Текст книги "История украинского народа. Автобиография"

Автор книги: Михайло Грушевський

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Но глухое недовольство на «панов», на всю систему, ими созданную, было сильно и всеобще. Оно прорывалось в волнениях, иабиееиях старшины при смене гетманов, в отдельных вспышках, вызванных злоупотреблениями того или другого пана¹, очень резких иногда. Всеобщее недоверие встречали всякие административные и финансовые меры выходившие от этого ненавистного панского правящего сословия в них видели только посягательство на свободу и имущество массы Так, я уже упоминал, чрезвычайное недовольство встречали косвенные налоги, введенные в конце XVII в. – на винокурение, производство и продажу табака, дегтя и т, п.

Это раздражение масс чувствовалось правящим классом очень живо. Пе доверяя козачьему войску, так как козаки наравне с посполитыми терпели от экономической политики старшины, гетманы и старшина завели наемные войска, набиравшиеся из всякого сбора – так называемых сердюков, компанейцев, а при всякой опасности народного движения взывали о помощи к московскому правительству, требуя присылки московского войска – как это имело место во время движений Петрика.

Это отчуждение от народа, это «средостение» между правящими массами и народными массами Украины было ахиллесовою пятою украинской старшины. Даже наиболее выдающиеся, горячие украинские патриоты, вроде Полуботка, были грешны общим грехом в своей экономической политике по отношению к посполитым и козакам, и сознание

¹ Их может иллюстрировать бунт в с. Турбаях, описанный Ал. Ефименко (Южная Русь т. II) крестьяне, «искавшие козачества» {термин для подобных, очень многочисленных нроцессов) т. е. доказавшие, что они неправильно переписаны были из Козаков и посполигые, добились решения, что потомки лиц никогда вписанных, в компут должны был восстаионлеи и кОзадком звании, Опасение, что помещики при помощи властей взявших их сторону, постараются еще новернуть дело н свою пользу, привело крестьян в такое возбуждение при объявлении им решения, что они перебили всю номещичью семью.

19’

этого отчуждения подрывало их силу и стойкость в защите политических интересов, в борьбе за автономию Украины.

Центральное правительство пользовалось этою слабою стороной Старшины очень искусно. Как увидим ниже, при всякой атаке на автономию Украины, оно ударяло по струнам народных интересов, поднимало вопрос о злоупотреблениях старшины и необходимости их расследования и пресечения, об охране народа от этой старшинской эксплуатации и т. п. И старшина всегда уступала, боясь своим сопротивлением толкнуть центральное правительство еще дальше по тому же пути разрушения ее благосостояния. Те же факторы влияли и на образ действий отдельных представителей украинского «шляхетства»: уступчивые и угодливые могли рассчитывать на пожалование обширных имений, подтверждение своих благоприобретений и покрытие покровом снисхождение всяких, грехов по отношению к населению. Строптивых и упорных пугала перспектива следствия о неправильно захваченных землях, о несправедливом закрепощении «ищущих козачества» ит.п. Мало кто из украинской старшины не чувствовал собя уязвимым на пункте этих общесословных грехов и решался идти на ссору с правительством и его представителями.

В результате украинская старшина, хотя и не без сопротивлений, не без оппозиции, должна была в конце концов помириться с утратою автономии и превращением Украины в обыкновенные губернии. Взамен она получила права российского дворянства (в 1781 и окончательно – в 1785 г), ее экономические и сословные приобретения были санкционированы и нашли охрану в сильной полицейской организации империи. Крепостное право было формально утверждено {такое окончательное значение имели указы 1763 и 1783 гг., запрещавшие крестьянами переходить от одного помещика к другому), Центральное правительство помирилось на этой почве с «малыми тиранами», как называла украинских помещиков ими, Екатерина, издавшая все эти важные указы. Ценой интересов народа, которому петербургские политики оказывали такое сочувствие, когда нужно было терроризовать старшину, а в остальном покровительствовавшие и насаждавшие на Украине принципы крепостнических отношений тогдашней России, – было получено молчаливое согласие украинского общества на ликвидацию политического наследия гетманщины.

Два слова об аналогическом процессе, в меньшем масштабе и в менее ярких формах, развивавшемся в зарубежном левобережьи, так называемой Слободской Украине.

Выше не раз упоминалось об украинской колонизации, искавшей безопасного убежища от польско-шляхетского господства за московским рубежом. Известия об этой эмиграции имеем уже от второй половины XVI в., еще более значительные размеры приобретает она в XVII веке,

История украинского парода

@ 277

когда шляхетское хозяйство начинает утверждаться но обоим берегам Днепра. Особенно острые конфликты с польским режимом своим последствием имели, более или менее значительные передвижения за московский рубеж, за пределы досягаемости, Так большие партии переселенцев вышли туда в 1638 г,: масса их устроилась в пограничных городах, а больший отряд с гетманом Яцком Острянином, в котором одних Козаков было бы 800 душ, не считая их семей, поселился в окрестностях Чугуева, образовав отдельное козацкое войско; однако между Чугуевскими поселенцами вышли разные неудовольствия, окончившиеся тем, что эти чугуевские козаки взбунтовались, убили Острянина и ушли обратно за польский рубеж.

Затем большие размеры эмиграция стала приобретать со времени неудач, постигших движение Богдана Хмельницкого. Большие партии крестьян и Козаков, изверившись в успехах восстания, утомленный тяжелою непрерывной войною, уходили за рубеж и селились в окрестностях укреплений «белгородской черты» – московской пограничной линии, преграждавшей путь татарским набегам в московские владения, и на юг от нее, на «татареких шляхах», основывая слободы и города, строя укрепления и организуясь в военно-административные формы по образцу Гетманщины. Так в 1652 г. тысяча Козаков под предводительством полковника Дзинковского, с семьями и всем хозяйством поселились по р. Сосне, построили город Острогожск и положили начало Острогожскому полку. Другие партия переселенцев поселились но р. Пслу и положили начало городу Сумам и сумскому полку. Б 1655 г. положено начало Харькову, вокруг которого вырастает харьковский полк.

Переселение продолжалось затем в течение 1660 – 1680-х годов, в больших размерах, и создало огромную, новую украинскую территорию, захватившую пространства нынешней Харьковской губернии и смежных частей Курской и Воронежской. Поселенцам предоставлено « было жить и управляться «но своим черкасским обыклостям» и взамен военной службы они освобождены были от всяких других повинностей и налогов. По образцу Гетманщины они сорганизовались в сотни и полки. Полков таких в конце концов сформировалось пять: Ахтырский, Харьковский, Изюмский, Сумский и Острогожский. Но они , стояли в гораздо более тесной зависимости от московской администрации, чем полки Гетманщины. Старания гетманов относительно передачи слободских полков под гетманский регимент оставались напрасными, Паоборот, слободские полки служили московскому правительству как бы пробным камнем для реформ войскового украинского строя, и то, что осуществилось в смысле нивелляции местной жизни в Слободской Украине, снус-

тн некоторое время применялось затем к Гетманщине. Весьма скоро заведено было здесь московское право Уложения, и уже в 1732 г, произведен был первый опыт отмены войскового козацкого устройства, замененного набором Козаков в драгунские полки. Но общее неудовольствие населения, вызванное этой реформой, заставило правительство отказаться от этой первой попытки ликвидации козацкого устройства и она была отложена до более позднего времени.

Подобно общему устройству, и местные общественные отношения складывались подобным же образом как в Гетманщине.

Путем заимки и присвоения войсковых земель в руках войсковой старшины создавались крупные земельные владения и населялись крестьянским населением. Московское правительство щедро наделяло имениями верных и преданных старшин, не пристававших к движениям соседней Гетманщины и восстаниям Донского войска, и подтверждало за ними их самостоятельный приобретения, с своей стороны содействуя созданию крупной земельной собственности в руках слободской старшины. Известный своими заслугами и непоколебимою верностью сумский полковник Герасим Кондратьев получил такие огромные пожалования, что во владении его лотомков в 1770 г, оказалось 120 тысяч десятин! Местная казачья старшина постепенно превращалась в крупных помещиков, свободное не козачье население – в их крепостных. Практика империи воздействовала здесь еще сильнее и непосредственнее, чем Гетманщине.

При обсуждении проекта нового уложения в 1767 г. некоторые слободские депутаты возбуждали вопрос об отобрании от старшин присвоенных земель и перечислении закрепощенных ими подданных в категорию свободных крестьян, но эти проекты не вышли из сферы благих пожеланий.

Литература.А Ефименко: Малорусское дворянство и его судьба (Южная Русь, т. I) Д. Миллер Превращение казацкой старшины в дворянство 1897, Лазаревский: Малороссийские посполитые крестьяне (1648 – 1783), 1866 (новое изд. 1907 с ). Б. Мякотин: Прикрепление крестьянства в левобережной Малороссии в XVIII ст. (Русское Богатство 1894, II—IV), Формы землевладения в Левобережной Малороссии (Юн!. 1913), В. Барвинский, Крестьяне в левобережной Украине в XVII—XV11I в., 1009. О Слободской Украине: Багалей. Очерки из истории колонизации и быта степной Украины Московского государства. 1887. Шиманов; Главные моменты н истории землевладения Харьковской губ. (Киев. Старина 1382 – 3).

XXII. ВОССТАНИЕ МАЗЕПЫ И ПЕРВАЯ ОТМЕНА ГЕТМАНСТВА.

Медленное и постепенное развитие политических и общественных процессов Гетманщины, которые мы очертили, было потрясено внезапной и непредвиденной катастрофой, сразу поколебавшей весь строй Гетманщины и сообщившей новый, ускоренный темп ликвидации старых отношений. Потрясение это было причинено последней громкой вспышкой украинского ирредентизма – союзом Мазепы со шведским королем и восстанием его против России. Разбив эту попытку к отложению, русское правительство использовало ее, как удобный повод к ускорению ликвидации украинской автономии, как оправдание действий резких и решительных, не считавшихся ни с какими правами и прецедентами.

Для этого политический шаг Мазепы был раздут, как поступок небывалый и чрезвычайный. Но в действительности в этом поступке Мазепы и его единомышленников не было ничего чрезвычайного, ничего нового. Это была только одна из очень многочисленных попыток украинских автономистов найти опору в какой-нибудь внешней силе, чтобы освободиться из путь московского централизма. Швеция была в числе тех держав, на которые пробовала опереться Украина еще при Хмельницком и только благодаря долгому перерыву в этой политике, последовавшей тридцатилетней лояльности украинской старшины Гетманщины, поступок Мазепы и его товарищей мог показаться чем-то особенным. Представители центрального правительства постарались возможно раздуть это событие, для того чтобы, воспользовавшись им, произнести смертный приговор всему старому строю Гетманщины, ее автономии и козацкому самоуправлению, якобы дискредитировавшим себя «изменою» Мазепы. В действительности, эта «измена» дискредитировала только централистическую политику правительства, без конца испытывавшую терпение даже самых невзыскательных представителей украинской старшины и украинского населения вообще.

В более глубоких причинах и ближайших мотивах для поступка Мазепы не было недостатка. Лояльность его и старшины подвергалась частым испытаниям особенно с тех пор, как царь Петр с незнавшей удержу и меры энергией и решительностью принялся за пересоздание Московского государства. Он распоряжался козацкими войсками совершенно как своими, посылая их безустанно в далекие ноходы, где они не толь-

280 ^

ко несли большие потери в сражениях и от непривычного климата, но и подвергались всяким притеснениям и оскорблениям от великорусских и чужеземных офицеров, употреблялись на тяжелые крепостные работы и т. п. Даже генералы Петра позволяли себе бесцеремонно распоряжаться украинскими войсками и самим Мазепою, что не раз приводило его в крайнее раздражение. Украинская автономия стала совсем призрачною. Население стонало йод бременем тяжелых походов, изнывало от притеснений московских войск и воевод, от тяжелых работ и поборов. Все более «отпадало у него сердце к великому государю», по выражению современника, и это неудовольствие падало также и на Мазепу, верного и услужливого царского приспешника. А одновременно в беспокойной голове царя появлялись проекты, грозившие полным переворотом Украине: то он думал о замене козацкого войска рекрутским набором, то намеревался выкроить из нее княжество для герцога Марльборо, а Мазепу намеревался вознаградить княжеским титулом Римской империи и даже выхлопотал уже для Мазепы титул имперского князя (его княжеский герб доселе фигурирует в гербовниках). В вопросе о правобережной Украине, о котором скажу ниже также решительно столкнулись интересы Украины и Мазепы с планами Петра, и т. д. и т, д.

Все это должно было вызвать сильные сомнения в душе старого гетмана, особенно по мере того, как Северная война принимала, как казалось, все более неблагоприятный для России оборот и придвигалась к границам Украины. Шведский король разгромил Саксонию, смял саксонскую партию в Польше и перешел в Литву, приблизившись к украинской территории. Положение становилось критическим. Было почти несомненным, что в случае дальнейших неудач Петра, на Украине прорвется восстание, которое может смести московское верховенство и вместе с ним всех его приспешников, связавших с ним свою судьбу.

Шведский союз, заключенный в свое время Хмельницким и Выговским, и гарантировавший свободу, независимость и неприкосновенность Украины, остался для украинской старшины своего рода заветом предков, требовавшим исполнения. Не реализованный в свое время вследствие прекращения шведско-польской войны (см. гл. XVIII), он теперь снова становился на очередь с приближением шведской армии к пределам Украины. Наиболее горячие автономисты среди старшины уговаривали Мазепу подумать об обеспечении независимости Украины и не оставлять ее в нынешнем положении. Близкий к Мазепе Орлик в позднейших записках передает слова одного из них, нрилуцкого полковника Горленка, сказанные Мазепе: «так как мы неустанно молим Бога за душу Хмельницкого, так наоборот мы и дети наши во вечные роды будем проклинать душу и кости твои, если ты при своем гетманстве оставишь нас

® 281

в такой неволе». Было ясно, что в случае перевеса Шведов над Москвою наиболее горячие автономисты не останутся пассивными зрителями и если не с Мазепою, то против Мазепы подымут восстание и в таком случае ири всеобщем нерасположении к нему народа, лишенный помощи Москвы, он погибнет неминуемо, а Петр заранее предупреждал, чтобы он на него ее рассчитывал в случае вторжения Шведов на Украину.

Положение гетмана становилось все более опасным, но нерешительный. не способный на смелый риск, старый гетман не мог отважиться на решительный шаг. На всякий случай, в виду возможного решительного поражения России, он вел переговоры со шведским союзником, королем польским Станиславом Лещинским (уже с 1707 г.), но не решался открыть карты и, опасаясь доноса, не посвящал даже наиболее близких лид из старшины. Он хотел остаться пассивным зрителем до окончательного выяснения планов воюющих сторон, тщательно избегал всего, что могло бы бросить на него подозрение перед московским правительством и никаких приготовлении к разрыву не делал. Когда в 1707 – 08 гг. на границах Украины вспыхнуло весьма опасное для московского правительства восстание донских Козаков под предводительством атамана Буланина, Мазепа, чтобы не подать повода к подозрениям, занялся вместе с московскими войсками «его усмирением и таким образом накануне своего разрыва с Москвою убил весьма ценного союзника.

Мазепа рассчитывал на общее нерасположение народа к «Москалям», на сильнейшее неудовольствие на московское отягощение и думал, что всегда успеет поднять Украину к восстанию против Москвы, но забывал при этом, что до сих нор ничем не отделял себя от этого московского режима. Падеялся на свою сильную власть на Украине, но ничего не сделал, чтобы снискать и обеспечить доверие народа. Для подготовления восстания он ничего не предпринял. Наоборот, накануне разрыва, в виду жалоб Мазепы на «непостоянность и малодушие» украинского народа, Петр распорядился послать в центр Украины, в Пежин, московский отряд, и сам гетман, чтобы усыпить подозрения, отправил по требованию Петра отряды Козаков в Белоруссию и в Западную Украину, на территорию Польши.

Полная неподготовленность замыслов Мазепы обнаружилась вполне, когда обстоятельства принудили его, наконец, к решительному шагу.

Подпись Мазепы (*звыш менованный гетман и кавалер рукою власною»)

8 Зак 35

282

Осенью 1708 г. шведская армия Карла XII стояла у границ Украины и. Московского государства, ожидая похода за московскую границу, как вдруг Карл, опасаясь, что в опустошенных русскими войсками областях его войско не в состоянии будет найти пропитание, внезапно поверпул на Стародуб, на Украину. Петр двинул свои войска также на Украину и, требовал, чтобы Мазепа прибыл в его главную квартиру для совместных действий. Нужно было решиться.

Собственно говоря, в этот момент уже не было возможности выбора: украинские полки были разосланы по требованию Петра, для восстания Украины не было ничего приготовлено, русские войска уже стояли на ее территории и поднять Украину ввиду их нечего было и думать. Но

украинские автономисты и сам Мазепа, очевидно, за последнее время успели слишком сжиться с мыслью об освобождении Украины с помощью Шведов и не имели сил расстаться с нею и хладнокровно оценить положение. Старшина настаивала на совместных действиях с Карлом, и Мазепа, уступая ее настояниям, вошел в непосредственные сношения с Карлом, приглашая его пройти за Десну, чтобы соединиться с украинскими войсками, а Петра известил, что по болезни не может прибыть.

Карл на этот призыв действительно двинулся к Десне и Мазепа 24 октября с. ст, оставив гарнизон в своей резиденции, Батурин с кружком посвященных в его планы и 4.000 Козаков (все что он имел в данный момент) отправился на встречу Шведам и присоединился к армии Карла не далеко от Новгорода Северекого. Какой договор был заключен между ними, на каких условиях Мазепа присоединялся к Карлу, мы не имеем достоверных данных, и потому можем судить только по позднейшим актам, составленным при выборе преемника Мазепы кружком его товарищей, оставшихся при шведском короле (1710 г.) В этих статьях, утвержденных Карлом XII, значилось, что Украина составляет самостоятельное государство, в границах по р. Случь (т е. на территории старых воеводств Киевского, Браславского и Черниговского), под нротекцией шведского короля. Ни Швеция, ни другие союзные государства ни нод

Портрет Мазепы (Подгорцы, Галиция)

@ 283

каким предлогом ее должны претендовать на какую либо власть над Украиной или войском Занорожеким, ни на какие доходы, ни территории, не занимать гарнизонами украинских крепостей, но, наоборот, свято хранить целость ее границ, вольностей, законов и нрав, свободного и беспрепятственного пользования ими.

Момент для осуществления этих планов был выбран вовсе неудачный.

Весть о переходе Мазепы к Карлу немедленно дошла до Петра. Всйска его, под предводительством Меньшикова, тотчас осадили Батурин; вследствие измены одного из Ватуринцев город был взят и совершенно разорен, а жители поголовно вырезаны. Одновременно разосланы были грамоты, призывавшие население оставаться верным царю и возводившие на Мазепу разные более-или менее фантастические обвинения.

Оп не только обвинялся в угнетении народа, обременении его незаконными и своекорыстными поборами, по. и в тайных планах против православия – этот протектор православной церкви, какого Гетманщина ее видела ни прежде ни после! Старшина получила приглашение собраться в Глухов для выбора нового гетмана, причем Меньшикову поручено было обращаться с нею возможно ласково. Он поспешил донести, что ни в среде старшины, ни в народе не замечает никакого сочувствия Мазепе.

Действительно, население застигнутое поступком Мазепы совершенно врасплох и видя перед собою московские войска, осталось совершенно пассивным. Грамоты Карла и Мазепы, призывавшие к восстанию, чтобы не упустить последней возможности освободить Украину «от тиранского московского ига», оставались без отклика. Страшная расправа московских комендантов со всеми лицами, чем-нибудь заподозренными в склонности к Мазепинцам, отбивала всякую охоту рисковать. Только обычные эксцессы против старшины повторились местами.

Старшина в начале ноября послушно съехалась в Глухов. С разными церемониями было произведено низложение Мазепы. Его изображение было подвергнуто разным поруганиям и затем повешено, по распоряжению правительства на него наложено церковное проклятие (анафема), торжественно провозглашенное по всей Украине и России¹.

После этих церемоний старшине предложено было выбрать нового гетмана, В виду того, что почти вся высшая старшина ушла с Мазепой, кандидатов было собственно два: старый и неспособный стародубский полковник Скоропадский и молодой, талантливый черниговский полковник Полуботок. По одному вполне правдоподобному известию, Петр заявил, что не хочет видеть гетманом Полуботка, потому что он слишком способный человек: «из него может выйти второй Мазепа». В виду этого избрали

¹ Оно затем было включено в обряд анафематст вован и я, совершавшийся в неделю Православия.

18’

Скоропадского, а Полуботку в утешение Петр пожаловал огромные имения (Любеч с целым рядом сел). Получили большие поместья также и другие старшины, оставшиеся верными России, и это послужило сигналом к настоящей оргии выспрашивания «изменичьих маетностей». Настоящий дождь пожалований пролился на представителей старшины, умевших чем-нибудь заявить свое рвение русскому правительству; по позднейшему подсчету из всех пожалований, розданных до 1730-х годов включительно, не менее У₅ падает на гетманство Скоропадского.

Эа незначительными исключениями левобережная Украина единодушна признала гетманом Скоропадского, правобережная также, Запорожье колебалось некоторое время, но под влиянием своего кошевого Костя Гордиенка, горячего автономиста, склонилось на сторону Мазепы, и в марте 1709 г. депутация с Гордиенком во главе явилась в лагерь Карла. Это было единственным успехом Мазепы, который теперь уж ясно убедился в неудаче своего замысла: кроме приведенных им Козаков, он не располагал более никакими силами, да и из приехавших с ним старшин многие возвращались к Скоропадскому, пока Шведы не взяли под бдительный надзор оставшихся. Сам Мазепа заявил Петру о своем желании вернуться и даже обещал захватить Карла, но затем раздумал, очевидно не рассчитывая на хороший прием у царя, хотя последний обещал ему полную амнистию.

Для самого Карла украинский эпизод имел очень печальные но последствия. Поссовету Мазепы, для которого это являлось последней доской спасения, Карл остался зимовать на Украине, и этим сильно повредил себе, позволив отрезать свою армию от подкреплений, ослабив ее тяжелой зимовкой, причинившей большие потери, и потерял напрасно время. Весной он, по совету того же Мазепы, двинулся еще дальше на юг, чтобы войти в непосредственное сообщение с Запорожьем, и осадил Полтаву. Пока он был занят этою осадою, войска Петра отрезали шведскую армию от Сичи, осадили самую Сич, уговорили сдаться на капитуляцию, обеспечив присягою полную неприкосновенность, и затем подвергли обезоруженных сичевиков жесточайшим казням с тем мастерством террора, которое усвоили себе «птенцы гнезда Петрова». Вслед затем Петр со свежими войсками напал на ослабленною, деморализованную армию Карла и нанес ей решительное поражение под Полтавой. 27 июня Карл и Мазепа с небольшими отрядами шведских драбантов, Козаков и Запорожцев успели бежать за Днепр. Остатки шведской армии были настигнуты над Днепром и капитулировали.

Значительная часть бывшей с Мазепою старшины перешла на сторону Петра еще перед Полтавской битвой, другие непосредственно после нее; этих последних отправляли в ссылку. Взятых в плен Козаков отпускали, но Запорожцев подвергали казням или также ссылали.

® 285

Мазепа с Карлом и свитою едва спаслись от преследования на турецкую территорию в Вендоры, где Карл оставался затем несколько лет. Петр предлагал визиру 300 тыс. талеров за выдачу Мазепы, и хотя его не выдали, но боязнь такой перспективы доконала старика, и без того убитого тревогами и неудачами, и он вскоре затем умер (22 августа 1709 года).

Украинская старшина, оставшаяся при Карде, после долгих совещаний, выбрала гетманом генерального ггисаря Филиппа Орлика (1710). При выборе была составлена интересная хартия, определявшая международное положение Украины и внутреннюю ее политику. Здесь между прочим видим вполне определенные начатки представительного правления устанавливаются периодические собрания (трижды в год) войско вой рады, в которой участвуют не только полковники, сотники и полковые старшины, но и депутаты от полков и запорожского козачества, указывается на необходимость прекращения гетманского самовластия и притеснений Козаков и населения со стороны старшины и т. п.' Но принципам этим не суждено было осуществиться Карл, утверждая эту хартию, обязался не заключать мира с Россией, не делившись предварительно восстановления независимости Украины, но звезда его уже закатилась. Силы же самой старшины были ничтожны, – с нею было 3—4 тыс. Козаков и Запорожцев, и она возлагала надежды лишь на поддержку Швеции, Турции и других держав.

Весной 1711 г. Орлик с Татарами и шведскими сторонниками из Польши двинулся на правобережную Украину. Население перешло на его сторону, и он имел сначала успех, но неудача под Белою Церковью заставила его отступить, а обычные грабежи Татар оттолкнули от него население. Потом неудачный поход Петра в Молдавию в 1711 с, когда он со своей небольшой армией попал в руки Турок и должен был принять продиктованные ему последними условия, оживил было надежды Орлика и его партии. Договор, продиктованный Петру, должен был обеспечить между прочим независимость Украины. Но Петру удалось подкупить визпря, и пункт относительно Украины был стилизирован в договоре так неясно, что правительство Петра отказалось понимать здесь Украиггу, находившуюся под властью России.

Правда, Порта приняла толкование Орлика, что Петр отказался от всяких притязании на Украину, находившуюся под властью Москвы, и объявила Петру войну. Но подкуп снова все изменил договор был возобновлен, и спорной пункт истолковал так, что Россия отказывается лишь

¹ Pacta et consuetudines legum libertatumque exercitus Zaporowi ensis ingr illust. d. d. Ph. Orlik neoelectum ducem exercitus Zaporowiensis et inter eenerales, colonellos necnon eundem exercitum Zaporowiensem peblico utriusque partis laudo coventa – Чтения моек. общ. ист. и др. 1847.

М£. Грушевский

от правобережной Украины. Но на эту последнюю заявила претензии Польша, и Орлик со своею партиен) остались не при чем. Орлик попытался еще вступить на территорию правобережной Украины, но его небольшой отрядец был без труда рассеян польскими войсками. Большинство сторонников Орлика после этого оставило его. Запорожцы, после погрома 1709 г. перенесшие Сич на территорию крымского ханства, также начали тосковать за Украиной и несмотря на все отговаривания Гордиенка и Орлика стали хлопотать перед русским правительством о разрешении вернуться, и русское правительство дало в принципе свое согласие, откладывая лигпь его осуществление до ближайшего разрыва с Турцией, с которой связывал его договор 1711 года. Орлик напрасно пытался найти себе какую либо поддержку в Европе, стараясь заинтересовать европейские державы украинским вопросом при всяком конфликте их с Россией, – нигде не находил он серьезного отклика.

Так окончилась это последняя громкая вспышка украинского автономизма. Эпизод показывал собственно, что украинское общество уже потеряло энергию борьбы, что население ничего не хочет, кроме покоя, словом, что украинский сепаратизм потерял всякую опасность. Но центральное правительство, как я уже сказал, воспользовалось этим моментом, чтобы окончательно превратить Украипу в свою провинцию Неспособность царекого ставленника Скоропадского, компрометировавшего себя потакательствами злоупотреблениям своих родственников, не умевшего ни поддерживать порядок во внутренних отношениях, ни даже держать себя с достоинством, значительно облегчала этот план.

Когда улеглась шведская буря, Скоропадский обратился к Петру с просьбою о подтверждении украинских прав и устранении на будущее время вмешательств в украинское управление со стороны российских чиновников и офицеров, какие имели место во время войны. Петр подтвердил права, но с целым рядом оговорок относительно этого невмешательства, а на практике украинская автономия и вовсе потеряла всякое значение. Центральное правительство стало непосредственно само назначать и смещать полковников и генеральных старшин. На полковничьи должности оно начало назначать Великороссиян. Первым таким полковником был Петр Толстой, любимец имп. Петра, за которого Скоропадский, по желанию царя, выдал свою дочь и усыновил, ив 1719 г, император назначил его нежинским полковником, якобы во внимание к заслугам Скоропадского. За этим первым назначением последовали дальнейшие. К самому гетманув 1709 г. приставлен был для надзора правительственный резидент. В официальном наказе ему поручалось совместно с гетманом принимать меры к поддержанию порядка и благоустройства, ловить возмутителей, следить, чтобы замешанные в восстание Мазены люди не возвращались на Украину, следить за действиями гетмана и его

сношениями с иностранцами, собрать сведения о войсковых доходах, и пр. В тайной инструкции поручалось ему иметь неослабное наблюдение за гетманом и старшиной и в случае измены или восстания принять меры к подавлению его великорусскими войсками. Год спустя вместо одного такого резидента назначено состоять при гетмане двум. Гетманская резиденция по распоряжению правительства перенесена была в Глухов, на границу Украипы с империей, и здесь поставлен гарнизон из двух российских полков, состоявших в распоряжении резидента на случай «измены или восстания».