Текст книги "Тайная история Марии Магдалины"

Автор книги: Маргарет Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)

– Вот как? Но я склонен верить пророку Иеремии, сказавшему, что никогда барсу не избавиться от своих пятен.

– Но у Исаии сказано, что волки будут лежать рядом с агнцами, а это тоже против природы тех и других. Священное Писание не лжет, и при некоторых условиях любые перемены возможны, – заметил Иисус.

– Не знаю, как там насчет волков и агнцев, но уложить рядышком борцов за свободу и римлян будет намного труднее, – ответил Симон.

– Ты отпустишь его? – спросил Иисус у Клавдия.

– Я не могу.

– Я ручаюсь за твою безопасность, – сказал Иисус.

Клавдий открыл рот, чтобы возразить, но слова замерли на его губах, и он произнес не то, что намеревался вначале.

– Хорошо. Но залогом будет твоя жизнь. – Римлянин сурово посмотрел на Симона. – Ты понимаешь, что это значит? Любая выходка с твоей стороны приведет к гибели этого человека.

Симон отвел взгляд, словно вид ненавистного чужеземца жег ему глаза, но, уставившись себе под ноги, все же пробормотал:

– Да. я понимаю.

– Отпустите его, – неохотно отдал приказ Клавдий. – Не заставляй меня пожалеть об этом, – предупредил он Иисуса. – Или все вы умрете.

Глава 33

Моя дорогая Кассия!

Я исписала множество страниц для тебя, когда подумала, что скоро тебя увижу, и они объяснят все. Но у меня нет возможности доставить их тебе, потому что некоторое время я буду находиться вдали от Магдалы. Вот если бы ты каким-нибудь образом смогло приехать и повидать меня… я передала бы тебе все написанное. Ты прочла бы и узнала все. Пересказывать все снова сейчас не буду, некоторые воспоминания слишком мучительны. Вот встретимся, поговорим с глазу на глаз, тогда другое дело. Знай только, что я была больна, и мне пришлось покинуть Магдалу на какое-то время. Теперь я нахожусь в окрестностях Капернаума и очень надеюсь, что ты сможешь навестить меня здесь.

Ты слышала о человеке по имени Иисус из Назарета? Он пророк. Раньше я никогда не встречала пророков, но он пророк, я знаю. Теперь он собрал вокруг себя единомышленников, они стали новой семьей для меня. Семья эта составлена из людей, которым он помог или позвал присоединиться к нему в осуществлении его миссии. Я рассказываю об этом в предыдущих письмах, тебе еще предстоит их прочесть.

Эта жизнь далека от той, которую я себе воображала, когда мы вместе мечтали о будущем. На самом деле я даже не подозревала, что такая жизнь существует. В прежнем моем представлении любая религиозная деятельность сводишь к неистовому пророчеству грядущего и к опасным обличениям пороков сегодняшнего дня – такова была проповедь Иоанна Крестителя– или к отшельничеству, позволявшему укрыться от этих пороков в пустыне, и к толкованию текстов Писания. Я не знала, что возможна святость совершенно иного рода. Но этот человек, Иисус, отличается от всех. Он не цитирует тексты, не истолковывает их и не удаляется от обычных людей, а, напротив, ищет их и живет среди них. Близость к нему не представляет никакой опасности, ибо не выступает против властей и не обрушивается с нападками на правителей. О Кассия, он будет проповедовать в открытых полях к северу от Капернаума через три дня. Пожалуйста, приходи послушать его и встретиться со мной. Я так соскучилась по тебе, дорогая подруга, так хочу увидеть тебя, обнять тебя.

Твоя Мария.

Глава 34

Стоял погожий летний день. Высоко в небе, высматривая добычу, кружили ястребы, но сегодня ни среди посевов льна, ни в высокой траве поживы не было, ибо собравшаяся на полях толпа распугала всю мелкую живность. Люди стекались отовсюду, больше всего их теснилось на лугу у самой воды.

Мария и Иоанна качали головами, глядя на это столпотворение народа. Мария сама способствовала привлечению людей на проповедь Иисуса (не она ли приглашала на нее Сильвана и Кассию?), но такого наплыва не ожидал никто.

– Кто бы мог подумать, что придет такая уйма народа? – удивлялась Мария. – И откуда они только взялись?

– Наверняка из дальних мест, – предположила Иоанна. – Те, кто живет поблизости, у озера, не создали бы такую толпу, даже явись они все поголовно.

– Если бы все эти люди присоединились к нему, мы вышибли бы отсюда римлян в два счета, – заметил стоявший рядом Симон.

– Ты должен забыть об этом, – напомнила Мария.

Ей и Иоанне было поручено помочь Симону войти в их дружную семью. Но зилот оказался крепким орешком, тем более что в отлично от прочих явно согласился присоединиться к Иисусу лишь для того, чтобы спасти свою шкуру.

Симон глянул на Иисуса, который беседовал с Петром и Иаковом Большим, которого Мария и остальные прозвали так, поскольку другой Иаков, брат Матфея, был невысоким. Им казалось более вежливым назвать «большим» того, кто выше ростом, чем именовать «маленьким» другого.

Симон покачал головой.

– Ваш хваленый Иисус поступил как глупец, поручившись за меня. Как только эта рука заживет, – он поднял забинтованную руку, – она снова будет наносить удары врагам.

– Значит, это ты глупец, Симон, – резко сказала Мария.

Однако она чувствовала, что, хотя зилот и не признавался себе в этом, отвага Иисуса обезоружила его.

– Может быть. – Симон пожал плечами. – Может быть. Но страна вопиет об избавлении.

– Ты сам говорил, что изгнал бы римлян, будь у тебя столько народу. – Иоанна указала на толпу. – Но таких сил у тебя нет и не будет. И желания умереть, как мы видели, тоже нет.

– По-твоему, выходит, я трус?

– Нет, Симон, – поспешила заверить его Мария, испугавшись. как бы он не вздумал немедленно доказывать обратное. – Мы прекрасно знаем, что ты пришел к Иисусу и к нам не потому, что хотел этого. Но мы надеемся, что со временем ты поймешь, что поступил правильно. – Зилот продолжал глядеть на женщин исподлобья. – Симон, я знаю тебя дольше, чем кто-либо из нас. И я знаю твою храбрость и целеустремленность. Просто я считаю, что им можно найти лучшее применение. Главное, слушай, что говорит Иисус. Он тоже желает избавления.

Симон хмыкнул.

– Избавления, да не того. – Он попытался скрестить руки на груди, но скривился от боли.

– Ладно, – примиряюще улыбнулась Иоанна, – время покажет, кто прав.

Мария отметила, что Иоанна за последнее время расцвела и теперь выглядит крепкой, здоровой и энергичной. Хвала Господу за то, что еще один человек спасен от демонов! Она потянулась и взяла Иоанну за запястье, подумав, что, может быть, ее настоящие сестры – это сестры но несчастью, бывшие одержимые, сподобившиеся избавления.

– Иисус собирается говорить, – сказала Иоанна, и они втроем направились к остальным, чтобы слышать получше.

Походя Мария отметила, как прогрелся воздух, и отстраненно подумала, что день обещает быть душным.

Море слушателей было огромным, чуть ли не таким же, как раскинувшееся позади него озеро. Некоторые, здоровые телом, искали духовного исцеления и избавления от тайных грехов, иные, по виду фарисеи, к коим принадлежала семья Марии, хотели послушать нового проповедника, но огромное число недужных жаждало излечения. Некоторые приковыляли на костылях, другие, хоть и обходились без них, еле переставляли ноги. Бедных крестьян выдавали поношенные, домотканые туники и стоптанные сандалии. Под темными капюшонами скрывались прокаженные, согбенные то ли отчаянием, то ли недугом. Больных, вовсе неспособных ходить, принесли на носилках.

– Ты только позволь твоей тени упасть на моего отца, и он исцелится! – воскликнул один юноша, указав на неподвижный холмик на носилках.

– Вы пришли сюда потому, что изголодались по слову Божьему! – возгласил Иисус. – И у Господа есть слова для вас, и Он хочет, чтобы вы услышали!

Шум толпы на удивление быстро смолк, и голос Иисуса достиг самых задних рядов.

– Друзья мои, мне так много нужно вам сказать! – продолжил Иисус. – Но самое важное – это то, что вы дороги своему Небесному Отцу. И Он ваш Отец, и Он хочет, чтобы вы думали о Нем так. Он хочет, чтобы обращались к Нему не только в нужде, но и в радости, как ребенок бежит к своему отцу с криком: «Отец! Отец» Важны не церемонии и запреты, а любовь и радость, с которой вы придете к Нему.

Люди на поле зашевелились и загомонили, кивая головами.

– Церемонии не приближают вас к Отцу вашему, – продолжал Иисус. – Ритуальное очищение, подношения – все это не имеет значения. Господу нужны ваши сердца, и ничего больше.

– Богохульство! – прозвучал одинокий визгливый голос.

– Богохульство? Нет! – ответил Иисус. – Разве не сказано у пророка Осии: «Ибо Я милости хочу, но не жертвы»?[43]43
  Ос. 6.6


[Закрыть] Позвольте же мне поведать вам о Царствии Небесном. Оно грядет, оно уже здесь, среди вас. в этот самый миг. Вы можете вступить в него сегодня, в этот час! Но описать его в словах невозможно, вы должны прочувствовать его сердцем.

– Как? Как? – воскликнул худощавый мужчина средних лет, стоявший в первых рядах.

– Есть два пути, – сказал Иисус. – Первый очень прост. Конец этого века грядет и скорее, чем вы ожидаете. Люди разделятся. Одни будут взяты на Небеса, к Небесному Отцу своему, где им будет сказано: «Я испытывал жажду, и вы дали мне воду, я был голоден, и вы накормили меня, я был наг, и вы одели меня, я страдал в узилище, и вы навестили меня – за то вам Царствие Небесное». Когда же они в удивлении скажут, что никогда не видели Господа ни в нужде, ни в темнице, Он пояснит: «Всяк, помогающий другому в нужде, делает это для меня».

– А как насчет соблюдения Закона? Как насчет чистоты? – спросила какая-то женщина.

– Дочь моя, соблюдение Закона похвально, и никто этого не отрицает, – ответил Иисус после недолгого размышления. – Но требуется большее. Помогала ли ты своим братьям и сестрам? – Он указал на толпу.

«Но откуда взять время на своих ближних, если у набожных людей все оно уходит на обряды и церемонии? – подумала Мария, – Да и какой женщине позволят помогать чужим людям, не спросив мужа или отца? Кажется, Иисус не совсем справедлив к этой незнакомке».

– А второй? – спросил кто-то. – Второй путь к Царствию?

– Он заключается в том, чтобы понять его смысл, его великую тайну так, чтобы вы могли построить свою жизнь согласно ему.

– Как? – задал вопрос дородный мужчина в дорогой одежде.

– Ах, мой друг, – заметил Иисус, – ты, я вижу, знаешь, как ценить радости жизни и хорошие вещи. – Он подошел к этому человеку и потрогал его плащ. – Сразу видно человека со вкусом.

Человек отдернул плащ, видно опасаясь, что проповедник велит ему отдать его бедным, которые как раз пробирались в первые ряды. Иисус рассмеялся: по-видимому, смущение толстяка его позабавило.

– Так вот, Царствие Небесное куда драгоценнее, чем этот кусок ткани, даже если его привезли из Аравии и соткали из самой тонкой шерсти! Царствие Небесное подобно драгоценной жемчужине, за которую не жалко отдать все свое состояние, до последнего медяка. Все за Царствие Небесное!

Потом он развернулся, оказавшись лицом к другой группе людей.

– Да, это жемчужина! Бесценная жемчужина! И если она у тебя есть, ты должен дорожить ею. А на это, скажу я вам, способны не все. И если вам выпало обладать жемчугом, не разбрасывайте его перед людьми, не ведающими и не понимающими его истинной цены. Люди эти как свиньи, а разве стали бы вы предлагать что-то ценное свиньям? Не мечите жемчуг перед свиньями, они затопчут его в грязь. И мало того, потом обратятся против вас, дабы втоптать в грязь и вас самих.

«Не это ли вызвало всю ту ненависть, что обрушилась на меня, когда я вернулась в Магдалу? – подумала Мария, – Может бытъ, именно жемчужина и была причиной? Может быть, я еще не знала об этом, а они уже разглядели ее во мне».

– Но самое лучшее известие для вас сегодня – то, что Царствие Небесное уже здесь и внутри вас, внутри самого вашего существа! Вам не нужно больше ждать. Оно здесь, и вы часть его! – возвысился над толпой голос Иисуса.

– Но как это может быть? – спросила молодая женщина. – Мы ничего такого не видим.

Вопрос задала Кассия! Сердце Марии замерло. Кассия пришла! Она получила письмо, которое Мария отправила ей с оказией, с человеком, вроде и вызвавшимся выполнить поручение, но не слишком надежным. А может быть, она не получила письма, но пришла по собственной воле, прослышав о проповеднике. Мария решила, что дослушает ответ Иисуса и тогда уже побежит к подруге.

– Царствие сие открывается не очам, но сердцу, – пояснил Иисус, – И вот что надлежит знать: никто не приходит ко мне, кроме тех, кого притягивает Отец мой. Раз ты пришла, значит, Царствие уже коснулось тебя.

Мария увидела, что Кассия призадумалась. Она очень хорошо понимала, что это значит.

– Кассия! – Подскочив к ней, Мария заключила молодую женщину в объятия, но та, ничего не поняв, принялась отбиваться. – Кассия! Кассия! Это я, Мария!

Кассия опустила руки и уставилась нее.

– Мария?

– Ты получила мое письмо? Ты пришла благодаря ему?

– Я… я… – Кассия сглотнула. – Да, я получила его. Но, Мария… – Она отстранилась. – Я не узнала тебя.

Мария сорвала с себя шарф, открыв остриженную голову. Кассия ахнула.

– Да, моя краса, которой я так дорожила, пропала. Мне пришлось пожертвовать волосами. Но… о моя подруга, ты здесь! – Она взяла ее за руки. – Давай подыщем укромное местечко.

Разумеется, поговорить как следует в толчее было невозможно Мария повела Кассию к покрытому галькой берегу, где веяло прохладой и росли дававшие тень деревья. Несколько лодок покачивались поблизости, хозяева их слушали Иисуса с воды, но более им никто не мешал.

– Вот… вот… – Мария вытащила свернутые страницы, которые хранила за поясом, чтобы передать Кассии, если та придет. – Тут вся моя история.

– Я должна прочесть это сейчас? – спросила Кассия.

– Да. Можно, конечно, и потом, но по возвращении у тебя наверняка возникнет тысяча вопросов, которые ты захочешь задать, а меня не будет рядом, чтобы ответить.

– Хорошо.

Кассия бросила ласковый взгляд на Марию, взяла письма и, отойдя к скале, погрузилась в чтение. А когда закончила и вернулась, от ее улыбки не осталось и следа. Она заняла место рядом с Марией, и они бок о бок прислонились к валуну так, что их локти соприкасались.

– Я не знаю, что сказать, – промолвила Кассия.

– А я не знала, как написать об этом.

– Так тебя выставили окончательно? Иоиль прогнал тебя?

– Не только Иоиль, но мой отец и мой брат.

– Неужели они даже не обрадовались тому, что ты исцелилась? О Мария, от какого ужасного недуга ты страдала в одиночку!

– Их это не волновало, – сказала Мария и, произнося эти слова, вдруг поняла, как же это было гадко. – Единственное, что их беспокоило, – это моя репутация. Нет, даже не моя, а их собственная. Они боялись, что подозрение, павшее на меня, запятнает их.

– Но это ужасно!

– Но это правда. – Мария помолчала. – Правда в том, что обо мне они и не думали. Никто, даже Иоиль! Их всех куда больше волнует их положение в обществе, их репутация в Магдале.

Каждое ее слово падало, как удар молота.

– А Элишеба?

Мария вздохнула.

– Я попыталась похитить ее.

– Не может быть!

– Может. Я хотела забрать ее у них, у них всех, оставить у себя. Но они были сильнее и отняли ее. – Мария схватила Кассию за рукав. – Ты позаботишься о ней вместо меня!

– Мария, – сказала Кассия мягко, – меня не знают в твоей семье, я никак не могу заботиться о ней.

– Да, конечно… – Мария сглотнула хлынувшие из глаз слезы.

– Ну а Иоиль? – спросила Кассия. – Он что, разведется с тобой?

– Я… у него не было такого намерения, когда я видела его. – Она не позволяла себе даже задумываться над этим.

– Но остальные будут давить на него, пытаться его убедить, – предположила Кассия.

– Но я… что я могу? Если я вернусь…

Кассия посмотрела на Иисуса, который говорил и воздевал руки над толпой, подчеркивая свои слова.

– Похоже, что у тебя есть дела здесь, – сказала она.

– Да. Что… что ты о нем думаешь? Ты понимаешь, что притягивает людей к нему?

– Понимаю ли я, что притягивает тебя к нему? – переспросила Кассия, – Да. Это я понимаю. Но на меня это не действует. Я не пойду вслед за твоим Иисусом. Я должна вернуться домой.

«У тебя нет нужды в нем, – с грустью подумала Мария. – А без настоятельной потребности к Иисусу никто не приходит. Может быть, как раз не ведающие горя и заслуживают жалости больше других, ибо они не ищут пути к истине».

– Спасибо, что пришла, – сказала она. – Это значит для меня больше, чем я могу выразить.

«Это значит, что пути назад для меня нет», – прозвучало у нее в голове.

С печалью в сердце Мария обняла на прощание старую подругу, а когда та ушла, горько разрыдалась.

Долгое время Мария сидела одна, пытаясь совладать со слезами. Наконец, опустошенная, она поднялась и направилась обратно к Иисусу.

«Иисус – единственное, что у меня осталось», – подумала Мария.

В это же время к нему подошла и группа страшно обезображенных людей – семеро мужчин и три женщины, прокаженные, с бледной, шелушившейся, бугристой кожей и искривленными, узловатыми ногами.

– Помоги нам! – воскликнули они. – Если тебе ведомо Царство Божие, это в твоих силах!

Иисус посмотрел на них и задал неожиданный вопрос:

– Вы хотите исцелиться?

Как странно. Кто бы не хотел исцелиться в таком состоянии?

Они закивали и снова возопили:

– Иисус, учитель, сжалься над нами!

– Идите, покажитесь священнослужителю и сделайте жертвоприношение, согласно велениям Моисея, – сказал он.

Существовал обряд очищения прокаженных, предписанный Законом.

С разочарованным видом прокаженные повиновались и почтительно поклонились. Вроде бы ничего не произошло, но Марии показалось, что они чуточку распрямились и поступь их стала легче. Покачиваясь в жарком мареве раскаленного воздуха, прокаженные побрели обратно к Капернауму, к Иисусу же, собравшемуся продолжить речь, вдруг устремился слепец и на ощупь ухватился за край его одежды.

– Помоги мне!

Иисус наклонился, взял лицо слепого в ладони и долго смотрел на него, после чего спросил:

– Какой помощи ты от меня ждешь?

– Почему он все время об этом спрашивает? – недоумевала Мария.

– Я хочу видеть! – воскликнул слепец.

Иисус помолился, потом слегка коснулся его век.

– Твоя вера вернула тебе зрение, – изрек он.

Человек стоял, моргая, щурясь и потирая глаза.

– Ты видишь? – спросил его Иисус. – Что ты видишь?

– Я вижу… очертания. Движущиеся цвета. И… – слепец протянул руку и коснулся лица Иисуса, – лицо. Твое лицо – Исцеленный подался вперед, и его затуманенные зрачки глянули в ясные глаза Иисуса. – Я вижу твое лицо!

Он упал на колени и схватил руки Иисуса, бормоча:

– Спасибо тебе! Спасибо!..

– Вы видите эти исцеления? – спросил Иисус толпу. – Это всего лишь знак, знак того, что Царствие грядет, что оно, как я сказал вам, уже здесь. Как обещал Исаия, слепые прозреют, узники обретут свободу, скорбящие утешатся. Я здесь всего лишь орудие… всего лишь инструмент Господа, предназначенный возвестить об этом.

День клонился к вечеру, солнце к закату.

– Друзья мои, ступайте с миром, – обратился к слушателям Иисус. – Возвращайтесь к себе домой и расскажите другим о том, что творит Господь.

– Они никогда не уйдут, – тихонько сказала Иоанна, наклонившись к Марии.

Однако, как ни удивительно, все разошлись. Огромная толпа стала разбредаться: кто в глубь суши, кто по пешим тропам вокруг озера. Ко времени, когда наступили сумерки, Иисус и его последователи остались одни.

Костер весело потрескивал, рассыпая в ночи яркие, как маленькие звездочки, искры. День вымотал всех, сидевших сейчас вокруг огня, хотя проповедовал вроде бы один Иисус. Однако другие каким-то таинственным образом тоже чувствовали себя причастными к его трудам.

– Вы будете делать и то, что я делал сегодня, и другое, гораздо более важное, – пообещал им Иисус. – Дел много, и в одиночку мне с ними не справиться. Нужно, чтобы вы помогали мне.

– Мы… мы не знаем как, – покачал головой Филипп.

– А можем ли мы научиться? – спросил Петр. – Можешь ты научить нас своим секретам?

Иисус улыбнулся.

– Секрет один, и он открыт для всех, но мало кто хочет им воспользоваться. Повиновение Богу. Делайте то, что Он требует от вас, и вам будет дана великая сила.

Костер зашипел, как змея. Симон оглянулся, подумав, что кто-то может подкрасться к ним.

– Единственное, что я знаю, – сказал Филипп, – это исполнение Заповедей.

– Это начало, – отозвался Иисус. – Это основа. Большинство людей первым делом ждут приказов и повелений, на самом деле это как раз то, что нужно в последнюю очередь. Вначале Господь дает вам простые задания. Тому, кто явит себя верным в малом, будет доверено большое.

– Учитель, я не хочу показаться непочтительным или слишком приверженным ко всему бренному, но на что мы собираемся жить? – спросил Матфей. – Прости меня, я практичный человек, привык иметь дело с деньгами и счетами и ничего другого не знаю. Мы ведь должны чем-то питаться? Мы что, будем попрошайничать? – Предвидя обвинения в гордыне, он вскинул руку, прося не перебивать его, – Дело не в том, что мне стыдно. Пусть даже те, с кем я раньше служил, увидят меня с протянутой рукой… Но чтобы выпрашивать подаяние, нужно время, а ты сам говоришь, что у нас всех будет по горло другой работы. – Матфей прокашлялся. – Так я, во всяком случае, тебя понял.

– Очень рад, что среди нас нашелся деловой человек, – отозвался Иисус, коснувшись руки Матфея. – Ты совершенно прав, у нас есть неотложные дела, которым мы должны уделять все наше внимание. Но когда я говорил людям, чтобы они не беспокоились, я прекрасно знал, что всем нам нужно есть.

– У меня есть деньги, – сказала вдруг Иоанна– У меня много денег. – Она наклонилась и развязала мешочек, который носила на поясе. – Возьми их, я с радостью потрачу их на прокорм братьев и сестер, чтобы мы все могли заняться более важными делами.

Иисус потянулся, взял мешочек, открыл его и заглянул внутрь.

– Щедрый взнос. Это предоставит нам время для трудов на ниве Господней.

– Когда мой муж освободил меня… – Голос Иоанны дрогнул. – Нет, скажу начистоту, когда он выгнал меня, потому что я была безнадежна, он хотел успокоить свою совесть, поэтому и отдал мне все эти деньги. Конечно, он понимал, что, скорее всего, меня сразу ограбят, поскольку я не в состоянии позаботиться о себе, но это примиряло его со своей совестью. Но я была одержимой, а не глупой, а это разные вещи: как не потерять деньги, я понимала. И теперь они твои.

Избавившись от денег, Иоанна, казалось, испытывала облегчение и искреннее удовольствие от того, что может как-то помочь Иисусу.

– Спасибо тебе, Иоанна, – сказал он.

Мария посмотрела на лица собравшихся вокруг костра людей. Теперь они стали друг для друга родными, заменили каждому семьи, потому что иной опоры, кроме этого сообщества у них не было.

– Присоединятся ли к нам и другие? – спросила она Иисуса.

– Может быть. Это зависит от того, кого призовет Отец. Если он захочет, чтобы пришли другие… тогда мы радушно встретим их. И мужчин, и женщин.

Мария не сдержалась и высказала то, что давно вертелось у нее на языке:

– Учитель, для мужчины оставить свой дом – не такое уже редкое дело. С женщинами все по-другому. Тебе не кажется, что ты требуешь от них того, что не соответствует их природе?

– Может быть, тебе и правда пришлось заплатить слишком высокую цену, – кивнул Иисус. – Но я почувствовал, что ты не такая, как все, и нужна для моей миссии. Будь ты мужчиной, я позвал бы тебя без колебаний, но меня не остановило и то, что ты женщина. Ошибся ли я в том, что отнесся к тебе таким образом?

– Нет! – без раздумий ответила она. – Не ошибся!

– Хотел бы я знать, куда Господь поведет нас. – Андрей обвел задумчивым взглядом товарищей.

Иисус ответил не сразу. Он задумался, а потом сказал:

– Это не было открыто даже Аврааму. Когда Господь повелел ему оставить Ур, ему не было сказано ничего более. Но, с другой стороны, не послушайся Авраам и не покинь Ура, всего прочего вообще не произошло бы, так зачем же было открываться заранее?

– Но если бы Авраам знал все, возможно, он бы лучше мог решать, как ему поступать? – спросил Иаков Меньший, брат Матфея.

– Он был бы воодушевлен обещаниями, и ему было бы легче переносить невзгоды, – поддержал его Петр.

– Второй ответ лучше. Это правда, что Господь порой дает обещания, чтобы поддержать нас в трудные времена. Но очевидно, что Он не раскрывает Свою волю любопытствующим, а только тем, кто, как Он знает, ее исполнит. Ну а раз все равно исполнит, можно ведь и не открывать.

– Трудная мысль! – воскликнул Филипп. – С ней нелегко смириться. Потому что это нелегко осознать. Кто может выдержать такое? Или понять?

– Я думаю, суть как раз в том, чтобы исполнять, что должно, и без понимания, – сказал Иисус. – Я не могу обещать, что все будет вам разъяснено, но зато уверяю вас, что на той стезе, на которую вы ступаете, вас ждут великие приключения. Жизнь с Богом не бывает скучной.

«Как и с тобой, – подумала Мария. – Но все-таки, куда ты нас поведешь?»