Текст книги "Тайная история Марии Магдалины"

Автор книги: Маргарет Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

– Я перепугался. – Иоанн сокрушенно покрутил головой, – И даже втайне надеялся, что нам не позволят говорить.

– Я тоже боялась, – сказала Мария. – К тому же мне пришлось дважды выдержать испытание. Боюсь, знай я о таком заранее, у меня не хватило бы смелости пойти.

– Не понимаю, где ты набралась храбрости для таких речей.

– Я сама не понимаю, – созналась Мария – У меня было такое чувство, будто Иисус знает, что мы делаем, и побуждает нас продолжать. Но даже тогда… – Она вздохнула. – Выступать вот так перед людьми…

– Интересно, многие ли расслышали твои слова? Хотя, мне кажется, их интересовали не слова, а дела… Что происходит, когда мы прикасаемся к этим несчастным.

– Но им пришлось меня услышать, – заявила Мария.

– Выслушать – да. А услышали ли они, я не уверен.

Сусанна вскрикнула и зашевелилась, и они тут же оказались рядом с ней.

– Помогите, – пробормотала она. – Помогите, они здесь… – Она перевернулась на бок.

– Какое-то время она наверняка будет в таком состоянии, – вздохнула Мария. – Когда Иисус освободил меня, я сразу пришла в себя. Но я не так сильна, как он.

– Но у тебя есть сила. – Голос Иоанна был исполнен восхищения.

– Иисус желал этого.

По правде говоря, Мария пребывала в смущении и растерянности. Действительно, Иисус велел ей делать то, что она совершила сегодня… и вот, исцеление и чудо произошли. Но как? Почему? Она не находила объяснения.

Через какое-то время, показавшееся Марии очень долгим, дверь медленно отворилась, и на пороге появилась вдова. Она вошла в комнату, шаркая ногами, и уставилась на троих гостей.

– Вот, значит, зачем вы здесь, – сказала она. – Чтобы причинять нам беспокойство и неприятности. Я должна попросить вас покинуть мой дом! – Взглянув на беспокойно ворочающуюся Сусанну, вдова добавила: – До завтра еще достаточно времени. Утром вам придется уйти.

– Но почему? – спросил Иоанн.

Мария кинула на него предостерегающий взгляд. Возражать не имело смысла. Вдова вовсе не обязана держать их в своем доме, и она единственная в этом городе, кто вообще оказал им гостеприимство. Если теперь она прогоняет их, то имеет на это полное право.

– Шаббат, – пояснила пожилая женщина. – Вы исцелили ее в Шаббат.

Итак, для нее самое важное – в какой день это произошло, а не то, что именно случилось. Согбенная старуха распрямилась, из одержимой женщины изгнали демонов, но для этого, оказывается, был выбран неправильный день! Мария очень огорчилась, но постаралась не показать этого.

Однако Иоанн резко возразил вдове:

– Это глупо! Как можно говорить подобные глупости!

Вдова отшатнулась, как будто ее ударили, ее сухонькое личико сморщилось, а черные глаза гневно сверкнули.

– Как ты смеешь так разговаривать со мной? Уходите сейчас же! Убирайтесь!

Мария встала и подошла к ней.

– Пожалуйста, позволь этой бедной женщине отдохнуть у тебя до утра, – попросила она. – Ты можешь наказывать нас, если тебе угодно, но пожалей ее. – Глядя на ожесточенное лицо вдовы, Мария добавила: – Ради любви к Господу нашему, будь милосердна.

Вдова нахмурилась и отступила.

– Здесь есть немного воды и еды. Ешьте, пейте и спите, но утром вы должны уйти. – Она повернулась к ним спиной и прошествовала в другую комнату, захлопнув за собой дверь.

– Она боится, что подумают о ней люди, – в первый раз за все время слабым голосом сказала Сусанна. – Ей приходится все время быть осторожной. Приютить вас двоих, а потом еще и меня… она проявляет большое великодушие. – Мария и Иоанн с трудом разбирали ее слова. – Я не знаю, кто вы, но я вам очень благодарна.

Эти часы, проведенные в доме вдовы, они посвятили заботе о Сусанне. Мария и Иоанн рассказали ей о себе и об учителе, за которым следовали.

– Я не знаю, имею ли я право приглашать кого-то присоединиться к нам. Только Иисус может сделать это. Но если хочешь, ты можешь пойти с нами и познакомиться с ним. Ведь именно ему ты обязана своим исцелением, – сказала Мария.

– Если мой муж позволит мне… – робко проговорила Сусанна.

На Марию произвело неприятное впечатление то, что муж Сусанны был намного старше ее и, кажется, имел привычку постоянно кричать и командовать. Сусанна, должно быть, вышла за него, когда была совсем юной.

– Хочешь поесть? – спросила Мария.

Сочные виноградные ягоды, полные живительного нектара, пришлись бы как раз кстати, но у вдовы не было винограда, а у Марии с Иоанном – денег, чтобы его купить. Кроме того, сегодня Шаббат, когда нельзя ничего покупать или продавать. Мария потянулась и внимательно осмотрела тарелку, чтобы выяснить, что на ней есть.

– Сушеную фиговую лепешку?

Сусанна покачала головой.

– Хлеб?

Хотя хлеб был таким же сухим и жестким, как фиговая лепешка, он сгодился. Они отломили несколько маленьких кусочков и дали их Сусанне, потом вручили ей чашку сильно разбавленного кислого, розоватого вина.

Сусанна снова откинулась на постель.

– Мне так легко, когда их нет, – пробормотала она. – Я чувствую себя невесомой, того и гляди взлечу.

С этими словами она уснула.

Позже, уже ночью, снаружи послышались голоса. Люди требовали впустить их, чтобы поговорить, но вдова так и не вышла из своей запертой комнаты, и они отступились. Сусанна мирно спала, Иоанн наконец перестал ворочаться на своем тюфяке, а Мария вдруг вспомнила слова исцеленной, потому что и сама ощутила необычайную легкость.

Душевный гнет, тяготивший ее после смерти Иоиля, был сброшен. Выступив в качестве целительницы и изгнав бесов, она избавилась и от собственных теней. Окрыленная, Мария вдруг ощутила, как Господь поднимает ее на своей ладони, почувствовала Его дуновение, услышала, как Он шепотом произносит ее имя.

– Мария, – сказал Он. – Мария.

Задолго до того, как забрезжил рассвет, Мария проснулась. Ей казалось, что она вовсе не смыкала глаз. Она лежала на подстилке, но ее воспоминание о том, как она летала, вознесясь высоко над землей, как Бог поддерживал ее и она вращалась в воздухе, не было сновидением.

Ночью она видела ослепительную небесную грань облаков такой. какой видят ее духовные создания, и там она мельком заметила сияющие лица других… кто это был?., люди? ангелы? Некоторых Мария почти узнала, но черты их были преображены, и испускали лучистое сияние.

Разумеется, там был Иисус, но и другие лица, напоминавшие Петра и Иакова Большого, и незнакомый мужчина, облаченный в римскую тогу, и мать Иисуса и его брат Иаков, возраст которого почему-то не изменился, и ее нынешний спутник Иоанн в виде древнего старца. Там находилось множество людей в странных нарядах – человек с длинной бородой, которая сбегала ему на грудь наподобие водопада, и темными, узкими глазами, облаченный в черное одеяние с белым воротником с двумя зубцами и женщина, вся одетая в металл. И повсюду сиял неземной свет столь золотистый, что пред ним померкло бы и чистое золото, а внизу было море сияющих сапфиров.

Мария не столько проснулась, сколько скользнула вниз в комнату, дивясь тому, что увидела, лелея ощущение теплых крыл Господа, прикрывающих ее сверху, со всеми ее слабостями и недостатками, и любящего ее, несмотря на них.

Когда они поднялись и стали готовиться к уходу, окружающая реальность еще долго казалась Марии сном, а вот прошедший сон – истинной реальностью. Ибо по сравнению даже с мимолетным отблеском Господней славы все окружающее блекло.

Дверь в комнату вдовы упорно оставалась закрытой, но Мария с Иоанном написали ей короткую записку с благодарностью. И тут Сусанна обратилась к ним со словами:

– Я должна пойти с вами. Я должна увидеть Иисуса!

– Но твой муж… – начал Иоанн.

– Напиши записку и ему! – попросила женщина. – Все письменные принадлежности у тебя под рукой. Напиши и оставь здесь – вдова передаст.

– А достаточно ли ты окрепла? – заботливо спросила ее Мария. – Наш путь будет не из легких. И пройдет немало дней, прежде чем мы снова встретимся с Иисусом.

– Чтобы искать Иисуса, сил у меня хватит. Но вот для встречи с мужем и соседями их недостаточно.

«Она чувствует то же, что и я когда-то», – подумала Мария.

– Мы поможем тебе, – пообещала она.

С первыми утренними лучами, когда свежий ветерок, гуляя по безлюдным улицам, обдувал дома и уносился вниз, к озеру, они покинули пробуждавшийся Хоразин.

Но на окраине Иоанн повернулся и принялся нарочито отряхивать свои сандалии.

– Я отряхиваю с моих ног пыль…

– Иоанн! – воскликнула Мария.

– Они отвергли нас! Они отвергли учение! – Он высоко поднял правую ступню и сильно потряс ею.

Мария схватила его за руку.

– Они не отвергли нас. Многие слушали. Сусанна была исцелена. А если большинство и не прониклось посланием, то ведь в этом есть и наша вина. Значит, мы не смогли донести его до них.

– Они не предоставили нам возможности. – Красивое лицо Иоанна омрачилось гневом.

– Может быть, мы проявили недостаточно усердия, – возразила Мария. – Не думаю, что Иисус ждет от нас осуждения тех, кто нас не услышал.

– Я не согласен. – Иоанн снова встряхнул ногой, но уже не так резко.

И тут Сусанна, тихонько стоявшая рядом с ним, спросила:

– А почему бы вам просто не следовать словам или пожеланиям Иисуса?

Иоанн опустил ногу, казалось, он изумлен и озадачен.

– Хороший вопрос. Вообще-то именно так мы и стараемся поступать. Трудность в том, что мы, наверное, по-разному его слышим.

– А разве он говорит не доходчиво?

– Говорит он доходчиво и с каждым, – попыталась объяснить Мария, – Но иногда кажется, что мы все слышим разные слова.

– Вот оно что. – Лицо Сусанны вытянулось, – Значит, идти его путем нелегко, да?

Глава 40

Дражайший брат мой, Сильван!

Если бы ты знал, как мне хочется поговорить с тобой! Время, проведенное нами вместе в Капернауме, было драгоценно, но оно должно стать началом, а не концом. Спасибо за твои слова, спасибо, что приехал, благодарю тебя от всего сердца!

Эти строки я пишу, забравшись в пещеру. Да, в самую настоящую пещеру, высоко в горах. Когда мы спустимся, я найду человека, которого попрошу отнести послание тебе.

После нашего с тобой расставания мы получили ужасное известие о смерти Иоанна Крестителя. Узнав об этом, Иисус почувствовал себя обязанным продолжить его дело и, разбив нас, своих учеников, на пары, отправил проповедовать. Мне в спутники достался Иоанн, сын Зеведея. Напутствуя нас, Иисус сказал: «Там, куда я вас посылаю, вы окажетесь овцами среди волков. Следовательно, будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби». И знаешь что еще? Мы не должны были ничего брать с собой. Как это нелегко, оказаться в положении попрошайки. Но не беспокойся, деньги, полученные от тебя, я не выбросила. Они в надежном месте и дожидаются надлежащего использования.

Теперь нас трое, ибо в Хоразине к нам присоединилась еще одна женщина. Как и я, она была одержима. Как и я, она была замужем. Как и я, она ушла, чтобы увидеть Иисуса. Что предпримет ее муж, мы не знаем, но, скорее всего, он поведет себя так же, как Иоиль. Ей трудно поверить в то, что она действительно свободна, и именно по этой по этой причине ей нужно некоторое время пожить отдельно. Может быть – это было бы чудом– может быть, ее муж поймет.

Отшельник, который живет в этой пещере, дал нам с Иоанном письменные принадлежности, и потому Иоанн тоже пишет. Он вообще не такой, как я думала раньше. У него изменчивый характер, ты уже знаешь, но ему присуща мечтательность. Он сказал нам даже, что раньше любил плохую погоду, поскольку тогда ему не надо было ловить рыбу и появлялась возможность остаться и помечтать.

Иоанну нравится сочинять истории, просто для самого себя, и он записывал их, чтобы не забыть. Узнавши об этом, я посоветовала ему начать записывать все, что происходило и будет происходить с нами, начиная с нашей встречи с Иисусом. Он сказал на это, что, может быть, когда-нибудь этим и займется, но сейчас поручение Иисуса не оставляет времени на такие занятия. Увы, боюсь, что, когда появится свободное время, многое уже забудется.

Но я отклонилась от темы. Видишь, Силъван, я увлекаюсь – точно так же, как когда мы беседуем при встрече.

Хоразин был первым местом, которое мы посетили. Но с тех пор мы обошли всю Галилею, побывали и в горах, где воздух разрежен и прохладен, и в низинах, где проходят основные дороги, и повсюду возвещали об Иисусе и Царстве Божием. Честно тебе скажу, с большинством людей было как с тобой – они нас выслушивали, но оставались при своем мнении.

Нет, мы не стали бунтарями. Когда мы поднимались по узкой тропе, нам попался ревностный отшельник, один из тех богобоязненных аскетов, которые удаляются от мира. Сначала он разъярился, как находящийся в зимней спячке медведь, которого потревожит в его берлоге. Но из всех, кто попадался нам во время наших скитаний, именно этот человек – стоило нам сказать, кто мы и что занесло нас в горы– проявим наибольший интерес к Иисусу и его учению. Он сразу пригласил нас войти в его пещеру, к чему я, честно говоря, вовсе не стремилась. Предыдущий опыт пребывания в пещере оказался, как ты знаешь, незабываемым и навсегда отбил у меня охоту к посещению подобных мест.

В отличие от той, памятной мне пещеры его жилище было сырым и пахло плесенью. Внутри у него имелась одна чадящая лампа, в которой горел прогорклый жир, а скудность припасов объясняла, почему этот человек похож на ходячий скелет. Зато там находились груды свитков и большое количество папируса. На его папирусе я сейчас и пишу, это щедрый подарок от него.

Отшельник сразу же принялся расспрашивать нас об Иисусе, пытаясь разобраться, соответствует ли он всем пророчествам о Мессии. Ты почувствуешь облегчение, Сильван, узнав, что соответствий выявить не удалось. Впрочем, мне, пожалуй, следовало сказатъ, что доволен этим был бы Илий. Тебе же, наверное, все равно.

Он спросил, утверждает ли Иисус, что он Мессия. Когда мы ответили, что ничего подобного от него не слышали, отшельник кивнул. Потом спросил, не из рода ли он Давидова. Мы признались что не знаем. Тогда он сказал, что Иисус обязательно должен был бы поведать нам об этом. (Если мне доведется снова увидеть его мать, я спрошу ее об этом. Именно ее, Иисус все равно лишь улыбнулся бы и не стал отвечать.)

– Он помазан? – спросил отшельник, в глазах которого отражалось танцующее пламя его маленькой лампады.

– Я не знаю, как он мог быть помазан, – сказал Иоанн. – Помазан лишь первосвященник в Иерусалиме.

– А должен бы… давай посмотрим, – Отшельник суетливо отодвинул один свиток и развернул другой. – Пророк Михей говорит, что он должен быть родом из Вифлеема. А он оттуда?

Его темные глаза впились в нас, и я не могла понять, то ли он рассчитывает, что мы дадим утвердительный ответ, то ли, наоборот, надеется на ошибку.

– Мне, во всяком случае, это неизвестно, – призналась я. – Его семья родом из Назарета.

– О! – С разочарованным видом отшельник указал на другой свиток – Вот здесь у Захарии есть кое-что о въезде в Иерусалим на осле. – Он помолчал. – На самом деле есть и другие пророчества об Иерусалиме и Мессии. – Он развернул свиток Захарии. – Тут говорится, что в Иерусалиме будет происходить множество событий. Вот, пожалуйста: «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется большой плач в Иерусалиме…».[47]47
  Зах, 12. 10


[Закрыть] И вот еще: «В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима для омытия греха и нечистоты».[48]48
  Зах. 13.1


[Закрыть] Ну, не знаю, что вообще тут можно отнести к вашему Иисусу, он ведь даже не находится в Иерусалиме.

Отшельник нарочито шумно свернул свиток.

– Однако вот что, – внезапно вспомнил он. – В Книге пророка Даниила говорится, что явится некто, именуемый Сыном Человеческим, и будет править нами, а потом судить нас. Мне кажется, точные слова таковы: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится».[49]49
  Дан. 7.13–14


[Закрыть]

Когда мы в ответ лишь покачали головами, он попробовал другую тактику.

– А вот у Исаии есть место, где говорится о слуге страдающем, сносящем побои и боль ради нашего спасения.

– Но Иисус здоров и вовсе не страдает, – возразил Иоанн.

– Ну что ж, тогда… Похоже, что он не подпадает ни под одно из содержащихся в Писании пророчеств, – Отшельник помолчал, – Я слышал о его добрых делах в Галилее. Ничто не предсказано для Галилеи, кроме… подождите!.. да! – Он сверился со свиткам. – У Исаии действительно говорится: «Но последующее возвеличит приморский путь, Заиорданскую страну, Галилею языческую. Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет».[50]50
  Ис. 9.1–2


[Закрыть] Но это все.

По правде говоря, если его и волновало, является ли Иисус Мессией, то мне все равно. Иисус есть Иисус, и этого достаточно.

– Может, оно и к лучшему, – заключил отшельник, – что этот человек не объявляет себя Мессией, ибо, как вы знаете, Закон Моисея гласит: ложный пророк должен быть предан смерти.

Нет, я этого не знала. В отличие от закона о колдунах и некромантах этот закон применялся редко.

После того, как мы помогли ему скатать свитки – они содержались у него в страшном беспорядке, а сырость пещеры не способствовала их сохранности – он в благодарность выделил нам несколько листов, на которых я и пишу.

Потом отшельник указал на груду свитков, лежавшую в углу пещеры отдельно, и с гордостью заявил, что там записаны все его мысли с того времени, как он начал свое отшельническое житье. Я же невольно подумала о том, для кого эти мысли предназначены, сможет ли кто-то когда-нибудь с ними познакомиться? Впрочем, таких мудрецов это, кажется, не волнует: они пишут для себя, а читатели, хочется верить, найдутся потом.

Дорогой брат, я посылаю тебе свою любовь и прошу тебя, как мы договаривались, прочесть маленькое письмецо, которое я вкладываю для Эяишебы, а потом сохранить его для нее, на будущее. Как-нибудь с утра сходи на могилу Иоиля и скажи ему, что я любила его, от моего имени и моими словами. Ты отыщешь их.

Твоя сестра Мария,

Дорогая моя малышка!

Я думаю о тебе каждый день, и каждый день я вижу что-нибудь, о чем мне хочется рассказать тебе. Сегодня это была большая черепаха, которая пряталась под кустом на холме. Я с трудом ее разглядела, она затаилась неподвижно и была такого цвета, что сливалась с травой и почвой. Будь у меня эта возможность, я отнесла бы ее тебе, чтобы ты играла с ней как с домашним зверьком: черепахи, они, хоть и выглядят страшновато, очень миролюбивые. Но если у тебя когда-нибудь заведется черепаха, не делай ошибки и не думай, что они медлительны. Если ты положишь ее на спину и отойдешь надолго, она запросто перевернется обратно и уползет, и ты ее ни за что не отыщешь!

Моя милая Элишеба, завтра я найду что-нибудь еще, что, я думаю, ты должна знать о прекрасном мире, в котором ты живешь. А когда мы снова будем вместе, мы пойдем гулять и будем глядеть на все, о чем я написала с утра до вечера. Пусть Бог Авраама и Исаака, Иакова и Иосифа, Сарры, Ревекки, Рахили и Лии хранит тебя в своих руках, пока не могу я.

Твоя любящая мать.

Глава 41

По прошествии сорока дней, когда Мария и ее спутники направились в сторону Вифсаиды, ей показалось, что это время настало слишком скоро. Самостоятельное путешествие сильно изменило их, и они были не прочь продолжить свои странствия.

У колодца на окраине Вифсаиды они встретили Иоанну и Филиппа.

– Никого пока нет, – сказал Филипп. – Значит, мы первые. Мы можем подождать здесь.

Он прислонился к каменной стенке колодца, прикрыл глаза ладонью и посмотрел на Сусанну.

– Мы тут привели кое-кого, чтобы познакомить с Иисусом, – объяснила Мария. Было приятно снова увидеть Филиппа и Иоанну. Теперь они казались ей родными людьми. – Я исцелила ee! – выпалила она. – Избавила от демонов!

– Ты хочешь сказать, что Господь исцелил ее, – поправил ее Иоанн.

– Да. Да, конечно! Это был Бог. В Хоразине. Я призвала Бога, и Он ответил.

– Тебя это, похоже, удивило, – заметил Филипп.

Мария кивнула.

– Пожалуй, что так.

Да, ей и вправду показалось удивительным, что Он откликнулся на просьбу такой женщины, как она. И этим, может быть, окончательно подтвердил то, во что ей до сих пор с трудом верилось – ее полное исцеление. До последнего времени Марии постоянно казалось, что люди, глядя на нее, видят, какой она была до изгнания демонов. Теперь это прошло. Кто же тогда кого исцелил?

– Не волнуйся, мы тоже очень удивились, – улыбнулась Иоанна. – Явившись в первый на нашем пути город, Эндор, мы страшно нервничали и даже надеялись, что никто не захочет с нами разговаривать. – Она подошла к Сусанне. – Добро пожаловать. Рада видеть, что к нам присоединяется еще одна женщина.

Сусанна, однако, не слишком обрадовалась, и Мария пояснила:

– Я не думаю, что она будет с нами постоянно. Муж ожидает ее возвращения.

– Но мне так хочется встретиться с Иисусом, – тихонько промолвила Сусанна. – Я должна остаться хотя бы до той поры.

Пока они ждали, горожане подходили к колодцу, чтобы набрать воды на закате, толпились вокруг, привязав своих ослов к росшим невдалеке пальмам. Они наполняли сосуды, непринужденно приветствовали учеников, а разговоры вели все больше о происходившем сейчас сборе винограда.

– Женщины танцуют в виноградниках, при свете факелов, – сказал один здоровяк с многозначительным кивком. – Лучше присоединяйтесь к нам!

Иоанн только улыбнулся.

– А вы где побывали? – спросил Филипп, после того как толпа у колодца схлынула.

– В холмах Верхней Галилеи, – ответила Мария– Мы начали с Хоразина, а потом двинулись дальше вверх, в горы, где было очень мало людей. Там, наверху, мы видели дикие скалы и ущелья, густые кедровые и кипарисовые леса, но никаких деревень. Потом мы спустились и побывали в нескольких поселениях, через которые идет дорога на Тир и Дамаск. Но самого большого успеха нам удалось добиться в нашем первом поселении, в Хоразине. А как все прошло у вас?

Филипп и Иоанна рассказали о своих впечатлениях от Эндора, где их выставили из синагоги, и о том, как дела немного исправились впоследствии, когда им удалось исцелить нескольких калек.

– И никаких демонов? – спросила Мария.

– Ну. некоторые люди, особенно те, которые вышвырнули нас из синагоги, вели себя как бесноватые, но все-таки настоящими одержимыми они не были. Мне ли этого не знать? – рассмеялась Иоанна.

Они устали, ибо в трудных странствиях не жалели себя, а теперь черпали силы и отдохновение в беседах друг с другом. В тот вечер ученики Иисуса поели из общего котелка и потом рано легли спать, заночевав в поле, с которого уже убрали урожай. Им было не до праздников виноградарей, да и куда бы они пошли, со слипающимися от изнеможения глазами и подкашивающимися ногами?

На следующее утро на рассвете появились Матфей и Фома, следом за ними пришли Иуда и Иаков Большой. Матфей выглядел заметно похудевшим, как будто ходьба пешком и скудное питание одолели-таки его плотное сложение. Более того, он еле держался на ногах, а едва подойдя к колодцу, зачерпнул один за другим несколько ковшей воды и осушил все до капли. Фома вроде бы не похудел, но как-то подтянулся и стал строже, словно повидал нечто, не прошедшее для него бесследно.

– Друзья мои, где вы побывали? – спросил Иуда.

Даже он, обычно такой бойкий, говорил устало.

– Мы вернулись в Гергесу, – сказал Матфей.

– Что? – Иаков Большой, единственный из всех, кто не выглядел вымотанным, кажется, удивился. Его голос звучал, как всегда, громко. – Сами вернулись, по своей воле?

– Да! – Обычная невозмутимость Матфея сменилась радостным возбуждением.

– Но почему? – спросил Иуда.

– Очевидно, что тамошние люди отчаянно нуждались в помощи, – сказал Фома.

– Нуждающихся много, но вот способных понять и принять учение куда меньше, – заметил Филипп. – Вы исцелили кого-нибудь?

– Одного или двух, – ответил Матфей. – Но это далось нам не так легко, как Иисусу. На нас даже напали. – Он поднял руку, обнажил ее, показав безобразную ссадину и массу струпьев, – Несчастные, заблудшие существа.

– А пришлось ли кому-нибудь из вас отряхивать пыль со своих ног? – спросил Иоанн.

– Нет, потому что, так или иначе, никто не отказался нас выслушать, – промолвил Фома, кажется сожалевший о том, что ему не довелось осуществить ритуал отторжения.

– Иоанн попытался это сделать, – сказала Мария. – В Хоразине, Но, полагаю, ему просто хотелось попробовать, что это такое.

– Тамошние жители повели себя враждебно, – стал оправдываться Иоанн.

– Но не все, – указала Мария. – Нам удалось рассказать им об Иисусе, исцелить калеку и даже приобрести спутницу. Поэтому я посоветовала Иоанну не отряхивать сандалии.

– Ну а мы побывали в Иерусалиме, – объявил Иуда– В конце концов, в тех краях живет моя семья, а у семьи Иакова Большого есть связи с домом первосвященника – рыбой они их, что ли, снабжают. В общем, нам удалось побывать в особняке первосвященника, неподалеку от храма, и кое-что разузнать.

– Иаков! – воскликнул Иоанн. – Это невозможно! Все подобные связи мы отвергли, когда обратились к Отцу нашему!

– Да я только хотел нанести визит вежливости. Подумаешь! – грубовато возразил Иаков. – Никогда не вредит иметь влиятельных людей на своей стороне. – Он умолк, его лицо покраснело. – Говорю вам, я не отказался от нашей миссии.

– Но, ручаюсь, никому ничего и не объяснил, – сказал его брат.

В ту ночь они спустились к Иордану, где Иисус обещал их встретить, прилегли и позволили ласковому журчанию воды, текущей внизу, потихоньку убаюкать себя. На следующий день их нашли Симон и Иаков Меньший. Симон, увидев их, замахал руками и побежал по склону, Иаков поторопился за ним.

После того как все обнялись, Симон поведал, что они ходили на запад, к скалам Арбела, а потом спустились к Магдале.

– Барсу не избавиться от своих пятен, – покачал головой Филипп. – Вот и ты, старый мятежник, вернулся к укрытию зилотов.

– Я хотел повидаться с некоторыми из моих старых друзей, – признался Симон. Потом он сузил глаза и вызывающе обвел всех взглядом. – И хотел, чтобы они увидели меня. Хотел рассказать им о переменах в своей жизни.

– Да? И что же они сказали? – спросил Матфей.

Для человека, так сроднившегося с кинжалом, как Симон, перемены и впрямь были более чем значительные.

– Они разочаровались во мне, – признался Симон. – Сказали, что я лишился мужества и стал трусом.

– А кто-нибудь заинтересовался тем, чтобы присоединиться к нам? Или хотя бы прийти послушать Иисуса?

– Один, самый молодой. Те, что постарше, нет. Они сказали, что скорее умрут от меча римлянина.

– Но потом мы покинули эти утесы и пещеры и спустились к Магдале, – вступил Иаков Меньший, чьи отросшие волосы были всклочены, а плечи терялись в ставшей просторной одежде.

– А что… что было там? – скрывая свой страх, спросила Мария.

– О! Там нам удалось кое-кого обратить! – с гордостью объявил Иаков Меньший. – Да! В этом деловом городе, с множеством лодок, рыбаков и торговцев, мы спустились на набережную, можно сказать, в самую гущу народа и стали рассказывать об Иисусе и его миссии. – Он помолчал, убрал волосы со лба и продолжил: – Ну, насмешников там хватало. Но были и люди, проявившие любопытство. Двое калек вышли вперед, и я… мы… мы молились и возложили на них руки, и они отправились восвояси, распрямившись и не хромая. За ними, ясное дело, пришли другие, к нам начал стягиваться народ. И мы говорили, и говорили…

«Интересно, кто были эти люди? – подумала Мария. – Были ли там мои друзья, мои соседи? Могли ли слышать их проповедь мои мать и отец? Могло ли измениться их мнение об Иисусе?»

– Некоторые из них сказали, что придут сюда, чтобы увидеть Иисуса собственными глазами, – закончил Иаков Меньший, после чего ему пришлось перевести дух, поскольку он задыхался от возбуждения.

– Хорошая работа, Иаков.

Этот голос невозможно было спутать ни с одним другим. Иисус!

Ученики обернулись и увидели, что он стоит совсем неподалеку от берега, на краю поля, расставив ноги между бороздами. Солнце как раз находилось позади него, окаймляя светом края его хитона.

– Вы хорошо потрудились, – молвил Иисус, подойдя к ним, поприветствовав каждого поименно, спросил: – Трудно было?

Все заговорили разом, рассказывая ему о своих приключениях в пустыне, в горах, утесах и пещерах. Мария и Иоанн с особым волнением поведали о Сусанне и об изгнании демонов. Матфей и Фома, со своей стороны, рассказали о встречах с демонами в Гергесе.

– Мы видели, как Сатана падает с неба подобно молнии! – хором выпалили они.

– Да! – понимающе сказала Мария, снова переживая тот момент, когда она приказала демону покинуть Сусанну. – Демоны повинуются нам!

И вновь она почувствовала прилив гордости, ощущение избранности. Она, которая сама побывала во власти демонов, теперь могла заставить их слушаться ее.

Иисус посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.

– Вы радуетесь тому, что демоны слушаются вас? – спросил он так, как будто они городили какую-то чепуху. – Лучше будьте довольны тем, что вы записаны в Книгу жизни.

«Что это значит?» – призадумалась Мария.

Но ей в любом случае нужно было представить Сусанну, и она, взяв ее за руку, вывела вперед.

– Учитель, вот та, что пребывала во власти демонов, как я. И она желает поблагодарить тебя за то, что ты освободил ее.

Сусанна опустилась на колени перед Иисусом, склонив голову.

– Что бы я ни сказала и ни сделала, это все равно не будет достаточной благодарностью за возвращение к жизни, – промолвила она.

Иисус взял ее за руку и поднял.

– Это Господь вернул тебе жизнь, – сказал он. – И Его нам должно благодарить за дарованную нам силу. – Он обвел взглядом всех собравшихся учеников, все еще пыльных и усталых с дороги. – Никогда не забывайте, что только Бог дает вам силу бороться со злом от его имени. Своей же силы у вас нет.

«Но Бог действует через тех. кого он избрал», – мысленно добавила Мария.

– Благодарность и слава, все этим вы обязаны Богу, – заключил Иисус. – А не себе.

Потом он пристально взглянул на Сусанну и спросил:

– Ты присоединишься к нам?

Она сбивчиво промямлила что-то насчет мужа, обязанности и желания побыть некоторое время с ними.

– Хорошо. Я буду рад и тому времени, которое ты сочтещь возможным с нами провести.

«Он никогда не говорил этого мне, – подумала Мария. – Может быть, он предпочитает ее?»

Мария отдавала себя отчет, что ревность не украшает ее, она вообще неуместна. Но не могла не думать о том, что встретилась с Иисусом раньше, заслуг перед ним имеет больше, а эту женщину вообще привела к нему сама.