Текст книги "Леди-киллер"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

Никогда еще Кэйт не была так счастлива, как сейчас, когда открывала Патрику дверь.

– Входи, входи, холодно ведь!

Он прошел за ней в прихожую, а оттуда в гостиную. Кэйт ни капли не удивилась, обнаружив, что Дэн исчез. Она слышала, когда открывала Патрику, как хлопнула дверь черного хода. Чем-чем, а храбростью ее бывший муж не отличался!

– Выпьешь чего-нибудь? Чаю, кофе или, может, бренди? – Тут взгляд ее упал на бокал Дэна на кофейном столике, наполовину пустой.

– Кофе с удовольствием, я за рулем. А где твоя матушка?

– Спит. Я дала ей снотворное. История с Лиззи, признаться, не пошла ей на пользу. – Кэйт удивлялась, что говорит с Патриком таким будничным тоном.

– А что Лиззи?

– Получше. Она, как ни странно, вовсе не рвется домой. Впрочем, врач говорит, что больница часто спасает от всевозможных стрессов. Там можно собраться с мыслями и что-то решить для себя без какого-либо давления извне. Надеюсь, так случится и с Лиззи!

Кэйт прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Здесь был полумрак, горела только лампа дневного света под полками. Патрик последовал за ней и сбросил с себя пальто. Кэйт была в тонком, прозрачном халате, сквозь который просвечивало тело, и Патрик почувствовал, как вспыхнуло в нем желание. Он подошел к Кэйт сзади и обнял ее за талию.

Кэйт повернулась к нему, обвила за шею руками и привлекла его к себе. Ничего она не жаждала сейчас так, как близости с ним. Кэйт понимала, что Патрик Келли может погубить ее карьеру. Он связан с уголовным миром, он представитель «дна», у него своя жизнь и он берет от нее что хочет. Но отказаться от него было выше ее сил. Он сводил ее с ума, и, когда бывал рядом, Кэйт забывала о карьере. Забывала обо всем. Ничего подобного она никогда не испытывала. Это было настоящее счастье.

Он здесь, он ее хочет, а она… о Господи, как она его хочет! После ссоры с Дэном она нуждалась в чьих-то сильных и нежных объятиях!

Развязав поясок на ее халате, Патрик погладил ей груди. Кэйт что-то шепнула ему на ухо. Ради близости с Патриком Келли она готова на любой риск!

И она отдалась ему, отдалась самозабвенно, не подозревая, что по другую сторону окна стоит Дэн. Кэйт не была ему безразлична, но когда он увидел, как длинные стройные ноги жены обхватили бедра Патрика Келли, ничего, кроме ненависти к ней, у Дена не осталось.

Теперь по крайней мере он знает, с чем идти к старшему констеблю. Любопытно, как полицейский отнесется к его информации. С этими мыслями Дэн тихонько отошел от окна.

Но очень скоро он понял, что месть – чувство не из приятных и часто граничит с горечью.

Илэйн вернулась домой в половине первого, после того как они с Хэктором вдоволь назанимались любовью. Только она стала на цыпочках подниматься по лестнице, как в темноте услышала голос и завизжала во всю мощь своих голосовых связок.

– Ой, Джордж! Чертов дурак! Меня чуть инфаркт не хватил!

Джордж щелкнул выключателем и при свете увидел на нижней ступеньке красную и взволнованную Илэйн, державшуюся за сердце.

Ее ярко-рыжие волосы, обычно гладко причесанные, были взъерошены, будто через них пропустили ток.

– Прощу прощения, дорогая. Но ведь уже так поздно!

– А ты сидишь в темноте и ждешь, когда я вернусь? Решил проверить меня? Так, что ли, Джордж Маркхэм?! – В голосе ее, хоть и тихом, звучала угроза. Как известно, самый лучший вид обороны – наступление, особенно в подобных случаях.

Джордж пристально поглядел на жену. Уж не подозревает ли она его в ревности? Только этого не хватало! Ну кто, скажите на милость, решится посягнуть на нее, черт побери!

– Я и не думаю тебя проверять! Просто голова разболелась!

Илэйн, прищурившись, бросила на него недоверчивый взгляд: ее прежнее «я», сварливое и вздорное, боролось с новым «я», уверенным в себе и более покладистым. Неожиданно она поняла, что не испытывает к мужу абсолютно ничего, даже ненависти. А это уже плохо. Лучше испытывать ненависть, тогда человек для тебя – человек, а не пустое место.

– Может, приготовить тебе чашечку горячего «Овалтайна», дорогая? Хочешь, я принесу тебе его в спальню?

– Спасибо, Джордж, – поблагодарила Илэйн и стала подниматься наверх. Джордж всегда действовал на нее угнетающе, и она сразу почувствовала себя подавленной и усталой. Слава Богу, что у нее есть Хэктор!

Когда немного погодя Джордж появился в спальне с чашкой в руке, Илэйн в одном корсете сидела у туалетного столика и стаскивала чулки. Джордж поставил чашку на тумбочку и с удивлением отметил про себя, как сильно она похудела. Особенно ноги. Они выглядели уже вполне прилично. Когда, сняв чулки, она стала шевелить пальцами, Джордж перевел взгляд на ее шею и, увидев там следы поцелуев взасос, обиженно поджал губы. Илэйн подняла руку, чтобы снять медальон на цепочке, и ее груди в тугом корсете поползли вверх. Раздевалась она без всякого стеснения, поскольку знала, что муж давно на нее не реагирует. И сейчас, заметив устремленный на нее взгляд, невольно вздрогнула.

– Ох, Джордж, ну в чем дело? – Она спросила, лишь бы спросить, не ожидая ответа.

Он не сводил с нее глаз. Илэйн открыла шкатулку с немногочисленными драгоценностями, положила в нее медальон.

– Совсем забыла, Джордж, у меня твоя булавка для галстука – я чуть ее не вымела. – И, выдвинув ящик с бельем, она вытащила оттуда маленькую коробочку и кинула ему. – Не знаю, зачем я убрала ее в комод. Еще вчера хотела тебе отдать, но забыла.

Джордж поймал коробочку на лету, приоткрыл и увидел злополучную булавку. Он расплылся в улыбке, подошел к жене, обнял ее и поцеловал в макушку.

– Ох, Джордж, не надо! – Илэйн с отвращением оттолкнула мужа, но он был слишком счастлив, чтобы это заметить.

Значит, булавка цела-целехонька! Значит, ему ничего не грозит! Никаких улик нет! Он свободен, как птица!

Кэйт проснулась с ощущением счастья – оно поднималось откуда-то снизу и всю ее захлестнуло волной. Чтобы надышаться запахом, присущим только Келли, Кэйт натянула на голову одеяло. А когда высунулась из-под него, увидела, что сквозь щель в шторах лучи света проникли в спальню, нарушив царившую там интимную атмосферу. Будильник показывал четверть седьмого. Можно еще немного полежать в тишине, поразмышлять о событиях вчерашнего вечера. Не о Дэне, конечно, Дэн навсегда ушел из ее жизни, словно перестал существовать, а о Патрике. Патрик Келли… Само это имя вызывало в ней трепет!

Он принадлежал ей, так, по крайней мере, казалось Кэйт, и этого для нее пока было достаточно!

Патрик заполнил пустоту, в которой она жила прежде. И лишь теперь, когда ей уже стукнуло сорок, она поняла, в чем смысл жизни. Точнее, не жизни, а любви.

Если бы не история с Лиззи, жизнь была бы почти прекрасной. Пусть «почти», это вполне устраивало Кэйт. Нельзя предъявлять к жизни чересчур высокие требования!

Зазвонил телефон.

– Слушаю.

– Кэйт? Это Аманда. Обнаружено тело Луизы Батлер.

– Где? – Кэйт тяжело вздохнула.

– В старом карьере. Но это не телефонный разговор. Вы не проедете мимо этого места – там полно полицейских машин. Так что до скорого!

Кэйт бросила трубку и выскочила из постели. Пока она стояла под душем, из головы вылетели все мысли, не связанные с расследованием. Она забыла о Патрике, Лиззи, Дэне и думала только о Луизе Батлер. Кэйт быстро собралась и, когда стала спускаться с лестницы, увидела внизу мать с чашкой кофе и зажженной сигаретой.

– Кэйти, пять минут ничего не решают. Что там стряслось?

Кэйт с благодарностью глотнула кофе, сделала глубокую затяжку, закашлялась и снова отпила кофе.

– Нашли тело Луизы Батлер.

– Помоги Господь этой бедной малышке! И ты должна этим заниматься?

– Да, как обычно!

Кэйт выпила кофе, отдала чашку матери и стала надевать куртку. От зажатой в зубах сигареты поднимался кольцами дым, заставляя Кэйт щуриться. Поцеловав на прощание мать, она пошла к выходу.

– Скажи Лиззи, что я вечером к ней заеду, ладно? Постараюсь вырваться днем, но не уверена, что сумею.

– Хорошо, дорогая. Не беспокойся. И будь осторожна в пути.

Кэйт еще раз чмокнула мать и выскочила из дому.

Она сразу подняла воротник и застегнула доверху куртку – утро было холодным.

Кэйт ехала и молила Бога: ну пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы нашлась хоть какая-нибудь улика! Не так уж много она просила у Всевышнего!

На место Кэйт приехала раньше Кэйтлина и направила машину вниз, по усыпанной камнями дорожке, которая вела к убитой. Ох, лучше бы ей остаться в постели и никогда не видеть этого кошмара.

Когда с тела сняли брезент, Кэйт едва не вырвало.

Сержант Спенсер во все глаза смотрел на нее, наблюдая за ее реакцией.

– Здесь был преступник! – воскликнула Кэйт. – Это он выкопал жертву.

Брови Спенсера презрительно поползли вверх.

– Вы говорите, мэм, это сделал преступник? – В голосе его зазвучала ирония. – А я думаю, какое-нибудь животное!

– Это лишь первое впечатление. А вы посмотрите, как аккуратно вокруг тела разровнена почва, как уложены волосы у убитой. Нет, негодяй явно побывал здесь. Зачем-то ему понадобилось вырыть труп из земли! Прикройте ее, Спенсер! А где патологоанатом?

– Вон там, мэм, в фургоне.

Кэйт пошла к фургону и взобралась на заднее сиденье.

– Что скажете? – спросила она у патологоанатома. – Как вам моя версия?

– Вы совершенно правы, Кэйт. Тело вырыли совсем недавно. Взгляните на эти ссадины… Они совсем свежие! Держу пари, что удары по лицу были нанесены уже после того, как наступила смерть.

Кэйт замерла.

– Вы хотите сказать, что он откопал ее и снова избил?

– Похоже на то. Какой-то чокнутый! Да, вам не позавидуешь. А вот и Кэйтлин! Как всегда по утрам, вид у него неважный, он явно не в форме, чего не скажешь о вас.

Кэйтлин, скользя, спускался по каменистому склону.

– Вот еще что, Кэйти: девушку раздели догола не раньше, чем накануне вечером. Одежду на своих жертвах этот тип обычно не трогает, только нижнее белье разрезает. На сей раз никакой сексуальной активности с его стороны не было, но позволю себе сделать предположение, что он зачем-то раздвигал ягодицы своей жертвы, причем самым варварским образом. Но коже остались следы. Необходимо провести первичные медицинские тесты, а пока это все, что я могу сказать. Постараюсь побыстрее подготовить отчет. Признаться, Кэйт, уж лучше заниматься давно издохшим фазаном, чем мертвой девицей. По крайней мере вони меньше. Несколько дней теперь я буду ощущать во рту привкус формальдегида!

Кэйт взглянула на патологоанатома, но ничего не сказала, только кивнула ему, вылезла из машины и пошла к Кэйтлину. И это говорит специалист: «вони меньше от издохшего фазана», когда речь идет о пятнадцатилетней девчонке! Нет, она никогда не позволит себе таких бестактных заявлений!

– А, Кэйти, привет, дорогая! – гулко прозвучал в холодном воздухе голос Кэйтлина, у которого было характерное ирландское произношение. – Этот трахнутый выкопал ее, чертов ублюдок!

Смятение в его голосе несколько утешило Кэйт. Раз уж Кэйтлин, этот матерый полицейский волк, тоже потрясен, значит, не все потеряно!

– Ну что ж, сэр, убийца, можно сказать, избавил нас от работы, разве не так? – послышался вдруг гнусавый голос Спенсера. И все – Кэйт, Кэйтлин, полицейские – удивленно уставились на него.

– Само собой, сынок, он просто молодец! – отозвался Кэйтлин полным сарказма голосом. – Посрамил всех извращенцев, которые и не закапывают, и не откапывают своих жертв. На этом деле можно нажить целое состояние, и расследования никакого не нужно! Болван ты трахнутый!.. Вали отсюда, пока я самого тебя не закопал собственными руками!

Кэйт кивнула Спенсеру, и тот, пристыженный, поплелся к полицейскому фургону. Кэйт стало его жаль. Ведь он хотел сказать, что тело по крайней мере обнаружили, не важно, кто его отрыл, пусть даже медведь гризли. Какое это несчастье для мистера и миссис Батлер!

– Патологоанатом считает, что преступник был здесь прошлой ночью. Он не может точно сказать, имел ли место сексуальный контакт, но утверждает, что ссадины на лице появились совсем недавно.

– Возможно, он тут занимался онанизмом, глядя на убитую, – но в этом случае не должно было остаться никаких следов.

– Вряд ли. Взгляните, как он уложил ей волосы, как расчистил грязь вокруг тела. По-моему, он что-то искал. Ведь нам уже известно, что он маньяк с большими отклонениями от нормы в сексуальном плане.

Кэйт опустилась на корточки рядом с телом, с трудом сдерживая приступы тошноты из-за резкого трупного запаха.

– Допустим, он пришел сюда искать что-то, что могло послужить уликой, и – нашел или не нашел – стал вторично избивать убитую. Какая-то логика здесь просматривается. Пусть логика извращенца!

– Ну, Кэйти, ты голова! – заявил Кэйтлин. – Скорее всего, это так. Но тип этот в конечном счете дал маху… Ему удалось меня завести! Он слишком далеко зашел! Когда мы его возьмем – а мы обязательно его возьмем, – я сам выбью из него его тухлые мозги! – И Кэйтлин повернулся к полицейским. – Эй вы, – заорал он, – где ваши чертовы работнички? Пусть прикроют девчонку и завяжут тело в мешок!

Кэйт встала. В сером свете занимающегося утра Кэйтлин выглядел ужасно. Его осунувшиеся щеки с седой щетиной за ночь еще больше обвисли. Несмотря на недостатки – а их у него был миллион, – Кэйт испытывала к нему нежность.

– Поедемте в участок, пусть судебные крючки тут заканчивают свое дело. – Она мягко взяла его за руку и увлекла за собой. – Надо сполоснуть кишки чашечкой кофе!

О завтраке после всего не могло быть и речи. Оба это хорошо понимали.

Рональд Батлер в сопровождении Кэйт вошел в морг больницы Грэнтли. Помощник заведующего откинул с тела убитой простыню, и Рональд Батлер увидел то, что осталось от дочери. Кэйт отвернулась, но краешком глаза заметила, что рука несчастного отца потянулась ко рту.

– Это ваша дочь, сэр? – тихо спросила Кэйт. Необходимо было произвести формальное опознание.

Батлер кивнул и вдруг стал оседать на пол. Помощник заведующего быстро прикрыл тело Луизы и вместе с Кэйт кинулся к Батлеру. Тот схватился за грудь, и, когда рухнул на пол, Кэйт закричала:

– Вызывайте «скорую помощь»! И поскорее, черт побери, у него сердечный приступ!

Помощник убежал, а Кэйт принялась хлопотать возле Рональда Батлера: ослабила галстук, расстегнула рубашку.

Лицо у Рональда Батлера стало серым, и на нем выступили капельки пота. Губы посинели. Кэйт опустилась на колени и приложила руку к шейной артерии. Пульс едва прощупывался. Тогда Кэйт поднялась и стала делать массаж грудной клетки, нажимая обеими руками чуть левее того места, где прослушивалось сердце.

Господи Боже мой, хоть бы они скорее приехали!

Всевышний, видимо, услышал мольбу Кэйт, потому что в следующий момент завыла сирена и в морг въехала «скорая».

Кэйт продолжала массировать Батлеру сердце, пока ее не сменили врачи, и была вознаграждена, когда дыхание у больного стало ровнее. Наконец его положили на каталку, чтобы увезти в отделение сердечно-сосудистых заболеваний, и тут он схватил Кэйт за руку:

– Вы ведь сообщите обо всем жене?.. Пожалуйста, постарайтесь ее не очень волновать…

– Не беспокойтесь, – ответила Кэйт, почувствовав, как защемило сердце, но это была не физическая боль, а жгучая ненависть, мучившая ее весь день.

– Вся наша жизнь была в Луизе, понимаете? Мы не теряли надежды… верили, что она вернется домой! Вы понимаете, да? – Он крепко зажмурился, стараясь удержать хлынувшие слезы. – Мы думали, она жива!

Кэйт приняла горе этого совершенно чужого ей человека как свое собственное! Сумка, которую она швырнула на пол, когда бросилась на помощь Батлеру, так и валялась, и сейчас, едва отъехала каталка, Кэйт подняла ее. После этого она вернулась к телу Луизы и откинула с ее лица покрывало.

Ей было всего пятнадцать! Ее обожали в семье! И вся жизнь у нее была впереди! А что теперь? Кровавое месиво!

Судорожно сглотнув, Кэйт вышла из морга. Она решила присутствовать при вскрытии и отправилась прямо в анатомичку, где ей пришлось немного подождать.

Трагедия Рональда Батлера помогла осознать всю бесплодность их расследования. Луиза Батлер, Мэнди Келли, Джералдин О’Лири изнасилованы и убиты. И все это за каких-то семь недель!

Их долг – обезвредить преступника, прежде чем он совершит еще одно злодеяние. А у них ни одной улики! Ниточки, за которые они пытались ухватиться, завели в тупик. Версии одна за другой лопались, как мыльные пузыри. Преступник либо необычайно хитер, либо ему просто везет, либо и то, и другое.

Началось вскрытие. Кэйт выдали белую маску, и она вполне оценила ее, когда патологоанатом сделал разрез грудины к пупку: без маски можно было бы просто задохнуться, такой пошел запах.

Из-под полуопущенных век Кэйт наблюдала за этой страшной процедурой. И вновь ощутила жгучую боль в груди, на сей раз невыносимую.

Каким же надо быть подонком, чтобы изнасиловать, убить, закопать в землю юную девушку, потом вернуться на место преступления и, выкопав тело, снова измываться над ним!

Они должны взять этого негодяя!

Взять во что бы то ни стало!

Глава 17

Кэйт предстояло сообщить родственникам погибших, что они могут забрать тела для захоронения, и сама мысль об этом ее угнетала.

Кэйт остановила машину поодаль от дома семьи О’Лири и несколько минут смотрела на окна с белоснежными занавесками: то ли сам Мик О’Лири содержал все в полном порядке, то ли кто-то ему помогал. Возможно, мать Джералдин, умная, приятная женщина. Кэйт как-то виделась с ней. С тяжелым вздохом Кэйт вылезла наконец из машины, заперла ее, медленно подошла к дверям и позвонила.

Ей открыла Кэтлин Петерсон, мать Джералдин, с Софи на руках, самой младшей внучкой. Покойная Джералдин была очень похожа на мать: такие же длинные каштановые волосы и миндалевидные, как у лани, глаза.

– Не знаю, помните ли вы меня? – улыбнулась Кэйт. – Я – инспектор полиции Барроуз…

– О, милости просим, дорогая, милости просим!

Кэйт вошла в крохотную прихожую.

– Проходите, проходите!

Кэйт последовала за женщиной по коридору в гостиную. На ковре валялись игрушки, был включен телевизор. В кресле у камина сидел Мик О’Лири. Вид его поразил Кэйт: ссутулившийся, будто старик, заросший щетиной, в мятой одежде.

Кэтлин Петерсон перехватила взгляд Кэйт и, пожав плечами, сделала ей знак пройти с ней на кухню.

Там она спустила с рук малышку Софи и тихонько прикрыла за собой дверь.

– Присаживайтесь. Кофе хотите? Может быть, чаю?

– Спасибо, чашечка кофе не помешала бы, только без сахара, пожалуйста.

Пока Кэтлин наливала и ставила чайник, Кэйт наблюдала за Софи. Та стояла на полу и, не двигаясь с места, следила глазами за бабушкой. Кэйт улыбнулась девочке, но та лишь мельком глянула на нее и снова сосредоточила все внимание на бабушке.

Поставив перед Кэйт чашку с кофе, Кэтлин села напротив и, к великому удовольствию малышки, усадила ее к себе на колени. Девочка устроилась поудобнее и затихла, прижавшись к бабушке и засунув в рот большой палец. Кэтлин убрала волосы со лба внучки и взглянула на Кэйт.

– Младшенькая так тоскует по матери! Впрочем, остальные тоже.

Кэйт не нашлась, что ответить.

– Вы уже напали на след преступника?

Кэйт покачала головой:

– Нет. Я приехала сказать, что можно захоронить тело Джералдин.

Женщина глотнула кофе и дрожащими пальцами поставила чашку на блюдечко.

– Слава Богу! Я думаю, если мы… в общем, если мы похороним ее… нам станет немного легче. Одна мысль о том, что она…

– Я понимаю. Поверьте, я все понимаю! Пожалуйста, не терзайте себя!

– Как ни странно, – доверительно продолжила Кэтлин, – я думала, с нашей семьей никогда ничего не случится дурного, и как-то свыклась с этой мыслью. Слушаю в теленовостях про всяких убийц, насильников… слушаю и думаю: «Какой ужас!» – а потом иду готовить обед или играть в бинго, [25]25
  Бинго – игра типа лото.


[Закрыть]и, понимаете, все ужасы улетучиваются. Понимаете, да? Просто удивительно, до чего бываем мы безразличны к чужому горю. Попереживаем немного, и все. А коснись что-нибудь нас… Я так сейчас мучаюсь, что и не передать. Все кажется, будто дочь моя здесь, со мной рядом.

Кэйт слушала не перебивая. Старой женщине просто необходимо было излить душу, а все это время у них, видимо, никто не бывал – то ли из суеверного страха, чтобы не навлечь на себя беду, то ли не желая напоминать лишний раз о несчастье.

– На днях я поехала за покупками и встретила одноклассницу Джералдин с двумя сыновьями. Такие славные малыши! Пока мы болтали, я вдруг подумала: «Ну почему это не случилось с тобой? Почему с моей Джералдин?» И тут же ужаснулась этой мысли. Как можно такое желать кому бы то ни было? Посмотрите на Мика! На одних транквилизаторах держится. А я другим такое желаю! Грех-то какой! И все-таки я втайне продолжаю думать о том, как было бы хорошо, случись это не с ней, моей девочкой, а с кем-то другим! Старшие дети хоть отвлекаются в школе, но тоже грустят. А эта кроха целыми днями со мной. И все спрашивает, когда придет мама. Вот похороним ее, и тогда, может быть, станет легче, после того как попрощаемся с ней.

Кэйт кивнула, говорить она не могла, в горле стоял комок. Она быстро допила кофе, пытаясь справиться с волнением.

– Позвоните в похоронное бюро, попросите забрать останки Джералдин.

– Останки, – печально улыбнулась Кэтлин. – Джерри ушла навсегда, дорогая. Остались только воспоминания. Воспоминания и дети. Я так мечтала о внуках! Говорят, быть бабушкой – очень удобно. Захочешь – возьмешь себе внука, захочешь – отдашь. Так обычно все шутят. Теперь вот не отдашь, просто некому. А я к этому не готова. Считают, что Господь посылает нам испытания. Хотите еще кофе?

– Нет, спасибо. Мне пора.

– Ну хоть кого-нибудь вы подозреваете? Моя Джерри – первая жертва. Есть вторая и третья. Но, говорят, преступник на этом не остановится. Как вы думаете, удастся его поймать?

– Я уверена в этом, – произнесла Кэйт таким тоном, что у Кэтлин не осталось больше сомнений.

Софи соскользнула с бабушкиных колен, пошла было к двери, но тут же обмочила коврик, продолжая держать большой палец во рту.

– Как нехорошо, Софи. – Кэтлин с укоризной посмотрела на внучку. – Ты же все понимаешь. – Она перевела взгляд на Кэйт. – Софи только днем так безобразничает, а ночью постель сухая. Пойдите-ка сюда, мэм, снимем штанишки и носки! Они совсем мокрые. А еще раз так сделаешь, до самого вечера останешься в мокром, посмотрим, как это тебе понравится!

Кэтлин занялась ребенком, и Кэйт поднялась.

– Мне и вправду пора, миссис Петерсон. Надеюсь, как-то все образуется.

– Я тоже на это надеюсь, дорогая. Очень надеюсь!

– Не провожайте меня, я за собой сама закрою. До свидания!

– До свидания, спасибо, что заехали! У меня словно камень с души свалился.

Проходя через гостиную, Кэйт увидела, что Мик О’Лири сидит в прежней позе, уставившись на экран. Кэйт он вообще не заметил.

Настроение у Кэйт, и без того скверное, окончательно испортилось.

Массажные салоны Патрика Келли были разбросаны по всему Лондону и ближайшим пригородам, и он отправился в один из них – в Сохо, якобы проверить бухгалтерские книги. Но на самом деле просто показаться там. В такого рода бизнесе необходимо самому все держать под контролем, иначе с девицами не справишься, обведут вокруг пальца!

Приехав в салон, Патрик сразу прошел в служебку, приспособленную под офис, сел перед раскрытыми бухгалтерскими книгами и погрузился в мысли о дочери.

Из раздумья его вывел стук в дверь. Патрик вздрогнул от неожиданности и в следующий момент увидел на пороге высокую худощавую женщину.

– Ну как, Пэт? Все суда готовы к выходу в море и в Бристоле их ждут, да?

Келли кивнул. Джульет Кингсли работала у него уже много лет и, как и все «старшие девушки» – так называли женщин, управляющих салонами, – была старым, испытанным другом.

– Если не возражаешь, я, Пэт, хочу попросить тебя об одном одолжении. – Она села напротив Патрика и, перегнувшись через стол, взяла сигарету из его пачки.

– Ну что там у тебя, Джу? Неприятности?

– В каком-то смысле – да. Но заведение тут ни при чем. Помнишь моего младшего сына Оуэна?

Патрик задумался на секунду и вспомнил высокого, приятной наружности подростка, блондина, имевшего сходство с матерью.

– Да, помню, что-нибудь с ним случилось?

Патрик заметил, как нервно провела Джульет рукой по своим коротким светлым волосам.

– Ты ведь знаешь Джимми Макдугалла, сутенера?

Патрик сразу помрачнел.

– Так вот, он увел куда-то моего парня, и тот словно в воду канул. А я места себе не нахожу. Ведь мальчишке всего двенадцать! Только выглядит старше. Говорят, этот Макдугалл поимел его. Я, разумеется, не святая, но детей вырастила хороших, все прилично устроены. Дочь работает секретаршей, старший сын учится в университете, и Оуэн в школе на хорошем счету. Мне перевалило за сорок, когда он у меня появился, мой последний «сюрприз», как я его про себя называю. Я ни есть, ни спать не могу, того и гляди, чокнусь. И во что только он впутался…

Джульет никогда не была красавицей, но сейчас выглядела просто ужасно. Это не ускользнуло от Патрика. В свое время Джульет преуспела в своем бизнесе. Купила в рассрочку дом и уже успела полностью за него выплатить. Мужу не мешала прожигать жизнь, пока он не отдал концы от белой горячки. Патрику Джульет была симпатична, и он относился к ней с уважением.

– Прошу тебя, поговори с Макдугаллом, вступись за меня. Я понимаю, это нахальство обращаться к тебе с такой просьбой.

Но Патрик даже был рад. Наконец-то он сможет дать выход распиравшей его ярости. Макдугалл просто мешок дерьма! Эти «голубые» живут на заработки мальчишек! Пусть бы трахали друг друга, а то ведь портят детей, не важно – мальчишек или девчонок. Настоящие ублюдки! Келли кипел от гнева. На детях, что и говорить, можно заработать целое состояние. Особенно на малолетних. Но у Келли ничего, кроме отвращения, это не вызывало.

– Ладно, Джу, не волнуйся: не позже чем через сутки Оуэн будет дома. Ну а теперь налей-ка себе чего-нибудь покрепче, да и мне принеси за компанию.

Лицо у Джульет просветлело.

– Спасибо, Пэт! Ты не представляешь себе, как я страдаю!

– К сожалению, Джульет, представляю!

– Ой, конечно же! Прости меня, Пэт! Я совсем голову потеряла…

– Ладно-ладно, подруга, предоставь это мне. А давно он исчез?

– Почти две недели. В школу я сообщила, что он заболел, подхватил простуду. Ничего больше в голову не пришло.

– А как он познакомился с Макдугаллом?

– С год назад его школьный товарищ пошел по плохой дорожке, короче, стал извращенцем. Его мать водила дружков, с одним этот бедолага не поладил. И сбежал. А тут как-то позвонил Оуэну и сказал, что живет теперь припеваючи. Ну, Оуэн и отправился с ним повидаться. С тех пор от него ни слуху ни духу.

– Ладно, не беспокойся. Если только он у Макдугалла, я вытащу его оттуда и верну домой.

Как только Джульет пошла за выпивкой, Патрик снял трубку и набрал нужный номер. Он проучит этого Макдугалла! Подонок надолго запомнит!

Тони Джоунс болтал с Эммануэлем, когда в секс-лавку ворвались Патрик Келли и еще трое здоровенных амбалов.

– Как ты, Джонси? В порядке? – В голосе Келли звучали враждебные нотки, и Тони сразу их уловил.

– Приветствую вас, мистер Келли! Чем могу служить?

– Мне надо найти Джимми Макдугалла. И побыстрее. Прямо сейчас!

Тони Джоунс уставился на свои башмаки: не тот человек Джимми Макдугалл, чтобы его подставлять. Но и с Патриком Келли лучше не связываться! Наконец он решил, что Патрик опаснее, и набросился на Эммануэля:

– Ты что здесь торчишь, дубина, чего таращишься, а?! Ну-ка, ступай в служебку, приведи в порядок видеоленты или еще чем-нибудь займись! И смотри, не распускай свой длинный язык. Ты ничего не видел и ничего не слышал! Усек?

Эммануэлю не нужно было повторять дважды, и он пулей выскочил из лавки.

– Какой у нас нынче день? Вторник?.. Значит, Макдугалл дома – это возле вокзала Кингз-Кросс, сейчас напишу вам адрес.

Подойдя к прилавку, Джоунс нацарапал на клочке бумаги несколько слов и протянул Келли. Тот пробежал глазами написанное.

– Послушай, Джонси! Когда-то я к тебе хорошо относился, но сейчас ты внушаешь мне отвращение! Одно дело приторговывать всем этим дерьмом, другое – самому этим заниматься… – Келли передернул плечами, швырнул в Тони скомканным клочком бумаги, плюнул в сердцах и вышел вместе со своими амбалами.

Джоунс вздохнул с облегчением. Подумал было предупредить Макдугалла по телефону, но, поразмыслив, отказался от этой идеи. Пусть Патрик собьет с Макдугалла немного спеси, тем более что это ему ничего не стоит.

Оуэн сидел на диване и смотрел видеофильм. Ему все надоело: и его новая жизнь, и видик, и спиртное, даже сигареты! Да еще этот Джимми! Сперва прикинулся другом, а потом такое стал с ним проделывать, что Оуэн прямо-таки заболел. И теперь Оуэну отсюда не выбраться, как из тюрьмы!

Накануне вечером его повели к вокзалу Кингз-Кросс, и, пока его школьный приятель Джозеф вел переговоры с какими-то мужиками, Джимми крепко держал Оуэна за руку. За всю свою жизнь Оуэн ни разу не испытывал такого страха. Джозеф, дурачась, предлагал клиенту «цыпленка», то есть подростка. Мальчики, которым не было и десяти, назывались «весенними цыплятами» и стоили огромных денег.

Джимми сперва немного смущал довольно высокий рост Оуэна, но, стоило клиенту провести рукой по его лицу с нежной, шелковистой кожей, как сомнения исчезали. К счастью, Оуэн чувствовал недомогание, и Джимми задал ему трепку за плохое поведение. По крайней мере, это было лучше, чем идти куда-то с незнакомым мужиком. Конечно, все тело ныло от побоев, под глазом красовался синяк, но на какое-то время его оставили в покое. Довольно скоро Оуэн понял, зачем его сюда привели.

На экране появился во всей своей красе Сильвестр Сталлоне, с непосредственностью ребенка Оуэн упивался фильмом «Первая кровь». Сталлоне – его любимый актер. Видеофильмы, которые любил Джимми, Оуэну не нравились. В некоторых из них снимались и Джозеф, и сам Джимми, и другие ребята, зачастую совсем малолетки, вроде того мальчугана, которого Джимми держал взаперти у себя в спальне. Бедняга не переставал плакать, и приходилось включать телевизор на полную громкость, чтобы заглушить его вопли. Часто бывало, что Джимми приводил какого-нибудь мужчину прямо в свою спальню, и уж тогда несчастный малыш вопил целыми днями. Оуэн всего раз, и то мельком, видел его: полукровка с огромными карими глазами. Его снимали почти во всех видеофильмах, особенно нравившихся Джимми. Джозеф рассказывал, что во время съемок Джимми поил их виски, давал таблетки, и они смеялись и веселились. Но Оуэну было не до смеха. Ему до смерти хотелось домой, к маме. Он собирался провести здесь дня два, не больше, а уже прошло две недели. И Оуэна терзал страх. Его тошнило от пиццы и цыпленка, зажаренного по-кентуккийски. И вообще от всего. Особенно от Джозефа и Джимми!