Текст книги "Леди-киллер"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Глава 20

Старший констебль Фредерик Флауэрс сидел у себя в кабинете, просматривая последнюю информацию по делу «Потрошителя из Грэнтли». Ничего хорошего: начало февраля, а убийца все еще на свободе. К любому убийству у средств массовой информации повышенный интерес, но к убийству на почве секса особенно. Всякого рода газетенки пытаются извлечь для себя из этого максимальную выгоду. Он установил определители номеров на своих телефонах и, как мог, ограждал себя от репортеров таких газет, как «Сан» или «Стар», которые только и ждут, чтобы на чем-нибудь подловить полицию! Размышляя об этом, Флауэрс откинулся в кресле.

За двадцать два года службы он пережил множество перемен как в самой полиции, так и в отношении общества к ней. Было же время, когда полицейских уважали, любили, боялись – да-да, боялись! А теперь что? За руку схватить нельзя. Даже подозреваемого. Непременно сыщется его дружок, член парламента, и начнет вопить про грубость в полиции! И еще про нераскрываемость преступлений! Не успели труп обнаружить, а им уже через сутки преступника подавай!

Флауэрс нахмурился: не найдут они маньяка, всякие там «кровоточащие сердца Иисуса» и им подобные достанут-таки Флауэрса. А найдут – на него навалятся психологи, активисты «общественного служения», всевозможные «чайники» из бывших государственных мужей, которые, выйдя со скандалом в отставку, стали вдруг необычайно либеральными, и примутся доказывать, что убийцу, поскольку он невменяем, нельзя привлекать к уголовной ответственности. В итоге этого сукина сына поместят в психбольницу в Броудмуре и создадут ему такие шикарные условия, о которых он и мечтать не мог на воле. Такое уже было. И не раз. Флауэрс видел это собственными глазами! Но в настоящее время и пресса, и общественность жаждут крови убийцы, а не полиции! Так что надо воспользоваться моментом и поскорее изловить Потрошителя.

И Флауэрс скрепя сердце вновь погрузился в отчеты. По средам он обычно играл в гольф, но сегодня об этом и мечтать нечего! Не хватало еще, чтобы его сфотографировали прямо на поле, а фотографию поместили в газетах! Тогда его просто сожрут и не поперхнутся. Телефонный звонок заставил погруженного в размышления Флауэрса подскочить в кресле. Это была секретарша.

– Ну что там еще?! – рявкнул Флауэрс, нажав кнопку приемного устройства.

Сидевшая в проходной за пультом Джанет закатила глаза: ну и манеры у этого Флауэрса! Отвратительный тип!

– К вам пришли, сэр. Мистер Келли и мистер Гэбни. Проводить их наверх?

У Фредерика Флауэрса от волнения пересохло в горле, и он ощутил приступ дурноты. А что, если их увидят вдвоем и быстренько сообразят что к чему?!

Но тут рассудок взял верх над эмрциями, и Флауэрс вспомнил, что Келли никогда не был ни под судом, ни под следствием. Что же такого особенного в том, что он зашел к Флауэрсу? И все же внутренний голос говорил ему, что лучше не встречаться с Келли в участке. В обществе им так или иначе приходилось сталкиваться: полицейские и представители теневого мира просто вынуждены встречаться друг с другом – так уж заведено. Оба – Патрик и Фредерик – были масонами. Оба поддерживали контакты с местными парламентариями. Но принимать его здесь, в кабинете, на глазах у всего персонала… Ведь он может назвать его «Фредди»!

– Ну что, сэр, проводить к вам господ Келли и Гэбни?

– Ах да, Джанет! Пожалуйста, проводите!

Увы. Причины отказать Келли в приеме у него просто не было!

Флауэрс достал из ящика стола успокоительные таблетки «Сэттлерс», кинул в рот две горошинки и принялся громко хрустеть ими.

Неужели нельзя было встретиться в клубе, как это они делали прежде? Что такое стряслось? Зачем ему понадобилось идти прямо в участок?

Постепенно Флауэрс немного успокоился, но стоило Джанет оставить их и закрыть за собой Дверь, как лицо его приняло мрачное выражение.

– Ты что, с ума сошел? Зачем сюда приходить? Ведь у каждого участка теперь пикеты! Неужели нельзя встретиться в клубе?

Келли спокойно смотрел на стоявшего перед ним высокого седоватого мужчину. Они с Флауэрсом были почти ровесниками, но выглядел Флауэрс старше – сказались пережитые им перипетии. Он носил особый пояс, чтобы скрыть брюшко, красил волосы. Келли он был крайне несимпатичен, этот недалекий, ничтожный тип.

– Тебе что, моча в голову ударила? – ледяным тоном произнес Келли.

Флауэрс нервно заморгал, но Келли, сверля его взглядом, ткнул в него указательным пальцем и, наслаждаясь появившимся на лице полицейского выражением страха, продолжал:

– Может, ты забыл, Фредди? – Голос Келли был полон презрения. – Так напоминаю тебе – совсем недавно убили мою дочь. Насколько мне известно, у тебя должна быть информация. Ведь я не раз говорил тебе об этом, при самых разных обстоятельствах. – Полные сарказма слова попали в цель.

Патрик сел, сел и Уилли. Флауэрс вернулся на свое место за столом. С него, конечно, сбили спесь, это ясно, но в то же время он испытал облегчение: визит Келли, если даже о нем пронюхает пресса, может показаться вполне естественным и уместным, поскольку дочь Келли – одна из жертв преступника.

– Весьма сожалею, Патрик, но, слово чести, наш участок сегодня буквально в осаде!

– И еще ты пропустил партию в гольф, да? У меня прямо сердце разрывается, глядя на тебя!

Флауэрсу не очень-то пришелся по вкусу гвоздь, который Келли в него вколотил, утопив по самую шляпку, но он проглотил оскорбление. С Келли приходится считаться, слишком много он знает и о Флауэрсе, и о других. Так что нажить в его лице врага совсем нежелательно!

Вошла Джанет с кофе и кофейными чашками на подносе, поставила поднос на стол и, улыбнувшись Патрику, вышла из комнаты. Рука Флауэрса слегка дрожала, когда он принялся разливать кофе по чашкам. И все из-за этого Келли!

– Итак, чем я могу вам помочь?!

– Фредди, сынок, надеюсь, ты уже вырос из коротких штанишек? Я хочу кое-что тебе предложить!

Флауэрс окончательно растерялся: не хватало еще, чтобы Келли пришел сюда обсуждать с ним свой бизнес!

– Что же ты собираешься мне предложить?

– Речь пойдет об убийце: я, кажется, знаю, как поймать этого гада!

Флауэрс поставил на стол чашку с кофе.

– Тебе известно, кто он? – Флауэрс знал, что Патрик Келли уже назначил цену за голову Потрошителя. И не только Флауэрс.

Патрик не торопясь глотнул кофе.

– Нет, не известно. В противном случае, Фредди, он был бы уже мертв. Мертвее разделанной селедки! Кто он – я не знаю, но знаю, как его поймать. Тут мне и нужна твоя помощь.

– Что же я могу сделать? – удивился Флауэрс.

– Несколько лет назад в округе Лестер у всех мужчин, живших неподалеку от места убийства, взяли кровь на анализ, и это здорово сузило круг подозреваемых, облегчив задачу полиции.

Флауэрс протестующе поднял руку:

– Послушай, Патрик, ты не представляешь, во что это обойдется. А гарантии никакой. На нас сразу набросятся «защитники прав человека», не говоря уже об остальных «обществах», станут вопить, что эта затея с анализом крови – лишь предлог для манипулирования людьми, что все, у кого типичные ДНК, окажутся под ударом и на них будут валить вину за все преступления на сексуальной почве, и, наконец, что это покушение на гражданские права и свободы… Ох, ты даже половины последствий не можешь вообразить!

Патрик допил кофе, поставил чашку на стол и сказал:

– Вот что, Фредди, за весь этот треп я не дал бы и обезьяньих яиц! Надо сделать то, что я предлагаю. Расходы беру на себя! Так что заткнись, будь любезен, хоть на пять минут и выслушай меня! Ладно?

В глазах Келли появился металлический блеск, и Флауэрс кожей ощутил исходившую от этого человека силу.

Не торопясь, очень уверенно Патрик Келли принялся излагать свой план, и через пять минут нагнал на Флауэрса такого страху, что этот страх, казалось, можно было попробовать на вкус. И только через пятнадцать минут Флауэрс наконец стал понимать суть дела и несколько успокоился. А через два часа, перед самым уходом Патрика, они достигли вполне приемлемого для обоих соглашения.

– Ко мне тут вчера заходил некто, – Флауэрс сделал небольшую паузу, чтобы выделить имя, – некто Дэниел Барроуз. Жаловался, что ваша милость путается с его бывшей женой, просил в это дело вмешаться.

После такого заявления Флауэрс полностью расслабился: наконец-то он достал Патрика Келли!

Патрик ничего не сказал, только глаза его недобро сверкнули, и после нескольких секунд молчания, показавшихся Флауэрсу вечностью, он вышел из кабинета. А четверть часа спустя и сам Флауэрс покинул свое рабочее место.

Патрик Келли вернулся домой только во второй половине дня и сразу сел к телефону. К восьми вечера он уже успел переговорить с заместителем начальника управления полиции, с двумя ответственными членами кабинета министров и другими нужными людьми. В семь пятнадцать он позвонил Флауэрсу и рассказал о результатах переговоров.

На следующий день Кэйт и Кэйтлина вызвали к Рэтчету. К немалому удивлению Кэйт, там оказался и старший констебль.

– Как мне стало известно, – заговорил старший констебль, когда все сели, – вы считаете, что на данный момент единственная улика убийцы – его генетический код, и поэтому следует взять на анализ кровь всех без исключения мужчин, проживающих в этом районе в возрасте от четырнадцати до семидесяти лет. Именно это вы предлагаете, да?

Кэйт обвела взглядом сидевших перед нею мужчин.

– Я предлагаю именно это. Пусть даже мы выйдем на убийцу не сразу, зато выведем из-под подозрения многих людей.

– Но убийца не настолько глуп, чтобы дать свою кровь на анализ, а?

Кэйт пожала плечами:

– Возможно, вы правы, сэр. Но все равно, круг подозреваемых сузится, и с оставшимися можно будет работать на основе юридически подтвержденных доказательств об их непричастности к преступлениям, что позволит…

– Хорошо-хорошо, общая картина ясна, нетерпеливо остановил ее Флауэрс.

Наступило молчание. Кэйт заметила, как Рэтчет и Кэйтлин переглянулись. Что происходит? Кэйт была в недоумении.

Флауэрс вытащил из кармана носовой платок размером чуть ли не с полотенце и громко высморкался, устроив из этого настоящее действо. Тянет время, подумала Кэйт.

– Ну ладно, Рэтчет, введите всех в курс дела, а мне пора возвращаться. – С этими словами Флауэрс направился к двери. Кэйт проводила его изумленным взглядом.

– Что, черт побери, происходит?

Рэтчет улыбнулся:

– Ты добилась своего, Кэйт. Решено произвести анализы крови и слюны.

Кэйт, ошарашенная, откинулась в кресле.

– Бог ты мой!

Кэйтлин засмеялся:

– Все решено, Кэйти! Впервые после свадьбы собственной дочери вижу, чтобы какое-нибудь дело решалось с такой быстротой: в понедельник, двенадцатого февраля, уже начнут брать анализы!

Кэйт повернулась к Кэйтлину:

– А вам-то это откуда стало известно? И почему старший констебль в таком дурном расположении духа? Что все-таки происходит?

Ответил Рэтчет:

– Ничего особенного. Просто вашу идею, Кэйт, довели до сведения высоких чинов, и она им понравилась. Старший констебль – противник больших затрат, но убийцу нужно найти! Общественное мнение взбудоражено, требует от полиции действий, и правительство решило выделить соответствующие фонды. Постарайтесь наилучшим образом их использовать, и поскорее, а то, чего доброго, дадут делу задний ход!

– Но как получилось, что я ничего не знала об этом решении?

– Как получилось? Просто проблему сперва обсуждали на более высоком уровне. Вы удовлетворены?

Тон, которым произнес это Рэтчет, не очень-то порадовал Кэйт. Хорошо, конечно, что приступят к анализам, но кто все-таки это организовал? Рэтчет дал ей понять, что вопросов задавать не следует, и она перешла прямо к делу:

– Итак, сколько у нас передвижных лабораторий? Надо направить их во все крупные фирмы. Вряд ли кто-нибудь из сотрудников станет уклоняться от анализа, ставя себя тем самым в неловкое положение перед коллегами. Таким образом, шансы на поимку убийцы возрастают.

– Давайте по порядку. Передвижных лабораторий у нас всего восемь. И свои усилия мы первым делом сконцентрируем на крупных предприятиях и фирмах. Значит, завод Форда и фабрика электронного оборудования, производящая стартеры. Еще одну лабораторию поставим в центре города. Каждому мужчине из той или иной возрастной группы отправим по почте бланк удостоверения, где должно быть отмечено, что он сдал кровь на анализ. Учащиеся колледжей шестого года обучения сдадут анализы организованно, а пенсионеров и безработных пригласим в соответствующий день в одну из лабораторий. Подготовка идет полным ходом. По местному радио и телевидению обо всем этом будет объявлено сегодня же, чтобы ввести людей в курс дела. Ко всем фирмам мы обратимся с просьбой немедленно ставить нас в известность в случае, если кто-либо из сотрудников внезапно заболевает или же берет отпуск. Это поможет нам перекрыть любую лазейку. Непрошедший тестирования автоматически попадает под подозрение, и невиновность его должна быть доказана.

– Ладно, Кэйти, пошли, уже первый час. Выпивка и бутерброды за мной! – Кэйтлин поднялся и подмигнул Рэтчету.

Кэйт тоже поднялась и пристально посмотрела шефу в лицо.

– Благодарю вас, сэр!

Рэтчет улыбнулся:

– Ладно, Кэйт, ступайте на свой ленч! Вам предстоит здорово потрудиться! Каждый шаг теперь будете согласовывать с нами, весь ход расследования. Работа эта, должен вам сказать, долгая, тяжелая, нудная! Надеюсь, вы это понимаете?

– Понимаю.

Когда Кэйт и Кэйтлин ушли, Рэтчет снова опустился в свое кресло. Все ясно. Кэйт Барроуз даже не подозревает о том, какого могущественного союзника приобрела в лице Патрика.

Кэйт с жадностью принялась за сандвич с говядиной и ломтиком помидора, удивившись тому, как сильно проголодалась. Пока Кэйтлин, болтая с барменшей, заказывал выпивку, она не спеша, с аппетитом жевала. И все время ее не покидала мысль о том, что во всей этой истории есть что-то, чего она не знает. Вернулся Кэйтлин с бокалом виски и тоником для нее и большой кружкой пива «Гиннесс», смешанного с виски, для себя.

– Что же все-таки происходит, Кэнни? – Кэйт редко называла его по имени, по сейчас хотела придать своему вопросу особую доверительность.

Прежде чем ответить, Кэйтлин отпил из кружки немного пива.

– Вот что, Кэйти: может, ты и не понимаешь, но идею тестирования пробил у старшего констебля твой дружок. Кстати, весьма влиятельный.

Кэйт была ошарашена, даже перестала жевать и уставилась на Кэйтлина: значит, все уже знают! Знают о ней и Патрике Келли!

– Ладно, Кэйт, не расстраивайся! Полицейский участок – не весь белый свет, сама посуди! Стоит появиться в подразделении новому сотруднику, будь то мужчина или женщина, и уже на следующий день о них все известно: женатые они или холостые, замужние или разведенные. В общем, все абсолютно! Что же в таком случае говорить о твоем приятеле? Ведь он персона заметная и у всех на виду. Рядовым сотрудникам вряд ли что-нибудь Известно. А вот мы с Рэтчетом знали. Теперь и старший констебль знает. Полагаю, твой друг его вчера навестил. Но у Келли, уверен, есть друзья и поважнее. Потому, возможно, он так долго и держится на плаву!

Кэйт, смущенная, смотрела на свой бокал, не решаясь поднять глаза на Кэйтлина, и тому стало ее жаль:

– Позволь, Кэйт, сказать тебе кое-что. Убежден, что большинство наших сотрудников в свое время стояли перед выбором: либо стать преступником, разумеется, не извращенцем или каким-нибудь последним подонком, а, скажем, грабителем банков, либо поступить на службу в полицию. Ловить преступников может лишь потенциальный преступник с врожденной хитростью. Поэтому многие из наших и процветают! Я, к примеру, не раз накалывал мужиков, к которым испытывал уважение. Речь, конечно, идет не о ловкачах, накручивающих газовые счетчики, или шулерах. Нет, я имею в виду крутых мужиков, организаторов едва ли не самых крупных банковских ограблений в стране. Они, Кэйти, часто вызывали у меня восхищение своим недюжинным интеллектом, но я чего только не делал, чтобы найти их и засадить за решетку. Каждый мечтает выиграть в лотерею или еще как-нибудь разбогатеть. Так вот при одной только мысли о том, сколько денег берут эти мужики в один раз, голова кругом идет. Что же до Келли, то он не нарушает закона, разве что изредка чуть-чуть выходит за его рамки. И все-таки, как ни крути, он прежде всего бизнесмен. Не такой, скажем, как… Не знаю, кого и назвать, ну не такой, скажем, как Генри Форд или ему подобные, признанные законом. Просто он представитель новой породы бизнесменов и лично меня восхищает! Уж если Келли смог заставить такого болвана, как наш старший констебль, наложить со страху в штаны, значит, человек он незаурядный. Разве не так?

Кэйт слегка улыбнулась, хотя пришла в еще большее смятение.

Значит, Келли удалось убедить старшего констебля в необходимости тестирования, и тот поверил в смысл этой затеи. Они с Патриком уже говорили об этом, и сейчас Кэйт слышала то же самое от Кэйтлина, даже в тех же выражениях. За то недолгое время, что они были знакомы, Кэйт научилась понимать Патрика с полуслова. Он не делил мир на белое и черное, а собственное мнение ценил выше бриллиантов из королевской короны.

– Смотри на вещи просто, Кэйт. Келли добился того, чего ты не могла добиться. И я рад. Потому что это расследование – одно из самых трудных в моей жизни. Четыре кошмарных убийства – и никаких следов, ничего, за что можно было бы ухватиться, разве что цвет машины этого извращенца, но и его никто точно не знает. Так что не упускай, дорогая, представившейся возможности и постарайся извлечь из нее максимальную пользу. Считай, что это подарок Господа Бога!

Кэйт немного отпила из бокала и вновь принялась за сандвич. Кэйтлин говорил разумные вещи, и она готова с ним согласиться, но если ее связь всем известна, то…

– Могу я вас спросить, Кэнни?

Кэйтлин отпил из бокала своего «Гиннесса», обтер рот тыльной стороной ладони.

– Давай спрашивай!

– Я хотела бы знать, что говорят обо мне и Келли?

– Что Говорят? Ясное дело что: «Кэйт Барроуз путается с этим мафиози». – Увидев, как Кэйт побледнела, Кэйтлин готов был себе язык откусить. – Да нет, Кэйт, я пошутил! Шутка плохая, очень плохая! И все-таки шутка! А если серьезно, то вот что о вас говорят: «Знаешь, Кэйт Барроуз встречается с Пэтом Келли!» – говорит один. «О! – отвечает второй. – Уж не тот ли это Пэт Келли, который занимается перераспределением собственности?» – «Да-да, – говорит первый, – он самый». – «Что ж, старине Келли здорово повезло!» Таково, Кэйт, общее мнение! Черт побери, дорогуша, ведь ни для кого не секрет, что не один старший офицер пытался в свое время залезть тебе под юбку! Не секрет, что ты женщина достойная, всеми уважаемая и к тому же отличный работник. Работаешь не за страх, а за совесть. В общем, ничто тебе не грозит, пока Патрика Келли не обвинили в чем-то противозаконном. А его и не обвинят. Нет для этого оснований. Верно? Так почему бы тебе не расслабиться? Нельзя быть такой суровой к себе!

– Знаете, Кэнни, чтобы добиться того положения, которое я занимаю сейчас, мне приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть! Вы даже представить себе не можете, что я пережила!

– Нет, не могу. Но если вся эта история так тебя беспокоит, перестань с ним встречаться – только и всего! Впрочем, надо быть дурой, чтобы поступить подобным образом. Когда мы работали с тобой в Энфилде, тебя окрестили «энфилдской матерью Терезой». [26]26
  Мать Тереза – настоятельница монашеского миссионерского Ордена милосердия, лауреат Нобелевской премии мира 1972 г. «За работу, приносящую помощь страдающему человечеству».


[Закрыть]Ну что плохого в том, что ты делаешь, детка? Он хоть когда-нибудь тебя скомпрометировал?

– Нет.

– И о том, о чем не следует, спрашивал?

– Нет! Конечно же нет!

– Зачем тогда все эти трагедии и душевные муки?! Знаешь, просто все женщины обожают страдать и устраивают себе Голгофу. Лично мне Келли симпатичен. Надежный партнер, хороший друг, наверняка трахается будь здоров! Так что оставь все, как есть. На работе это не отражается. Так кому какое до тебя дело! Через неделю еще кому-нибудь станут перемывать косточки.

Кэйтлин прав: ведь она не делает ничего дурного! Только бы Флауэрс держал язык за зубами, и проблема сама собой отпадет!

Ей так хотелось в это верить. Это было просто необходимо!

– Да, вы правы: я нервничаю безо всякой причины!

Она залпом допила свое виски.

Кэйтлин рассмеялся и, прежде чем принести ей еще бокал, произнес:

– Вот так, дорогуша, и надо разделываться со всеми проблемами!

Кэйт зажгла сигарету, с жадностью затянулась. Будь сейчас Патрик рядом, все проблемы исчезли бы мигом. Проблемы и сомнения! И все-таки одна мысль ей не давала покоя: как удалось Келли, черт побери, заставить их принять ее идею? Вот чем было вызвано раздражение Флауэрса по отношению к ней. Кэйт стучала во все двери, пытаясь пробить свою идею, а Патрику это удалось без особого труда! И вдруг Кэйт ощутила глухую досаду, сама не зная, откуда та взялась.

После чая Илэйн и Джордж сидели в гостиной у телевизора и смотрели информационную программу «Новости с Темзы». С того самого вечера, когда Джордж объявил о предстоящем ему увольнении, супруги как бы заключили между собой перемирие. В Грэнтли только и было разговоров что об убийстве Леоноры Дэвидсон, и Илэйн не могла не думать о том, что произошло оно в ту самую ночь, когда Джордж отправился на прогулку. Она без конца твердила себе, что это всего лишь совпадение, что в ночи, когда происходили другие убийства, он находился дома, а в канун Нового года, когда она ушла на вечеринку, лежал больной в постели!

Услышав, что диктор упомянул о «Потрошителе из Грэнтли», Илэйн насторожила уши. На экране теперь был полицейский участок и на переднем плане – молодая женщина. Слушая ее, Илэйн следила за реакцией Джорджа.

«Сообщение о расследовании по делу „Потрошителя из Грэнтли“. Все мужчины, проживающие в Грэнтли, в возрасте от четырнадцати до семидесяти лет, обязаны сдать на анализ кровь и слюну. Таким образом, тестированию подлежат почти пять тысяч человек. Столь широкомасштабное тестирование проводилось лишь однажды – в 1983 гбду в Эндерби, округ Лестер, после двух изнасилований с убийствами. Тесты помогут максимально сократить список подозреваемых. На все фабрики, в школы, конторы и центры регистрации безработных направляются передвижные лаборатории, и уклоняющиеся от тестирования будут взяты под подозрение. Мы будем постоянно держать вас в курсе нашего расследования».

Илэйн опять поглядела на Джорджа:

– Хорошая идея. Правда, Джордж?

– Да, дорогая. Пожалуй, самая лучшая в сложившейся ситуации.

Он произнес это спокойным тоном и сам удивился, потому что от страха его прошиб холодный пот…

– Этот тип наверняка маньяк, настоящий псих, его надо скорее посадить за решетку. А потом не просто повесить, а сделать с ним то, что он сделал с этими несчастными женщинами!

Джордж рассеянно кивнул. Мысли работали с лихорадочной быстротой. Что делать? Как избежать этого анализа? Ведь они явятся прямо на службу!

– Джордж, налить тебе чаю? Себе я уже налила.

– Да, дорогая, спасибо!

Илэйн вышла на кухню. С Джорджем, кажется, все в порядке. А она вечно к нему цепляется. Но с этим уже ничего не поделаешь! Так он на нее действует!

Нет, ему ничто не грозит, продолжала размышлять Илэйн, иначе он не смог бы скрыть от нее свое беспокойство. Ведь Джордж для нее – раскрытая книга. Только она налила чай, как муж появился на кухне и взял свою чашку.

– Я, дорогая, пойду в сарай, хочу подготовить луковицы к весенней посадке. Скоро вернусь.

– Позвать тебя, когда начнутся «Обитатели Ист-Энда»?

– Не надо. А то не успею сделать.

Он вышел из кухни, а Илэйн, успокоенная, прошла в гостиную. Стал бы он заниматься луковицами, если бы что-нибудь было не так!

Джордж между тем, запершись в сарае, зажег свет, завесил окошко и включил «Кэйлор», небольшой газовый обогреватель. Скоро здесь стало тепло и уютно. Джордж расположился в своем старом кресле и, попивая чай, предался размышлениям: выхода из создавшегося положения он пока не видел. Посидев так какое-то время, Джордж поднялся, выдвинул ящик конторки и с благоговением извлек из-под книг по садоводству порножурналы. Допив чай, он поудобнее устроился в кресле и, разложив свои сокровища на коленях, принялся их неспешно листать. Но почему-то ничего не почувствовал, как это бывало с ним раньше, даже легкой эрекции. Он наскоро пролистал все журналы и остановился на самой любимой фотографии, стараясь прогнать посторонние мысли и будоража воображение. Прикрыв глаза, он представил себе, как впивается пальцами в горло девицы, Как засовывает ей в рот свой член, и рука потянулась к ширинке. Постепенно появилась эрекция, Джордж задышал тяжело и часто, все энергичнее массируя член.

Не было больше страха, исчезли сомнения, уступив место блаженству. Еще, еще. Движения рук все быстрее. Сейчас член войдет во влагалище. А груди, какие груди! Он их сжимает, тискает изо всех сил. Девица молит о пощаде. Боже, какое наслаждение! Но оргазм так и не наступил. В дверь неожиданно забарабанила Илэйн:

– Джордж… ты слышишь, Джордж? Тебя к телефону. Какой-то Тони Джоунс!

От ужаса Джорджа бросило в жар, Потом – в холод, он моментально выпустил член из рук и едва не упал в обморок.

– Ты меня слышишь, а, Джордж?!

– Да, дорогая, сейчас иду. Я, кажется, задремал в кресле, пока осматривал каталоги по садоводству.

Илэйн удивленно закатила глаза.

– Ну давай же, поторопись, человеку этот звонок обойдется в целое состояние.

Джордж сунул журналы в ящик и побежал к дому, на ходу застегивая ширинку и оправляя джемпер. Значит, Тони Джоунс. Какого дьявола ему нужно? Джордж прошел через кухню в прихожую и взял трубку:

– Слушаю.

– Джордж? Это я, Тони Джоунс.

– В чем дело? – мрачно спросил Джордж.

– Не волнуйтесь, я назвался вашим приятелем. У вас есть, надеюсь, приятели?

– Так в чем все-таки дело, Тони?

– У меня тут новые фильмики, Джорджи, думаю, вам придутся по вкусу!

– В данный момент у меня туговато с деньгами.

– Не важно, все равно загляните, поговорим, я могу уступить. Вы хороший клиент, и мне жаль вас терять. – Тон у Джоунса был самый что ни на есть дружеский.

– Хорошо, постараюсь заскочить к вам где-то к концу недели.

– Уверен, дружище, вам захочется посмотреть эти фильмы, они ведь «горяченькие»! Девочки там – пальчики оближешь. Одни сиськи чего стоят. Вы таких и не видели…

Тони знал, что у Джорджа уже разыгралось воображение. Он умел продавать свой товар!

– А одна пташка… там… настоящая амазонка, и знаешь, как трахается! Того и гляди, кончит, только вид делает, что сопротивляется.

Джорджа снова пот прошиб. На этот раз потому, что ему захотелось получить этот фильм прямо сейчас!

– Ладно, заскочу к вам завтра, после работы. Идет?

– Договорились!

Джордж положил трубку.

– Захвати там газету, Джордж! – Илэйн так завопила, что Джорджа всего передернуло. Он взял со столика рядом с телефоном газету и прошел в гостиную.

– Вот, возьми, дорогая.

– Кто же это тебе звонил?

– Один приятель с работы, насчет вечеринки по случаю моего увольнения.

– Вечеринки по случаю твоего увольнения? – с недоверием переспросила Илэйн.

– Ну да, Илэйн, моего увольнения!

Джордж не испытывал ничего, кроме раздражения: только колкостей Илэйн ему сейчас не хватало. Пусть знает, что и у него есть приятели! Может, заткнет тогда наконец свою пасть!

– Тебе, конечно, трудно поверить, но у меня есть друзья!

На этот раз Илэйн почувствовала себя уязвленной:

– Извини, Джордж, я об этом не знала. Ты никогда об этих своих «друзьях» не упоминал!

– Ты не хотела знать! Признайся, если у тебя хватит духу! Или я ошибаюсь? Говори же!

Он повернулся и с торжествующим видом пошел обратно в сарай, очень довольный тем, что удалось рассеять подозрения Илэйн. Она не ожидала, что у него есть друзья, и теперь ей будет о чем подумать. А то вообразила, что знает его как облупленного. Джордж запер дверь, включил обогреватель и уже через четверть часа погрузился в свой фантастический мир.

Сидя в офисе за столом, Джордж размышлял о том, что не надо бы ему сегодня приходить на службу. Здесь только и было разговоров что об анализах, объявленных полицией. Вдобавок черт принес этого Питера Реншо, хотя Джорджу сейчас больше всего хотелось, чтобы тот очутился где-нибудь в Йоркшире, а еще лучше – в Шотландии, в служебной командировке. Джорджа прямо-таки бесило, что Питер лезет к нему в друзья. Но кого же тогда он имел в виду в разговоре с Илэйн накануне вечером?

«А были у меня когда-нибудь друзья?» – впервые в жизни спросил себя Джордж. Когда он был ребенком, мать не разрешала водить в дом товарищей по играм. Откуда же было взяться друзьям? И сейчас их тоже нет, хотя Джорджу уже пятьдесят один. И ему стало жаль себя. Даже у Илэйн есть подруги. Здоровенные бабищи, толстозадые, вульгарные. Наряжаются как шлюхи и ошиваются по вечерам в залах для игры в бинго – настоящие бараньи отбивные, а выдают себя за нежнейшую ягнятину! Права была его мать, когда говорила, что он пожалеет, женившись на Илэйн. И он жалеет! Но ведь в те давние времени желанней ее никого не было. Она единственная проявила к нему хоть какой-то интерес, и уже за одно это он ей был благодарен. Он поморщился. Благодарен? Ей?!

Ведь теперь он может иметь любую женщину, какую Только пожелает! И уже имел. Ему вспомнилась Леонора Дэвидсон. Никаких угрызений совести он не испытывал. У нее не было ни мужа, ни детей, которых опечалила бы ее смерть. Просто симпатичная женщина. Право же, он даже оказал ей честь! Вот о Джералдин О’Лири ему вспоминать не хотелось. Он видел в местных газетах фотографии ее детей. Такие красивые, вылитая мать. Муж Джералдин попал в психушку: нервный срыв и депрессия. Лучше не думать об этом. Есть проблемы и поважнее!

– Вот я и говорю, Джордж, – донесся до него громкий голос Питера, ставшего центром внимания, и Джордж невольно повернулся к нему. – С твоей отвальной, старик, все решено: в следующую пятницу в «Ожившей лисице». Сразу после работы. У меня есть для тебя сюрприз! Че-ертовски большой сюрприз!

Джордж улыбнулся.

В комнату вошла Джозефин Денхэм с пачкой бумаг в руке. Выглядела она как всегда безупречно. Большие очки в дымчатой оправе придавали лицу интеллигентность и изысканность.

– Минуточку внимания, господа! Будьте так добры! – Все повернулись к ней. – Двадцать второго, в четверг, к нам пришлют передвижную лабораторию. Сначала кровь на анализ сдадут управленцы, а после них – рабочие фабрики и складов. Это даст нам возможность не прерывать работы. К четвергу все анкеты будут у нас, так мне сказали в полиции. Кто не выйдет в четверг на работу, должен представить объяснительную записку, а я, в свою очередь, передам сведения в полицию. Кто почему-либо не хочет проходить тестирование, пусть зайдет ко мне, поговорим. Впрочем, я не вижу причин для отказа!