неудачи Любарта в Галиции, кроме неравенства сил, нужно видеть также в том, что боярство, правившее здесь именем Любарта, не пользовалось популярностью. Казимир же с первою оккупацией) постарался конфискациями и репрессиями ослабить наиболее ревностных противников Польши и ввести новые элементы, в виде польских, немецких и иных колонистов и землевладельцев, имевших все поводы .благоприятствовать польской оккупации. Галиция осталась во власти Польши, Волынь во власти Любарта.

До смерти Казимира (1370) Галиция находилась в фактическом владении Польши. Так как у него не было сыновей, то, на основапии упомянутых соглашений, польская корона перешла к венгерскому королю Людовику, соединившему в своих руках Венгрию и Польшу. Но так как и у Людовика не было сыновей, а наследование но женской линии не было предусмотрено предшествовавшими трактатами и встречало довольно

112 т

сильные препятствия, то Людовик, не считая польскую корону вполне надежною, постарался обеспечить Венгрии владение Галицией и потому сначала (в 1372 г.) дал ее во владение своему верному человеку Владиславу, князю польскому (из онемеченных польских князей Силезии), как венгерский лен, а потом обратил в венгерскую провинцию и раздал в управление венгерским наместникам (1379 г.). Но в 1387 г., устроив брак кор. Ядвиги с Ягайлом, т. е. найдя новую точку опоры против Венгрии (которая к тому была тогда в чрезвычайно плачевном положении вследствие внутренних смут, польское правительство снарядило поход и окончательно присоединило Галицию к Польше.

До смерти Казимира (1370) Галиция находилась в фактическом владении Польши. Так как у него не было сыновей, то, на основании упомянутых соглашений, польская корона перешла к венгерскому королю Людовику, соединившему в своих руках Венгрию и Польшу. Но так как и у Людовика не было сыновей, а наследование по женской линии не было предусмотрено предшествовавшими трактатами и встречало довольно сильные препятствия, то Людовик, не считая польскую корону вполне надежною, постарался обеспечить Венгрии владение Галицией и потому сначала (в 1372 г.) дал ее во владение своему верному человеку Владиславу, князю польскому (из онемеченных польских князей Силезии), как венгерский лен, а потом обратил в венгерскую провинцию и раздал в управление венгерским наместникам (1379 г.). Но в 1387 г., устроив брак кор. Ядвиги с Ягайлом, т. е. найдя новую точку опоры против Венгрии (которая к тому была тогда в чрезвычайно плачевном положении вследствие внутренних смут, польское правительство снарядило поход и окончательно присоединило Галицию к Польше¹.

В конце концов упорная борьба Польши с литовскими князьями, или, лучше сказать, с украинским населением, поддерживавшим этих князей в борьбе с польской оккупацией-, была прервана этой неожиданной династической комбинацией, которой суждено было иметь чрезвычайно важное влияние на всю дальнейшую историю восточной Европы.

¹ Венгрия опротестовала это нарушение своих прав, во более энергично выступить тогда была не в состоянии. Вопрос о правах на Галицию подымался в а дипломатических конференциях, но решение его откладывалось все далее и далее, и наконец дело это заглохло в половине XV в. вовсе, и только когда был поднять вопрос о разделе Польши в XVIII в., выступили на свет Божий снова эти исторические права Венгрии на Галицию, и, как я упоминал. послужили поводом к присоединению последней в Австрии, вместе с соседними провинциями.

^г Как я уже сказал, Любарт вел войну почти исключительно силами своей Волынской земли, то есть местного украинского населения, которое очень

@ ¹¹³

Польское правительство, т. е. малопольские паны, правившие Польшею по смерти кор. Людовика, устроили брак его наследницы на польском троне, королевы Ядвиги, с сыном и наследником Ольгерда на престоле велик, княжества Литовского, Ягайлом, и Ягайло, очень заинтересованный надеждою соединить под своею властью Литву и Польшу, для ее осуществления дал согласие на целый ряд условий, поставленных ему польскими правителями. Между прочим, он обещал присоединить к Польше на вечные времена земли вел. князя Литовского. В этом смысле выдана была им грамота, 15 августа 1385 г., в г. Креве (так называемая Кревская уния), и затем в 1386 г. последовал его брак с Ядвигой.

Па основании Кревского акта все земли великого княжества Литовского, в том числе все украинские земли должны были превратиться в польские провинции (не говоря о Галиции, которую польские правители сами непосредственно присоединили к Польше немного позже), а самое великое княжество Литовское, как отдельный политический орган должно было перестать существовать. Польская дипломатия одним почерком пера приобретала огромные пространства, превышающие территорию самого Польского государства. По этот триумф пока оставался только на пергаменте и реализировать такие дипломатические приобретения иногда бывает гораздо труднее, чем достигнуть их в трактатах. Так было и в данном случае.

Правда, князья, владевшие какими либо землями в границах великого князя Литовского, по приказу Ягайла беспрекословно выдавали грамоты, которыми обязывались не только быть верными Ягайлу, его королеве и детям, но и принадлежать к Нольскому королевству. Ягайло, занимая польский престол, соединял в своем лице особы польского короля и литовского великого князя и этим единством покрывал разницу между принадлежностью к Польше и к великому княжеству Литовскому. Пока в фактические отношения не вносилось никаких перемен, кревское обязательство могло спокойно существовать. Но как только польские политики захотели осуществить на деле кое-что из кревского акта, протест был неизбежен, и выразителем его явился Витовт, двоюродный брат Ягайла, сын убитого им Кейстута Гедиминовича.

стойко держалось Любарта и энергично оборонялось от польской оккупации (особенно выдзются в ваших небогатых источниках две осзды польско-венгерскими войсками Белза в 1352 и 1377 гг, когда его гарнизоны оказали необыкновенную стойкость и отвагу). Со свойственной литовским князьям податливостью для славянской культуры, Любарт очень скоро приноровился к местной жизни, и его правление было равносильно сохранению старых общественных и культурных отношений, между тем как польская оккупация несла смерть им под наплывом польской шляхты и польского права. В виду этого борьба имела глубокое народное значение.

9 За>. 35

М.С, Грушевский

Витовт сначала добивался от Ягайла только возвращения отцовских владений, Союз с крестоносцами дал, однако, ему такое сильное оружие, что он идет затем дальше в своих требованиях. Он приобретает позицию заместителя Ягайла в управлении великим княжеством, упрочивает свое положение, а в 1398 г., под влиянием раздражения, которое вызвали среди князей и бояр вел. кн. Литовского претензии краковского двора на некоторые внешние признаки зависимости земель вел. кн. Литовского от Полыни, провозглашается «королем литовским и русским». Однако, неудача постигшая Витовта вслед затем в большом походе на Татар (1399), заставляет его несколько ограничить свои планы. Оп удовольствовался признанием за собою со стороны Польши титула и значения великого князя Литвы и Руси, под номинальным верховенством польского короля (1400), и только неред смертью его снова был поднят вопрос о коронации Витовта королем и провозглашении полной независимости Литвы от Польши. Смерть Витовта (1430) прервала и на этот раз эти планы. Но во всяком случае политическая самостоятельность великого княжества Литовского, уничтоженная (чисто теоретически, конечно) Кревским актом, была всем этим восстановлена и утверждена трактатами (особенно Городельским актом 1413 года).

Кревское обязательство потеряло значение. Великое княжество Литовское имело и впредь существовать совершенно самостоятельно под властью отдельного великого князя, при чисто номинальном верховенстве польского короля. Вместе с тем теряло всякое значение и надежду на осуществление и заключавшееся в Кревском акте обязательство присоединения к Польше украинских земель – Подолья, Волыни, Киевских и Черниговских земель. Присяжные грамоты украинских князей, выданные с обязательством принадлежать к Польше, оставались единственным результатом дипломатического триумфа Польши.

Польское правительство не мирилось с такой неудачею своих планов. Скрепя сердце делало оно уступки Витовту, но крепко держало в памяти кревское обязательство, надеясь осуществить его при более благоприятных обстоятельствах». Почти на два столетия эта идея делается руководящей в польской политике. Поэтому в самых трактатах, утверждавших политическую самостоятельность великого княжества Литовского (даже в трактате 1413 г.), польские дипломаты повторяют фразу о присоединении к Польше земель великого княжества Литовского – теперь казалось бы потерявшую значение. По мере возможности они обставляют всякими неясностями вопрос о переходе великого княжества от одного великого князя к другому и, очевидно, надеются, что рано пли поздно польскому правительству удастся улучить удобный момент и действительно превратить земли великого княжества Литовского в польские провинции.

Осуществить этот план польское правительство надеялось уже в момент смерти Витовта; для этого была пущена версия, что Витовт, умирая, отказал великое княжество Ягайлу. Но вопрос о коронации так раздражил литовские правящие круги, что о низведении великого княжества на степень польской провинции нельзя было и заикнуться. Великим князем был избран брат Ягайло Свитриганло, и Ягайло должен был дать на этот выбор свое согласие. Вслед затем вопрос о Подолье (о котором я буду говорить ниже) привел к совершенному разрыву между великим княжеством Литовским и Польшею: началась война, и Свитригайло, оказавшийся очень щекотливым на пункте своей политической деятельности, и слышать пичего не хотел о каких-либо компромиссах и подчинении верховенству Польши. Польское правительство, после бесплодных попыток, решилось, наконец вовсе отделаться от Свитригайла и, пользуясь неудовольствием среди литовской аристократии на Свитригайла за его симпатии к «русским» (белорусам и украинским) элементам, подготовило государственный переворот (1432 г.). Но превратиться в подданных Польского королевства не имели ни малейшего желания и противники Свитригайла. Поэтому, польское правительство должно было согласиться на выбор вместо Свитригайла другого великого князя и ограничиться только надеждами на уступчивость своего ставленника. Литовские земли, восстав против Свитригайла, провозгласили вел. князем брата Витовта, Сигизмупда, и он был утвержден польским правительством в великокняжеском достоинстве. Но белорусские и украинские земли остались верны Свитригайлу, и с их помощью последний несколько лет боролся с Сигизмундом, стараясь восстановить свою власть над всем великим княжеством (1432—1435).

Пока Свитригайло держался в землях великого княжества, Сигизмунд должен был показывать всяческую уступчивость по отношению к поддерживающему его польскому правительству и послушно подписывал обязательства, какие оно ему диктовало. Но это была вынуждепная покорность, и с полным падением Свитригайла (1438) Сигизмунд сейчас же подымает голову, ища опоры в заграничных союзах против Польши и ее претензий. Он погибает впрочем вслед затем от заговора (1440), но на его место великим князем был избран младший сын Ягайла Казимир, и независимое положение Литвы при этом подчеркивается еще яснее: Казимир, или, вернее, руководившие малолетним князем литовские правители, совершенно разрывают сношения с польским королем Владиславом, желавшим видеть в Казимире только своего наместника в Литве и самовольно здесь распоряжаться, и одно время (1443) Литва стояла опять перед перспективою войны с Польшею.

Последовавшая вскоре затем гибель Владислава (1444) давала великому княжеству Литовскому прекрасный случай вполне и навсегда ра-

9'

зорвать династическую связь с Польшею. Но в силу той двойственности, какую вообще проявляла в отношениях к Польше литовская аристократия (об этом я буду говорить ниже), последняя не решилась на такой резкий шаг. Вместо того, чтобы повлиять на Казимира в смысле отказа от всяких прав на польскую корону, литовские правители после долгих проволочек согласились на выбор Казимира польским королем, связав его лишь различными обещаниями относительно сохранения литовской автономии и целости земель вел. княжества.

Падеясь и впредь сохранить полное влияние на своего воспитанника, они даже не постарались обеспечить полную самостоятельность великого княжества Литовского выбором отдельного великого князя. Скоро обнаружилось, насколько это было ошибкой с их стороны, так как поставленный между противоположными стремлениями польской и литовской политики Казимир не замедлил выйти из-под влияния литовских кругов и решительно склонился на сторону Польши. Пользуясь своим влиянием в правящих кругах Литвы, он не допускает и выбора отдельного великого князя, к чему стремились потом в великом княжестве, и вообще всячески ослабляет резкую но отношению к Польше политику правящего класса вел. княжества.

До самой смерти (1492) Казнмир удерживает в личной унии, под своею властью, Польшу и великое княжество Литовское. Но дальше личной упии дело все таки не шло: великое княжество остается совершенно отдельным и самостоятельным государством, связанным с Польшею исключительно личностью государя, и раздраженные неуступчивостью польского правительства в вопросе о спорных землях и в переговорах о новой формуле государственных отношений Литвы и Польши, литовские правители при каждом случае умышленно подчеркивали свою полную отдельность от Польши, хотя и не умели пойти дальше довольно безвредного будирования.

Встретив такие препятствия в осуществлении своей программы, выраженной в Кревском акте, польское правительство должно было в конце концов, убедиться, что включение в состав Польши великого княжества Литовского в целом объеме – цель слишком далекая. Не отрекаясь от нее, а только отлагая ее осуществление до более благоприятного момента, польские политики решили прежде всего отобрать от вел. княжества Литовского земли, издавна служившие предметом притязаний Польши, т.е. украинские земли старого Галицко-волынского государства, которых ей не удалось добыть в долгой борьбе за галицко-владимирское наследие: Волынь, Подолье и Берестейско-дорогичинскую землю среднего Буга¹.

¹ Этз старзя Дорогой и некая земля, расширенная на севере, вероятно, колонизацией ятвяжских земель.

Подолье было на короткое время, в начале XV века, превращено в польскую провинцию Ягайлом; но Витовт потребовал его обратно. В момент смерти Витовта польские шляхтичи Галиции и Подолья, проникшие сюда особенно во время упомянутого только что короткого господства Польши на Подолье, заранее подготовив заговор, захватили столицу Подолья – Каменец и присоединили Подольскую землю к Польше. Это именно и привело к разрыву между Свитригайлом и Ягайлом. Ягайло, по настоянию Свитригайла, задержавшего его у себя в плену, дал распоряжение возвратить Подолье великому князю литовскому, но этот приказ выполнен не был. Восточного Подолья, среднему течению Южного Буга, с городами Браславом и Винницею, Полякам, впрочем, не удалось удержать в своих руках: Свитригайло непосредственно затем возвратил его себе. Но западное Подолье, пограничное с Галицией, где польская шляхта была уже довольно многочисленна, держалось Польши, и Свитригайлу, не удалось отобрать его от Поляков. В 1440-х годах такое разделение устанавливается уже прочно: восточное Подолье принадлежит великому княжеству Литовскому, западное – Польше, хотя литовское правительство долго не мирилось с этою утратою.

Ободренные захватом Подольской земли, польские политики задумали воспользоваться разрывом с Свитригайлом, чтобы завладеть также и Волынью. Летом 1431 г. Ягайло с большими силами двинулся сюда и захватил оставленный Свитригайлом Владимир. Но на осаде Лупка разбились энергия и силы Поляков и им пришлось отказаться от своих притязаний: заключая перемирие с Свитригайлом, они выговорили себе владение западным Подольем, но должны были вовсе умолчать о Волыни, и даже потом, диктуя разные условия Сигизмунду Кейстутовичу, не решились требовать у него отречения от Волыни. Но мысли о присоединении ее Поляки все-таки не оставляли. Когда Свитригайло, совершенно ослабленный, старался разбить как-нибудь союз Польши с Сигизмундом, в переговоры с ним вошла галицкая шляхта, в своих интересах и на свой страх особенно энергично поддерживавшая планы присоединения к Польше соседних украинских земель (ее делом был захват Подолья, и теперь она усиленно занялась Волынью). Она обещала Свитригайлу поддержку против Сигизмунда, и Свитригайло в своем отчаянном положении обещал за эту цену передать Польше Волынь, где он еще держался. Польское правительство не признало этого условия, не желая разрывать с Сигизмундом, но несмотря на это в польских кругах смотрели на Волынь, как на близкую добычу, и надеялись по смерти Свитригайла вступить во владение ею. Но Свитригайло, не получив из Польши никакой реальной поддержки, не считал себя ничем обязанным ей, и перед смертью, верный государственной идее великого княжества Литовского, пе-

редал Волынь не Полякам, а великому князю литовскому (1452). Это возбудило чрезвычайное негодование в Польше. Поляки даже готовились к походу на Волынь, но Казимир своим влиянием несколько охладил этот воинственный жар, и в конце концов взаимные притязания Литвы и Польши, встретившись, нейтрализовались: Волынь осталась за великим княжеством Литовским, Западное Подолье – за Польшею.

П о дроби ее: История Укранни-Руси. т. IV гл. 1—3,

X. УКРАИНСКИЕ ЗЕМЛИ В XV XVI В. СОБИРАНИЕ УКРАИНСКИХ ЗЕМЕЛЬ ПОЛЬШЕЮ

Таким образом единственным реальным приобретением Польши из той широкой программы, которую она поставила себе в унии с Литвою, было пока Западное Подолье, Остальные украинские земли входили в состав великого княжества Литовского, сохранявшего свою самостоятельность и стоявшего только в шаткой и слабой связи с Польшей.

Но эта шаткая и слабая связь, эта личная уния с Польшею оказывала весьма сильное воздействие не только на общественный строй и право (о чем будем говорить ниже), но и на все направление внутренней политики великого княжества Литовского. Произведенные ею изменения создали чрезвычайно опасное раздвоение, этнографический раскол Руси и Литвы, весьма скоро сказавшийся и чрезвычайно пагубно отразившийся на государственной жизни великого княжества Литовского.

Пока не сказались эти перемены во внутренних отношениях великого княжества Литовского, украинские, равно как и белорусские земли чувствовали себя здесь у себя дома. Ими правили в большинстве случаев вполне обрусевшие, вполне искренно ассимилировавшиеся с ними князья Гедиминовой династии. Старый строй земли оставался без значительных перемен. Бели в центральном управлении великого княжества играли главную роль литовские роды, то и они стояли под сильным влиянием славянской, старорусской культуры, глубоко проникавшей весь склад великого княжества. А главное – центральное управление не оказывало особенно ощутимого влияния на жизнь земель, живших своею замкнутою, почти вовсе самостоятельной жизнью под управлением своих князей. Украина состояла, главным образом, именно из таких больших, почти самостоятельных княжеств, в дальнейшей эволюции политической системы великого княжества Литовского имевших все шансы превратиться в отдельные государства, почти несвязанные ничем между собою (т. е. повторить историю разложения Киевского государства). Волынь составляла владение Любарта, потом его сына Федора: Киевская земля – Владимира Ольгердовича; Подольем владел Федор, последний из Кориатовичей, племянников Ольгерда; в Черниговских землях были две значительные волости Ольгердовичей: Дмитрия и другого Димитрия-Корибута.

С концом XIV в. во всем этом складе в. кн, Литовского происходит ряд глубоких перемен. Во-первых, правительство Ягайла-Витовта, силь-

ное сознанием опоры, которую давало ему еще ненарушенное объединение Литвы и Польши, в 1390-х гг,, рядом сильных и хорошо рассчитанных ударов, без церемонии уничтожает все наиболее сильные удельные княжества в землях великого княжества Литовского и обращает их в простые провинции. Так, между прочим, отобраны были от ДимитрияКорибута его Черниговские земли (еще раньше потерял свои владения, эмигрировав в Москву, другой Димитрий Ольгердович). В несколько приемов отнята была Волынь от Федора Любартовича (взамен дали ему владения в Черниговских землях, но это была такая жалкая замена, что обиженный князь даже не принял ее), С Подолья Витовт согнал Федора Кориатовича. Киевская земля была отнята от Владимира Ольгердовича, получившего взамен маленькое Слуцкое княжество в Белоруссии, и, пройдя через несколько рук (Скиргайла. Ивана Ольгимунтовича), превратилась в начале XV в. в простую провинцию. После этого, в первой половине XV в., в украинских землях единственным значительным владением осталось княжество, составленное из Черниговских волостей для беспокойного претендента Свитригайла (1420 – 1430); кроме того были второстепенные княжества, как Ратненское (в северной Волыни) Федора Ольгердовича, Пинское – одного из потомков Гедимипа, Острожское – одного из уцелевших родов старой киевской династии и т.д. Для государственной системы великого княжества Литовского эти и им подобные княжества, конечно, никакой опасности не представляли.

Это превращение сильнейших княжеств в простые провинции, розданные в управление обыкновенным наместникам, не только спасло единство великого княжества Литовского от грозившего ему разложения, но имело и чрезвычайно важное значение в эволюции политических и общественных отношений украинских (и белорусских) провинций, отдав их под непосредственную власть центрального правительства и открыв последнему более широкий путь к воздействиям его внутренней политики на склад и отношения этих земель. Ибо хотя государственная система великого княжества Литовского до полной централизации никогда не дошла и довольно значительная провинциальная обособленность земель, с широким участием в управлении местных элементов (княжеских и панских) существовала и позже, – все же в смысле воздействия внутренней политики центрального правительства была большая разница между этими провинциями и прежними, почти независимыми, княжествами.

А во внутренней политике правительства в это время постепенно давал себя чувствовать важный нерелом.

В Кревском акте Ягайло между прочим обязался крестить в католичество всех некрещеных Литовцев и исполнил это обещание. Он органи-

зовал католические епархии в литовских землях и, очевидно, под влиянием своих польских, католических советников, придал ново-организованной католической церкви значение церкви государственной, господствующей, покровительствуемой сравнительно с православной церковью Литовской Руси.

Под влияпием, вероятно, тех же советников Ягайло стремится создать из литовских бояр-католиков новый привилегированный класс; польские политики, а с ними и Ягайло, очевидно, рассчитывали, что, будучи обязана своим привилегированным положением Польше и католичеству, эта литовская католическая аристократия сделается верным приверженцем и хранителем унии Литвы с Польшею. Расчет был совершению верный, и с точки зрения унии политика эта была совершенно последовательна. Однако в этом же направлении пошел и Витовт, хотя был противником унии: вероятно, его увлекали фамильные традиции, связывавшие его семью ближе с литовским элементом, и он, без всякой настоятельной надобности, усиленно старался выдвинуть литовскую аристократию и на нее опереться, в противовес православным княжеским и боярским родам: белорусским, украинским и ассимилированным ими литовским. Сойдясь на этом пункте, хотя и из совершенно противоположных побуждений, Ягайло и Витовт энергически создают новую литовскую аристократию: провозглашают уравнение бояр-калголцков (т. е. Литовцев) в правах с польской шляхтою, признают за ними исключительное право на государственные должности, лишь их допускают до наиболее важных государственных актов, как унионные трактаты. Витовт в качестве фактического правителя в. кн. Литовского всюду выдвигает Литовцев католиков оттесняя православные роды от всякого влияния.