Текст книги "Истинный облик Лероя Дарси (СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Когда мой сын и зять примерили свадебные наряды, мне на секунду показалось, что королевская чета, перепутав что-то, напялила джинсы вместо брюк. Пай сделал вид, что расстроился, но было видно, как ему всё понравилось. Видимо, ко всем нашим нарядам приложил лапки Жюльен Ористен, потому что модели для меня, Свята, Мирро, Анри и других были настолько идеальны, будто мы в них уже родились.

Ещё во время подготовки к церемонии я осознал, насколько богат мой зять. Ламерт абсолютно не скупился: для свадьбы он арендовал лучший уголок сада Тюильри, там, где цвели жасмин, асмантус и белый шиповник, и было достаточно пространства, чтобы у гостей от ароматов не разболелась голова. Венчальная арка была сделана под заказ молодыми художниками и декорирована плетистой розой.

За три дня до знаменательного события приехали непростительно светящиеся от счастья Луиджи Сесилиа и Майлз Брук с моим драгоценным Дарием. Тогда и родилась первая совместная фотосессия Максин и Дари из шести больших альбомов, которую фанатично создал Владмир. Вообще-то, моя дорогая леди первым делом зарядила брату погремушкой по голове, и когда он приготовился к басовитому рёву, вдруг похлопала его крошечной ладошкой по руке и великодушно улыбнулась. Дом Анри стал на три дня самым шумным строением в Буживале, который круглосуточно штурмовали толпы журналистов, пытающихся выяснить, что может связывать андоррского князя и многочисленное семейство Дарси. Я и нервничал, и ликовал. И… грустил…

В первый же вечер во время праздничного ужина в связи с прибытием андоррцев, Лу залез ко мне на колени, игнорируя хищный оскал Святослава Сергеевича и обещание жёстко выпороть.

– Прости! Я ЕГО уговаривал почти до самого отлёта. Ни в какую. Ему плохо. Душа наизнанку. Теряет себя в работе, растворяется в Дари. Мне иногда кажется, что он… затухает, как огонь на ветру.

– Да. Так и есть. И причина всему этому я. Чёртова Химера! – мои зубы скрипнули. – Ну, будет! Ты сам… как, чертёнок? Счастлив? – мой голос стал хрипловатым. – Брук – славный и добрый мужик.

– Да, он бесподобен, ну-у-уу, после тебя, конечно, – Луиджи потерся прохладным носиком о мои ключицы. – Ты – особый наркотик. Сладкий наркотик. Абсолютный альфа! И не ищи других обличий! Не прикрывайся родовой деятельностью. Ты – МУЖЧИНА, ЛИДЕР И АЛЬФА.

Я с изумлением смотрел на этого хрупкого прекрасного несгибаемого деспота, который просто литрами вливал в меня спокойствие и уверенность. Я гладил шелковистые светлые волосы молодого князя, любовался грациозностью плеч, рук и гордой посадкой головы на изящной шейке. Когда-то он был моим, выстанывал моё имя, и я, чёрт меня возьми… любил его. Любил по-своему.

Сзади на кресло со скрипом налёг Макеев:

– Мой пресветлый князь, бронь на Леркиных коленях для вас исчерпана и продлению не подлежит! – свистяще процедил русский бес.

– А ты не меняешься! – Лу нервно повёл плечами. – Вцепился в него, как энцефалитный клещ по весне!

– Кто бы… говорил!

– Вы ещё подеритесь! – рыкнул я, аккуратно ссаживая мальчика с колен. К нам уже спешил настороженный Майлз.

Свят указал на Сесилиа:

– Брук, почему твой породистый пинчер без шёлкового поводка?

Лу фыркнул и оскалил жемчужные зубки:

– Потому, что русская борзая сегодня тоже без намордника разгуливает!

Я покачал головой: моя жизнь никогда не будет пресной и скучной!

Этой же ночью, я, как последняя сволочь этого мира, позвонил Фабио. Изрядно подвыпивший Свят впервые уснул, дожидаясь меня из душа, голый, на боку, с прекрасно сохранённой эрекцией. Я упорхал в самый нежилой уголок дома и вызвал абонента.

– Пронто, Лер, – тихо отозвался приятный, как обычно, чуть подсевший со сна голос Нери.

– Пронто, сердце моё. Всё-таки не приехал?

– Я не смог.

– Без тебя моя семья никогда не будет полной, малыш.

– Знаю и… благодарю.

– За любовь не благодарят, помнишь?

– Да. Как Дари перенёс путешествие? Не позволяй Лу слишком командовать. Особенно Майлзом.

– Дарий молодцом! Они с сестрой – не разлей вода, даже засыпают одновременно. А Майлз сам позволяет из себя верёвки вить.

– Они ведь… твои дети, а значит, семья для них начинается с пелёнок.

– Я вижу на Дари кристалл.

– Да, он вырос почти за месяц и отломился.

– Чудо просто! И ты – чудо, Фаби. Камень Макс ещё меньше половины, – мой голос предательски срывается. – Приезжай, прошу… малыш…

– Мне пора взрослеть, Лер, и совершать поступки, думая о последствиях, а не о своих желаниях, – Фаби замолкает на несколько секунд, потом делает тихий, едва слышный вдох, что током проносится по моей коже.

– Я… люблю тебя.

– Я тебя люблю…

Тоскливый отбой в трубке около уха, и мне хочется плакать. Но глаза сухи, и, видимо, взрослое сердце с трудом принимает решение дорогого мне итальянца.

Второй день проходит в суетливой подготовке странного дьявольского русского ритуала «выкуп невесты», который Свят до сих пор не проводил по понятным причинам. Пая и Илью усиленно отгоняли от мест дислокации креаторской группы: в неё входили Макеев, Владмир и почему-то Ланс. Жандармейский настолько втянулся в процесс, что даже взял отгул.

Лу, засунувший в тайные дела свой прелестный носик, вышел с ощущением лёгкого мандража, и спросил у Свята:

– Так смысл этого действа нахрен отвадить жениха от своего избранника?! Это ж курс молодого бойца, а не конкурсы!

– Да нет, котёнок, стандартный, русский, проверенный набор. Ничего из ряда вон!

– Ну-ну!

Лу тут же мне наябедничал, что если Илья сделает ноги до венчания, то это будет стопроцентрая вина Свята и Ко. Я улыбнулся и пояснил, что это старинная русская традиция, и без неё свадьба не засчитывается. Сесилиа фыркнул на меня и утопал спать.

Третий день ознаменовался температурой обоих малышей в связи с появлением первых зубов. Слава Богу, к вечеру детки ожили. Мирко ближе к ночи занялся свадебным тортом, игнорируя шесть предложений о том, что можно торт заказать. Все шесть были от Анри. Упрямый маленький чех заявил, что скорее черти станцуют на его могиле, чем он позволит кому-то чужому сделать торт для Пая. Анри со стоном спустился в кухню помогать и любоваться работой гениального кондитера.

Я уложил детей в нашей спальне и лёг в постель, где Свят сосредоточенно проверял сценарий выкупа и что-то бубнил себе под нос. Отобрав бумажки у Макеева, я сел, по-турецки скрестив ноги.

– Лерк? Ты чего? – муж чуть нахмурился.

– Я… мне нужен твой совет.

– Да ты что?! Вот я и дождался наконец! – выдохнул Свят и сел напротив. – Так, чем, как говорится, могу?

– Мне предлагают постоянную ставку в ДиДжи. И очередной контракт.

– И?

– Я – экономист, вообще-то, и неплохой.

– И? Работа сама пришла тебе в руки. Но в этом деле решать придётся тебе.

– Мне понравилось зарабатывать.

– Я тебя понимаю! Я, знаешь ли, тоже засиделся. Илья подгребает меня в свой европейский отдел. Подумываю согласиться. Пригрелись мы у Анри на шее, пора и честь знать. Спать? Завтра…

– Не переусердствуй! – строго сказал я, и навстречу моему взгляду плеснуло синеглазое нашествие лукавых бесенят. Макеев аккуратно подполз ко мне и опрокинул на подушки.

– А… м-м-мм… может, – он медленно развязал пояс моего халата, под которым, кстати, кроме меня больше ничего не было, – мы с тобой станем немного вспотевшими и довольными?

Свят влажно по-хозяйски закусил моим набухшим соском и прочертил языком дорожку до самого пупка.

– О, смотри, Дарси-младший совсем не против! – бес, облизываясь, прищурился и склонился над моими бёдрами. Спустя некоторое время, я вдавливал лицо в подушку, краснея, как помидор, чтобы «довольными» стонами не разбудить детей. А Свят изощрённо глумился над моей задницей, доводя до очередного крышесносного оргазма, покусывая меня за уши и плечи.

Уснули мы далеко за полночь, как и обещал муж, мокрые и удовлетворённые до вываленных на бок онемевших языков.

«Выкуп невесты-Пая» в авторстве Задиры собрал на You Tube три миллиона просмотров уже за неделю. Ламерт выполнил все задания ответственно, чётко и на полном серьёзе, словно женился каждые три месяца. Он покорно пил горько-сладко-солёную бурду, пел, угадывал отпечатки губ и пальцев, лихо отжимался на моём постере, где я, к слову, был голым и в полный рост. Когда этот большой взрослый человек с трепетом развязал бант на огромном куле из гипюра, на изготовление которого пошло три шторы, я чуть не прослезился. Внутри стоял алый от смущения, заждавшийся прекрасный принц, в одной сандальке. Под дружный рёв зрителей Илья одел «туфельку» своей Золушке, и молодожёны поцеловались.

У Свята появились заказы. Сын заместителя мэра захотел «выкупАться» точно так же, ибо этот процесс – настоящая проверка уверенности и чувств.

Потом весёлая толпа отправилась в мэрию. Рядом с супругом-великаном Паечка смотрелся, как подросток. Роук обнимал Пэтча с воркующим кульком, Майлз с целомудренным благоговением стоял рядом с Луиджи, едва касаясь с ним кончиками пальцев, Анри ласково прижимался к Мирро с мокрыми от избытка чувств глазами, Ланс сжал руку торжественно-молчаливого Рыжика, а Святослав Сергеевич опёрся на моё крепкое надёжное плечо и шепнул:

– Остался Задира, и весь твой половозрелый выводок пристроен.

– Им зарегистрировать отношения будет сложнее всего: оба альфы. Гомосексуальная связь.

– Да такое сплошь и рядом! Ну-у-уу, не в Буживале, конечно.

– О чём мы вообще? Не мешай смотреть!

Пай и Илья по очереди произнесли свои клятвы и надели друг другу кольца. Мой сын вдруг счастливо обернулся в нашу сторону:

«У меня всё получилось, пап!» – сказали его сияющие глаза.

«Я горжусь тобой, Солнышко!» – ответили точно такие же мои.

Потом на восьми автобусах мы рванули в Париж на венчание. Престон Ламертин-Дарси восседал на коленях законного мужа и что-то нашёптывал ему на ухо. Я держал Дария в новом белом костюмчике, а принцесса Макс ворковала на руках Свята. Лу прожигал меня жадным взглядом, вызывая тоску смиренного Майлза. Ну, что поделать, если я такая роковая сволочь?!

На подходе к саду Тюильри нас ждала армия журналистов и телевизионщиков. Всё наше шествие в «одинаковой форме» было многократно отщёлкано и снято на десятки камер и телефонов. Толпа зевак была не меньше. Особенное внимание привлекли пары: я и Свят, Мирро и его док и, конечно же, наши молодожёны. Не удалось остаться незамеченным и Луше с его двухметровым «секьюрити». Андоррского князя тут же заключили в плотное кольцо и забросали вопросами.

Венчание задержалось на двадцать минут, хотя никто и не возражал. Ламерт держал любимого за руку и не отводил блестящих глаз. Мне в шею интимно сопел Макеев. Каждый вспоминал свой особенный день. Подул ветер, и всех окутал волшебный аромат цветов, взъерошил волосы, приятно овеяв тела под рубашками. Как хорошо без душных пафосных костюмов и безобразно узких туфель, после которых ощущаешь себя балериной, сбросившей пуанты.

Я отошел поближе к кустам шиповника, где на отдельном столике на колёсах ждало своей очереди сладкое Миркино чудо: фруктово-желейный торт с лёгким кремом и вафлей. Верхушку изделия венчали два милых зефирных голубка в двух золотых кольцах из застывшей карамели.

Я полюбовался творением старшего сына, как вдруг заметил шевеление. Обойдя с тыла, я обнаружил большеголового маленького альфу в грязно-сером спортивном костюмчике, который сосредоточено делал раскопки в торте Мирро явно нечистой рукой.

Мордаха мальчишки лет шести была перемазана кремом и клубничным желе. Пацан держался со спокойным достоинством, даже не подозревая, что испортил свадебный десерт.

– Вкусно? – тихо спросил я и присел рядышком.

– Да! В нём столько всего напихано! – просто улыбнулся преступник своим набитым ртом.

– Ну, спрашивать, как ты сюда попал, парень, смысла уже нет, а вот… кто ты, я могу узнать.

– Руи Доже, так меня зовут.

– Родители где?

– А нет их! Я из приюта. Сбегаю, когда скучно.

– Ага.

Я с восторгом рассматривал наглого бесцеремонного засранчика с вихрастыми тёмно-рыжими волосами и чистыми голубыми глазами, ловя себя на том, что кого-то бродяжка мне напоминает.

– Послушай, парень, если бы ты выбирал отца по своему вкусу, кого бы предпочёл: вот хотя бы из них?

Я указал на болтающую троицу: Роука, Свята и Полански:

– Коротышка с огромными ногами, дылда и лысый? – мальчишка почесал голову, – А… зачем это вам? Месье Линье сказал, что скорее адово пламя замёрзнет, чем какая-нибудь нормальная семья решится меня усыновить.

– Твой месье Линье придурок! – рыкнул я. – А ты отвечай на вопрос!

Руи облизал сладкие губы и сел на коленки:

– Ну-у-у, лысый хоть молодой и красивый, но… он со мной не справится, великан… слишком добрый, а вот тот мужик, видно сразу, строгий и сильный.

Я осклабился и потрепал парня по голове. Мальчик ершисто вынырнул из-под руки.

– А чего это вы не ругаете меня, месье? – вдруг подозрительно спросил маленький террорист.

– А за что?

– Ну-у-у, я ж торт… того… этого… поел…

– Это, конечно, скверно! Ведь ты взял без спросу. Но ты живёшь в таком месте, где…

– Мы никому не нужны! – немного резко выкрикнул малыш, и глаза его зло блеснули. – Вы можете меня выпороть за это.

– Не стану. Мне надо отвести тебя назад в приют. Говори адрес.

Мальчик пробурчал название улицы. Я посмотрел по карте в приложении мобильника и увидел, что это в паре улиц от сада Тюильри.

– Далековатый марш-бросок, Руи!

– Не хочу их видеть! – пацан был похож на злого кота, только не шипел.

– Тебя колотят там?

– Вам какая разница?

– Не огрызайся, а отвечай! – я добавил сталь в голос и взялся рукой за худенькое плечо. Руи тут же сморщился, я быстро приподнял толстовку мальчика и увидел лиловые пятна синяков.

– Вы упали с Луны, месье? – ехидно спросил Руи и одёрнул одежду. – Конечно, там бьют! И старшие, и воспитатели.

– Ты, – я скрипнул зубами, – можешь больше не бояться, малыш. Пойдём-ка к вашему месье Линье! Я очень… крайне… хочу с ним познакомиться.

Я быстро поймал такси, моё исчезновение должно было свестись к минимуму, но и оставить пацана в беде я не мог. Моё нутро кипело праведным гневом.

Прямо у входа в приют невысокий чопорный тонкогубый бета нервно разговаривал с жандармом. При виде вылезающего из такси Руи, мужчина побледнел, как мел, и бросился к мальчику:

– Где ты шлялся, гадкий сучоныш??? Тут проверка, а тебя опять куда-то понесло! – бета затряс Руи, как мешок.

Я возник позади, мрачный, как грозовая туча:

– Полегче, любезный! Это ребёнок, если ты не заметил!

– Этот ребёнок – настоящее дьявольское отродье и…

– И поэтому его регулярно избивают до синяков, месье Линье? – закончил я, заиграв желваками на скулах. – Ах, вот и жандарм!

– Пого…дите! – в ужасе прошептал Линье. – Я клянусь, что…

– Зайдём внутрь, раз ты собираешься клясться. Руи, дуй за нами! – я двинулся за бетой, а пацан рванул за мной.

Когда я вернулся, меня тут же схватил возбуждённый Свят, горячо сообщив в самое ухо, что, скорее всего, один из детей испортил торт, и Илья с Пайкой теперь режут и раздают сладкое с самого верхнего яруса, тщательно оберегая от посторонних глаз тоннель в фундаменте и Мирку от инфаркта. Я криво усмехнулся и немедленно всё рассказал о Руи. Свята передёрнуло по-взрослому, и в глазах моего мужчины отразился четвертованный труп месье Линье. Я открыл откопированное личное дело пацанёнка и показал Макееву, тот приподнял брови в изумлении.

Мне через плечо заглянул Задира:

– Ой, пап, откуда у тебя мои детские фотографии?!

– Позови-ка сюда своего Ланса! – быстро попросил Свят.

На разговор с Полански и Дереком я потратил минут десять. Потом всучил им бумаги и предоставил самим себе, погружённых в раздумья.

Я пошёл за законным кусочком торта, поздравил Ламерта и Пая, расцеловав обоих и вручив путёвки в Дубай. Кроме этого, я сообщил, что перевел на восстановленный игровой акк в полное владение Престона дракона Гора. Этот мой последний свадебный подарок переплюнул все предыдущие и последующие.

Пай с воплем команча повис на моей шее. На нас, счастливо улыбаясь, смотрел Илья.

====== Глава 56 ======

– Привет, дед! – рыжий шестилетний засранец обнимает меня за шею и целует, потом лезет мне на колени. Наверное, это станет привилегией всех моих детей и внуков на веки вечные, от месячного возраста до глубокого пенсионного.

То, что власти позволили усыновить мальчика из приюта одинокому полицейскому в считанные дни, произвело фурор в социальной сфере и воодушевило на подобный подвиг ещё десятка два горожан. Альфа Руи Полански в доме тут же освоился, расточая поразительное обаяние и харизму. Точная копия Задиры и сам Рыжик ни секунды не проводили без соперничества за право обладать Лансом. У Руи, конечно, было преимущество, ибо ребёнку проще выпросить внимание и ласку.

Я был счастлив, что маленький приёмыш так хорошо вписался в формат моей безумной семейки.

– Ле-е-ерк? – Руи заглядывает мне в глаза и проводит тёплой ладошкой по лбу. – Скажи, а я тебе сразу понравился?

– С первого взгляда!

– А почему тогда себе не забрал? – мальчик серьёзнее, чем я предполагал. Руи хмурит тёмно-рыжие брови: – Папа Ланс и папа Дерек, конечно, хорошие, но… ты круче.

– Круче твоих нынешних пап только яйца, проваренные час. А у меня детей хватает. Так что, милый, я не против внуков.

– Я обязательно должен ходить в школу? – напирал пацан, а я едва сдерживал смех.

– Конечно, иначе кто меня будет содержать в старости? – я состроил скорбную гримасу.

– За кого ты меня держишь?! Твой муж моложе тебя на десять лет, и полон дом детей!

– Я ещё не выбрал того, с кем буду встречать старость, – я чмокнул Руи в висок и ссадил на пол. – И кому, возможно, испорчу жизнь своим присутствием.

– Хорошо, если все они откажутся от тебя, дед, я, так и быть, выделю тебе диван! – мальчик стучит себя кулачком в грудь.

– По поводу чего такая искренняя клятва? – на кухне нарисовался Свят, выуживая из холодильника стопку заранее припрятанных холодных бутербродов.

– Второй дед? А ты ничем смертельно не болен, ну так, на всякий случай? – сосредоточенно осведомляется Руи.

Свят давится, долго и надрывно кашляет, а потом садится перед малышом на корточки.

– Рыженький, ещё одна такая фраза, и я таки от напряжения коньки отброшу. Ты зачем интересуешься? – хрипловато спрашивает Макеев.

– Лерк боится оказаться на улице в глубокой старости.

– А-а-а! Не парься! – хриплый голос русского беса срывается на заговорнический шёпот. – Лерк никогда не состарится, он просто об этом не знает. И я умру с ним в один день, потому что обещал ему это на нашей свадьбе.

Я беру один из уцелевших при падении бутеров, укоризненно цыкаю и иду в кресло с полной кружкой горячего кофе. Внук догоняет и обнимает за ноги:

– Вот видишь, Лерк, Свят всегда будет с тобой. Не бойся!

– Спасибо за разведданные, малыш!

Руи уносится, и теперь очередь Макеева опуститься передо мной на колени.

– Любовь моя! Когда Илья вернётся с Заечкой из Дубая, я выхожу на работу. Его офис в Париже, поэтому…

– Тебе нужна машина?

– Будет служебная!

– Не забывай, хоть я и в декрете до полутора лет, но кому-то придётся сидеть с Макс, когда у меня будет работа в модельном агентстве, – я поиграл бровями.

– У нас вон полон дом омег. Пэтч. Мирро. Пай.

– Пай, скорее всего, поселится на Шанзелизе. Пэтчу забот с Крисом хватает, а Мирко… Мирк тоже работает, если ты помнишь.

– Что ж, решение придёт само собой! – Свят подмигнул и откусил добрую половину моего бутерброда.

Завтра моей принцессе и Дарию исполняется семь месяцев. Маленькому Кристиану полтора. Руи – скоро шесть лет. Осталось обзавестись потомством моему Заечке и Мирро. Осталось найти счастье для Фабио Нери и…

Четырнадцатого июня вернулись из романтической поездки Илья и Пай. Мне показалось, что мой мальчик засиял ещё больше, а вот Ламерт как-то похудел. Супруг Престона мрачно пояснил, что отдых был омрачён постоянным вниманием арабов к Паю. Появился там некий принц Медан Абду’Саах, который, игнорируя наличие мужа, не оставлял юношу в покое. Цветы, дорогие подарки, визиты – всё это заставило специального агента сменить отель и затеряться, чтобы сберечь остатки драгоценных деньков «медового месяца» и собственное спокойствие. Пай опустил ресницы и пожал плечами: такое впечатление, что арабского принца заметил только Илья, а сынуля летал где-то в розовых облаках.

– Ты привыкнешь, Илюх! Я ж привык! – оптимистично произнёс Макеев и предложил отпраздновать Всемирный день донора крови, аргументируя тем, что это законный праздник всех мужей Дарси, ибо Лерк и его генетический материал пьют кровь альф на протяжении уже двух лет.

Сказал всё Свят с таким серьёзным лицом, что я почти обиделся, ну… сделал вид. Но потом посмеялся со всеми.

Вечеринку-барбекю на свежем воздухе мы замутили, ведь приезда молодоженов ждали, ещё и надеясь, что будет сообщена долгожданная новость. Но Пай и Илья молчали. Альфы ответственно надирались ромом и вискарём под каштаном, омеги приканчивали третью бутылку шампанского за столиком, сидя в плетёных креслицах. Вернее, это Мирко с Паем, а Пэтч потягивал жутко полезный яблочный сок и считал минуты до кормления.

– Ну дак, вы, блин, скажите или нет?! – вдруг не выдержал Свят. – Ламертин, ты пополняешь ряды счастливых отцов или… А то у нас тут гинеколог в стойле без дела застоялся!

Анри немного нахмурился:

– Подобный прессинг неуместен! И в каком смысле… в стойле?!

– О-о-о, злому доку больше ничего не наливать! – шепнул мне Задира, но Роше завёлся.

– Свят, ты периодически забываешь, что мы уже серьёзные семейные пары и…

– Док, да ты чего?! – Макеев полез обниматься. – Обиделся?! Ну прости, самый серьёзный из семейных пар!

Мирро встал из уютного креслица, покусывая губу:

– Анри, милый, не злись. Не надо срываться на родных, если у меня ничего не получается.

Вечеринка медленно сливалась в унитаз. Анри молча засопел, вскочил и подошёл к Владмиру. Свят остервенело сгрызал ноготь на левой руке. Я переглянулся с Ильёй, надеясь, что у нашего убеленного сединой старика и на этот случай найдётся мудрый совет. Но… Ламертин ограничился пожатием плеч. Лерк Дарси медленно поднялся над притихшим собранием.

– Вот что, дорогое семейство, пошумели? А теперь слушаем папу! Семья – для нас формат уже маловат. Семнадцатья, вот счёт на настоящий момент, и это, я думаю, не предел. Да, Анри прав, мы должны быть серьёзными в важных вопросах, если дело касается ответственности и детей, но… Свят прав в том, что может расслабиться и пошутить среди людей, которые не могут и не должны на него обижаться, потому, что любят его. Разве, не так, док? Не хочешь ничего слышать о суррогатном отце? А Мирро, мой милый нежный мальчик, уже наконец-то должен обрести радость! Поэтому… муж… мужики… как бы это сказать… вы не против потерпеть заразу и регулярно бриться ещё девять месяцев? Если я выношу малыша Анри и Мирки, никто же не станет возражать? Мне только сорок три, и я просто ас в вопросах родоразрешения… Эй?! Ну, что вы все сразу начали орать?!

Десять пар глаз смотрели на меня немного в ахере. Из них одна – небесно-голубая, мучительно решала вопрос о степени тяжести моего наказания; другая – тёмная, оплывала слезами.

– Татенька! Сумасшедший мой, любимый, татенька! – Мирро уже висел на моей шее, покрывая меня поцелуями. – Чего… ты… удумал?! Нет… не ты! Мы столько тогда пережили! Не хочу! Не смогу! – молодой человек, задыхаясь, глотал рыдания.

– И верно! Супер Лерк, хватит так неистово защищать Дарси-сити. Мы не отправляем тебя на покой, но для подобного подвига ведь есть и другой кандидат! – солнышко моё, мой Солнечный зайчик уже подходил к нам, а сзади его обнимал Ламерт.

Владмир обернулся, вытирая мокрые глаза и щёки:

– Па-а-ай?

– Да! – просто ответил Престон и лучисто улыбнулся. – Это мысль мне пришла в Дубае. С нами отдыхала семейная пара, в которой омега выносил одновременно своё дитя и ребенка сводного брата. Ты ведь можешь сделать такое ЭКО, Анри? Помести в меня сразу мою яйцеклетку и Мирро. Мы станем родителями одновременно. Вы… согласны?

Пай поднял светлые серые глазки на мужа. Илья кивнул и сладко поцеловал супруга в уголок рта.

Роше закрыл лицо ладонью:

– Прости…те меня. Конечно, семья… Чёрт меня подери, семнадцатья! Я… счастлив, что вы все рядом… со мной! – плечи дока затряслись, и маленький чех бросился утешать своего мужчину. Макеев с облегчением выдохнул и погрозил мне кулаком.

Следующие три месяца у семьи была единственная тема для разговора. Экспертами-консультантами по ЭКО стали все, включая шестилетнего гения Руи. Мы считали циклы Пая и Мирро, обсуждали белковое диет-питание будущих отцов. В общем, когда в начале сентября всё, наконец, обрело чёткий план и сроки, накануне ночью никто не спал. Кроме детей. Этих по очереди покачали и разложили по кроваткам волшебные руки Анри.

Когда я вместе со Святом спустился в час ночи на кухню, зажевать волнение, то обнаружил там всех. Пэтч, Роук, Задира, Ланс, Мирро и Анри, Пай и Ламерт. На шее Ильи уже висел законный кристалл Дарси.

– Помолимся сообща? – буркнул я и сунул нос в холодильник, не совершать же такое серьёзное действо на урчащий желудок? – Ну чего вы такие напряжённые? Тебе, док, вообще спать пора, чтобы завтра руки не тряслись. А ты, Заечка? Ламерт, неси своё Солнышко в люлю! Завтра ответственный день, а мандражировать позволительно только отцам, в смысле… дедам. Ну? Я поем за всех со Святом, так что идите спать!

Дети и зятья смотрели на меня молча. Макеев притянул меня, жующего кусочек сыра, к своей груди.

– Всё будет хорошо, родные! Обещаю! – произнёс мой русский бес, и от этих извечно бесхитростных слов, вдруг всем почему-то полегчало. Я практически с обожанием посмотрел на мужа, когда Ланс и Рыжик последними покинули кухню. Свят потёрся губами о моё плечо.

– Мы такие счастливые, любовь моя, аж страшно!

– Тебе страшно? – хмыкнул я, наливая подостывшего кофейку. – Кто мог предположить, что наше семейное древо так быстро разрастётся?

– Сможем ли мы уберечь всех наших детей, Лерка?

– Практика показала, что дети уже прекрасно способны сами нас заситить, муф! – последние слова я пробубнил с набитым ртом.

– Тогда пойду, погрею тебе постель, моя Королева Улья! – Свят белозубо улыбнулся.

– Иди-иди! – я присел за край стола и отложил бутер. Насыщение пришло, словно бы от сердца отлегло. Я потёр горячий лоб. Нет, я не заболел! Просто меня переполняло пламя гордости: я гордился своей семьей.

На кухню заглянул Илья:

– Я знал, что найду тебя здесь, Лер.

– Угу.

– Пайка вырубился сразу. Он с ума сходил всю эту неделю, заставлял себя успокоиться. Мирро молился распятью на стене часа по три кряду, и с колен его не подняла бы даже личная просьба Христа. Док неотрывно штудировал кучу литературы. Даст Бог, в мае следующего года мы… Я… Спасибо, Лер!

– За ЧТО? – вытаращился я.

– За Пая. За них всех! Это ты сделал из нас семью. Ты притянул все отдельно существующие планеты в единую систему.

– Не только планеты, ещё и скопление звёздочек. Пай, Пэтч и Задира, наши доранские зайчики, и наша незаменимая Луна – Владмир Радов. Может, это не сильно заметно, но я тоже молюсь, чтобы у Заечки… всё прижилось, как надо. И если Мирро способен выстоять три часа на коленках, то завтра я встану рядом, – произнёс я.

– Ты… с нами не поедешь в клинику?! – Ламертин погрузился в шок.

– Представь себе! Не хочу всё усложнить своим присутствием. Останусь в Буживале и посажу какое-нибудь деревце в саду на счастье.

– Тогда два. Два маленьких саженца! – меня крепко и безапелляционно обняли. – Спасибо, Лер Дарси!

– Пожалуйста!

Пережить искусственное оплодотворение оказалось намного проще, чем дождаться результатов первого узи.

В Париж уехали в том же составе: Анри, Пай и Илья. Ламерт за эти три недели научился вести себя по-человечески. Он переживал, даже нервничал, его холодное спокойствие подводило и неоднократно. О переезде на Шанзелизе и речи не было. Ведь Ламерт периодически застревал в Париже на сутки. На работу и с работы Престона возили то Илья, то Анри. Стоило Паю оступиться, подавиться, обжечься или, не дай Бог, кашлянуть, огромный человек подлетал к ненаглядному в нескрываемой тревоге. Когда Свят в двадцатый раз назвал друга параноиком, Ламертин сел, обхватив голову руками.

– Это как в другой жизни! Ведь я уже потерял дорогого ребёнка. Не хочу больше потерять…

– Его надо сначала дождаться, а с твоим подходом к делу, ты, скорее, словишь инфаркт. Вспомни! Ты уже не мальчик – побереги сердце! – я потрепал зятя по плечу.

Ламерт кивнул, нельзя сказать, что мужик стал спокойнее, но частые нервные движения совершать прекратил.

Мирро на кухне на нервной почве готовил десятое блюдо, останавливать его было бесполезно, когда в дом ввалилась долгожданная троица. Ламерт, как-то подозрительно обречённо присел на диванчике у окна. Пай плюхнулся рядом с мужем, повесив нос, как провинившийся щенок, а Анри, Анри отобрал у напрягшегося Мирро нож и лопаточку.

– Сядь и уймись уже, радость моя!

– Что… всё плохо?! Не получилось?! – глаза чеха оплыли слезами. – О, Боже, как же так?! Тебя не провести, не обмануть. Я всё испортил! Из-за меня и Престон не станет папой! Прости…

– Успокойся! – спокойно остановил брата Пай. – Тут… немного другое. Анри, говори сам, а то у меня до сих пор коленки дрожат.

– Да что происходит?! – рявкнул я, обнимая старшего сына. – Вы нахрен его обморока ждёте?

Я объявился на кухне смесь приготовить, а тут… возрождённая Санта-Барбара, кто понимает. Мирро умоляюще посмотрел на мужа, и губы его задрожали.

– Ну, во-первых, у Престона протекает нормальная беременность! – мудро изрёк Роше, и все услышали, как выдохнул бедный Владмир и… я вместе с ним. – Но… яйцеклетке Мирро… м-м-м… вздумалось поделиться…

– С кем и чем? – протупил я на полном серьёзе, но Анри мило улыбнулся.

– Вообще! И когда такое происходит, то начинают развиваться два плода. Короче, родственники: внутри нашего Заечки теперь растут его с Ильей малыш и наши с Мирро однояйцевые близнецы.

– Адам, Стефан и Даниэль… – глухим голосом прошептал Илья. – Вот я накаркал, старый ворон!

– Дурачина! Это ж счастье! – и сияющий Пай обнял мужа за шею, тот погладил юношу по ещё плоскому животу.

– Ну и разнесёт же тебя, сын! – констатировал я, пока Мирка тихо рыдал на моей груди. – Счастья, действительно, привалило столько, что не унести! Трижды дед – двадцатьЯ. Охренеть!

Анри налил всем мужикам водки, его порцию тут же замахнул Мирро и крепко обнял брата:

– Я теперь от тебя ни на шаг, Паечка!

– Звучит, как угроза! – на кухню с сердитой Макс на руках вошёл Свят. – Вот он, наш татенька, с проблемными пацанами возится, как всегда! А мы его по всему дому ищем!

– А у нас будет тройня!

– Ёбушки-воробушки! – Макеев захлопнул рот рукой. – Дочь, заткни уши и прости! И… все ЕГО?! – Свят ткнул в Ламертина.