355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маргарет Джордж » Тайная история Марии Магдалины » Текст книги (страница 30)
Тайная история Марии Магдалины
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 15:02

Текст книги "Тайная история Марии Магдалины"


Автор книги: Маргарет Джордж



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

Иуда ощетинился.

– Я не трус, и мои слова правдивы. Каждый из этих троих скрывался от тирана, подобного Антипе и угрожавшего ему смертью. Фараон хотел убить Моисея, Саул – Давида, а Ахав и Иезавель – уничтожить Илию – и все по несправедливым обвинениям. Они не только имели право, но и обязаны были скрываться, чтобы сохранить себя ради Господа.

– Господь не хочет, чтобы мы скрывались сейчас, – невозмутимо сказал Иисус. – Ему угодно, чтобы мы проповедовали открыто, на виду у всех. Времени мало, а людям нужно услышать слово истины. Итак… – Он помолчал, чтобы привести в порядок свои мысли. – Все это произошло гораздо быстрее, чем я ожидал. Я думал, что у нас будет больше времени… – Иисус вздохнул. – Но у нас его нет. Поэтому будь что будет. Я хочу, чтобы вы, разбившись на пары, отправились по городам и деревням с моим посланием.

– Что же мы будем делать? – потрясенно спросил Петр.

– Проповедовать весть о пришествии Царства Божия, исцелять недужных и изгонять демонов.

– Как? – Обычно зычный голос Петра прозвучал очень тихо.

– Я дам вам эту силу.

– Так легко?

– Вместе с молитвой. Это очень важная составляющая.

– А как мы узнаем, что это случилось?

– Тут главное – вера, – пояснил Иисус. – А еще нужна смелость обещать что-то людям на глазах у всех.

– Но если… если не получится?

– Ты должен верить, что сумеешь.

– Но… но…

– Я не хочу, чтобы братья отправлялись вместе, – заявил Иисус, мысли которого уже уносили его вперед. – Пары нужно подбирать иначе. Симон, ты отправишься с Иаковом Меньшим.

Зилот с мытарем? Марию такое решение изумило.

– А ты, Петр, с Нафанаилом.

Импульсивный Петр с рассудительным Нафанаилом! Как они смогут трудиться вместе?

– Иуда, ты пойдешь с Иаковом Большим.

И того не легче. Один утонченный, ироничный, другой начисто лишен воображения.

– Матфей, с тобой на пару пойдет Фома.

Поначалу Марии показалось, что хоть эти двое, оба практического склада люди, подойдут друг другу. Но потом она вспомнила, насколько Фома благочестив: надо думать, он до сих пор считает мытаря Матфея нечистым.

– Иоанна, ты пойдешь с Филиппом.

Мария с Иоанной переглянулись. Оказывается, женщины не будут вести домашнее хозяйство, а разделят с мужчинами их труды.

– А ты, Мария, будешь вместе с Иоанном.

Иоанн. Этот деятельный подвижный красавчик. И она, обычная, легко поддающаяся влиянию.

«Представляем ли мы противоположность друг другу? – подумала Мария. – А может быть, нам самим неведомы те наши качества, которые разглядел со стороны Иисус? Наверное, ему виднее».

– Старших не будет, – заявил Иисус. – Все вы равны, и полномочия у всех равные.

Мария чувствовала, что готова упасть в обморок. Она едва могла стоять и говорить, на сердце у нее лежала тяжесть, но даже в лучшем своем состоянии, полная телесных и духовных сил, она никогда не взялась бы за такое дело. Да как вообще она – и вдруг выйдет к людям с поучениями?

– Нет, учитель, – взмолилась Мария, – я не могу… У меня и знаний нет… и мудрости. Мне нечего дать людям.

– Ты права, – подтвердил Иисус. – Ни знаний, ни мудрости у тебя нет.

Мария подумала, что он понял свою ошибку, и у нее чуть голова не закружилась от облегчения.

– Вот почему, – продолжал Иисус, – ты должна всецело положиться на Господа. И помни, Господь дал тебе дар ясновидения. Ты пророк. Может быть, одна из всех.

– Но она женщина! – выпалил Петр.

Иисус строго посмотрел на него.

– А разве пророчицы Олдама и Ноадия из тех, незапамятных времен не были женщинами?

Петр открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал.

– Так вот, – продолжил Иисус, говоря с расстановкой, чтобы никто не упустил ни слова, – вы ничего не возьмете с собой, ни денег, ни лишней одежды, ни хлеба. Приходя в любую деревню, останавливайтесь в том доме, где вас захотят приветить. Войдя в дом, первым делом произнесите: «Мир дому сему». И мир да пребудет с домом, где вас встретят с миром.

Иисус обвел их взглядом, предоставив последнюю возможность задать ему вопрос. Но вопросов не последовало, только испуганные взгляды.

– Исцеляйте больных, которые встретятся вам в каждом городе, и возвещайте всем, что приблизилось Царствие Божие. Если же вас не захотят принять, уходите со словами: «Мы отряхиваем с наших ног пыль вашего города во свидетельство против вас. Но ведайте. Царствие Божие близится». Я же говорю грядет день, когда город, отвергнувший вас, позавидует и Содому.

– Но… учитель… как нам действовать? Как нам представиться и с чего начать? – спросил Филипп.

– Вы будете исцелять недужных возложением рук на их головы и молитвой. Вы будете изгонять демонов, повелевая им уходить. Вы будете проповедовать Царствие, приход коего вы уде ощутили. – Иисус покачал головой, словно находя их очень непонятливыми. – Внимающий вам будет внимать мне, отвергающий вас отвергнет меня, но, отвергая меня, он отвергнет пославшего меня.

Он помолчал и добавил:

– Там, куда я посылаю вас, вы будете подобны овцам среди волков. Следовательно, будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби. Времени мало, гораздо меньше, чем я думал, поэтому нам надлежит нынче же приступить к трудам. Нива созрела, вам должно собрать урожай. Близится ночь, когда всякие труды прекращаются, и нам должно работать не покладая руте, пока не угас свет дня.

Последовало долгое и очень глубокое молчание. Наконец Нафанаил отважился на вопрос.

– Учитель… когда нам начинать?

– Завтра, – ответил Иисус.

Глава 39

Когда Иоанн с Марией вошли в прилепившийся к склону холма городок Хоразин, все обшарпанные деревянные двери были наглухо закрыты. В запыленных одеждах, с головами, обмотанными тканью для защиты от солнца, оба они походили на бродячих торговцев. Или, скорее, на торговцев, которых ограбили, забрав все товары, потому что у них не было ничего, кроме тыквенного сосуда, чтобы черпать воду. Шли они медленным, усталым шагом путников, которые пробыли в дороге долгое время.

Перед их уходом, когда ученики покидали приютивший их дом в Вифсаиде, Фаддей неожиданно схватил Иисуса за рукав и сказал:

– Я передумал! Можно, я пойду с тобой?

Иисус обвел взглядом комнату, полки, уставленные разрисованными кувшинами и статуэтками.

– Ты уверен, что готов покинуть все это? – спросил он.

– Да! Да!

Фаддей пересек комнату и схватил статуэтку женщины с длинными, струящимися волосами, похожую на Афродиту. Он высоко поднял ее, словно затем, чтобы разбить, но Иисус остановил его.

– Если это принадлежит твоим родителям, то и уничтожать это надлежит им. Мы не можем отплатить им за гостеприимство разорением их дома. Что же до твоей просьбы, то присоединяйся. На этот случай я оставил Андрея без напарника – ты будешь проповедовать с ним.

Действительно, до сих пор Андрей оставался без спутника. Мария даже думала, что он вместе с Матфеем и Фомой составит единственную тройку. Но видимо, Иисус каким-то образом предугадал решение Фаддея.

Когда на дороге за чертой Вифсаиды ученики стали расходиться, Мария и Иоанн решили пойти в Хоразин.

Петр объявил, что направляется на север, в Дан.

– Я всегда хотел посмотреть его, и Иисус собирался отвести нас туда, – пояснил он свой выбор.

– Не слишком ли ты размахнулся, туда путь неблизкий? – спросил Иисус.

– Тем лучше! – сказал Петр.

Остальные решили двинуться в других направлениях – дальше на запад к Геннисарету, через озеро в Гергесу, на север, к деревням, разбросанным вдоль берегов Иордана.

Перед расставанием Иисус собрал их вместе в тени большого дуба. Стоя бок о бок, ученики образовали большой круг: как единое целое они производили впечатление силы и сплоченности. Иисус встал в центре круга, закрыл глаза и стал молиться.

– Отче, я знаю, что Ты слышишь меня. Я знаю, что Ты избрал людей этих и дал их мне в ученики и помощники. Так надели же их Своей силой, дабы люди могли узреть в них Тебя и пополнить стадо Твое. Открой глаза тем, кто будет взирать на них и дела их – дела, кои Ты им поручишь. – Затем он по очереди коснулся плеча каждого со словами: – Прими силу сию и знай, что отныне ты наделен ею.

Когда Иисус обеими руками коснулся ее плеч и произнес эти слова, Мария закрыла глаза и попыталась ощутить, как входит в нее эта сила. Но перемены в себе не почувствовала.

– Спустя сорок дней мы встретимся на берегу Иордана, там, где он протекает близ Вифсаиды, – сказал Иисус. – А теперь в путь.

Мария выбрала Хоразин потому, что она знала это название с детства, но никогда там не бывала, и кроме того, это галилейское поселение находилось в холмистой местности, и тамошние жители не кормились от озера. Сейчас, после произошедшего в Магдале, – все, связанное с рыбным промыслом, вызывало у нее слишком горькие и мучительные воспоминания. Пусть уж лучше будут земледельцы, ткачи, торговцы и каменщики. Кто угодно, тоько не рыбаки.

Когда они с Иоанном двинулись по пыльной дороге, Мария вдруг почувствовала, что старая ее жизнь погребена вместе с Иоилем. Началась другая, совершенно новая, и, по правде сказать, Иисусу стоило бы дать и ей новое имя.

Сейчас, когда они поднялись на холмы и входили в Хоразин, Мария невольно задумалась о том, не сделала ли она неудачный выбор. Поселение выглядело заброшенным и враждебным. Практически все здания были выстроены из черного вулканического базальта, что придавало им мрачный вид. Улицу, по которой они шли, по обе стороны обрамляли темные фасады, хотя, если приглядеться, над дверными и оконными перемычками нередко красовалась геометрическая резьба. Внутри наверняка царила немыслимая жарища, ведь черный камень не отражал, а поглощал солнечные лучи. Правда, над холмами гулял ветерок, но окошки казались слишком маленькими, чтобы навеять в дома прохладу.

Мария и Иоанн направились к самому центру городка, где надеялись найти колодец, и не обманулись. Большой источник оказался на месте, воды, чистой, холодной и восхитительно освежающей, удалось набрать без труда. Это было особенно важно для Марии, которую тяготили одновременно и печаль, и полуденный галилейский зной.

– Ну, Мария, – промолвил Иоанн, когда они присели отдохнуть у колодца, – с чего начнем, а? – Он явно испытывал растерянность.

– Надо подумать, с чего начал бы Иисус, и поступить как он, – предложила Мария, утирая со лба пот.

– Ну, он обычно ждал Шаббата, заходил в синагогу, проповедовал, а потом его выкидывали оттуда, – сказал Иоанн с лукавой улыбкой. – Потом, уже после, к нему приходили другие люди, как правило те, кто пребывал в отчаянии и потому плевал на то, что думают о нем власти.

– Наверное, нам стоит попробовать, – промолвила, размышляя вслух, Мария. – Может, мне встать и заговорить? – мысль, о том, что женщина начнет говорить в синагоге, была забавна.

– Стоит попытаться, наверное, все собрание в обморок попадает, – усмехнулся Иоанн, – Ладно, давай поищем синагогу, начинать все равно лучше оттуда.

Они устало поднялись и побрели по улочкам городка. Постепенно Мария пересмотрела свое первое впечатление и пришла к выводу, что в его облике есть определенная неброская красота. Построенные из одного материала жилища гармонировали с соседними в большей степени, чем это было свойственно для захолустных поселений.

– Ого! – восхищенно произнес Иоанн, когда они подошли к красивому зданию с высоким крыльцом с широкими ступенями и рельефными изображениями Ковчега Завета и переплетенных лоз над входом. – Производит впечатление.

Они остановились, чтобы полюбоваться.

– Должно быть, это синагога, – сказала Мария.

– Великолепное строение! – с искренним и глубоким восторгом промолвил Иоанн.

Мария посмотрела на него с интересом. До сих пор она считала его всеобщим любимцем, привыкшим к достатку, человеком избалованным, но тут он открылся совсем с другой стороны. Оказывается, у Иоанна тонко чувствующая, восприимчивая к красоте натура, которой она не замечала. Впрочем, наверное, в прошлой жизни, учитывая положение его семьи и занятие рыбным промыслом, это не особо и проявлялось.

– Да, – тихонько отозвалась Мария. – Наверное, отсюда и начнем. Но какой сегодня день недели? Скоро ли Шаббат?

В дороге они потеряли счет дням.

– Я не знаю, – сознался Иоанн. – Но вряд ли до него больше чем два или три дня. Последний Шаббат был перед тем, как мы встретились в Вифсаиде.

Странно, как утекают дни. Как давно умер Иоиль? Конечно, это должен быть всего второй Шаббат. Или третий? Она не могла заставить себя думать о религиозных службах, не говоря уже о том, чтобы посещать их. Ее рука непроизвольно сжала висевший на шее амулет Элишебы: прикосновение к нему немного успокаивало.

– Выходит, у нас осталось два или три дня, чтобы встретиться с людьми и узнать немного о Хоразине, – заключила Мария.

Но вот Хоразин, похоже, не горел желанием свести с ними знакомство. Бродя по улицам, они имели возможность познакомиться с самыми разнообразными дверями, окрашенными в различные цвета или сохранившими природную фактуру дерева, с резьбой и без, дверями, которые разнообразили темные фасады городка, но объединялись в одном – все они были заперты.

Иоанн и Мария проголодались. Свято следуя указаниям Иисуса не брать с собой ничего, Мария оставила свою шкатулку с деньгами и документами на хранение в семье Фаддея, и они ни разу не схитрили, купив что-нибудь по пути. Но поскольку ни единой доброй души, предложившей им хоть корочку хлеба, тоже не обнаружилось, им приходилось туго.

– Как может кто-нибудь пригласить нас или хотя бы подать нам на пропитание, если тут все двери на запоре? – недоумевал Иоанн.

Мария, однако, была непреклонна в своем стремлении во всем следовать слову Иисуса. Конечно же, он все предусмотрел заранее.

– Мы же не можем просто так постучаться в чью-то дверь и попросить, чтобы нас накормили, – сказал Иоанн.

– Нет, – согласилась Мария, – не можем. Иисус не говорил нам, чтобы мы просили милостыню.

Полуденная жара спала, и люди снова стали открывать двери и выходить на улицы. Когда Иоанн и Мария брели мимо, из одного дома выглянула крохотная старушка и заметила их.

– Вы не здешние? – спросила она. Голос ее был настолько слаб, что они едва ее услышали.

– Да, – ответила Мария. – Мы из озерного края. Раньше здесь никогда не бывали.

– Вот как, – Она подошла к ним. – А зачем вы пришли?

– Мы пришли, потому что нам велел… – начал Иоанн.

– Мы пришли потому, что хотели познакомиться с тобой и другими жителями Хоразина, – быстро вмешалась Мария.

– Зачем? – недоверчиво спросила старуха.

– У нас есть важные новости для тех, кто живет здесь.

– Что за новости? До нас тут доходят только плохие новости. Иоанна Крестителя казнили, а значит, у нас не осталось никакой надежды. Мы думали, что он Мессия. Мы надеялись, что он поведет нас, укажет нам путь… – Голос старушки упал до шепота, – Но все это было только мечтой. Он погиб, так ничего и не совершив.

– Да, Иоанн умер, но Царствие Божие живо! – заявила Мария, сама удивляясь силе и убежденности, прозвучавшим в ее голосе.

Любопытная женщина пригласила их в свой дом, где было очень темно и, как и представляла себе Мария, очень жарко. Но приходилось терпеть – им требовалось завести хоть какое-то знакомство, а старушке хотелось порасспросить чужаков. Как оказалось, она даже слышала об Иисусе – «тот малый, который учинил такой переполох в Капернауме»– но ничего конкретного о нем она не знала. Мария и Иоанн начали объяснять ей, что их с ним связывает, одновременно пытаясь смирить урчание в животах и борясь с головокружением. Хорошо еще, что хозяйка догадалась предложить им угощение: сушеных фиг, черствого хлеба и такого кислого вина, что его приходилось глотать, не смакуя. Мария пожалела, что не захватила с собой монет, чтобы расплатиться за угощение. И почему Иисус запретил это?

– Спасибо, – поблагодарили Иоанн и Мария, прежде чем приступить к еде, и никогда раньше это слово не произносилось ими столь искренне.

Женщина рассказала им, что живет одна с тех пор, как десять лет тому назад умер ее муж, что она бездетна и полагается на помощь двоюродных братьев.

– Помощь эта, скажу я вам, очень небольшая и оказывается неохотно, – пожаловалась женщина. – Жаль, что Господь не счел нужным послать мне детей, чтобы они покоили мою старость. – она помолчала. – Он всеведущ. Ему, конечно, виднее. Но есть мне нужно каждый день.

Ее безоговорочное доверие и покорность поразили Марию в самое сердце.

– Я тоже вдова, – сказала она. – Мой муж умер от ран, полученных в храме, во время нападения на паломников из Галилеи.

О том, что у нее есть ребенок и что она отлучена от семьи, Мария говорить не стала. А Иоанна назвала своим братом.

«Я солгала, – подумала она. – Но эта женщина не поймет, если рассказать ей про Иисуса, и уж точно не поверит, что посторонние мужчины и женщины могут жить вместе, как братья и сестры».

В конце концов вдова предложила им отдохнуть и поспать. Она также положила конец путанице насчет того, какой нынче день недели.

– Шаббат послезавтра, – прозвучало в ответ на их вопрос.

В красивой синагоге было полно народу. Очевидно, все местные жители гордились ею, и никто не хотел пропускать службу. Внутреннее убранство достойно соответствовало внешнему виду: Тора покоилась в нише с искусно вырезанным над ней ковчегом, сиденья и скамьи из дорогого сикомора покрывала затейливая резьба, хотя дерево и было изъедено жучком.

На службе чтения из Торы проводились в каноническом порядке, но при этом всякий имел право выйти и выбрать место из писаний пророков, чтобы прочесть во второй части молитвенного собрания.

– Может, нам использовать те же тексты, что и Иисус? – спросила Мария, наклонившись к Иоанну. – Ничего лучшего мне в голову не приходит.

Когда пришло время, Иоанн поднялся со своего места, прочел тот же отрывок из Исаии, какой читал Иисус, а потом объявил:

– Наш учитель, Иисус из Назарета, по прочтении этого отрывка молвил: «Ныне же Писание исполняется». И мы, его верные последователи, стремимся донести эти чудеса до вас.

Последовало недоуменное молчание, сменившееся гулом голосов, среди которых можно было разобрать повторявшееся слово «святотатство». Но местный раввин отнесся к ним мягко.

– Сын мой, – сказал он, – я боюсь, что ты сбился с истинного пути и впал в заблуждение, ибо твой учитель никак не может быть обещанным Спасителем. Все признаки, указанные в пророчествах, явно относятся не к нему, начиная с места его рождения. Но если ты желаешь растолковать подробнее, – раввин любезно указал на крыльцо синагоги, – я уверен, что есть люди, у которых возникли вопросы.

Поскольку сами Мария и Иоанн на исполнение пророчества не претендовали, прихожане не только не разъярились и не вытолкали их из синагоги взашей, но, собравшись вокруг них снаружи, стали задавать им вежливые вопросы.

– Этот ваш учитель… кем он себя объявляет?.. Мы слышали о нем… Это ведь он согнал свиней с утесов в Гергесе?.. Как исполняется пророчество Исаии? Где ваш учитель сейчас? Что он думал об Иоанне Крестителе?

Ответить на все эти вопросы не составляло труда, но Иисус послал их не для того. Не рассказывать о нем, а свидетельствовать, не просто отвечать на вопросы, но действовать.

Неожиданно, повинуясь внутреннему побуждению, Мария воскликнула:

– Приведите мне человека, который заключен в темницу греха и страдания! Господь исцеляет такие недуги, через Иисуса он действительно, как и говорится в Писании, освободит узника из узилища немощи. Иисус же дал нам свою силу как своим ученикам.

Неужели она сказала это? Неужели она сама верила в это? Мария не знала, что она может сделать на самом деле, зато понимала: только чудесное исцеление произведет впечатление на местных жителей. Рассказ об Иисусе и его миссии удовлетворял их любопытство, но не трогал сердца.

После долгой, нерешительной паузы вперед вышла скрюченная, сгорбленная старуха. Спина ее искривилась так сильно, что двигаться бедняжка могла, лишь помогая себе взмахами рук, причем только бочком, на манер краба. Она опустилась на колени перед Марией и Иоанном.

– На прошлый Песах мне исполнилось девяносто лет, – сказала она, – и я страдаю недугом с тех пор, как Тиберий стал императором. – Чтобы избавить их от подсчетов, она тут же добавила: – Это случилось почти пятнадцать лет тому назад, когда мне было семьдесят пять лет.

– Зачем ты пришла к нам? – спросил Иоанн. Голос его звучал испуганно, похоже, он был не прочь уклониться от испытания.

– Мне больше не к кому обратиться. – Она подняла иссохшее, морщинистое лицо и с вызовом уставилась на Марию и Иоанна– Если Господь и впрямь даровал вам силу, явите ее сейчас!

По напряженному лицу Иоанна Мария увидела, что он сосредоточивается.

– Хорошо, – сказал Иоанн и, прикрыв глаза, начал молиться, возложив руки на старушечью голову так, что его ладони плотно обхватывали каждый изгиб черепа. Потом неожиданно он отпрянул и произнес: – Во имя Иисуса из Назарета, выпрямись!

Старуха упала на землю, некоторое время мучительно шарила руками, пытаясь подняться, а когда с трудом встала на ноги, все увидели все ту же скрюченную спину.

Толпа загомонила – голоса звучали насмешливо и раздраженно.

«Так не годится, – подумала Мария. – Это роняет Иисуса в глазах людей».

Она закрыла глаза и отчаянно воззвала к нему: «Скажи нам что делать! Сейчас мы мешаем тебе, а не помогаем!»

Не дожидаясь какого-либо отклика, Мария шагнула вперед, взяла искалеченную женщину за руку и осторожно, но настойчиво заставила ее выпрямиться в полный рост.

– Иисус из Назарета исцелил тебя, – заявила она.

Как это произошло, Мария понятия не имела. Однако произошло.

Старуха пробежала руками по своим бокам и спине: от искривления не осталось и следа. Женщина ошеломленно уставилась на Марию.

– Хвала Господу и Иисусу, пророку его! – возгласила Мария, и протянула руки к исцеленной. – Твои грехи прощены!

Но эти слова, однако, породили возмущенный гул. Народу теперь собралось еще больше, ибо, пока происходило исцеление, почти все люди вышли из синагоги, и многие были возмущены услышанным.

– Сама я не отпускаю грехов, – поспешно пояснила Мария, – Такой власти у меня нет. Однако, освободив дщерь свою от тягости недуга, Бог дал понять, что прощает ее грехи.

Теперь жаждавшие избавления от телесных хворей сгрудились вокруг Иоанна и особенно Марии, как это бывало и с Иисусом, Пророчества, толкование Писания интересовали их лишь постольку-поскольку. Больные желали исцелиться, здоровые хотели увидеть чудо. Пронзительные вопли: «Помоги мне! Помоги мне!» слились в какую-то безобразную какофонию. Бледный молодой человек со слезящимися глазами схватил полу хитона Иоанна и потянул к себе. Кто-то позади Марии дернул за ее плащ, и капюшон свалился со стриженой головы.

– Блудница! – возопил кто-то, ибо женщин, ведущих распутный образ жизни, действительно подвергали такому позорному наказанию, стригли наголо. – Смотрите, блудница!

– Может, она еще и ведьма? Точно! Исцелила эту старуху колдовством!

– Колдунья! Убить ее! Моисей велел убивать ведьм!

Один миг – и только что вожделевшие исцеления и чудес люди уже жаждали крови. Кольцо озлобленных жителей сжималось вокруг Марии и Иоанна, они же были совершенно беспомощны. Ни у нее, ни у него не было ни посоха, ни ножа. Иисус запретил им брать оружие, да оно сейчас и не помогло бы.

Столь быстрая смена событий – растерянность толпы, возбуждение, вызванное неожиданно совершенным на ее глазах чудом, а потом озлобленность и внезапная угроза – повергла Марию в ступор.

«О Господи! – всей душой взмолилась она. – Помоги мне, я не знаю, что делать!»

А делать что-то нужно было срочно – толпа надвигалась.

– Я не распутница! – воскликнула Мария громко, чтобы все могли ее слышать. – Волосы я остригла, приняв обет назорейства. Послушайте, как это было.

Заявление о назорействе со стороны женщины произвело, пожалуй, не меньшее впечатление, чем исцеление калеки. Люди отступили, хватка толпы ослабла. Мария перевела дух.

– Я была одержима демонами, – не стесняясь, объявила она. – Мало того что я сама терзалась, так и всю семью извела. Испробовала все средства, обращалась к святым людям, приняла назорейский обет – но все было тщетно. Только Иисус из Назарета смог мне помочь. Иисус, могучий пророк, следующий путем Иоанна Крестителя, повелел им уйти, и они повиновались. С тех пор я следую за ним, и я сама лицезрела проявления еще большего могущества. Мои волосы отрастают, но пока они короткие, это служит мне напоминанием о том, что время изменилось и прежние способы, прежние пути бессильны. Подумайте об этом! Не тратьте время попусту, следуя старыми путями, вступите на новую стезю, что ведет в Царство Божие!

По мере того как Мария говорила, голос ее становился громче и громче, пока не зазвенел, сама же она была буквально пронизана той силой, которая изливалась в этих словах.

– Где этот Иисус? – спросил наконец кто-то.

– Сейчас он проповедует и исцеляет близ Вифсаиды. А нас, своих учеников, разослал повсюду, чтобы мы возвестили о нем и о Царстве Божием.

Она остановилась, чтобы перевести дух, удивляясь тому, что вообще решилась на публичное выступление. Скажи ей кто-нибудь раньше, что она будет проповедовать, не поверила бы.

Мария указала на Иоанна – он изложит им суть учения Иисуса, пусть теперь он говорит. Однако его в самом начале речи перебил какой-то коренастый мрачный мужчина в блеклом одеянии.

– Пусть сначала эта женщина докажет, что она не колдунья! – выкрикнул он.

– Как я могу это сделать? – спросила Мария, огорченная тем, что Иоанну не дали высказаться.

– А ты сама изгони из кого-нибудь демонов! – потребовал мужчина. – Покажи, что ты действительно исцелилась и в тебе самой не осталось нечистой силы.

– Хорошо.

Мария держалась спокойно, но чувствовала, что близка к панике. От нее явно требовали слишком многого. Демонов она боялась пуще смерти, а тут к этому добавился еще и страх опозориться на глазах у всех этих людей.

Кто-то вытолкнул вперед женщину, которая рухнула кулем у ног Марии. Завернутая в плащ, почти не похожая на человека. Только слабое дрожание ткани выдавало жизнь внутри.

Мария наклонилась и сдвинула грубый, цвета ржавчины, головной плат, желая увидеть лицо одержимой. Сама она при этом мысленно ужасалась, не веря в успех и боясь, что не только опозорит Иисуса, но и снова откроет нечистой силе путь к себе.

Когда ее дрожащие пальцы потянули головной убор несчастной. одержимая вдруг вскочила на ноги. На лице ее появилась гримаса боли и ярости.

– Оставь меня! – проревела она и, схватив руку Марии, сжала ее так, что ладонь и запястье пронзила боль.

– Нет! – воскликнула Мария. – Я не оставлю тебя, пока ты вновь не станешь собой! Не важно, сколько времени это займет!

«И откуда только у меня взялись эти слова и та твердость, с которой я их произношу?» – отстраненно подумала Мария, но тем временем ее свободная рука уже легла на макушку женщины, и уста, словно сами собой, звонко произнесли:

– Именем Иисуса из Назарета, коему повинуются даже злые духи, я повелеваю тебе: оставь эту женщину!

Демон, как это всегда бывало при изгнаниях, швырнул свою жертву на землю. Женщина выпустила руку Марии и начала рвать на себе одежду, выкрикивая гнусные ругательства. При этом она задыхалась, и казалось, будто изнутри что-то разрывает ее на части.

Мария подала знак Иоанну, и они, взяв одержимую за руки, совместными усилиями подняли ее так, что она продолжала извиваться и корчиться уже стоя.

– Уходи! – повторила Мария.

Теперь она ощущала тягостное, гнетущее присутствие нечистой силы, так знакомое ей и всегда так страшившее ее. Но теперь это ощущение лишь заставило ее собраться с духом.

И тут послышался холодный, невозмутимый, нечеловеческий голос – заговорил один из демонов.

– Иисуса я знаю и чту, но с какой стати я должен повиноваться тебе?

– Я ученица Иисуса и послана им, чтобы победить тебя.

– А хватит ли у тебя сил? Мы ведь знаем тебя, хорошо знаем! – Нечистый дух рассмеялся.

Несмотря на страх и навеянные этим голосом жуткие воспоминания, Мария не дрогнула и повторила свой приказ:

– Оставь эту женщину! Иисус повелевает тебе уйти!

– И перейти к тебе? – прозвучал из уст одержимой коварный вопрос.

Мария поняла, что злой дух улавливает ее страх, но отступать не собиралась.

– Волею моего господина убирайся к своему!

Демон в теле женщины сопротивлялся, бился и корчился с такой силой, что Марии и Иоанну казалось, будто их руки вот-вот оторвутся. Вокруг них выросла толпа. Люди испуганно замерли и только демон изрыгал брань и завывал на разные лады.

– Убирайся навсегда! – отвечала ему Мария, – Прочь! Возвращайся в ад!

Неожиданно сопротивление ослабло, тело женщины обмякло и съежилось, теперь его лишь сотрясали редкие судороги. Марии показалось, будто она увидела удаляющуюся бесформенную тень, но уверенности не было. А потом ощущение чужого присутствия исчезло – она и Иоанн остались с измученной, обессилевшей женщиной.

Мария почувствовала, что плачет. Слезы рвались наружу прямо из ее сердца, и она не могла их остановить.

– Да, вижу, ты и вправду больше не одержима, – пробормотал тот человек, который потребовал испытания. – Признаюсь честно, такого проявления Божьего могущества я в жизни не видел.

Мария с глазами, полными слез, обернулась к нему и сказала:

– Тебе не следовало испытывать Господа, но Он милосерден и даже твой грех обернул во благо. – Она обняла исцеленную и спросила: – Как тебя зовут?

– Сусанна, – еле слышно ответила та.

– Лилия, – улыбнулась Мария. – Сусанна означает «полевая лилия». Цвети свободно, Сатана более не повредит тебе. – она помолчала. – Должно быть, у тебя здесь есть семья.

– Она моя жена! – откликнулся тот, кто обвинял Марию в колдовстве.

– Ты позволишь ей остаться на этот вечер с нами? – спросила Мария. – Я сама была в таком же положении, поэтому знаю как нужно обращаться с исцеленными, чтобы вернуть их к нормалъной жизни.

Мужчина чувствовавший, кажется, и облегчение, и разочарование одновременно, кивнул.

Мария с Иоанном помогли Сусанне спуститься по ступенькам синагоги и повели к ее к дому вдовы, где остановились. Сусанна чувствовала себя опустошенной, как сосуд из тыквы, и не могла идти без их поддержки. За весь путь до дома она не произнесла ни слова.

Когда они пришли к дому, вдовы не было: возможно, она сама ходила в синагогу и видела все собственными глазами. Мария надеялась, что хозяйка дома поймет их, хотя чувствовала себя слегка виноватой, поскольку воспользовалась ее домом и имуществом для Иисуса, но разве сам он не велел им поступать так?

В сумрачном и холодном доме с опущенными для защиты от жары ставнями Сусанну уложили на подстилку, утерли ей лоб и оставили в покое. Мария знала, что сейчас ей нужно отлежаться.

Сидя на твердом, прохладном земляном полу и наблюдая за ней, Мария и Иоанн обменивались впечатлениями.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю