Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

Нкрума разложил перед ней содержимое ларца, потом взял несколько папирусов и стал ходить взад и вперед, останавливаясь около какой-нибудь пластины. Елена смотрела перед собой, потом делала шаг в сторону к следующему изображению и снова замирала. Она не говорила, она только смотрела.

Эйдике тоже подошел, он стал с угла, чтобы не мешать двигаться Нкруме и Елене. Солон последовал его примеру, прошел вдоль стола, потом не утерпел и встал за спиной Елены. Теперь они вдвоем изучали одну из пластин.

– Удивительно, – произнес Солон. – Одна криптограмма. Одна часть истории. Одно время. Одна эпоха.

– Это все таблицы? – вдруг спросила Елена.

Нкрума закивал сначала, а потом ответил:

– Нет.

– Их не хватает, – заключила спартанка.

Эйдике уставился на нее. Откуда ей это могло быть известно?

– Какой именно? – спросила она и посмотрела на писца.

– Это было давно. Они утеряны, – сказал Нкрума равнодушно. – Значит, ты понимаешь их содержание. Кто ты женщина? Кто доверил тебе знания, которые скрыты от всех?

– Я отвечу тебе, если ты ответишь мне на мой вопрос, знаток древности, – она вздернула подбородок и продолжила не дожидаясь, пока Нкрума согласится или откажет. – Было ли так в давнее время, чтобы потомки этого мира покидали его пределы?

– Я об этом ничего не знаю и никогда не слышал. Но я могу сказать тебе, где ты ошиблась. Или ошибался тот, кто тебя учил. Во всех криптограммах, которые ты начертила в прошлый раз, необычно то, что в них отсутствуют символы соответствующие женскому началу. Я не смог этого тогда разгадать, потому что не знаю содержание ларца на память, не понимаю многого из того, что тут начертано. – Он обвел руками стол. – Принцип творения невозможен в нашем мире без участия двух начал, а у тебя все выглядит так, точно человечество состоит из андрогинов. Самосущее само себя воссоздает? Где такое возможно?

Он повернул к ней один из папирусов исписанный знаками, неровными линиями и закорючками. Эйдике видел, как Елена рисовала что-то перед Нкрумой, но не подозревал, что Нкрума придаст этим рисункам такое значение. Эйдике казалось, что писец презирает Елену, не считая ее достойной тайн. Оказывается, что для писца их встреча имела иное значение.

Елена взяла в руки свой рисунок и подошла к одной из таблиц. Она по очереди изучала два изображения, а потом положила тонкий лист папируса поверх металлического листа.

– Здесь не хватает именно той части истории творения, где людей разделили на мужчин и женщин? – спросила она в стол.

– Ты действительно можешь прочесть, что тут изображено? – задыхаясь от изумления спросил Солон.

Нкрума предупредительно зашипел, заставляя его замолчать, а Елена словно его не слышала.

– Это космогонические рисунки о происхождении этого мира и человека, – заговорила она, какое-то время спустя.

Елена умолкла. Присутствующие смотрели выжидающе. Она спустя какое-то время подняла на них глаза, закусила губу и на ее лице читалось разочарование.

– Вам больше нечего мне показать, – констатировала она. – Может быть, известно, когда пропали пластины?

– Я не буду обманывать тебя, я не знаю, – ответил Нкрума. – В ящике действительно есть место для еще одной, я думал, что так должно быть.

– Ты единственный, кто знает как это прочесть?

– В Александрии – единственный, – кивнул Нкрума. – Еще в Пергаме был мастер, который повторял эти таблицы.

– Я была в Пергаме.

– Там нет и половины.

– Где-нибудь еще хранится что-то подобное? Мемфис? Гелиополь?

– Зато есть человек, который знает содержание этого ящика. Он был прежним хранителем до Нкрумы. Он стар теперь. Его имя Мельзис.

– Да, я слышала о нем.

Эл посмотрела на Солона и заметила, что при звуке этого имени он повел себя иначе, чем Матон. Для Солона он просто служитель библиотеки.

– Я смогу встретиться ним?

– Он избегает женщин, – усомнился Солон.

Она склонила голову и слабо улыбнулась.

– Я попытаюсь. Где его искать?

– Он жил в Навкратисе, это было лет пять назад. Я писал ему прежде. Однажды просил совета. Он мне ответил, – Солон посмотрела на Нкруму и Эйдике, перевел взгляд на Елену.

– Я благодарна за ваше терпение и внимание к моей просьбе. Я считаю, что договор выполнен. Никто кроме того, кто послал меня не узнает, что я здесь видела. Я больше не приду. Прощайте, да хранят боги ваш покой, – Она поклонилась и сделала пару шагов к двери.

Солон испытал разочарование, когда она стала удаляться. Он хотел бы еще раз поговорить с ней о таблицах. От Нкрумы немного добьешься. Таблицы египетского происхождения, а Нкрума до сих пор делит людей на египтян и всех прочих, не считая, что эллины могу превзойти мудрость его народа. Солон в отличие от людей его сословия усмотрел в Елене завидное свободолюбие и острый ум. Он быстро принял решение.

– Подожди, – остановил он ее. – Я напишу Мельзису письмо. С посланием он, возможно, примет тебя. Возможно, не станет тебя избегать.

Елена повернулась к нему.

– Я очень благодарна тебе, Солон. Мне подождать сейчас?

– Не сегодня. Я должен убедить его тебе помочь, я должен обдумать, как это изложить. Скажи, где ты живешь, я пришлю письмо с рабом.

– Я приду сама.

– У тебя нет слуг? – спросил Эйдике.

– Нет. Только знакомые и друзья, – сказала она. – Я привыкла так жить.

– Завтра. Приходи рано, – сказал Солон.

Елена с достоинством удалилась.

– Почему ты пожелал ей помочь? – обратился Нкрума с вопросом к Солону.

Солон хмуро посмотрел на него.

– Когда кто-то так упрямо ищет истину, это не объясняется простым любопытством, – ответил Солон.

– Ты имеешь право спросить, почему это ей так нужно, – заметил Эйдике.

– Мне не нужны чужие тайны. Она не лгала и ведет себя смело. Она знает цену тайнам и умеет их скрывать. Для меня – она лишь редкая женщина на моем пути, – сказал Солон.

Нкрума осмотрел таблички, пройдясь вдоль стола.

– Это удивительно.

– Ты ей помог, – сказал ему Солон.

– Мне показалось очень странным то, что она нарисовала. Ее изображения выглядят законченными, завершенными. Ни что не указывает, что в них есть пропуски. Словно чья-то воля переписала историю. Что интересно, она начертила только девять изображений. Увидела пятнадцать и сказала, что не все. Теперь эта женщина кажется мне еще более необычной, – бормотал Нкрума. – Ее упорство – это необходимость.

– Ты считаешь, что мы рано отпустили ее? – спросил Эйдике. – Я могу ее вернуть.

– Зачем? – спросил Нкрума. – Потому что ты считаешь, что ей известно, где твоя племянница. Она честна, она не лгала. Я ей верю. Если бы она знала, где девушка, то помогла бы тебе. Она терпеливо ожидала возможности увидеть эти рисунки, не торопила и была почтительна. Я предпочту вести себя так же.

Глава 7

Игорь в ожидании сделал несколько кругов по площади. Ему надоело изучать группы людей.

Ему показалось, что Эл провела много времени в библиотеке. Он отвлекся и упустил момент, когда она вышла оттуда. Эл сидела на ступенях храма, беседующие люди иногда так поступали, особенно пожилые. Эл была одна, он поспешил к лестнице.

– Давно сидишь? – спросил он и заметил, что она пребывает в невеселом состоянии. – Не получилось.

– Того, что я искала здесь тоже нет. Здесь на пять таблиц больше, чем в Пергаме. Кто-то переделал таблицы и спрятал часть информации, – сказала Эл не скрывая разочарования. – И кому же здесь это нужно?

Эл хмыкнула, скривила губы.

– Думаю, Ника была права, когда предлагала сюда забраться незаконно. Три недели пустого ожидания. Странно это все. Сама ситуация странная.

– Зато теперь Геликс воссоздал точную модель библиотеки, может быть, тебя обманывают. Проверь снова, – предложил он.

– Нет. Они не лгали. Нужная мне пластина была похищена, но Нкрума, писец, об этом ничего не знает. Это случилось до него, а он служит в библиотеке последние шесть лет. Я тут вижу непростое стечение обстоятельств. Солон предложил помощь. Это большое одолжение с его стороны. У него не было намерения сбить меня с толку. Мне, вероятно, придется отлучиться из города ненадолго. На днях. – Эл вспомнила о Нике. – А где наш подросток?

– Следит за римлянином и его компанией, они ей не понравились. Ее бурная энергия была направлена в русло шпионажа. Проводить тебя домой, или у тебя есть планы?

– У меня есть острое желание навестить Матон.

– За Дмитрия беспокоишься?

– Нет. Это нужно мне.

– Я тебя провожу. Праздник. Много людей на улицах, не стоит бродить одной.

Игорь проводил ее до ворот дома Матон, шли они долго, через весь город, дорогой молчали.

К воротам дома, им навстречу вышел Дмитрий. Игорь не удивился, улыбнулся, приветливо кивнул и повернул обратно.

Час спустя он сидел во дворике их дома. Сказывалась дневная усталость, не хотелось шевелиться. Мысли роились в голове. К нему подсела Оля.

– Ты печальный какой-то.

– Я устал. Эл не нашла в библиотеке то, что искала. Я проводил ее к Матон. Она расстроена, но виду не показывает. Алик не приходил?

– Нет. Волнуешься за него?

– Я беспокоюсь, чтобы он сейчас Эл не донимал. Не хочу встревать между ними, но хочу поберечь Эл от семейных трений. Совсем как Дмитрий. А Ника?

– С утра ее не видела.

– Я видел ее днем у храма Сераписа. Значит, она так и ходит одна по городу. Это меня тревожит, от Эфроима передалось. Он всегда ворчал, если мы отпускали ее одну. – С ней Геликс. А что с тобой?

– Может быть, мы зря все это затеяли? Эл в это втянули. Я сегодня подумал, что ей было бы спокойнее работать одной.

– Ты меня пугаешь. У нас уже не считается хорошим тоном вспоминать прошлое. Но куда от него денешься? Она так себя ведет, когда рядом опасность. Она начинает действовать в одиночку, когда за нас боится. Но в этом случае, если верить подозрениям Алика и Ники, она нас с собой взяла, чтобы защитить. Была бы опасность, Дмитрий бы на шаг от нее не отходил, как в первые дни, а он практически живет у Матон. – Оля помолчала и погладила его волосы. – Ты мрачный, потому что устал. Еще ты любишь быть на вторых ролях, а тут тебе Эл все позволила. Ответственность давит?

– Я не боюсь ответственности. У меня нет ощущений, что мы что-то нарушаем, больше того, что уже нарушили. Если ты об этом, – он помолчал, – она к Матон пошла. Зачем ей провидица? Провидцы – опасные люди в нашем случае.

– Эл умеет работать с местными, – напомнила Оля. – На счет ее видения, я думаю, Эл видела будущее. Я думаю, что она подстраховывается. В прошлый раз вокруг ее видения был большой переполох, а потом Самадин погиб. Правильно сделала, что работу поделила. Не пускает нас, куда не следует. И я спокойна. Пока. Мои опасения на счет нашего здоровья не оправдались. Как врач, я опасности не вижу, а как друг, подруга, ничего сделать не могу.

Игорь взял ее руки в свои и поцеловал.

– Успокаиваешь меня?

– Чувствую, что тебе не по себе.

– Я задумался над тем, как Эл себя теперь поведет. Будет добиваться цели до конца или отступит? Все довольно шатко. Сегодня на площади произошло то, что меня встревожило. Этот город поделен на сообщества. Люди в силу уклада жизни здесь довольно социальны. Обычно приезжие обращаются в общину соотечественников или к покровителям. А мы остаемся сами по себе. На удачу соседи не очень интересуются нашими делами.

– А что было на площади?

– Какой-то знакомый Эл из Рима пытался навязать ей свое общество. С ним была компания. Не знаю, как это выглядит с точки зрения местной морали, мне пришлось быть грубым, чтобы помочь Эл. Я понял, что вопросы на наш счет неминуемы. Эфроим удивлялся, что Алик не обращается в македонскую общину. Затем статус Эл, который никак не соотвествует местным понятиям о положении женщины, начинает влиять на ситуацию. А вдруг мы провалимся? Мы изначально не позаботились о том, как будем уходить из города в экстренной ситуации.

– У нас есть план эвакуации. Геликс. Отдохни и постарайся не сгущать краски, – посоветовала Ольга.

Ольга подумала об Эл. Все время после обморока Оля наблюдала за ней. В действиях Эл появилась особенная логика. Ее не тревожили те заботы, о которых сейчас говорил Игорь. Оля подумала о том, что стоит сосредоточиться не на среде, потому что вживаться в среду им не требовалось, они не исследователи.

В это мгновение Оля поняла, что собственная чужеродность ее тоже мало тревожит.

– А что ты наблюдал на площади? – спросила она...

***

Эл в это время сидела в маленьком дворике дома Матон.

Вторая половина дня становилась прохладной.

Она вращала в руке чашу с остатками напитка и изучала рисунок. Время от времени в арочном проеме появлялся юноша, с намерением спросить нужно ли ей что-то. Эл опережала вопрос и отрицательным жестом отсылала его.

В этом доме не чувствовалась общая атмосфера праздника, сюда даже шум города не доходил. Она надеялась на библиотеку. Тупик. Последней зацепкой стал Мельзис.

Дмитрий навестил ее далеко не сразу, подошел тихо.

Грустный, усталый вид Эл не требовал объяснений.

– Что теперь? – спросил он.

– Еду кое-куда. – Эл подняла на него глаза. – Я еду одна. Без вас. Как Матон?

– С утра ей что-то нездоровилось. Из-за праздника я весь день был здесь. Она не выходила. Ты ждешь встречи?

– Мне нужно у нее спросить кое о ком. Перед поездкой. Она знает одного человека и не хочет о нем говорить Обстоятельства такие, что мне требуется ее участие.

– Это как-то касается твоего видения?

– Да. Матон знает, где Мельзис. Скажет ли? Пришла попытать счастья, но чую, что она меня не примет. Для нее что-то значит этот человек. Я не хочу каким-либо образом намекать или указывать на ход событий. Тебе скажу. Позаботься о ней. Не беспокойся об остальных.

– А ты?

– А мне предстоит сделать кое-что противозаконное.

– Поэтому Матон и не хочет тебе помочь.

– Нет. Здесь что-то другое. Здесь мистики больше, чем во всей этой истории. Это случай, когда мое предвидение столкнулось с ее. Мне бы хотелось ее напутствия, но, видимо, она не желает давать его.

– Ты путано говоришь. Устала?

– Это не усталость, меня начинает пугать перспектива происходящего. Я начинаю смотреть на наше задание несколько под другим углом. – Эл сделала демонстративный жест, каким когда-то показывала виражи катера. – Я только что пришла к мнению, что сегодня в библиотеке я все-таки кое-что нашла. Эта земля свои секреты так просто не отдаст. Я еду, по дороге будет время обдумать. И для поисков мне нужен будет Геликс.

– Если тебе нужна лошадь, я попрошу Матон, у нее есть конюшня.

– У меня есть время до отъезда. Солон обещал мне рекомендательное письмо. Я приму его услугу. Средство передвижения, я найду сама. У меня есть план.

– Я рад, что он есть, но ты все равно выглядишь пришибленной.

– Не волнуйся за меня, в этом состоянии я меньше всего склонна делать резкие движения. Давай-ка, я прогуляюсь садами.

Дмитрий проводил Эл до прохода в царские сады, потом прогулялся по дворикам и в задумчивости оказался у входа на женскую половину дома. Он увидел служанку Матон и было повернул назад, но она жестом поманила его. Немая девушка прекрасно изъяснялась жестами, ей удавалось быть предельно понятной. Дмитрий понял, что Матон желала его видеть, ему можно войти к хозяйке дома.

Матон выглядела больной, полулежала на красивой резной кушетке, укутанная в свои многочисленные одежды.

– Елена простит мое негостеприимство? – спросила она.

Взгляд ее выразил смущение и тревогу.

– Ты же знаешь, что она тебя не осудит. Я могу сесть рядом?

– Я бы желала этого. Дай мне руку.

Дмитрий присел с ней рядом она взяла его кисть. Ее ладони были горячими.

– У тебя жар, – заметил он и без разрешения коснулся пальцами ее лба.

– Это пройдет.

– Ты не хотела встречаться с Еленой, – он сказал без вопросительного тона.

Они безоговорочно называли Эл местным именем. Матон всякий раз делала маленькую паузу, прежде чем заговорить о ней, словно сверялась с неким цензором у себя внутри.

– Я опасалась ее обостренной проницательности. – Матон снова помедлила. – Я бы не хотела ей отказывать, но вынуждена, потому что наши интересы сошлись неожиданным образом. Я уже пожалела о том, что привлекла ваше внимание, Деметрий.

Дмитрий насторожился.

– Твоя болезнь, случайно, не следствие общения с нами?

– Это не болезнь. Позволь мне не объяснять тебе этого.

– Елена поняла бы причину?

– Да.

Матон не смотрела на него, а потом стала гладить его руку и теребила пальцы.

– Какая сильная рука. Женщине так важно чувствовать рядом сильного мужчину. Я как-то и позабыла об этом за столько лет вдовства. – Она посмотрела не него, опять помолчала и произнесла. – Ты не будешь один.

– Я не хочу об этом слышать, – его возражение прозвучало жестко, прежде он не перечил Матон и не был груб, а теперь огрызнулся. – Ты не пускаешь других в некоторые области своего существа, прошу тебя не казаться этой части моей души.

Он посмотрел на нее зло, она выдержала взгляд и не собиралась извиняться. Его задела ее уверенность.

– Каждый человек – это лабиринт. Любовь порой освещает его прекрасные уголки или самые уродливые, тебе повезло увидеть лучшее, что в тебе есть.

– Если ты не прекратишь, я уйду.

Он попытался вытащить руку, но понял, что не может.

– А вот твоему другу повезло меньше, любовь приведет его на самый край, за которым – только неизвестность.

Дмитрий только губами успел шевельнуть, как она ответила:

– Она это знает. Она видела.

– Зачем ты это говоришь?

– Ты хотел мне возразить, потом хотел ударить. Ты считаешь, что сейчас я держу руку убийцы, которая так ловка, что обидчика от смерти отделяет мгновение. У тебя яростная натура, и ты опоздал с тем, чтобы научиться ее обуздывать. Более ловкий игрок сможет опередить твои ощущения.

– Не нужно меня воспитывать, Матон.

В ответ она поднесла его руку к губам и поцеловала пальцы, а потом укусила очень сильно.

Дмитрий вскрикнул, отскочил и посмотрел на нее как на безумную.

– Осторожно. Маленькое существо может кусаться. Запомни эту боль и мои слова. Остальное ты сам поймешь, Хранитель.

Матон не изменила позы и также смотрела на него.

– Ты позволил себя укусить или я тебе опередила?

Она посмотрела на его окровавленный палец и выразила сочувствие.

– Опередила, – согласился он, кивая. – Чему ты хочешь меня научить?

– Ты слишком погружаешься в ощущения, нельзя пренебрегать разумом.

– Зачем сказала о друге?

– Однажды ты окажешься для них строгим судьей. Это очень трудно: справедливо судить о поступках других. Очень сложно простить другому то, что не прощаешь себе. Ты должен себя простить.

– Я тебя не понимаю.

– Понимаешь, – настаивала она мягко. – Вернись сюда, я перевяжу твой палец.

– Сам заживет.

– Иди сюда, упрямый мужчина. Покорись. Ранки глубокие, тут влажный воздух, пыльца растений, я пила настой из особого корня, рана может загноиться. Мне нравится твоя гордость, но сейчас она видится мне глупостью.

Дмитрий позволил перевязать палец. Матон не стала более ничего говорить на эту тему.

– Тебе ведь все равно, что о тебе подумают люди? – спросила она.

– Да.

– Ты согласился бы сопроводить меня в город? Я не хочу брать слуг. Сегодня праздник.

– Почему я?

– Ты умеешь хранить чужие тайны.

Глава 8

Раб поклонился, но не решился что-либо сказать, пока хозяин не вынырнет из своей задумчивости.

Пелий не сразу заметил его.

– Что?

– Вас ожидает странная женщина. Пир уже начинается. Я оставил ее в нижнем саду, там никого нет.

– Почему она странная?

– Она пришла одна.

Пелий соскочил с места и торопливо побежал через зал.

– Не иди за мной. – Он с опозданием вспомнил, что раб последует за ним, если он не остановит его.

Он промчался по дорожке до нижнего сада.

– Приветствую тебя, Елена!

– Приветствую тебя, Пелий!

– С каким намерением ты посетила мой дом? В обещание, с просьбой или как гостья?

– С просьбой или приглашением. Я поняла, что сегодня ты был рад видеть меня. Но я была занята. На пир я не останусь.

– Я догадался, что это ты. Раб не назвал имя, но сказал, что ты пришла одна. А мне известна лишь одна женщина, которая может так поступить. Но как хозяин, я обязан пригласить тебя быть гостьей. Не спросил у раба, почему он привел тебя сюда.

– Он не привел. Я сама пришла. Через те ворота?

Пелий с удивлением посмотрел туда, куда она указала. Они вели в царские сады.

– Тебе дозволено бывать там?

Она как-то неопределенно кивнула, но Пелий и не собирался сейчас проявлять чрезмерное любопытство.

– Итак, я хочу знать цель твоего визита.

– Ты однажды пообещал оказать мне услугу. Мне нужна твоя помощь.

– С радостью.

– Мне нужен хороший конь и спутник.

– Ты собираешься в путешествие?

– Мне нужно съездить в Навкратис. К Мельзису.

Юноша вздрогнул. Елена добавила:

– Я хочу чтобы ты поехал со мной. Если откажешься, я буду настаивать. Никто из моих друзей со мной поехать не может, все заняты. Если ты откажешься, я поеду одна.

– Ты не должна ехать одна. Я хочу поехать. Но мой дядя... Сколько у меня времени на раздумья?

– Немного. До завтра. Коня я заберу утром, если ты согласен оказать только эту услугу.

– Здесь, в городских конюшнях мы держим только парадный выезд. Я владею конюшнями у ипподрома, там лучшие лошади, и они принадлежат мне.

– Хорошо. Я буду ждать тебя там в полдень. Не придешь сам, пришли раба с распоряжением.

– Я постараюсь приехать сам. Погоди еще немного. Ответь. Откуда ты знаешь Юстиниана?

– Наше знакомство было случайным.

– Я бы не хотел, чтобы ты как-то связала нас из-за того случая у храма. Я лишь шел поприветствовать тебя и напомнить, что хотел видеть тебя у себя в гостях. Я надеюсь твой брат примет мои извинения. Я хотел бы извиниться лично.

Елена улыбнулась.

– Поверь, мой брат понимает разницу, – неопределенно ответила она. – Тебе не нужно извиняться перед ним.

– А тот высокий человек, что похож на финикийца, он кто?

– Он мой друг.

– Я был бы рад тоже стать тебе другом, если ты хочешь видеть меня своим спутником.

– У тебя мало друзей твоего возраста?

– Может быть один.

Елена снова улыбнулась с хитрыми искрами во взгляде.

– Я обещаю, что мы поговорим об этом, если ты решишься путешествовать со мной.

Елена двинулась назад той же дорогой, какой пришла сюда. За пределами владений Пелия она оказалась на территории садов, которые условно принадлежали царю, но по сути были общественными для определенного круга городской знати. Вечером сады были безлюдны во время праздника, когда почти в каждом богатом доме был пир.

Эл прислонилась спиной к каменной стене, лениво осмотрелась и заговорила:

– Геликс, можно я на борту переночую? Не хочу домой. Объяснятся сил нет. Отдохну часик и остаток дня потратим на одно дело.

Геликс забрал ее на борт. Эл рухнула в кресло, потом забралась в него с ногами, опустила голову на подлокотник.

– Расстроена, – констатировал Геликс участливым тоном.

– Не без этого.

– Зачем солгала про Навкратис?

– Это часть плана. Матон тебя заметила?

– Нет. Но я заметил, что ее нездоровье искусственного происхождения. Она думала, что такова ее расплата за болтливость и близкое общение с тобой. Дмитрий ошибочно подумал, что биологический контакт мог так повлиять на нее. Но ни ваши среды, ни твои энергии не навредили ей. Это постороннее влияние.

– Ты сделал вывод, что Матон кто-то руководит?

– Это очевидный вывод. И еще Пелий.

В таких случаях Геликс замолкал и предоставлял собеседнику право продолжить разговор вопросом. По мнению Геликса ход мыслей собеседника мог идти в другом, более актуальном для него направлении, поэтому корабль не мешал, оставляя за собой последнее замечание и право напомнить о том, что ему было важно в процессе разговора. Эл эту уловку знала. Многие такие мелочи делали его в представлении Эл живым. Ника вообще в этом не сомневалась, хоть ругала корабль железякой. Вся команда относилась в Геликсу не как к кораблю. С научной и технической точки зрения его происхождение помнил только Игорь в силу специфики прежней работы. Он предпочитал видеть в Геликсе техническое воплощение творческой мысли. Будь корабль земного происхождения, он был бы для Игоря совершенной техникой, и только происхождение от иной культуры оставляло возможность считать Геликс чем-то сверхтехническим.

Геликс все еще был занят проверкой жителей города на предмет принадлежности к людям будущего, тех, кто контактировал с группой он проверял наиболее подробно. Пелий вызвал у него интерес. Эл поддержала разговор.

– И что Пелий?

– Анализ останков в мавзолее и параметры этого юноши имеют сродство.

– Только этого для завершения сегодняшнего дня мне не хватало! – Эл подняла и уронила руку на подлокотник. – Со мной собрался дружить правнук Александра Македонского! Будь здесь патруль меня бы сгрызли до костей.

– Он не прямой потомок, – заметил Геликс.

– Не утешил. Мне не нужна его родословная. Я ему уже жизнь спасла. А ведь Дмитрий меня останавливал. Ворчал. Все! Ужин. Час сна. И Навкратис.

– Ты не собиралась туда ехать.

– Я собиралась туда лететь. Алик где?

– Он задержался в храме на Фаросе.

– Чудесно... Спать... Спасибо, что сказал... О Пелии... Об Алике тоже... Пока я сплю, найди все общины терапевтов в округе... И Лаодику заодно. Матон что-то говорила о воде и пепле.

– Я знаю, что говорила Матон.

Глава 9

Климат здесь был морским и менялся день ото дня. В полдень солнце уже пекло так, что пришлось искать тень. Эл не сомневалась, что Пелий поедет с ней, она заинтриговала юношу.

После предупреждения Геликса перспектива дальнейших отношений виделась Эл опасной. Вчера вечером она была бы рада, если бы Пелий сегодня не пришел к ипподрому, но по утру мысли ее переменились. Племянник диойкета мог стать ей хорошим помощником, а она ему – защитой.

Очень рано она явилась к Серапеуму, на месте их прежних встреч ее уже ждал Солон.

– Климера, Елена.

– И тебе.

– Рано. Я забыл, что кругом праздник, прости, что рано назначил встречу.

Он протянул ей письмо в маленьком тубусе. Эл сочла его жест знаком расположения. Временами Солон напоминал ей Тиамита, такой же бородатый с внимательным взглядом.

Она уловила его интерес и задержалась, взяв письмо, посмотрела внимательно.

– Ты хочешь поговорить, – сказала она.

– Ты проницательна.

– Если бы не Нкрума и Эйдике, ты не отпустил бы меня вчера.

– Я люблю беседовать с людьми. Подлинная мудрость приобретается не из текстов, а при общении. Меня подвела наблюдательность. Эйдике кое-что заметил, осудил тебя, потому что раздосадован побегом Лаодики. Нкрума не желает состязаться с женщиной, по его мнению ты не должна быть столь образована, но он вынужден признать, что поражен твоими познаниями. Мне же интересно. Почти мое любопытство философа. Ты не будешь считать оскорблением, если я задам тебе несколько вопросов? Наша беседа просто диалог двух людей, много повидавших.

– Тогда сначала ответь на мой вопрос. Почему ты так внимателен ко мне? Неужели только из-за знаний? Ведь мой сан жрицы другого культа не так значителен для тебя. Ты служишь Серапису.

– Я расскажу. Меня влечет желание познать, а не повод тебя разоблачать или подчеркнуть, что я знаю более тебя. Я увидел тайну в том, что ты делаешь, но не видел обмана. Твои поступки выдают твою честность. Но есть то, что меня смущает. Я с первого дня знакомства понял, что ты не из Спарты. В молодости я жил среди спартанцев. Знаю не просто их нравы, но и вид. Я бы не отнес тебя ни к одному из племен, что видел. Но видел я так же уроженцев тех краев Ойкумены, где эллины редкие гости, но которые упоминаются в нашей географии.

– Да это правда. И если ты мудр, то поймешь, почему я не говорю об этом. Мир огромен и полон неизвестности. Его не постичь, даже если собрать воедино знания всех жителей Ойкумены. Я не говорю об этом, чтобы не пугать людей и не смущать их умы.

– Ты из тех земель, что принято называть гиперборейскими?

Елена ответила улыбкой.

– Еще дальше.

Солон в ответ на это заявление проявил только любопытство и не был сильно удивлен.

– Что привело тебя к нам?

– Долг. Я не сказала вам неправду.

– А таблицы? Неужели твоя родина обладает чем-то похожим?

– Они важны для выживания одного народа, который мне знаком. Они помогли мне, теперь я обязана вернуть долг, помочь им. Я обещала.

Эл ждала, что Солон не отпустит ее без расспросов, она думала, что объясняться будет трудно, но он легко воспринимал то, что она говорила.

– Елена, от меня не укрылось, что ты знаешь содержание свитка и глиняных табличек, которые ты принесла. Все эти знания слишком секретные, чтобы быть известными непосвященному. Это заметили двое других участников этой сделки. Я не рожден в Египте, у меня другое воспитание, я не всегда служил в этом храме. Но остальные могут заподозрить в тебе не просто образованную женщину. Я поручусь за Нкруму, но за Эйдике я поручаться не буду. Он немного фанатичен, потому что молод и не опытен душой.

– Да, знаю. Спасибо за такую заботу, не знаю, чем я ее заслужила.

– Ты знала, что принесла сюда ценные тексты. Ты их смогла прочесть?

– Я настаиваю, что таблички из Мантинеи, они хранились в библиотеке одного врача и достались мне случайно от его племянника. Они были сделаны в Эдессе. В них изложены рецепты, как лечить внутренние болезни и продлить жизнь. Нкрума их разберет.

– А свиток?

– Текст не имеет отношения к медицине. Я не настаивала на его подлинности. Это ануннакские записи по космогонии, сходные с теми, что были в том ларце. Я полагаю содержание этого текста, который Нкрума смог разобрать, целиком или частично убедило его показать мне таблицы. Ведь свиток их дополняет.

– При нем ты начертила похожие знаки. Вот что удивило меня белее всего прочего. Твоя смелость. Откуда тебе известно все это?

Солон выразил беспокойство, она пояснила:

– Мне приходилось много узнавать ради того, чтобы попасть сюда. Если бы Нкрума читал не только тексты и знал, сколько времени и сил было потрачено в совокупности, чтобы только взглянуть на те таблицы, он показал бы их немедля.

Елена с грустью улыбнулась.

– Ты разочарована. Ты не нашла то, что искала.

– Нет, не нашла. Мельзис – моя последняя надежда. А эти земли последнее место, где найдутся ответы, – сказала она с досадой в голосе.

Солон в знак сочувствия склонил голову.

– Я хочу пожелать, чтобы боги были милостивы и помогли тебе в поисках. Пусть я не знаю, каким богам ты молишься и какого цвета небо над твоей родиной, но я хочу верить, что если ты найдешь то, что ищешь, твои знания никому не навредят и не станут причиной беды.

– Я бы поклялась чем-нибудь, но что тебе с моей клятвы.

Солон достал откуда-то из складок одежд ее ножи, которые Елена вчера забыла забрать.

– Хорошие лезвия. Тонкие и острые. В Александрии такие не делают.

– Они финикийские.

– Женщина, которая носит такое оружие, понимает цену жизни и знает цену смерти, – сказал Солон и протянул ножи Елене.

– Я подозреваю, что если я ничего не нашла в том ларце, то это спасло мне жизнь. В обязанности жрецов входит хранить секрет любым способом. Нкрума грозил мне смертью, но отпустил меня.