Текст книги "История украинского народа. Автобиография"

Автор книги: Михайло Грушевський

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Эго падение национальной жизни, ее моральных сил, и особенно внутреннее расхождение, нараставшее между Украиной западной и восточной, с новою силою вызывает усыпленные предшествующими неудачами аппетиты, спекулировавшие на падении украинской жизни.

Церковная уния, так дружно отраженная в начале XVII в. и приведенная на край гибели, так как во время переговоров польского правительства с козаками (1649 – 1658) ей грозило даже полное уничтожение, – в последней четверти XVII в. с новой силой надвигается на западно-украинские земли. У польского правительства оказались усердные и искусные приспешники среди самой украинской иерархии. Первую роль

Украинская графика XVII в. Галицкое учительное евангелие 1606 г.

Киевские издания XVII в. Страница из _ *

«Бесед вд деяния*, 1624 г. (Гравюра Гравюра из учительного евангелия 1637л

изображает ап. Павла на о. Мальте) (Притча о виноградарях)

©

СО

ьо

среди них сыграл Иосиф Шумлянский, православный галицкий шляхтич, перешедший на унию, потом снова возвратившийся в православную церковь, чтобы стать епископом львовским. Осуществив свое намерение, он с другими подобными спекулянтами начинает подготовлять почву для введения унии в западных епархиях. Его союзником является Иннокентий Винницкий, нареченный епископ перемышльский, Варлаам Шептицкий, претендовавший на кафедру холмскую и др. Сам Шумлянский стремился получить митрополичьи права и бенефиции, после того как польское правительство, арестовав митр. Тукальского, оставило православных Польши без митрополита.

Узнав о таких настроениях епископов, тогдашний король Ян Собесский рассчитывал принести православных к унии и с этою целью в 1680 г. назначил собор но Львове, для православных и униатов. Но Шумлянский и его товарищи, наученные историею брестской унии, не считали возможным вести дело соборным путем. Уклонившись от участия в соборе, они рекомендовали правительству приготовить унию фактически, замещая все влиятельные позиции людьми склонными к унии и располагая к ней население всяческими льготами для униатов и стеснениями для православных. Правительство приняло этот план и начало этим путем приготовлять почву для унии. Православное население подвергается целому ряду новых стеснений. Так, в 1699 году сейм издает закон, разрешающий занимать выборные городские должности только униатам, но не православным; в Каменце, возвращенном в это время Польше, воспрещено жить православным, наравне с Евреями С другой стороны стараниями правительства, шляхты и епископов униатов ряды православного духовенства все более разрежаются более или менее горячими сторонниками унии.

Так подкапывалось постепенно положение православной церкви, и когда епископы-заговорщики решились снять маску, действительно провозглашение унии не встречает нигде сколько-нибудь энергического сопротивления. Первым сделал это Винницкий, провозгласивший унию в своей епархии открыто в 1691 г. Упорствовавшее духовенство подвергалось репрессиям со стороны духовной и светской власти и помещиков, и это воздействие делало настолько успешно свое дело, что в 1761 г. в перемышльской епархии уже не было на лицо (или по крайней мере считалось, что не было) ни одной православной церкви.

Более осторожный Шумлянский медлил, считаясь с возможной оппозиции старого и ослабевшего, но все еще не потерявшего окончательно своего значения львовского братства, Он провозгласить угапо в своей епархии в 1700 г. Братство действительно пробовало игнорировать этот факт, тогда Шумлянский обратился к открытому насилию, захватив при по-

329

мощи военной силы братскую церковь Братчики пытались бороться, но обстоятельства были слишком против них. Когда в 1704 г, Шведы обложили Львов и потребовали контрибуцию, поглотившую все средства братства (120 тыс. золотых}, а Шумлянский вслед затем устроил при своей кафедральной церкви типографию, грозившую своею конкуренцией подорвать окончательно самое сушествование братства, братчики не выдержали и смирились. Уния утвердилась в епархии Шумлянского – в восточной Галиции и Подолии. Только Великий Скит в Маняве, основанный в 1611 г. другом Вышенского Иовом Княгиницким, остался при православии до самого конца польской Речи Посполитой и был закрыть уже австрийским правительством в 1785 г.

Немного нозже, с 1711 г., окончательно попала в руки униатского духовенства также Волынь Уже в 1680-х гг. на луцкую кафедру Шумлянский провел своего брата Афанасия, но он не решался открыто выетупить со своим униатским исповеданием веры Его преемники тоже не желали или не решались стать на сторону унии и в конце концов дело окончилось насильственным изгнанием последнего православного епископа Кирилла Шумлянского в 1711 г, после чего епархия всецело переходит в руки униатов. Утвердившись на Волыни, они в шловипе XVIII в., с перенесением резиденции униатских митрополитов в Радомысл, весьма энергически принимаются за подчинение унии киевских земель, – но здесь гайдамацкие движения, поддерживавшие православную оппозицию, представляли серьезное препятствие, особенно в ближайших к Днепру местностях.

Одновременно подобная же борьба, окончившаяся также торжеством унии, разыгрывалась и в закарпатской, угорской Украине.

До сих пор, следя за историческим процессом, развивавшимся в украинских землях, мы не имели случая говорить об их закарпатской окраине: отчужденная политически, она жила своей особой жизнью, не участвуя в тех перипетиях, какие переживала остальная Украина и не вносила почти ничего в общую жизнь Украины. Впрочем ее жизнь в предшествующих столетиях очень мало нам известна, даже по основным пунктам ее истории – о начале и развитии украинской колонизации за Карпатами, существуют большие разногласия. В продолжении нескольких столетий эта территория занимала межеумочное положение между Венгрией, с одной стороны, и государственными организациями украинскими – с другой. В моменты усиления Венгрии венгерекие короли, как мы знали, стремились переступить за Карпатский хребет и присоединить галицкие земли к своему государству, и наоборот – в моменты ослабления последнего видим попытки присоединения закарпатских земель к галицким. Наконец после неудачи, постигшей планы Людовика

Анжуйского, с концом XIV столетия Карпатский хребет раз делил украинские провинции Польши и Венгрии на целый ряд веков Еще раньше, в XI—ХП1 в. закарпатская Украина была включена в. систему комитетов или столиц, на которые подразделялось Венгерское королевство, и это деление, разделив по речным долинам и связав отдельные части украинской территории с территориями словацкими, мадьярскими, румынскими, еще более раздробило и без того разрозненную географическими и колонизационными условиями закарпатскую Украину Мы почти пе встречаем фактов, где бы она выступала как целое. Впрочем она вообще слабо проявляла себя, так как украинский элемент был представлен подавленной крестьянской массою и почти таким же темным и забитым духовенством, а отклики народных движений Украины сюда не долетали.

Единственным проявлением национальной жизпи и здесь, как в соседней Галиции, стала православная религия, точнее – обрядность и связанные с нею убогие обрывки старой книжности. Но и в этой области, судя по наличному материалу, все еще весьма бедному, угорская Украина не играла самостоятельной роли, примыкая – совершенно естественно – к соседней Галиции. Местными центрами церковно-религиозной жизни долгое время выступают два монастыря: св. Николая на Чернечей горе в Мункаче, в Бережском комитете, и св. Михаила в Грушеве, в Мармарошском комитете. Основателем первого считался Федор Кориатович, после своего изгнания из Подолии (1393) переселившийся в Венгрию и получивший во владение Мункач. В позднейшей традиции Угорской Украины с ним, как наиболее заметной исторической особою, связывались разные местные учреждения и даже само украинское расселение за Карпатами; в действительности не только расселение, но и Мункачекий монастырь существовали прежде прибытия Кориатовича и лишь в позднейшей традиции последний явился его основателем. Также точно выходить за пределы позднейшей традиции и начало Грушевского монастыря. В конце XIV в, последний получил от патриарха ставропигиальные права и его игуменам принадлежало право наблюдения над православными приходами Марамаропш и Угочи. Западная часть Угорской Украины, вероятно, находилась под верховенством персмышльских епископов,

В конце XV я, появляется первый известный нам епископ в Мункачском монастырь; но сколько-нибудь прочно мункачская епархия стала организоваться лишь со второй половины XVI в. Однако положение мункачской кафедры и носле того было довольно тяжелое, так как она не располагала почти никакими ресурсами, кроме доходов с приходов: имения Мункачскоге монастыря, оставшегося резиденцией) епископов, подвергались сильнейшему расхищению во время смут XVII в. Всего в этой епархии, охватывавшей все украинское закарпатское подгорье, в ХУЛ в.

331

считали 200 тыс. православных и 400 священников. За неимением собственных школ, духовенство отличалось весьма низким уровнем просвещения и пополнялось разными захожими выучениками из Галиции и Молдавии. Просветительное украинское движение конца XVI в., по-видимому, не захватило сколько-нибудь заметным образом украинского Закарпатья. Есть известия о существовании типографии в Грушевском монастыре, но ясных доказательств этого существования пока не имеем.

Зато униатские планы из Галиции не замедлили переброситься в Закарпатье. Из второго десятилетия XVII в. нам известен такой эпизод: один из местных магнатов Гомонай, имевший в своих имениях до 70 православных приходов, проникшись ревностью к унии, пригласил униатского перемыщльского владыку Крупецкого и вместе с ним занялся обращениям в унию населения своих имений. Духовенство не решалось сопротивляться настояниям своего помещика и изъявляло согласие на унию, но крестьяне, согпанные на эту религиозную церемонию, возмутились, бросились на податливых духовных и самого Крупецкого и дело кончилось кровавою свалкою, принудившею к бегству и Крунецкого, и других ревнителей унии.

Однако такое отрицательное отношение народа не остановило дальнейших попыток:, оно только заставило вести дело не путем открытой пропрведи, а тайными влияниями, не давая делу большой огласки. Католическое духовенство и светское поборники унии рассчитывали, что народ в беспросветном своем невежестве пойдет слепо за своим духовенством, если последнее удастся переманить на унию, и вовсе не заметить догматических церемен под сохраненным в целости внешним покровом обрядности. Для привлечения духовенства были пущены в холь обещания улучшения его тяжелого материального положения путем уравнения с католическим духовенством. Положение православных духовных действительно было крайне тяжело. Весьма значительная часть священников и церковнослужителей, происходивших из крестьян оставалась и после своего посвящения в крепостной зависимости, должна была исполнять всякого рода крестьянские работы и службы, отрывавшая священников буквально от алтаря, и за неисправность подвергалась помещичьему суду и всякого рода унизительным наказаниям наравне с крестьянами. Материальное условия существования были также крайне тяжеды. Обещания уравнения с католическим духовенством в виду этого являлись чрезвычайно соблазнительными и против них было трудно устоять. В продолжение 1630 – 1640-х гг. сторонникам унии удалось склонить весьма значительное количество духовенства мункаченой епархии: в J649 г. ща съезде в Унгваре эти привлеченные приняли формально решение присоединиться к католической церкви и в 1652 г. акт присоединения был предложен на утверждение папы.

Этим однако вопрос еще не был решен окончательно. С одной стороны среди духовенства оставалось немало сторонников православия, не желавших играть такую двуличную роль пред своими прихожанами; с другой стороны не благоприятствовали унии и внешние обстоятельства: украинское Закарпатье лежало в сфере» влияния политических смут, раздиравших Венгрию в XVII в., и приверженцы независимости, придерживаясь протестантизма, со своей стороны противодействовали распространению унии в Угорской Украине Во второй половине XVII в. обыкновенно видим одновременно двух владык, одного униата, другого православного, и Мункачский монастырь, эта твердыня церковной и национальной жизни венгерских Украинцев, еще долго остается в руках православных. Только с 1680-х гг., когда австрийские влияния утверждаются в восточной Венгрии, при помощи австрийского правительства, путем всякого рода репрессий и принуждений, уния прочно основывается в западных украинских комитатах. Несмотря на глубокое отвращение, какое она вызывала среди украинского населения, в XVIII в. западная часть мункачской епархии вполне была уже в руках униатских владык. Много значило тут и окончательное утверждение унии в соседней Галиции.

На востоке, в Марамароше, в ближайшем соседстве православной Молдавии, православие существовало дольше; до 1735 г. здесь продолжали держаться православные владыки, и позже не было недостатка в священниках, получавших посвящение от соседних епископов молдавских и сербских, а в 1760 г. среди румынского и украинского населения прорвалось довольно широкое и энергическое движение к восстановлению «старой веры», охватившее главным образом восточную часть украинского расселения, но находившее отклики также и в западной. Среди православных распространялись своеобразные прокламации; агитационными мотивами служили уверения, что австрийское правительство предоставляет свободу исповедания и не препятствует возвратиться к православной вере; распускались глухие слухи о покровительстве оказываемом православию «восточными государями» и специальных льготах, предназначенных для православных.

Австрийское правительство было очень встревожено этим движением и политическими элементами, проскальзывавшими в нем. Для подавления его были пущены в ход самые «энергические» меры, но вместе с тем администрации поручено было проследить возможно глубже причины, вызвавшие это движение и условия ему благоприятствовавания. Эти расследования дали чрезвычайно сильную картину с одной стороны – кромешной тьмы, в которой жило население, с другой – его етихийпой привязанности к своей национальной святыне. По словам намес-

333

тника Марамарошского комитета, имя унии населению было в высокой степени ненавистно, оно подозревало в ней всякие ужасы, и хотя без своего ведома само уже в продолжение целых десятилетий принадлежало к униатскому исповеданию, но имя униатов отвергало с отвращением. На допросах представители возмутившихся общин заявляли, что они до сих пор были убеждены в своей принадлежности «в старой греческой вере», ♦узнав же, что находятся в худой вере вернулись к старой». Общим выводом из этих расследований было убеждение в необходимости подъема просвещения, в особенности среди духовенства, улучшения его быта и вообще положения униатской церкви, так как надежды, подававшиеся на улучшение положения духовенства с переходом в унию, в действительности не осуществились и в довершение всего униатское духовенство попало еще в стеснительную зависимость, от католической иерархии.

Уния таким образом в середине XVIII в утвердилась на всем пространстве западной Украины, за исключением только северной Молдавии (позднейшей Буковины) и приднепровской полосы Правобережья. Это была громкая победа над украинской жизнью – не только над ее церковью, но и над национальными традициями, над душою народа: у народа отнято было то, что являлось его святынею. С этой точки зрения торжество унии было новым падением национальной жизни: ее торжество созидалось на отступничестве малодущных, на разгроме стойких и насильственном подавлении, путем всяких репрессий, народного самоопределения Но надежды на полную денационализацию украинского поселения при посредстве унии – не оправдались.

Не были исполнены обещания и уверения убеждавших, для привлечения к унии, в провинциях польских точно также как в провинциях венгерских, – что переход в унию избавит украинскую церковь и украинское духовенство от тех унижений, какие оно испытывала в католической Польше. В действительности уния не избавила украинское духовенство и ее паству от притеснений и унижений, от жалкого прозябания, – зато она, с другой стороны, не оправдала и надежд, возлагавшихся на нее с католической стороны. Расчеты, что уния послужить прочным мостом к теснейщему сближению к католической церкви и господствующей народности – не сбылись. Вследствие того, что униатское духовенство и униатская церковь фактически не была уравнена с католической и осталась в положении низшей, простонародной церкви, – она сделалась вскоре народным украинским атрибутом в западной Украине и не замедлила превратиться в такую же национальную церковь, какой до тех пор была православная. Благодаря сохранению обряда не произошло разрыва в традициях, не чувствовалось но всей силе и то разъединение, какое должен был произвести этот религиозный раскол с ос-

тельною, православной Украиною. Обрядовая внешность все покрывала в глазах низших классов, не только в какой-нибудь глуши Марамароша, но и в огромном большинстве всего украинского населения совершенно не сознавался разрыв «со своей старой греческой верой» и соединение с церковью латинской, и если для более сознательных, интеллигентных элементов этот религиозный перелом был источником страданий и безвыходных унижений, то для преобладающего большинства прошел он более или менее незаметно.

Но с другой стороны и ничего положительного не принес он с собой. Переход в унию сам по себе не поднял украинской церкви. Уровень культуры украинской жизни продолжает понижаться. Книжность по прежнему служить почти исключительно потребностям обряда, богослужения: книги выходили главным образом богослужебным, реже католического или религиозно-правоучительного содержания; о светской литературе нечего и говорить. Культурное содержание этой книжности было чрезвычайно невелико. Самым популярным – и единственным популярным продуктом ее были канты религиозного содержания, разного времени и разных авторов: сборник их, в первый раз изданный с нотами в Почаеве униатскими монахами, так наз. базилианами¹, в 1790 г., под названием «Богогласника», много раз повторялся впоследствии. Благодаря своей близости к народному песнетворчеству и устной литературе некоторые из этих кантов приобрели неумирающую понулярность.

Вообще на линии соприкосновения книжности и устной литературы главным образом и теплился огонек национальной культурной традиции, а в безыменном творчестве и непрерывной эволюции народной словесности, песенной и прозаической, поглощавшей и своеобразно перерабатывавшей все новые и новые продукты близкого ей литературного творчества, находила себе выражение духовная жизнь народа, единству которой не ставили преграды ни политические границы, ни расстояния, не разрывавшие обмена в сфере произведений этой литературы. Не подложить сомнению, что это глухое столетие было временем высокого развития народной песни, в богатом репертуаре которой и в высоких поэтических достоинствах черпали потом начинатели национального возрождения свою уверенность в духовных силах народа и возможности его возрождения.

Но с книжностью и книжным просвещением дело стояло плачевно. Книга становилась не только мало содержательною, но и мало доступной Церковный (славяне-русский) язык делался все менее понятным, и уже в

¹ Базилианами назывались униатские монахи, так как считались «чином св. Василия»

335

первой четверти XVIII в. был издан в Супрасли словарик славянских слов с переводом на польский язык, в виду того, как объясняют издатели, что из священников едва сотый понимает по-славянски. Народный же язык не ушел завоевать себе права гражданства ни в книжности, ни в школе. Школы упелели в конце концов только сельские – где учил дьячок. Несколько лучшие монастырские (базилианские) школы были сильно ополячены, как и сами баэилиане вообще. И вообще все хотя немного образованное среди украинского общества – даже не разорвавшее со своею национальностью – говорило и писало по-польски: это был «культурный язык» самого украинского населения западной, польской Украины. По-польски или латыни писали даже наиболее патриотически настроенные люди второй половины ХУ1П и первой половины XIX стол.; на польском языке обращались духовные украинские власти к подвластному духовенству, даже знание русского алфавита не было уделом всего духовенства!

И что всего хуже – никакого выхода из этого убийственного положения не предвиделось под польским господством. «Я совершенно свыкся с мыслью, – нисал один из представителей униатских духовных кругов в момент перехода Галичины под власть Австрии, – что скорее Русь погибнет, чем мы достигнем чего-нибудь. Жаль, что конфедератам не удалось нас (униатское духовенство} перерезать – тогда бы успокоились, а так бьют, а не убьют»¹.

Неожиданно Польша пала. В виду грозившего сближения Австрии о Турцией, русское правительство принуждено было согласиться на предложенный прусским правительством проекта компенсаций за счет Польши и состоявшимся в августе 1772 г. соглашением решен быль так называемый первый раздел Польши, по которому Австрия должна была получить западные украинские земли, Россия – восточную Белоруссию. Затем при втором разделе 1793 г. Россия заняла воеводство Киевское, Подольское, значительную часть Волынского и белорусские земли, по линию, проведенную от границ Австрии на границу Курляндии Затем при третьем разделе Польши, 1795 г. были закруглены эти белорусские и украинские приобретения России (окончательно распределены они были постановлениями венского конгресса 1815 г.).

Австрия свои приобретения в украинских землях заокруглила еще северной Молдавией: это было признано необходимым для того, чтобы обеспечить сообщение Галиции с Трансильванией, и вслед за приобретением Галиции в 1774 г. австрийские войска заняли пограничные то рода Молдавии – позднейшую Буковину Австрийское правительство ссылалось при этом на то обстоятельство, что эта область издревле принадлежала к Галицкому княжеству, присоединив Галицию к Австрии на ос-

¹ Галичанин, 1872,1, ст. 140 – 1

336 {ffl)

новании старых «исторических прав» венгерской короны на Галицию – старых претензий венгерских королей¹, Австрия дополняла ее исстари принадлежавшими к ней землями. Действительно в ХГГ и ХШ в. города по среднему Пруту стояли в зависимости от галицких князей, входили в составь так называемого Пониэья; затем все Понизье перешло под непосредственную власть Татар, а когда в половине XIV в. организовалось воеводство Молдавское, то молдавские вое воды захватили и земли между Серетом и Днестром, т. н. Покутье и Шипинскую землю. Некоторое время земли эти были предметом соперничества между Польшею и Молдавией, пока наконец установилась польско-молдавская граница, разделившая спорную территорию, я южная часть этой спорной территории (северная часть нынешней Буковины) осталась в составе Молдавии до австрийской оккупации 1774 г. Господарь молдавский опротестовал этот захват его владений, но турецкое правительство не поддержало его достаточно энергично и в 1775 г. состоялось соглашение, по которому занятая австрийскими войсками территория была уступлена турецким правительством. Новая провинция, получившая название Буковины, сначала находилась под военным управлением, а в 1786 г. была присоединена к Галиции.

Таким образом, западные Украинские земли объединились под владением Австрии, центральные – Киевщина, Волынь и Подолье, к которым в 1815г. присоединилась еще Холмская земля и Подляшье, – вошли в состав России, снова объединившись с восточной Украиною, отделенной от них трактатом 1667 г.

Падение польской государственной власти однако не произвело резкого переворота в местной жизни. Сословные отношения, помещичий ре жим, власть и господство шляхты, созданная польскими порядками, остались в целости и силе И даже гораздо более: шляхетский режим только выиграл от перехода украинских провинций из состава Польского королевства, с его хроническим отсутствием полицейской и исполнительной власти, в состав государств о очень сильными правительствами, с развитою бюрократической и полицейской организацией, какими были Австрия и Россия. Новые правительства склонны были прежде всего смотреть на помещика, как на блюстителя порядка – как на «полицмейстера», по выражению имп. Павла, и в охрапении престижа помещичьей власти и покорности ей крестьян видели одну из существеннейших своих задач². Бюрократическая машина и воинские команды охраняли

¹ Об этих претензиях Венгрии на Галицию см выше стр, 75.

³ Характерную иллюстрацию этих отношении дает педавно опубликованное дело Сем. Олийннчуха, крепостного интеллигента, попавшего в Шлиссельбург за свой протест против господства Поляков и других чужеродцев над украинским крестьянством – Былое 1906, IV.

История украинского парода

помещика от проявлений малейшего недовольства народных масс, и помещичье « хозяйство» польской шляхты под новым господством могло процветать свободнее, чем когда-либо под польским правлением.

Еще австрийское правительство, особенно во время недолгого правления Иосифа И {1780 – 1790), сделало несколько ценных попыток к ограничению власти помещика над крестьянином, к освобождению личности последнего и к ослаблению его экономической зависимости от помещика. Правда, реформы Юсифа, – между ними некоторые очень ценные, – были сильно урезаны при их осуществление на практике и заглохли при последующем, реакционном правительстве. Но все же некоторое благожелательное настроение к русинскому крестьянству (точнее – неблагоприятное настреение по отношению к шляхетскому самовластию и всевластию) чувствовалось и позже в правительственных сферах. Немецкая бюрократия, правившая Галицией до 1850-х гг., представляла известную сдержку шляхетскому самовластию; крестьянское землевладение, крестьянские повинности по отношению к помещику находились иод контролем государственной власти и гарантировались не только в теории, но до некоторой степени и на практике от правонарушений со стороны помещика.

В России же, при общем напряжении крепостнических отношений в империи, при весьма низких качествах введенной теперь великорусской администрации (несомненно – гораздо худшей сравнительно с немецкой администрацией Галиции), при царивших среди нее подкупности, взяточничестве и произволе, – польская шляхта властвовала в крае безгранично и бесконтрольно. При малейшем проявлении какой-либо оппозиции среди крестьян, какого-либо вполне законного протеста против крайних злоупотреблений помещичьей властью, переходивших меру долготерпения даже здешнего многострадального крестьянина, – полиция и воинские команды были к услугам помещика, если он исправно исполнял свои «обязанности* по отношению к предержащей власти, и по мановению его готовы были со всеусердием засвидетельствовать права «кичливого Ляха* на тело и душу «верного Росса*, выражаясь терминологией известной пушкинской оды. Благодаря этому, крепостное право в правобережной Украине за это время российского владения достигло такого нанрджения и развития, какого здешнее крестьянское население не знало никогда раньше и какого не достигли также и крепостные отношения восточной Украины.

Только польское восстание 1831 г., вызвав со стороны правительства ряд репрессивных мер против польской шляхты, побудило его обратить внимание на отношения помещиков к крестьянами Оно сочло нужным сделать кое-что для облегчения участи крестьян, чтобы расположить их

23 Зак. 3S

М,С. Грушевский

к правительству и России и этим путем ослабить силу польской шляхты. С этой целью изданы были так называемые инвентари, нормировавшие крестьянские повинности по отношению к помещикам. Но подкупность администрации лишила значения и эти скромные попытки облегчения участи крестьян.

Тоже самое приходится отметить и в сфере культурной.

В землях вошедших в составь Австрии меры, принятая австрийским правительством для подъема украинской (русинской) народности вообще, а в частности ее духовенства непосредственно после присоединения новых украинских провинций, стали исходным моментом подъема украинской народности из культурного и национального падения, к которому оно было приведено польским режимом. Австрийское правительство было до некоторой степени приготовлено или даже наведено на этот вопрос церковными отношениями угорской Украины Движение 1760 г. заставило его серьезно задуматься над положением здешней униатской церкви и результатом быль ряд мер направленных к культурному подъему местного духовенства и улучшению его положения. Мункачская епархия была изъята из власти и зависимости от католического епископата; для приготовления священников был учрежден в Мункаче лицей; приняты были меры для улучшения материального положения униатского духовенства.

Когда среди этих мероприятий последовало присоединение Галиции, с ее аналогическими церковными и национальными отношениями, она. была также включена в сферу этих реформ. В 1774 г., два года спустя после присоединения Галиции, императрица учреждает в Вене духовную семинарию для униатов Австрии (так называемую ВагЬагешп). Десять лет спустя, при ее сыне, ими. Иосифе, учреждена была семинария также во Львове. Религиозный фонд, составленный из имуществ упраздняемых монастырей, должен был послужить для улучшения положения и подъема сельского духовенства.

Но мерами к поднятию духовенства дело не ограничивалось. Отчасти по принципам просвещенного абсолютизма, которыми руководились, тогда австрийские правительственные сферы, отчасти из желания противопоставить польской шляхте, естественно тяготевшей к Польше, украинскую «русинскую* национальность, австрийское правительство старалось поднять, эту последнюю. Об эмансипационных реформах в сфере крепостного права я уже упоминал; кроме того, приняты были меры для организации народных школ низшего и высшего типа, иричем преподавание в школе должно было вестись на «местном» языке (Landes Volks nnd Nationalsprache), а основывая в 1784 г. Львовский университет правительство имп. Иосифа учредило в нем несколько русинских кафедр и

339

при университете лицей специально для приготовления русинской молодежи к университетским курсам.

Правда, эти благие намерения правительства относительно Русин, не говоря уже о том, что осуществлялись не всегда удачно, просуществовали недолго. Они скоро заглохли среди общей реакций, начавшейся в Австрии со смертью Иосифа (1790 г). Польская шляхта успела приобрести влияние на галицкую администрацию и чтобы воспрепятствовать, возрождению местной украинской народности, начала уже в 90-х гг. XVIII в. пугать правительство призраком российской ирреденты, стараясь убедить его, что русинский язык – наречие великорусского, что Русины-униаты тяготеют к православию и т. п. – песенка которая с неослабевающим успехом пелась затем до самого последнего времени. О том, как парализовано было всеми этими причинами освобождение крестьянства от помещичьего режима, я уже упоминал; подобным образом затормозилась и организация школьного дела. Шляхта здесь играла также видную роль: под ее влиянием вводится польский язык вместо русинского в народных школах – сначала высших типов, затем (1816) и в сельских начальных училищах. В виду ходатайства митрополита сделана была только та уступка, что предоставление сельским обществам, буде пожелают, заводить себе параллельные школы с русинским языком, причем однако, духовенству преподавался совет не влиять на население в этом смысле, чтобы не причинять ему излишних трат и т. д.