Текст книги "Прыжок барса (СИ)"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)

Лаодика набрала воды, забрала одежду и грациозно пошла на окраину деревеньки.

А Эл нырнула.

***

– Эл, прости меня, – на этот раз другой, несчастный подросток зашмыгал носом, едва она вошла на территорию огороженную незатейливой изгородью.

Ника первой выскочила из строения среднего между домом и сараем.

Ника требовала участия в своей несчастной жизни. Эл обняла ее. Кажется команда устроила ей психологическую трепку, а тайный покровитель, Алик, был сейчас вне досягаемости.

– Я дура. Я буду слушаться, – горячо заверила Ника.

Эл поцеловала ее в макушку и поправила волосы.

– Я не злюсь, совсем, малыш.

– Я знаю, что не злишься. А меня тут девочка с тобой перепутала.

– Это Лаодика. Познакомились случайно.

– Я не созналась, что тебя знаю.

– Я тоже.

– Ты заберешь нас отсюда? Уже пора. Правда. Сигналы сработали. Патруль здесь. Опять драться будете?

Эл засмеялась.

– Без тебя, не бойся.

– А почему на борт нельзя?

– Теперь можно, только уйдем подальше от этого места. Где Матон? Попрощаться хочу.

– А мы все тут живем вместе. Она в доме. У нее есть комната. Дмитрий приказал нам быть рядом с ним, загнал как кур в один двор.

– Опять злишься.

– Он меня побил бы тогда, если бы Алик не пришел. И сейчас рычит каждый раз, как я...

– Жалуешься. А он первый примчался тебя спасать. Если бы я не была там, он бы убил ради тебя. Ник, не хочу возвращаться к этой теме. Не маленькая. Сама уже все поминаешь. Хватит скулить.

– Я больше не буду.

Ее обступили, на шум из-за плетеной перегородки вышла Матон. Новость, что Эл выполнила свою работу, привела ее друзей в восторг. Для Матон было удивительно наблюдать, что Елена оказалась главой целого клана необычных людей. Они радовались и обнимались, будто праздновали что-то.

Похожая на Елену юная девушка, сторонилась Матон, но ее теснили к перегородке, Нике пришлось зайти в комнатку Матон. Предсказательница закрыла занавес и повернула девочку к себе лицом.

Ника посмотрела с протестом, когда Матон взяла ее за плечи. Ника фыркнула:

– Не надо мне ничего предсказывать.

– Тебе не важно знать о нем?

Ника решила ничего не говорить, так она ничего не нарушит, еще испугалась, что Дмитрий уловить чутких ухом их разговор. Матон посмотрела на перегородку и улыбнулась.

– Я бы хотела сказать им, но ни Елена, ни Деметрий не хотят знать будущее.

– А они и так его знают, – сказала Ника в пол.

– А ты желаешь? – Матон видела, как девочка упрямо молчит, но внутри жаждет узнать. Ею владели страх и любопытство. Матон решила не медлить. – Ты выбрала трудный путь – любить того, чье сердце больше любви не желает. Ему больно, глубокие чувства сопровождаются у него страданиями. Я женщина и считаю, что такой редкий мужчина заслуживает быть любимым. Ничто лучше не сможет изменить тебя, чем твоя любовь. Сможешь молчать о своих чувствах, и судьба тебя возблагодарит. Будущее откроет тебе возможности, если ты забудешь о себе. Однажды это случиться.

– И как же вы это видите? – скривилась Ника.

– Я вижу мало. Я вижу цветок. Обязательно сохрани его, и он растопит его сердце.

Ника скривила губы.

– Спасибо. Не надо больше никому предсказывать, – посоветовала Ника.

Она вышла к остальным. За ней Матон.

Эл попросила, чтобы ее и Матон оставили наедине.

– Ты больше не слышишь Мельзиса? – спросила Эл.

– Нет. Мне не вериться, что это была ложь, – призналась Матон.

– Я не утверждала, что он лгал. Забудь о нем. Твой дом разгромили. Не стоит возвращаться в Александрию. Тебе есть куда отправиться?

– Я останусь здесь.

– Слишком близко от города. Не могу ничего советовать, – призналась Эл.

– Ты уже вмешалась. Не жалеешь?

– Будущее покажет, – с улыбкой сказала Елена. – Спасибо за моего друга.

– Он считает, что должен беречь тебя, но пока я вижу обратное. Я немного тебе помогла.

– Его тьма так заметна? – спросила Эл.

– Ты не дала ему погрузиться во тьму, теперь он вышел на свет. Но тьма последует за ним. Пусть идет сам, так он станет сильнее.

Эл сделала в сторону Матон местный почтительный поклон, которым почитают мудрецов. Матон поклонилась так же, и они расстались.

Эл указала своей команде направление ухода, когда они отошли от поселения.

Глава 8

Эл подходила к человеку, сидевшему на песке. Здесь, среди дюн, недалеко от некрополя было безлюдно. Место было удобным для встречи.

– Добрый день, мастер Хёйлер, – обратилась Эл к человеку в одежде жреца.

Он не поднялся, посмотрел на нее, ничего не ответил, потом отвернулся и стал смотреть перед собой.

– Навещали своих? – спросила она. – Нашли могилу?

– Да. Я видел мозаику, – Хейлер печально усмехнулся. – Прыжок барса. Кое-кто в будущем точно оценить эту шутку. Как раз ее куски собирал Алексей Дубов перед моей отправкой. Искал фрагмент в частной коллекции. Вы договорились?

– Нет.

– Совпадение?

– Скорее всего – да, – ответила Эл.

Эл обратила внимание, что этот Хёйлер совсем не похож на того, прежнего. Взгляд его был печальным и каким-то потухшим. Он гармонично вписывался в образ жреца, будто человек этого времени.

– Александр, то есть Алик, передал, что ты желал встречи лично со мной. Наедине, – сказала Эл.

– Не могла бы ты сесть? – попросил Хейлер.

Эл села рядом. Он замолчал. Ветер шумел, и сюда доносился шум морских волн.

Она была легко одета для такого утра, руки до локтей были в царапинах, волосы – непривычно длинные, убранные в узел на затылке. Она смотрела на горизонт и ждала, что он скажет.

– Я хотел попросить у тебя прощения. Я был несправедлив. Но пришел сюда, пока ждал, понял, что это меня не удовлетворит. Тебе мои извинения не нужны, – ему было трудно говорить. – Все же прости, я был жесток... Тогда...

Он помолчал и продолжил.

– Он тебя любил, я не мог понять за что, пока не оказался здесь. Мне пришлось потратить время на размышления, чтобы понять. Ты спасала цивилизации, ты боролась с такой силой, которая уничтожала целые народы. Ты бы не допустила смерти старика, будь ты поблизости. Он выждал, когда тебя не будет. Я допустил, чтобы на вас началась охота, но результатом будет даже не очередной скандал вокруг вас, а факт, что все, что сделал мой учитель, будет похоронено под обломками этого конфликта. Я поддался отчаянию, отчасти я виновен тоже. Все последующие события были результатом моей ненависти и... ревности. Теории Самадина не выстоять, если ты не вмешаешься. Я прошу твоего прощения и помощи, Эл.

– Я принимаю извинения, – прервала его Эл. – Но пришла я не за этим. Алик сказал мне, что случилось. Я никому не скажу про убийство. Не мне судить. Я хорошо знаю, как сила обстоятельств неумолима. Я предлагаю пойти с нами, если гнева обращенного против меня не боитесь. А там, сообща, что-нибудь придумаем.

– Нет, я пришел сюда не только ради извинений и спасения. Я пришел сказать, что остаюсь. Я нужен здесь. Если здесь обоснуются ученые, я буду им помогать, – сказал Хёйлер.

– Тогда зачем эта встреча?

– Сегодня день контрольной переброски. Дата, которую ты правильно написала на песке.

– Да, верно.

– Время истекает. Я пришел, чтобы просить тебя. Нет. Я пришел умолять. Поменяй всё. Отсюда тебе доступно все изменить. Ты можешь. Я не знаю никого, кроме тебя, у кого есть такое право и воля. Пожалуйста, Эл, я умоляю, измени будущее. Отсюда. Эта точка практической недосягаемости. И сегодня последний день, когда здесь только мы.

– Вы понимаете, что с вами будет? Это парадокс.

– Я остаюсь здесь. Я встречу патруль. Я знаю, что делать, – он повернулся к ней и дождался, пока она посмотрит на него. Уверенно заглянул ей в глаза. – Эл, пожалуйста. Поменяй. Ты меня понимаешь, барс? Прыгай сама. Измени. Как сама пожелаешь. Бывают на этом свете люди, над которыми боги простирают руки. Вы с Самадином – такие. Самадина нет, так хоть ты останешься. Твоих талантов и способностей достаточно, чтобы... Ради своей команды, ради памяти моего учителя. И твоего.

– Не нужно продолжать. И мольбы здесь лишние. Патруль подождем.

Хёйлер испуганно посмотрел на нее.

– Вот из-за той дюны.

Эл указала направление.

– Эл...

– Вы верили своему учителю, мастер Хёйлер? – спросила она.

– Безоговорочно.

– И мне верите, судя по тому что я наблюдаю. Так вот. Самадин меня кое-чему научил, все-таки. Ждем.

Она поднялась. Хёйлер вцепился в ее тунику.

– Эл... Поменяй.

Она улыбнулась.

– Я поменяю, – кивнула она. – Подумайте, результат может оказаться неожиданным. Остаетесь?

– Остаюсь.

– Тогда ждите и никогда не расспрашивайте прибывающих обо мне. Договорились?

Хёйлер кивнул.

– Я буду молиться за тебя.

Эл посмотрела на него сверху вниз. Усмехнулась.

– А вдруг поможет, – пожала она плечами. – Прощайте, мастер Хёйлер.

Она пошла в сторону города. Хёлер ощутил страх, сил не было встать на ноги. Он смотрел ей в след. Когда она отошла достаточно далеко, Хёлер увидел, как из-за дюны, точно по направлению ее движения появилась трое людей. Эл продолжала идти к ним, а они побежали к ней по склону дюны, едва заметили ее. Узнали. Хёйлер с трудом смог встать, а потом нашел силы, чтобы бежать за ней. Он понял, что не успеет до момента, когда патрульный выпустит в нее парализующий заряд. Он ожидал, что там будет больше людей. Она не предприняла ничего. Шла на них. Он готов был кричать, но ветер силен и гео не услышат. Трое добежали до Эл и остановились. Ничего не произошло.

Издали Хёйлер не видел лиц, жизнь здесь привела к близорукости. Хёйлер добежал до группы, когда Эл вдруг обняла одного из троих, и он расслышал:

– Патрик! Черт побери! Жив!

– Я не Патрик, командор, но ради уважения, готов имя поменять, – со смехом ответит патрульный, которого обнимала Эл. Потом он почтительно кивнул Хёйлеру.

– Сутки ему ничего не рассказывай, – попросила Эл патрульного, похлопала по плечу и обратилась к остальным. – Удачи вам тут, ребята!

Патрик с сожалением посмотрел на нее.

– Опять спешите, командор?

Эл ткнула пальцем в небо.

– Гости еще не там?

– Да, – кивнул Патрик. – Мы видели сверху, как что-то взорвалось недалеко от города. Приняли это за условный знак и ориентир. С толку решили нас сбить?

– Ни в коем случае. Это тем, – Эл опять указала на небо. – Надо проводить наших собратьев, а то они слишком деятельные. Так что, у меня еще дела.

Она раскланялась и пошла в сторону моря.

– Ее не арестуют? – спросил Хёйлер.

– Не мы, во всяком случае. Мы тут, чтобы с ней ничего не случилось, – ответил патрульный, посмотрел на Хёйлера и добавил. – Дубов просил за вами присмотреть. Предупреждал, что откажетесь вернуться.

– Он прав, – сказал Хёйлер.

– Город покажете? – в лице патрульного появилось любопытство.

***

Теперь на месте бывшего укрытия гостей появилась яма, за двое суток она наполнилась болотной водой. Эл проверила с борта Геликса, как теперь выглядела местность. Взрыв был подземный, наверху не было следов пожара или признаков самого взрыва. Только яма

Она вызвала одного из гостей на переговоры прямо сюда. Ее не заставили долго ждать, и уже знакомая фигура с почти человеческими чертами остановилась рядом.

– Вы забрали своего? – без приветствия и строго спросила она.

– Да. По нашим критериям он немного безумен.

– Я так не думаю, – возразила Эл. – Его архив имеет ценность. Я не буду его прятать или уничтожать. Полагаю эти знания будут полезны вашей цивилизации.

– Это не имеет такой ценности, как артефакт. Вы отдадите нам то, что обещано?

Эл выставила вперед сжатую в кулак руку, а потом резко разжала пальцы. Тонкая металлическая пластинка с надписями оказалась на ее ладони.

Инопланетянин потянулся, чтобы ее взять, Эл отстранила руку.

– Это лишь древнее изображение пентаграммы, такое изображение известно и в мое время. Всего лишь изображение совершенного человека. Но вот символы вокруг...

– У нас договор, – он заметно встревожился.

Эл опять пресекла его попытку взять пластину.

– Вы меня обманули.

Он настойчиво тянулся к ее руке.

– Осторожно. Я могу ее в пыль развеять, – предупредила она.

Он замолчал, постоял в ожидании, потом произнес.

– Условия?

– Да, – кивнула Эл. – Вы получите ее, когда мои спутники окажутся в том месте, которое было указано изначально. Вы получите этот артефакт в будущем какое-то время спустя после моего визита к вам на борт. Ее доставит мой друг, не пытайтесь влиять на него или шантажировать, у него будет приказ уничтожить артефакт при малейшем подозрении. Жизнь ему не дорога, не напугаете. Напоминаю, если я узнаю, что вы повторно вмешались в эту культуру, если найдется еще хоть одна группа поселенцев, я применю свое влияние и натравлю на вас галактическое сообщество, которое возьмет вашу цивилизацию под контроль. Если вы понимаете, кто я, то не стоит испытывать силу моего слова. Моя угроза непременно станет реальностью. Если желаете сотрудничества, соблюдайте местные законы и уважайте людей.

– В чем же высший смысл этих условий?

– В обоюдной пользе.

Эл сжала кисть, пластина пропала.

Он почтительно приложил руку к груди, как делают люди в знак обещания.

– Я вынуждена быть суровой, меня к тому вынуждает ваше поведение, – добавила Эл.

– Не стоит тратить силы на объяснения. Мы выполним требования.

– Я рада, что мы достигла взаимопонимания.

– Я могу задать вопрос, который не касается этой истории? – спросил он.

– Да.

– Что нужно сделать нашей цивилизации, чтобы привлечь подобных тебе покровителей?

Вопрос озадачил Эл.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – призналась она.

– Но ты взяла под защиту этот народ. Ты ими не правишь, они недостаточно уважают твою волю и твое положение. Они вообще не понимаю, кто ты и ничего не знают о твоей подлинной сути. В чем смысл?

Эл улыбнулась.

– Кто я в этом мире – я сама определяю. Кто, что хочет, то и видит. Возвращайтесь без меня. Я сама прыгну.

Эпилог

За быстрой сменой картин внезапно наступила тишина и темнота. Пространство только что было многомерным и неоднородным , и вдруг – стало пустым. Так выглядит смерть.

Короткий промежуток покоя, а потом тишину разорвал рев, словно откуда-то сверху со всей мощью на него ринулся поток. Пространство дрогнуло.

Глаза его были открыты, но он все равно видел темноту какое-то время.

Он снова вспомнил сосуд и существ в нем, зарождающуюся жизнь из вложенной потенциальности.

Что случиться с ними потом? Он увидел их судьбу. За мгновения, быстро, как перед смертью, никогда прежде не наблюдал ничего похожего и захватывающего. Мгновение абсолютного знания.

Потом он увидел ее. Другую. Ту которую никогда бы не мог вообразить наяву.

Потом удар и темнота. Ему хотелось вернуться и увидеть финал, но невидимая и мощная рука рванула его из пространства видения в пустоту, мрак, в покой. Обратно.

Гул превратился в голос, а сила – в тепло, жар обжигавший грудь заставил ощутить себя вновь живым. Он чувствовал как рвется сердце, как кровь ударяет потом голову, а потом отливат обратно. Ему уже не вздохнуть.

Потом сила заставила его поверить, что он будет жить.

Боль в груди и биение пульса вторили той энергии, что билась рядом. У силы был источник, закручивающий энергию пространства в искрящийся вихрь, что вно отматывая время назад.

– Не умирай, Самадин.

Смешались картины. Только что его кто-то нес на руках, смертельно раненого. Голос странника требовал, чтобы он не умирал. Всего мгновение назад. И когда тело оказалось на столе и лицо короля склонилось, его сознание последовало дальше за фигурой странника, наверх, туда, где происходило главное событие. Его звали иначе... И его, и странника. А там смерть и он теперь знал об этом.

Удар силы затмил разум и отсек воспоминание. Силясь сосредоточиться, он старался запомнить хотя бы имя, но слышал другой голос.

– Дыши.

Потом его снова обволокло теплом, он оказался в чьих-то заботливых руках. И знакомое покалывание в спине, и голос знакомый. У него обычно возникало чувство радости от ее присутствия.

– Эл.

– Я! Дыши, Самадин. Не уходи. Не уходи! Тебе там нечего делать! Это не твое видение, – в голосе зазвучала воля.

Перед глазами темнота стала туманом, а потом возникло лицо смуглое от солнечного загара с темными глазами. Из тьмы этих глаз он вынырнул только что.

Тело онемело, все еще жгло в груди, странный запах, медицинский.. Воздух в доме был холодным, будто кто-то оставил открытой входную дверь.

Одной стороне тела было холодно, другой – тепло. Его щека касалась ее плеча, он почувствовал грубую шерстяную ткань. Ее одежда была грубой и тусклого цвета, древней.

– Нали, – прошептал он.

– Она придет в себя. Обморок. Ты не шевелись, Самадин. У тебя сердце едва не отказало. Я же просила не делать этого, – рука Эл заботливо остановила его попытку повернуться.

– Я видел финал, – сказал он и хотел рассказать последнюю картину.

– Знаю. Молчи пока.

Она провела рукой по его лбу и щеке, заботливо и нежно. Он понял, почему она такая.

– Я умер?

Она вздохнула.

– Почти.

– Ты возвратилась? Откуда ты взялась? – спросил Самадин. – Ты должна быть в космосе. Далеко отсюда.

– Потом. Потом, Самадин, – выдохнула она с улыбкой. – Живой.

Пауза. Шевеление сбоку. Лицо Нали изможденное и бледное склонилось к нему. Он заметила, как Эл виновато смотрит на нее.

– Самадин. Нужен врач, – сказала Нади Бхудт, старясь подняться на ноги.

– Моя капсула еще в доме на склоне? Скажите мне, где взять что-нибудь теплое, чем его накрыть, снаружи сильный ветер, – обратилась к ней Эл. – И вам что-то согревающее и успокоительное. Я отвезу вас в домик на склоне. Это лучше, чем вызывать сюда медицинскую службу. Капсула все сделает.

Нали без протеста или возмущения пошла за Эл, которая самостоятельно шарила по дому в поисках покрывал. Нали вернулась к Самадину, тот покорно лежал на полу в той же позе, в какой оставила его Эл.

– Ты успела нарисовать? – спросил он.

– Я потеряла сознание, – ответила она. – Мне показалось, она знает.

Вид у Нали был отстраненный и потерянный. Она взяла прохладную руку мужа и сжала.

Эл вернулась с покрывалом и без особенных усилий, ловко устроила Самадина на платформе.

Нали потерянным взглядом осмотрела с крыльца разруху перед своим домом. Катер стоял грузовым створом прямо к ступеням. Она посмотрела на Эл с обычной уже тревогой и опасением.

– Можно так сесть? – спросила она.

– Вообще-то нельзя. На обычном катере нельзя, – пояснила Эл подталкивая платформу точно к створу, стараясь делать все быстро, но плавно.

Эл склонилась к Самадину, он смиренно лежал на платформе закутанный в шерстяной плед.

– Поклянись, что больше не полезешь в мое прошлое. Никогда. Не нужно, – строго сказала она.

Он прищурил глаза.

– Я видел финал. Их двое, Эл. Их там было двое. Ты понимаешь меня?

– Забудь, – твердо сказала Эл.

– Почему ты так одета?

Эл хотела бы отшутиться, да не могла. Наконец, волна чувств от случившегося накрыла ее. Она смотрела на Самадина, и готова была кричать. Но опасалась, что крик вырвет ее из этой реальности, и все окажется иллюзией. Она не ответила на его вопрос, задержала дыхание и толкнула платформу внутрь катера.

Нали села на сидение пассажира. Эл с помощью какого-то приспособления развернула катер, управляя им как игрушкой.

Когда Самадин был транспортирован и закрыт в медицинской капсуле, Эл подошла к Нали и склонилась.

– Извините, Нали. Это я виновата. Не сообразила, что он туда пойдет опять. Он будет жить, – сказала она. – Не давайте ему спать примерно сутки.

– Я знаю, как пользоваться этим аппаратом, не забыла с тех времен, как ты в нем лежала.

– Вот и хорошо. – Эл закивала. – Вы можете вызвать Ольгу, врача из моей команды. Но я убеждена, что эта мера не потребуется. У него крепкое здоровье.

– В чем же тогда причина? – Нали посмотрела на Эл как на виновницу.

– Да, – подтвердила Эл. – Самадин встретился с силами, которые выше его возможностей. Я больше никогда не буду его просить мне помогать, обещаю, Нали. Отныне – только дружеские отношения.

Она вышла из домика, села на ступеньках и осмотрела долину. Чувство, что она сейчас опять очнется, посетило ее снова. Эл позволила себе замерзнуть до стука зубов. Ветер был пронизывающий, а ее одежда не для этого климата.

Меньше всего ей сейчас хотелось что-либо кому-либо объяснять, но визит в Службу Времени окончательно сможет прояснить ситуацию. Она поднялась и побрела к катеру. Где-то на такой случай должен быть запасной комбинезон.

***

Дмитрий с мрачным видом осматривал квартиру. Ходил из угла в угол. Но мрачным его сделали не воспоминания. С Эл было что-то неладно.

– Может все же со мной? – спросила она.

Она повернулся к ней, посмотрел внимательно.

– Нет. Я останусь дома, – сказал он.

Он сел на пуфик в прихожей. Эл не спешила уходить.

– Все изменилось, – он осмотрел стены, ряды книг на стеллаже справа от него. – Это хорошо. Я привыкну.

А когда она подошла все равно уткнулся головой ей в живот. Трудно.

– Эл. Что-то не так, – констатировал он и добавил. – Не здесь. С тобой.

Она молчала. Он уже хотел рыкнуть: "Не молчи". Эл отстранилась и села на пол напротив него.

– Я хочу тебе кое в чем сознаться... И не могу.

– Хм. Есть еще что-то такое, что сделает мне хуже? – скептически спросил он.

– Я кое-что сделала. Точнее не сделала. – Она умолкла. Он волевым усилием заставил себя не торопить ее с объяснениями. Он физически ощущал, как ей трудно говорить. – Египет был крайней точкой, с которой наши перемещения нельзя было высчитать. Я изменила будущее...

Это сообщение было не тем, что он ожидал услышать, поэтому, подняв одну бровь, дал понять, что готов слушать еще.

– Я хотела... Я хотела вернуть тебе Диану. Я поняла, что это возможно. Я могла... Но не сделала. Я поговорила с Хёйлером и... В общем, я спасла Самадина. Я выбрала его. Прости.

Повисло молчание. Эл не смела посмотреть на него.

Собственные чувства нахлынули, и она не могла почувствовать его.

– Поэтому ты эти пару часов сама не своя?

Она покивала в ответ и добавила:

– Прости.

Он сполз с пуфика встал на колени рядом с ней и уверенно взял за подбородок. Эл посмотрела на него. В его взгляде не было боли, злобы. Он смотрел на удивление спокойно.

– Хм. Ты полотора года делала все возможное, чтобы мне помочь. Ты. А это должен был быть я. Я должен был... И потом... Ты полагаешь, что я сейчас, в этих обстоятельствах, соглашусь притащить сюда любимую женщину, чтобы погрузить ее в тот кошмар, который нам возмоно предстоит? Я не знаю, что ты там увидела, в своем видении. Мы к нашему новому будущему не готовы. Я не готов. А..., – он запнулся, – Диана никогда бы не смогла к этому привыкнуть. Я бы себя убил, если бы потерял ее опять, черта с два кто-нибудь бы меня остановил. Забудь, командор. Не терзай себя. Самадин – это был правильный выбор. Займись своим мужем, не то от него проблем будет больше, чем от Службы Времени с Космофлотом вместе взятых.

– Я изменила будещее, Дим. Нет проблем с Космофлотом и Службой. За нами никто не придет. Я все изменила. Ты официально жив. Рассел все успел.

Он уткнулся ей в лоб своим лбом, как она иногда делала.

– Ну и хорошо, – сказал он. – За руль разрешишь?

Эл решила, что он передумал оставаться один.

– Я на электричке собиралась. Такси можем взять.

– То есть, ты считаешь, что мне рано водить машину?

Эл догадалась, что спрашивал он не о поездке к Алику.

– Почему нельзя. Если чувствуешь сам – делай.

– Нам не мешает здесь транспортом обзавестись. Тогда я завтра на всех что-нибудь куплю. Разрешаешь?

– Конечно, – она пожала плечами и улыбнулась натянуто. – Значит, твердо решил остаться тут?

– Эл. Это необходимо. Я справлюсь.

Эл, глядела ему в лицо. Все ждала, когда появится уверенность. Привыкла за ним присматривать. Она вспомнила последние слова Матон.

– С воскрешением, – произнесла она с уже настоящей улыбкой.

Он улыбнулся, в уголках глаз появились морщинки.

Он прижался губами к ее лбу, поцеловал. Эл чувствовала, что уходить рано.

– Я спросить хотел, – он сказал это и помолчал. – От нее что-нибудь осталось? Хоть что-нибудь?

Эл поняла. Она встала, зашла в меньшую комнату, он слышал, как открылся ящик, закрылся. Эл вернулась.

В руке у нее был помятый конверт и фигурка. Она разжала пальцы. Потертый оловянный солдатик, с облупившейся краской перекочевал в его руку.

Он вдохнул и стал кусать нижнюю губу. В глазах не надолго вспыхнула боль. Эл вручила ему конверт.

– Оно для меня, но пусть здесь храниться. Не решалась раньше отдать, – сказала она.

– Правильно. Рано было. Иди, Эл.

– Точно?

– Да. Кое-кому требуется твоя любовь. Отдыхай.

– Геликс тут, я на связи, если что.

– Поезжай уже.

Она проводил ее.

– Электричка, а не Геликс, – заметил он.

***

Эл нашла дом, зашла в калитку. Чувство такое, будто вечность прошла. Все тот же строительный мусор во дворе и доски, сложенные у забора. И еще яблоки кое-где на ветках в саду. Только солнце теперь с другой стороны, не как в то утро.

Она зашла в дом.

Алик порывисто встал из-за стола ей навстречу.

– Наконец-то.

– Привет.

Она обняла его.

– И что же ты такое сотворила, что нас не ищут, метки опять синие, патрулей не видно, и Дмитрий жив? Эл, что ты сделала?

– Я Самадина спасла, – уткнувшись ему в грудь чуть виновато сообщила она.

Он запустил пальцы ей в волосы, отстранил от себя, посмотрел пристально. Она сделала брови домиком, изобразив не свойственную для нее страдальческую гримасу.

– Вот так, значит...

– Угу.

– Ну и что теперь будет? – спросил он обескураженный известием.

– Я не знаю. Мир на месте. Все на месте. Бригара видела, его вернули команду для работы набирать. Патрик числится в отправке. Хёйлер тоже.

– А я все еще великий? – спросил он.

Она засмеялась.

Иди своим путем и соверши начатое дело. (лат. Вергилий)

В одно мгновение случается то, чего не случается за целый год. (лат.)

Гоплит – древнегреческий тяжеловооруженный воин, пехотинец.

Диойкет (греч. dioiketes – управитель) – административно-финансовая должность в греко-римском Египте, был вторым лицом после царя.

Храм Сераписа на юго-западе Александрии.

Гимназион, гимназия – В период античности место для тренировок юношей в физических упражнениях и занятий науками.

Доброе утро (греч.)

Лепта (греч.) – монета самого мелкого достоинства.

Охрана царской семьи.

Часть пиршества с беседами.

Перисти?ль – открытое пространство, двор, окружённый с четырёх сторон крытой колоннадой.

Северный ветер.

Дамба длинной в семь стадий (около 1300 м.), соединявшая остров Фарос с Александрией.

Древнегреческая богиня цветов.

Эдесса – древний город с северной Месопотамии, юг современной Турции.

Египетская часть Александрии, старый город.

Брухеум (Брухейон) – греческий квартал Александрии.

Более старое название метемпсихоза (перселение душ), в философии этот термин использовал Шопенгауэр.

Архитектор, руководивший строительством Александрии.

Симпосий – часть пира после основной трапезы, сопровождавшаяся жертвоприношением вином, пением, время для философских бесед и веселья.