Текст книги "История украинского народа. Автобиография"

Автор книги: Михайло Грушевський

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Несколько позже однако жалобы крымского правительства на козацкие набеги и его объяснения, что татарские нападения на украинские земли служат лишь местью за козацкие погромы, дают другой оборот отношениям центрального правительства к козакам: в 1514 г. тот же в. кн. Сигизмунд выслал своего «дворянина» с поручением переписать ко-

¹ Этот Дашкович и другой пограничный староста Предслав Лянцкоронский (староста хмельницкнй) попали в позднейшие реестры козацких гетманов благодаря тому обстоятельству, что они оргавиэовали из Козаков экспедиции иа Татар.

U*

заков киевских, каневских и черкасских и поручить их усиленному наблюдению местных старост. Конечно, из этого ничего не могло выйти, уже по тому одному, что козачество вовсе еще не сложилось в определенную группу. Преемник Сигизмунда, в. кн, Сигизмунд-Август в целях обуздания Козаков, вернулся к старому проекту отца; взять их на правительственную сдужбу. По его поручению коронный гетман¹ действительно навербовал из Козаков отряд; эти козаки получали из казны содержание, были освобождены из-под власти и юрисдикции всех иных, властей и подчинены назначенному правительством «старшему и судье всех низовых Козаков» (1570)². В этот небольшой отряд вошла только небольшая часть козакующих, всего 300 человек, но так как помянутому старшому вверен был надзор над всем козачеством, то логически изъятие из всякой иной юрисдикции и подчинение специальному козацкому суду распространялось и на все козачество не включенное в официальный реестр. Таким образом это первое сформирование козацкого войска, не оказав никакого влияния на прекращение «ксзацкого своеволия», сыграло немалую роль в прогрессе сформирования полупривилегпрованного козацкого сословия, тем более что было затем повторено несколько раз на протяжении последней четверти XVI в. Набор небольшого трехсотенного отряда, как я сказал, не повлиял нисколько на самовольные козацкие походы. Козаки продолжали свои набеги на Татар и на земли, стоявшие под властью Турции, особенно Молдавию, бывшую ареной постоянных внутренних войн. В1577 г. отряд таких своевольных Козаков ходил походом на Молдавию, и ответом на этот поход был набег на Украину Татар (1578) и ультиматум Турции польскому правительству: усмирить коза-

¹ Гетманом (от немецкого Hauptmann) назывался главнокомандующий и военный министр; эта должность почти одновременно появляется в Польше и великом княжестве Литовском в начале XVI в. Польский гетман называется великим коронным гетманом или просто коронным (♦ корона» «коронный» вообще значит «польский»), его помощник – гетманом польным; гетман литовский – наивысшим (яозже великим) литовским, его помощник – дворным (позже вольным) литовским. По примеру их и предводители Козаков, с сформированием козацкого войска, уже с 1570-х гг., также называются гетманами, не только в частном обиходе, но н в правительственных актах; если было одновременно несколько козацких предводителей, их также сплошь да рядом называли гетманами всех. Но официальным титулом козацких предводителей, до самого Хмельницкого, было наименование «старший» – «старший войска его королевской милости низового Запорожского». Хмельницкому первому польское правительство дало официально титул гетмана, нри нервом перемирии (в 1648 г.).

² «Низом» называлось ннжнее течение Днепра; так как козаки занимались промыслами в этих краях, им усвояется название «низовых».

175

ков, вывести их с «Низу», взяв на службу лучшую их часть, а остальных задавив репрессиями. На эти требования и советы новый король польский Стефан Баторий ответил скептическими замечаниями, свидетельствовавшими, что недостаточность рекомендованных ему мер была ему достаточно ясна. Однако он сделал все, чтобы показать свою готовность удовлетворить желания турецкого правительства: навербовал из Козаков отряд в 500 человек (которым воспользовался в войне против Москвы), а против остального козачества издал ряд суровых распоряжений, которые однако могли служить администрации поводом для придирок и взяток с Козаков, но совершенно не могли остановить «козацкого своевольства*. Чтобы исполнить правительственные распоряжения, поручавшие ловить и арестовывать участников козащшх походов, нужна была полицейская и административная власть, которой не было на Украине, где старосты покровительствовали и делились добычею с козаками, не говоря уже о низовых просторах, куда никакой надзор за козаками не мог проникнуть, А сформированный в 1578 г. отряд распался с окончанием московской войны, так что в 1583 г. нужно было сделать новый набор – не с большим успехом произведенный, чем первый. Таким образом эти распоряжения Батория, совершенно аналогичные с мерами 1570 и 1590 гг. никакого особенного значения в истории козачества не имели в свое время, и совершенно незаслуженно сделались эпохою в его истории в позднейшей исторической традиции: от них выводили позднейшую организацию козачества, козацкий реестр из 6 000, разделение на полки и т. д. – все явления значительно позднейшие.

В 1580 гг. коэачество как раз начинает сильно возрастать в численности, Появляется ряд козацких предводителей – гетманов, как их называют. Козаки продолжают свои походы на турецкие и татарские земли, особенно на Молдавию, принимая участие в борьбе разных претендентов на нее. Турки и Татары грозят войною. Испуганное этими угрозами польское правительство еще раз решается повторить ту же, столько раз испытанную и оказавшуюся негодной меру. Оно поручает организовать козацкий отряд, возможно больший (наибольшая численность его достигала трех тысяч). Эти козаки имели очистить «Низ» от своевольных Козаков и занять гарнизоны на степном пограничье. Но, очевидно, не надеясь на осуществимость такого очищения Низа, правительство одновременно отдало приказ не нускать никого на Низ, хотя бы на промыслы, не впускать в города и местечки людей, приходящих с Низу, не продавать им никаких припасов, арестовывать тех, которые будут приносить из степей какую-нибудь добычу и т. д. (1590),

Все эти правительственные мероприятия, не достигая цели, какую имели в виду – т.е. прекращения козацких походов на соседние земли,

¹⁷⁶ @

усмирения «украинного своеволия», производили эффект, о котором я уже упомяпул выше: все эти опыты правительственной организации козачества весьма существенно повлияли на сформирование идеи козацкого иммунитета. Они дали ей известное юридическое оправдание. Принимая Козаков на службу, правительство освобождало их из-под власти всяких «урядов»: отныне они подлежали власти и суду только своих, козацких властей. И хотя эта привилегия собственно предназначалась только для Козаков, вписанных в правительственный реестр¹, в действительности на нее претендуют все, причислявшие себя к козакам, все «козаковавшие». Они уже и прежде очень неохотно и слабо подчинялись всяким властям; теперь изъятие реестровых Козаков давало известное юридическое оправдание стремлениям козачества к полной независимости от всякой правительственной или помещичьей власти. Создается убеждение, что всякий козак по роду своих занятий свободен от всяких властей: от власти старосты, если он сидит на земле, входящей в непосредственное ведение правительственных чиновников, от власти городского магистрата – если он сидит на территории общины магдебургского права, от власти помещика – если сидит на земле помещичьей; он не подлежит их юрисдикции, свободен от всяких далей, оплат и работ на них вместе со своим хозяйством и семьею, потому что он несет службу королевскую: оберегает границы и воюет со врагами государства. Нужды нет, внесен ли он в реестр или нет: ведь н в этом последнем случае он не перестает себя считать козаком, ничем не уступающим реестровому: все козаки считают себя привилегированным военным сословием, взамен своей пограничной службы освобожденным от всяких иных обязанностей. Оправдание такому взгляду дает само правительство, так как в тех случаях, когда ему нужны были более значительные военные силы, оно без разбора привлекает к участию в походах и военных действиях реестровых и нереестровых. И если реестровые должны были, в принципе по крайней мере, подчиняться своим специальным властям, назначенным от правительства, то вся остальная масса козачества, оставшаяся вне реестра, не признает над собою иной власти и юрисдикции, кроме выборной козацкой старшины.

Можно себе представить, какой переворот производит в общественных отношениях юго-восточной Украины эта идея, когда она входит в сознание населения – что мы видим в конце XVI и начале XVII в. В это время, под сильнейшим воздействием указанных представлений о привилегиях, связанных с козацким званием, окончательно формируется

¹ Отсюда термин «реестровых» Козаков – состоящих на правительственном жаловании и легально пользующихся привилегиями коаацкого звания.

История украинскою народа

понятие о козачьем сословии, и к нему начинают причислять себя в этих пограничных краях все общественные элементы, желавшие освободиться от стеснительных рамок польской общественной схемы: крестьяне помещичьих и государственных имений, мещане городов самоуправляющихся и подчиненных власти старость или помещиков, даже боярство и мелкая шляхта, привлекаемая старостами к тяжелой замковой службе¹. И так как на это время падает, с одной стороны – небывалый до тех пор прилив крестьянского населения в юго-восточную Украину, а с другой – распространение в них польских порядков, господство шляхты и крепостных отношений, от которых считали себя освобожденными все причислившиеся к козачеству, – то козачество необыкновенно быстро растет, увеличиваясь с сотен на тысячи и десятки тысяч. Ведь и колонизационные условия были того рода, что каждый поселенец все равно должен быль одновременно быть воином. В виду этого совершенно не составляло затруднения причислиться к военному сословию, если оно давало такие важные общественные и экономические привилегии.

Но, конечно, ни правительство, ни тем менее – местные помещики и державцы государственных земель не имели ни малейшего желания признавать этой узурпированной свободы и привилегий. В их глазах «покозалившиеся» их «подданные» были только «непослушныекрестьяне», «непослушные мещане», как они часто и обозначают их в тогдашних актах, Они старались припудить их к послушанию, к отбыванию повинностей, но это удавалось плохо, вследствие слабости исполнительной власти, и только увеличивало обоюдное раздражение.

Бестолковая же политика правительства, которое то старалось задавить строгими репрессиями все козачество, за исключением горсти реестровых, то, нуждаясь в войске, обращалось к помощи нереестровых и даже, случалось, приглашало вступать в козаки всех желающих, – окончательно лишала местную администрацию и помещиков возможности положить предел «украинному своеволию». Давлением военной силы правительство иногда принуждало «непослушных» к повиновению помещикам и старостам, разгоняло «своевольных» Козаков и заставляло их бежать в степи или притаиваться на время, но такой «порядок» держался очень недолго. Только в десятилетие перед восстанием Хмельницкого, после больших народных движений 1637 и 1638 гг., сделаны были

¹ Как было сказано выше (в гл. VI), нижние слои военно-служебных категорий не были допущены к привилегиям шляхетского звания и остались в полу привилегированном состоянии, из которого всячески старались выбиться, достигнув шляхетских нрав, и в этом смысле вели упорную борьбу со старостами. На Украине было несколько больших гнезд такой непривилегированной шляхты.

13 Зак. 35

М£. Грушевский

¹⁷⁸

серьезные усилия, чтобы задавить козачину и это удалось на довольно продолжительное время (почти целое десятилетие); но было уже слишком поздно: фермент был уже настолько силен, что этот правительственный гнет только увеличил сиду народной реакции.

В своей политике по отношению к козачеству правительство имело вообще двоякие мотивы. Так как «набеги казаков на татарские и турецкие земли давали Татарам повод оправдывать ими свои набеги, а Турция серьезно грозила за них войною, которая страшно пугала Польшу о ее вечным недостатком денег и войска и казалась неотразимым бедствием, – то временами, под впечатлением этих угроз, правительство хотело во что бы то ни стало задавить козачество и не жалело для этого суровых циркуляров и военных экспедиций. Но вполне задавить козачество было невозможно, потому что козаки уходили в степи, совершенно недоступные польским войскам. Там устроили они себе неприступные убежища на нижнем Днепре, ниже порогов, на островах, которые образует здесь Днепр; одинаково недоступные и для польских войск, и для турецких судов, старавшихся иногда проникнуть сюда с моря, эти острова давали козакам вполне безопасное убежище¹, Также неприступными были и «уходы» в глубине заднепровских пространств, откуда в особепно тяжелые времена украинские козаки уходили даже за границу, на Дон, в московские земли. Таким образом в наилучшем случае польским войскам удавалось очистить от своевольного украинского козачества только заселепные пространства Поднепровья, так называемую тогда «волость*, но не уничтожить козачество совершенно.

Однако с другой стороны, польское правительство не могло серьезно полагаться на уверения Татар, что их набеги прекратятся с прекращением козацких нападений, и так как козаки служили собственно главною, а иногда и единственной защитою восточной Украины от Татар, то правительство полного уничтожения козачества никогда не желало. По своей дешевизне и сноровке, отваге и выносливости это были незаменимые войска, и извеетную часть козачества, более дисциплинированную, правительство всегда желало оставить для государственной службы. Эта легальная часть Козаков, по планам правительства, имела служить также для обуздания остальной, своевольной массы козачества; она должна была удерживать ее в повиновении и не допускать ес походов на чужие земли.

¹ На этих островах устраивались укрепленные засеками городки так называемые «сичн», они переносились с острова на остров; так «сич» разновременно была на уроч Базавиуке, Чертомлыке, Микитном Роге. Томаковке. От этих убежищ низовые козаки назывались также запорожскими, и в XVII в. «Запорожское войско» становится их официальным именем,

Но тут вечное безденежье польской казны создавало новые трудности: правительство не имело средств взять на жалованье более значительное число Козаков ; оно брало их на службу одну – две тысячи, самое большее, да и тем платило так плохо и неисправно, что они должны были искать себе иных источников пропитания. По этой причине даже этих служилых, «реестровых» нельзя было содержать в послушании и дисциплине, а о том чтобы сделать их действительными блюстителями порядка на Украине, нечего было и думать. С несколькими сотнями реестровых нельзя было ни организовать обороны Украины, ни тем менее – удержать массы нереестрового козачества. В интересах обороны польские старосты и военачальники были вынуждены, постоянно обращаться к помощи нереестровых; часто обращалось к ним, как было сказано, и само центральное правительство, и это все, конечно, обращало в пустой звук проекты обуздания украинского своеволия. Вообще польские правящие сферы не были ни

13

Карта Днепра Боплана – от Бужина до Хортицы

М С Грушевский

180

достаточно сильны, ни достаточно дальновидггы, чтобы или уничтожить коэачество. или дисциплинировать и организовать его (восточной Украине они вообще очень мало уделяли внимания в своей внутренней политике). Репрессии и кровопролития не останавливали роста козачества и лишь раздражали его наиболее воинственную часть.

Запорожье (в скобках нынешние названия селений)

Казацкая рада в Запорожской сечи (рисунок XVIII в.)

Если значительная часть Козаков – зти покозачившиееся мещане и крестьяне – ценили в козачестве его сощальные и общественные привилегии и, состоя под козацким «ггрисудом», спокойно хозяйничали на своих землях, то для иной, значительной массы козачества война была его настоящей стихиею, главным источником пропитания, а походы на татарские и турецкие земли – таким же незаменимым ресурсом, как рыбные и звериные промыслы. В интересах поддержания добрых отношений с Турцией и Крымом польское правительство хотело прекратить эти походы, Но в таком случае нужно было дать иной исход энергии этой воинственной части козачества и одновременно нужно было подыскать для нее иной источник пропитания. Без этого удержать Козаков от походов не могли и наиболее влиятельные вожди козачества. Правительственные же запрещения, стеснения и преследования со стороны украинских старость и помещиков только возбуждали в нем раздражение и ненависть. Чувствуя невозможность при таких условиях установить прочные отношения к правительству и нонимая, что только фактическая сила козачества не дает правительству и шляхте возможности его сломить, вожди козачества стремятся возможно увеличивать численную силу последнего, расширять его территорию все далее и далее вглубь оседлой колонизации, привлекая в его среду все новые и новые массы украинского крестьянства. С другой стороны, раздражения на стеснения и репрессии выливаются в борьбе с пограничными старостами и панами.

Так начинаются первые козацкие войны. В них обыкновенно идут солидарно козаки реестровые и вся масса вольницы. Правительство, как я уже сказал, не было в состоянии дисциплинировать реестровых; притом эти последние чувствовали, что их сила и значение лежит в массе вольницы, стоявшей за их спиной. Поэтому только временами правительству удавалось разъединить эти две категории козачества, по большей же части между ними не было никакой ощутительной границы, и самый реестр очень часто существовал только на бумаге или даже в воображении.

Подробнее происхождение и дальнейшая история козачества изложены в VII т. Истории Украини-Руси, гл 1—3 и 5

XV. КОЗАЧЕСТВО И КОЗАЦКИЕ ВОЙНЫ ДО 1648 г.

Уже на исходе 80-х ггXVI в, после недавних репрессий кор. Стефана Батория и его попыток организовать козачество, под шум борьбы польских нартий по его смерти, чрезвычайно учащаются козацкие походы в Крым, Молдавию и в турецкие владения на черноморском нобережье, где рядом набегов разорены были Очаков, Тегиня, Козлов в Крыму, и одновременно происходят наезды, «мелкая война «на волости», в смежных с козацким районом частях воеводств Киевского и Браславскаго. Козачество, очевидно, начинало раздвигать свою территорию на север и занад. Ответом была известная уже нам новая попытка организации козачества 1590 г., проект репрессий против своевольных элементов и раздача земельных местностей наиболее выдающимся вождям «лучшей» части его. Меры эти однако совершенно не достигли своей цели, и уже в 1591 г. гетман коэацкий Криштоф Косинсюй, представляющий интересы Козаков, взятых правительством на службу, так называемых позже реестровых, жалуется, что козаки обещанного жалованья не нолучают и поэтому, грозил он, будут сами о себе промышлять. Сам этот козацкий предводитель, вероятно – украинский шляхтич по происхождению, незадолго перед тем получивший за свою службу в козачьем войске пожалование на имение в южной Киевщине, из-за этого имения столкнулся с кн. Ян. Острожским, владевшим соседним Белоцерковским староством, и начал вооруженную борьбу со своими обидчиками и поддерживавшими их магнатами.

В конце 1591 г. Косинский с козацким войском напал на Белоцерковское староство и затем в продолжение целого 1952 г. его козаки хозяйничали в панских имениях и державах Киевского воеводства и прилегающих местностях Волыни. Документальные сведения мы имеем только о разорении панских имений, но современники приписывали Косинскому очень широкие и радикальные планы: по их словам, он намеревался заручиться помощью крымского хана и московского царя и уничтожить шляхту на Украине. Насколько это справедливо, трудно сказать, так как деятельность Косинского слишком скоро окончилась. В начале 1693 г. он перенес свою деятельность в Волынское воеводство; кн. Острожские, которых Косинский снециально преследовал своими нападениями и опустошениями, собрали значительные силы из своих имений и других местных магнатов и с ними наголову разбили Косинского под

местечком Пяткою. Козаки капитулировали, обещав сместить Косикского и не нападать на имения Острожских и их союзников-магнатов. Но, отступив, Косинский собрал новые сплы и с ними двинулся снова ноходом вверх по Днепру. Он приступил к Черкасам, чтобы свести счет с черкасским старостою Вишневецким {одним из ближайших союзников Острожских), но ему здесь приготовлена была засада, в которой он и был убит.

Войско его отступило, но движение не прекратилось. Оно продолжалось весь 1593 г. в Киевском и Браславском воеводствах (между прочим, козацкое войско взяло и Киев). На короткое время внимание Козаков отвлечено было в иную сторону: имп. Рудольф обратился к ним {весной 1594 г.) с приглашением принять участие в его войне с Турцией, и козаки действительно произвели диверсию: нанали на Очаков и разрушили его, потом опустошили Молдавию. Но затем они обращаются снова к походам на панские имения Украины, Рядом с низовым войском, во главе которого стоят в эти годы Микошинский, Лобода, Шаула, организует еще более своевольные полчища Наливайко, бывший служебник кн. Острожского, разошедшийся с Запорожцами из за кампании Косинского, в которой Наливайко стоял на стороне Острожского. Наливайко со своими коэаками также занимается походами в Молдавию и наездами на панские имения Украины. Оба войска хозяйничают в Киевском, Браславском и Волынском воеводствах, отсюда проникают в белорусские земли, собирая контрибуции, принимая участие в наездах и домашних войнах панов, разоряя шляхту и мещан, которые не хотели войти в союз с ними и отдаться под их протекцию, и привлекая все новые массы населения в свои ряды (1595 г.). Таким образом огромная территория восточной Украины оказалась фактически во власти Козаков в продолжение почти пяти лет; шляхетское хозяйство было разрущено, крестьяне в огромных массах покозачились.

Правительство все это время оставляло местную шляхту ее собственным заботам и силам и лишь освободившись от молдавской войны (1594 – 95), обратило серьезное внимание на козацкое движение. В начале 1596 г. польный гетман Жолкевский получил приказ идти на Козаков. Жолкевский, один из лучших польских полководцев, быстро двинулся в поход, надеясь напасть на Козаков раньше, чем отдельные партии их соединятся, Но это ему не удалось. Наливайко, на которого он обрушился прежде всего, успел ускользнуть и ушел в стееь, и затем войдя в соглашение с Запорожцами в виду грозившей опасности, присоединился к ним. Жолкевскому не удалось разъединить бывших реестровых и «своевольных», ни посеять раздор между их вождями, как он хотел. Козаки успели объединиться и стянуть свои силы к окрестностям Киева. Но все же они в значительной степени были захвачены врасплох, не приготовленными к войне. Около Белой Церкви произошел ряд упорных битв, после которых козаки, сильно потерпевшие, несмотря на свою численность, от лучше

184 @

Af.C. Грушевский

организованного и вооруженного польского войска, отступили за Днепр, к Переяславу и заняли своими отрядами берега Днепра, не позволяя Полякам переправлялся через Днепр. Однако Жолкевскому удалось устроить переправу ловкой диверсией и тогда козаки, бросив оказавшуюся неудобной позицию около Переяслава, начали отступать в глубину Поднепровья, тогда еще очень слабо колонизированного. Жолкевский, решившись искоренить «своеволю», замышлявшую, по его словам, уничтожить шляхту и разбить Польшу, двинулся следом за козаками и опасаясь, чтобы они не задумали перейти границу, перерезал козакам дорогу и принудил их стать лагерем на довольно неудобной позиции около Лубен, у реки Суды, на ур, Солонице.

Сильно уменьшившееся во время предшествовавших переходов, притом отягощенное большим обозом, в котором находились козацкие семьи, козацкое войско с большим трудом выдерживало блокаду, подвергаясь беспрестанным нападениям Поляков и артиллерийскому огню; внутренние несогласия между нредводителями Низовцев и Наливайковцев, не изгладившиеся и после их объединения в одно войско, также оказывали очень вредное действие. Однако козаки держались стойко, и только после двухнедельной осады, потеряв надежду получить подкрепление, так как Низовцы, пришедшие на помощь, не могли пробиться под Лубны, осажденные начали переговоры. Жолкевский обещал амнистию под условием, что козацкое войско выдаст предводителей, артиллерию, казну и разойдется по домам. Козаки исполнили это требование, но тогда польское войско вероломно наняло на них и множество народу перерезало. Предводителей казнили в Варшаве; особенно жестоко поступили с Наливайком: его четвертовали, а позже сложились легенды, что его короновали раскаленной железной короной, как претендента на украинскую корону, или сожгли в медном быке. Сейм объявил всех Козаков врагами отечества, лишенными охраны законов: все привилегии их были отменены. Но козачество не было уничтожено: Низовцев, в их недоступных степях, невозможно было преследовать, и их оставили в покое.

Впрочем, лубенская бойня и на них произвела впечатление: на некоторое время Запорожье притихает, и среди него обозначается партия более умеренных, ставившая целью прежде всего добиться восстановления козацких привилегий. Это ей удается действительно, так как скоро козаки снова понадобились Польше. Уже в 1599 г., вмешавшись в молдавские дела, правительство обратилось к низовому козачеству с приглашением приять участие в войне. Те потребовали полной реабилитации, восстановления старых порядков и возвращения привилегий. Их обнадежили, и они приняли участие в молдавской войне, а в 1601 г. сейм, имея пред собою новую войну, шведскую, и рассчитывая опять-таки на Козаков, восстановил козацкую организацию, И хотя он оговорил при этом,

12 За*. 35

М.С, Грушевский

что козацкие права восетановляются лишь для участников шведской кампании и что власть помещиков и старость над козаками должна остаться в силе, но эта оговорка не имела никакого значения: козаки, почувствовав, что правительство в них пуждается, становятся снова хозяевами в юго-восточной Украине, так что несколько лет спустя правительство видит себя вынужденным опять опубликовать разные распоряжения «об обуздании украинского своеволия». Но одновременно ему же приходится констатировать, что зти распоряжения не имеют никакой силы, что козаки не признают власти старость и помещиков, организовали свое собственное выборное управление и принимают под свою власть и в свой «присуд» не только отдельных крестьян и мещан, но и целые города. Участие польского правительства в московских делах так наз. смутного времени, потребовавшее больших военных сил и затянувшееся в долгую, хроническую войну, заставляло его в значительной степени смотреть сквозь пальцы на козачество, так как оно постоянно нуждалось в нем для этой воины, и многочисленные постановления сейма против козацких своеволий издавались больше для уснокоения шляхты украинских земель, сильно терпевшей от Козаков.

Они действительно хозяйничали как дома в шляхетских имениях, ссылаясь на надобности войска в припасах и амуниции для королевской службы. Судебные акты наполнены жалобами шляхты на козацкие своевольства и поборы; с другой стороны слышим о частых нападениях Козаков на татарские и турецкие владения. Не довольствуясь сухопутными походами на Крым и турецкие города на северном берегу Черного моря, козаки пускаются на своих утлых ладьях (так наз. чайках) в далекие морские экспедиции, с невероятной отвагой и пренебрежением к опасностям.

В народной украинской поэзии сохранились чрезвычайно живые картины этих опасностей, которым подвергались козацкие экскурсии:

На Чорному мори, на билому камени,

Ясненъкий сокил жалибно квилить – проквиляе,

Смутно себе мае, на Чорнее море спилъна паглядае,

Що на Чорному морю недобре ся починай:

Що на неби уси звизди потьмарила,

Половину мисяця в хмари вступило,

А из низу буйний витер повивае,

А по Чорному морю супротивна хвиля вставае,

Судна козацьки на три части разбивав.

Одну часть взяло – в землю Агарську занесло,

Другу часть гирло Дунайске пожерло,

А третя де ся мае – в Чорному морю потопае.

Второе и третье десятилетие XVII было героической эпохою этих морских походов, когда козаки держали в страхе все Черное море, «окуривали мушкетным дымом» стены Константинополя и Синопа и заставили дрожать того самого султана, пред которым дрожала Польша, да и остальная Европа. В1614 г. они разрушили Синоп и сожгли его цейхгауз, причинив убытку на 40 мил. В начале 1615 г. они на 80 ладьях напали на окрестноети Константинополя, сожгли гавани Мизевны и Архюка, безнаказанно опустошили местность и ушли, а когда турецкий флот нагнал их около устья Дуная, смело бросились на турецкие корабли, овладели ими и сожгли в виду Очакова. Турки отомстили, выслав Татар на Волынь и Подолье, но турецкий флот, отправленный против самих Козаков, был разбит ими в Днепровском лимане, причем козаки взяли больше десятка больших галер и множество более мелких судов, а вслед затем напали и сожгли Кафу, и т. д., и т. д.

Эти походы и следовавшие за ними угрозы Турок и набеги Татар сильно раздражали нольское правительство против Козаков, так же как и хозяйничанье их на Украине: но они были нужны, а главное – не было сил принудить их к новиновению. В виду слабости польских военных сил, экспедиции на Козаков, предпринимавшиеся несколько раз в продолжение второго десятилетия XVII в. – так наз. компост, оканчивались обыкновенно тем, что козацкие вожди давали обещания прекратить походы на Турок и Татар и нападения на шляхетские имения, привести к порядку и повиновению Козаков «на волости», исключить всех «своевольных» из своей среды и т. д. Эти уверения приходилось принимать за чистую монету, а фактическое положение вещей не изменялось, и козакн оставались далее господами положения юго-восточной Украины – всей южной части огромного Киевского воеводства.

Одновременно с этим небывалым доселе развитием сил козачества, его славы и значения, развивалась его организация и расширялась программа. Первые козацкие движения конца XVI в. имеют еще очень хаотический характер: в нем трудно видеть что либо большее, кроме оппозиции шляхетским польским порядкам и стихийной экстенсивной силы. Проблески более определенной политической программы, вроде уномяпутых выше планов, приписывавшихся Косинскому, трудно считать общим мерилом. Более сознательное идейное содержание, хотя несколько иное и даже более узкое сравнительно с теми зародышами, социальной программы, которые мы видим в первых козацких движениях и которые в такой же зародышевой форме остаются и в дальнейшем, – коэачество получает в связи с союзом с духовенством и вообще украинской интеллигенцией. Этот союз, заключенный во имя общих религиозных и национальных интересов, причем на первом плане фигурировала именно