Текст книги "Леди-киллер"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

Ярость исказила лицо Келли. На душе было муторно, как в тот день, когда не стало Рене. Похоже, история повторяется!

Рене погибла, возвращаясь домой из Уэст-Хэма [11]11
  Уэст-Хэм – район Лондона.


[Закрыть]от своей матери. Она тогда опаздывала часа на два, если не больше, и он почуял неладное. На ее любимую машину «майни», которую она прозвала «Язоном», [12]12
  Язон (Ясон) – в греческой мифологии предводитель аргонавтов, с помощью Медеи добывший золотое руно.


[Закрыть]наехал грузовик, и от машины ничего не осталось. Это произошло на шоссе А13, возле ресторана «Генри Форд». С Мэнди ничего подобного не могло случиться, на ее машине катался этот подонок!

Келли подошел к телефону, снял трубку, набрал номер и оглянулся на Кевина, который уже поднялся с пола, сидел в кресле и плакал.

Сказать кому-то, так не поверят. Патрик Келли, сам Патрик Келли, гроза Лондона, и вдруг звонит… Кому бы вы думали? Легавым!

Кэйт и Лиззи наряжали елку, оставалось повесить всего несколько игрушек. Старую добрую фею Лиззи пристроила на самую верхушку – она сама ее сделала, когда ей было пять лет, и с тех пор картонная фея, украшенная обрывками тесьмы, неизменно венчала их рождественское деревце.

– До чего красиво! – вспомнив об этом, сказала Кэйт.

Лиззи отошла немного назад, чтобы полюбоваться своей работой.

– Что ж, неплохо. В этом году, мам, я, как никогда, жду Рождество.

– Я тоже, дорогая.

Не успела она это сказать, как в парадную дверь забарабанили. Лиззи побежала в прихожую и тотчас же оттуда донеслись восторженные вопли. Кэйт прикрыла глаза. Соблаговолил вернуться блудный отец, все, как всегда! В комнате появилась мать Кэйт и удивленно вскинула брови.

– Сам, что ли, пожаловал?

– Именно.

– Ну что ж, Лиззи по крайней мере будет счастлива!

Кэйт изобразила на лице улыбку, когда дочь втащила отца в гостиную. Обведя взглядом комнату, где царил беспорядок, Кэйт улыбнулась, на этот раз вполне искренне: канули в Лету те времена, когда она готова была ради Дэнни в лепешку расшибиться.

– Привет, Дэн, давненько не видались.

Выглядел он, как всегда, великолепно – высокий блондин с отличным загаром. И Кэйт не без удивления подумала, и уже не впервые: отчего это мужчины с годами все хорошеют? Он с неподдельной нежностью прижимал к себе дочь.

– Привет, Кэйт, старушка.

– Не такая уж и старушка, Дэн, смею тебе напомнить.

Они обменялись взглядами через голову дочери.

– Ой, мам, у папы дно просело от подарков!

Кэйт заметила вопрос в глазах Дэна и вздохнула. Значит, при нем чемодан и он задержится? За долгие годы такое случалось уже не раз. Объяснялось все просто: либо одна любовница застукала его с другой любовницей, либо вообще кто-нибудь с кем-нибудь его застукал!

В гостиную вошла Эвелин, и Дэн заключил ее в объятия, приподняв с пола и целуя.

– Ой, Эвелин, вы не меняетесь! – Хоть раз в жизни Дэн сказал правду: в свои семьдесят Эвелин выглядела не старше шестидесяти!

– Вы тоже не меняетесь, Дэн, – заметила Эвелин, когда зять опустил ее на пол. Они поглядели друг на друга, и их взаимную неприязнь можно было, казалось, пощупать руками. – На этот раз, смотрю, вы прихватили с собой саквояж, да?

Вопрос был ясен, и Дэн, избегая ее взгляда, повернулся к дочери:

– Я подумал, надо хоть немного побыть с моей девочкой. А как насчет того, чтобы предложить замерзшему путнику чашечку чая, а?

Лиззи выскочила из гостиной на кухню, бабушка последовала за ней. Дэн смотрел на Кэйт, и в его темно-синих глазах плясали искорки.

– Ты великолепно выглядишь.

– Ты тоже. Как у тебя дела?

Она взяла из коробки игрушку и стала осторожно прикреплять к веткам.

– Я в полном порядке, Кэйт. Послушай, ты не разрешишь мне остаться? Ну хоть на праздники?

В голосе его звучали тоскливые нотки, и Кэйт, стоя к нему спиной, усмехнулась:

– Конечно, Дэн. Надеюсь, ты согласишься спать на диване?

– Я давно с ним освоился, Кэйт.

– Не сомневаюсь.

Молчание становилось тягостным. И Кэйт заставила себя расслабиться. Ради Лиззи: дочь души в нем не чаяла, ей нравилось в отце все, хотя он был полным ничтожеством и бездельником.

Однако Кэйт не пыталась открыть дочке глаза на отца. Не гнала его, напротив, позволяла ему вторгаться в их жизнь и, сжав зубы, терпела его, ожидая, когда он в очередной раз уберется. В какой-то мере она понимала Лиззи: ведь и сама когда-то была без ума от него. В один прекрасный день Лиззи все поймет. И тогда Кэйт, как говорится, выметет черепки и вздохнет с облегчением.

Лиззи вернулась в гостиную с чашкой дымящегося чая в руках. Дэн расположился на софе, и Кэйт со своего места наблюдала за тем, с какой осторожностью Лиззи подает Дэну чашку, стараясь, чтобы, не дай Бог, ни одна капелька не упала на его элегантный костюм. Кэйт поспорила бы на последний фунт стерлингов, что все деньги, которые у него были, он уже промотал. Накупил дорогих подарков и теперь ему надо где-то перекантоваться и прийти в себя, не платя при этом ни пенса. Кэйт знала: он считает ее дурочкой. И сама мысль об этом выводила женщину из себя.

– Как поживает Антея?

– Превосходно! Ну просто превосходно! Привезла своих мальчишек на рождественские праздники домой, ну, я и подумал: не повидаться ли и мне с моей крошкой? – Он взъерошил волосы Лиззи, а та ласково улыбнулась ему.

Кэйт буквально затошнило от этих слов, но она переборола себя.

– Ну и когда ты обещал ей вернуться? – В тоне ее, необычайно любезном, звучало ехидство. Его уловил и сам Дэн, и вошедшая в комнату Эвелин. Сгладила неловкость Лиззи:

– Ну мам! Человек только приехал, а ты уже заводишь речь об отъезде!

Зазвонил телефон, и Кэйт поспешила в прихожую, радуясь возможности избежать дальнейшего разговора.

– Детектив-инспектор Барроуз слушает.

– Кэйт? Это Рэтчет. Боюсь, вас придется побеспокоить. Есть срочное дело. Пожалуйста, я вас очень прошу!

– Что случилось, сэр?

– Похоже, один из именитых жителей нашего города потерял дочь.

– Кто?

– Патрик Келли, – бесстрастным голосом ответил Рэтчет. – Со мной связался старший констебль. Девушка исчезла где-то около восьми вечера. Договорилась со своим дружком встретиться на Портебай-роуд, но когда тот подъехал, ее уже не было. Девушка не из тех, что исчезают, никого не предупредив. И старший констебль настоятельно просит расследовать это происшествие.

Кэйт уловила волнение в голосе Рэтчета.

– Не беспокойтесь, я поговорю с ним. Возможно, ничего особенного не случилось. Кстати, сколько лет девушке?

– Двадцать два года. Наверняка поссорилась со своим дружком и теперь прячется где-то, а парень боится сказать Келли правду.

– И правильно, что боится, – усмехнулась Кэйт. – От Патрика Келли всего можно ждать.

– Разумеется, Кэйт. К тому же он близкий друг нашего констебля. Так, по крайней мере, мне кажется.

– Не волнуйтесь, я разберусь.

– Спасибо, Кэйт. Вашим домашним наилучшие пожелания.

– Непременно передам, сэр. Я буду держать вас в курсе дела.

В трубке раздались гудки.

Кэйт вернулась в гостиную и улыбнулась одной из самых своих чарующих улыбок.

– К сожалению, мне придется уехать: пропала девушка.

– Ой, не может быть!.. А кто? – На лице Лиззи отразилась тревога.

– Ты ее не знаешь. Ну ладно, я постараюсь быстро вернуться.

– Знаешь, пап, наша мама расследует дело об убийстве и изнасиловании, она – главная в группе.

– Это правда, Кэйт?

– Да. Ну я пошла, а вы тут пока развлекайтесь. Я мигом.

Эвелин и Лиззи вышли в прихожую проводить Кэйт, которая уже быстро надевала пальто.

– Надеюсь, эта девушка найдется, мам?

– Думаю, да, не волнуйся, дорогая.

– Перед тем как ехать домой, обязательно позвони. Я приготовлю что-нибудь горяченькое, – сказала Эвелин. – И запахни пальто поплотнее, на улице такой холод!

– Мам, между прочим, мне уже сорок! – отшутилась Кэйт.

– Так много? – в свою очередь пошутила Лиззи. – А я думала, тебе всего тридцать восемь!

– Спасибо, Лиззи, ты очень меня утешила!

– Ты и вправду не возражаешь, чтобы папа остался?

Кэйт поглядела на хорошенькое личико дочери и почувствовала себя чуть-чуть виноватой.

– Конечно, не возражаю.

Лиззи чмокнула ее и вернулась в гостиную. Кэйт и Эвелин обменялись взглядами.

– Похоже, она повзрослела, Кэйт.

– Похоже, что так. Ну ладно, до встречи, мам. – И она нежно поцеловала мать.

Эвелин взяла дочь за руку.

– Будь осторожна, ведь этот маньяк все еще на свободе! И не волнуйся, с нашим «лордом» я как-нибудь справлюсь, если он вздумает взяться за старое.

– Пока, мам.

Захватив ключи от машины, Кэйт вышла на улицу и сразу окунулась в ночной воздух. Сев в машину, она почувствовала облегчение и, тронув с места, погрузилась в размышления об убийстве Джералдин. Пока ясно одно: это не заранее спланированное преступление, а случайное убийство. Джералдин О’Лири прикончил убийца-любитель. Случай наиболее трудный для расследования. В восьмидесяти пяти процентах такого рода преступлений оказывается, что жертва знала убийцу лично, в случаях же изнасилований – процент еще выше. Убийца Джералдин О’Лири наверняка не имел понятия, кто станет его жертвой. Но признание этого факта нисколько не продвигало дело вперед, скорее осложняло. Причем серьезно осложняло. Опросы «от двери к двери» мало что дали, если не считать совсем тоненьких ниточек, за которые они и ухватились. Без десяти семь, к примеру, на Воксхолл-Драйв видели автомашину темного цвета с закрытым кузовом типа «фургон». Марки никто не заметил. В общем, это все равно что искать иголку в стоге сена. На перекрестке она свернула направо и поехала в сторону дома Патрика Келли, стоявшего на окраине. Спрашивать адрес Кэйт не требовалось: любой в Грэнтли знал, где живет Келли. Особенно полицейские.

Кэйт никак не могла избавиться от чувства досады, что в канун Рождества ее вытащили из дому, и в то же время радовалась возможности избавиться на какое-то время от Дэна. Если старший констебль Фредерик Флауэрс так переживает за Патрика Келли, то какого дьявола сам не займется расследованием этого дела? Обычно полиция принимала меры лишь через сутки после исчезновения человека, особенно если речь шла о взрослых. Другое дело – дети, но Мэнди Келли, слава Богу, уже двадцать два! По гравийной дорожке Кэйт подъехала к дверям большого, в стиле эпохи короля Георга особняка в центре парка, занимавшего три акра. Дом светился, как электростанция в Баттерси. Видимо, все массажные салоны, а также собственники, которым возвратили их имущество, неплохо платят, к тому же с их помощью можно завести высокопоставленных друзей. Во всяком случае, судя по иллюминации, расходы Келли на электричество огромны!

Не только дом был в огнях, даже на деревьях висели фонарики. Так что никто не мог подойти к дому Келли незамеченным! Подогревая в себе негодование, Кэйт нажала на кнопку звонка и, когда вошла внутрь, была буквально поражена изысканностью убранства.

Шикарный интерьер! Кэйт не сдержала любопытства и огляделась. Вся эта красота наверняка обошлась Келли в кругленькую сумму. Она прошла за хозяином в гостиную, опустилась в кресло «Честерфилд» и подняла голову. На потолке узоры из роз, лепные карнизы. Вдоль стен – полки с книгами. Здесь было все – от старинных томов в кожаных переплетах до современных книжек в ярких бумажных обложках. Гостиная выдержана в серебристо-серых тонах, ковры и занавеси – темно-розовые. Во всем чувствуется женская рука. Мужчины, те обычно расставят вещи как попало и заботятся лишь о том, чтобы их никто не передвигал. Женщины же тщательно продумывают весь интерьер, каждую деталь, не жалея времени. Ведь именно от деталей зависит общий вид комнаты.

Огромная по своим размерам гостиная выглядела очень уютно. У камина дремал ухоженный черный кот. Кэйт все внимательно осмотрела, и наконец глаза ее остановились на Кевине Косгроуве. Бледный, несчастный, он тихо сидел в своем кресле. «Дружок дочери Келли, – подумала Кэйт. – Судя по виду, ему уже здорово досталось от папаши».

Она взяла бокал с шотландским виски, который ей поднес Патрик, и отпила немного. Отличное виски! Кэйт посмаковала его. Даже мысль о Дэне, этом «блудном отце», не могла испортить ей удовольствия. Наконец она обратилась к Келли:

– Почему вы думаете, будто ваша дочь пропала? Она ведь могла пойти к друзьям или еще куда-нибудь.

Патрик уставился на Кэйт так, словно видел ее впервые.

– Как, вы сказали, ваша фамилия? – спросил он, никак не прореагировав на ее слова.

– Детектив-инспектор Барроуз.

Келли высунул кончик языка и пристально поглядел на нее, словно стараясь хорошенько запомнить. Кэйт это не понравилось, и она начала потихоньку злиться. Он, видимо, хотел дать ей понять, что она здесь по срочному распоряжению Флауэрса и что все это очень серьезно. Кэйт взяла себя в руки, поставила бокал на маленький столик рядом с креслом и, порывшись, вытащила из сумки записную книжку и сигареты. Вечер обещал быть долгим.

Кевин Косгроув дрожащей рукой поднес ей зажигалку, и, прикуривая, она заметила, что он сделал ей знак глазами, а потом едва заметно качнул головой. Что это? Предупреждение? О чем?

Кэйт затянулась и, откинувшись на спинку кресла, положила ногу на ногу.

Келли наблюдал за каждым движением Кэйт. Ему нравилась ее внешность, ее манера держаться, чуть-чуть дерзкая. Конечно, она не из тех женщин, кто скажет: «Пошли, что ли…» – но при случае он с удовольствием прижал бы ее где-нибудь в уголке! Слушая ее, он смотрел ей пряма в глаза.

– Итак, мистер Келли, почему вы обеспокоены долгим отсутствием дочери? – спросила Кэйт и тотчас же поняла, что перед ней не сумасшедший папаша, готовый пустить в ход все свои связи и влияние, а просто искренне взволнованный человек.

– Этот ублюдок, – Келли мотнул головой в сторону Кевина, который так и сидел, не поднимая глаз, – должен был в восемь вечера на машине – кстати, машине моей дочери – подъехать за ней, но он опоздал. И конечно, не нашел ее в условленном месте. Я обзвонил всех ее приятелей, всех знакомых в Грэнтли, позвонил тетке, потом в магазин, где она работает, – нигде ее нет. Я не думаю, миссис Барроуз, что она выкинула какой-то фортель. Вы можете с полным основанием включить ее в список пропавших без вести. Ну а теперь скажите: что вы намерены предпринять?

Кэйт еще разок затянулась и спокойно встретила взгляд темно-синих глаз хозяина.

– Скажите, а когда-нибудь раньше Мэнди пропадала?

Келли отрицательно покачал головой:

– Нет, никогда. Мы с Мэнди – вот так! – Он скрестил два пальца на правой руке, провел языком по губам и сделал большой глоток бренди.

Отведя волосы от лица, Кэйт наблюдала за Келли. А он ничего! Очень даже ничего! При иных обстоятельствах она и не взглянула бы на него. Она никогда не встречалась с ним лично. Видела его только на фотографиях. Все его видели! Но в жизни он производил более сильное впечатление! Живой, как сама жизнь, он все вокруг наполнял собой, излучая неиссякаемую энергию и силу. И, видя, как он тревожится за дочь, Кэйт невольно прониклась к нему сочувствием.

– Скажите, Кевин, а вы с Мэнди не ссорились?

Кевин, такой же бледный, ни кровинки в лице, даже не поднял глаз, лишь помотал в отчаянии головой. Келли вскочил, схватил его за грудки, рывком поднял с кресла и, держа за волосы, швырнул к Кэйт.

– Ну-ка, паршивец, выкладывай всю правду! И помни: если Мэнди, даст Бог, объявится и расскажет чуть по-другому, я сверну тебе шею, ублюдок!

Кэйт быстро поднялась с кресла и встала между мужчинами.

– Мистер Келли, пожалуйста, сядьте! И не дергайте его, от этого никакой пользы! Ну все, хватит! Договорились? Вы до смерти напугали его и хотите, чтобы он после этого выложил вам всю правду!

Только сейчас до Патрика дошел смысл ее слов. Уже двенадцатый час, а Мэнди все нет. Келли уже ни на что не надеялся, так же как тогда, когда Рене к половине шестого не вернулась домой. Внутренний голос говорил ему, что он никогда больше не увидит ее. То же самое он чувствовал и сейчас, но постарался взять себя в руки и снова сел в свое кресло. Отчаяние на его лице тронуло Кэйт: слишком мало прошло времени после убийства Джералдин О’Лири. Она подумала о своей Лиззи и содрогнулась.

Кевин Косгроув трясся от беззвучных рыданий, Кэйт подвела его к креслу и, никого не спрашивая, налила всем выпить. Патрик осушил бокал залпом; его красивое лицо казалось измученным.

– Вы не знаете моей Мэнди! Она ни за что нигде не осталась бы, не сообщив мне! Ни за что! – Это звучало правдоподобно. И в самом деле, кто лучше родного отца знает свое чадо?!

Кэйт взглянула на часы, стоявшие на камине: половина двенадцатого.

Патрик проследил за ее взглядом и спросил:

– Вы торопитесь домой, да? Я, видимо, утомил вас или что-то другое вас беспокоит?

Не успел Патрик рта раскрыть, как Кэйт жестом призвала его к молчанию.

– Нет, мистер Келли, вы меня не утомили, вы просто действуете мне на нервы! Возьмите себя в руки и говорите по делу, иначе мы так и будем топтаться на месте! А сейчас, если не возражаете, я задам вам несколько простых вопросов. Соберитесь с силами и ответьте на них, тогда мы, вероятно, кое-что проясним.

Глаза Келли сузились в щелочки. Самоуверенная кобыла! Она разговаривает с ним, как с каким-то сопляком! К раздражению, волной поднявшемуся в нем, примешалось еще какое-то чувство.

Восхищения? Да, ее нисколько не смутили все его нелепые выходки, и он был этому рад. Если его Мэнди пропала, эта женщина непременно отыщет ее! Леденящий душу страх последних двух часов стал постепенно проходить.

– Прошу прощения, миссис Барроуз. – Он сделал ударение на слове «миссис».

Кэйт взглянула на него с легкой улыбкой.

– Ничего, мистер Келли. Я тоже мать, и мне легко понять ваши чувства.

– Легко? – Келли знал, что Кэйт не сможет ответить на этот вопрос, да и сама Кэйт знала.

– Расскажите, как вы договорились с Мэнди о встрече? – повернулась она к Кевину. – Все по порядку.

Пока Кэйт допрашивала Кевина, Келли внимательно наблюдал за ней. Ни страх, ни волнение не помешали ему по достоинству оценить ее привлекательность. Особенно ему импонировала ее независимость. Ему вообще нравились женщины с некоторой долей наглости. Такой же была и мать Мэнди: тихая, как мышка, но стоило ее завести – и тогда держись! Просто любопытно! Эта миссис Барроуз пусть на несколько минут, но сумела отвлечь его от мыслей о дочери, и уже за одно это он ей благодарен.

Кэйт почувствовала его интерес к себе и пожала плечами: скорее бы покончить со всем этим и вернуться домой! Слишком многое здесь ей было по душе.

– Послушай-ка, – произнесла Кэролайн улыбаясь, – я не стану заниматься любовью в сарае!

– Ладно, девочка, – засмеялся Бэрри, – ведь мы оба знаем, что ни моя женушка, ни твой муженек не пустят нас к себе в постель. Так что выбирай: либо в машине на заднем сиденье, либо в сарае. У меня в багажнике есть спальный мешок. Нам будет в нем так же уютно, как паре клопов в матрасе!

Кэролайн залилась смехом.

– А сколько сейчас времени?

Бэрри долго вглядывался в циферблат, даже слезы выступили, и наконец сказал:

– Полдвенадцатого.

– Мой старикан меня ждет после двух, не раньше. Думает, я еще на одну смену останусь.

– Ну так где лучше: в машине или в сарае? Решай!

– Уверена, у тебя в этих делах больше опыта, разве не так?

Бэрри кивнул:

– Так. Поэтому я и припас спальный мешок, бутылку вина и два пластиковых стаканчика. И все Для тебя, дорогая!

– О!.. Тогда пошли в сарай! Но ты уверен, что туда никто не припрется?

– Спрашиваешь! А теперь давай отнесем все необходимое.

Они вылезли из машины: Кэролайн с бутылкой и стаканчиками, а Бэрри со спальным мешком – и направились в сарай. Едва войдя внутрь, девушка обо что-то споткнулась и вскрикнула.

– Не шуми! – предупредил Бэрри. – Не то сюда живо нагрянут легавые!

Бэрри швырнул на пол спальный мешок, щелкнул зажигалкой.

И тут раздался душераздирающий вопль Кэролайн, да и сам Бэрри едва сдержал готовый вырваться крик.

На полу в луже крови лежала мертвая женщина, почти совсем голая.

Зажигалка начала жечь ладонь, и Бэрри убрал палец с кнопки подачи газа. Кэролайн билась в истерике, Бэрри вытолкал ее из сарая и, крепко прижав к себе, твердил:

– Успокойся!.. Ну успокойся же!

Но зубы Кэролайн продолжали выбивать дробь.

«Бедняжка, она в шоке!» – подумал Бэрри.

Он отвел девушку в машину, завел двигатель и включил обогреватель. Затем вытащил из «бардачка» фонарик и вернулся в сарай. Вошел осторожно и осветил фонариком мертвое тело. Приподнять голову невозможно: она приклеилась к полу засохшей в длинных волосах кровью. Бэрри пощупал главную артерию на шее.

Похоже, жива. Неужели нет?

Он вновь дрожащими пальцами нащупал артерию и совершенно отчетливо уловил легкое биение. Вскочил на ноги, схватил спальный мешок и прикрыл девушку. Ее нужно согреть и ни в коем случае нельзя трогать! Господи, благослови ее маленькое сердечко! Только бы она выжила! Боже! Только бы она выжила!

Выбежав из сарая, Бэрри кинулся к машине и помчался к ближайшей телефонной будке.

Спустя пятнадцать минут Мэнди Келли везли в больницу Грэнтли, а Кэролайн и Бэрри смущенно рассказывали пикантную историю их свидания полицейским, которые дали им слово хранить все в тайне.

В кармане дубленки лежал кошелек, а в нем кредитная карточка на имя Мэнди Келли.

Таким образом, не возникло никаких сложностей с идентификацией личности пострадавшей.

Кевин поднялся наверх прилечь. Без него Келли, казалось, немного расслабился и принялся рассказывать Кэйт о своих жене и дочери. Что бы ни случилось с Мэнди, он во всем винил Кевина, но Кэйт все еще надеялась, что Мэнди с минуты на минуту появится. Она не исключала, что Мэнди с Кевином поссорились из-за того, что он опять забрал ее машину. Девушка рассердилась и ушла. Кэйт даже представить себе не могла, каким надо обладать богатством, чтобы подарить дочери ко дню рождения машину за пятьдесят тысяч фунтов. Она вспомнила, с каким трудом наскребла денег на золотые сережки к Рождеству для Лиззи, – и покачала головой. Возвращаясь мыслями к Келли, Кэйт не без удивления подумала, что человек он, безусловно, интересный и язык у него неплохо подвешен. Слушая его, Кэйт все живо себе представляла.

– Как бы то ни было, – рассказывал Келли о первых месяцах своего отцовства, – все заботы о Мэнди легли на меня. – Он улыбнулся и продолжал: – Захотела она как-то есть, плачет, надрывается. А в шестидесятых, помните, были в ходу большие стеклянные бутылки. Ну так вот, беру я такую бутылку, вынимаю из кастрюли с горячей водой, проверяю, не слишком ли горячо, и вдруг бутылка выскальзывает из рук и вдребезги разбивается. Что делать? Другой бутылки нет. Я в панике, и тут замечаю на столе бутылку из-под томатного соуса. Я кладу Мэнди в коляску… В ту пору мы не могли себе позволить купить еще и кроватку, и малышка спала в коляске. Да, кладу Мэнди в коляску, мою как следует бутылку из-под соуса, стерилизую, развожу питание, заливаю в бутылку, надеваю на горлышко соску и кормлю Мэнди. Вот так-то!

Представив себе эту сцену, Кэйт не могла сдержать смех.

– Ну а потом вернулась домой Рене с кучей покупок, поглядела на бутылку с соской на горлышке и обалдела.

Да, Келли – человек надежный, на него вполне можно положиться. Она уже собралась домой, когда он стал уговаривать ее выпить с ним еще по бокалу. «Боится остаться наедине с самим собой в такую минуту», – подумала Кэйт и согласилась, пожалела его. А сейчас была этому рада. Келли оказался приятным собеседником, прекрасным рассказчиком и, несмотря на все плохое, что она знала о нем, вызывал у нее симпатию. И доверие. Почему, она и сама не знала. И это после всех его безобразных выходок, которые она наблюдала сегодня. Но у каждого человека есть свои слабости, своя ахиллесова пята. Была она и у Келли, этого «крутого парня», как его все называли. Мэнди! После разговора с ее отцом Кэйт казалось, что она давно знает эту девушку. Нет, такая не могла уйти из дому, никому не сказавшись. Келли требовал, чтобы дочь сообщала ему о каждом своем шаге. Отцовская строгость была ему свойственна так же, как привычка сквернословить.

– Весьма сожалею, что вел себя неподобающим образом, – очень тихо произнес он, – но я потерял над собой контроль.

Кэйт знала, чего стоило ему это признание.

– Я понимаю вас, мистер Келли.

И, словно сговорившись, оба поглядели на часы на камине: было, около половины первого.

– И где только ее черт носит? Когда заявится, я дам ей такого пинка, что она у меня отлетит на другой конец комнаты. Никогда прежде руки не поднимал на нее, но сегодня, Бог свидетель, я сделаю это.

Кэйт положила ладонь ему на руку.

– Пожалуйста, успокойтесь, битьем не поможешь.

– Согласен, но, может, хоть легче станет.

Зазвонил телефон, и Келли кинулся к аппарату.

– Мэнди?

Кэйт видела, как угасло его лицо и за какую-то долю секунды надежда сменилась страхом. Он протянул ей телефонную трубку.

– Это рас.

– Барроуз слушает.

Краска бросилась Кэйт в лицо. Не спускавший с нее глаз Патрик понял, что с его единственной дочкой случилось несчастье, и так крепко сжал кулаки, что на ладонях выступила кровь от впившихся в них ногтей.

Закончив разговор, Кэйт посмотрела Келли прямо в глаза.

– Мистер Келли, нашли вашу дочь. Похоже, на нее совершено нападение.

На лице Келли отразились смятение и боль.

– Нападение? На мою Мэнди? – переспросил он с какой-то детской наивностью, с отчаянием и недоверием в голосе.

Кэйт кивнула.

– Да, ее отвезли в больницу Грэнтли и сейчас делают операцию. Состояние тяжелое.

Слезы обожгли глаза Патрика, но он не старался их скрыть. Ему казалось, что рухнул весь мир. Судорожно сглотнув, он не проговорил, а едва слышно прокаркал:

– Она умрет, да?!

Не ответив на вопрос, Кэйт тихонько коснулась его руки и сказала:

– По-моему, надо немедленно ехать в больницу. А вы как считаете?

Сидя рядом с Келли в машине, Кэйт убедилась в том, что ей удалось распознать суть Патрика Келли: да, его слабостью, его ахиллесовой пятой была его дочь. Его Мэнди.

И в сравнении с его трагедией ее собственные проблемы казались такими незначительными!

Они ехали в полном молчании.

Шел уже второй час ночи, а Джордж все сидел в гостиной, прислушиваясь к звукам музыки, доносившейся от соседей – через несколько домов от них. Вечеринка там была в полном разгаре. Он отпил из своей чашки и поморщился: какао совершенно остыло.

Илэйн уже давно отправилась спать, с радостью оставив его в гостиной. Она знала, что он все равно не уснет, потому что сильно устал.

Откинувшись в кресле так, что голова лежала на спинке, он перебирал в памяти события этого вечера и улыбался своей обычной печальной улыбкой.

Глупая девчонка! Он здорово ее проучил! Шлюха сопливая! Не будет больше по ночам шляться! И остальные сучки из Грэнтли подумают, прежде чем выйти поздно из дому.

Утром только и будет разговоров что об убийстве. О, он наперед знает, что станут говорить! Илэйн, эта прожорливая бегемотиха, обрушит на него целый каскад городских сплетен. Подумав об этом, Джордж ухмыльнулся. Мэнди…

Она снова предстала перед его мысленным взором такой, какой он оставил ее там, в сарае. Ноги широко раскинуты. Все потайные местечки наружу! Зря только он не надел маску – она видела его лицо.

Интересно, нашли ее? Мэнди… Какое красивое имя!

Картины, которые воображение рисовало Джорджу, казались особенно яркими на фоне звучавшей неподалеку музыки. Хорошо, когда люди веселятся.

«Голубой бархат»! Великолепная мелодия! Он улыбнулся, представив себе, как под ее звуки все эти шлюхи в своих облегающих платьях танцуют с мужчинами, как рвутся из белых шелковых блузок их упругие груди. Все одинаковы! Все до одной!

Хорошо, что скоро Рождество! Ему необходим отдых. Столько было волнений за последние несколько месяцев!

Уже у самой больницы Кэйт по просьбе Келли рассказала все, что ей сообщили по телефону: у Мэнди тяжелые травмы черепа и ее оперируют. В детали она вдаваться не стала, не было времени.

В приемной травматологического отделения Кэйт объяснила дежурной сестре, кто они такие. Надо заметить, что сестры в приемных покоях – особая порода людей. Дежурная спустила очки на нос, такой плоский, что его почти не было видно, и устремила взгляд на представших перед ней мужчину и женщину. Ее редкие волосы были собраны в такой пучок, что кожа на висках натянулась и глаза стали раскосыми, как у китайцев. Представив себе эту мымру в китайском халате и башмаках на деревянной подошве, Кэйт чуть не прыснула от смеха.

– Повторите, пожалуйста, фамилию больного!

– Мэнди Келли. Я детектив-инспектор…

Женщина подняла свой пухлый палец.

– Извините, но у меня есть еще вопросы.

По мере того как Патрик наблюдал эту сцену, лицо его все больше и больше мрачнело. Сестра старательно набирала фамилию Мэнди на компьютере.

– Каким образом ее сюда доставили?

– Простите? – Кэйт уже начинала терять терпение.

– Я спрашиваю: на чем ее сюда доставили? На «скорой помощи», на частной машине…

Келли выступил вперед и уставился на очки старой мымры.

– Она, мать твою… на автобусе прикатила! С разбитой башкой. При ней два врача «Скорой помощи» и чокнутый санитар! Торчишь тут и ни хрена не видишь! Чем трепаться, скажи лучше, где моя дочь! А то как бы самой не пришлось вызывать «скорую»!

Рот сестры уподобился букве «о». На шум вышла из своего кабинета молоденькая медсестра.

– Вы мистер Келли?

Патрик кивнул и резко выпрямился, будто аршин проглотил.

– Где моя дочь? Я хочу ее видеть!

– Ваша дочь в операционной. Пойдемте, я провожу вас в комнату ожидания.

Келли и Кэйт последовали за сестрой.

– Как она сейчас?

– Прошу прощения, мистер Келли, но я в самом деле не знаю. Вам надо подождать доктора.

Келли, а за ним Кэйт поднялись на два лестничных марша и оказались в крохотной комнатке ожидания отделения экстренной хирургии. Кэйт поблагодарила сестру, которая предложила принести им кофе.

– Я знал, что случилось несчастье. Чуяло мое сердце!

Кэйт промолчала. Появилась Аманда Докинс, но Кэйт кивнула ей на дверь: лучше оставить Келли одного. Они вышли, и Кэйт спросила:

– Ну как она?

– Паршиво. Хуже некуда. Полчерепа снесено. Ясно, что орудовал тот же тип, что и в случае с Джералдин О’Лири. Изнасиловал ее – и обычным способом, и, насколько я могу понять, извращенным. Состояние у нее ужасное. Врачи удивляются, как это она до сих пор жива!

Кэйт прикусила губу. Келли сойдет с ума, если его Мэнди не выживет. Лопнет, как чрезмерно натянутая часовая пружина! Она кивнула Аманде:

– Послушай, сделай одолжение. Не подпускай наших к Келли, хоть какое-то время. Я посижу с ним. И пошли кого-нибудь допросить Кевина Косгроува. Он в доме у Келли. Ладно?

– Будет сделано. Что еще?

– Пока ничего. Будем ждать новостей.

Аманда пошла было вниз, но Кэйт остановила ее:

– Вот еще что. Позвони, пожалуйста, ко мне домой и передай через автоответчик, что я вернусь, как только появится возможность. Ладно?

Аманда кивнула, и Кэйт вернулась к Келли.