Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

Другая девушка, а для Эфроима Ника был уже девушкой вполне достигшей брачного возраста, вела себя как мальчик, вольно и дерзко. Нике не удавались попытки скрыть под игрой в покорность и воспитанность свой нрав. Из нее бы вышла жрица-охранница для храма, а не невеста. Он настрого запретил неженатым членам его семьи попытки ухаживаний за ней, не потому что она не еврейка, в одежде Ника прятала кинжал, Эфроим побаивался ее реакции на ухаживания. Между собой юноши прозвали ее "дикая кошечка" и все равно глазели на нее и ее лодыжки, когда она мчалась по лестнице, подобрав подол, спеша куда-то. Она постоянно спешила, поэтому не ходила, а бегала по дому. Девушка отличалась вольным поведением, выпросила рабыню, и уходила в город без разрешения старшего. Как узнал Эфроим, Ника была младшей сестрой невесты Александра, это позволяло ему главенствовать над девушкой, но он проявлял неосмотрительность в этом вопросе. Эфриому не однажды приходило на ум поговорить с ним о неподобающем поведении девушки, но было неудобно лезть в дела гостей. Так же он заметил, что ей стоит держаться на расстоянии от македонских казарм и невольничьего рынка, но мастер усомнился, что она последует доброму совету.

– А как зовут твою невесту? – спросил Эфроим.

– Елена.

– Откуда она?

– Из Спарты.

– Спартанки своенравны и научены возражать мужьям, – Эфроим его пожалел, а потом удивился, когда лицо Александра расцвело счастливой улыбкой.

– Она уже возражает. Каждый день. А я ей. Мы похожи характерами.

– Когда супруги похожи характерами – согласия не жди, – заверил Эфроим.

– Я зашел к тебе по небольшому делу. Мне нужен твой совет, Эфроим. – Алик снял с пояса мешочек и высыпал на ладонь камни. – Я хочу знать их цену. И подскажи мне честного ювелира, которому можно их продать. Я хочу заказать кольцо с камнем в подарок, поэтому мне нужны твои советы. Какой лучше выбрать для жены? А когда ты увидишь мою невесту, ты сам все поймешь.

Эфроим улыбнулся, он был польщен таким доверием.

– Я не видел твою будущую жену. Увижу – тогда скажу.

В мастерскую опасливо заглянула одна из невесток Эфроима.

– Там девушка на пороге, – сообщила она.

– Красивая? – шутливо спросил у нее Эфроим.

– Она... – девушка оказалась в тупике. – ... Эллинка, быть может.

– Это Елена, – уверенно сказал Александр.

– Так уверен. Почему решил так?

– По замешательству твоей невестки, – с улыбкой ответил Александр. Он не хотел бы встречаться с Эл при свидетелях, но в этом доме свидетели все равно будут. Поэтому он жестом позвал за собой Эфроима. – Идем же смотреть.

Эл уже впустили во внутренний двор и на нее собрались посмотреть все домочадцы, кто был с утра в доме. И первое, что их сильно озадачило – она была одна и без вещей, со скромной котомкой на плече.

А потом Алика ждала еще одна неожиданность. Со второго этажа спешно, даже слишком торопливо спускался Дмитрий. Его помятый вид выдавал то, что он спал недавно, он затягивал пояс на ходу и был не обут. Им оставалось только крепко обнять друг друга, чтобы окончательно ошарашить свидетелей этой встречи. Алик на мгновение подумал, что так и будет, но они обменялись каким-то ритуальным приветствием, обхватив друг друга за предплечья и прикоснувшись лбами.

– Наконец-то! – гулко прозвучал голос Деметрия. – Вчера ждали.

– Караван опоздал. Климера, Деметрий, – восторженно ответила она. – Где Александр?

Деметрий мотнул головой в сторону, появившегося во дворе Александра и спешившего за высоким македонцем Эфроима. Она успела сделать несколько шагов в его сторону, когда ее лицо просияло, он со своей стороны решил не соблюдать условностей и обнял ее, приподняв над землей. Она засмеялась.

– И тебе, климера, – сказала она.

– Да. Мы волновались, – сказал он, отпуская ее.

Эфроим резким строгим жестом приказал любопытным удалиться. Хихикая и шурша, свидетели встречи стали прятаться под строгим взглядом хозяина дома. Эл встретилась взглядом с Эфроимом и сделала в его сторону приветственный жест, которому научилась в Мантинее.

Эфроим подметил поразительное сходство Елены и Ники. Юная сестра повторяла старшую внешне. Эфроим с некоторым опасением заметил себе, что если старшая имеет тот же нрав, то жизнь его дома станет беспокойной. С этими мыслями он заторопился обратно в мастерскую, поручив Александру самому заботиться о новоприбывшей. Он забыл о том, что Александр просил совета. И македонец обрадованный появлением то ли жены, то ли невесты больше не повторил свою просьбу.

Об утренней беседе с Александром Эфроим вспомнил за полдень, когда подбирая кусочки камня выискивая в чаше осколки взял в руки кусочек сердолика. Он уже утомился, пребывал в задумчивости, что-то потянуло его из мастерской, он вышел теребя в пальцах багровый осколок, прошел по дорожке от мастерской в большой двор. Вспомил утреннюю встречу и будто специально увидел в пространстве двора Елену, которая в подобной ему задумчивости стояла под навесом у двери на женскую половину и поворачивала в руке небольшую чашу. Она увлеченно изучала орнамент. Они посмотрели друг на друга. Она с чашей в руке, он с камешком встали друг напротив друга. Эфроим посмотрел на свои пальцы, опять на Елену, и вдруг они обменялись понимающими улыбками. Добрый взгляд Елены помог Эфроиму победить неловкость первой встречи.

– Что особенного в этой чашке? – спросил он.

– Рисунок, – ответила она. Потом помедлила и добавила лукаво. – И вкусная вода.

Взгляд ее переменился, стал изучающим, она отвела глаза. Глаза! Эфроим с удивлением обратил внимание, что они темные и глубокие. Черты лица отличались от привычных ему. Если рассмотреть по отдельности руки, лицо, фигуру, то она на вкус Эфроима красавицей не была, но весь образ целиком представлял что-то чарующее. Елена бросила на него короткий взгляд, ожидая продолжения беседы.

– Члены моей семьи не докучают тебе любопытством? – спросил Эфроим. – Я здесь глава, ты можешь мне пожаловаться на неудобства, не стесняйся.

– Благодарю, меня ни что не смутит.

Это уверенное заявление и спокойный тон заинтриговали мастера Эфроима.

– Ты видела, как делают мозаику?

– Нет.

– Идем, я покажу.

Она пошла за ним. Он привел ее в мастерскую и наблюдал, как она внимательно, сосредоточено осматривает пространство под навесом, корзины, в которых хранились куски камня и крошка, куски цемента, инструменты, начатую работу. Тростниковый навес тоже вызвал интерес Елены. Он завел ее в помещение где работал, заметил восхищенный взгляд, когда она увидела круглую миниатюрную мозаику прислоненную к стене.

Эл обратила внимание, что эта небольшая работа отличается яркостью красок. Полихромная мозаика играла яркими тонами. На ней была изображена женщина с охапкой цветов, такая же россыпь была набрана у ее ног.

– Хлорис? – спросила она.

– Нет. – Эфроим улыбнулся, – Моя жена считала, что это Афродита.

– Кто ее сделал?

– Мой учитель.

Эфроим удивился, все кто приходили посмотреть его работу, думали обычно, что сам Эфроим – автор мозаики. Он не припомнил никого, Елена оказалась единственной, кто увидел в этой работе "чужую руку".

– Почему ты сделала вывод, что не я собрал эту картину?

– Потому что... – Елена осеклась.

– Говори. – Эфроим по доброму кивнул.

– Она отличается от тех, что вокруг, от всех других, – Елена обвела взглядом комнату.

Им не удалось договорить. В мастерскую вошли Александр и Деметрий.

– Елена, мы ищем тебя. Ты хотела, чтобы мы пошли с тобой в город, – чуть строгим тоном сказал Александр.

Эфроим решил смягчить македонца.

– Это я увлек ее сюда, – сообщил Эфроим. Потом он подошел к Александру ближе и протянул ему обломок камня, который все еще держал в руке. Он поднял кусочек на уровень глаз македонца. – Ты спрашивал утром, какой камень выбрать. Этот. Возьми его. Мне будет приятно.

Мужчины увели Елену, Эфроим постоял около красочного панно Афродиты и пошел в свой угол работать.

– Если твое внимание будет сосредоточенно на библиотеке, нам лучше поселиться ближе к ней, – сказал Алик шагая рядом с Эл.

Эл с уверенной устремленностью шла в сторону библиотеки, словно заученным маршрутом.

По дороге ониа едва разговаривали. К молчанию Дмитрия, как и виду, он еще не привык, Алик решил, что он умышленно устраняется от контакта. А им было что обсудить после их последнего разговора, о необходимости защищать ее, о ситуации вообще. Сейчас стоило уединиться где-нибудь и построить стратегию. Алик надеялся привлеч к охране Игоря. По его последним наблюдениям их дипломатичный друг был способен поддержать общую задачу не только словами и советом. Он проще, чем Алик, воспринял перемены в их жизни. Брак не сделал Игоря мягче или беззаботнее, качественный скачек, который случился еще в Вене, продолжился преображением его характера, а их симбиоз с Ольгой и проникновенность позволяли ему концентрироваться на деле и обрести помощницу в лице жены. Алик хорошо понимал, что ситуация стала слишком сложной, чтобы они могли позволить себе роскошь действовать по одиночке. Настало время объединить усилия.

Его поразила та уверенность, с какой Игорь и Ольга поддержали эту авантюру с переходом. Они имели маленький опыт работы в разных временных условиях. Он опасался, что им будет трудноприспособиться, но ошибся. Друзья его удивили. Эфроим уже в Оле души не чает, Игорь быстро изучил город и занят тем, чтобы изобрести способ обозначить их присутствие. Он готов признать, что ему треднее, чем его друзьям.

Последний год он ощущал тупик: в работе, в отношениях с Эл, в перспективах на будущее. Дмитрий переживал катарсис, Эл – последствия видения, Ольга и Игорь – перемену в отношениях, а его состояние было странным. Он опасался, что придется гнаться за событиями, но нет, новые возможности и обостренное чувство опасности, как на краю пропасти, заставили его снова собраться, будто он опять оказался на войне.

В отстсуии общей стратегии действий он ощущал тревогу.

– Эл, может ты пойдешь одна? – спросил он.

– Солон просил привести мужчину. Я не пришла вчера, мне предстоит оправдываться, так что мне нужен один из вас. – Эл обернулась, осмотрела обоих. – Лучше ты, Александр, нужно дать опнчть, что рядом с о мной не однин мужчина. Деметрий, не обижайся, но твоя мрачность пугает людей ипривлекает внимание. Мне нужно завоевать расположение жрецов, а для этого нужен менее грозный спутник.

– Я пойду, – согласился Алик.

– Если так нужно, – кивнул Дмитрий. – Что мне делать?

– Найди дом Пелия, проверь дома ли он. Нам бы поговрить уединенно. Дом Эфроима полон людьми, там много глаз и ушей, нам нужно изолированное место.

– Лин и Алкмена ищут нам дом, Ника с ними, я надеюсь, – заметил Александр. – Можно их поторопить.

– Дом – это хорошо. Наше положение мало чем отличается от того, когда мы осваивали будущее. Нам нужно перенять местные манеры, для этого придется жить среди местных. Если вы спросите сколько мы тут пробудем, я не знаю. Сегодня постараемся устроить совет. Сделаем это на борту Геликса, если Дмитрий не отыщет укромное место.

– Начну сейчас, – сказал Дмитрий и свернул на первом же перекрестке улиц.

– А я-то думал, что он от тебя не отстанет, – с улыбкой заметил Алик.

Эл проигнорировала его замечание.

– Давай уточним, кто я тебе, – сказала она после некоторого размышления.

– Я бы с радостью назвал тебя женой, но замужество здесь сильно ограничивает женщину. Я уже назвал тебя неветой.

– Удачное совпадение. Я сказала жрецам в библиотеке, что собираюсь выйти замуж. Помнишь жреца, устроил нас на ночлег? Я сказала, что вы моя охрана. Если он проявит любопытство, скажи, что ты в тот день только прибыл в город и не нашел, где остановиться. Скажи, что наши отношения не касаются сути дела. Это на случай, если мой социальный стстусбудет влиять на дело.

– Я понятия не имею, как поступают местные мужчины в таких случаях, а спрашивать рискованно. Из того, что мне пришлось наблюдать в доме Эфроима, все зависит от характера женщины, – Алик улыбнулся, чтобы смягчить напряженность. – Например, домочадцы не спорят со средней невесткой нашего хозяина, потому что она криклива. А слово Эфроима – в доме закон. А если жрецы посчитают, что ты – лицо второстепенное?

– Вот я и собираюсь это проверить. Нужно дать понять, что только со мной придется договариваться. Импровизируем. Подыграй.

– Конечно.

Добиться встречи на этот раз оказалось не трудно. Она назвала имя Солона и, спустя короткое время, опять стояла в том же дворике. Солон вышел и встретил коротким привествием.

Молодые люди ему понравились. Ее прежний провожатый был слишком суров. Едва ли он был старше ее, но от Эйдике он уже кое-что знал о Елене и их первом ночлеге в городе. У Елены был вольный нрав и неприятие местных законов гостеприимства. Эйдике был строгого воспитания, потому Елана вызывала его подозрения, а Солону напротив нравилась ее свободная манера вести себя..

– Примите извинения за то, что не пришла в назначенный день, меня задержали неотложные дела, – после приветствия сказала Елена.

Солон вдруг решил, что ее неотложным делом мог быть этот высокий молодой мужчина, который бросал на ее чувственные взгляды. Ему нравилось быть рядом с ней и любоваться ею. Влюбленность очень трудно утаить.

– Это был я, – он тут же ответил на мысль Солона. Оправдание было таким своевременным. – Мы очень давно не виделись.

Солон ответил улыбкой.

– Прояснилось ли что-нибудь относительно текста? – спросила Елена.

– Да. Признаюсь, что рад тому, что вышла задержка. У меня так же были неотложные дела, а мне бы хотелось принять участе в этом деле..

– Тогда я могу еще кое-что показать.

Она добыла из своей сумы четыре глиняные таблички связанные простой веревкой.

– У меня есть еще и это. Они были в моих вещах, что пришли с караваном вчера. Они из той же земли, что мой пергамент.

Солон посмотрел на нее с нескрываемым интересом. А ее спутник, имени которого Солон еще не успел узнать, посмотрел с изумлением.

Приняв из рук Елены хрупкие на вид глиняные пластинки, он осмотрел их по очереди. Какая же память у этой девушки, если она смогла сопоставить надписи на глине с текстом табличек, при этом свиток у нее отсутствовал. Солон сделал вывод, что она либо знает знаки, либо знает язык.

Он припомнил об оплате. Она предложила эти тексты в обмен на услугу и показывает другие, не получив платы за предыдущий документ. В ее поступке он отметил стремление получить нечто помимо платы..

Солон тронул свою ухоженную бороду.

– Следуйте за мной.

Он увел их из перестиля в дальние комнаты библиотеки, где недавно работал. Приказал подать сидения гостям.

Они ждали пока Солон молча рассматривал таблички.

– Кто-то из твоих родных знал медицину? – обратился Солон к Елене, спустя время.

– Мой дядя Тересий был врачом. Когда он умер некоторые его вещи мне позволил взять его сын. У него не получилось изучать медицину, и эти тексты были ему не нужны.

– А ты не знаешь как они попали к твоему дяде?

– Он привез их из путешествия. Я слышала, будто бы он купил много тексов по медицине в Эдессе.

Солон покивал.

– Ты не спросила об оплате, – напомнил Солон.

– Что же решили мне предложить? – спросила она в ответ.

– Я готов помочь тебе в поисках. Я так же просил Эйдике содействовать тебе в получении денег.

– Вы поверили что мой текст подлинный?

– Все решилось вчера, когда один из наших братьев решил загадку с этим текстом. Все получилось проще, чем мы полагали.

Елена улыбнулась радостно и сказала:

– Мне интересно, в чем же секрет?

Солон взял со столика сверток ткани, развернул и показал ей тот пергамент, что она предъявила в библиотеку. Он повернул его к свету и показал на свет.

Алик следил за тем как Эл, привстав с сидения, с неподдельным интересом изучает этот документ. Она не рассказала ему предысторию, он понятия не имел, что происходит. Ему тоже стало интересно, в чем секрет свитка. Взгляд Эл был заитересованный.

Когда инопланетяне всучили ей этот "пропуск в библиотеку", ей не слишком хотелось его использовать.

Когда она шутила о кодексах с Зентой, то имела в виду масштаб сил вне человеческих возможностей, где человеческие законы ограничены и будут помехой. Совсем иначе она воспринимала эту ситуацию. Земное прошлое было объектом ее охраны несколько лет, уважать это прошлое – это ее внутренняя обязанность, не продиктованная ничем, кроме советси. Явиться с поддельным свитком в известнейшую библиотеку было решением не простым. Подозрительность обуревала ее все время, когда она думала о свитке. Она сомневалась, что в подделку поверят, менее всего ей хотелось бы обманывать местных, водить в заблуждение, недооценивать их возможности и проницательность. Обман может перчеркнуть эту позможность. Найти документ в этой обширной и многоярусной библотеке, было задачей сложной. Она охранялась как сокровищница.

В Мантинее ей буквально повезло, она не лгала, на руках у нее оказались подлинные таблички, которые согласился продать упомянутый в разговоре племянник врача. Библиотека в накладе не останется.

Ей не хотелось применять жесткие методы разветки будущего и проникать в библиотеку незаконным путем, она чувствовала уважение к этому храму знаний и чувствовала внутренний запрет на резкие действия.

Пока она изучала знаки, Солон наблюдал за ней, за этой маской спокойствия что-то происходило.

– Я не могу объяснить то, что вижу, – сказала она, но Солон подумал, что она лукавит.

– Его оттиснули в зеркальном отражении.

– Его можно прочесть?

– Можно, – заверил Солон.

Он увидел, как девушка облегченно выдохнула.

– Я волновалась, что вы сочтете меня обманщицей, – призналась она вполне искренне.

– А теперь я хотел бы знать, что ищешь ты? И причина мне интересна более, чем предмет поисков.

Елена помолчала. Он мельком посмотрел на ее спутника, тот ждал с отрешенным видом, ему суть была мало интеерсна.

– Я не спросил имя, прости мою невежливость, – обратился он к молодому человеку.

– Александр, – коротко ответил тот.

Солон любил угадывать имена. Он знал много имен, египетских, эллинских, финикийских, много прочих. Так же как имя Елена не подходила девушке, имя Александр подошло ее спутнику.

Елена наконец ответила ему.

– Это сложная и долгая история, не хочу попусту сотрясать воздух, скажу лишь, что я отдаю мой давний долг, – она сделал паузу, склонила голову, посмотрела на Солона из-под бровей, потом на Александра. Солон заметил, как молодой человек кивнул в ответ, словно разрешая ей сообщить причину. – Я пообещала не выходить замуж, пока не разыщу один старинный знак. Это старый семейный долг, а я последняя в семье.

Алик напрягся, чтобы его лицо не вытянулось, ему пришлось стиснуть зубы. К счастью он раньше изобразил нужную гримасу, чем Солон перевел взгляд с Эл на него.

– Вы ее жених? – Солон уточнил это потому, что в его представлении эти двое были уже чем-то связаны. Его менее удивило известие, что они уже женаты.

Спутник Елены многозначительно помотрел на него.

– Это рискованное обещание, – Солон был озадачен. Однако, это объяснение было хоть и неожиданным, но интригующим.

– Кто-то из родственников поставил такое условие? – спорсил Солон.

– Нет. Уже некому было взять с меня слово. Я приняла решение сама, – твердо с некоторым трагизмом заявила Елена.

На этот раз Солон успел уловить противоречивый взгляд Александра.

– Поэтому ты покинула Спарту?

– Нет. Не поэтому.

– Могу я проявить больше любопытства и спросить тебя, что заставило тебя уехать?

– Римляне. Там стало слишком много римлян, – Елена чуть сверкнула глазами и гордо приподняла подбородок. – У меня был выбор – добровольно отдать земли семьи Риму или выйти за римлянина.

– Но это одно и тоже, – заметил Солон.

– Я отказалсь от всего, – ответила она с достоинством.

Солон кивнул. Объяснений было довольно. Он решил вернуться к сути ее поисков.

– Как же должно выглядеть то, что ты ищешь?

Елена взяла вощеную дощечку и стилос, что лежали тут же, на столе, перед Солоном, ловко орудуя инструментом, начертила что-то, потом повернула изображение, показывая собеседнику.

Солон всмотрелся. Нахмурился. Чуть отпрянул. Поднял брови. Он промолчал. Снова посмотрел на Елену, в его взгляде смешались удивление, вопросительное выражение и сомнение.

– Это редкие символы.

– Начертить смогу только эти, остальные могу узнать, если увижу. Одного не хватает, – сказала она уверенно.

– Какого же? Как можно найти что-то, плохо зная, как оно выглядит.

– Я примерно знаю, как выглядит криптограмма, я хочу увидеть точное изображение. И оно когда-то хранилось в этом храме, – сказала она, чуть смутившись, и закусила губу.

Солон снова нахмурился. Она понимает о чем просит? Не всякий посвященный знает, как выглядит то, что она нарисовала. Значит, она знает цену своему свитку и своей просьбе. Он перевел взгляд на Александра, тот без интереса к их разговору изучал роспись на стене и убранство комнаты. Он не смотрел на невесту и на него к удовольствию Солона.

– А если то, что вы ищете не найдется здесь? – спросил Солон.

– Это отказ? – напрямую спросила Елена.

– Это не просто символы... – начал Солон.

– Они священны, я знаю, – кивнула Елена. – Эйдике упомянул, что я, вероятно, занимаюсь магией? Мне показалось, что он так подумал.

Что-то успокоило подозрительность Солона. Взгляд. Знание о том, что ищет. Интонация голоса. Или то, как краем глаза он заметил, будто Александр улыбнулся последней фразе, как улыбается мужчина, когда женщина говорит глупость.

Он тут же принял решение.

– Я должен обдумать эту просьбу. Я говорю: должен, поскольку она касается не только моей должности, но и моего жреческого сана.

Они оставили озадаченного Солона.

– А он внимательный, – заметил Алик, когда они ушли с площади в город. Он рассмеялся. – Эл, каждый раз поражаюсь, с какой быстротой ты способна придумывать истории о себе. Я бы с трудом упрекнул тебя во лжи. Если бы не знал, что ты не последняя в семье и твои земли есть кому защищать. От тебя. И римляне! Римляне здесь причем?

– Лет через двадцать Рим окончательно завоюет Спарту.

– Ты туда летала, – сделал вывод Алик.

Эл кивнула.

– Вы как-то сообща быстро закончили разговор. Я могу понять, чгео он испугался, а ты? Он занервничал, когда ты нарисовала знаки. Его беспокойство выдает осведомленность. Он их видел. Ты в таких случаях не отупаешь.

– Не могу угадать, в какую историю мы попадем, благодаря нашим братьям по разуму. Да что там по разуму, по культуре, как только что выяснилось. То что я нарисовала, я видела на борту у наших заказчиков. Теперь придется объясняться, желательно просто и внятно, откуда я знаю эти символы. А я еще не придумала. Хорошо, что не было расспросов. Такое на ходу придумывать рискованно.

– Я тоже был на борту у гостней, но надписей такого характера я там не видел.

– Они их не прячут, но в некоторые залы посторонних не пускают. Мне они показали свои священные залы, потому что мой статус, что-то для них значит. Криптограммы висели в некоторых помещениях. Сейчас уже поздно интересоваться, что они означают. По ходу соображу.

– Ты что, гуляла по их кораблю?

– Да. Мне было можно.

– Эл, отчего такое отношение?

– У меня только одно объхяснение. Радоборт прдставил меня, как высопосотавленную особу. Иерархия влсти – часть их культуры. Возможности развития определяют статус. Осмелюсь утверждать, что это часть религии их мира. Они все это время, пока иы работали в службе могли узнавать, что происходит. Я искала письменные документы, они наблюдали за нами и знали о свитках. Дождались момента, когда Служба Времени пойдет на договор. И... У них завидное терпение. Теперь мы наверняка знаем, что, обладая технологией переброски в прошлое, они не нарушили границ. Их отлет к Юпитеру был мерой близкой к отчаянию.

– Эл, ты так серьезно воспринимаешь их проблему. Почему?

– Я видела, как разрушаются цивилизации. И все начинается с незаметных мелочей. Для землян их просьба – мистика, прихоть, мелочь. Я иначе к этому отношусь. Они лучше знают свой мир. Радоборт не спроста их ко мне отправил. Мы беседовали когда-то и я рассказала, что работала на катастрофах. После миров я не понимала значения его поступка. Они передали мне то, что связало прошлое и будущее моих миров, а взамен попросили, существенное и жизненноважное для их мира. Они производят равноценный обмен, по их мнению. Все это вместе заставляет меня относиться к ситуации со всей серьезностью. Я поменяла свое отношение к этому вопросу с некоторым опозданием. Я никак не могу уловить их отшение к землянам. Отсюда все опять кажется другим.

– Меня тревожит этот твой новый подход к жизни. Как я могу помочь тебе, если ты не все рассказываешь. Эл, я не хочу опять вернутся к ситуации непонимания, которая была до войны, на войне, после нее, вплоть до твоего возвращения. А виной тому – тайны. Попробуй меня понять, если ты такая чуткая. Ты готова поменять взгляд на все, кроме нас. – Он остановил себя. – Прости, не должен тебя вопитывать.

Они вновь были вдвоем. Он вспомнил, как она в последний раз уступила его напору и согласилась провести с ним часть дня. Он ощутил себя счастливым нанадолго, а потом она пропала, не сказав ничего.

С какого-то момента их разлуки он начал ощущать потребность быть с ней рядом. Ее отсутствие становилось новым испытанием. Верояно в прошлом он уже переживал такое состояние, но не так остро. Она же должна чувствовать.

Он дотянулся до ладони Эл и взял ее за пальцы. Причина не в том, что они редко виделись. Стоило к ней прикоснуться и сомнения, обида и жедание ворчать улетучились. Он смог улыбнуться.

Эл думала о своем. Обнадеживать его она не собиралась. Ее молчание было честным.

Его ум был занят дургими проблемами. Время, когда он переживал молча миновало. Ставить ему условия было жестоко. Она смогла улыбнуться в ответ и стиснула в ответ его руку.

Они шли через Ракотис, было время между утренними часами и полднем. Прохожих было мало, в этой части города, жило много египетских семей, это были трудолюбивые люди независимо от положения в городской иерархии. Они предпочитали старый уклад жизни и распорядок. Здесь было спокойнее, чем в греческой части, в центре, где было многолюдно из-за кипучей общественной жизни. Аристократический центр жил иначе, чем старая часть города.

Он предложил погулять, "изучить город ногами". Попутно Алик подумал, что рядом вскоре непременно возникнет вездесущий Дмитрий, теперь Деметрий, нужно пользоваться его отстутвием. Чтобы не вышло, как в поговорке – "помяни черта..." – он решил больше не думать о нем.

Они брели за руку по улочкам. Эл на свое усмотрение сворачивала куда хотела, он ей не мешал. И вот они оказались на берегу канала, соединявшего большое озеро на юге с морем.

Канал был судоходным. Тут было больше суеты, шума и людей. Эл выбрала дорогу берегом. Она наблюдала жизнь у воды, а он наблюдал за ней. Эл, не дойдя до гавани, повернула к центру.

– Не успел тебя расспросить, как у вас все прошло во Франции? – спросил он.

– Предсказуемо... Неплохо.

– Как Дмитрий?

– Помог. Он надежен, можешь не сомневаться. Не верила бы в него – не взяла бы с собой.

– С ним будешь работать только ты?

– Точнее он со мной. Тебе бы с Геликсом переговорить, он нашел какую-то погрешность в датах. Возможно, потому нет никого, кто бы за нами наблюдал. Возьми Игоря, проверьте еще раз.

– Эл, мы ошибки не сделали, – заверил он.

– Не мы. Кажется, возникнут проблемы на той стороне.

– Ты скучаешь без патруля?

– Я настроена агрессивно. Нам присвоили красные метки. Но все равно не хотела бы, чтобы кто-то погиб.

– Одно дело пострадать в схватке с нами, совсем иное – ошибка при переброске. Вина не наша. Я начинаю разделять общий энтузиазм, если тебе интересно. Совсем не хочется нянчиться с патрулями, как в Вене. Игорь в подробностях рассказал, что случилось после смерти Самадина. Они не правы относительно тебя. Что требуется, чтобы мы из нарушителей превратились в легальную экспедицию?

– Служба Времени мне больше не интересна. Единственный, кто меня там интересовал – это Самадин. Самадина больше нет, и пусть Служба со своими интригами застревает где угодно. Ему не было равных, вернутся к старым методам – будут терять людей снова и снова. Метод работает, мы это знаем. Доказывать комуто свою праводу – только тратить силы. Если б этот проход не совпал с другими момими интерсами, я не стала бы так ристковать. Я могу почтить память Самадина другим способом.

Эл настроена решительно и она была заразительна. Нет лучше способа быть рядом, чем участвовать в этой авантюре. Она слетала в Мантинею, поставила в тупик хранителя библиотеки, добыла где-то таблички. С таким настроем их ждет приключение с размахом.

Алик редко переживал кураж и удовольствие от трудных ситуаций. Во время войны он редко вкушал эмоциональные плоды победы, вспоминая жертвы и всегда ожидая, что триумф сменится новыми трудностями. Все немного изменилось после их свадьбы. Рядом с Эл, тогда он ощутил восхитительное упоение победой, свершением. Ее любовь стала осязаемой, получила реальное воплощение и подарила ему такие переживания, которые прежде он только воображал. Без нее он возвращался в унылое равновесие и рациональную жизнь. Он был не против приключений, но не желал бы ничего слышать о мирах. Пока она выхаживала Дмитрия и переживала видение, он успел подзабыть, каково это так себя ощущать. В то утро, когда она и Дмитрий пришли в город, он на расстоянии почувствовал эту особую волну, подобную приливу.

– Тебе нужна какая-нибудь особенная помощь по поводу рукописи? – спросил он.

– Нет.

– Ты так и будешь совершать короткие набеги на библиотеку?

– Да. Хоть каждый день. Они ко мне либо привыкнут и начнут доверять, или отвадят. Мы никуда не торопимся, нужно тут обжиться.

– Эл, а если они не бросят сюда патруль? Если не рискнут.

– Оставить меня в прошлом? И придется привлечь навигаторов из Космофлота. Ух, что будет, когда там узнают, что я работала на Земле. Меня тут не оставят. Не рискнут. Твоя задача их не пропустить. С завтрашнего дня я предпочту ходить в библиотеку одна, или с Дмитрием, а вам нужно заниматься патрулями.

– Но твое задание не менее сложное.

– Оно требует только моего участия. Криптограмма, что я ищу не общедоступна, иначе инопланетяне давно бы нашли символ. У них почему-то не получилось проникнуть сюда раньше. Они объяснили это тем, что у них нет такой практики. Бесконтактное исследование результатов не дало. У меня не было времени узнать об их предыдущих исследованиях. Но если они выйдут с кем-то на контакт помимо нас, Геликс предупредит. По их поведению я поняла, что обманывать меня им не выгодно.

– Почему ты?

– Причина могла быть в моем происхождении. Чтобы ты сделал, если бы столкнулся с цивилизацией, которая верит в существование множества богов, управляющих судьбами людей, силами природы, стечением обстоятельств, и тебе нужно было бы узнать у них тайну?