Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

– Я не знала, что ты тут. Я помешала твоему уединению невольно.

– Помешала, – согласилась Эл. – Но я, кажется, понимаю, почему ты прячешься. Ты не хочешь выходить замуж? Верно?

Лаодика помедлила с ответом.

– Я не в праве спорить с родителями, вернее, с отцом.

– Можешь ничего не рассказывать, если неприятно. Жениха не ты выбирала, – понимающе сказала Эл.

Лаодика очень грустно вздохнула.

– Ты замужем? – спросила девушка.

– Это так важно?

– Конечно, важно! – Лаодика воскликнула и умолкла. Потом она с пылкостью подростка плеснула руками по воде. Потом стала смывать краску с лица. Она не скрыла своего настроения перед гостьей. – Есть ли в Ойкумене такая земля, где женщина может сама выбирать себе мужа? Может тебя послали мне боги и твой совет мне поможет.

– Но ты не захотела бы услышать мнение созвучное мнению твоих родителей.

Лаодике сжалась еще больше, Эл в тусклом свете различила, как помрачнело ее лицо.

– Он тебе настолько не нравится? – спросила Эл.

– Я его не знаю. Сегодня я видела его второй раз. Он приехал из Афин, где обучался. Он не говорит со мной.

– Может быть есть другой, кого ты любишь?

– Нет. Нет никого, кого бы я любила. Я хочу быть свободной.

– Ты считаешь, что чужому человеку следует так откровенно рассказывать свои секреты? – Эл решила остановить поток ее признаний. Прежде всего потому, что ситуация была ясна, еще их могли подслушать, и наконец, Эл не собиралась принимать никакого участия в судьбе этой юной особы. – Не продолжай, я все уже поняла, если это обычай, можешь ли ты противиться?

– Я хотела просить тебя о помощи. Пожалуйста, не откажи мне. Это важно для меня, как сама жизнь.

– Я чем-то могу тебе помочь?

– Помоги мне испросить оракула?

– Что? – Эл засмеялась. – Зачем тебе я? Пойди к нему сама.

– Я не могу. Я уже была. Я спрашивала дважды. Я... Отец... он приносил дары...

– Он купил предсказание?

Догадка Эл воодушевила девушку, она осмелилась приблизиться к гостье вплотную. Эл ощутила запах ее волос и дыхание.

– Помоги мне, да благословит тебя Гермес.

Эл скосилась.

– Твой дядя жрец, разве он не может?...

– Он и повезет меня в дом мужа. Сегодня отец договаривался с ним. Умоляю тебя. Помоги. Только не говори никому. Я дам тебе мою вещь, навести предсказателя в Махесисе, в общине. – Лаодика решительно выдернула заколку из волос и сунула в руку Эл. – Это место за некрополем, нужно полдня идти от Ворот Луны или плыть на лодке по озеру, а верхом на лошади совсем недолго. Если предсказатель возьмет меня в общину, я готова уйти из семьи. Если я останусь свободна от брака, я отдам тебе все, что у меня есть. Умоляю тебя, Елена.

Тут Эл зажала ей рот и прижала к себе.

– Молчи. Сюда идет Лето. Если она спросит, где я, скажи, что ушла спать.

Эл отпустила девушку. Лаодика услышала тихий плеск воды, обернулась и увидела, как спартанка, набросив на тело ткань, исчезла во тьме.

Лето появилась не сразу, девушка успела удивиться странному поступку гостьи и решила подыграть ей.

Лаодика ненавидела эту рабыню, мать приставила к ней Лето шпионить, едва родные догадались, что жених ей не угоден. Без Лето Лаодика шагу сделать не могла. Алтея тщательно расспрашивала рабыню о дочери. Теперь мать послала Лето шпионить за Еленой. Лаодика вышла на свет, и наградила Лето саркастической улыбкой, на глазах у рабыни выходя из купальни. Лето отпрянула и испугалась, она держала в руках тонкую тунику для гостьи.

– Ты плохо служишь гостье, – заявила Лаодика, вырвала ткань из рук рабыни и хлестнула ее по лицу. Потом Лаодика подняла свой гимантий, не дожидаясь пока рабыня ей прислужит, набросила на плечо. – Она ушла спать. Собери мою одежду и поди прочь, я сама отнесу ей тунику.

Лето замерла в нерешительности.

– Поди прочь, я приказываю! – прикрикнула девушка и замахнулась опять.

Рабыня отступила.

Лаодика взяла одну из ламп и пошла в ту часть дома, где могли поселить Елену. Она подозревала, что Лето обязательно последует за ней, подслушивать. Поэтому, едва оказавшись за пределами двора, она побежала по каменной дорожке. Родительский дом и его порядки были ей известны с детства, она увидела свет, сочившийся сквозь занавес одной из комнат, и смело направилась туда.

– Елена, ты еще не спишь? Я принесла тебе чистую одежду. Отдай мне свою, я прикажу отчистить ее к утру.

Елена отодвинула занавес и встала на пороге. Лаодике, наконец-то, удалось рассмотреть ее лицо. Девушке померещилось, что сама Афина смотрит на нее, по телу побежали мурашки. Елена смотрела строго.

– Спокойной ночи, – пожелала Эл, забрала у Лаодики одежду и закрыла занавес у нее перед носом.

Направляясь к постели, по дороге гася светильник, Эл подумала, что это игра судьбы. Второй безумный подросток за один день.

Глава 8

Утром гостью и ее охрану не нашли в доме. Раб у ворот признался, что выпустил их по очереди, сначала одного из охраны, потом девушку с сопровождающим. Они просили благодарить хозяев.

Алтея испытала чувство досады. Гости нарушили правила вежливости. За дневными заботами она предпочла забыть о ночных посетителях.

Эл пришлось ожидать Эйдике достаточно долго. Поскольку жрец просил, чтобы ее сопровождал мужчина, за ее спиной был Дмитрий. Люди задерживали на нем внимание. Они стояли в наосе храма, сегодня здесь было немноголюдно.

Прежний Дмитрий уже проявлял бы нетерпение, теперь стоял заложив руки за спину, не меняя позы. Временами Эл казалось, что он спит стоя.

Эйдике не пришел лично вместо него появился другой человек.

– Ты Елена из Мантинеи? – спросил он. Эл кивнула. – Следуйте за мной.

Он повел их другой дорогой, они оказались в прямоугольном дворе перистиля, соседствовавшем с храмом. Это, как позднее поняла Эл, была часть здания, примыкавшая к библиотеке. Серапейон представлял комплекс зданий, кроме храма было несколько построек и сады. Во дворе их ожидал Эйдике.

Эл поклонилась ему как знакомому. Он не приветствовал ее никак, не начал разговор. Эл молчала, жрец подождал, пока его посыльный удалиться.

– Доброе утро, тебе Елена и твоему спутнику, – поздоровался Эйдике.

– Доброе утро, – Эл опять мягко склонила голову.

Теперь он при свете утра мог разглядеть не только спартанку, но и ее охрану. Эйдике предположил, что он больше чем охрана, если она привела его с собой. Вчера вечером он казался крупным и грозным, теперь производил впечатление человека спокойного и уверенного в своих силах, вовсе не орудия Ареса. Эйдике не разбирался в воинском искусстве, юношей практиковался только в борьбе и гимнастике, но воинов повидал достаточно. Первое, что заметил жрец – странные шрамы на его руках, оголенных до плеч. Ни предплечья, ни ноги не были покрыты следами, которые образуются от ношения доспехов, несколько рубцов и ожогов, которые он заметил, отличались от тех, что он видел на воинах. Это смутило его так же как запахи накануне. Эту деталь он отнес к числу своих интересных наблюдений.

Он опять осмотрел Елену, следуя прежнему ходу мыслей, заметил несколько деталей. В глаза бросался ее по-прежнему прямой взгляд, в котором его сестра различила царственность. Руки девушки сообщили ему о том, что она знакома с тяжелой работой. Кисти были хорошо развиты, были крепкими. Она не носила украшений. Елена словно невзначай убрала руки за спину, когда поймала его изучающий взгляд.

– Мы рано ушли из дома ваших родственников, при случае я принесу извинения, но я спешила, – заговорила она. – Мы чего-то ждем?.

– Мы ждем еще двоих знатоков старых текстов. И эконома. Таковы правила, – уверенно сообщил Эйдике.

Она оговаривала условия с ним лично, но слух о его намерении пригласить сведущих служителей библиотеки, дошли до ушей хранителя казны, он захотел присутствовать. Вчера Эйдике согласился бы заплатить за свиток, а по утру решил, что эконом ей много не заплатит. Он решился уточнить, пока не было посторонних.

– Ты вчера говорила об услуге, которую хотела бы получить взамен рукописи. Какова она?

– Мне нужно найти один редкий символ, – сообщила Елена.

– Это магический знак? – осведомился Эйдике, потому что вспомнил замечание Алтеи о магии, которой может владеть эта женщина.

– Полагаю так.

– От кого же тебе известно об этом?

– От того, кто дал мне свиток. Я расскажу эту историю лишь в том случае, если платой будет не серебро, – настаивала на своем Елена.

Эйдике заметил, что к ним идут те, кого он пригласил проверить свиток. С ними шел и эконом, на поясе у него болтался мешочек. Эйдике знал, что он носит с собой некоторое количество серебряных брусков и мену, чтобы взвесить плату.

– Не спеши торговаться, – посоветовал Эйдике, посмотрел на Елену предупредительно.

Она слабо улыбнулась и чуть кивнула.

Дальше ей оставалось отдать свиток и молчать.

Эл наблюдала, как ученые мужи, проводят "экспертизу" свитка, в полном молчании рассматривают и чуть ли не на зуб пробуют лист пергамента. Все это происходило во дворе. Совещаться при ней они не стали, отошли к колоннаде и устроили обсуждение там. Ожидая их решение, Эл по привычке сложила руки на груди и изучала клумбу с незнакомыми ей растениями, высаженными не в грунт, а в вазы и выставленные в цветник.

Эл пришлось ждать. Дмитрий стоял не меняя позы и смотрел на совещающихся людей. Эл замерла, не мешая ему вслушиваться.

Возвратился к ним отнюдь не Эйдике, а другой человек с окладистой бородой, седой, волосы его были некогда такими же светлыми, как у Эл. Они вились красивыми прядями. Эл сравнила его с Тиамитом. Почтенным старцем этот человек не выглядел, здесь люди старились быстрее, и Эл не ломала голову, определяя его возраст.

– Могу я побеседовать с тобой наедине, Елена? – задал он вопрос каким-то вкрадчиво подкупающим тоном и жестом попросил Дмитрия не следовать за ними, сам же рукой указал ей на тропинку, что вела прочь от собеседников у колоннады.

Они удалились от Дмитрия достаточно, чтобы речь не услышал обычный человек, но собеседник Эл не мог знать об особенных способностях ее друга.

– Как твое имя? – спросила Эл.

– Зачем тебе?

– Я же должна знать, к кому обратиться.

– Мое имя Солон.

Едва он назвал имя, то увидел, как девушка невольно улыбнулась. Его подозрения усилились. Она знает о знаменитом Солоне. Эйдике не ошибся когда сказал, что она образована более прочих эллинок. Он отметил, что она спартанка, что изначально заставило Солона сомневаться в подозрениях Эйдике. Теперь он наблюдал, что ее хорошее образование – возможно. Подозрения усилились тем, что лицо ее носило столь чуждые ее народу черты, что хранитель усомнился в подлинности ее спартанского происхождения. Он когда-то давно побывал на ее родине и жил там. Он не видел там подобных лиц. Особенно странными казались глаза девушки, серые у людей с такими волосами, у нее они были темными. Женщины Персии знали секрет, как обесцветить волосы, но на персиянку она тоже не походила. Солон знал, что есть очень далеко на севере, чуть ли не во владениях Борея, народ, внешне походивший на эллинов. Вероятнее всего девушка из них, она слукавила, чтобы не возбуждать подозрительность, представилась спартанкой. Хитрость разумна. Держалась она непринужденно и спокойно. Девушка понравилась Солону.

– Тот, кто дал тебе этот пергамент, должно быть, был сведущ в древних науках, – начал Солон, – это весьма старый текст. Ты знала об этом, если принесла его сюда.

– Да он может быть очень старый, – согласилась девушка.

– Ты знаешь содержание?

– Нет.

– Я надеюсь, что текст подлинный. Я бы смог солгать, что это подделка и свиток ничего не стоит. Но служение Серапису – богу жизни и смерти – обязует меня говорить только правду. Кусок кожи ничего не стоит, а надписи, возможно, относятся к давним временам. Поскольку Эйдике очень странно вел себя при разговоре о цене, что вы договаривались не столько о серебре, сколько о чем-то еще. Я бы смог взять его обязательства на себя? Я старший над ним. Если ты задержишься в городе, я просил бы тебя придти к нам снова. Свиток будет изъят у тебя по закону и воле фараона, но я не могу лишать тебя права назначить цену и получить плату. Я оставлю твой пергамент у себя и дам слово, что сохраню его до того, как мы решим, как поступить. А тебе я позволю посещать библиотеку. Я покажу, что ты захочешь увидеть.

– Эйдике сказал, что я что-то ищу?

– Я догадался.

– Я согласна, – без размышлений ответила девушка.

Проницательность Солона ее удивила и порадовала.

– Эйдике сказал, что ты из-за этих забот не успела повидаться с семьей. Мы не удержим тебя более. Завтра после рассвета и утренней церемонии приходи снова. – Он посмотрел в сторону Дмитрия. – Я не буду возражать, если он придет тоже. Я скажу эконому, что о цене я договорюсь позднее. Вы можете пройти по той галерее и обойти храм с дугой стороны. До завтра.

Эл подала Дмитрию знак, попрощалась и пошла в указанном направлении.

Уже за площадью, направляясь к центру города, Эл оторвала глаза от уличной толчеи и обернулась к Дмитрию.

– Где они живут? Алик не говорил?

– Я удивляюсь, что он не примчался сюда раньше нас. Отчего мы его не подождали?

– Найдемся. Договор о встречах в силе. Хочу посмотреть гавань и маяк. Подумать хочу. Не нравится мне все это.

– Что "это"?

– Ситуация вокруг рукописи. Я вчера перед сном заглянула с наш документ. Свиток по местным меркам показался даже мне странноватым. В тексте клинопись аккадского периода, сначала мне краем глаза показалось, что это вавилонский. Я бы тогда спросила, зачем наносить клинопись на пергамент. Среди массы прочих странностей и мелочей, я упустила этот нюанс.

– Откуда ты это знаешь?

– Дубов. У него страсть изучать древние языки и алфавиты. Он видел надписи на борту у наших гостей и заметил, что они похожи на клинопись. После истории со свитками в Вене, он мне потом полгода покоя не давал. Пришлось показать ему свитки, которые мы нашли. Он мне целую лекцию прочитал. Я без кодирования, после его консультации могу различить пять видов клинописи. Но читать не пробовала. Не знаю, что наши гости мне подсунули, но нужного эффекта мы добились. Меня пустят в библиотеку.

– Да. Это многое объясняет. А в чем загвоздка с этим текстом?

– Клинопись – специфическое письмо, которое наносили на глину, писать ею на коже неудобно. В этом регионе масса наречий, можно было выбрать более приемлемое для пергамента написание символов. Я попозже с помощью Геликса, разберусь, что это за документ, он добудет изображение из моей памяти, а потом с его исследовательской базой мы установим содержание текста. А наши эксперты из библиотеки, полагаю быстро догадаются, что текст отпечатан в зеркальном отображении.

– Не пойму, что тебя смутило? Ты получила доступ в библиотеку. Причем, без труда. Или, подозреваешь, что подделка раскроется?

– Второй жрец по имени Солон был более уверен в подлинности текста, чем Эйдике. Подождем, и разузнаем. Вот только, что нас ждет за обман?

– Куда дальше?

– К маяку. Надо пользоваться моментом и увидеть чудо света, – Эл с азартом прибавила шаг.

Они прошли город поперек, народ высыпал на улицы и город гудел, как пчелиный улей.

Они прошли по Септастадию с материка на остров Фарос и оказались в еще большей толчее. Ради Дмитрия Эл отклонилась от прямой дороги и часть пути они шли берегом мимо большого числа лодок, в которых через залив прибывали на остров люди. До маяка они не дошли, от основной части острова к нему вел узкий мол. Здесь было мало горожан, но достаточно охраны. Это были воины македонского гарнизона, выполнявшие роль охраны царского дворца и за одно городской полиции. Среди прочих ни Эл, ни Дмитрий не выделялись, в толпе они видели достаточно людей в дорожной одежде и разного роста, совершавших паломничество к храму. Они прошли шагов триста под взглядами солдат, Дмитрия это беспокоило, Эл едва не повернула назад.

Громада маяка предстала их взору, и она сочла бы впечатление достаточным. Тем более, что маяк поражал скорее мегалитическими формами, чем архитектурой. Он не походил ни на одно из своих поздних изображений, нарисованных художниками, это была величественная, но все-таки практичная конструкция. Не стоило бередить нервы Дмитрия даже ради чуда света. Эл решила прервать путешествие. Со стороны моря берег был укреплен грудами валунов. Там можно было найти укромное место. Был отлив.

Эл услышала окрик не на местом наречии и, повернув голову, увидела Ольгу, которая, подобрав подол своей одежды, соскакивала с техсамых валунов поодаль, устремляясь к ним. Она была одна и так ловко скакала по камням, что заслужила одобрение и насмешки группы солдат. Оля на это не обратила внимания, стремясь поскорее добраться до друзей.

Ольга с радостью обняла Эл.

– Нашлись, хвала богам! – воскликнула она и отступила. Дмитрий и Эл были осмотрены с ног до головы. Ольга расплылась в улыбке. – Елена и Деметрий. Я Алкмена.

– А почему ты одна, Алкмена? – Эл с удовольствием протяжно назвала ее новое имя.

– Здесь поблизости Ника и при ней девушка-рабыня, нам ее одолжил хозяин дома, где мы остановились. Алик привел нас сюда. Ника и рабыня отошли посмотреть шествие, Ника надеялась уловить ваше присутствие. Сегодня какой-то религиозный праздник. Здесь все так экзотично. Дух захватывает. Слишком много людей, навеное это сбило ее с толку. Алик посоветовал мне быть здесь, тут узкое место и мне повезло вас увидеть. Деметрий высокий, я вас увидела с камней.

– То есть мы встретились не случайно? – осведомилась Эл.

– Вообще-то, нет.

– Александр, Алкмена, – начала перечислять Эл. – Ника осталась Никой, подозреваю. Игорь?

– Он Лин. Они с Александром смотрят статую в храме и за одно караулят вас там. Мы рассредоточились, чтобы было удобнее. Вы не были в храме?

Эл отрицательно замотала головой.

– Значит мне повезло больше. Вы вышли на меня.

В голове Эл мелькнула догадка. Значит, Алик интуитивно понял, что они придут к маяку. Он не пошел к храму. Отлично! Все происходит так, как подсказал Зента, он начинает ее ощущать и понимать свои преимущества. Эта обстановка – повод убедить его, что сила помогает им понимать друг друга, если он сумеет себя контролировать.

– Побудьте здесь, – обратилась Эл к обоим. – Перехватите Нику, она скорее вас разыщет, а я проберусь в храм.

Дмитрий понял ее намерение и кивнул раньше, чем она договорила. Она не хотела тащить его в гущу людей.

Перспектива остаться наедине с Дмитрием привела Ольгу в замешательство. Эл отошла от них, удалялась слишком быстро, чтобы Ольга успела возразить. Оля замерла в нерешительности, возражать было уже бессмысленно. Она перевела взгляд на Дмитрия и вдруг почувствовала, как ее кисть перехватила его ладонь в успокоительном жесте.

– Здесь много посторонних глаз. Идем туда, где спокойнее, – предложил он.

Она уставилась на него изумленно. Несколько последних месяцев Ольга думала о том, как ей отчаянно не хватает Димки, словно, как при хирургическом вмешательстве отняли какую-то необходимую ее часть. А когда он снова возник, то казался инородным предметом. Она по настоянию Эл, а следом Алика, не моделировала их новые отношения, потому не понимала, как реагировать и, что могло придти на ум неизвестному теперь старому другу. Дмитрий потянул ее в сторону моря, увел ее на камни. Она сжала его руку в ответ, теплую, крепкую и заботливую.

Они ушли на островной перешеек, где оставалась незанятая камнями песчаная полоска, по краю занесенная нильским илом со стороны бухты. Дмитрий завел ее за камни, вода плескалась почти у их ног. Города отсюда уже не было видно.

Ольга смекнула, что Дмитрий спрятался от людей. Она, как во сне, шла за ним без страха, а теперь смотрела по сторонам. Был виден только грандиозный столб маяка на треть высоты, но ни людей, ни парапета видно не было.

– Тут – слепая зона, – сказал Дмитрий, перемешав местный язык с парой слов из будущего. Говорил он плохо.

Тут Ольга сделала то, на что не решилась до сих пор. Она обняла его. Для нее только сейчас, по настоящему состоялась их встреча.

Он резко и шумно вздохнул, его грудная клетка расширилась, словно тем он хотел увеличить пространство вокруг себя. Он вслух не выразил протеста, но она с чуткостью врача догадалась, что объятия ему неприятны. Она отстранилась.

– Я..., – сказала она и затаила дыхание.

– Забудь, – прозвучал не резко его голос.

Пришло воспоминание, которое подходило под ситуацию. Она вспомнила дни войны, ее первый рейс после плена, болезни и той истории со свадьбой ради ее спасения. Она вспомнила крайне ясно случай, когда Дмитрий обнимал ее в переходе между жилыми отсеками военного крейсера и пытался успокоить, пытался извиниться. Она, убаюканная его силой, смогла выплакаться и обрести хоть видимость равновесия. Дмитрий тогда плакал вместе с ней и тем самым смог заглушить ее боль. Как потом уверяла Ника, он воспринял ее беду до самой глубины.

Они встретились взглядами. Ольга не думала, что объятия повторятся. Он сам сделал шаг навстречу. Он себя пересилил, Оля это знала. В ответ она обняла его очень осторожно и слабо.

– Я привыкнут к тебе такому, – призналась она.

– Я хотел забыть. Всё. Всех. А это неправильно, – сказал он на таком ломаном греческом, что Оле стало весело. Ему бы сейчас на корабль, Геликс бы это исправил.

Так ей удалось отвлечься. Она улыбнулась и откинула с плеча локоны.

– Постоим тут, – предложил он. – Я потом разыщу Эл.

Ольга кивнула. Он стал смотреть на море.

Эл тем временем вернулась к храму Изиды, пробиться туда было невозможно, нескончаемый поток людей представлял из себя процессию без начала и конца. В случае, если бы она присоединилась к ней, то оказалась бы не внутри храма, а только снаружи, причем не скоро. Смысл неспешного шествия не был ей понятен, и Эл остановилась в удалении.

Она сосредоточилась и попробовала сделать то, что прежде ни разу не проделывала, – послала ему внушение, импульс с расчетом на его новые ощущения.

Храм стоял на насыпи. От него до берега бухты и до берега моря было примерно одинаковое расстояние, но со стороны бухты от Септастадия тянулась непрекращающаяся цепочка людей, а со стороны моря берег был совсем немноголюден. Эл мысленно указала направление и сама пошла туда. Если он найдет ее, то механизм работает.

Эл не только ушла в сторону от храма, но и завернула за дюну. Нанесенный морем песок и отлив сделали берег крутым. Песок под ногами был вперемешку с мелкой галькой и раковинами. По морю шла слабая волна, а ветер был не такой напористый как вчера. Солнце скрылось за облаками, что пришли с моря к этому часу. Эл с удовольствием втянула морской воздух Средиземноморья, ничего схожего с ее памятью о будущем, о других морских пейзажах. Ей должно быть дело до этих тонкостей, не ради впечатлений, а ради способностей Алика. Если разница впечатлений возникнет и у него; если он начнет отличать такие градации в своей жизни – процесс пойдет стремительно, ей нужно быть осторожной. Его обостренное внимание сконцентрируется на ней, как на самом вожделенном, в буквальном смысле слова, объекте, и она, как под точным прицелом, будет находиться в поле его ощущений.

Ей необходимо вклинится в процесс, чтобы он не попал в те же ловушки, в какие по неопытности в свое время влетела она. Хвала небу, у Алика не будет рядом ни персонажа в виде Нейбо, ни Владыки, ее отца. Их общего... отца. Эл сопроводила эту свою мысль тяжелым вздохом. Спасибо Зенте, снова, он ее надоумил не придавать этому того значения, которое могло запутать их отношения. Сила неминуемо приведет к переменам его характера, обострит острые углы его натуры. Он будет требовать внимания больше, чем всегда. А ей придется сдерживать его напор.

Алика пока не было. Она продолжала размышлять в одиночестве, вокруг – никого.

Ему придется учиться у нее, больше не у кого. Без наставника освоиться с ощущениями и не наломать дров Алику будет сложно. Ни былое благоразумие, ни принятые им на вооружение рамки жизни его не спасут. Как там выражались в двадцатом веке, от таких возможностей "крышу сносит"? Грубо, но верно. Не удержать ему себя без тонких знаний Владыки о силе, корой он обладает. Единственный близкий их источник – она. Есть еще надежда, что Тиамит смилостивится и поможет ему, но он с момента видения даже имени Алика ни разу не назвал.

Только что она давала себе слово не думать о плохом. От последних событий у нее возникает постоянное подозрение, что добром вся эта эпопея не кончится, а быть может, она переобщалась с Дмитрием. Их взаимопонимание, взаимопроникновение начинает образовывать запутанный клубок, который, того и гляди, гордиевым узлом обернется.

Есть еще подсказки и знаки судьбы, их следует ловить и читать с осторожностью. Эл вспомнила Лаодику и ее вещицу, которая теперь была спрятана в дорожной сумке. К оракулу, что ли, при случае заглянуть? Эл улыбалась этой затее. Попадется настоящий провидец и свихнется тут же, пытаясь понять, кто перед ним. Довольно ей уже было в прошлом мороки с предсказаниями и предсказателями.

Эл решила стоять упрямо на этом месте и ждать, пока кто-нибудь из ее необычно одаренной команды найдет ее. Ну, если не Алик, то Дмитрий устанет от общества Ольги. Еще Ника снует поблизости. Эл не знала, кто приедет.

Она обернулась, посмотрела на дюну за спиной, которая более крутой стороной наползала на берег и почувствовала, что сейчас на вершине дюны кто-нибудь появится.

Ее ждало настоящее театральное представление.

На вершину дюны вдруг выскочил мужчина, его кудрявые черные волосы были острижены коротко. Он обернулся в сторону моря. Эл увидела его безбородое лицо. Он, сделал театральный жест, будто поддерживал облако идущее в сторону моря, в одной руке он сжимал пучок цветных лент, видимо оставшихся от венка. Эл видела лицо и фигуру, которые принадлежали человеку молодому. Двигался он порывисто и манерно. Он был одет в хитон с длинными рукавами, он сполз на одно плечо, полностью окутав левую кисть, а другая рука бала обнажена по локоть, потому что он держал в ней ленты и все время ими размахивал, точно привлекая к себе внимание. Эл решила, что это эйфорически настроенный участник недавнего шествия или актер. Просторная одежда доходила ему только до середины щиколоток, хитон был ему короток, хоть сам он был не высокого роста. Увидев внизу ее, он дернулся, замер, а потом протянул в ее сторону руки, сделав нарочитый жест, словно увидел старую знакомую и готов помчаться навстречу и заключить ее в объятья.

Следом за ним на вершину дюны высыпало с десяток зрителей. Едва они показались на вершине, возбужденный молодой человек, стремительно перебирая тощими ногами, рискуя кубарем скатиться с дюны, побежал вниз, песок скользил под подошвами высоко завязанных старых сандалий.

Эл пренебрегла осторожностью и двинулась ближе к дюне, чтобы перехватить его и не дать ему свернуть себе шею. Он спустился удачно, не добежав до нее четырех-пяти шагов о замер, воздев руки к ней или к небу. Он не выглядел безумным, но его порывистая манера двигаться заставила Эл замереть. Лучше его не провоцировать, не предпринимать попыток уйти.

– Гимн! Ты обещал гимн! – крикнул ему кто-то из зрителей.

Эл рефлекторно подняла глаза наверх.

Молодой человек рядом не заговорил, а заорал, при этом он подошел близко к ней, бухнулся на одно колено и подался к ней всем телом, замерев в просительной и неудобной позе:

– О, Паллада – светлоокая дева! Владычица мысли! – с тягучими интонациями гомеровским размером вопил он, -

Силой своей надели, вразуми недостойного взора поэта!

Не Аполлону славу пою, не Фемиде

Чашу весов не склонившей, к мольбе о пощаде глухой!

Музы пускай не гневятся, сегодня умом моим правит Афина!

За справедливость тебе воспеваю я гимн!

Его истошный вопль был скорее предназначен для просторов амфитеатра, чем для берега, поэтому его крик перекрыл шум волн и другие шумы береговой полосы.

– Смилуйся, – продолжал он, – грозная дева,

Если слова мои слух твой не смогут ласкать!

К грубости речи моей будь милосердна!

Внемли гимнам моим, о Афина!

Тебе воспеваю хвалу за спасение и справедливость,

Волей твоей правда явилась мне ныне!

Жертву прими и словами, и сердцем поэта

В знак благодарности за снисхожденье и милость.

И так же театрально он бухнулся ей в ноги. Эл решила, что если он попробует схватить ее за одежду или за ноги, то бурные излияния придется унять, но пока он ее не касался, ей была даже интересна эта ситуация.

– На алтари твои жертвы клянусь возлагать троекратно!... Три года!!!... – он заорал громче, что уже трудно было вообразить, таким криком легко сорвать голос, при этом он поднялся, оставаясь стоять на коленях, обернулся к зрителям и сделал жест, заклиная.

– Три года!!!

Более прочего впредь никого ни обижу, ни словом,

Ни делом, ни жестом, ни мыслью!

Если же данное слово богине нарушу,

Пусть покарает богини десница клятвопреступника страшною карой!

Он завершил этой клятвой спонтанный прием гимносложения и воздел к ней руки в мольбе. Выражение его лица было сообразно тому, что он только что изрек. Эл решила пошутить. Она вспомнила недавнюю выходку старца Луи. Везет ей на чудаков. Не припомнив более из Виргилия, который еще не родился, она придумала фразу сама.

– С миром ступай и впредь не противься закону! Жертву твою я приму. В красноречии смертный услышан, – копируя его интонации и громкость, ответила она и сверкнула на него для убедительности глазами.

Эл еще какое-то время смотрела на актера, устроив растерянному человеку театральную паузу. С дюны слышались аплодисменты и возгласы.

Он встал с колен, сглотнул нервно и попятился от нее, Эл состроила ему милую улыбку.

Человек отскочил от нее и, еще раз воздев к небу руки, что-то крикнул, а потом так же порывисто, в своей манере, развернулся и кинулся бежать по берегу прочь. Одежды его развивались, образовав серое облако. Группа зрителей, улюлюкая, бросилась за ним вдогонку. Среди них царило веселье. Один все-таки задержался и спустился к ней.

– Добросердечно прошу простить моего друга. Он актер. Не дивись его порыву, боги не отняли его разум. Сегодня в честь праздника судья отменил ему суровый приговор, известие достигло его слуха, когда от отчаяния он взывал к Афине. Он вообразил тебя посланницей богини и сообразно обряду произнес слова благодарности.

– Я понимаю, что он сделал, – ответила ему Эл.

– Он не испугал тебя? – с заботой в голосе спросил молодой мужчина.

– Нет. Сегодня праздник. Таких, как он, не мало.

Ее собеседник был удовлетворен ответами. Он собрался уходить.

– Ты одна здесь? Присоединяйся к нам.

– Нет. Я жду здесь человека. Вот он идет, – Эл показала ему за спину на приближающуюся фигуру. Алик спешил к ним.

Ее собеседник спешно ушел догонять своих спутников.