Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

– Ника, подойди.

С этих слов Эл начиналось новое утро, едва Ника стала спускаться по лесенке со второго этажа. Лин и Алкмена не вернулись, и Ника ночевала в их комнатушке.

Тон голоса Эл добра не предвещал. Ника для виду потупила взор, но успела краем глаза заметить, как Эфроим спешно скрылся в проходе во внутренний дворик, прилегавший к мастерской.

Причину недовольства Эл Ника знала наверняка.

– Я объясню, – выдавила она свое обычное в таких случаях оправдание.

– Жажду объяснений, – сурово сказал Эл.

Эл была абсолютно серьезной и строгой. С вечера Ника еще надеялась на некий "карт-бланш", как сказал бы Геликс. Тот же Геликс "по секрету" сообщил, что у Эл был разговор об Алике с Ольгой и Игорем, поэтому рассчитывать на хладнокровную рассудительность со стороны воспитательницы совсем не стоило.

– Идем к Эфроиму, – заявила Эл, как только Ника приблизилась.

– Зачем? – удивилась Ника.

– Ты ввязалась в социальные отношения, нарушила мой приказ, но об этом потом. Ты унизила Эфроима, придется перед ним отвечать.

Ника тихо хмыкнула. И тут к ее ужасу по лестнице стал спускаться Дмитрий. Он подошел к ним с явным намерением участвовать в беседе. Ника чуть не присела от страха. Ждать защиты было неоткуда, Алик ушел осваиваться в новом доме. При приближении Дмитрия Нике захотелось взвизгнуть и забиться в угол. Он посмотрел по своем умрачно и строго.

Ника неспешно пошла в сторону мастерской, кожей ощущая, что напряжение не собирается спадать. И слава местным богам, как считали люди, что за ней первой последовала Эл, создавая барьер между Никой и Дмитрием.

В результате, Ника предстала перед Эфроимом так словно ее только что высекли. Щеки девочки не были покрыты обычным румянцем, они были пунцовыми, а глаза нервно бегали выискивая что-то незримое. Эфроим впервые видел Нику такой. Обычно она самоуверенно шастала по дому, не взирая на то, чья это территория, спрашивала о чем вздумается, делала, что считал нужным, что стало для всей его семьи некоторым неудобством. К юной гостье были терпеливы.

Ника подняла на Эфроима воистину щенячьи глаза, и мастеру тут же захотелось обнять ее и утешить. Найдя в Эфроиме сочувствие, Ника приободрилась и округлила глаза, взглядом умоляя о защите.

Эфроим не смог представить, что за несколько мгновений, в которые он их не видел, могла бы сказать Нике Елена, но по его мнению и того уже было довольно. Следуя простой логике, Деметрий и слова не произнес. Эфроим явственно ощутил, что для Ники осуждение этих двоих старших страшеннее пламени Гадеса, так сильно переменилась юная нахалка, превратившись на глазах в пример смирения и покорности. Эфроим растерялся.

– Я могу объяснить, – выдавила опять Ника.

– Мы слушаем, – произнесла Эл нарочито мягко, но Ника при этом закусила губу.

– Этот человек все равно хотел отказаться от... Он совсем не хотел... Это был единственный способ, чтобы он вообще заплатил сверх того, что собирался. А если он собирался обманывать, то почему было не помочь получить с него хоть какую то прибавку.

– Откуда ты об этом узнала? – задал Эфроим встречный вопрос.

– Я подслушала, – созналась Ника, естественно не уточняя каким образом ей это удалось.

Эфроим не смог вспомнить, где видел Нику до ее визита в мастерскую и вмешательства в разговор. Потому не мог опровергнуть ее довод. Он припомнил, как она делала вид, что ей интересен не расколотый камень и рисунок на нем. Эфроим не счел ее интерес намеренным, он сам был не в духе в тот час. Потом последовало резкое заявление Ники, точно она ждала момента. А ее тон свидетельствовал, что девочка была почти разгневана.

– Он плохой человек, – забормотала Ника.

Эфроиму не раз казалось, что она говорит в след его мыслям, вот и сейчас ощущение было тем же. Он посмотрел на Елену. Она ожидала продолжения. Вчера вечером Эфроим сам предложил объясниться с девочкой. Он думал, что речь пойдет о справедливости и об уважении к старшим.

– Я прошу тебя впредь не вмешиваться в разговоры старших в моем доме, – сказал Эфроим, не найдя, что еще сказать.

– Ты позволил мне выбрать наказание, – напомнила Елена.

– Да. Твоя воля, Елена, – согласился Эфроим.

– Она наберет тебе гальку для мозаики пола в доме Фелиция. И разберет по цветам. Распоряжайся ею на свое усмотрение в этом деле. И не щади. Она сильная. Не умеет думать головой, пусть руками работает, – сурово изрекла Елена.

– Ты обещала библиотеку! – страдальчески заныла Ника.

– Обещание отменяется. Я обойдусь без тебя. Позориться не хочу.

Эфроим подметил, что личина раскаяния на личике Ники быстро сменилась на возмущение и протест. Ника чуть не топнула ногой, но обернулась и тут же притихла, потому что Деметрий смотрел сурово, словно знал, чем сдержать ее порыв. Елена обошла рабочий стол, взяла корзинку, в которую Эфроим по вечерам собирал гальку на море, и вручила ее Нике.

Возразить Ника не посмела. Эфроим оценил суровость и эффективность спартанской манеры воспитания. Елена мало проводила времени в его доме. Что она могла знать о его заботах? Верно и то, что еще одни рабочие руки ему были необходимы, он собирался взять мальчика из другой семьи. Ему пришлось бы платить за работу или кормить его, предложение Елены стало очень своевременным. Мастерская едва держалась, потому что в город приехали еще два греческих мозаичника, поселившись недалеко от его мастерской, они стали переманивать его старых заказчиков. Они набирали простые орнаменты и работали пока за меньшую плату. Положение семьи мог спасти только большой заказ. На удачу купец Фелиций с улицы прилегавшей к Брухеуму, затеял расширить дом и заказал Эфроиму выложить полы в доме камнем и картинами из мозаики.

Елена кивнула Деметрию, они пошли к выходу. Ника посмотрела на Эфроима, потом им вслед и бросилась за Эл. Эфроим перевел дух.

– Почему? – Ника едва сдержала накопившийся гнев. – В чем смысл таскания камней?

– Догадайся, – ничуть не смягчившись сказала Эл. – Так ты нанесешь наименьший исторический вред. То, что ты видишь или слышишь больше других, не дает тебе права вмешиваться в ход событий. Я тебя предупреждала и запрещала это делать много раз. Дело тут не в том, что ты права. Я вижу, что права. Но влиять на других тебе запрещено. Будешь возмущаться, заставлю камни таскать до конца операции. Замечу, что вредничаешь или срываешься на домашних, отправлю к чертям на борт Геликса. Здесь не игры в превосходство. Ты выставила Эфроима мужчиной, неспособным вести дела согласно и вежливо. Ты оскорбила его прилюдно. Здесь не будущее, я считаю лишним и глупым напоминать об этом. Да, Эфроим – мягкий человек. Он такой. Не твое дело это исправлять, моя дорогая.

– Я найду ему другого заказчика.

– Только посмей. Думай, что делаешь.

Ника гневно сопела. Эл удачно выбрала позицию для разговора, рядом не было домашних Эфроима, сам Эфроим был рад, что разговор оказался коротким. Геликс ушел в режим молчания. Не было никого, кто стал бы союзником или помешал Эл. Ника выпалила последний аргумент:

– Алик с тобой не согласится. Я нужна.

Эл подняла брови посмотрела вопросительно, но ничего не сказала. Потом Эл сделала то, чего не делала никогда. Она хмыкнула, презрительно повернулась к Нике спиной, и направилась в сторону ворот.

– А ты, оказывается, еще дура маленькая. Я думал, что ты взрослее, – вдруг сказал Дмитрий и пошел следом за Эл.

Ника вероятно удержалась бы на волне гнева, который сейчас перевешивал остальные чувства, но тут не вовремя во дворике возник встревоженный Эфроим. Его обеспокоенный взгляд полный участия вызвал в груди волну боли и, не вытерпев, Ника зарыдала.

– Я хотела помочь, – срывающимся голоском выговорила она.

Эфроим обнял ее.

– Я понимаю. Я уже не сержусь.

– Я оскорбила вас?

– Ты не желала зла. Я не настолько горд, чтобы это меня глубоко обидело.

Эфроим отвел Нику в неухоженный уголок сада, где дикий виноград создавал живой купол и там, вдали от любопытных, дал ей время выплакаться. Она быстро справилась с собой. Эфроим повидал на своем веку не мало женских слез по разным поводам.

– Ты боишься Деметрия? – осторожно поинтересовался он.

– Нет. Я люблю его, – шмыгая носом, сказала она.

Тут было чему удивляться. Наконец-то Эфроим получил подтверждение, что эта юная особа интересуется мужчинами.

– Он стар для тебя, – усомнился Эфроим.

– Ничего он не стар. Он седой потому что... – Ника вовремя умолкла, вдруг осознав, где находится и с кем говорит. Она словно побывала на мгновение в другой реальности, где мир не таков, каким кажется. Всплеск эмоций схлынул.

Эфроим не стал расспрашивать. Он успокоился тем, что вряд ли ее чувства взаимны. Во взгляде Деметрия он не уловил по отношению к юной Нике никаких претензий. Да и Елена не позволит. Спартанка продемонстрировала власть, которую он чувствовал, но не имел явных подтверждений. Судя по тому, как коротко и ясно свершился суд над Никой, он мог сделать вывод, что такое происходит не в первый раз.

С этого утра отношения в семействе Александра больше не казались Эфроиму безмятежными, он теперь знал наверняка, что в этом маленьком клане правит не Александр.

Ника начала работать, и под руководством Эфроима до полудня разбирала камешки по цветам. Работа ее успокоила. Внучка Эфроима, Лидия, завсегдатай мастерской, принялась ей помогать. В одиночку Лидия никогда бы не стала заниматься скучно работой. Но они с Никой заигрались, выхватывая на скорость камешки из корзины. Вскоре они хихикали. Эфроим был рад, что Лидия не отвлекает его от серьезной работы, а Ника забыла о своих невзгодах. Он слушал их смех с удовольствием и оказался доволен объемом проделанной работы. Похвалив помощниц он ушел проверять работу в доме купца.

Когда он возвратился, Елена и Деметрий уже вернулись. Они ожидали встречи с прорицательницей. Они расположились на грубо сделанной каменной скамье, под самым большим деревом во дворе и переговаривались. Эфроим отправился отдавать распоряжения по поводу приема гостей.

– Зачем тебе оракул? – задал Деметрий запоздалый вопрос.

– Предчувствие, – ответила Елена.

– И что тебе говорит твое предчувствие?

– Что в этой встрече есть смысл. А что чувствуешь ты?

– Ничего. Видимо это совсем не касается моих обязанностей.

– Не воспринимай свое положение, как обязанность. По большому счету, решение меня защищать – твое решение. Понимаю, Тиамит подогрел твои устремления, но ты для меня – друг. За эти дни я успокоилась. Нет здесь опасности, которую мы ожидали. Бродить за мной по городу постоянно нет необходимости. Как ты относишься к тому, что я поручу тебе разведку окрестностей. Мы не просчитывали стратегию ухода из города, поведение в случае экстренных ситуаций. У тебя всегда хорошо получалось продумывать эти действия. Займись. Заодно Алик остынет.

– Ты решила уступить, – заключил он.

– Да. Если он хочет быть в курсе всех моих дел, я ему это позволю. Не хочу, чтобы он укрепился в мысли, что я от него отдаляюсь. Он всегда был хорошим союзником.

– Хорошо. Я сделаю как ты скажешь, – он помолчал. – Тебе эта ситуация что-то напоминает?

– Да. Вердану. Мое первое задание на службе в Галактисе. Визит к гадалке. Тогда гадалка поняла, что со мной что-то не так. У предсказателей особенность подмечать такие вещи.

– Опасаешься, что она тебя разоблачит?

– Каким образом? Из-за нашей неопытности Эфроим и его семья уже думают о нас на свой лад. Не думаю, что визит прорицательницы что-то изменит, будет больше домыслов. Я прошу предсказания не своего будущего.

Эл нравилось говорить с ним, нравилось, что он начинал чем-то интересоваться, задавал вопросы, делился впечатлением. Дмитрий сделал первые шаги к выходу из замкнутого состояния. Ему было трудно, но он осознанно шел на эту жертву. Ему все еще хотелось одиночества, покоя, не хотелось вникать в заботы окружающих. Сначала он выбрал позицию пассивного наблюдателя, но эти пару дней, Эл снова начала ощущать на себе не просто его внимание, в ту теплую заботу, которой он окружал ее прежде. У енго повились на это силы. С тех пор, как он покинул остров прошло примерно три месяца. Прогресс был заметен. Он мог не выходить утром, не участвовать в разговоре с Никой и Эфроимом, но помнил, что имеет влияние на Нику, и помог Эл свести разговор к минимуму. Это был добрый жест с его стороны.

Сейчас он намеревался присутствовать на сеансе прорицания.

Им пришлось ждать. В сопровождении мужчины, юноши и молодой женщины, появилась пожилая женщина, довольно крупная, в просторных одеждах на египетский манер. Она держала в руке веер в виде лепестка с перьями и помахивала им. Ее наряд отличало обилие украшений.

Эфроим прибежал во двор и почтительно поклонился всем гостям. Потом поманил жестом Елену. Пока она подходила к группе гостей, Эфроим объяснял причину ее присутствия. Женщина спокойным, бесстрастным взглядом осмотрела ее и Деметрия.

А потом их допустили туда, куда прежде не водили гостей. Это было семейное святилище. Находилось оно в глубине еще одного маленького дворика. В эти помещения, никто из команды Эл раньше не был допущен. Это было место с семейным алтарем.

– Сначала ты, Эфроим, – сказала женщина указывая на хозяина.

Она взяла у своего юного помощника какой-то сверток, и они с Эфроимом скрылись за тяжелой занавеской, висевшей на входе в семейное святилище. Остальные гости остались ждать снаружи.

За занавеской слышалось какое-то бренчание, низкие ноты голоса Эфроима и еще более тихий женский голос.

Эл сообразила, что их даже не представили. Зная, что Дмитрий слышит разговоры за занавесом, она стала осматривать дворик. Тут был маленький водоем с рыбами и тритонами, несколько высоких насыпей, похожих на клумбы, на них были высажены растения. Некоторые уже выбросили бутоны и собирались цвести. Эл вспомнила о времени, о холодном утре под Москвой, о перемене дат, ошибке в расчетах, жизненной перемене, которую спровоцировала она сама

Промежуток их относительно спокойной жизни оказался слишком коротким.

Из-за занавески слышалось усилившееся постукивание и бормотание, просочился запах благовоний и дыма.

Все оставшиеся во дворе стояли почти не шевелясь. Эл обратила внимание, что головой из стороны в сторону вертит она одна, остальные сосредоточенно молчат и ждут терпеливо.

Действо длилось довольно долго. Потом занавес поднялся и наружу вышел Эфроим. Вид у него был очень отрешенный, взгляд туманным, скорее пьяным. Его загорелое лицо приобрело сероватый оттенок. Мужчина поддержал его, когда Эфроима качнуло.

Но теперь настала очередь Эл. Все тот же мужчина, спутник женщины, скорее всего родственник, сделал твердый жест рукой, указав ей на проем двери. Он придержал занавес, чтобы она вошла.

– И другой, – раздалось из сумрака.

Дмитрий последовал за Эл.

В комнате висела дымка, воздух был пропитан тяжелой смесью запахов. Женщина властным жестом указала Эл на место перед собой, а Дмитрию – слева от Эл поодаль.

Они сели.

Без вступления женщина попыталась схватить Эл за запястье. Эл резко отдернула руку.

Она успела осмотреться. В комнате был устроен алтарь со статуэтками, горело несколько лампад. Они чадили, но запах горящего масла был бы не таким резким по сравнению с запахом благовоний. Оставалось догадываться, что могло так пахнуть. На циновке между ними стояла большая медная чаша, в ней что-то жгли, запах шел оттуда.

Женщина больше не делала попыток схватить Эл за руки.

Она что-то пробормотала на непонятном языке и изменила позу. Она села иначе, подобрав под себя одну ногу, а другую согнула в колене и прижала к груди. Подол ее одежды был испачкан сажей.

Потом она провела рукой по краю медной чаши. И вдруг схватила Эл за шею так ловко, что та не успела увернуться. Она сбросила с головы Эл платок и выпачканным сажей большим пальцем свободной руки провела по лбу Эл. Потом женщина отпустила ее, взяла в руки пучок травы и зажгла его, он занялся факелом, она бросила его в чашу. Туда же она швырнула еще что-то. Клубы дыма взметнулись к потолку и устремились к маленькой отдушине. Эл проследила за ними глазами. Глаза стало щипать. Эл сглотнула.

Женщина закачалась часто и зашептала что-то, потом воздела руки к потолку. Ее нервное движение повторилось несколько раз. Потом она накрылась платком с головой, захватив часть дыма.

– Я пришла просить предсказание не себе, – проговорила Эл.

Женщина сделал в ее сторону угрожающий жест, заставляя ее замолчать.

– Лаодика не выйдет замуж. Она будет счастлива своей жизнью, но опечалит свою семью, – монотонно сказала женщина. – Тебе предстоит стать жрицей Астарты. Ты найдешь то, что ищешь, и утратишь, когда палящая звезда взойдет на небо ранним утром далеко отсюда. Ты отдашь его сама и золотая пыль развеется в руке мудрого.

Женщина умолкла.

– И где мне искать? – вкрадчиво спросила Эл.

– Ты отыщешь это в темноте, в святилище тайны и мраке подземного мира, среди мертвых. Мельзис ему имя, – помолчав, продолжила она. – Женское начало проще обрести там, где оно утрачено. Тебе.

Женщина опять стала качаться. Эл снова хотела задать вопрос. Опять резкий жест остановил ее.

– Он, – она указала в сторону Дмитрия. – Несчастный раб своих чувств обретет покой в новой любви, когда увидит смерть так близко, что сможет ее обнять. Это будет там, где положено быть только богам.

Женщина опять закачалась.

– Твой мужчина...

– Не нужно, – оборвала ее Эл и, чтобы остановить процесс, сама схватила женщину за перепачканную сажей руку. Покрывало поднялось и едкий запах ударилв ноздри. Эл не задержала дыхание.

Тут ее тряхнуло до звона в ушах, свело желудок и стало очень жарко. Эл мгновенно взмокла. Последнее, что она могла почувствовать из этой реальности – это капля пота, которая потекла от виска по щеке.

Потом последовала череда видений, резкая и быстрая смена картин, которые невидимая рука листала с бешенной скоростью. Сознание задерживало лишь те из картинок, которые могло быстро связать с той реальностью, которую покинуло. Последнее, что она увидела было бледное лицо Самадина Бхудта, живого, с туманным взглядом темно карих глаз с крупными веками. Его губы шевелились, что-то шепча на том же самом языке, которым говорила прорицательница.

Лицо стало другим. Это был Дмитрий. Он держал ее за виски. В ноздри ударил сильный резкий запах. Над ней склонилось женское лицо, прорицательница. Оно было выпачкано сажей, вьющиеся волосы копной спадали виз, они не были убраны в прическу, а просто распущены. Женщина давала ей что-то понюхать.

– Боги, она очнулась, – проговорила женщина.

Эл, наконец, сообразила, что лежит все там же, в сумерках комнаты, на циновке. Дмитрий осторожно держал ее голову, а женщина приводила ее в чувства.

Эл не стала сопротивляться, когда ей опять вымазали лицо смесью, которая пахла как нефть.

– Это чтобы злой дух не захватил ее душу, – сообщила женщина.

Эл тряхнула головой.

– У тебя был транс, – тут же пояснил Дмитрий, не дожидаясь вопроса, что с ней было.

– И долго? – спросила она.

– Да. Ты едва дышала.

– В пучке был дурман и что-то из галлюциногенов, – сказала Эл, забыв об осторожности.

Женщина опять принялась ее растирать чем-то, на этот раз ноги.

– Все хорошо, – попыталась остановить ее Эл.

– Дух великой богини посетил твое тело. Ты не сказала Эфроиму, что посвящена, – сказала женщина украдкой.

– О таком не болтают, – поддержала ее заблуждение Эл.

– У тебя договор, – добавила женщина.

– Что?

– Для тех, кто приходит с той стороны звезд, нужен договор. Так сказали боги. Все, кто приходил уже мертвы, кроме одного. Он предался во власть Диониса, потому еще жив. Твой мужчина...

– Нет. Не нужно, – опять остановила ее Эл. – Не хочу ничего больше знать. Довольно.

– Но ты знаешь, – наставила женщина.

– Не важно. – Вид у Эл стал грозным.

Женщина отступила.

– Неси ее на воздух. Она теперь все знает сама, – сказала женщина и поднялась на ноги.

Она придерживала занавес, когда Дмитрий выносил Эл из святилища.

Никто из сопровождающих прорицательницу не подал признаков удивления или тревоги, точно так и должно было быть. Увидев перемазанную Елену, один только Эфроим всплеснул руками и попытался помочь, но был оттеснен крепким плечом Деметрия, который положил Елену у водоема и встал рядом.

Женщина тоже вышла на воздух за ними следом. Она задумчиво стояла упираясь запястьем в лоб и старалась отдышаться. Ее шумные вдохи-выдохи нарушали тишину. Она прокашлялась, и велела мальчику собирать вещи. Тот юркнул в святилище.

– Я приказал открыть для вас купальню сообщил Эфроим с прежним почтением.

Женщина покивала, не отрывая руку ото лба.

Дмитрий предположил, что у нее головная боль. Он сам старался дышать редко и не глубоко, пока шло это действо, запах был едким, потом вовсе задержал дыхание, когда дым стал очень густым, а то бы и он рухнул в обморок. Эл сидела слишком близко к чаше.

Поскольку заботы о ней никто не проявлял, а Эфроим был занят гостями, он помог Эл уйти в их комнаты и отправился искать теплую воду для умывания. Даже оттенок волос у нее стал сероватым от той копоти. Когда он возвратился Эл печально сидела на циновке рядом с лежанкой, погруженная в свои мысли. Он принес сосуд с высоким горлом и удобной ручкой, большую керамическую чашу и кусок ткани.

Он начал отмывать лицо Эл, а она словно все еще пребывала не здесь. Он ничего не спрашивал лишь ловил странные оттенки ее состояния. Оно менялось от апатии до дрожи. Он предположил, что ее память восстанавливает то, что она видела. Они с прорицательницей понимали друг друга. Эл, благодаря своим способностям увидела то же, что женщина. Он не стал бы подвергать это сомнениям.

По счастью поблизости не оказалось Алика, а если он что-то уловит, то немедля примчится. Ника от обиды тоже не явилась полюбопытствовать. Дмитрий решил побыть с Эл на всякий случай.

Вскоре он понял, что любопытных не будет. Здесь подобное действо считалось священным. Он слышал, спустя время, как Эфроим провожает гостей и как среди прочего звучит его имя. Он догадался, что женщина желает его видеть. Пришлось оставить Эл и спуститься во двор.

Его появление опять не удивило ни женщину, ни ее сопровождение, ни даже Эфроима. Она была переодета в чистые одежды и выглядела почти такой, какой пришла в этот дом.

Он осмотрел всех, а поскольку был всех выше, то на него подняли головы.

– Преклони колено, – попросила его женщина.

Дмитрий нахмурился, но сделал так, как она просила.

Женщина сняла с шеи какое-то из своих многочисленных украшений, набросила веревочку ему на голову, потом спрятала свой подарок за горловину его туники. Дмитрий чуть не подался назад, но все-таки позволил ей взять его лицо в руки. Ладони ее были удивительно мягкими и пахли смолой.

– Ты счастливее многих, ты любимец богини, – заговорила женщина нежно, тоном матери и улыбнулась ему. – Береги ее.

Она отошла от него и подала знак, что уходит.

Дмитрий так и стоял провожая ее взглядом. Она своим прикосновением словно смахнула с его души паутину тоски и остатки боли. Ему захотелось улыбнуться, и он улыбнулся ей вслед.

Эфроим запер ворота за гостями, обернулся и увидел, как Деметрий неспешно поднимается наверх. Шел он медленно, Эфроим проводил его взглядом полным доброй зависти.

Эл перебралась на лежанку и смотрела в потолок. Дмитрий молча растянулся рядом на циновке.

Он дождался, пока она уснет.

Глава 15

Алик вернулся, чтобы сообщить друзьям и Эфроиму, что они готовы перебраться в новый дом. Первым делом он посетил мастерскую, обратил внимание на то, что Ника сидит в углу и перебирает камни. Это обстоятельство его удивило. Он не успел поинтересоваться, в чем причина такого трудолюбия Ники, к нему подошел Эфроим.

– Пойдем со мной, – он потянул его за одежду.

– А Елена еще не возвратилась? – на ходу спросил он.

– Она в доме. Она спит.

Алик не успел этому удивиться. Он не уловил присутствия Эл и подумал, что хозяин ошибся. Эл могла ускользнуть незаметно. Эфроим оставил его одного в большом дворе не надолго, потом возвратился с кувшином и плошкой. Он вручил кувшин со словами.

– Ей стоит выпить все это, угар пройдет.

Эфроим заметил, как Александр воззрился на него с удивлением. Мастер понял, что Александр не видел Елену.

Теперь Эфроим стал понимать, почему Александр неопределенно называл Елену то женой, то невестой, то возлюбленной. Елена вела себя так, будто они совсем неженаты. Визит предсказательницы развенчал их тайну. Елена по мнению предсказательницы – жрица. Она, очевидно, сбежала с македонцем из храма, где служила. Это объясняло большинство тех странностей, которые подмечали Эфроим и его семья.

Александр тем временем подозрительно заглянул в кувшинчик.

– Это молоко.

– Немного меда и оливкового масла. Это поможет.

– Эфроим, что случилось?

– Приходила моя родственница. Она предсказывает. Елена испросила у нее прорицание. В святилище от дыма ей стало плохо. Деметрий сказал, что это не опасно.

Эфроим обратил внимание, как лицо македонца мгновенно стало злым, при звуке имени.

– Я пойду наверх, – сказал Александр строго.

– Постой. – Эфроим едва успел ухватить его за руку. – Я не стану вас винить. Любовь – сильное чувство. Только, если она жрица, то боги тебе это не простят. Астарта – грозная богиня.

Александр ничего не сказал, не стал возражать, он ушел мрачный и встревоженный.

Эл очнулась, когда он нежно взял ее лицо в руки. У нее был жар, ее лихорадило. Алик припомнить не мог при каких обстоятельствах с ней происходило подобное. Что же случилось?

– Эй, ты меня слышишь? Эл, милая. Эфроим передал тебе молоко с медом и маслом. Не знаю, можно ли тебе?

– Это отравление. Да. Молоко возможно подойдет, – она открыла глаза.

– Зачем ты это сделала?

– Мой маленький промах, – выдохнула Эл. – Все пройдет к утру.

– К утру? Так долго? Почему?

Он не хотел напирать, но должен был знать.

– Меня травили в мирах... Потом был яд для того, чтобы вызвать видение. Видимо, это остаточная реакция. Тело среагировало на компоненты благовоний.

– Голова болит?

– Конечно, болит.

– Я вызову Алкмену.

– Не нужно.

Он выпоил ей две чашки молока, пока она не начала протестовать и лег рядом. Это все что он мог сделать. Он обнял ее, Эл тут же провалилась в дремоту. Потом она повернулась к нему спиной. Он поцеловал ее несколько раз за ухом, от ее волос и одежды шел резкий запах дыма.

Он не смог лежать долго, вышел из комнаты, спустился во двор и увидел Дмитрия.

– Как ты это допустил! – Алик метнул в него злой взгляд.

– Это был эксперимент. Эл потеряла сознание стремительно, почти мгновенно.

– Ее нужно выкупать. На коже копоть. Одежда пропахла дымом. Ты мог бы помочь ей переодеться. Хотя бы.

– Чтобы ты устроил мне сцену ревности. А впрочем... – Дмитрий многозначительно замолчал.

Алику чуть подался на на него. Дмитрий предупредитеьно сжал кулаки и не отступил.

– Геликс сканировал ее, – спокойным тоном заговорил Дмитрий никиак больше не реагируя на его всплеск. Алик сдержал гнев, отступил. – Он предложил поднять ее на борт и почистить кровь. Эл отказалась.

– Почему?

Дмитрий собирался сказать, что Эл что-то видела, может быть видела и после того, как ее вынесли из святилища, но смолчал. Эл сама расскажет, когда сочтет нужным.

Как тольтко он заметил приближение Алика, ушел из комнаты, где в полу-беспамятстве Эл боролась с недугом. Он не мог помочь, но уже позаботился о том, чтобы в купальную наносили воды из общественного бассейна через улицу, сам помогал двоим племянникам Эфроима таскать воду. Под его руководством развели огонь под большим котлом. Женщины уже готовились выкупать Эл. Выговор Алика он принял с пониманием. Ситуация стала для него неожиданностью, более чем падение ее катера в чужой пустыне. Этот угар очень странен, его беспокоило то, что сказала женщина, и что видела Эл. И свою реакцию на посыл женщины в его адрес он не мог объяснить. Ему стало легко, после минутного общения с ней, будто она легкой рукой смахнула част ьгруза с души.

Алик ушел в мастерскую. Ника была там одна.

– Ты знала об этом?

– О чем?

– Об обмороке Эл. Ни ты, ни Геликс не сообщили мне.

– А зачем?

– Эл плохо, по-твоему, я не должен об этом знать?

– Что, на Димона наехать не вышло, решил со мной поквитаться? Я тут камни перебираю по приказу твоей Елены. И у меня еще очень много работы. Не знаю, когда вернусь к своим обязанностям. Иди, наори на Эфроима, это он виноват, он гадалку позвал. Гадалку найди...

– Что за тон?

– Ой, простите. Но заказов у Эфроима пока больше нет. Пол в шестьдесят квадратных локтей не часто встретишь в этом районе города. И вообще мне с мальчиками пора на пляж.

– Куда?

– На пляж. Камни собирать. Скоро отлив.

Ника схватила корзину и, крича на ходу имена мальчишек тоном заправского командира, быстренько ушла из мастерской.

На его удачу пришел Эфроим.

– Ради всех покровителей, расскажи, Эфроим, что происходит? Что за повинность для Ники? Как вышло, что Елена упала в обморок? У нее хорошее здоровье.

И Эфроим пересказал Александру, что происходило с утра до этого времени.

– Не гневись на Деметрия. Он не знал, как на нее подействуют воскурения. И он был там, и сам вынес ее на руках. Ему не следовало прикасаться к ней, но он видно не знает, кто такая Елена.

– Что ты имеешь в виду?

– Он запросто взял ее на руки, не боясь гнева богини. Мужчина не должен так прикасаться к жрице, нужно было позвать женщин.

– Эфроим, да почему ты решил, что Елена – жрица? – Александр чуть повысил голос.

Эфроим немного замялся. Но не мог же Александр не знать правды о невесте, но ео удивление было искренним.

– Моя родственница прорицает очень давно, с тех лет, как была девочкой. Она делает верные предсказания, потому что видит души людей. Она никогда не ошибалась. Елена сама попросила разрешения к ней обратиться. Она же понимала, что оракул скажет правду.

– Ты ее позвал?

– Нет. Моя родственница знала о моих затруднениях и согласилась испросить совета у богов. Я только попросил сделать предсказание для Елены. Она сказала все, что видит. Обо всех, кто присутствует. Мы стояли рядом со светилищем, череззанавес было слышно, что там происходит. Но я никому не расскажу, что Елена – жрица. Предсказательница молодости она тоже падала в обморок и пребывала в забытьи до суток. Потом вышла замуж. Муж запрещал ей прорицать ради ее же блага, но силу она не утратила. После смерти мужа, она часто помогает близким и этим утешается. Забыл сказать Деметрию, что она желала видеть его гостем. Скажи мне, Александр, как вышло, что ты не знаешь о Елене самого главного?

Это обстоятельство они не обговаривали заранее, нужды не было. Алик был взвинчен, чтобы на ходу придумывать эту часть легенды.

– Можно я не стану говорить, – отказался он.