Текст книги "Истинный облик Лероя Дарси (СИ)"

Автор книги: Марьян Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

====== Глава 1. ======

Нас всего десять на этой планете…

Десять альф, когда-то добровольно сменивших тюремный срок на пожизненное пребывание на Доране. Каждый из нас несет бремя вины: убийство, мошенничество, грабёж. Каждый из нас решил, что возвращение к нормальной жизни в обществе для него уже невозможно.

Мой срок – пятнадцать лет, если прибавить его к возрасту – сорок… Пятидесятипятилетний бывший заключённый, которому некуда вернуться… Невесело, правда? Я сорвался неожиданно для себя. Мне показалось, что одна небольшая махинация поможет мне устроить себе и Клейву хорошее будущее. Клейв – маленький обольстительный омега… Его улыбка свела меня с ума, его поцелуи придали неземных сил. Он же первый и отвернулся от меня. Я работал с ценными бумагами в банке, Клейв нашёл клиента и уговорил меня на преступление… Я провернул выгодное дельце, мимо банка, комар носа бы не подточил, если бы не скрытая камера… Меня засекли, и всё вскрылось, как больной нарыв. Моя безупречная репутация пошла псу под хвост из-за… Из-за… Да ни при чём тут был Клейв! Просто рутина правильной будничной жизни впускала в меня свои корни и душила изо дня в день. Я устал. Природа щедро награждает альф широкими плечами, умом, белозубой улыбкой, сильными руками и ногами. Я был безупречен с точки зрения стандартов мужественности, красоты и ума. Семьей не обзавёлся из-за боязни потерять свободу, многочисленных сладеньких любовников и статус лучшего холостяка. Клейв выскочил, как чёртик из табакерки, и вцепился в меня загребущими ручками. У нас был умопомрачительный секс. Этот мальчик играл мной, как хотел.  – С твоими мозгами, Лер, ты мог бы шутя управлять городом! – жарко шептал маленький провокатор и царапал ноготками мою грудь в порыве страсти. – Мы проживем долгую жизнь вместе! Давай сделаем её беззаботной? Всего-то и нужно, что подкопить деньжат! Ну же, любовь моя? Чего тебе стоит? Немного обойти закон. Это же не грабёж и не убийство! Ловкость рук! А? Мой лев! – он уже зацеловывал мои бёдра, добираясь горячими губами до вздыбленного естества. – Я готов для тебя на всё, Лер! Лерой Дарси был постыдно обвинен и арестован прямо на рабочем месте на глазах своих же подчинённых. А лапочка Клейв исчез с горизонта, едва лишь запахло жареным. Я набрал его уже перед самым судом. По мобиле омежки ответил грубый отвязный голос:  – Малыш в душе. Что передать, папаша?  – Ничего, – я отключился. Моё мошенничество потянуло на пятнадцать лет. Охранник-бета, которому я всыпал лошадиную дозу снотворного, оказался сердечником и не пришёл в себя. Мне предложили стать добровольным добытчиком синих кристаллов на Доране. Я подписал согласие.

На планету меня высадили в индивидуальном эйршипе первым. Модульное общежитие было отстроено заранее роботами-помощниками, которые, кстати, достались мне в услужение. В течение нескольких месяцев на Доран забросили ещё девять человек. Компания подобралась элитная, подозреваю, что этим занимались неглупые люди.

Сразу после меня высадился мой одногодок, инструктор по скалолазанию Дэвид Роук, из-за халатности которого погибло шесть туристов; потом трое молодых выпускников-хакеров, взломавших один из крутейших сайтов системы безопасности ФБР; ребят звали, как они сами захотели: Пай, Пэтч и Задира. Полицейский Ланс Полански застрелил своего напарника и оставался для меня тёмной лошадкой и по сей день. Врач-омеолог Анри Роше, имевший французские корни, получил обвинение в изнасиловании, хотя он сам ничего не отрицал и не подтверждал. Это был настоящий красавец, которому вряд ли надо было какого-то склонять к половому акту насильно. Механик Майлз Брук, темнокожий гигант-мулат с правильными чертами добродушного лица, умышленно вывел из строя автомобиль какой-то «шишки», обманувшей его брата-омегу. В досье было сказано, что в результате погибло всё семейство. Майлз корил себя каждую свободную минуту. Мне этот парень был по душе. Шеф-повар одного из лучших ресторанов в Калифорнии, обвинялся в махинациях по закупкам дешёвых продуктов питания по цене класса люкс. Этого высокомерного, но очень образованного человека звали Владмир Радов. Последним прибыл каскадёр и постановщик трюков из России, рокер и смутьян Свят Макеев. Однажды, мы сидели в просторной столовой, и наш полицейский объявил меня старостой поселения и, соответственно, главным лицом на Доране. Я пожал плечами и согласился. Меня эта должность обязывала лишь к привычному педантичному порядку и выдаче коротких и точных распоряжений. Сошёлся ближе всего я с добряком мулатом и сумасбродом Святом, которого как-то между делом переделали в Свона. Дэвид Роук был молчалив, а полицейский слишком подозрителен. Молодые альфы-хакеры самодостаточно бесились втроём, сочиняли рэп и неожиданно сдружились с инструктором Роуком. Как кошка с собакой жили повар Влад, темноволосый и светлокожий, и блондин омеголог Анри. Эта парочка давала жару, цепляясь друг к другу каждый раз, когда они встречались в одном помещении.  – Они в конечном итоге будут трахаться! – уверенно заявил Свон, дымя травой неизвестной породы, которую он отыскал на планете и теперь подсадил на неё всех курильщиков нашего поселения. Наркотик был лёгкий, не вызывал привыкания и давал приятное расслабляющее ощущение. Кто тут нас будет привлекать к суду за распространение и употребление?  – Я себя любимого травить не собираюсь! – убедительно рычал Макеев и улыбался, демонстрируя полный рот великолепных ровных зубов, которых почему-то не проредили издержки профессии. Я поражался его расхлябанности и полному отсутствию комплексов.  – Я не против трахнуть тебя, Лерка! – однажды неожиданно выдал этот неформал. – Ты должен был родиться бетой. Для альфы ты слишком изящен. И на сто процентов мой тип: сероглазый загорелый шатен с не перекачанным стройным телом и длинными ногами. Люблю людей с красивыми ногами! Ну да! По сравнению с гигантом Майлзом и русским «шкафом» по имени Свят, я казался не таким представительным. Я усмехнулся:  – Ну уж нет, Свон, свою задницу я только Майлзу доверю!  – Рискуешь! Ты видел калибр Брука?!  – Всё равно! – хохотнул я и вышел, сводя провокационный разговор на «нет». Потом, прогнав дурман, Свон меня пытал, на предмет: не нёс ли он чушь? Я сказал правду: у русского покраснели уши.  – Ты мне реально нравишься, старик. Ты – красивый. И, поскольку омежки и беты нам тут не светят, предлагаю рассмотреть моё предложение всерьёз. —?! – по моему ошарашенному взгляду рокер понял, что к признанию я всё же готов не был. Вечером в мою комнату ввалился Майлз:  – Это правда, Лер? – начал великан с порога.  – Смотря что, – пробурчал я, возясь с прибором ночного видения на моём шлеме.  – Что я… Что ты меня… Что… В общем… Ты… Не против со мной…  – Майлз, тебе, что ли, дали дурь покурить?! – вспылил я. – Ребят, мне, как бы, пятый десяток уже. Что за повальный интерес к немолодому мошеннику?!  – Ты еле-еле на тридцать три выглядишь, – пробасил мулат. – Если честно, Лер, ты особенный человек. Первый. И я, и Свят, мы… к тебе очень хорошо относимся.  – Признателен за это, но, Майлз, расставляя все точки над «i», я Свону про тебя просто так ляпнул… Без задней мысли. Просто, чтобы он отвял.  – Ты… Не думай, Лер… Я тоже могу быть серьёзным! – мулат нахмурился. – И проигрывать Макееву не собираюсь!  – В чём? Когда это моя задница легла на кон?! Я считал, что подавители, которые мы принимаем, достаточно сильны.  – Мы моложе! Наши потребности.  – Можешь не продолжать! – оборвал я. – Короче, не прекратите с каскадёром молоть этот бред, увеличу ваши дозы подавителей так, что и на дрочку желание отпадёт! Мулат ушёл в печали, а я полночи просидел в депрессии. В туалете я долго рассматривал своё моложавое красивое лицо с правильными, немного резкими чертами. Не зря я отпустил усы и бородку, чтобы казаться постарше! Мои серые миндалевидные глаза обрамляли довольно густые и длинные ресницы, роскошная шевелюра оттеняла непокорными прядками высокий лоб и виски. Моё тело было сильным, поджарым и стройным, из-за тонкой кости я действительно не был массивным и тяжёлым.

Решив попить кофе на кухне, я отправился туда. Аромат арабики скрутил мои кишки в узел. На кухне сидел с чашкой Владмир:

 – Хотите кофе? – Радов был, как всегда, очень вежлив.  – Да, пожалуйста! – мой рот наполнился слюной. Мне протянули кружку.  – Не спится?  – Уснёшь тут! Меня, кажется, всерьёз рассматривают, как потенциальную невесту…  – Свон и Майлз?  – Только не говори, что это уже обсуждается прилюдно! – ахнул я, поперхнувшись кофе. – Вот, как альфа альфе, Влад, объясните причину моей охренительной популярности?  – Вы утончённый, умный и красивый. Очень грустный. Это видно и хочется вас утешить, – просто произнес Влад, споласкивая свою чашку. – Будьте грубее и проще!  – Кто бы говорил! Ты собачишься с Анри, хотя, по некоторым соображениям, вы просто идеальная пара. Ведь ты тоже… нетипичный альфа!  – Это было грубо!  – Сам же советовал! Влад стрельнул злым тёмным взглядом.  – Я и этот чёртов омеолог не соприкоснёмся ни в одной точке! Ясно?!  – Ясно! Я вас и не свожу! Я даже не думал, что травку Свона тут курят все!  – Не все! Я и Анри – нет!

 – Ну-ну, – лыба расплылась по моему лицу.

Влад почти подпрыгнул, крутанувшись на месте, и вылетел с кухни, едва не сбив с ног Роше.  – Эй! – недовольно пальнул ему вдогонку омеолог, но осекся…  – Чего тут у вас произошло, Лер?  – Ничего. Прости. Я его, кажется, спровоцировал. Вы с Радовым продолжаете цапаться?  – Разное ощущение мира! – француз улыбнулся. – Он – вспыльчивый человек. Очень честный. Ему это сильно мешает жить.  – А ты нечестный? И спокойный? – съязвил я.  – Я… Я не хочу его злить, но всё выходит само собой. У него проблемы с… ммм… простатой. Застарелое воспаление и боли. Я увидел симптомы, предложил помощь. Он взорвался, как вулкан.  – Это нормально, что ты мне всё рассказал?!  – Это не для передачи! Ты умеешь слушать, Лер, и хранить тайны умеешь. Владмир очень ранимый, хоть и старается таким не выглядеть. Он сам прогрызал себе путь!  – Тогда прояви мега-альфовость, Анри. Не доставай его больше! Выходя из кухни, я услышал недовольную возню в коридоре и горячий шепот Роше:  – Рardonne-moi, mon Миро. Ну же? Ми-иро? Я улыбнулся, вспоминая слова балагура Макеева, и понимая, что русский действительно зрил в корень, когда говорил о бесконтрольном влечении Радова и Анри друг к другу. Искренне порадоваться за ребят мне мешало то, что они оба были альфами, а значит, они попирали законы природы. Черт её дери! Мы практически в тюрьме! Пусть живут, как хотят! Я влетел в голую грудь Свята.  – Лерка, решился? – его большая ладонь погладила мою спину и надёжно легла на талию. Рокер только что принял душ, и ничего, кроме полотенца на бёдрах, на нем не было.  – Поди к черту! – я отдёрнулся от приятеля. – Ты судьбу нарочно испытываешь? Я же могу и в глаз зарядить!  – Лер, я… не могу на тебя просто смотреть, – Свон виновато опустил голову. – Ты засел в моей дурной башке! Я зациклился на тебе. Я только на тебя и пялюсь: как ты ешь, как покусываешь от досады фалангу пальца, как облизываешь уголок рта языком, как низко на бёдрах носишь трико. Я с ума схожу! Сердишься? Ну дак врежь!!! Дай мне по наглой морде или просто дай мне… Лер? Ну, Лер, Лерка моя ненаглядная! Я уже придавлен к стене горячим, влажным мускулистым телом, в мои пах и живот вжимается его каменное естество. Уворачиваюсь от настойчивых губ… Свят дрожит от желания и напряжения, шепча мне в шею немного избитые, но искренние фразы. Говорил ли их своим омежкам я? Они мне верили???  – С…вят, медведь ты… лесной, ребра трещат! Пусти!!!  – Старик, любимый мой старик! Я тебя хочу!  – Балбесина! – я отвешиваю ему фофан по лбу. Звон по всему коридору! Вырываюсь, тяжело дыша…  – Д-д-да-а, не м-могу я-я-я!!! – рычу я, рычит вся моя сущность.  – Не можешь? А в чём проблема? Гордость альфы? Ну, давай, я снизу? Только будь со мной! Позволь целовать и…  – Нет!!! СВЯТ, нет!!! Я по-русски выучу самый обидный мат!!!! От-ва-ли!!!! Влетаю в свою комнату, дрожащие колени подламываются, падаю на них. Ниже пояса всё колом! Как?! Я же на подавителях! Что, папу вашу, творится на этой планете?! Я слышал, что при нехватке самок некоторые насекомые меняют пол… Глаза Свята не лгали, он был в своём уме. Значит, он не предлагал «простоперепих» для снятия напряжения в чреслах. Значит?! Я сжал голову руками.  – Дарси! Открой! – глухое рычание под дверью. – Твой запах меняется! Ты ведь всё понял, да? Стари-ик, не мучай меня! Я ищу аргументы прогнать молодого нахала, но не нахожу. Дверь трещит под его напором…

Если он сейчас ворвётся, я… Уступлю ему? Да чёрта с два!

 – Свон! Иди к себе! Я… пока не готов!  – Старик, ты уж… Думай побыстрее, а? Мне кое-что снизу уже в голову бьёт! Боюсь, с катушек сорвусь ненароком, и наломаю дров! – удаляющиеся шаги. Я ползком добираюсь до постели, падаю пылающим лицом в прохладную подушку. Для начала я пытаюсь разобраться, почему вообще меня посетили подобные мысли?!  – Мне принять Свона?! Господи, ну чего ты удумал?! Как вырубился – не помню…

====== Глава 2. ======

Очнулся от истомы, волнами прокатывающейся по расслабленному телу, и мерных хлюпающих звуков: над моими бёдрами трудился Макеев. Я застонал от бессилия, впуская длинные пальцы в его жёсткие обесцвеченные патлы. Свят поднял довольное лицо:  – Хорошо… тебе, старик? Люблю тебя!  – Т-т-ты-ы-ы, чудо-овище! Маньячи-ина! – я выгнулся грудиной вперёд, кончая в большой сладострастный рот. Так кайфово мне ещё не было! Около года без секса, самоудовлетворение не в счёт. Тридцатилетний засранец тянется к моим распахнутым в крике губам, я ощущаю вкус и запах собственного семени.  – Как… ты… вошёл? – хрипло выдыхиваю я, когда Макеев сыто отваливается от меня.  – Я… ещё никуда не ВОШЁЛ, старик! – в шальных синих глазах темнеет страсть. – А если позволишь…  – Свят, как же тебе объяснить попонятнее, – я непроизвольно облизываю исцелованные губы.  – А никак, старик! Я во вкусе! Я тебя хочу! Хоть пристрели меня!  – Свя-ят! – я пытаюсь его отпихнуть, но его руки сжимают меня в стальных объятиях. Он намного крупнее меня, его мускулы узлами наливаются под гладкой, тонкой кожей. Его молодое загорелое лицо красивое, хоть и немного простоватое. Макеев прижимает меня к постели.  – Я не хочу брать силой, старик… Расслабься хоть немного! Или тебе… так противно со мной?  – Да пойми ты, чудовище, я сам всегда только брал!  – Да меня, собственно, не колышет, что ты делал в своей прошлой жизни! – Свят скалит белые зубы. – Надо сейчас выбрать новый путь, найти близкого человека и в нём раствориться. Я… как только тебя увидел, дар речи потерял. Я не понимал, что такой, как ты, делает на этой планете?! Почему?! Ты – другой, ты словно выше на порядок меня, Роука, Полански, Майлза и нашей придурошной троицы фриков… Ты словно из другого мира; встретил нас, объяснил, как тут выживать, научил работать. Ты тут один жил полгода. Один! Как?! Как не сошёл с ума?! Красивый… Тонкий… Твои глаза, как дымчатый кварц, губы твои такие сладкие, твои стоны сносят крышу, а тело… И… Твой запах… Не пахнут так альфы! Я сначала решил, что ты бета… Поэтому так бесцеремонно клинья и подбивал. Ребятки мне хакнули архив личных дел, я и прифигел. Ты оказывается альфа!  – Но тебя, медвежатина, это не остановило? – хмуро констатировал я и полулёг, поправляя спущенные до колен штаны. – Почему не увлекся Паем? Он милый… Или Владмиром?  – Я ещё жить хочу! Анри за него порвёт любого, – Макеев сощурился. – Кроме того, я однолюб, старик. Меня выбесило, что рядом с тобой постоянно крутился Майлз. Он хороший человек, и он альфа со своими заскоками и потребностями. А ты, старик, как допрос показал, тоже в его вкусе.  – Горе мне! – простонал я и закрыл лицо ладонями, вытягиваясь на постели. – Доран выцарапал из меня потустороннюю сущность? И кто я теперь?  – Будь… просто моим, старик… Я всё сделаю, чтобы каждый твой миг не проходил напрасно! Я…  – Хватит! – в мою комнату уже влезал медведь другой масти. На лице Майлза застыли досада и гнев. Таким добряка Брука я ещё не видел.  – Свят, так нечестно… Мы договорились, что он выберет сам… Я или ты.  – Я боюсь твоей конкуренции. Ты надёжнее меня, и Лер тебе доверяет, – Свят опустил глаза. – Боюсь… друзьями нам не быть, громила.  – Я не умру без твоей дружбы, но Лерой всё же пусть решает…  – Я, как истинный эгоист и самец, всё уже решил!  – Аллё… А ничего, что предмет спора тут и всё слышит? – парни поворачиваются ко мне. Я киплю от возмущения, но мулат резко подаётся ко мне, увлекая тяжёлым мускусным запахом. Так пахнут альфы, находящиеся на пределе? Это ощущают омеги и некоторые чувствительные беты? Страх и любопытство перед кем-то неизвестным… сильным… надёжным. Крылья моего носа предательски вздрагивают. Майлз осознает мой интерес и застывает, позволяя мне прислушиваться к себе. Губы Свята кривятся:  – Вот же громила чертов, ты его, кажется, зацепил! – рычит рокер, досадуя от первого проигрыша.  – Что ты с ним уже делал? – глухо спрашивает Брук, нависая надо мной.  – Качественный отсос, брат! Мой старик славно кончил мне в рот.  – Вот… как, – Майлз притягивает меня к себе огромной лапищей, оглаживает и медленно и бесцеремонно расстёгивает мою рубашку. Его полные губы – всегда считал эту часть тела у африканцев довольно сексуальной – начинают блуждать по моей шее, изгибам плечей, линиям ключиц, груди, пока не смыкаются на левом соске. Тело предательски дрожит и отзывается на ласки Майлза.  – Чёрт, громила! Дай и мне! – Свят обнимает меня сзади, почти усаживая на свои бедра, начинает целовать мне спину, водя по ней языком. С каких это пор спина стала моей эрогенной зоной?! Оба самца бессовестно меня обхаживают, а я разве что не теку по-омежьи! Я строптиво взрыкиваю, поводя плечами, и слышу хрипловатый, рокочущий голос Макеева за спиной:  – Ты самый лучший, старик! Самый красивый… Как тебе это удалось? Лер, мой любимый, дорогой… Только не обламывай! Спереди меня взасос целует мулат, обрисовывая сильными пальцами кубики моего идеального пресса. Я отталкиваю большое тело цвета молочного шоколада или… притягиваю к себе?! Сзади русский бес уже гладит мои узкие бедра, добираясь до паха.  – Майлз… У него стоит! – восторженно шепчет этот засранец, метя мою шею алым засосом. – Старик, Лерка, ты хочешь! Ты же не против? Мы осторожно! Теперь между моих бедер двигается кудрявая голова мулата, а пальцы Свона разминают вход в мою задницу. Я мечусь, зажатый сильными горячими телами, всё ещё отрицая изменения в себе. Чёртова планета превратила меня в бету? То магнитное поле, что мешало эйршипам покинуть Доран и делало нас его заложниками, изменило мой набор хромосом?  – Сейчас… я не готов… парни, – хрипло прошу я, не особенно надеясь на успех, и, о, чудо! Мои альфа отстраняются, смотрят мне в рот. Я – королева бала? Я теперь велю, и меня слушаются?  – Лер, а когда? Когда… будет можно? – губы Свята влажно смазывают мой висок, на полном внимания лице Майлза потёки моего семени.  – Думаешь, это просто для меня? – я оборачиваюсь к русскому. – Надо привыкнуть… Не думаешь?  – К чему?  – К тому, что я… ммм… теперь слабый пол.  – Глупости, мой Лер – сильный и умный! – рычит мне в ухо Свят. – Я уже говорил, можешь поиметь меня!  – Правда? – я щурю серые глаза и глажу русского беса по щеке. – Нет, ты, определённо, сильнее… и… больше подходишь на роль…  – Лер, неважно, как и в какой позиции, я намерен быть с тобой! – Свят скалит белые зубы, неугомонная зверюга только что хвостом не виляет. Майлз тоже не сдаёт позиции.  – Я тоже готов меняться, Лер… Я решил стать твоей парой на всю жизнь.  – Хотите поиграть в шведскую семью? Тройничок замутить?  – Живо выбирай!!!!!! – почти в голос мощно взвывают мои альфы.  – А вот хрен вам! – я злорадно улыбаюсь и натягиваю рубашку на плечи. – Беру тайм-аут до Рождества!  – Лер… Ты плохо закончишь! – рык угрожающе вибрирует в горле Макеева, а Майлз просто усмехается.  – Изнасилуете? – уточняю я.  – Нет! Заухаживаю до смерти! – русский бес оттесняет мулата мускулистым плечом.  – А я просто буду всегда рядом! – говорит Брук и вдруг целует меня в ладонь. До Рождества долгих три месяца… Что меня ждёт, Господи?

====== Часть 3. ======

На Доране, судя по всему, гулял неслабый вирус. После Свята и Майлза «заразились» Роше и Влад, оправдывая макеевский прогноз на все «сто». Радов в разы больше меня на альфу не походил, а тут ещё и похудел от «нервного перенапряжения», и похорошел, как майская роза. Анри ухаживал элегантно и осторожно, не напирая, не то, что два моих «луковых горя». Раз врач, мог бы и мастер-класс устроить для всех недотёпистых альф! Доктор, при всём своём обезоруживающем обаянии и светлой улыбке, для меня до сих пор оставался полнейшей загадкой. Как-то сами собой объединились в совершенно аморальное трио великан Роук (вот уж про кого сказано: «в тихом омуте черти водятся») и безбашенные милахи Пай и Пэтч. Попробовать они решили! На свою голову… Теперь Дэвида за глаза звали «папочкой двойни». Наступила весна… Климат на Доране практически не меняется. Но мы чтим земные времена года и международные праздники. Два Рождества, Новый год, начало весны, теперь уже и день Святого Валентина, День Альфы (если кто не помнит – 23 февраля), начало Омежьей весны и День Дурака… Однажды Макеев распечатал из интернета все утверждённые международные праздники и предложил год их ответственно праздновать. Я, как староста, тут же обломал всю малину, заявив, что если все хотят в отпуска, а в отпуска пары хотели по поня-ятным причинам, надо работать в усиленном графике. Синие кристаллы отправлялись на Землю по времени и по заранее заявленному плану. Это была своеобразная оплата медикаментов, продуктов питания, моментов удовольствия типа «интернет» и одежды высокого качества.

Надо ли говорить, что я так и не выбрал из двух одного? Я повёл себя, как капризная омежка, и объявил, что не могу объективно судить о достоинствах моих кавалеров, не пожив с ними бок о бок. Мне по их просьбе пришлось сбрить лишние волосы с лица, и теперь я, действительно, выглядел моложе, чем гласили данные паспорта. Свят и Майлз, конечно, на части меня не рвали, но их сопение за спиной вызывало конские по величине мурашки.

После Рождества первым, после моего объявления и, согласно какому-то спору, ко мне в комнату ввалился Свят. С шампанским… Лубрикантом и кольцом… Я был достаточно пьян, чтобы глупо поинтересоваться о причине столь позднего визита. На что мне кратко и лаконично заявили: меня пришли оттрахать во все дыры. Я попытался оттянуть момент «икс», но рокер, оказывается, терпение потерял ещё месяц назад. Мне, правда, позволили побегать по комнате, круша элементы мебели, от души наораться и даже надавать по наглой русской морде, проклясть её до седьмого колена и…. принять душ. После чего Свят надел мне на палец кольцо (когда успел заказать?) и опрокинул на кровать. Я был красный, как рак, когда стоял в одноименной позе, скрипя зубами и матерясь в подушку, пока пальцы Макеева разрабатывали мой тугой зад. Свята не остановило даже обещание нацепить подаренное кольцо на его же член. Девственности меня лишили максимально медленно и аккуратно, за что пропотевшему до костей рокеру было огромное спасибо. Я в полной мере познал ощущения совершенного кола, на который меня размеренно насаживали полночи. Утром я валялся в постели на животе бескостной медузкой, а Свят суетился вокруг меня, пытаясь вернуть краски в мою испорченную жизнь то свежим кофе, то кусочком пирога, то куриным бульоном… Потом пришёл Майлз, сел рядом, шумно дыша, и наконец взглянул полными грусти глазами:  – Как… всё прошло? – спросил мулат, покусывая губу.  – Было больно, – проворчал я, – но потом как-то… попривык.  – Значит ли это..... что ОН, как партнёр, был внимателен и хорош? – прорычал мой добряк Майлз.  – Д… Да-а, – я осторожно приподнялся с постели, получая ощутимые прострелы в натруженной пояснице и резкую боль в заднем проходе. – Майлз, я бы хотел попросить тебя… Не настаивать на контакте по крайней мере… недельку-другую. Меня выдернули из-под тёплого одеяла, безжалостно усадили на колени и расцеловали.  – Я подожду! – Брук всё же был добряком. Очередь Майлза настала ближе к концу января. Весь день гигант не отходил от меня, словно боялся и не верил в неотвратимость этого события. Я выбил себе отгул, подготовился, как мог, проклиная своё легкомыслие по поводу выбора между русским и мулатом, и вечером встретил Брука во всей красе. Майлз неожиданно для меня зажался, как неопытный жених, и я растерялся, не зная, как себя вести. То, что опыт у меня уже был, ничего не решало. Когда я узрел агрегат Брука в полуспокойном состоянии, я решил выпить. Но мулат вдруг вышел из коматозного состояния, отобрал у меня бокал с алкоголем и начал ласкать так неистово и жадно, что я практически полностью расслабился перед сексом.

Майлз оказался безумно нежным, моё рычание и стоны от боли вызывали у него сильнейшие приступы вины. Мулат останавливался и подолгу зацеловывал мои губы, шею и плечи. Он добивался того, что моё тело, покрытое бисером холодного пота, переставало напрягаться и дрожать. Потом Майлз продолжал вторжение, а я понимал, как наказания могут быть многогранны и изощренны на исполнение. Кончил измученный я чуть позже от оральных ласк и отрубился, всё ещё не веря в пустоту моего тела в задней его части. Брука было слишком много, даже утром я остался растянут и кровил. Майлз носил меня на руках и стоически терпел мои проклятия:

 – Сдался я вам, бараны упрямые! Что вы из меня сделали?! Какой новый вид сотворили?! А?! Черти! Недоальфа-полубета?! Ни сесть, ни встать!!! Рады?! Довольны?! Мне ж ещё отчёт доделывать! Мать вашу так!!! Свят слово сдержал и через некоторое время позволил мне доминировать. Брать оказалось всё так же приятно! Русский был не такой уж узкий, Макеев объяснил это тем, что экспериментировал в юности с неплохим учителем. Майлз готовился к расплате много дольше. В конечном итоге я попросил его не париться и не думать об ответной… ммм… услуге. Брук замотал головой и пробубнил, что он не хуже Свята. Это их чёртово соперничество! Майлз был крупнее меня в полтора раза, но терпения и сил расслабить темнокожего гиганта у меня таки хватило. Я нашёл особое место на его шее чуть ниже мочки правого уха. Едва я припал к нему губами, осторожно прихватывая кожу, мулат задрожал всем своим огромным телом и глухо застонал. Я победоносно осклабился. Секс с Майлзом снизу потянул на слабенькую троечку, я надорвал уздечку, наконец-то с сотого раза втолкнувшись в зажатого любовника, а мой гигант настрадался на полжизни. И если Макеева я, как альфа, удовлетворил на все сто пятьдесят процентов, то с Бруком мы решили больше ролями не меняться и поберечь здоровье. Потом я был удивлён, насколько я пристрастился к великолепной заднице Свята. Один вид его длинной мускулистой спины, гибкого стана и ямочек на поджарой попе приводил мой ствол в полную боевую готовность. Красивый молодой бес, совративший меня однажды и бесповоротно, продолжал это делать изо дня в день. Майлз был другом, а Макеев стал опасным наркотиком.

====== Часть 4. ======

Синеглазый смутьян и мулат разработали свой особый график работы, чтобы быть со мной днём и ночью и реже пересекаться друг с другом. Ревность зашкаливала. Стоило одному любовнику добиться моего «да», второй тут же, скрипя, зубами, требовал своего раза.

Я втихаря сдержал слово с подавителями, договорившись с Владмиром, иначе мой зад бы точно треснул. Страсти поутихли. Но вскоре Свят обо всём догадался и мне влетело.

Он зажал меня в одной из подсобок, заломил руки за спину и хрипло прорычал в ухо:  – Не смей так своевольничать, старик! Не смей лгать! Просто скажи, если не хочешь или устал, но не относись к нам, как к скоту! Я и не думал, что Макеева так зацепит моя хитрость.  – При чём тут скот, дурачина?! – взвыл я, пытаясь освободиться. – Говорить, да?! Много вы меня слушаете, когда управляет ваш член? Что было после дня рождения Полански, помнишь? Ты меня жёстко натянул в душе, а потом в комнату ко мне припёрся и продолжил! Едва узел удержал, помнишь?! Потом, пока я был в отрубе, куда-то свалил… А следом явился Майлз, побледневший от ревности. Я и глазом моргнуть не успел, как я уже был подан к столу. Слава Богу, сознание потерял! Что с вами обоими творится?! Что за безумный круглогодичный гон?!  – Я… С ума по тебе схожу, старик… И не важно, снизу ты или сверху… Лучше тебя нет! – русский бес подаётся лицом мне в живот, обнимая длинными большими руками.  – Свят! Снова-здорово! Я для кого распинался?! Любовь для меня не должна быть в тягость… не должна вызывать досаду или ревность! Всё… это её убивает… Таким уж я уродился, парень. Я приостанавливаю отношения с вами обоими, Свят. На лице Макеева появилось выражение провинившегося побитого пса. Он шумно задышал мне в живот, не поднимая лица:  – Не шути так, старик… Я ж сдохну!  – Не шучу! – жёстко и холодно рубанул я. – Всем нужно остыть! Я не бесправная омежка, что не может за себя постоять! Распустите руки, покажу, насколько серьёзным я могу быть! Посаженные на «голодный секс-паёк» молодые мужики превратились для поселения в серьёзную проблему. И Макеев, и Майлз даже на подавителях вели себя из рук вон! Грубили, вздыбливались по пустякам, хватали друг друга за грудки, задирались к Роуку, чутко охраняющему свой гарем, и к Анри. Мои самцы сбегали в забой почти на сутки, прихватив лишь легкий перекус и воду. Оба осунулись и похудели. Нрав Свята испортился совсем. Дело закончилось дракой с Роуком и Полански. Макеева в наручниках посадили в карцер, где он трое суток отказывался от еды и, без сна и устали, орал дикий блатняк на родном языке, который в такой форме за это время все и выучили. Полански вошёл в мою комнату без стука. Я расчёсывал мокрые волосы, стоя перед зеркалом в одном полотенце на бедрах. Полицейский мрачно окинул моё тело и покачал головой:  – Теперь понятно, почему этот бесячий сукин сын так себя ведёт! И долго… это будет продолжаться? Ждём, пока у Майлза от недотраха съедет крыша?  – От меня чего надо? – рык негодования вспорол мне горло. Мною опять пытаются управлять! Говорить, что мне делать!  – Вы хотите сделать из меня секс-куклу, чтобы эти маньяки попритихли?!  – Но…  – Никаких «но»! Я парням попытался объяснить, что мне нужно прежде всего уважение и… передышки. Мне показалось, что взрослый мужчина покраснел.  – Лер, ты для них царь и бог! Это только в твоих силах их… В коридоре послышались крики. Мы с Полански, как две борзые, рванули на шум. В столовой алый от гнева Владмир молотил половником мулата по железобетонной башке. Майлз сопел и прикрывался локтями. Рядом, не вмешиваясь в бой, усмехался Роше, подпирая плечом дверной косяк.  – Что ж, мать твою, тут творится?! А, Брук? – процедил я. Вся публика переключила внимание на меня. По тому, как медленно и страшно расширились зрачки темнокожего гиганта, я вспомнил, что на мне из парадного только одно полотенце, и на голом поджаро-мускулистом теле сексуально поблескивают капли воды. Анри цокнул языком, и его зелёные глаза затуманились. Я тряхнул головой и сжал кулаки:  – Майлз… За мной… Живо! Крутнувшись на месте, я быстро двинулся по направлению к комнатам. Меня подхватили на руки слишком неожиданно.  – Пусти, скотина! Я ещё собственными ногами ходить не разучился! Меня уже тащили в берлогу со всей деликатностью медведя в период течки. В номере Майлза царил аскетичный порядок и кроме огромной разобранной кровати его ничего нарушало. Меня, словно величайшее сокровище, аккуратно сгрузили на постель и стянули с бёдер мокрое полотенце.  – Чудо-о-овище! – застонал я, ибо жадные губы уже блуждали по моей коже, лаская живот и добираясь до… – Майлз, по… жалуйста, – часть меня уже мощно вбирали по самые гланды с хлюпающими звуками наслаждения. Мулат шарил по моему телу дрожащими руками и глухо рычал. Потом меня грубовато развернули и начали по-животному терпеливо вылизывать промежность, удерживая мои руки выкрученными за спиной:  – Папу… твою… та-а-ак…!!! Ма-а-айлз, нельзя же так!!! – мой член нетерпеливо подрагивал, требуя внимания, но огромный любовник к нему не торопился.  – Ты… зачем… показал им… себя? – прерывая движения языка, чеканил мулат. – Они… видели… твоё… прекрасное… тело… Ты совсем… не понимаешь? Свят… с ума… сходит… Я едва… сдерживаю… себя… А ты… Ты – только… наш!!! Наш! Мой! Я не просчитал это почти безотчетное движение. Майлз накрыл меня собой и прокусил зубами холку, ставя метку, как омеге. Потом, с невидящим от страсти взглядом, под аккомпанемент моего звериного воя, мулат толкнулся в меня, но… У него не вышло. По моему лбу стекали струйки пота, меня трясло от полубезумной бесячки:  – Слезь с меня-я-я, животное! Сейчас же-е! Убью!!! – невероятным усилием я вывернулся из-под гиганта и въехал кулаком в его челюсть, отбрасывая от себя. – Поме… тил меня?! Совсем рехнулся??? Майлз грузно встал на колени:  – Лер… Лер, я… не хотел!!! Всё, как в тумане было, Лер?! Лер, прости дурака!  – Бог простит!!! – я, подхватывая полотенце, вылетел из берлоги Брука, хрустя зубами, и столкнулся с Полански:  – Эй, Лер, остынь! Парень был не в себе! Ты ж не омежка, метка сойдёт!  – Мы для вас что, бесплатное шоу за стеклом?! – взвыл я. – Наблюдаете спарринг двух самцов за задницу третьего???? Идите вы все к чертям!!! Я в забой!!! Если не вернусь – значит помер! Полански вперил взгляд в мои удаляющиеся голую спину и зад:  – Да, старик Лерой Дарси, а ты, действительно, хорош, как ни посмотри! Понимаю парней, есть тут от чего голову-то потерять! Под землёй на своём заделе я проторчал двое суток. За мной спустился почерневший и злой Макеев. Они круто подрались с мулатом после произошедшего. Я мельком и хмуро осмотрел распухшую физиономию Свята и вернулся к работе:  – Голодный? Я поесть принёс. Тут суп и кофе в термосе, – русский мялся у выхода, не перенося моё безмолвие. – Лер, старик, вернись, а? Все извелись. А громила особенно. Он тоже не жрёт ничего и не спит… Сидит, в одну точку вперившись, и молчит.  – Я вернусь, дурачьё, пар выпущу… и поднимусь. Свон… Свят! Мне тоже хреново… Не такие чувства я хочу вызывать у любимых людей… друзей.  – Старииик! – всхлипнул Макеев и сграбастал меня в медвежьи объятия. – Как же я тебя люблю! Я скучаю, возвращайся, не могу без наших вечерних кофейных пикировок, без твоего дыхания у моего плеча, без тебя не могу… жить! – по щекам парня потекли слёзы, заставляя меня по-настоящему опешить.  – Эй, альфа, отставить сопли! Чего это ты расклеился?! Давай свой суп, жрать хочу до чёртиков! Я выхлебал суп-пюре через край, ухватывая зубами фрикадельки, потом так же жадно выпил кофе с молоком.  – Ладно, веди меня на свет! – пробурчал я. – Забастовка окончена! Около входа в лифтовую сидел едва живой Майлз. Когда я и Свят показались, мулат вскочил, зашатался и тоже попытался пустить слезу. Я погрозил кулаком, потом протянул Бруку ладонь.  – Забыли. Пустое!  – Я очень… – Майлз упал на колени, цепляясь за мой комбез.  – Знаю, идиота кусок! Сзади обнимал Свят, вдыхая запах моего нечистого тела, словно самый дорогой аромат на свете.  – Что мне с вами, дураками, делать? Так я и вернулся в поселение, смиряясь с участью необходимого, как воздух, человека. Мои альфы теперь вели себя, как шёлковые, лишь изредка позволяя себе объятия и робкие ласки. Я позволял ласкам перерасти в поцелуй, когда сам хотел секса. Потому что едва наши губы сливались, срывало стоп-кран, и парни уже не могли остановиться. Майлз, видимо, всё же не справился до конца с комплексом вины. Он вёл себя очень сдержанно и даже робел, когда я позволял вольности. На моё удивление мулат отвечал, что боится опять слететь с катушек от страсти и навредить мне. Как-то вечером мы пили кофе на кухне. Свят ушёл в «ночную смену», чтобы не видеть нашего воркования. Владмир сварил нам дивное капучино, и мы разговорились втроём. Я искоса смотрел на похорошевшего чеха. Роман с Анри принёс свои плоды. Юноша стал более общительным и оживлённым, чаще осторожно улыбался, словно боясь показаться обычным счастливым молодым человеком. Я не узнавал этого высокомерного педанта, ранее задиравшего подбородок, да так, что мышцы шеи натягивались. Едва Майлз вышел по нужде, Влад подался ко мне всем телом… Комментарий к Часть 4. Мне посоветовали заканчивать главу интригой.