Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Пришли две рабыни и устроил все для ужина, который оказался обильным.

Следующим гостем был римлянин. На переложение сесть он ответил благодарностью, не отказался от вина и сам смешал его. Юстиниан, как она, понимал, что их могут подслушать, поэтому сидели они близко и говорили не громко.

– Сестра сообщила мне, что тебя взяли под стражу. Каково же мое недоумение, что тебя заточили здесь. Что от тебя нужно диойкету?

– Я уверена, ты знаешь его цель.

– Елена, я всегда говорил о тебе, что ты редкая женщина. Мы хорошо понимаем друг друга. Я это понял с первой встречи.

– Мы мало знакомы и мало общались, но ты прав. Однако, твой интерес ко мне странен.

– Доверься мне. Если ты сообщишь мне где Пелий, ему тут же в защиту будет предоставлено сорок лучших воинов.

– Юноша будет вечно обязан тебе и поможет в игре Рима против фараона, – перейдя на тихий шепот, склоняясь к Юстиниану, сказала Эл.

Юстиниан не скрыл восхищения. Он вообще отличался восторженными реакциями, показные жесты были манерой его поведения. Такая прямолинейность в первые мгновения смутила и чуть напугала его, но он нашел, что возразить.

– Ты не веришь, что я могу помочь этому юноше из дружеских чувств?

Она снова доверительно склонилась.

– Не верю.

– У тебя нет ни связей, ни покровителей в этом городе. Если б не Пталимарх, мы бы не узнали, где ты поселилась. А потом твои близкие скрылись. А ты допустила арест. И старейшина македонской общины пришел защитить тебя, а у ворот уже толпятся недовольные поступком диойкета. Самого диойкета! Елена, да кто ты? Жрецы пустили тебя в библиотеку и отнеслись к тебе так, как не ко всякому уважаемому философу. Во истину – ты явление на горизонте моей жизни! Неужели верно, что бывают столь одаренные покровительством богов и силой люди? И женщина при этом. Невиданно.

– Ты тратишь силы на восхищение мною. Я из тех, на кого лесть не действует.

– Женщины любят лесть.

– Я не из их числа. Говори, что тебе от меня нужно? Что ты хотел мне предложить? Я бы предложила откровенность в обмен на откровенность, но опасаюсь, что ты не будешь честен.

– Ты не представляешь, как мало людей в моем круге, кто готов говорить так искренне.

Этот неутомимый льстец сам был фигурой впечатляющей. Играющий бликами пафоса и окутанный флером интриг, пропитанный лицемерием и готовый говорить что угодно ради цели. Она на минуту пожалела, что это был сам Юстиниан, а не марионетка в руках ее соперника.

– У меня есть сделка для тебя, раз ты этого жаждешь, – сказала она.

– Ты тоже решила меня прельстить? Елена, я все равно найду юношу, но боюсь не успеть придти к нему на помощь, шпионы его дяди могут опередить нас. Ты исчезла из города и скоро возвратилась, значит, он где-то недалеко. Пока диойкет пытает его конюха, я могу еще опередить его.

– Отсутствие Пелия рушит планы всех, кто желал или не желал смуты в этом городе.

Она сделала паузу, прищурила глаза. Потом поднялась и сделал так, чтобы ближний светильник горел сильнее. Собеседник был взволнован, не смотрел на нее.

– Жена диойкета взяла меня под свою защиту, я рассказала ей правду. Сейчас она уже наверное поведала царице о заговоре и о том, что Пелий невиновен. Статуи сами не ходят.

Эл представила, что у Юстиниана отливает кровь от лица, в этом свете не увидишь, но сердце у него замерло, и задержка дыхания говорила о сильном волнении.

– Может быть, ты способна остановить запряженную колесницу, но не табун лошадей, – вдруг сказал Юстиниан.

Он сказал это, а Эл вспомнила состязание великих. Это был больше чем табун. Один выстрел в вожака и масса взбешенных животных перемешалась, уничтожая сама себя. Но стычка всего с одним хищником, хитрым и сильным, закончилась для нее трагично. Предательство Лоролана едва не стоило жизни.

– Смертные, – фыркнула она себе под нос и вернулась к своему стульчику.

Она села и снова помолчала. Юстиниан чего-то ждал. Потом он нарушил молчание.

– Что же ты намерена делать, если знаешь так много? Уши царицы хороший способ донести правду до царя, но... Кто тебя послал?

– Признайся себе. Пытаясь прельстить меня, ввести в свой круг и сделать из меня инструмент для политики Рима, ты ошибся. Я не Пталимарх, не Артесий, не Пелий, я не из тех женщин, которыми ты умеешь манипулировать. Пока ты сейчас решаешь, чем еще можешь запугать меня, что посулить – ты теряешь время. Я дам тебе совет и ничего не попрошу взамен. Беги из города и никогда не возвращайся.

– Ты не понимаешь, Елена.

– Нет. Я понимаю. Этот город не улицы, дворцы, статуи и люди, а ткани, пшеница, масло и золото.

Юстиниан ухмыльнулся.

– Это не тот Египет, что прежде. Сейчас время Рима. Ты спартанка, твоя земля уже наша, – сказал он вслед ее словам.

– Спарта, но не спартанцы, – ответила ему Эл. – Можно завоевать землю, но нельзя покорить народ.

Юстиниан снова усмехнулся.

– Диойкет – мне друг. Ты не уйдешь отсюда живой. Его уродливая жена не возвратиться сюда, она спряталась со своими отпрысками во дворце. Напрасно ты веришь, что она тебя защитит. Четыре вооруженные женщины у дверей – это не защита.

– Не разочаровывай меня. Ты у меня в гостях. Тебе не к лицу грубость. Лучше вспомни, что твой высокопоставленный друг – главный предатель в этой истории.

– Ты этого уже никому не расскажешь.

Юстиниан встал и быстро покинул комнату. Эл дала ему уйти и выглянула в незапертую дверь. Охранница сделала жест в ее сторону, давая понять, что выйти она не может.

– Могу я узнать, какой приказ дала вам ваша хозяйка.

– Мы должны защищать тебя ценой собственной жизни, – сказала ближайшая к ней женщина и покосилась на солдат стоявших у стены, потом глазами указала Эл на дверь.

Эл вернулась обратно в комнату.

Снова легкий сквозняк и скрип двери, женщина вошла к ней, держа в руке короткий меч.

– Я слышу шум с улицы. У ворот собираются люди. Они требуют выдать тебя. У хозяина в доме много вооруженных мужчин, вчетвером нам не выстоять, если хозяин прикажет тебя убить. Твой последний гость плохой человек. Он ушел с досадой. – Она протянула Эл оружие. – Возьми. Тебя учили, как быстро убить себя?

– Хозяйка говорила о том, что вы можете помочь мне бежать?

– Нет.

– Эти двери запираются изнутри. Запорный столб стоит в углу, его забыли убрать. Вы сможете быстро зайти и запереть дверь, если я поставлю его близко.

– Если успеем.

– Я вам помогу.

– Из этой комнаты нет другого выхода, дверь в сад только кажется красивой, но она крепкая и прочно заперта.

– Пусть тебя это не заботит. У меня будет еще посетитель. Пустите и его, но больше никого не впускайте.

– Ты действительно можешь сбежать?

– Если бы могла – уже убежала бы.

– Мне не нравится то, что ты говоришь. Я нарушаю данное слово, хозяйка оставила нас умирать.

– В этом нет смысла.

Женщина упрямо молчала. Эл взяла из ее рук меч, сунула за пояс и сказала:

– Когда я позову, быстро заходите в комнату. Не стоит просто так умирать у этих дверей.

– Ты будешь драться вместе с нами?

– Если придется.

Она ушла ничего не сказав, меч остался у Эл.

– Эл. Долго ты там будешь вести переговоры? Иди сюда.

Недовольное ворчание со стороны ажурной двери заставило ее улыбнуться. Алик выполнял свою часть работы, как всегда безупречно.

Она подошла к решетке. Он улыбался, отошел словно любуясь видом.

– А ты очень романтично выглядишь за этой решеточкой. Как принцесса из сказки, Златовласа ты моя. Я перерезал петли у двери, пока ты вела дипломатические переговоры с Римом. Достаточно ее хорошо толкнуть. Давай, выбирайся отсюда. Я тут приличное количество веревки захватил. Она привязана вон в том углу. – Он указал рукой направление. Ты у нас мастер лазать. Через сады мы легко уйдем к театру, а там уже толпа. Между прочим гость твой не появился.

– Появился уже. И еще появится.

Эл смогла просунуть голову в одно из отверстий, посмотрела куда он указал. Алик чмокнул ее в лоб.

– М-м-м. У тебя гранаты Димкины остались? – спросила она.

– Эл, давай без лишнего шума. Когда рухнет эта дверь грохоту будет достаточно.

– Вот и я думаю... А мог бы ты пошуметь в другом месте?

– Э-э-эл. Вообще-то я пришел тебя освободить. Не порти сцену.

– Вот, если бы ты отвлек охрану в доме.

– Ладно. Выкладывай, что задумала.

– План дома знаешь?

– Разумеется.

– Давай – в тюрьму. У Геликса есть запись моего отъезда с Пелием. Там есть конюх, который помог нам выбрать лошадей. Его сейчас в тюрьме пытают. Выходит по моей вине. И охрана за дверью погибнет ни за что.

– Ох, уж мне эти твои затеи. Время идет.

– Не надо говорить со мной о времени. У меня тут еще один посетитель.

– Ты с ума сошла. Дойдет до драки, я убивать начну.

– Не надо. Я сбегу. Грохни гранатами в тюрьме и конюха забери. Ты ж спасатель. Твоей белой лошади, на которой ты сюда примчался меня спасать, в этом дворике развернуться негде. Этот побег, как у ребенка конфету отобрать. Работаем, как умеем, пользуемся положением. Это мои ошибки, ты просто поможешь их исправить. Ты же это любишь.

– Хватит со мной заигрывать. Точно сбежишь?

– И не одна, со мной куча народу будет. Исправим будущие временные парадоксы?

– О боги, моя жена помешана на сложных комбинациях. Не забыла, – он указал на дверь.

– Услышу взрывы, вынесу дверь. Проверим наше новое взаимопонимание?

– Я бы по старинке, часы предпочел. Хочешь я всех в тюрьме освобожу?

– С тебя полумертвого конюха хватит, оттащи его в египетский квартал к какому-нибудь храму, там тихо будет.

– Эл, я надеюсь к утру эта кутерьма закончиться? Или тебе нравится тут сидеть? Я бы с тобой посидел в такой роскоши.

– Все. Давай. Пора. У меня снова гости.

– Ты приемные часы на двери повесила? – Он отошел в темноту, когда Эл чуть рыкнула на него. – Все. Я оставляю тебя громить этот милый домик, прекрасная пленница.

Эл направилась в середину комнаты.

Дверь начала открываться, когда она беззаботно устроилась на кушетке и изобразила задумчивую лень.

Это был Артесий, одетый так же, как было при их первой встрече на пляже. Он вошел в комнату, огляделся, увидел ее и замер.

– Ты помнишь меня? – с надеждой спросил он.

– Я тебя помню. Что заставило тебя так рисковать? Заходить в этот дом опасно.

– Я... Меня как-то легко сюда пустили... Я был уже в доме, когда все это началось... Я пришел тебе сказать волю моего невидимого господина. Я слагал гимн, когда услышал его голос сегодня к вечеру. Я никогда не слышал его прежде, но я его знаю. Я полагал, что большинство оракулов притворяются и под действием зелья говорят вздор. Не сочти меня за безумца, прекрасное явление Афины. Богиня спасла мою жизнь, и у меня появилась возможность отдать этот долг, ты была мне знаком. Со мной подобное происходит в первый раз. Я только инструмент судьбы, как полагается быть человеку моего занятия.

– Ты знаешь голос, который никогда не слышал?

– Я знал живого обладателя этого голоса. Когда он был еще жив. Сегодня со мной беседовал сам Мельзис.

Эл встала, подошла к нему, он снова что-то хотел сказать, но она схватила его за руку.

– Не похоже, чтобы тобой кто-то управлял.

– Нет. Мною никто не управлял, я слышал его голос.

– Как выглядит Мельзис?

– Я помню его не старым. Волосы густые и борода его была длинной и серебристыми лентами седины. Он не высокий, – Артесий показал рост жестом. – И одно плечо у него ниже другого, он говорил, что участвовал в сражении и был ранен. Он всегда носил тунику длиной до щиколоток, чтобы не пачкать края и не украшал ее ничем. У него глаза серые и чистые. Лоб...

– Достаточно.

– Я могу очень точно его описать.

– Артесий, Мельзис жив?

– Нет. Он умер, я сам был у катакомб, когда опускали тело.

– Он умер в Александрии?

– Да.

– Это катакомбы, которые разбиты с юга?

– Он велел мне показать тебе место. Я растерялся, когда понял, что ты арестована. Я пришел поздно?

Он опять оглянулся на дверь.

– Ты пришел вовремя. Ты покажешь место?

Эл подошла и стала совать топливо и все что могло гореть в чаши светильников, чтобы было больше света.

– Но в городе беспорядки, ночь. И как тебе сбежать? – Он стал шептать тихо. – Я могу попробовать сделать что-то с этой дверью во двор. Я могу проникнуть в тот сад через стену и поджечь дверь.

– Не боишься остаться здесь?

– Я сам сидел в тюрьме. Это унизительно. Даже в такой. Хозяин этого дома жестокий человек. Я останусь и буду тебя защищать. Мне самому через месяц грозит стать рабом, я не хочу такой жизни.

– Тогда помоги мне. А о Мельзисе мы еще поговорим, когда сбежим отсюда.

– Сбежим?

– Да.

Несколько мгновений спустя в комнату заглянула женщина из охраны.

– Они идут.

– Зови всех внутрь. Артесий, за мной.

Они подтащили перекладину для запирания двери в тот момент, когда охрана вбежала в комнату и закрыли дверь без усилий. За дверью послышался шум, толчки, а следом первый взрыв. Хлопок был громким, так что все присели, а Эл ринулась к дверям в сад.

– Ударяем в те двери. Все. Сразу.

Артесий замешкался, Эл рванула его за одежду и оценила местное воспитание воинов высоко, они не задавали никаких вопросов. Двери рухнули с невероятным грохотом, который перемешался с шумом взламываемой двери и еще одним хлопком со стороны тюрьмы.

– В тот угол! – скомандовала Эл и указала направление.

Она и одна из женщин первыми влезли по веревке на стену, потом втащили Артесия и остальных. Они перебрались через стену достаточно быстро.

– Теперь разделимся. Вы возвращайтесь к своей хозяйке, а мы уйдем в город, – сказала Эл своей охране.

Приученные слушаться женщины по команде старшей отправились вглубь царских садов, а Эл и актер побежали в сторону театра. Артесий был легконогим, хорошо бегал и не отставал от нее. На спуске к театру они смешались с толпой.

В темноте одной из аллей они выбрали место и сели отдышаться. Артесий тяжело дышал, время от времени дыхание его перехватывало от воспоминаний.

Глава 4

Они шли минуя улицы с большим скоплением людей, обходя стороной площади. Удобные для общения места были наводнены людьми. Наконец, на темных улочках южной части Александрии стало спокойнее.

– Не представляла, что в этом городе столько людей, – призналась Эл, прислоняясь к стене.

Она замотала головой. Артесий отозвался из сумерек. Откда-то тянуло дымом. Город боялся пожаров, актер с тревогой нюхал воздух.

– Праздники. Теперь еще смута. Ты наверняка не успела побывать в театре. Вот где виден истинный масштаб этого города, – заметил Артесий.

– Да. Не видела ни одного представления. О чем, нужно сказать, жалею.

– Зато, я сегодня увидел невозможное. Что случилось с дверью?

– Она была подпилена.

– У тебя нашелся союзник в доме диойкета?

– Вообще-то, это дом Пелия.

– Верно. Этот знатный юноша не был там хозяином, но у него были доверенные люди. Дом нравился жене диойкета, она притворялась, что Пелий ей, как сын. Говорят, что ты спасла Пелия?

– Наверное. Я повиновалась той же силе, которая привела тебя ко мне. Я увезла его из города, что уберечь от обвинений. Или по крайней мере от ареста. Я думаю, если он угоден богам, они его уберегут.

– Я тоже верю в невидимые силы. Богам угодно, чтобы люди вершили их волю всеми возможными способами. Сегодня я в этом убедился, – восторженно сказал Артесий.

Они оказались на другом конце города. Вытянутая вдоль побережья Александрия поперек была пройдена ими быстро. Благодаря регулярной планировке, в городе легко было ориентироваться. Они должны были оказаться как раз над подземными сооружениями, на которые указывал Нкрума. Артесий вел ее, Эл сверяла дорогу и начинала соглашаться, писец был прав.

– Ты говорил, что опоздал ко мне. Что ты хотел сказать этим? – решила Эл лучше узнать обстоятельства их встречи.

– Я пришел в твой дом. Но тебя уже забрали, там был растерянный хозяин.

– А как ты нашел мой дом?

– Пталимарх его нашел. Я был свидетелем того, как он рассказывал обстоятельства поисков Юстиниану. После случая у храма, когда твой брат был груб с нами, Юстиниан заметил, что ты таинственная женщина, тебя сложно разыскать. Тогда Пталимарх пообещал, что найдет, где ты живешь. Уже через два дня на ужине у Юстиниана он сообщил, что узнал, где ты поселилась. Я запомнил разговор.

– Как вышло, что ты узнал Мельзиса?

– В те годы многие его знали. Это было еще в первый мой приезд в Александрию. Я был растерян, один. Однажды, я пошел в храм и стал молить Аполлона помочь мне. Я делал это слагая стихи. Тогда ко мне подошел человек и спросил, почему я молюсь таким необычным способом и ничего не прошу? Это и был Мельзис. Ему понравился мой хвалебный гимн Аполлону, и он попросил меня его записать. Через несколько дней меня позвали на собрание философов. Я был так смущен и растерян, что плохо помню тот вечер. Я был убежден, что я, низкорожденый, и недостоин этого ученого общества. Мельзис способствовал тому, чтобы мой талант развивался и давал мне трактаты по стихосложению. Я читал вслух на публике, оказалось, что мое чтение выразительно и нравится людям. Моя юность прошла в окружении людей очень образованных, что развило мое видение мира и очень обогатило меня. Мельзис вел беседы со мной, и я посещал некоторые занятия, которые он проводил с учениками. Перед самой эпидемией, Мельзис отправил меня из города. Я уехал и учился у одного старого актера в Сиракузах. Я возвратился в Александрию за несколько дней до его похорон. И только благодаря старым связям попал на очень скромную церемонию.

– Ты видел, как его хоронили?

– Я видел, как тело в пеленах опускали в яму, в колодец. Мельзис был приверженцем старых традиций, – Артесий что-то вспомнил и замолчал.

– Тебя удивило, что его похоронили таким способом?

– Я отношусь к церемониям свободно, если его друзьям было так угодно почтить его уход, или сам Мельзис так пожелал, мне не стоит думать о том, что правильно, а что нет, – сказал Артесий.

– Я слышала, что его считали чудотворцем и наделенным силой.

– Я этого не знаю, о сильных людях любят придумывать небылицы. Я помню его простым человеком, который обширными большими знаниями и мудростью, но мог радоваться простым вещам, вел простые беседы и скромный образ жизни. Он был умельцем в нескольких искусствах и ремесле. Он умел обрабатывать камень и металл, занл языки.

– И ты не удивился, что услышал его голос, поверил, что он из-за невидимой стены смерти говорит с тобой?

– Такие случаи известны. Тебе грозила смерть. Иногда мертвые помогают живым призывая на помощь тех, кто может помочь. Особенно в подорбных случаях.

– Да, статуи сами не ходят, – заметила Эл.

Он не среагировал на фразу. Она как заклинание действовала на тех, с кем он говорила этим вечером. Она была в записке из тайника и свзяывала участников александрийского заговора. Артесий был не из их числа. Из темноты слышался его смех.

– Ты о том, что случилось со статуей бога? О да! Я не суеверен, надеюсь, что ты не веришь в то, что это рука богов? Она деревянная и только кажется тяжелой, но сделана она из такого дерева, которое может поднять один человек, в основании постамента было крепление. За день до бунта я поднимался от театра в город и заметил, что колышек из постамента был вынут. На следующий день статуя повернулась. Я не удивлюсь, если в довершение, кто-то из фанатиков решится ее поджечь.

– Знаешь, Артесий, вспоминая нашу первую встречу, я сочла тебя немного безумным. Ты так кричал, что мне хотелось тебя усыпить.

– А что ты мне ответила? Я так испугался, что убежал от тебя.

– Я тебе подыграла.

– Ха-ха-ха. Это было талантливо. Если бы ваятель спросил у меня чей облик я бы избрал для ваяния Афины, я бы точно привел ему тебя. Но лицо у тебя не гречанки, не спартанки, какой тебя считают. Я актер, я умею читать в лицах то, что иные люди даже не заметят, я не смог бы назвать место, где видел бы такое лицо.

– Я из очень далеких земель, Артесий.

– Охотно поверю. Это, наверное, красивые места.

– Все места по особенному хороши, если там найдутся добрые люди.

– Мудрые слова. Мы почти пришли. Нам нужно зайти в один дом. Иначе стража нас не пропустит, – сообщил Артесий и перебежал через улицу. – Жаль нечем посветить. Я помню что дверь была привезена из Вавилона, на ней резьба.

– Она перед тобой, – сообщила Эл.

Артесия ее замечание не смутило, он шарил по стене, а Эл двинулась к двери, потому что видела ее.

Артесий ощупал дверь и тихо постучал. Отзыва не последовало. Тогда он стал стучать все громче.

– Кому не спиться в такую ночь? – раздалось из-за двери.

– Я Артесий. Мне важно повидать Мелада. Дело слишком неотложное, прости на неожиданный визит.

– Артесий?

Двери отворились и в тусклом свете фонаря показался грузный мужчина с бородой до середины груди, волосы копной спадали на плечи. Он мрачным взглядом осмотрел их по очереди. Его взгляд задержался на Эл.

– Что привело тебя, Артесий?

– Я слышал голос. Я слышал Мельзиса, и он велел мне привести ее сюда.

– Кто эта женщина?

– Едва ли ее имя тебе что-то скажет.

– Мне необходимо попасть в катакомбы, – заявила Эл. – Если на это требуется разрешение, то я пришла просить.

– Заходите.

Он оставил их стоять у двери и ушел.

– Он нас не ждал, – заметила Эл.

Вернулся лохматый человек с несколькими людьми, факелами, дубинами и большим мотком веревки.

– Ты идешь одна, – заявил строго мужчина. – Артесий, останься, отдыхай и ночуй в этом доме.

Эл в сопровождении все того же бородача и пятерых мужчин пошла дальше на окраину города, и вскоре они миновали каменные ворота, у которых стояло двое стражей. У ворот их группа разделилась. Бородач и Эл продолжили путешествие, а факельщики остались со стражниками.

– Дурная ночь. Я думал ты придешь вечером, Елена из Мантиней.

– Вечер у меня был занят, – заметила Эл с улыбкой.

– Надеюсь тот, кто мешал тебе не найдет это место. Если найдет, мне придется убить его.

– Лучше изловите его и держите взаперти, пока я не вернусь. Он не силен.

– Мы пришли. Это колодец. Там холодно. Очень холодно. – Бородач стянул с себя верхнюю плотную одежду и стал окутывать Эл, потом обвязал ее поясом. – Слушай и запоминай. Если ты там заплутаешь или пропадешь среди мертвых, то никто не будет тебя искать. Веревку я не срежу, не бойся. Зайти туда не трудно, но выбраться назад будет сложно. Масла в лампе ровно до рассвета. Я буду тебя ждать только, пока солнце не начнет подниматься. Не успеешь – не смей взывать о помощи. Если ты выдашь это место – ты умрешь. Сиди где-нибудь до заката, а вечером я приду проверить. Если выберешься, верни мою одежду, отдай ее тому, кто будет сторожить ворота и сообщи, что это для Мелада.

Да, пощадит тебя Аид, женщина. Только безумец спускается ночью в это царство, но видимо мертвые хотят видеть тебя. Слушай же. Я спущу тебя, ты будешь держать лампу, чтобы я видел свет, я остановлю тебя там, где тебе придется перебраться через перила, и там ты увидишь спуск вниз. Иди вниз до первого проема, там ты повернешь и пройдешь два помещения. Вот еще веревка. – Он повесил Эл на плече еще моток. – Там ты увидишь саркофаг, если сможешь отодвинуть крышку, то сама поймешь, что тебе дальше делать. Там только ты сама себе будешь помощью. Больше я не скажу, если ты действительно нужна там, внизу, то удача тебя не оставит. Молись и полезай вниз.

И Эл опять припомнила свое видение.

Он делал такую работу не впервые, обвязал Эл за пояс концом веревки и стал умело страховать, понемногу стравливая веревку. Эл уверено отперлась ногами о стену колодца и услышала сверху.

– Да кто же учит женщин такому?...

– Обстоятельства и академия Космофлота, – проворчала себе под нос Эл.

***

Алик дотащил человека, доведенного пытками до беспамятсятства, до ближайшего египетского храма и оставил у колонны. Конюх тут же повалился на землю. Алик не стал тщательно проверять, жив ли он, по показаниям сканера – был жив.

Алик был в крови, решил смыть ее у ближайшего водоема, который отыскал недалеко. Воды в этом городе было достаточно. Он умывался, когда появился тот, кого ему обещала Эл. Биометрические параметры высветились на сканере. Алик сделал вид, что продолжает смывать кровь, а сам готов был ринуться на пришельца и рухнуть с ним в воду.

– Ты сильнее меня, я не хочу, чтобы ты причинил мне увечья, – раздалась из темноты. – Я подойду к тебе. Можно?

– Подойди, если не боишься, – заявил Алик.

Понимал ли этот гость, что Алик его видит или догадался, но он подошел близко и встал напротив. Ростом он был выше Дмитрия. Алик приготовился на всякий случай к тому, что он либо нападет, либо применит свои способности. Но гость стоял напротив и изучал его.

– Какая искусная работа, – заявил он.

– Что?

– Ты. Ты, как она. Так похоже, что можно спутать. – Алик догадался, что он говорит об Эл. – Но...

Он поднял руку и хотел коснуться, но Алик отстранился.

– Неужели спутал?

– На расстоянии кажется, что сила одна. Я предположил, что она устала. Но рядом...

– Спутал, значит.

– Она меня обманула?

– Да. Ты шел за мной.

– Я думал, она спасает человека, который по ее вине попал под пытки.

– Так и есть. Это ты ее в тюрьму запихал? Если врать не будешь, я мирно отведу тебя на корабль и позволю там остаться. Будешь артачиться, покалечу немного и оттащу, как конюха. Силы еще остались, – Алик устало повел плечом.

– Я хочу ее найти. Это важно. Она думает, что я мешаю ей, но все наоборот. Для нее это только способ что-то сделать, а для меня – это сама жизнь.

– Слушай, добром прошу, отстань от моей жены.

Наступила пауза после чего голос его стал насмешливым:

– Как ты сказал? Жены? Ты имеешь на нее право?

– Как принято считать во всех временах и многих культурах – да, – заявил Алик. – И она под моей защитой. Ты ее не найдешь.

– Чувства, – протянул гость. – Порожденная необходимостью и данностью вечная сила рождающая все живое. Я увидел то, на что польстилось такое существо как она? Я полагал, что ее привлек бы красивый мужчина. Я привел ей такого, но она его отвергла. Оказывается у нее уже есть связь... Она не думала о тебе инее вспоминала тебя. Ты знаешь почему она избрала тебя?

– Личную жизнь я с тобой обсуждать не собираюсь, – фыркнул Алик.

– Я могу понять, на что польстился ты, но она?...

– Это у тебя стиль беседы такой – фразы не договаривать? – спросил Алик.

– С ней не требовалось заканчивать фразу, она понимала смысл.

– У меня поменьше опыта общения с такими чудиками, как ты.

Пока он осмысливал иронию, Алик рассматривал его. Лицо было вполне человеческим, ему не довелось видеть его соплеменников. Если бы Эл не предупредила, с чем он столкнется, Алик бы спутал этот экземпляр с человеком. Но теперь он оценивал внешность пришельца по тем параметрам, которым его учили. Да, это схожий с человеком образец, вполне себе, – гуманоид. Стоило Алику так подумать, и он склонил голову на бок и произнес.

– Ты мужское проявление той же силы...

И опять пауза.

Алику надоело ждать, он грубо дернул это существо за одежду на себя и скомандовал.

– Геликс, забирай.

Они оба оказались на борту, и Алик оттолкнул тело пришельца от себя:

– Ты арестован.

Чужак равнодушно отнесся к его поступку, помолчал и закончил свою мысль:

– Но вы разные.

– Правильное наблюдение, – пошутил Алик.

– Я знаю это место, я уже был здесь. Мой архив.

– Я убрал его. Не доберешься.

– Я пленник?

– На этот раз не гость. Я не так миролюбив, как моя жена.

– Ты снова назвал ее женой...

– А. Ну, у вас же нет жен, – вспомнил Алик.

Инопланетянин сел на пол. Алик обратил внимание, что у него длинные ноги и стопы своеобразной формы. Арестованный высунул из одежды руку, кисть немного отличалась от человеческой. Он показал Алику свою руку.

– Ты тоже смог договориться с местными силами,– заключил инопланетянин. – Ты рожден где-то в просторах Ойкумены?

– Я рожден на просторах планеты Земля. Хочу чтобы ты понял, твою цивилизацию обвиняют во вмешательстве в чужую культуру. Не забудь сообщить эту новость своим.

– Мне это безразлично.

Алик по хозяйски сел в кресло и посмотрел сверху вниз.

Геликс не подавал признаков своего "присутствия". Инопланетянин, не вставая с пола, подвинулся ближе и стал рассматривать то руки Алика, то ноги, то лицо. Алик понял, что он оценивает его мускулатуру и телосложение.

– Твоя плоть такая же реальная как все вокруг? – поинтересовался гость.

– Да. У тебя имя есть?

– Она звала меня Мельзис.

– Но ты не Мельзис, на сколько я знаю.

Он продолжал его изучать, не ответил.

– Я понял почему мои сородичи выбрали ее. Но почему они так неосторожно выбрали тебя?

– Если ты не станешь отвечать на мои вопросы, Я не буду отвечать на твои.

– Я разговариваю с собой, чтобы тренировать гортань. Это укрепляет голос. А ты знаешь, что я не Мельзис? И почему?

Алик не ответил.

– Я не слышал ее, но тебя я слышу. Твое мышление прямолинейно. Ты не парадоксален, как она. И я уже понимаю, почему ты рядом с ней. Это она привела тебя с собой.

– Что-то ты через-чур много говоришь о ней. Чем она тебе так интересна?

– Она представляет собой олицетворение женского начала, сосуд с силой. Она не источник, но носитель. Природа сама не создает таких систем. Для этого нужен разум. Замысел. Цель. Но какая? Ты знаешь?.. Едва ли. Кто-то создал ее, чтобы заключить в нее силу, а потом создал тебя, чтобы ее разрушить. Она держит тебя рядом, потому, что ты можешь разрушить ее сосуд по необходимости. В этом большая мудрость. – Он посмотрел на Алика, и в его взоре появилось торжество. – Если я умру, я умру с этим знанием. И мне не страшно теперь.

– С чего бы это ты собрался умирать?

– Я ничего не знаю о своем родном доме, я могу там не выжить или оказаться еще слабее, чем здесь. Знаешь в чем ошибка этой цивилизации?

– Неужели ты мне расскажешь?

– Вы стремитесь выразить все в плотном эквиваленте, называя это ценностью. Сама позиция ошибочна. Мы мыслим категориями силы и потенциальности. Наша ценность – способности. Ты много силы тратишь на агрессию, и та же сила почти не заметна в ней, но у нее способности создавать события, а ты следуешь общему течению жизни. Как здесь говорят в ней есть хладнокровие творца. Это сильно сбило меня с толку. А ты волнуешься за нее?

– Она не из тех, за кого стоило бы волноваться.

– Я тоже волнуюсь.

– А тебе с какой радости?

– Здесь нечему радоваться. – Он закивал и задумчиво, в своей манере размышления продолжил. – Она помогает мне даже после того, как я сбежал. Я предположил, что если ее арестуют, то она окажется в большей безопасности. Но она благородно выполняет обещание. Ты же не отпустишь меня помочь ей?

– Нет.

– Ты можешь ее найти? Ты способен чувствовать как она? Впрочем, чувство – это неправильное определение. Это связь.

– Забудь. Ты мной не воспользуешься.

– Но я должен. Я потерял ее, когда пошел за тобой. Я должен найти ее, чтобы она не нашла то, что ищет.

– Не нужно так сложно изъясняться. Ты ей не помешаешь. Я тебе не позволю. Я не знаю, где она. В этом и была хитрость.