Текст книги "Истинный облик Лероя Дарси (СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

– Bonjour! – на ужасном французском произнёс мужчина. – Мне бронировался люкс на четыре дня. Так?

– Добрый день, месье! Позвольте узнать Ваше имя, и я тут же смогу подтвердить бронь! – ответил Тьерри, которому стало не по себе от энергетики, исходящей от этого человека.

– Рудольф Колмагоров… – на стойку ресепшна небрежно шлёпнулся паспорт.

– О! Особый гость! Конечно, мы ждали Вас! – Бонне тут же щёлкнул пальцами, чтобы портье, греющие уши и глаза, поспешили за багажом русского бизнесмена, больше похожего на главу мафии.

– Я намерен работать в номере до самого вечера. Мне нужен пароль Wi-fi, и максимально быстрый интернет. Устроите?

– Минутку! У вас собственный ноутбук или вы воспользуетесь нашим? Наш админ настоящий ас.

– У меня свой ноут. Давайте вашего спеца, да побыстрее! У меня сделка через полчаса по скайпу.

Тьерри быстро нажал кнопку коммутатора:

– Престон… эм-м-м, месье Лимм, спуститесь на ресепшн. Тут особому гостю из России срочно нужна помощь и консультация в проведении переговоров по скайпу!

Пай, пулей слетевший в холл, застыл на месте.

Взгляд альфы в тёмно-сером пальто потемнел от плохо скрываемой страсти:

– Лапонька моя, вот и свиделись! Мир-то невелик и тесен! Так ты в «Бальзаке» работаешь?

– Здравствуйте, месье Колмагоров! – чуть севшим голосом муркнул Пай и невольно сглотнул. – Это вы… наш особый гость? Пройдёмте в номер, и я вам всё быстро настрою и покажу. Тут хорошая скорость нета и…

– Да погоди ты о работе! – отмахнулся альфа, словно важной сделки и не планировалось. – Ты – Лимм? А зовут, кажется, Престон?

– Да, именно так! – Пай лучисто улыбнулся. – Если позволите, давайте определимся с вашим запросом, месье Колмагоров. У меня ещё пара вызовов.

– Конечно! – русский двинулся к лифту за расторопными портье, оглядываясь на юношу, которого немного отвлёк администратор.

– Малыш, ты знаешь этого монстра?! – Тьерри злился – это было слишком очевидно.

– Месье Бонне, это была просто эпизодическая встреча под Новый год у ресторана. Мы фоткались с семьёй, а он вышел, дожидаясь кого-то. Только и всего. Хотел нас пригласить отпраздновать, но папа ему отказал.

– Он… на тебя запал?

– Тьерри, ну что вы в самом деле? Что за допрос?! Клиент ждёт! Я могу идти? – Пай был возмущён и раздосадован. Бонне поднял вверх ладони.

– Ступай!

Престон вошёл в кабину лифта вместе с гостем и работниками отеля.

Рудольф Колмагоров сунул опешившим портье баснословную для «чаевых» купюру на двоих и жестом велел уйти. Потом русский бизнесмен обернулся к юноше. Тот вежливо склонил голову.

– Будьте добры, Ваш ноут!

Альфа тут же вынул из наплечной дорогой сумки внушительный портативный комп последней модели. Пай присвистнул, потом накрыл ладошкой рот и покраснел.

– Рубишь во всём этом, малыш? – Колмагоров прищурился.

– Да это ж Новое поколение! Такие ещё и на поток не поставлены!

– Точно! Подключай!

Лимм, по-детски облизываясь на заветную дорогую вещь, принялся за работу. Он и не понял, как огромный мужчина оказался настолько близко… Пай ахнул, сжатый в медвежьих объятиях.

– Тихо, лапонька моя… сладкая, сахарочек мой маленький! К чёрту сделку! Как же я тебя хочу! Быстро… раздевайся и в постельку! На меня твои подавители не действуют! Чую тебя, вишнёвый мой мальчик!

Пай упёрся руками в могучую грудь:

– НЕТ! – хрипло и гневно вскрикнул юноша. – У Вас не все дома?! Или я так похож на дешёвку для общего пользования?! Если вы будете и дальше себя вести подобным бесцеремонным образом, я…

– И что ты сделаешь, сахарочек? – голубые глаза мужчины недобро сощурились. – Мне, знаешь ли, не принято безнаказанно отказывать! Я весь этот грёбанный отельчик могу купить с потрохами и немедленно…

– Зачем? – широкораспахнутые глаза Пая скользнули по бесстрастному лицу. – Отпустите. Я не вещь! И вам ничего не должен.

– Смелый зайка! Не боишься, значит? – Колмагоров с упоением погладил длинную гибкую спину. – Откуда… ты такой взялся?

– Пустите! – Престон снова сделал попытку вырваться.

– Не бойся, лапонька! С папками твоими мы бы-ы-ыстро договоримся! Будешь со мной, как у Христа за пазухой! Любую игрушку, цацку, машину, любой курорт, всё у ножек твоих разложу! – Престона просто отволокли в спальню и швырнули на большую кровать.

Пай задохнулся от ярости, в его горле запершило, а голова закружилась. Как?! Как это возможно?! Юноша соскочил с люксовского траходрома и схватил декоративный канделябр с пузатого старинного комода.

– Не подходите!

– Сахарок, я тебя сейчас сильно накажу! – глухо зарычал альфа, почти срывая с себя пальто, шарф и начиная расстёгивать брюки. – Сделаю быстро, по-студенчески!

– Да пошли вы!

Мужчина с рёвом бросился на Пая, мальчишка, почти не веря в успех своей обороны, замахнулся на этого бездушно-расчётливого терминатора, как вдруг в комнате появился Тьерри.

– Па-аа-азвольте, месье Колмагоро’ф! – грозно произнёс заместитель администратора. – Если я не смогу призвать вас к здравому смыслу, то вмешается жандармерия! Что вы себе позволяете?! Мальчик напуган! Немедленно выпустите из номера нашего сотрудника! Такое поведение недопустимо даже для vip-клиентуры! Я буду звонить своему руководству.

– Хороший босс! – Рудольф вытер губы, стянул рубашку, демонстрируя могучий, весь в татуировках торс тяжелоатлета и чудовищные мускулы. – Тебе тоже приглянулась моя лапонька? В очередь становись, хотя-я-я… бесполезно это! Сечёшь? Он всё равно будет моим! Беги пока, работай, сахарок! И не вздумай исчезнуть, просто подумай о тех людях, что остаются здесь.

Пай вздрогнул, понимая, что его сопротивление и протесты положения вещей не меняют:

– Вы мне не нравитесь! Вообще! Я… люблю другого! – выдохнул юноша с отчаянием.

– Найду и убью! – безапелляционно рявкнул мужик и сел в тяжёлое, обитое алым жаккардом кресло.

Добротная надёжная мебель жалобно хрустнула. Пай, закусив губу, выскочил из номера, а Рудольф тяжёлым взглядом окинул высокую фигуру заместителя администратора.

– Значит так… говорю один раз. Поможешь мне образумить лапоньку стать моим без шума и суеты, и станешь админом отеля. Ясно? Заартачишься или опять начнёшь нотации читать – утоплю в Сене. Я слов на ветер не бросаю, Бонне!

Тьерри напрягся всем телом, но благоразумно смолчал. В том, что перед ним сидел страшный и опасный человек, уже можно было не сомневаться. И он безумно хотел Престона Лимма, словно наркоман, подсевший на редкую дурь.

– Кивни, родимый, если understand? А то молчишь как-то долго и неприлично! – настоятельно велел гость.

Тьерри качнул головой и покинул люкс.

Престона он нашёл в пультовой, сидящего с ногами в кресле. Лимм кусал пальцы и тяжело дышал.

– Откуда он… на мою голову свалился?! – шептал мальчишка. – Этого мне только сейчас не хватало! Он же меня едва не…

– Не пострадал? Ссадин, царапин, синяков нет? – Бонне быстро подошел к юноше. – Испугался, малыш?

Паю вдруг стало очень горько, он всхлипнул и ткнулся лбом в живот мужчине, ища тепла и защиты, к которым так привык дома.

– Ну-ну! Козлов на этом свете хватает! – Бонне чуть вскинул подбородок. – В очередь, говорит, встать? Не угадал! Малыш, не бойся! Он в чужой стране, и ничего такого выкинуть не решится! Пугает просто! Поверь, я тебя защищу!

– Он… чудовище! Он, несомненно, совершит любой отвратительный поступок, Тьерри, чтобы… своего добиться! Не связывайтесь с ним! Я позвоню отцу или… – Пай замолчал и уставился в мониторы.

Бонне положил ладонь на тёплую макушку.

– Скажем, что я твой жених, малыш? Он же не конченный псих!

– Он именно такой и есть! Он меня чуть не изнасиловал сейчас! Он изъяснялся так, словно ему принадлежит весь мир.

Юноша потёр красные следы от стальных пальцев Колмагорова, оставшихся на запястье его правого предплечья. Тьерри присел рядом.

– Я… ты мне тоже очень сильно нравишься, малыш.

– Не надо! – шепнул Престон, поджимая губы. – Мне сейчас не нужны никакие отношения: ни мимолетные, ни глубокие! Я продышаться хочу! Заново научиться верить и любить! – парень едва ли не сорвался в истерику.

Тьерри его порывисто обнял, не предпринимая никаких лишних нежностей, и принялся чуть покачивать, пытаясь успокоить…

В это время в роскошном люксе «Бальзака» полуголый громила стучал пальцем по корпусу ноутбука, не мигая, глядя на бледного собеседника, с которым общался по скайпу:

– Гленн, нарой мне всё про Престона Лимма. Все его личные данные возьмёшь из кадрового архива отеля. От рождения и вплоть до начала первой течки. Мне нужно всё, что пригонит малыша в мою постель. На всю его семью досье, особенно про молодого русского отчима Макеева Святослава. Ох, вишнёвый мой, оставил ты меня без сладкого, глупенький, не захотел сладко-гладко-полюбовно, что ж, будет по-плохому! – Рудольф потёр каменный от желания член. – Чёо-оо-орт, и шлюху не хочу! Мне нужен мой золотой лапонька с серыми грустными глазоньками… Гленн, тебе на всё про всё – сутки! Отбой!

====== Глава 40. ======

От автора. Ведь если бы я знал об этом разговоре, то Макеев бы огрёб по полной программе, получил развод досрочно, и узнал, где раки зимуют.

– Свят! – Пай бросился к отчиму и другу.

Тот обнял за плечи, – такой большой, морозный и надёжный, – и чмокнул в висок. Глаза Свята, обычно такие искрящиеся и лукавые, были теперь слишком серьёзными и даже на мгновение холодными.

Мужчина осмотрел юношу, погладил по щеке, давая понять, что пора успокоиться, и произнёс:

– Спасибо, что ничего не сказал Лерке, он и так уже молоко начал терять; Маська не наедается, особенно по утрам. А аппетита у него совсем нет. Роше заставляет есть супы, каши, пить много воды и чая, а Лер – ни в какую. То не голоден, то удручён.

Пай взял у Макеева тяжёлую зимнюю куртку, рассеянно промазал мимо вешалки, повторил попытку, даже не скрывая отчаянной тоски.

– Илья почему-то не доступен, Свят! Я хотел сначала ему… Но он…

– Ламертин сейчас на спецзадании, и ему не до нас. Совсем. Он и рад бы помочь, солнышко, однако не может!

Пай грустно кивнул, предложил горячий кофе. Свят пил и слушал подробный сбивчиво-смущённый рассказ мальчишки. Потом мужчина вытянул длинные ноги и заложил руки за голову. Во многое из того, что Макеев знал и предполагал, Пая не надо было посвящать. Но парень встал на кон очень непростой партии. Колмагоров оказался крупной фигурой теневого бизнеса, – грамотный расчётливый хищник по прозвищу Лютоволк, которого стоило серьёзно опасаться.

Оставаясь одним из лучших оперативников Центра, Свят сразу же получил ориентировку, что под него и всю его семью тщательно копает «крот». По отслеженному и проанализирванному хаотичному направлению запросов, перехватчики с трудом, но определили местоположение и имя хакера. Им оказался долгое время не появлявшийся в эфире австриец с солидной российской биографией – Гленн Буч. Этот хакер имел самую адски мощную адвокатскую защиту. Почему Лютоволк заинтересовался Макеевым, как отцом мальчишки, было понятно – оба русские, только про Свята что-то раскопать было не так-то просто.

Пай было поднялся, чтобы принести чай, но альфа словил его рукой и настойчиво усадил назад:

– Послушай меня, заечка, только о-о-очень внимательно. Рудольф – опасный и умный мужчина. Для него, чем больше увеличивается сложность сделки, тем сильнее экстаз азарта. Он пожелал тебя, ты воспротивился. Теперь Колмагоров жаждет в десятки раз сильнее! Не похоже, что ты – банальная блажь, он слишком круто запрягает в стремлении тебя заполучить. Понимаешь?

– Мне страшно, Свят! Он сказал, что из-за моего упрямства могут пострадать люди!

– Это самый верный ход, когда надо кого-то запугать и подчинить! – Макеев недобро прищурился и скрипнул зубами, на скулах заходили желваки. – Ты – добрый, честный, солнечный мальчишка, поэтому Рудольф и пытается разбалансировать твоё ощущение ответственности и вины. Что ты сделал, когда угрожали Роуку и Пэтчу? Бросился, очертя голову, в логово врага! Боюсь, сейчас тебе придётся сделать то же самое, малыш, только с моего чёртового благословения!

– Я должен… сам пойти к нему?! Но Рудольф меня… – Пай быстро огладил себя по голове ладонями, словно пытаясь стряхнуть таким образом оцепенение.

– Заечка, ты не понимаешь своей силы! – сильный взрослый человек стремительно сел перед юношей на корточки. – Колмагорову не нужна безвольная поломанная игрушка, он слишком требователен. Ты можешь тихо и грамотно диктовать этому чудовищу свою волю. Сделай это! Только не переигрывай, хотя… ты, в силу своего простодушия и открытости, естественно этого не сделаешь.

– Что от меня требуется? – вдруг твёрдо спросил Пай, Макеев нахмурил брови, решаясь на следующие слова с явным трудом.

– Подчиниться и одновременно приручить. Подсадить Колмагорова на себя ещё сильнее. Пусть он увязнет в тебе, как в меду, и растворится. Рудольф должен почувствовать твою покорность и смирение, но…

– Я не смогу притворяться, Свят! Я его боюсь! – воскликнул Престон.

– Кроме тебя, Престон, с ним не справится никто! – мягко и одновременно по-взрослому, с нажимом сказал Макеев. – Я тебя не оставлю и не позволю сделать с тобой что-то плохое. Мне ж твой второй папенька обе головы открутит и местами поменяет!

Пай наконец выдавил подобие улыбки.

– Мне… я…

– Лицемерить всегда противно и нелегко, если это не стиль твоей жизни. Но ты, солнышко, должен постараться!

– Ру…дольф ничего не сделает всем вам? – осторожно спросил юноша.

– Зубов не хватит. У нашей семьи много защитников. Позаботься пока о себе!

– Странная забота, если учесть, что я должен идти к чудовищу. Он… не человек, а машина какая-то.

– Люди типа Колмагорова очень быстро теряют человечность. Немного потерпи, и не позволяй ему слишком многого. Пусть он лишь нюхает, надкусить не давай!

– У меня вряд ли выйдет! – мальчик непроизвольно погладил проступившие на коже синяки.

Макеев нахмурился. Теперь и он начал сомневаться. Может, стоит сейчас же увезти парня и спрятать в служебной квартире? Но… Но!

– Я буду рядом. Попробуем ненадолго усыпить его бдительность. Если я увижу, что твоих милых чар не хватает, я вмешаюсь и спасу! Веришь мне?

– Да! – без сомнений выдохнул Пай.

Рудольф лениво развалился в постели в кипельно-белых боксёрах и распахнутом халате. С утра «зависал» аккаунт, а гениальный мальчик не торопился на вызов. Рудольфу объяснили, что у Престона экстренная запись к стоматологу, но мужчина мало поверил в это. Сероглазая зая была напугана и начала прятаться от злого волка.

Колмагоров оскалился, словно уже ощутил на губах вкус нежной плоти, и в лёгких – запах золотистой кожи. Пах сам собой налился жаром и отяжелел. Отчёт от Гленна тоже пока не пришёл. Это бесило ещё больше. Заносчивый австриец срывался с привязи всё чаще, просил аванс, увеличивая суммы, а работал всё медленнее. Надо бы найти хакера посноровистее, да попроще! Внезапно сладкий вишнёвый аромат ударил по обонянию, Рудольф резко вскочил, и тут же в дверь номера тихо постучали.

– Входи! – коротко рыкнул альфа.

Используя свой универсальный магнитный ключ, Пай вторгся в логово зверя.

На Престоне были узкие тёмные брюки, белая рубашка и чёрный галстук, как и требовал дресс-код. Такая утончённая строгость откровенно возбуждала желание всё нахрен сорвать! Под ясными глазами юноши пролегли тени усталости, видимо, малыш в последнее время много думал и делал это по ночам.

– Пришёл-таки, сахарочек! Умница! Как зубки? – мужчина в четыре больших шага оказался рядом, Пай непроизвольно сжался.

– Пломба… выпала…

– Напугал? – Колмагоров миролюбиво подмигнул. – Будешь паинькой, моя заинька, всё будет в мармеладе! Иди сюда, сладкое любишь?

На большом блюде лежал крупно нарезанными дольками орехово-фруктовый рахат-лукум нескольких сортов, обсыпанный мукой и сахарной пудрой. Юноша обнял себя, ухватив рукой одно плечо. Откуда Рудольф узнал о его гастрономических предпочтениях?!

– Не люблю, извините! – Пай поджал губы.

Руд грузновато сел на стул и оскалился. Такой предсказуемый!

– Подойди! – он поманил юношу пальцем.

Пай приблизился, понимая, что ломаться нет смысла. Его властно и безапелляционно усадили на крепкие колени.

– Сахарочек, ну чего ты, маленький? Это я… что ли, сделал? – мужчина пристально рассмотрел синяки на руке Пая. – Прости, не рассчитал силы. Думал, ты крепче!

– Я вас боюсь! – губы мальчика дрогнули, надо было начинать игру немедленно, пока пальцы мужчины не начали блуждать по напряжённому телу.

Руд опешил: огромные, правдивые дымчато-серые глаза смотрели прямо в душу. Стало до чёртиков неловко. Такое с мужиком случилось впервые. Мало он, что ли, омежек обижал, принуждал и брал против их воли? Но с этим малышом хотелось быть нежнее.

– Прости! – альфа уткнулся губами в изгиб плеча юноши, обмирая от теплоты кожи. – Я, и правда, от тебя чумной: работа стопорится, глаза тебя всё время ищут.

Пай мелко вздрогнул от поцелуя, и его реакция неприятно резанула по сердцу альфы.

– Что мне сделать, сладенький, чтобы ты не боялся? – осторожно произнёс русский и погладил мальчика по щеке.

– Не давите. Я… мне нелегко!

– Любил кого-то?

– Да. Недавно расстались. Я так сразу не смогу! – Престон опустил глаза.

– Тихо-тихо! – Рудольф про себя простонал: вот наказание, но парнишку обижать нельзя!

Распалённого, стонущего, нежного зайку он хотел видеть в постели: готового к любви и полностью расслабленного. А это значит, что придётся проявить терпение! Пальцы мужчины помассировали сзади шею Пая, пробежались по линии длинной спины, погладили поясницу и осторожно нырнули за поясок штанов.

– Я буду о-о-очень терпелив и ла-а-асков, сахар-рочек! – прорычал альфа и развернул к себе его немного бледное лицо.

Пай зажмурился, но его прижали к себе и снова обласкали. Так они просидели минут десять, потом юноша робко посмотрел на Колмагорова.

– Я… вообще-то, на работе, месье, – напомнил он.

– Дольф! – резко поправил мужчина. – Теперь называешь меня так!

– А. Хорошо. Дольф, у вас дейст…

– У «тебя», а не у «вас»… Чего ж ты правильный такой?

– Дольф, ты издеваешься? – серые глаза вдруг изменились, переходя от явственной демонстрации неуверенности и скованности на праведный вселенский гнев. – Я тут, если что, сисадмином работаю, а не обслуживаю озабоченных альф в эскорте интимных услуг!

Рудольф, словив отвисшую челюсть, сочно расхохотался: зайка-то был не так уж прост! Захотелось засосать его по самые гланды, чтобы запищал и забился. Пай, почувствовав, как от возбуждения меняется запах альфы, ловко соскочил с его больших колен.

– Дольф, ты опять?! Сначала успокаиваешь, обещаешь, а потом? У тебя, что, нормальных отношений никогда не было?! Добровольно-принудительные только?

– Ах, ты, лапонька моя сладкая-строптивая! – Колмагоров подхватил Пая на руки под ягодицы, и жадно облизал взглядом. – И в кого ты такой уродился?

– В папу! – серые глаза заискрились в ответ сердито и диковато, и хоть тень страха ещё поблескивает в драгоценной радужке, но в целом мальчик уже не зажат.

Он незаметно перевел дух: значит, тактика «Вредного безбашенного Дарси» работает. Но Рудольф больше не вёл себя, как хозяин; он стал осторожен и странно заботлив.

Теперь Престону надо… ох! Потерял бдительность!

Его резко перехватывают за талию, а в рот Пая врывается сильный язык, а с ним и ореховый привкус. Юноша втянул голову в плечи, замычал, но тут уже ничего не поделаешь, надо перетерпеть глубокий жадный поцелуй… Руки Престона безвольно обвисают, не пытаясь ни обнять, ни оттолкнуть. Рудольф это чувствует, останавливает стремительную атаку на спелые сладкие губы, облизывается, смотрит Паю в лицо.

– Запомни, мой хороший, никуда ты от меня не денешься. Найду даже на Луне! Так что, свыкайся с мыслью, что ты мой!

– Всегда привык всё получать? Всё, что хочешь? – серые глаза потемнели.

Руд зарычал от удовольствия: малыш продолжал упираться!

– Да, сахарок! Я тебя хочу-у-у!

– И что?! Уже всё бросаю и бегу сдаваться! Меня Престон зовут, а не сахарок!

Русский нагло зашарил горячей рукой по пояснице, потом несильно сжал задницу Пая.

Парень строптиво дёрнулся:

– Пусти, озабоченная горилла! – он отпрыгнул, похожий на взъерошенного злого кота.

Его, Пая, отец сдерживал больше двух месяцев своих страстных поклонников. А Престон должен продержаться несколько дней, пока Свят не придумает, как отвадить от пасынка зверя Колмагорова.

Рудольф наступал, слишком захваченный этой игрой и заводящей его дерзостью. У мальчика алеют губы, и пылают щёки. Он ещё более прекрасен, когда так искренне злится! Внезапно зая гордо вздёргивает подбородок.

– Не смей со мной так обращаться, Дольф! Я – не дешёвая шлюшка!

– О, да, мой сладкий! Ты совсем не дешёвка! – мужчина опустился перед ним на колени, меж разведённых ног альфы боксёры едва не трескаются от мощного стояка. Взгляд мальчика невольно опускается туда, и он в смущении закрывает лицо ладонями.

– Хватит уже, Дольф! Прошу! – прошептал Престон. – Мы можем… не торопиться? Мне… время нужно! Я – не робот, не могу без чувств.

– И я не могу, сладенький! Не могу больше просто смотреть на тебя. Ляг со мной, по-хорошему!

– Хочешь простого траха? – он опустил руки, вдруг делаясь похожим на равнодушную куклу. – Нравятся упражнения на бревне? Что ж, бери! Но больше ни на что не рассчитывай.

Пай, поднявшись, подошел к кровати и лёг, мелко вздрагивая от прохлады шёлковых простыней, коснувшихся участков обнажённой кожи. Альфа навис над ним, погладил лицо, длинную шею, чуть сжимая пальцы.

– Испытываешь судьбу, заечка? А если… возьму? – глаза чёртового мальчишки закрыты, рот плотно сжат. Нет, не так! Дольф осторожно поцеловал его, проведя языком по мягкости желанных губ.

– Что ж, ради такого, как ты, стоит помучиться от спермотоксикоза. Хорошо! Я жду тебя, сахарок! Иди, работай! Глянь, что с моим аккаунтом, почему ничего не сохраняется! – Колмагоров опять развалился на постели, зажёвывая неудовлетворение куском рахат-лукума.

Мальчик совершенно раскованно и бесстрашно сел за ноут. Щёлк-щёлк! Раз-два! Дольф любовался на своего ладного зайку с кровати.

– Ты – геймер?

– Угу. Был. Страдал этой ерундой, – немногословно буркнул Пай. – Давайте пароль поменяем? Ваш «кабинет» пытались взломать, и это почти получилось. Система безопасности блокировала аккаунт и выслала вам письмо с просьбой сменить логин и пароль. Вы письмо, видимо, проигнорировали.

– И как ты всё это понял, моя ты «выкалка»? – глаза альфы сузились.

– Полазил там-сям. В архивах и памяти покопался.

– Ты ж всего несколько минут за моим ноутом провёл! Кто ты, зая моя? Гений или… На меня будешь работать! Тьфу! Помогать мне будешь, как верный супруг! – вдруг рыкнул Рудольф. – И это не обсуждается!

– Ага, счас! Какой супруг?! У меня от тебя мурашки по коже, горилла бешеная! – Пай благоразумно отскочил подальше.

– Ох, сахарочек, зарываешься! Терплю уже изо всех сил! – недобро проворчал Дольф.

– Зачем я тебе сдался?

Мужчина в два прыжка сцапал парня, прижимая к себе:

– Объяснить доходчиво, а, радость моя? У меня на тебя встал при первой встрече, и стоит до сих пор, не падая! И я удивляюсь сам себе, почему я ещё не сделал ни одного вложения в банк твоей сладкой задницы! Старею, наверное!

Престон, зажатый в тиски, неожиданно обмяк, почти ложась щекой на накаченную грудь альфы:

– Хорошо быть таким здоровым и сильным! Ни одна сволочь не пристанет, – шепнул мальчик.

– И эта сволочь сейчас я?

– Да, ты. Ты! Разве можно так?! Если не любишь?!

Колмагоров прикусил язык. Неужели… свершилось? Лютоволк втрескался! Но он ещё не говорил сладкому мальчику ни слова о любви. Серые глаза увлажнились, слёзы вот-вот потекут по щекам. Теперь Престон слаб ровно настолько, насколько положено омежке. Теперь будет легче его…

Руки Пая обняли могучую шею, тёплое дыхание птичкой билось между ключиц…

– Что ты во мне нашёл? У меня даже цикл не установился… полубета-недоомега! – прошептал юноша, затягивая поводок на шее альфы.

– Шутишь? Краси-и-ивый мой ма-а-альчик!

– Ты ведь меня не обидишь, Дольф? – тихий полушепот-полувсхлип, будто выстрел в самое сердце.

– Лапонька моя! Нет. Обещаю.

Престон ушёл из люкса победителем, оставив сильного мира сего метаться в противоречиях. Колмагоров и сам понял, что попал. Ведь слов на ветер он не бросал!

Пая колотило в ознобе, когда он влетел в пультовую. Ему дико захотелось броситься в душ и вымыться с мылом. На коже и волосах Престона отпечатался тяжёлый запах могучего альфы. От него нельзя избавляться, а нужно носить его аромат, как защитную оболочку.

Свят тут же позвонил:

– Как всё прошло, солнышко?

– Я сделал, как ты сказал. Дольф почти не был груб. Он… у него на меня серьёзные планы.

– Он не заподозрил, что ты с ним играешь?

– Нет, вроде. По нему не поймешь, прямой и мощный, как таран.

– Он тебе… что-то сделал?

– Целовал и лапал. Он сильный, рядом с ним ощущаешь беспомощность и…

– Он – преступник, не пытайся усмотреть в его уступках что-то хорошее, – перебил Свят. – Скоро Рудольф разберётся в своих чувствах и начнёт тебя прогибать. Я хочу, чтобы ты был осторожен, малыш! Извини, что заставляю вести себя так.

– Илья всё ещё не может приехать? – робко спросил Пай.

– Нет. Я с ним связался. Он велел мне охранять тебя, зайка, так что теперь я в ответе и перед Лерком, и перед Илией. Постарайся быть всегда на связи, минимум каждые полчаса. Мне осталось совсем немного!

Престон с тяжёлым вздохом отключил мобильный. И тут практически сразу вошёл Тьерри. Он моментально почувствовал запах русского громилы на теле юноши и скривился.

– Значит, ты выбрал силу, малыш? Не ожидал! Ты такой же, как и остальные: маленький глупый зайчишка-трусишка! Трепыхайся теперь в зубах серого волка!

Престон отчасти перевёл дух, на Бонне у него точно сил не осталось. Но заместитель администратора так просто сдаваться не собирался. Злость поражения отравила мозг Тьерри, закипая в адской смеси безумия и похоти.

– А-а-а, чёрта с два я уступлю!

Пай вскинул удивлённый серый взгляд, но не увидел ничего: на затылок опустился быстрый, сильный удар, и свет померк.

====== Глава 41. ======

Макеев ещё раз кого-то набрал и после безрезультатного ожидания коротко выругался по-русски. Когда он использовал это загадочно-мягкое словцо, я понимал, что дело – реально дрянь. После десяти минут моего пристального, недобро-вопрошающего взгляда, на который Свят натыкался везде, бегая от меня по всему дому, мне была рассказана вся история про Колмагорова и подвиг моего сына.

Я поиграл желваками на скулах, потом подошёл к мужу и сгрёб на его груди рубашку:

– И? Что ты собираешься делать, дорогой? Звони Ламертину, пусть хоть землю роет, но найдёт моего пацана!

Макеев предусмотрительно поставил сотовый на громкую связь. Практически сразу зазвучал усталый хрипловатый голос Ильи, предупреждая вопрос друга, чему я, папу вашего, ни хрена не удивился.

– Колмагоров никаких перемещений не совершал, – сообщил Ламертин. – Сейчас он всё ещё работает в номере один, даже обед ему доставили туда же. Пай отеля не покидал. Он без сознания.

– Откуда, твою богу душу… ты всё это знаешь?! – мои зубы скрипнули.

– Часы, – коротко бросил Илья. – Там прослушка, видеокамера, датчики съёма биометрических показателей.

– Я про Колма…горова. Поправь меня, если я ошибаюсь, но Рудольф и есть твоё чёртово задание?! Ты попросил о встрече у «Распутина»! Я сам привёл Пая к этому козлу! – внутри меня клокотал вулкан ярости.

– Ты слишком умён, чтобы жить с Макеевым, – меня обожгло то, каким холодным и спокойным тоном это было сказано.

Мне захотелось в этот момент просто увидеть глаза Ламертина. Оставались ли они такими же лучистыми или стали безжизненными, как стекло?

– Ну ты и гад! – бесконтрольно взвыл Свят. – Ты специально всё это заварил?!

– Ты о чём?! – прошипел я, теряя дыхание. – Мой сын… вам, что? Наживка?! Да я вас сейчас всех, господа оперативники…

– Лер, спокойно! – голос Ламерта был по-прежнему непреклонно спокоен. – Ты не забыл, кем и на какую организацию я работаю? Или ты полагаешь, что я необдуманно подверг твоего сына опасности? Лютоволк, действительно, преступник международного масштаба, но мы думали, что он, помимо внешности, заинтересуется Паем, как талантливым хакером, и слили «кроту» инфу о былых подвигах твоего сына…

Если бы силой мысли можно было ударить, то Илья, где бы он ни был, получил бы в рог и отлетел метров эдак на семь. Но…

– Если не Лютоволк, то кто сейчас с моим мальчиком? – прохрипел я, хватаясь за перехваченное тоской и гневом горло.

– Тот, кто давно залёг на дно, Лерк! И его появление в числе актёров этой драмы совсем не радует. Года три тому назад по Парижу прогремела серия убийств вполне обеспеченных приличных омег. Обнаружили шесть трупов со следами насильственной смерти. И никаких весомых зацепок. Все следы терялись на Шанзелизе.

– Только не говори мне, толстокожая спокойная скотина, что Пай сейчас…

– Это Тьерри Бонне, и твой сын, скорее всего, в его руках.

Я сел на стул, ощущая, как по моей спине потекла струйка холодного пота. Пай из моих зайцев был ближе и роднее всего, с его безграничным человеколюбием, простотой и наивностью. Он был честен и добр, этот солнечный мальчик, и вот именно с ним должна была произойти эта хрень! Дьявол Бонне изначально не понравился и Святу, и, заочно, мне, и даже Престон, предупреждённый каким-то своим внутренним чутьём, старался с ним не сближаться.

– Что вы собираетесь предпринять, Илья? – не своим от перенапряжения голосом произнёс я.

– Я намерен столкнуть убийцу с тем, кто намного страшнее его самого. Пусть с французским маньяком-серийщиком, как сумеет, разберётся блистательный русский наркобарон.

– Колмагоров?! Вы думаете, что он бросится спасать Пая?! – для меня всё уже напоминало плохо сфабрикованный бред, который мне скармливали уже с полчаса без всякого соуса.

– Лер, Рудольф, к нашему несказанному изумлению, не видит никого и ничего, кроме Престона, – ответил Ламертин. – Парню он позволил немыслимое: пререкаться с собой, обзывать и управлять. Твой сын успел привязать Колмагорова настолько сильно, что тот потерял бдительность в погоне за информацией.

Половину слов Ильи я не слышал, острое беспокойство заставляло сердце нестерпимо болеть и пропускать удары. Шесть убийств! Мой мальчик сейчас в руках маньяка, а я ещё ни хрена не сделал! Вопросы начали накатывать волнами по нарастающей амплитуде и силе. У меня вдруг появилась надежда, что у Тьерри просто не найдётся причин трогать Пая. Может, это проявление слепого желания, как и у русского наркобарона?

– За что Бонне убивал омег, Илья?

– Предположительно, за то, что они выходили замуж по расчёту. Омеги выбирали сытую и богатую жизнь. Тьерри сходился с ними после свадьбы, и после первой же измены жестоко расправлялся. – Даже тут голос оперативника не дрогнул, зато моего супруга затрясло, как в лихорадке.