Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Елена Васильевна сидела в няньках с Машкой, племянницей Эл. Девочка была говорливая и деятельная, что-то ему показывала и рассказывала. Елене Васильевне пришлось провести с ней беседу и спасать Алика в соседней комнате. Машка потребовала мультики, так Елена Васильевна получила возможность поговорить с зятем.

Алик не однажды убеждался чуткости этой женщины, точно у Елены Васильевны было особое чутье, некий нерв, который подавал сигналы, что с Эл что-то не так. Мысль, что ему опять придется отдуваться за всех, заставляла его сердиться.

Перед переброской ему нельзя есть, но от чая он не смог отказаться. Он сидел на диване и ждал вопросов.

– Алик, у вас все хорошо? – спросила Елена Васильевна.

Алик изобразил на лице удивление.

– Нормально. А что?

– Точно?

– Это допрос? – Алик сделал вид, что прячет улыбку.

Елена Васильевна шумно выдохнула и тоном суровым, но справедливым заявила:

– В вашей тройке ты самый серьезный и собранный, вот и отдувайся за всех. Успокой меня, ради бога, где Димка?

Алик нервно хохотнул.

– В Норильске. Летает. А что странного-то?

– А ты не понимаешь?

– Нет. Елена Васильна, ну что за страсти! – укоризненно протянул он.

– Он с вашей свадьбы как пропал, так и не появляется. Алик, вы ему друзья, а он удрал, прямо таки. Может, тут что-то серьезное. Они с Эл друзья, конечно, но мало ли что. Он в Москву не летает?

– Если бы летал, мы бы знали, – заверил Алик. – И про чувства к Эл знали бы тоже.

– Да откуда же?

– А кем я по-вашему работаю?

– Так, Дмитрий не работа. Он же там один. Совсем.

– Елена Васильевна, что-то вы темните.

Она смутилась, дав ему возможность собраться. Разговор вызывал в нем тот же приступ ревности и недовольства, который он пережил во время последней встречи с Эл и Дмитрием. Маму Эл Алик понимал лучше, чем она думала.

– Я четыре месяца не видела дочь, – Елена Васильевна сказала это обреченно, без упрека. Она рассчитывала, что, если Эл выйдет замуж, то по местной логике перестанет вести тот образ жизни, какой был прежде. Елена Васильевна со всей душой относилась к Дмитрию, а его исчезновение растолковала превратно. Алик понял, за что его призвали к ответу. Щекотливость ситуации вызывала у него противоречивые чувства, но если представить, что было в действительности, то можно было только веселиться человеческой наивности Елены Васильевны. Это его и спасло.

Елена Васильевна продолжила уже с укором:

– На днях она примчалась, взяла у Саши машину и куда-то укатила. Ни звонка, ни визита. Что там у вас происходит? Александр вроде бы видел с ней кого-то на Димку похожего, но сомневался, вроде бы не он. Вы люди взрослые, чересчур самодостаточные и самостоятельные, я знаю. Эл – невесть где, так и не зашла, а поди, спроси – она отшутится, как умеет. И Димки нет столько времени. Объясни хотя бы ты. Успокой. Если ты внятно не скажешь, что происходит, Павел Терентьевич грозился искать Димку по своим каналам. Он тоже за него переживает. Вы, может быть, там между собой что-то решили. Но и нас поймите, вы ведете себя, как будто, так и надо, а у нас душа не на месте. Он нам как родной.

Алик встрепенулся. Им только армии не хватало. А папа у Эл – генерал. Без пяти минут еще одна проблема на его голову.

– Так Саша с Эл видел человека с сединой, хвостиком и бородой? Такого? Особая примета – Димкин рост, – Алик сделал снисходительное лицо. – Это детектив из Питера, я попросил Эл его привезти. У нас дело очень сложное, а он – специалист. Не сердитесь, но любите вы, женщины, придумать что-нибудь этакое. Елена Васильевна, ну что за мексиканские страсти?

Его невинный, ироничный взгляд обманул Елену Васильевну. Она с нежностью потрепала Алика по волосам.

– И где теперь твои друзья? Знаешь, сыщик?

– Ну, Димка-то на месте, где ему и положено, на боевом посту. И армию под ружье из-за него ставить не надо, она на службе Отечеству нужней. Хотите видеть – выкопаю его из вечной мерзлоты и пригоню сюда. Но не в этом месяце, у меня на него сейчас ни времени, ни сил. И еще... Не придумывайте ничего такого. У Димки к Эл исключительно братские чувства. А Эл во Франции. Город как-то называется... Перпиньян. Это тоже по работе. И не представляете, как я ей сейчас завидую. Поменяться б нам местами. Я там, а она – здесь, перед вами отчитывается.

– Ну не сердись на меня. Ой, Алик, зная Элькин характер, могу тебе только посочувствовать. Жизнь сейчас у всех суетливая. Ты бодрым совсем не выглядишь. Работа-работой, но она же тебе – жена.

– Извините нас, Елена Васильевна. Заработались. Обещать ничего не буду, не просите. – Изображать усталый вид ему было не нужно.

Он играл и лгал бессовестно, но от напряжения его совесть не подавала никаких признаков.

– Спасибо тебе, Алик.

Он ради вежливости задержался еще на сорок минут и применил прием забалтывания на бытовые темы, прося советов по хозяйству. Потом Елена Васильевна занялась внучкой, а Алик поспешил уйти, коротко простившись. Он почувствовал, что скоро появится Павел Терентьевич, отец Эл, и милой беседой он уже не отделается.

Поздней ночью была спешная эвакуация, портативный определитель Алика сообщил, что их начали разыскивать. Он еще подумал тогда на какие ухищрения пошли его друзья, чтобы оттянуть это событие на целых пять дней. Так и не поинтересовался. Зато с удовольствием покидал Москву, уходя в полнейшую неизвестность с чувством тихой радости – от одной фальшивой жизни к другой.

***

Закат был близок, и городские улочки старого города начали пустеть. Храм Сераписа вырастал громадой колоннады впереди, Алик заспешил почему-то, словно Солнце может опередить его. Сплошная стена шла справа от него, и была длинной на весь квартал, видимо территорией владел один хозяин. По левую руку от него стены разделялись воротами, там слышался шум голосов, разговоры обитателей.

Алик добрался до поворота. Вот храм.

Кто-то ухватил его за плечо, Алик дернулся и бессознательно встал в стойку. Это был не испуг, тело сгруппировалось по привычке.

– Это я, – прозвучало над ухом раньше, чем он сообразил, что это Дмитрий.

Алик позволил себе сжать кулак и замахнуться.

– Ты что? Позвать не мог? – прошипел он.

В ответ Дмитрий тихо хмыкнул.

– Я имени не знаю.

Голос у него был хрипловатый, словно простуженный. Алик выдохнул, сбросил напряжение.

– Эл где?

Дмитрий мотнул головой назад, за спину. Алик посмотрел на храм Сераписа.

– Одна?

– Она беседует сейчас с одним из архивариусов библиотеки.

– Уже? Она давно там?

– Давно. Не волнуйся. Если бы что-то было, я бы почувствовал.

Алик всегда знал, что Дмитрий хорошо чувствовал Эл, с детства. Но теперь, после срыва, он не мог безоговорочно доверять ему. Его болезненное чутье вызывало у Алика настороженность.

Дмитрий его подловил, значит, его инкогнито действует и здесь. Легкое раздражение, сопровождавшее эту мысль пришлось подавить усилием воли. Алик собрался спросить, но Дмитрий тут же его опередил.

– Как тебя теперь зовут? – поинтересовался он.

– Александр.

Дмитрий чуть улыбнулся.

– Эл назвала меня Деметрий.

Он отстранился, окинул "Деметрия" взглядом, оценивая и рассматривая детали. Одет он был на военный манер. Сандалии – высокие из хорошей кожи. Одежда подчеркивала его осанку и стать. Ему сконструировали костюм человека, который чуть ли не вчера снял с плеч военный доспех. Единственный из них он был при оружии. Все те же волосы, завязанные в пучок, бородка, скрывавшая то, как осунулось лицо, отстраненный взгляд. Но стоит ли ему давать повод проявлять воинственность в таком состоянии. Будь на то право Алика, он бы переодел его в наряд простого гражданина. Алик сам был высоковат на фоне местного населения, а Дмитрий еще на полголовы выше его. Среди гарнизона македонцев расположенном в городе были рослые люди, но Дмитрий выделился бы и среди них.

– Сколько вы здесь? – спросил Деметрий.

– Почти две декады. Сегодня восемнадцатый день, но в городе мы поселились шесть дней назад. Один день ночевали в порту, потом Ника нашла нам комнаты в иудейском квартале. Кстати, если Эл не выйдет оттуда до заката, мы впотьмах туда не доберемся. Игорь был на борту корабля, может сегодня не возвратиться. Ольга и Ника остались в доме, где мы пока остановились. Патруля не видели.

– Тогда иди к ним. Назови дом и хозяина, мы разыщем вас завтра. Если Геликс близко, я бы отправился на борт сразу же.

От неожиданной встречи Алик забыл, что Дмитрий говорит с ним по-русски. Это неплохо, посторонний их не поймет, с другой стороны, они могу привлечь внимание.

– А ведь Эл тоже языка не знает, – встрепенулся Алик.

– Знает.

– Откуда?

– Она проходила кодирование в разное время по восемнадцати языкам. Она уже его знала.

– Зря она пошла одна.

– Любой входящий в город человек, мужчина или женщина, должны предъявить любую рукопись, имеющуюся при нем. Это царский указ. Нарушение грозит штрафом и изъятием документа. У Эл был с собой свиток, она предъявила его в библиотеку.

– Вы попали в город без приключений?

– С ними. Эл расскажет.

– Хорошо. Ждем.

По ощущениям Дмитрия, Алик пришел в себя или на время отстранился от ситуации связанной с Эл. Он отошел от Алика, облокотился о стену, сложил на груди руки и замер, разглядывая мощеную камнем мостовую.

Тем временем Эл вела беседу с одним из смотрителей библиотеки. Он произнес свое имя в интересном произношении – Эйдике. Имя могло быть ненастоящим, поскольку он был жрецом, мог иметь несколько имен. Внешностью он не походил ни на эллина, ни на египтянина. Эл не смогла похвастаться знанием местных этнических особенностей населения. Для далекого ее будущего эта эпоха оставалась в тени истории.

Эл умышленно поздно пришла в храм, намереваясь отдать свиток, может быть, продать или получить возможность придти снова, но процедура регистрации оказалась бюрократической, так что, она тут застряла. Единственное, что она могла объяснить о рукописи, что свиток содержит сведении по медицине. Сначала с ней говорил один жрец, потом другой, оба они дотошно изучали ее сокровище, потом появился третий.

Эл задала вопрос, едва он подошел:

– Меня подозревают в обмане?

– Как тебя называют? – спросил он.

– Елена.

– Откуда ты?

– Из Спарты.

– Место?

– Мантинея.

Предыдущие двое задавали те же вопросы.

– Иди за мной.

Эл шарила взглядом по окружающему пространству, не веря глазам своим. Она оказалась в святая-святых – Александрийской библиотеке, близко к хранилищу. Мало что в этой жизни могло вызвать столь сильное волнение. Эл шла за жрецом с мыслями о всех историках, которых знала и не знала. В этом было что-то эпическое, почти волшебное. Она вспомнила Тома, Самадина, Лайзу, Дубова, Бригара, даже Хёйлера и еще с десяток историков, с которыми работала эти годы. Впервые она усомнилась в том, верно ли было, открывать для будущего это время. Но, как подсказывал опыт, вычислять последствия в таких ситуациях глупо. Она лишь открыла возможности.

Эл старательно запоминала дорогу. Архитектура была четкой и лаконичной, прямые линии, колонны, ниши, строго и величественно.

Зал, куда они пришли, был не очень большим, только что они миновали пару залов циклопического размера, взгляд терялся.

Эйдике искоса наблюдал за ней. Здесь бывало множество посетителей, самых выдающихся ценителей искусства, философов, политиков, правителей, единым впечатлением для всех был восторг. Кто-то выражал его бурно, многословно, стихами, восклицаниями, пожертвованиями божеству, кто-то лишался дара речи и впадал в экстаз. Реакция этой девушки на окружающее показалась Эйдике не то что бы особенной, но редкой, это был восторг, но к нему примешивался взгляд столь внимательный, будто она хочет все запомнить. Никакой растерянности или смущения, она не показывала, словно видела то, что хотела видеть. Эйдике стало любопытно.

Сюда редко пускали женщин. Упоминание, что она спартанка вызывало его дополнительный интерес. Спарта уже миновала период своего величия, но нравы ее уроженцев всегда были предметом дискуссий. Мнение, что они поголовно равнодушны к искусствам, наукам, любым знаниям, кроме утилитарно практических, бытовало, как убеждение и было поводом для шуток и поговорок. Еще они считали ложь низостью и малодушием, а значит, есть вероятность, что свиток настоящий. Или кто-то обманул спартанку. У него уйдет время на то, чтобы установить истину.

Он разрешил ей сесть, зажег светильники, которые стали распространять не только свет, но и тепло. Снаружи наступил вечер, закат не скоро.

Он тоже сел, развернул свиток, который она предъявила, пробежал глазами ряды незнакомых знаков, в который раз. Он был знатоком редких текстов, в вверенном ему архиве хранилось два похожих документа. То, что он держал в руках, если не подделка, было крайне редкой находкой, этот текст был копией старого текста, знаки местами перепутаны, прочитать их Эйдике не смог. Поскольку язык свитка неизвестен, скопировать его нельзя, неизбежны неточности и ошибки при переписи. Согласится ли она его отдать для изучения или продать? Если она понимает его цену, то придется обратиться к эконому храма, цена будет не малая.

– Я лично дам расписку, что принял для изучения эту рукопись. Тебе придется на время ее здесь оставить. Согласна, Елена из Мантинеи, передать мне, архивариусу храма Сераписа, этот манускрипт?

– Не нужно расписки. Я верю твоим словам, – спокойно и с достоинством согласилась она.

– Я должен составить опись, расписка обязательное правило.

Он подал знак и из сумрака зала вынырнул писец. Он сел и приготовился записывать.

– Я спрошу. Ты должна отвечать правду. Писец запишет, – объяснил суть процедуры Эйдике.

– Спрашивай.

Жрец сказал писцу:

– Ее имя Елена, она из Мантинеи, что в Спарте.

Потом он посмотрел на молодую женщину. Усомнился, следует ли ему соблюдать процедуру целиком. Двое предыдущих его собратьев не стали ее расспрашивать, поскольку содержание ее рукописи вызвало у них сомнения в подлинности, и они отказались общаться с женщиной. Поэтому скучную часть с расспросами Эйдике придется провести самому.

Отчего же скучную? Своим своеобразным поведением Елена вызывала его интерес. Его статус требовал от окружающих почитания. Он служит самому Серапису. Она не опускала глаз в присутствии мужчин, не показала смущения, замешательства, неловкости, ей кажется все равно, что перед ней жрец. В общем, вела она себя не так, как он ожидал бы от женщины. Она не подала и признаков испуга, когда он предложил следовать за ней. Он предположил, что она могла быть царской крови, или же она невероятно смела, либо очень невежественна и не знает местных нравов. Если она так честна и прямолинейна, как говорят о спартанцах, он скоро все узнает.

– Когда ты прибыла в город?

– Сегодня.

– Каким путем?

– Караваном из Навкратиса.

– У тебя есть спутники?

– У меня есть охрана.

– Из какого ты рода?

– Мой дед был геронтом Спарты. Пожизненно.

– Ты аристократка?

– Да.

– Тебя учили?

Этот вопрос он задал мельком, многие кто приходил сюда были обучены письму.

– Да.

– Ты путешествуешь одна?

– С семьей.

– Почему не пришел мужчина?

– Я приехала в город сегодня. Я еще не встретила родных. Манускрипт принадлежит мне.

Итак, Елена была родовита, обладала независимым характером, умела читать и писать, у нее была семья и собственность. Все, что он до этого знал о ее народе, оказывалось правдой.

Ему следовало спросить замужем ли она, ее поведение убедило его, что у нее нет мужа, ему была не интересна эта подробность. Он посмотрел на нее и понял, что свиток ему интереснее женщины. Чем раньше он закончит с формальностями, тем быстрее осмотрит находку.

– Как ты получила эту рукопись?

– Мне ее подарил один знакомый. Он сказал, что это свиток по медицине. Язык, которым он написан, по древности поспорит с иероглифическим письмом этой земли. Он очень древний. Не свиток, а текст.

Эйдике удивился ее убежденности.

– Если мы убедимся в том, что рукопись такова, как ты говоришь, то она останется в этой библиотеке. Ее могут у тебя купить или изъять указом фараона. Поскольку язык текста пока нам не известен, скопировать его мы не можем. Тебе придется назначить цену.

– Этот свиток стоит очень дорого. И у меня есть человек, который, возможно его прочтет. У меня две цены. Серебро или услуга.

– Сколько серебра ты хочешь?

– Я не хочу серебра, я хочу услугу.

– Торгуясь со мной, ты торгуешься с божеством.

– Я буду торговаться с вашим экономом, – она улыбнулась, давая понять, что угроза ее не испугала. Его тон будто бы не произвел на Елену никакого впечатления. – Ты жрец, жрецам нельзя проявлять жадность или скупость, говорить об оплате.

Они сидели близко, он не успел двинуться, рукопись оказалась у нее в руках.

Она махнула ею, как чем-то малостоящим.

– Согласись на услугу, я попрошу помощи, а за свиток ничего не возьму. Ни одной лепты. Однако, что исполнить просьбу будет не легко.

Эйдике не решил сердится ему или смеяться. Он медлил с ответом.

Эл рассматривала то его, то писца, изучая их по очереди. Жрец вел себя сдержанно, а вот писец едва не выронил стилос, услышав ее последнее заявление. Она диктовала условия жрецу.

Поскольку Эйдике проявил любопытство, стоило быть до конца учтивой. Она обратилась с сообщением о свитке не меньше, чем к десятку людей в храме. Эл было решила, что ее не понимают. Сначала один молодой жрец, потом другой постарше пытались ее выдворить, она развернула ткань и показала свиток нескольким по очереди. Тот, что постарше позвал Эйдике. Едва взглянув на текст, этот жрец попросил ждать, поскольку она решила не выпускать рукопись из рук. Эл поняла, что никакого языкового барьера нет, к ней всего лишь отнеслись свысока. Когда Эйдике попросил ее пойти за ним в саму библиотеку, Эл поняла, что зацепка сработала. Определенно заказчики экспедиции хорошо знали, что ей дать.

Эйдике ее внимательно рассматривал, он тянул время, если она лукавит, то начнет нервничать или назовет цену.

– Уже поздно. Иди. Я отпускаю тебя. Приходи завтра, после утренней церемонии. Лучше, если с тобой придет кто-то из мужчин твоей семьи. Кто-то старший. Я позову знающих, если они удостоверят подлинность, я поговорю с экономом о цене. Ты знаешь, где будешь ночевать?

– Мы найдем гостиницу.

– Уже очень поздно, – сказал Эйдике – Недалеко от храма находится дом мужа моей сестры. С тебя не возьмут платы. Я попрошу дать тебе ночлег. В ночном городе без провожатого ты легко заблудишься, тебя может остановить ночная стража. Тебя не обидят, но задержат. Женщина на ночной улице – это плохо

– У меня хорошая охрана.

– Для охраны тоже найдется ночлег, – сказал он, умышленно проигнорировав ее уверенное заявление.

Попутно ему пришла мысль, что лучше держать ее на виду и больше узнать о ней. А кто лучше разговорит ее, если не другая женщина. В этом смысле его сестра, Алтея – хороший союзник.

– Мне позвать привратника? – подал голос писец.

– Ступай, ты свободен. Я сам провожу нашу гостью.

Он вывел ее из храма другим путем, прямо в храмовый сад.

– Где твоя охрана? – спросил Эйдике.

– На площади у храма.

Они обошли здание и, наконец, Эл оказалась с той стороны, где оставила Дмитрия. Почти стемнело. Жрец заметил, как из сумрака ближайшей к ним улицы спешно вышло двое людей. Оба в коротких туниках на военный манер. Один был вооружен, у второго он оружия не заметил.

Заметив Алика, Эл немного замешкалась. Она даже не знала, как его теперь зовут. Они не договаривались о ролях. Если Алик решит командовать, то испортит эту возможность знакомства с родственниками жреца храма Сераписа. Она знала, что Алик будет их ждать, но не предполагала, что задержится до темноты, что у нее будет такой спутник и заманчивое предложение переночевать.

– У нас будет ночлег, следуйте за нами, – властным тоном заявила она.

При этом она сделала предупреждающий жест, каким они общались между собой, условный знак не вмешиваться.

Когда Эйдике увидел впервые Елену, то счел, что по канонам красоты и пропорций она слишком рослая. Теперь он увидел охрану девушки и понял, почему она так спокойно и уверенно говорила, что не боится ночного города. Рассмотреть их в сумерках было затруднительно, но внушительные размеры обоих охранников говорили сами за себя. Эти двоим найдется место в македонском гарнизоне!

Они ушли не далеко от площади и повернули в переулок. У ворот еще горели огни, и дежурил привратник. Узнав Эйдике, он склонился в почтении и впустил четверых посетителей. Во внутреннем дворике было теплее, чем на улице, горели огни, в доме шумели люди, будто что-то праздновали, по двору носились разнообразные запахи.

Эйдике вдруг вспомнил одно малозначительное обстоятельство, которое только сейчас посреди жилого двора посетило его мысли. Запахи. Елена сообщила, что прибыла в город сегодня и поздно пришла в храм. Ни от нее, ни от ее спутников не пахло животными, а она сказала, что прибыла из Навкратиса с караваном. Она выглядела так, будто только вошла в город, а один ее спутник, ниже ростом пах городским дымом. Он внимательно посмотрел на гостей и заметил, что двое мужчин, охрана, предусмотрительно не вышли на свет, умышленно скрылись в тени. На свету стояла одна Елена, поза ее была спокойной и не носила следов усталости после путешествия и ожидаия. Одежда ее была чистой, точно она надела ее утром, в пыли были только ноги в сандалиях, которые едва виднелись из-за края хитона. Она, возможно посетила термы, перед приходом в храм.

Пока Эйдике ожидал хозяина дома, в голове его укрепилось еще несколько подозрительных наблюдений. Сами боги нашептали ему задержать Елену.

К ним вышел обширный с круглым животиком человек. Он осмотрел всех добродушным взглядом.

– Приветствую хозяина, да благословят боги этот дом и тебя, Братий, – первым обратился жрец. – Визит мой поздний, но короткий. Этой женщине и ее слугам требуется ночлег. Приюти их у себя до утра. Поручусь, что они добрые люди.

В доме его сестры часто происходили пиры, этот дом был гостеприимен, но Эйдике избегал праздных сборищ. Сейчас ему хотелось поскорее уйти.

– Какой же я хозяин, если не позову тебя к нам. Сегодня мы празднуем договор. Моя дочь выйдет замуж следующей осенью. Почти нас, и благослови будущих супругов, прошу тебя.

Братий веселым взглядом окинул тех, кого привел Эйдике. Ему слали приглашение с рабом, но не ждали на пир, жрец обычно не посещал семейных торжеств. Братий счел его появление непростым везением. Коротко осмотрев его спутников, он смог рассмотреть высокую статную девушку в дорожной одежде. Остальные были представлены как слуги, поэтому хозяин дома даже не посмотрел на них.

Братий жестом позвал кого-то, рядом возникла пара рабов.

– Покажите мужчинам, где спать, накормите. Девушку пусть отведут на женскую половину. Скажи жене, пусть она позаботится о ней. – Потом он снова обратился к Эйдике. – Идем же, поздравь мою дочь, я долго не задержу тебя, почти наш симпосий.

Братий увел жреца, и они ненадолго остались одни. Эл сделала шаг назад и услышала, как Алик едва слышно шепчет.

– Эл, что ты творишь? Мы так не договаривались.

– Ее зовут Елена, – поправил Дмитрий.

– Как зовут тебя? – прошептала она в ответ.

– Александр.

– Спокойно, – зашептала она снова, – ведите себя естественно. Утром уйдем.

К ним вышла женщина в сопровождении девушки, по виду рабыни. Женщина была не молодой, ворох дорогих одежд подчеркивал ее статус жены, а поведение – манеры хозяйки дома.

– Подойти ближе, не смущайся, – позвала женщина приятным низким голосом.

Эл подошла, встала напротив. Женщина поманила ее за собой, браслеты на ее руках зазвенели и зашуршали одежды. Она была крепко сложенной, но не грузной, как и хозяин дома, двигалась медленно, даже слишком медленно, гордо откинув назад плечи, она повела рукой в сторону гостьи, ее жест был нарочито ленивым.

– Брат сказал тебя зовут Елена, – пропела она. – Из Мантинеи? Где это?

– Это в Аркадии.

Женщина повернулась к ней в пол-оборота, Эл старалась идти за ней, именно, чтобы ее не донимали вопросами.

– Ты замужем?

– Я приехала, чтобы выйти замуж.

– Почему тебя не встретили?

– Потому что никто не знает, что я уже приехала.

Алтея обернулась, но из-за сумерек едва видела эту женщину. Она, так же не спеша, привела гостью к одной из комнат.

– Располагайся. – Хозяйка откинула занавес, закрывавший вход. – Я оставлю тебе эту рабыню. Ее зовут Лето. Она позаботится о любых твоих нуждах, не стесняйся приказывать. Лето, проводи гостью в купальню и принеси переодеться, одежду Елены следует почистить к утру.

Алтея ввела Эл в комнату, дождалась, пока Лето зажжет огонь. Два светильника на треногах развеяли мрак. Окон не было, Эл обратила внимание на эту особенность. Стены были завешены ткаными ковриками, на полу цветные тростниковые циновки, кровать – небольшое возвышение была закутана пологом, Эл сообразила, что возможно от насекомых.

– Тебе нравится комната? – спросила Алтея.

– Да, спасибо за ночлег.

– Ты голодна?

– Нет, благодарю.

– Я должна вернуться к гостям, здесь тебя не потревожат, гости – наши соседи и скоро уйдут. Ты просыпаешься рано?

– Не нужно меня будить, я проснусь сама, – ответила Эл.

Алтея пожелала, чтобы Морфей был добр к гостье и послал хорошие сны, и удалилась. Эйдике уже ждал ее на дорожке к воротам.

– Она необычная, – согласилась женщина, глядя на него. В ее голосе были все те же ленивые обволакивающие интонации. – Она знает географию.

– Меня не покидает подозрение, что эта женщина многое знает.

– У нее смелый взгляд, взгляд царицы, быть может, она владеет колдовством.

– Если она примет предложение остаться в доме, я буду тебе благодарен.

– Хорошо, – кивнула Алтея. – Ступай, ты устал, да благословят тебя боги.

Жрец ушел, пока не стемнело совсем.

Лето стояла в ожидании распоряжений.

– Ты умеешь говорить? – спросила Эл.

Рабыня кивнула.

– Проводи меня в купальню. Светильники погаси.

Эл вышла из комнатки наружу. Стены в комнате нагрелись, было душно, она бы с удовольствием устроилась где-нибудь под открытым небом. Лето вышла за ней, в руке у нее была медная лампа, инкрустированная цветным стеклом, она повела Эл еще дальше в глубину дома, приведя гостью к невысокой стене, она открыла дверь, и они оказались в еще одном внутреннем дворике. Эл увидела, как поблескивает вода в открытом бассейне.

Становилось все темнее, едва ли тут предполагалось купаться ночью. Луны не было. Лето повесила лампу на столбик у бассейна, а потом зажгла еще два, разместив их таким образом, что пространство у воды стало просматриваться. Эл увидела край бассейна и лесенку под водой для спуска. Она расстегнула фибулу, освобождаясь от дорожной хламиды. Девушка приняла ее. Эл взялась за шнур, опоясывавший ее хитон, но ловкие руки Лето перехватили концы шнурка, девушка попыталась развязать узел. Когда она запуталась, Эл засмеялась и остановила ее.

– Я сама, – сказала Эл.

Эл залезла в бассейн, вода за день нагрелась и была теплой. Она окунулась с головой.

Она заметила, как Лето удаляется из дворика, Эл огляделась, ее одежда еще лежала на краю бассейна. В одиночестве она смогла понежится в воде, подумала, как там ее парочка друзей.

Их поместили в разных комнатах. Алику досталось обширное помещение, в котором были сложены тюки, пахло специфически, но он мало обратил на это внимания. Он подумал, о том, что Ольга начнет беспокоиться, когда он не вернется. Он рассчитывал на Игоря, он уже мог быть на месте. Иначе Ольга и Ника начнут, чего доброго, искать их. Алик принял решение с рассветом исчезнуть из этого дома, Эл сама придумает, как это объяснить.

Когда Игорь объяснил систему расчетов и заметил, что Эл первой сообразила включить гравитационные силы космоса в расчет, Алик осознал масштабность той игры, в какую они решили сыграть. Шутка Эл по поводу его отправки в будущее для помощи навигаторам, была шуткой только отчасти. Он, как человек с опытом временных перебросок и знанием математической базы переброски, мог быть очень полезен. Убегать проще, чем догонять. Он думал о том, как сложно будет забросить сюда людей, на такое надо еще решиться.

Он принял сторону друзей, но перед коллегами ему было неловко. Алик не мог спать, день не был трудным, он не устал. Он решился выбраться из душного помещения во дворик и посмотреть на звезды.

Эл в эту минуту была занята тем же. Она отплыла к противоположной стороне бассейна, положила затылок на каменный край и легла на воду. Было почти тихо, лишь где-то далеко слышались негромкие голоса. Откуда-то тянулся сладковато-острый аромат пряностей. Темнота обостряла ее ощущения. Она рассматривала группу звезд над пятачком двора.

Наконец-то суета и тревоги последнего периода отступили. В будущее. Эл улыбнулась тому обстоятельству, что для них начало и конец горизонта событий поменялись местами. Здесь другое время, другие правила, другая жизнь.

Ее одиночество длилось не долго. Но пришла не Лето. Интересно, Дмитрий так же отличает людей? Эл не подала виду, что заметила постороннее присутствие. Легкие шажки, шорох одежды. Запах. Благовония. Некто присел на краю бассейна на корточки, не таясь, Эл различила силуэт. Эл не стала ничего говорить, это смутило ту, что пришла.

– Ты не замерзла? – раздался девичий голос.

– Вода теплая, – ответила Эл.

– Ты не рассердишься, если я войду в воду? Мне необходимо спрятаться, здесь меня не сразу найдут. Я дочь Братия и Алтеи, племянница жреца, что тебя привел.

– Если хочешь купаться – купайся, – согласилась Эл.

Девушка сбросила не всю одежду, на ней осталась тонкая нижняя туника, и она в ней вошла в воду. Эл подумала, что ей стоило бы поступить так же.

– Меня зовут Лаодика. А тебя Елена. Я знаю.

– Это праздновали договор твоей свадьбы? – уточнила Эл.

Девушка помолчала и ответила неохотно.

– Да.

– Не слышу радости в твоем голосе. Разве девушки не мечтают стать невестами?

– Я бы охотнее стала гетерой. Ты не гетера?

– Нет.

– Я случайно услышала, что ты путешествуешь одна. Я подумала о том, – она замялась, – что ты свободная женщина.

– Это твой дядя так решил? – задала прямой вопрос Эл.

– Нет. Так решила моя мать. Правда, что ты спартанка?

– Я замечу, что мое появление в доме стало событием наравне с семейным праздником, – сказала Эл с веселой интонацией. – Скажи, я пожалею, что согласилась на предложение твоего дяди? Я не люблю сплетни. Да, я – спартанка, это приравнивает меня к гетере?

– Моя мать поспешила увести тебя. Эйдике сказал, что ты необычная, и все мужчины хотели взглянуть на тебя.

– Ты тоже?

Лаодика уловила ноту недовольства в голосе гостьи.

– Нет. Я тут прячусь от матери.

– А еще от отца, жениха и его семьи? – уточнила Эл.

Лалика совсем юная девушка, возможно возраста Ники. Ростом она была не высока, хрупкая и скованная. При последнем замечании Эл она втянула голову в плечи.