Текст книги "Тайная история Марии Магдалины"

Автор книги: Маргарет Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 52 страниц)

– Мой хозяин не желает, чтобы к нему вламывались без спросу, – решительно заявил Иоиль, вовсе не выглядевший напуганным, – Он повел себя как всякий нормальный человек.

Симон-зилот ослабил хватку, и Мария увидела, что он прячет кинжал.

– Наступит время, когда тебе придется выбирать, на чьей стороне ты будешь, – заявил бунтовщик. – Горе тем. кто поддерживает римлян. Всем вам!

В следующее мгновение он резко развернулся, как учуявшая что-то собака, и вместе со спутником припустил вперед по улице, расталкивая прохожих. Спустя мгновение оттуда послышались крики.

Иоиль перевел дух и, не желая пускаться в объяснения, ограничился следующими словами:

– Он ошибся. Я не знаю этого человека, но он почему-то вообразил, будто мы знакомы.

Они продолжили путь в том же направлении, в котором скрылись Симон и его товарищ, но когда дошли до перекрестка, он оказался запружен галдящей толпой, обступившей что-то лежавшее на земле. Подойдя поближе, Иоиль и его спутники увидели кучу смятой одежды и не сразу поняли, что это мертвое тело.

Римские солдаты, появившиеся словно ниоткуда, плечами проложили путь сквозь толпу, склонились над трупом и подняли сбившуюся ему на лицо шляпу.

Разговор между ними шел на латыни, и Мария поняла лишь одно слово– «Антипа», но догадалась, что, видимо, убитый состоял на службе у Ирода Антипы. Благочестивые иудеи не жаловали ни самого тетрарха, ни его слуг, считая их пособниками римлян.

Один солдат оттащил тело с перекрестка, другой с подозрением оглядел зевак, но, видимо, поняв, что убийцы среди них уже нет, вернулся к своему товарищу, чтобы помочь ему убрать мертвеца с улицы.

С лица Иоиля схлынула краска. Мария подошла и остановилась позади него.

– Это были они? Эти люди? – Подумать только, один из них заходил в дом Сильвана! Они хотели вовлечь ее семью в свои ряды.

Иоиль кивнул.

– Я в этом не сомневаюсь, – промолвил он, помолчав, – Зилоты развязали здесь кровопролитие. Добром это не кончится.

Он поежился, потом помахал остальным, увлекая их в сторону центра города. – Идем, идем!

Хотя города они не знали, но когда проходили мимо широкой. окруженной колоннами агоры с рядами торговых палаток и аккуратных лавок, то сразу угадали в величественном здании, высившемся в самом сердце города, дворец Ирода Антипы. Недавно сооруженный из сверкающего белого песчаника, с отливающей золотом крышей дворец выглядел столь ослепительно, что это заставило их позабыть о недавнем происшествии.

– Ты видишь золото? – воскликнула Авигея. – На самом верху? До меня доходили слухи, что он вызолотил крышу, но…

– А еще говорят, – подхватил Иаков, – что он велел изваять животных в качестве украшений. Животных! Это же идолы!

Ездра пожал плечами.

– Навряд ли у него есть золотой телец. Более вероятно, это что-то вроде птиц или лошадей.

– Интересно, приведет ли его новая супруга во дворец свою дочь Саломию? – спросила Мириам. – Говорят, что она очень красивая.

– Мне кажется, ей стыдно за свою мать, – неожиданно промолвил Иоиль. – Большинство девушек стыдятся, если их матери ведут безнравственный образ жизни.

– Да, а потом они вырастают и начинают подражать мамашам, – заявила Авигея. – Если мать безнравственна, можно быть уверенным, что и дочь последует ее примеру.

– Так вот куда попадет наш рассол, – заметил Ездра, куда больше интересовавшийся делами, чем нравственностью тех, с кем эти дела ведутся. – А этот Хуза… можно доверять его слову?

– Судя по отзывам, вполне, – ответил Иоиль. – Если он послал заказ, значит, это действительно заказ двора.

– Я слышала, что его жена одержима, – неожиданно заявила Авигея. – Что она слышит голоса и порой сама себя не помнит.

Иаков возмутился, но Мария не поняла почему. То ли он не знал об этом, то ли полагал, что сведения его жены ошибочны.

– Чепуха! – отрезал он.

Мария бросила взгляд на Авигею, задумавшись, не адресовано ли это замечание ей.

Они продолжили путь мимо запруженной народом площади, туда, где по полученному описанию должна находиться лавка торговца амфорами. Улицы теперь стали узкими, такими, что два осла с поклажей едва могли бы разойтись здесь. Кроме того, здесь было мрачновато, не то что на залитой солнцем агоре. Однако в этих закоулках в избытке располагались мастерские и лавки: видимо, некоторые купцы и ремесленники предпочитали тесные щели открытому пространству.

Спутники прошли мимо предсказателя, который, стоя у дверей своего заведения, негромко зазывал прохожих:

– Я могу сказать вам, что ждет вас впереди! Умею читать будущее по звездам. Не двигайтесь вслепую навстречу грядущему!

Девушка, стоявшая у длинной деревянной пристройки, внутри которой мерцала одинокая лампа, увидев прохожих, возгласила:

– Изгнание демонов! Мой хозяин умеет избавлять от нечистой силы! Одно заклинание, один глоток настойки магического корня, и вы свободны от мучений!

Иаков хмыкнул.

– Так близко от дворца. Удобно для Хузы! Ему следует привезти сюда свою жену.

Мария не смогла удержаться.

– Иаков, – укорила она, – это не предмет для шуток. Я уверена, что жена Хузы и вправду страдает. Хотя, конечно, ей не следует обращаться к шарлатану.

– Что ты в этом понимаешь? – удивленно буркнул Иаков, раздосадованный тем, что его шутливое замечание было встречено серьезными возражениями.

– Гляньте! – Авигея указала на соседнее заведение с внушительным портиком, золотисто-голубой колоннадой, фасадной стеной, расписанной под карту звездного неба, и дымящими курильницами, расставленными между колоннами, – Как вы думаете…

Она умолкла, неожиданно подумав, что это дом терпимости.

За установленным под колоннадой прилавком, словно призрак, маячил мужчина. Он был в высокой, остроконечной шапке, какие носят вавилоняне, и богатой, ниспадавшей с плеч мантии из потрясающе красивого шелка, темно-синего, как небо в тот час сумерек, когда на нем вот-вот должны появиться первые звезды.

Жестом указав на разложенные перед ним разнообразные амулеты, сделанные из бронзы, серебра и золота, – все они имели колечки. позволявшие носить их на цепочке или шнурке, – он произнес:

– Роды. Защита.

Арамейский его оказался весьма скуден: скорее всего, он просто выучил несколько подходящих слов.

Поскольку беременных среди них не было, путники из Магдалы собрались пройти мимо.

– Сила! – произнес торговец амулетами, тыча пальцем в другой поднос. – Сила!

Мария замедлила шаг и скользнула взглядом по его товарам. На мягкой черной ткани, расстеленной поверх подноса, лежали маленькие статуэтки безобразного бога с оскаленной львиной мордой. выпученными глазами, таращившимися из-под изогнутых бровей, трехпалыми ступнями с кривыми когтями, человеческим торсом и четырьмя крыльями за спиной. Одна рука идола была поднята, а другая опущена вдоль тела; широкие ладони с толстыми, изогнутыми пальцами вызывали отвращение.

– Ламашту! – восклицал торговец. – Сила против Ламашту!

– Мария! – воскликнул Иоиль. – Пойдем отсюда!

Он схватил ее за руку и рывком повлек вперед.

И тут она увидела позади купца здоровенного глиняного идола, способного из-за одних своих размеров внушить куда больший страх, чем маленькие фигурки. Его безобразная морда словно бы светилась, хотя на деле лишь отражала огни зажженных у основания истукана ламп. Однако оскал остроконечных зубов был так правдоподобен, что, казалось, сейчас с них закапает слюна.

Но больше всего ее напугали руки идола, ибо такие руки она уже видела. Да, та маленькая ручонка, отбитая от идола в Самарии, которую она подобрала, выглядела точно так же. Мария почувствовала себя так, будто бы враг надвигается на нее, окружая со всех сторон. Где сейчас та глиняная рука, она вспомнить не могла.

– Пазузу, – промолвил торговец, почтительно указав на идола. – Пазузу. – Он порылся в памяти в поисках подходящих слов и наконец сказал: – Сын Гамби, повелитель… демонов злых ветров.

И в этот момент, глядя в упор в отвратительные глаза навыкате, Марии показалось, что она и впрямь почувствовала, как нечто шевельнулось у нее внутри, переместилось, как бы освобождая место. А потом освобожденное пространство заполнилось – Пазузу оказался в ней и устраивался поудобнее, тесня ее собственную душу. Мария ахнула, ощущая, что ей тяжело дышать. Откуда-то из глубины сознания пришло понимание того, что Ашера приветствует товарища, а потом и ощущение нового, мерзостного и зловредного присутствия. К двум демонам присоединился кто-то третий, чье имя она не знала. Теперь в ней пребывало три нечистых духа, три гнусных демона, ворочавшихся и извивавшихся, отвоевывая для себя место.

– Я сказал, идем! – Иоиль потянул ее за руку. – Мы никогда не доберемся до места, если будем останавливаться у каждой торговой палатки.

Мария, спотыкаясь, последовала вперед, чувствуя, что ноги едва повинуются ей. Она пошатнулась и натолкнулась на Авигею, которая недоуменно обернулась. Мария, в свою очередь, тоже оглянулась, чтобы снова посмотреть на статую Пазузу.

– Похоже, этот бог произвел на тебя впечатление, – сказала Мириам. – Почему? Он такой безобразный. Если уж выбирать иноземного бога, я бы определенно предпочла Асклепия.

Тем временем торговцы из расположенных по пути лавок наперебой зазывали прохожих, предлагая самые разные товары – горки неизвестных пряностей самых ярких цветов, дивные ковры, развешенные в похожих на пещеры задних помещениях, высушенные стручки и семена из Аравии, мед из Северной Африки, полированные медные чаны. Потом на пути оказалась еще одна лавка с амулетами и статуей суровой богини с множеством округлых грудей. Когда они попытались пройти мимо, торговец высунулся и махнул им рукой.

– Зачем вы останавливались у Пазузу? Плохой бог. Бог ветров – приносит обжигающие суховеи и насылает болезни. Пускает стрелы недуга. Держитесь от него подальше. – Он помахал маленьким изображением своей богини. – Артемида! Материнство! Плодовитость! Никаких болезней! Лучше!

Терпение Иоиля иссякло.

–. Мы не почитаем других богов! – рявкнул он.

– Почему? – Торговец, похоже, удивился.

Наконец они выбрались из тесного, темного проулка на более широкую улицу, и Иоиль вздохнул с облегчением.

– Ну и местечко! Мне кажется: каждый, кто держит там торговлю… – Он не договорил и лишь покачал головой.

Мария по-прежнему ощущала внутри себя чуждое присутствие, но ей не оставалось ничего иного, как идти вместе со всеми, пытаясь держаться прямо. Ее состояние походило на то, что она испытывала, будучи на сносях, но ведь тогда оно доставляло ей радость и скрывать свое положение не было нужды.

– Вот!

Иоиль остановился перед широким дверным проемом, за которым находилось просторное помещение, по обе стороны от входа уставленное рядами глиняных амфор различных размеров, от больших, по пояс взрослому мужчине, до совсем крохотных. Их окраска менялась от темной, землисто-коричневой, до почти красной.

Хозяин, толстяк, похожий на один из своих округлых сосудов, встретил покупателей на пороге и любезно их приветствовал. Звали его Руф, и он был известен как человек, который никогда не упустит выгодную сделку.

– Я Иоиль, представитель семейного предприятия Натана из Магдалы, а это мои помощники Иаков и Ездра. – Двое его спутников поклонились. – Я направил тебе послание с указанием наших потребностей. Как я понимаю, для свадьбы Антипы потребуется значительное количество нашего гарума.

Хотя Руф и пытался не подать виду, насколько впечатлило его услышанное, у него непроизвольно поднялись брови.

– Ах да. И о каком количестве пойдет речь?

– Пировать будут семь дней… Я не имею представления, сколько соберется гостей, но думаю, что пять сотен… Возможно, нам понадобится одиннадцать сосудов с вином.

Это было на один больше, чем заказывал Хуза.

Руф погладил гладко выбритый подбородок.

– И ты не хочешь, чтобы гарум кончился раньше времени? Понятно. А сосуды какие предпочитаешь – поменьше или побольше?

– Я полагаю, что амфоры побольше более практичны, ведь мне надо поставить гарум на семь дней празднества.

– Но они не так красивы, – указал Руф, – а ведь речь как-никак идет о царской свадьбе.

– Нужно еще учесть перевозку, – заметил Иоиль. – Ведь сначала пустые амфоры надо доставить отсюда в Магдалу, а потом, уже заполненные, снова сюда, во дворец. Какой размер лучше для этого подойдет?

– Большие, – вынужден был признать Руф. – Они покрепче и требуют меньше упаковки. – Он пригласил покупателей внутрь. – Входите, я покажу вам, что у нас есть.

Они последовали за ним в прохладное, прибранное помещение. Мария увидела там расставленные аккуратными рядами образцы амфор – маленькие на полках, большие на полу.

– Вот эти очень старые. – Руф кивнул на стоящие в углу сосуды. – Но амфоры есть амфоры. Их вид со временем почти не меняется. У меня есть образчики с Сицилии, им лет четыреста, не меньше. А с виду как нынешние. Правда, глина с годами становится хрупкой, только так их и различаешь.

Он постучал по одной амфоре; гулкий звук указал, что сосуд пуст.

– Но ближе к делу. – Купец повернулся к полкам. – Для гарума я бы рекомендовал вот такие.

Руф положил руку на сосуд средней величины, по форме – нечто между продолговатыми амфорами для вина и пузатыми, коротенькими кувшинами для оливкового масла. Как и у других амфор, у него имелись две ручки и выемка на дне, позволявшая надежно закреплять сосуды при транспортировке и дававшая возможность вращать их вокруг своей оси.

Марии предложенный образец показался простоватым, не для царской свадьбы, но, по правде сказать, ей трудно было сосредоточить взгляд, так что полагаться на свое впечатление она не могла.

– Мы можем предложить несколько вариантов с дополнительными украшениями, чтобы сосуды соответствовали предстоящему… событию. – Произнося слово «событие», Руф с опаской огляделся по сторонам, словно пытаясь угадать симпатии покупателей и то. насколько безопасно говорить в их присутствии. – Можем, например, написать красными буквами на видном месте название вашего заведения, а еще предоставить какие-нибудь особенные пробки.

– По-моему, это хорошая идея, – согласился Иоиль. – Наш гарум наверняка понравится, и, если люди будут видеть на амфорах имя поставщика, многие потом тоже захотят обратиться к нам с заказами.

– А ты хочешь, чтобы царский двор снова обратился к вам?

Вопрос Руфа мог быть и проверкой, и вызовом.

– Да. Нам бы хотелось получить более широкую известность.

– Двор Антипы связан с разными странами, – промолвил Руф, кажется, без особого подтекста.

– Это всем известно.

– И с римлянами, и с другими.

– Римляне едят так же, как и все остальные люди, и почему бы простому человеку из Галилеи не извлечь из этого пользу? – весело спросил Иоиль.

– Золотые слова, – энергично закивал Руф. – Истинная правда. Вот, давай я запишу твой заказ. Думаю, чтоб с запасом, вам потребуется восемнадцать амфор.

Он подошел к столу, где лежали его счетные книги, и извлек лист папируса. Склонившись над ними набрасывая первые строки, купец промолвил:

– Кстати, возможно, эта свадьба и впрямь поможет тебе обзавестись новыми богатыми заказчиками. Ты знаешь, что римский император отзывает Валерия Грата и заменяет его на нового прокуратора Понтия Пилата? Если ему понравится твой гарум, ты можешь не только стать его поставщиком, но и получить кучу торговых привилегий. А римляне охочи до гарума, они любят все пряное.

– Новый прокуратор? – Иаков, похоже, огорчился. – Почему?

– Грат пробыл здесь уже десять лет, – ответил Руф. – Может быть, он устал управлять нами. Может быть, мы… – Купец не закончил фразу. – Короче говоря, теперь нами будет править этот Пилат. Он уже на пути сюда.

– А что ты о нем слышал? – Этот вопрос задали все, чуть ли не хором.

Конечно, здесь, в Тивериаде, такого рода новости узнают гораздо раньше, чем в Магдале.

– Он из достойного римского рода, ему за тридцать. Прежде чем получить это назначение – по римским меркам не такое уж важное, – занимал небольшие дипломатические посты, из чего следует, что вряд ли этот человек обладает выдающимися способностями.

Слушатели разочарованно вздохнули, однако чего они ожидали?

– Я думаю, что его имя происходит от латинского pilatus, что означает копейщик. Человек, вооруженный копьем. Значит, скорее всего, его предки были воинами. Он женат на внучке императора Августа, но незаконнорожденной. Поэтому, возможно, своим назначением Пилат обязан ее влиянию в высших кругах. Он собирается привезти ее с собой, что необычно, поскольку разрешение на это, как правило, не дается, да и сами римлянки не хотят сюда ехать!

– Значит, он скоро приедет и будет сдабривать рыбу моим гарумом, – заявил Иоиль.

– Ты рассчитываешь на это, не так ли? – спросил Руф.

Мария пыталась прислушаться к разговору о новом прокураторе, но значение слов ускользало от нее. Новый правитель… другой римлянин над Иерусалимом… дай-то бог, чтобы он был милосердным и справедливым.

– Его имя вскоре прославится.

– Что ты сказала? – спросил Иоиль.

Все повернулись и посмотрели на Марию.

– Ничего, я… я… ничего, – пролепетала она.

– И все же ты сказала, – настаивал Руф. – С чего бы это?

– И странным голосом, – подхватила Авигея. – Как будто кому-то подражала.

– Я не… я не знаю, – бормотала охваченная холодным страхом Мария.

И правда – зачем она заговорила? Что она может знать о Пилате, человеке, про существование которого впервые услышала несколько мгновений назад?

– Ты слышала что-нибудь о Пилате? – поинтересовался Руф.

– Нет. Нет, пока ты не назвал его имя, – сказала Мария.

– А как он прославится? – не унимался торговец амфорами.

– Да моя жена ничего в этом не смыслит, – пришел на помощь Марии Иоиль и обнял ее за плечи. – Понятия не имею, с чего она вообще о нем заговорила.

«А вот мне ведомо многое, – прозвучал голос в ее голове. – Я могу открыть тебе тайны и сделать так, что ты расскажешь их другим».

– Нет, не надо! – взмолилась Мария.

Иоиль решил, что она отказывается от его руки, и убрал ее, но на жену посмотрел пристально. Руфу же сказал, что это была случайная обмолвка, на которую не стоит обращать внимание.

Выйдя из лавки после составления и подписания заказа, все держались как-то настороженно, и, хотя делали вид, что их беспокоит, как пойдут дела при новом прокураторе, Мария понимала: спутники пытаются найти объяснение ее странной выходке. Они шли, разглядывая улицы и здания, но все было не так, как раньше, сорвавшееся с ее губ высказывание что-то изменило. Похоже, они поняли, что устами Марии говорила не она сама.

Глава 15

По пути в Магдалу Иоиль почти не общался с женой. Добравшись до города, он сразу отправился на склад, чтобы внести запись о заключенной сделке в счетные книги, и задержался там надолго. Мария употребила всю свою силу воли, чтобы сделать вид, будто все в порядке, и весело поблагодарила мать за то, что та присмотрела за Элишебой.

– Ну что, Тивериада и вправду такой нечистый город, как об этом толкуют? – поинтересовалась мать.

– Там повсюду капища, посвященные иноземным богам, – ответила Мария. – И множество уличных торговцев, которые продают языческие товары.

Вспомнив об этом, она содрогнулась, но тут же попыталась замаскировать свой страх нарочито беззаботным смехом.

Зебида передала Марии ребенка.

– Наша крошка вела себя хорошо, только скучала по маме. Теперь она может заснуть.

Мария прижала к себе дочь. Теплое маленькое тельце действовало успокаивающе – малышка, по крайней мере, не присматривалась к ней и не отмечала в ее словах и поступках никаких странностей. Элишеба протянула маленькую ручку и коснулась лица Марии. Мария осторожно поднесла ее к постельке и положила туда.

Ее мать не сдвинулась с места – она чего-то ждала.

– Спасибо тебе еще раз, – сказала Мария.

– Мария, что-то не так? – спросила Зебида.

Ну вот, начинается! А я ведь все силы положила на то, чтобы это скрыть!

– Нет, а почему ты спрашиваешь? – Вопрос прозвучал резко.

– Я не знаю… это из-за твоего тона. И у тебя обеспокоенный вид. Мать не обманешь. Ты и сама поймешь, что я имею в виду, – через несколько лет. – Она кивком указала на кроватку Элишебы.

– У меня все в порядке, – сказала Мария, – Просто немного устала. День был нелегким. Нам пришлось отправиться в путь до рассвета.

Мучительно подыскивая слова, она молилась, чтобы мать ушла поскорее, потому что не знала, сколько еще сможет притворяться. Или, точнее, сколько они позволят ей притворяться.

– Это по твоим глазам видно. – Мать заглянула Марии в глаза, потом заботливо погладила ее по щеке. – И вся-то ты какая-то пасмурная.

– Говорю же тебе, я просто устала, – Мария отвернулась. – Пожалуй, сейчас лягу. Не стану даже дожидаться Иоиля.

«Ну, как можно яснее дать понять, что пора уходить?»

– Мне нужно идти.

«Благодарение Яхве!» – подумала Мария.

На какой-то миг она прониклась успокаивающей уверенностью в том, что Яхве, несмотря ни на что, сохраняет свое могущество и влияет на ее жизнь. Она проводила мать до двери и, когда та ушла, с облегчением опустилась на табурет.

Большая масляная лампа, ярко горевшая в стенной нише, и светильники поменьше, расставленные на столах и нижних полках, заливали комнату теплым светом.

«Мой дом, – подумала Мария. – Мое убежище. Но, кажется, он скоро рассыплется в прах».

В голове ее звучали голоса нечистых духов, они, как ей казалось, толковали о том, что сосуд, избранный ими, не представляет никакой ценности и разрушить его будет только забавно. «Почему вы выбрали меня?» – мысленно спросила Мария. Ответа не последовало, и она тихонько повторила свой вопрос вслух:

– Почему вы выбрали меня? Я всего лишь обычная женщина. Я живу в маленьком городке далеко от центра власти. Я замужем за простым человеком, который занимается обыденным ремеслом. Даже если мы исчезнем завтра, это заметят только наши семьи и друзья. Мария из Магдалы? Что за радость для могущественных демонов в уничтожении ничем не примечательной женщины? Это бессмысленно.

Едва она успела произнести последнее слою, как голова ее вновь наполнилась многоголосицей. Потом среди этого бессвязного хора выделился один новый, мрачный, рокочущий голос. Он произнес: «Дело не в том, какова ты сейчас, но в том, какой можешь стать».

– Я обычная женщина, – тихонько, но все же вслух промолвила Мария.

Похоже, что так они слышали ее лучше, хотя она отчетливо воспринимала их слова, когда они звучали в ее голове.

– Женщинам не позволено даже свидетельствовать в суде. Женщинам нельзя наследовать собственность. Я не ученая. Я не училась в школе, как некоторые женщины-язычницы. Я ничего собой не представляю. Я никто.

«Никто, никто, – произнес тихий, насмешливый голос. Мария узнала его, это был голос Ашеры. – Женщины обладают своей, особой властью. Она кроется не в законах, но во влиянии на мужчин. Или ты думаешь, что Иродиада, будущая жена Антипы, не имеет власти? Имеет, да еще какую – через него! И почему ты говоришь, что ты обычная женщина? Ты прекрасно знаешь, что отличаешься от прочих, ты с ранних лет почувствовала желание служить Богу. И ни одна здешняя женщина не обучалась тайно, как делала это ты».

«Болезнь приносит власть, – произнес другой, жестокий голос. Должно быть, голос Пазузу. – Когда я пускаю мои стрелы болезней и разрушения, мир съеживается от ужаса и воздает мне должное».

«Проклятия на все человечество! Пусть его поразит бесплодие! Пусть увянут колосья злаков! Пусть голод зажмет в кулаке хилые стебли! – Это был безымянный богохульствующий голос. – Яхве грозил поразить посевы плесенью и вредителями, я же пойду дальше: я поражу то, чему улыбается Яхве».

Мария обхватила голову руками.

«Перестаньте! – взмолилась она. – Оставьте меня, я не имею никакого отношения ни к плесени и вредителям, ни к болезням и разрушению. Я всего лишь жена и мать. Оставьте меня! От меня вам не будет никакого проку».

Она уронила голову на грудь и зарыдала.

– Мария. – Иоиль закрыл за собой дверь.

Она отняла руки от лица и увидела его на пороге.

– Иоиль. – При виде мужа Марин слегка полегчало.

Он подошел к ней, однако держался настороженно.

– Мария, что случилось?

– Ничего.

Она должна скрыть это. Это ее великое бремя, только ее, и нести его должна только она.

– Ты плачешь. – Муж поставил свой мешок и подошел к ней. – Элишеба?..

– Она крепко спит, – заверила его Мария.

Женщина взяла его руки в свои. Они были на ощупь такими крепкими, такими надежными. Демоны, пребывающие в ней, затаились.

– Мария, я повторяю: что случилось? – Иоиль взял ее лицо в свои ладони. – Я хорошо тебя знаю. И то, что произошло сегодня… тот странный голос… меня это тревожит.

«Я могу сказать, что была не в себе, что у меня голова закружилась, например от усталости!»

«Да, – прохрипел в ее голове Пазузу; странно, как быстро его голос стал узнаваемым. – Скажи ему это. Быстро».

Но Мария его не послушалась.

– Это было… О Иоиль, я боюсь, что я… захвачена… одержима демоном. Как тот Вениамин, которого мы видели недавно.

Очевидно, муж ожидал, что она скажет: «Я устала» – или что-то в этом роде. Он растерянно заморгал:

– В каком смысле?

Мария сглотнула и попыталась сосредоточиться. Раз уж начала говорить, нужно объяснить все связно и внятно, иначе он решит, что она просто лишилась рассудка.

– Я… я… Ты помнишь то резное изображение из слоновой кости? – начала она.

С одной стороны, Мария была решительно настроена выложить все по порядку, с другой же – хотела опередить врагов. Чтобы они не успели заткнуть ей рот.

– Что? – У него был недоуменный вид.

– То изображение, которое нашел Иамлех, – пояснила она. – Это был идол, которого я отыскала много лет тому назад, когда моя семья отправилась в Иерусалим через территорию Самарии. Я выкопала его, взяла с собой и сохраняла, даже когда поняла, что этого делать не следует. И это не первый раз, когда он проявил свое влияние. Все началось много лет тому назад. Демон поселился в моем доме, стал отдавать мне приказы. Помнишь, у меня руки были в рубцах? Это из-за идола.

О чем еще нужно сказать? Стоит ли намекнуть, что она пошла за него замуж, чтобы избавиться от наваждения? Ну уж нет!

– Ты шутишь, – пробормотал Иоиль, не желая верить услышанному, и потянулся, чтобы обнять ее.

– Иамлех бросил статуэтку в огонь, но было уже поздно, – горестно продолжила Мария. – К тому времени демон уже обрел власть.

– Но ведь идол уничтожен. Сожжен. А значит, и его влияние, пусть даже оно было, должно сойти на нет.

– Это демон подарил нам дочь, – набравшись смелости, выпалила Мария, – И таким образом я оказалась в неоплатном долгу.

У Иоиля был такой вид, будто кто-то ударил его по голове.

– Что… что ты сказала?!

– Я сказала, что Ашера – так ее зовут, ибо это демон женского рода – подарила нам Элишебу. И поскольку я приняла ее дар, теперь она заявляет о своих правах на меня.

Мария бросилась в объятия Иоиля и зарыдала. Медленно, слишком медленно он обнял ее и сказал:

– Пусть так, но Господь сильнее любого демона. Положимся на милость Божию.

– Но это еще не все, – промолвила Мария, решившая открыться мужу полностью. – Недавно в меня вселился другой дух, дух тьмы и отчаяния. А сегодня мной овладел Пазузу… помнишь, тот безобразный идол, которого мы видели по пути в лавку?

– Что значит – овладел тобой?

– Я чувствую, что он вселился в меня и теперь делит меня с теми, другими, что пребывают во мне.

– Пребывают в тебе? Как?

Как же на самом деле это объяснить?

– Я… я ощущаю их всех в моей голове, в моем сознании. Они руководят мною. Они насмехаются надо мной. Они накажут меня за то, что я рассказала тебе о них. Но Пазузу… мне кажется, у меня есть обломок его статуи. В том же самом паломничестве, по пути через Самарию мы набрели на тайник, где были погребены старые идолы. Наш рабби разбил все статуи вдребезги, но одна отбитая рука отлетела в сторону, и я поймала ее. Безобразная такая, когтистая лапа, вроде птичьей.

Воцарилось долгое молчание.

– Ох, Мария, – только и смог сказать ее муж. – Нам надо найти эту лапу и уничтожить ее. А потом отвести тебя к тем, кто сможет тебе помочь. – Иоиль помолчал и добавил: – Но главное, мы должны молить о помощи Господа. Он сильнее этих нечистых тварей.

Он крепче прижал жену к себе, и Мария подумала, что, если человеческая любовь, решимость и знания чего-то стоят, у нее есть надежда на избавление. И Господь, всемилостивейший и всемогущий, может снизойти до того, чтобы помочь ей. Теперь, когда она призналась во всем, Господь может коснуться ее и сказать: «Дитя мое, более тебе ничто не угрожает». О, как бы ей этого хотелось!

Все устроится. Обязательно, иначе и быть не может. Как только они покаются перед Богом и отыщут Его мудрого слугу.

Первой мыслью Иоиля было открыться старому Цадоку, но Марию это привело в ужас. Как сможет она признаться в столь постыдной нечестивости человеку, так хорошо знающему всю ее семью? А что, если ее позор падет на родственников, которые ни в чем не повинны? Если весть о случившемся разнесется по всей Магдале?

Однако когда Иоиль предложил обратиться к известному своей святостью и практиковавшему изгнание демонов раввину из большой синагоги в Капернауме, она отклонила и это предложение. Решиться поехать туда, искать этого раввина, открывать душу незнакомому человеку – все это пугало ее, казалось позорным и унизительным.

Но демоны каждый день подвергали Марию невыносимым унижениям, и, хотя до сих пор ей удавалось скрывать свою одержимость, она очень боялась, что ее тайна в любой момент может сделаться всеобщим достоянием. Так и не избавившись от сомнений, Мария все же позволила Иоилю посоветоваться со старым Цадоком. Муж отправился к нему, как только закончился рабочий день, и вернулся очень скоро.

– Цадок придет, чтобы помолиться с нами, – объявил Иоиль с облегчением в голосе. – Он только возьмет с собой молитвенное покрывало, тексты и тфиллин и придет немедленно.

– А что он… что он сказал? – спросила Мария.

– Похоже, эта новость его не потрясла, – ответил Иоиль. – Возможно, что он проявил деликатность и скрыл свои чувства.

«Полезное качество в раввине», – подумала Мария.

Ожидая прихода старца, она изнывала от страха и стыда. Иоиль позаботился о том, чтобы Элишеба благополучно заснула в комнате, находившейся как можно дальше от них.

«Сидите тихо! Тихо!» – мысленно приказала Мария демонам, хотя понимала, что не имеет над ними власти.

И как только Иоиль встретил Цадока у дверей, они дали о себе знать.

– Мария, – произнес Цадок, войдя в комнату и протягивая к ней руки. Лицо его выражало глубокую озабоченность, но отнюдь не осуждение или презрение.

Но ответить на приветствие Мария не смогла: ее уста онемели, а когда она попыталась потянуться к Иоилю или Цадоку, оцепенело и тело. Руки не повиновались. А спустя мгновение с ее губ сорвался поток немыслимых, нечеловеческих возгласов.