Текст книги "Истинный облик Лероя Дарси (СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

Я лишний раз убеждаюсь, сколько величия, красоты и скромности в этом молодом человеке.

Мы взлетаем, сквозь шум винтов улавливаю слова Нери, почти читая шевеление губ:

– Я так соскучился, Лер Дарси… Amore mio… il respiro è il mio… la mia follia… если позовёшь, я приду в любое время дня и ночи.

Моё горло захлёстывает удушающая петля – Фаби, как всегда, сдержал слово…

Вальнордский курорт Пал-Аринсаль встретил нас неярким восходом над горной системой Восточных Пиреней. Небо в серой полумгле облаков было так непохоже на обычно яркое солнечное небо над Андоррой. Подтвердился невесёлый прогноз синоптиков и Майлза. Представители правопорядка городка, уже предупреждённые о прибытии новой группы «якобы туристов», тут же проводили нас в нужный отель.

Свят в одном толстенном свитере двойной вязки из белой ангоры, который, кстати, я и сделал, курил на лоджии. При виде Фабио муж весь подобрался и скрестился жёстким взглядом со мной.

Нери, предупреждая колкий вопрос, спокойно произнёс:

– Это я позвонил Леру.

– Окей! – Макеев сглотнул.

– Свят, не ругай при людях, пойдём, уединимся? – попросил я торопливо.

Макеев, сопя, проволок меня в штаб-номер, где изучал маршрут Илья. Там мы с Майлзом были посвящены во все ближайшие планы операции. Мы узнали, что Колмагоров с моим сыном прибыл в Пал-Аринсаль двумя часами ранее. Оставалось гадать, что он успел сделать с Паем. Загородный дом Рудольфа на возвышении, с шикарной видовой площадкой и собственным лыжным спуском планировался, как съёмные апартаменты для трёх семей. Но Лютоволк приобрёл всю виллу и периодически устраивал там недельные гулянки с размахом, во время визитов во Францию. Трижды в день туда привозилась заказная ресторанная еда, подача питьевой воды из скважины и водопровод исправно функционировали круглый год. Сейчас от Колмагорова уже поступил заказ на четыре персоны по классу «эконом» и люкс-заказ на двоих, из чего следовало, что с Рудольфом четыре телохранителя и один драгоценный гость.

У меня заныло в груди. Омежка-горничный, только что вернувшийся после уборки виллы, рассказал, что очень красивый мальчик, прибывший с Колмагоровым, крепко спал. Но когда пришла пора прислуге уходить, то Рудольф поднялся в спальню к гостю… Медлить было нельзя!

Пай поднял гудящую голову с подушки. Запах свежевыглаженного постельного белья с ароматом травяного кондиционера был приятен, однако домом не пахло. Юноша потёр лоб и тяжело вздохнул; он смутно помнил последние минуты игры. Их команда рубилась с АрхиМагом, потом его куда-то повели и… провал!

– Как спалось, Сахарочек? – раздался рядом низкий рокочущий голос Рудольфа.

– Я… ничего не помню. Мы где? Почему я не… Дольф, что произошло? – расплывающаяся картинка перед глазами Престона постепенно обретала чёткость.

– Это и я хотел бы знать, сладкий!

– Мы где, Дольф? В гостинице? А игра?! Кто победил?!

– Фонд Сирот и детей-инвалидов! – язвительно рыкнул русский.

Глаза Престона стали немного больше.

– Об этом потом! – Рудольф лежал рядом с ним на огромной кровати в белом пушистом халате.

Мужчина пил виски из квадратного низкого бокала, в котором звенели шунгитовые камни, украшенные гравировкой на заказ. Пай облизнул губы, он бы не отказался от стакана прохладной воды или чая. Рудольф усмехнулся и глазами указал на прикроватный столик, там в графине стояла вода, початая бутылка виски и блюдо с нарезанными фруктами. Престон убедился, что голова не идёт кругом, соскользнул с шёлковых простыней королевского ложа Колмагорова, стараясь ничего не предполагать, и, налив себе воды, жадно выпил.

– Дольф, как игра? – снова спросил Пай.

– Закончилась. Папа твой победил, – голос Рудольфа был угрожающе-равнодушным.

– Я… в чём-то провинился? – Пай плеснул новую порцию воды и быстро сделал глоток.

– В этом я и пытаюсь разобраться, Сахарочек, – глаза хищника смотрели пристально и остро. – А пока прими-ка душ!

– Зачем? – Пай запнулся.

– А ты не привык ложиться в постель чистым? – альфа недобро прищурился.

– Я спать не хочу! – Престон ещё пытался казаться наивным простачком, но…

– А мы и не будем спать, до-о-оолго, до самого вечера!

– Дольф? – юноша весь подобрался. – Ты… хочешь меня заставить…

– Да! – ледяным тоном оборвал Колмагоров. – Я, знаешь ли, затрахался тебя обхаживать! Я тебя хочу прямо сейчас… во всех возможных и невозможных позах!

Пай сжал рубашку на груди: тёплый джемперок с него давно сняли. Ну вот, собственно, и всё! Какой тут возможен другой исход? Молить Волка о пощаде? Он вряд ли сможет унять свою похоть.

– Ты обещал, что… меня не обидишь, Дольф. Я тебе начал верить.

– Я тоже верил тебе, Сахарок, а ты стал наживкой для меня, разве нет? – вдруг зловеще выдал Колмагоров.

– Я не понимаю! Ты из-за Лестора? Где мои часы?! Дольф, это глупо!

– Глупо? Ты с ним спал, сладенький?

– НЕТ! – Пай обнял себя за плечи, уже не изображая настоящие смятение и страх. – Почему ты меня обвиняешь?! А главное… в чём?! Я говорил, что не люблю тебя и боюсь? Я говорил, что есть ещё один человек в моей жизни? Говорил!

– Довольно! Я обесчещивать тебя не намерен, милый мой зая. Посмотри, какие на столике интересные бумажки лежат! – Рудольф осклабился.

Пай похолодел, уж ему-то было не знать, как выглядит многотомный брачный договор.

– Я ничего не подпишу! – юноша зло поджимает губы. – Меня твоё насильное благородство не подкупает!

– Подпишешь! Не сейчас, так где-то в середине течки, когда я выну на полпути… Или, думаешь, я тебя отпущу?

Пай беспомощно огляделся.

– Где мы, Дольф?

– В Андорре, Сахарочек! На моей вилле.

– Где?!

– Поэтому, начинай быть послушным хорошим мальчиком и получай удовольствие! – комната тут же наполнилась призывно-мускусным запахом изнемогающего от желания доминанта.

Нутро Пая охватил лёгкий жар: альфа искусно и умышленно провоцирует его течку.

– Я хочу… подождать отца! Получить его благословение! – отчаянный вопль вырывается у Престона сам собой.

– Но папочка далеко, сладенький! – усмехается альфа.

– Он скоро… будет здесь с огнемётом наперевес, дурачина! Или ты до сих пор не понял, кто такой Лерк Дарси? Начинай верить в Бога! Сокнязь Андорры Фабио Нери – несостоявшийся папин любимый, – запальчиво выдаёт Пай.

– А я могу хоть куда-нибудь плюнуть, чтобы не попасть в знакомого или в родственника Лерка Дарси? – рычит Колмагоров с досадой.

– Да, если плюнешь в Монголии! – орёт Пай и закрывает лицо руками. – Дикость! Ты мне наркотик, что ли, дал?! Почему я ни хрена не помню?! Спёр меня, как манерную омежку! Это нормально, по-твоему?! – густое амбре альфы заполняло спальню.

Юноша вздрогнул и замер.

– Я не хочу ТАК! Дольф, это нечестно!

– Честно! Сильные не спрашивают, а берут и владеют. Се ля ви, Сахарок! Смирись и топай в душ! А я пока сделаю пару звонков, чтобы нас никто не побеспокоил.

Пай крутнулся на месте и закрылся в ванной, дверь которой выходила в спальню.

====== Глава 49 ======

Пай включил воду и рассеянно присел на край кипельно-белой круглой ванны, полной горячей воды с ароматной розовой пеной. Размеры ванны впечатляли, хотя… чего можно было ожидать от человека с таким размахом желаний? Рудольф её сам нетерпеливо приготовил, чтобы вода остыла до нужной температуры. Молодой человек потёр лоб и тяжело вздохнул. Вся его жизнь последнее время напоминала лотерею «вслепую», и он очень устал выбирать, как поступить. Единственным светлым моментом стало долгожданное признание Ильи. При воспоминании о нежном, сильном, взрослом человеке у Пая слёзы навернулись на глаза. Когда Рудольф получит своё, на измятых простынях останется лишь бездушная оболочка по имени Престон Лимм.

Юноша разделся и сел в ванну, стараясь не замочить повязку на груди. Вода обволокла и приласкала, Паю даже показалось, что он дома, нежится в шапках пены и ждёт своего… Роука? Нет, Дэв уже едва вспоминался. Престон чуть коснулся сосков, шеи, плеча. Как он хотел утонуть в бесконечных поцелуях сухих тёплых губ Ильи, растаять в огромных качающих руках, ощутить на себе его тяжесть, его запах, его напор! Ну не глупо ли? Сидеть в ванне чужого альфы в ожидании то ли секса, то ли насилия… Можно поломаться, но что это даст? Пай ощущал позывные течки: тянуло поясницу и низ живота, по коже от запаха и голоса мужчины за стеной пробегали мурашки, а голова наполнялась звоном.

Ванна немного облегчила симптомы безволия перед природой, но не очистила голову от тягостных мыслей. Он смотрел сверху на своё золотистое подтянутое тело с легким рисунком мускулов юного львёнка. Это тело могло быть крайне распутным и желанным. Когда жаркий гон снесёт остатки выдержки и Престон забьётся от сводящего с ума желания под распалённым Колмагоровым, Ламерт, Илья, Илюша… будет потерян навсегда…

Пай закрыл глаза, читая, как заклинание:

– Пусть всё это окажется сном, неправдой… пусть хоть кто-нибудь, хоть что-нибудь… вмешается… помешает… Нам не надо было улетать с Дорана, пап! Мы там все были счастливы!

Кристалл на груди юноши издал еле слышимое потрескивание. Престон вскрикнул от неожиданности и поднес александрит к глазам. У основания идеального камня явно рос новый кристалл, маленькая чудесная почка, дарящая надежду.

– Нет, не для Дольфа! Для моего Илии, любимого старика! – выдохнул Пай жарко и чувственно. – Мой Ламерт на этот раз не опоздает и придёт ко мне, иначе… иначе не стоит больше открывать своё сердце ни для кого… никогда!

В дверь с предварительным, никому не нужным стуком вошёл Рудольф. При виде закрытой повязкой раны Пая мужчина немного спасовал.

– Не бойся, сладкий… Я буду крайне нежен с тобой! – пальцы мужчины коснулись щеки Престона.

– А зачем? Если всё это против моего желания. Зачем жалеть? Бери и пользуй! Только верни мне сотовый, хочу успокоить отца, – равнодушным голосом парировал Пай.

– Чуть позже! Давай помогу обтереться, – хрипловато прорычал альфа и потянулся к соблазнительным золотистым плечам и спине, накрывая их полотенцем. – Какой ты у меня красивый, заечка! М-м-м-м… Самый красивый…

Рука Колмагорова скользнула по плоскому животу юноши, потом погладила его бедро.

– Ничего не болит? – зверь опустился на колени у ног Престона.

Юноша задрожал, ощутив опаливающее жаром дыхание на своём паху.

– Нет, Дольф… Пожалуйста… Не надо! – но Рудольф оскалился и потянулся губами к…

Дом сотряс сильнейший удар, словно что-то со всей силы влетело в фасад виллы, пытаясь разнести здание в щепки. Стены содрогнулись, и свет вокруг спасительно погас. Пай в темноте с чувством перекрестился – ненавистный человек рядом встал, удерживая руку на талии мальчика.

– Блять, как не вовремя! – с досадой рявкнул Колмагоров. – Чё за херня?! Обвал? Не бойся, Сахарочек! Сейчас свечи зажгу!

– Поскорее! – жалобно прошептал Пай, теперь можно было состроить боящегося темноты зайку.

Эта беспомощность в голосе желанного мальчика как нельзя кстати притупила бдительность умного хищника. Колмагоров поцеловал Престона в висок, сглотнул густую слюну.

– Жди меня тут и не двигайся!

Дольф растворился в темноте. Пай рывком натянул штаны и рубашку на чуть влажное тело, едва не запнувшись о полотенце, брошенное на пол, шагнул в полусумрачную от света энергосберегающих ламп спальню. За большим окном, действительно, набирала мощь снежная буря, давно пожравшая робкий рассвет с гаснущими звёздами, и теперь возвращающая на землю ночь. До половины окно было завалено снегом: на виллу с гор сошла лавина.

Внизу раздавались грубые голоса Дольфа и его охранников. Колмагоров связывался по телефону с курортным городком под горой, требуя электриков и спасательный отряд. Пай босой выскользнул из спальни и на цыпочках осторожно пробежал до поворота. Большая центральная лестница, что вела на первый этаж, оказалась пуста, но внизу рычал Дольф, и подсвечивали хозяину экранами мобильных телохранители. Престон, спиной прижимаясь к стене, пробрался к комнате у самой лестницы и шмыгнул в неё. В сером свете, что пробивался сквозь снежную завесу, юноша увидел несколько лыжных костюмов, висевших в ряд.

Удача опять улыбалась ему!

Влезть в оранжево-белый комбез, размера на два больше требуемого, оказалось делом трёх минут, натянуть берцы с креплениями для сноуборда – ибо другой обуви всё равно не было, – тоже труда не составило. Престон прислушался: шагов на лестнице слышно не было. Молодой человек выбрался из чудо-комнаты. Внизу матерился Колмагоров, объясняя, что если ему сорвут медовую неделю, то он этот курорт купит и на хрен закроет. Кто-то из охранников сиплым голосом доложил, что входную дверь не завалило. Пай чуть не подпрыгнул от радости. Теперь осталось всего ничего – добраться до этой двери!

Дальше всё происходящее напоминало кино…

Пай облизнул губы, подходя к небольшому окну в пролёте лестницы, поднял с пола тяжёлый горшок с пальмой и… его оглушил звон разбитого стекла. Задохнувшись от сильного порыва холодного ветра, швырнувшего снег ему в лицо, Престон опять укрылся в раздевалке. Секундой позже затопали тяжёлые ноги.

– Хозяин, тут окно выбило! Посмотрите! – похоже, не догоняющие мужики пытались придумать, чем на время заделать зияющую зубастыми осколками дыру. Внутрь снаружи успело намести небольшой сугроб.

Мальчишка, максимально стараясь не топать и не скрипеть, начал спускаться по лестнице вниз. Никого! Ура!

«Боженька, помоги!» – шевелились искусанные от волнения губы во время всего пути, срывалось от волнения дыхание.

Вот и первый этаж…

Вот и широкий коридор прихожей с лампами и отделкой из камня по обеим стенам…

В самом конце у входной двери горят свечи в настенном канделябре, освещая выход. Не отвернись сейчас, удача! Пай сорвался на быстрый шаг, набирая скорость, натягивая лыжную маску на лицо; тяжёлые берцы гулко топали по пустому коридору.

– Кто здесь? – дверь распахнулась. Перед носом Престона выросла громадная фигура, и юноша, изо всех сил ударив кого-то в грудь двумя руками, с криком вылетел наружу, прямо в клубящийся снежный буран…

Позади взорвался раскатистый крик и отборный мат. Его хватились! И его упустили! Проваливаясь по пояс в рыхлый снег, Пай пробирался к спуску. А что дальше?! Он оглянулся – в дверном проёме стоял Колмагоров:

– Сахарок, а ну живо назад!!! Не зли Волка!

А ведь шальная мысль в голове за «послушаться» голосует обеими руками! Пай застыл у склона. Внизу ничего не различимо, лишь клубится снежная пелена. Ветер с силой бьёт в лицо, вымораживая кожу через маску.

– Пай, ты хочешь сдохнуть?! – голос Рудольфа сипнет и хрипит.

И Престон, подстёгиваемый полубезумной решимостью напополам со страхом, начал спускаться вниз на полусогнутых ногах, держась за канатное ограждение вдоль трассы.

Скорость прибавить было трудно… Сказывались и усталость от недосыпа, и тяжесть в ногах от токсикоза после «элитного» наркотика, своего добавляла также слабость от голода. Сзади снова грубо выругались, наметилась погоня по крайней мере из двух человек, одним из которых был, естественно, обозлённый Лютоволк. Пай подскользнулся, выпустил канат и несколько метров проехал на заднице.

– Осторожно удирай, засранец! Поймаю – мало тебе не покажется! – раздался за спиной тревожный рёв. – Зай, ну вернись! По-хорошему прошу!

У Престона помутнело в голове, он вскочил на ноги, его шатнуло вправо через ограждение, где по склону густо росли маленькие аккуратные ели и высоченные пихты. Отчаянным рывком юноша бросил своё непослушное, замерзающее тело в растительный заслон и упал в снег.

– Где он?! Куда пропал?!

Рокочущий голос Колмагорова Пай услышал даже сквозь завывание ветра и звон в ушах. Парень встал на четвереньки и перебрался через ельник, в надежде набрести на соседний спуск. Сзади затрещали ветки, Престон в ужасе рванул вперёд, зацепился ногой за корень и покатился вниз по склону головой вперед, то и дело ударяясь о деревья. Наконец, в полубесознательном состоянии Паю удалось ухватиться то ли за корень, то ли за низко свисавшую ветвь, и остановить падение. Пай звездой разметался на снегу. Болела каждая косточка. Его медленно заносила вьюга, пряча от погони и жизни: от едва ощущаемых ног до быстро теряющего чувствительность лица.

«Я так и не сказал тебе, что… ты мне нужен, что ты… опора, сила и мудрость… Я не сказал о своей любви, о тоске, о желании быть только с тобой, Илья. И меня уже, наверное, не будет…»

Пая схватили и отчаянно затрясли, вырывая из губительного забвения…

Фабио сжал ладонью кристалл на груди. Альфы мгновенно прекратили обсуждение и уставились на встревоженного итальянца.

Я, уже не выдерживая напряжённого молчания, положил руку на прохладные, чуть дрогнувшие пальцы Нери:

– Что случилось, Малыш? – мне сейчас было плевать, как это воспринималось со стороны.

– Пай… ему холодно, Лерк, кругом снег… Он убежал из того дома… Нам надо спешить, он в отчаянии, он… может выбрать… смирение… перестанет сопротивляться и… уснёт! – прошептал Фаби, закрывая прекрасные янтарные глаза.

Вздрогнув всем телом, я встретился с пронзительным и острым взглядом Ламерта. Всё опять выходило из-под его контроля!

Я вскочил:

– Так, что теперь? Марш-бросок по бурану? Пай сообразил, как удрать, и теперь он плутает в снежном аду где-то на склоне. Я не думаю, что у него была возможность тщательно утеплиться. К тому же, – я снова глянул на Ламерта, – у пацана течка… вот-вот начнётся. Простудится!

– Лерк! Ты остаёшься… – начал было Свят, но осёкся под моим полубезумным взглядом в упор.

– Нет! – отрезал я. – И я, и князь Нери идём с вами. Фабио почувствует, где мой сын, а я, в принципе, зараза непослушная! – отрезал я. – Фаби, ты ведь поможешь?

Итальянец смотрел из-под полуопущенных ресниц то на меня, то на Макеева, поглаживая свой кристалл.

– Помогу, Лер.

– Спасибо!

Две наши группы вышли в буран. Группа Майлза, куда входили Свят и Фаби, были одеты, как аварийная служба спасения. Вторая во главе с Ильёй планировала оперативное нападение на виллу. Свят и Фаби собирались сориентироваться на местности и искать Пая. Все подъёмники были отключены, нам пришлось добрых полчаса подниматься пешком по склону, держась за канаты. Потом мы должны были разделиться. В лицо бешеным зверем порывисто бросалась метель. Мне было тревожно не только за неизвестно где находившегося сына, но и за дезорганизованного и надломленного неведением Илью. Внезапно я решительно подошёл к альфе и резко повернул его к себе за плечи.

– Прекрати… немедленно, старик! – просипел я. – Вот только сейчас не давай себе слабину! Не раскисай! Не смей! Мой сын ждёт крутого волкодава, а не послушную уставу русскую борзую. А?

Мой дерзкий тон и оскал задели Ламерта за живое; мужик нахмурил соболиные брови.

– Ну-ка притихни, мальчик! В этом улье не ты Королева Пчёл!

Я поправил лыжную маску и очки. Хоспади! Неужели всем альфам, даже большим умницам, периодически нужен «волшебный пендель»? Илья притянул меня поближе и прижался лбом к моему лбу:

– Спасибо, Дарси, – шепнул он едва слышно. – Я боюсь опять потерять!

– Поверь, заечка тоже боится. Поэтому… несмотря ни на что, не бросай его. Прошу! – с отчаянием попросил я. – Иначе, мы все… его потеряем, Илья.

Группа Майлза уже заметно оторвалась, как вдруг изящная фигура Фаби в тёмном с серебристыми вставками комбинезоне метнулась направо в деревья. Свят в красном рванул за бетой. Я замер, не зная, что предпринять.

Вдруг Илья схватил меня за плечо:

– Продолжай подниматься к вилле, Лерк! Когда достигнешь дома, дай залп из сигнального пистолета.

Я кивнул и двинулся вперед, догонять группу Майлза, уловив взглядом, как Ламерт еле заметно перекрестился. Тогда я ещё не знал, что Нери почувствовал моего сына, замерзающего в ельнике.

Тогда я ещё не подозревал, что готовит нам буран…

====== Глава 50 ======

Колмагоров разрядился отборным матом, пиная берцем пихту до звона промёрзшего ствола. Двое его телохранителей в который раз тщетно обшаривали периметр склона, где внезапно исчез Пай. Глупышка удрал без термобелья, а значит, скоро начнёт околевать! Завывание вьюги в ельнике глушило впечатляющую ругань Рудольфа. Что-то тёмное мелькнуло по правой стороне склона. Колмагоров бросился, как зверь на добычу, но рука его жадно схватила пустоту, он потерял равновесие и, качнувшись, съехал вниз, с трудом удержавшись на ногах. Вскоре он споткнулся о неподвижное, присыпанное снегом тело в знакомом оранжевом комбезе.

– Нашёл я тебя, милый засранец! – взвыл Рудольф, стремительно разгребая уже образовавшийся над мальчишкой сугроб.

Добравшись до мальчишки, мужчина затряс Пая за плечи:

– Давай, глупая зая! Очнись! – Престона благословили парой сильных оплеух, лапища в грубой рукавице через лыжную маску немилосердно потёрла лишённую красок щёку юноши.

Престон застонал и попытался отпихнуть сильные настойчивые руки. Потом по ушам резанул хриплый рык Колмагорова. Дольф подхватил его на руки и понёс наверх, к вилле. На Пая накатила отупелая отрешённость, сопротивляться не было ни сил, ни желания. Там, где его сжимали стальные пальцы, обмороженное тело взрывалось вспышками боли. Парень не издавал ни звука, растёртая кожа лица горела под маской. Дольф вышел сбоку от спуска на смотровую площадку недалеко от дома.

Лавина снесла часть заградительного парапета, делая обзорное место опасным.

На площадке застыла высокая фигура. В развороте плеч и впечатляющей грудной клетке незнакомца сквозили значительная физическая сила, уверенность в себе и спокойствие.

– Это частная территория, мужик! И я тебя в гости не звал! Проваливай! – по-французски прорычал Колмагоров, перекрикивая нарастающий свист ветра, даже не пытаясь опознать пришельца.

– Напротив, месье Дольф! У нас, вроде как, был запланирован бой за сокровище, которое вы попросту нагло у меня украли! – Ламерт упрямо выпятил подбородок.

– Ле-е-естор! Вот те на! Не думал, что ты так же помешался на Сахарочке! А… как ты меня нашёл, ублюдочный старик?! Я не всю прослушку с зайки снял?

– Если не хочешь нечаянно уронить мальчика с обрыва, положи его во-о-он туда! – приказал Ламерт и добавил глуховато, отворачивая лыжную маску. – Он… жив?

– Он без сознания, старик, пацан сильно обморозился, но, думаю, его еще возможно отогреть, – Колмагоров, расплываясь в довольной усмешке, рассматривая знакомое лицо, перечёркнутое шрамом. – А ты… почти не изменился… Поседел только… как сыч.

– Ты позволишь… отнести Пая в дом, Лютоволк, чтобы мы говорили на равных? – спросил Илья.

– Не раньше, чем ты, старый Волкодав, слетишь в ущелье с площадки! – Колмагоров положил Престона у самого края и, оскалив зубы, двинулся на Ламерта, вытянув из голенища берц нож. – Долго же я тупил, пытаясь вспомнить этот запах, Илья Ламертин! Так вот, чья вонь была на Солнышке! Ты подсунул мне сладенького малыша, чтобы он связал меня по рукам и ногам? Как низко! Тогда… вы сдохните оба, друг за другом! Но сначала…

– Мальчик ничего не знал! – угрюмо перебил Илья.

– Ты не использовал Пая, как приманку?! Ты его потрахал и пустил в расход?! Чем же ты лучше меня? Да у тебя, и правда, как и говорили, сердца уже нету! – Дольф переложил нож с зазубренным лезвием, из правой руки в левую. – Сначала я подрежу тебя, и, подыхая, ты будешь мучительно думать о том, что ждёт твоего паршивого маленького щенка!

Илья, готовый встретить атаку противника, чуть пригнулся под сильным порывом ветра, крутившим яростные петли вокруг двух застывших друг против друга фигур. В этот момент взревевший Лютоволк с быстротой молнии бросился на оперативника. Застилающая всё снежная пелена помогла Ламерту. Опытный солдат перехватил запястье Дольфа, снижая скорость броска. Мужчины на несколько секунд застыли, сцепившись намертво, балансируя, чтобы устоять на ногах.

– Сахарок мне дорого заплатит за вашу аферу! Он сдохнет на моём члене, старый пёс!

– Ты… говорил, что любишь… его! – Илья с усилием скрипнул зубами. – Что… не причинишь вреда…

– А я передумал! Терпеть не могу лживого расчётливого предательства! Хотя Пай во многом ни хрена и не скрывал!

Рудольф ловко вывернулся, ударив Ламерта левым плечом и полоснул ножом по груди оперативника. Илья смягчил удар, частично отбив его ребром ладони. Альфы вновь сплелись в смертельном объятии: теперь они держали друг друга за глотки, сорвав лыжные маски. Сверху от самого дома, в смешавшиеся с землёй небеса взвилась красная ракета. Рудольф вскинулся, отвлекаясь, и… потеряв контроль над ситуацией, поймал от Ильи сокрушительный удар в челюсть.

– Вот они! – на смотровую площадку из бурана выскочили Свят и Фабио, оторвавшиеся от первой группы.

Ламерт едва ли не прокусил губу. Расстановка на поле была опять не в их пользу. Колмагоров змеёй метнулся к Паю, но стальная рука Ильи ухватила его за ногу.

– Святой! Спасай мальчика! – рявкнул Ламерт, наваливаясь всем телом на брыкавшегося под ним и рвущегося к Престону терминатора.

Откуда ни возьмись, из бури нарисовался гориллоподобный Антон, начальник колмагоровской охраны.

Сориентировавшись, мужик быстро схватил застывшего Фабио и крикнул оперативникам, привлекая их внимание:

– Если хотите, чтобы я свернул этому бете шейку, то продолжайте!

Илья, не думая ни секунды, поднял руки, а Свят замер над неподвижным Паем. Колмагоров с размаху ударил Ламерта в живот кулаком, обрушив большое тело к своим ногам.

 – А теперь, Святой папаша, отойди от своего щенка! – Дольф, тяжело дыша, обдал яростным взглядом Макеева. – Да-а-а, совсем я одурел от сладкого, если не разнюхал двух лучших оперов Центра! Иди сюда! На колени! Руки за голову! Я ска…

Фееричное появление в моём стиле заказывали? Получите и распишитесь!

Мужик, душивший Фаби, рвано взвыв и заискрившись, как андроид, повалился в снег. Я ему в спину почти в упор выстрелил из сигнального пистолета и ещё рукояткой по затылку добавил. Нери осел в снег, задыхаясь и неистово кашляя. А далее всё понеслось по хаотичной спирали… стремительно и… страшно…

Резко вскочивший Илья бросился на отвлёкшегося Лютоволка, сметая его своим напором на край площадки. Откуда такие быстрота и ловкость брались у этих взрослых тяжеленных мужиков?! Противники упали в снег, борясь и глухо рыча.

Свят рванул с места и с подката схватил Пайку.

Колмагоров нечеловеческим усилием перевалил Илью через себя, подминая давнего врага и занося над ним нож.

– Сегодня… я-я-явно, не твой день, старый пёс! – хрипло прорычал Дольф, преодолевая миллиметр за миллиметром к горлу оперативника. – Хуже всего то, что я совсем не злюсь на тебя, Лерк! Слышишь? Я по-прежнему желаю твою задницу во всех возможных позах!

– Завались, Волчара! – огрызнулся я, ощупывая и прижимая к себе Фаби. – Свя-я-ят, держи сына крепче и выбирайся к нам!

Новый гул и свист выхолаживают моё нутро.

С горы сходит ещё одна лавина, накрывая снежной волной смотровую площадку и жадно слизывая с неё всех четверых людей. Мой безумный крик завершил это действо. Я срываюсь с места, но в мои ноги намертво вцепился Фаби.

– Не-е-ет!!! ЛЕР, НЕ-Е-ЕТ!!! На всё воля Божья! Верь в неисповедимость ЕГО путей!!! – срывая горло, хрипло стонет мой прекрасный бета, и я, в слепой ярости и бессильной тоске, наотмашь бью по любимому лицу, отбрасывая его от себя.

Бегу, холодея от совершённого и свершившегося, находясь уже где-то на грани разума, проваливаясь в снег и рискуя пятым сорваться с обрыва.

Хватаюсь за остатки развороченного парапета и смотрю вниз.

Сначала я вижу Макеева, который словно приклеился к скале в метре от выступающей кромки опоры площадки. Чуть ниже, на крошечном козырьке, звездой распластался Илья, удерживающий моего сына за руку, но с другой стороны на Ламерте висел Колмагоров и отчаянно по-звериному увлекал всех троих вниз. Илья осторожно подтягивал мальчика наверх, одновременно пытаясь скинуть с себя Дольфа. Нечеловеческим по силе рывком Ламерт забросил Пая к ногам Свята. Тот дотянулся до сына, схватил… Волосы моего заечки трепало на ветру…

– Илья, пожа…луйста, держись! – мой сиплый стынущий шёпот прошелестел на губах, я направил сигнальный пистолет в лицо Дольфа.

Псш-ш-ш-ш-ш, вж-у-уух!!!

Отчаянно-злой рёв человека тут же растворило в вое бурана. Внутри что-то со звоном лопнуло. Проморгавшись от снега, я увидел пустой выступ.

Проглотив горький ком, я принял тело Пая от подтягивающегося снизу мужа. Но Свят упрямо спрыгнул назад на скальный выступ.

«ВЕРНИСЬ!» – беззвучно умоляю его.

«ВЕРЬ МНЕ!» – в синих глазах моё и только моё отражение.

Муж опять осторожно подполз к краю. Я не отвожу воспалённого взгляда от сильного гибкого тела. Потерять Свята?! Это страшный сон! Сбоку подбирается Фаби, трясёт меня за плечи, заставляя очнуться.

– Лер, там Майлз, отдай ему сына! Пая надо быстро доставить вниз, в город! ЛЕРК?! ДАРСИ!!!

Но я просто зависаю в кошмарной реальности.

Макеев орёт, подаётся вперёд головой вниз и откуда-то из снега выбрасывается длинная рука…

Я вижу, как муж медленно достаёт друга из пропасти… Знал? Откуда? Как Илья смог удержаться… гадать уже нет сил, в висках молоточками выстукивает кровь, губа прокушена, а в горле клокочет рыдание. СПАСИБО, ГОСПОДИ! Меня насильно волокут от края обрыва, я вижу, как ребята Майлза кидают Святу и Илье страховочные тросы, и вовремя: снежный выступ за их спинами с шелестом срывается вслед за лавиной. Пара минут… и Илья был бы похоронен в одной могиле со своим врагом.

– Лерк, Лерк, ты – красава! Как ловко ты ему оформил ракету в лобовуху!!! ЛЕРК??? – выпалил подлетевший Свят.

Этот безголовый русский, действительно, не понимает, что я только что пережил?! Сгребаю мужа в объятия и жестоко кусаю в шею.

– Сукин… ты сын… никогда больше… не смей ТАК меня… – мои трясущиеся губы через маску смыкает поцелуй.

– Не ругай при людях, любимый! Я ж заговорённый!

– М-м-м-м… Пусти… кха-кха! Да я сейчас каждому бесу твоему заговоренному рыло начищу!!!

– Какому… каким бесам?! – синие бездонные глаза лишают меня воли. – Я должен Илюхе, помнишь?! Жизнью обязан! Вот отплатить и случилось!

Я, на правах ещё кормящего, слабого отца, оседаю в сильных руках мужа, а Свят неизменно подхватывает меня.

– Лерка, плохо?! Ну же, не раскисай! Сейчас все будем в тепле! Все же живы и почти здоровы!

Почти здоровы…

Мы на полусогнутых гудящих ногах спустились в долину, в город, под порывами ветра, что гнал снег с Восточных Пиреней.

Я почти висел на Святике, перенервничал сильно, замёрз и дико устал, ведь я не спал вторые сутки из-за игры. Илья, прихрамывая, сам нёс Престона, завернутого в огромный кашемировый плед поверх комбеза, не доверив больше никому драгоценную ношу. В гостинице уже ждала бригада врачей скорой помощи. Почти все получили обморожения первой степени, кроме Пая, конечно. Мальчишка легко не отделался, его тут же погрузили в тёплый гель со специальным составом: обезболивающим, успокаивающим повреждённую кожу и способствующему быстрой регенерации. Медики массировали и растирали руки и ноги Пая, которые уже приобрели бледность. Пузырей, слава Богу, не было. Я, кусая и без того израненные и обветренные губы, намазанные толстым слоем восстанавливающего крема, смотрел на сына, который ещё даже не пришёл в сознание. Илье зашили глубокий порез на плече и наложили эластичный бинт на растянутые связки левой ноги. Святу вправили вывих.