Текст книги "Земля вечерних звёзд"

Автор книги: Людмила Минич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

Весть о недуге Правителя застала Тая в Мальше, куда он отправился на следующее же утро после ссоры с Архалом Кальги, готовясь к грядущему походу в Дэльгар. Он пробыл там несколько дней и уже собирался отправиться дальше, в Альдьяш, чтобы в последний раз взглянуть на родные места, когда получил распоряжение Первого Советника Таржида. Правитель срочно призывал Тая к себе, застанет ли его это послание днем или ночью. С чего бы? Неужели терпение Хаадида истощилось?

Стоит ли следовать приказу, все еще гадал Тай, вскакивая на Нубира, заменившего трусливого Ижока, отдавая последние указания своим людям. А по Мальшиу, что всего в одном дне пути от столицы первым узнавал многие новости, тем временем уже носилась черная весть. Правитель Адья Тэрэк тяжко занедужил.

Если бежать от гнева Хаадида, то только сейчас, другого случая по возвращении в Чатубу может уже не представиться. На защиту отца тоже надеяться больше нечего. Но Тай сцепил зубы и отправился в путь, положившись на справедливость богов Адья и на помощь духов И Лай. По привычке он выискивал среди степного сухостоя знакомую хвостатую тень. Вдруг мелькнет? Вдруг укажет на опасность? Но призрачный ти-кой точно растворился в струившемся над дорогой зное, предоставив Таю решать самому. Даже присутствие его – редкое дело – теперь вовсе не чувствовалось рядом. Что ж… Самому – так самому.

Как ни спешил Тай, он въехал в Чатубу уже к вечеру, отправился во дворец Кальги, где его встретили перепуганные слуги. Только старого Анду, что каждый раз выползал навстречу молодому хозяину, почему-то не было видно.

Два дня назад, полушепотом рассказывал один из служителей покоев молодому господину, пока тот спешно облачался в придворное платье, великий Правитель Адья Тэрэк слег и уже не встал. Все случилось в час пира в честь новых посланников Морского Союза, что прибыли на днях. Тай присвистнул. Быстро же появились новые торговцы, как только запахло удачной сделкой! Вряд ли их успели известить о несчастье их товарища из клана Аруа-Леда. Тут что-то другое.

– И что? Что дальше? – спросил Тай у примолкшего служителя, прилаживая плащ поверх придворного одеяния.

– Что дальше? Это все, что ты хочешь знать? Тай обернулся на этот насмешливый голос.

– Я хотел бы знать гораздо больше, отец. Но рассказать мне об этом некому, а этот, – он кивнул на окончательно оробевшего слугу, – вряд ли удовлетворит мое любопытство. Можешь идти! – бросил парню.

– Ни он, ни я, ни кто другой, – Архал был слишком доволен жизнью, чтобы сердиться на сына. – Что будет дальше, знают теперь только боги Адья!

– О чем ты говоришь? – Тай не понимал. – Недуг, поразивший Правителя, столь тяжел?.

– Он умирает! – не удержался Архал. – Он умирает!

Отец Тая точно светился изнутри.

– Так скоро? – поразился Тай, и вдруг догадка пронзила его. – Отравлен? Это яд?

– Это кара богов Адья, Тай, кара богов! Черное поветрие! В самом сердце Чатубы.

Тай поневоле сел.

– Откуда оно взялось?… Ведь оно далеко, у наших южных границ… Как оно доползло до самого сердца Адья Тэрэк в столь короткий срок? – Его передернуло. – И… что теперь будет с нами? Из этих мест нужно уходить… на время.

Мысли бежали вон, не желая задерживаться, как будто его вновь стукнули по голове.

– Откуда взялось? – повторил Архал. – А как оно приходит в земли эдов? Откуда является? Спроси лучше у Кайятрэ. Всегда кто-то умирает первый, – он снова усмехнулся. – Чатуба полнится слухами, но никому, кроме самых приближенных, неведомо пока, что Правитель еще вчера утром пошел черными пятнами. Слуг держат под замком, не выпуская. Вчера один из них сошел с ума, вот и пришлось… – Он развел руками.

– Но если… – Тай не понимал его радости. – Если черное поветрие в Чатубе, то… скоро столица вымрет! Нужно… – Он замолчал, судорожно перебирая про себя, что нужно делать, он никогда не встречался с черным поветрием, только слышал, и то – один-два раза.

– Ничего не нужно, – перебил Архал. – Нужно молчать. Я бы и тебе не сказал ни слова, но ты идешь во дворец. Прямо к нему. Ведь пока еще правит Хаадид, и мы должны повиноваться. – Снова непонятный смешок. – А мне, хоть ты и не в меру дерзок, не все равно, что с тобой случится. Так вот: он уже пошел пятнами, лучше не прикасайся к нему, не трогай ничего в его покоях, даже если он попросит! Тебе ясно?! Эти глупцы, его слуги, вообразили, что видели его – значит, уже мертвы. Потому и сходят с ума.

– Ты сам сумасшедший! – бессильно уронил Тай. – Черное поветрие уже в Чатубе, это значит, наша вода или пища уже поражена и…

– Глупец! – уронил отец. – Разве ты видел, чтобы люди падали на улицах? Это кара богов, Тай, ни больше ни меньше, – повторил он.

Дверь со стуком распахнулась, влетел тот самый слуга, задыхаясь от быстрого бега.

– Нарочный из дворца! Послание господину Архалу! От Первой Госпожи! Срочно!

Архал кинулся вон. Тай неотступно следовал за ним. Послание Первой Госпожи? Его отцу? Не секрет, что с некоторых пор Гайят не переносит Кальги. Тая она и вовсе люто возненавидела за что-то после той встречи в Совете.

Они спустились к воротам, где Тая ждал свежий оседланный конь. Отец почти выхватил послание Гайят из рук посланца. Тут же сломал печать, быстро пробежал, щурясь и поднося к глазам. Разглядеть что-либо в пляшущем факельном пламени было трудновато.

– Коня мне! – крикнул Архал, засовывая письмо за пазуху. – Охрана!

– Я и так беру с собой четверых, – вмешался Тай.

– Можешь оставить их. Поедем с моими людьми.

Тай покачал головой. Почему это он должен отпускать своих воинов? Им он доверяет хотя бы вполовину.

Отряд быстро вскочил на лошадей, тронулся темными улицами Чатубы почти вскачь. Отец спешил. Что его так гнало? Или Правитель уже отходит в мир богов?

Дворец как будто затаился. Встречные люди говорили шепотом, глядели настороженно, точно подозревая в каждом новоприбывшем очередную напасть. Спешившись, оба Кальги проследовали вместе до самых покоев Правителя. Вокруг царила тишь, похожая на суматоху. Люди, словно призраки, то и дело появлялись из боковых коридоров, выглядывали, озирались, и все молча. Молча они и пропадали, лишь окинув взглядом преддверие покоев властителя Адья Тэрэк. Навстречу Кальги из приоткрывшихся дверей вынырнул слуга, белый, как сама смерть, окаменевший лицом. Он тащил какой-то сверток, обнимая его двумя руками, завернутыми в плотные полотняные тряпки, за ним неотлучно следовало двое молодцов Тижу с пиками наперевес. Тай проводил странную процессию глазами.

У самой двери их остановил Утанж, ахад охраны Правителя.

– Правитель хотел видеть айэта Тая из рода Кальги.

– Я прибыл с сыном, – тяжело ответил Архал.

Утанж легонько стукнул в двери. Сразу же появился Тижу, с запавшими, беспокойными глазами, его и без того острые скулы заострились еще больше. Покачал головой. Повторил вслед за Утанжем:

– Правитель хотел видеть айэта Тая из рода Кальги. Как только он прибудет. Я пропущу его одного.

Архал бессильно огляделся на своих людей за спиной. Тай уже тем временем отстегивал перевязь, отдавая ее Тижу. Последнее, что он поймал краем глаза, уже входя, это какую-то придворную даму, выпорхнувшую неизвестно откуда.

– Первая Госпожа желает видеть айэта Архала, – прошелестел дрожащий от беспокойства голосок.

Интересно, Первая Госпожа до сих пор под охраной? Ведь через несколько дней она станет Правительницей. Кто осмелится перечить Первой Госпоже уже сегодня? И что за дела у отца с Гайят?

Тай вступил в знакомый предпокой. Здесь томилось несколько слуг Правителя Хаадида и всего пара охранников Тижу, которых Тай хорошо знал. Тижу провел его дальше, в самую опочивальню, обширную, светлую, как и подобает властителю великой Адья Тэрэк.

Тут все заполнял запах смерти, неотвратимости, запах безысходной печали. Как же он чувствует его? К удивлению Тая, запах оказался не таким уж нестерпимым, как думалось раньше. Куда хуже было зрелище, представшее его глазам.

Что с того, что он видел тысячи мертвых и раненых на полях сражений? Что с того, что до сих пор в снах перед ним предстает тот самый холм, в который воины Ранжина свалили трупы его людей… со спящими лицами. Он видел, как его собственные воины гибли в топях, напоследок укоряя остальных выпученными глазами, до последнего запрокидывая голову, стараясь не хлебнуть жирной болотной жижи. Он видел не так уж мало. Но никогда не встречался один на один с черным поветрием.

Хаадид слабо поманил его рукой, и Тай подошел, не колеблясь, почти не обращая внимания на застывшего у окна Таржида и человечка рядом с ним, который скорчился у резного столика, старательно выскребывая что-то пером на огромном отрезе пергамента.

То, что осталось от Правителя Адья Тэрэк, тяжело погрузилось в мягкие окровавленные подушки. Тай пригляделся. Черно-серые неровные пятна на лице Хаадида уже слились под подбородком, указывая на то, что скоро все будет кончено. Темные капли пота оставались на постели темно-красными пятнами. Глубоко ввалившиеся глаза с трудом выглядывали из глазниц, дыхание чуть слышным свистом вырывалось из горла Правителя.

– Кальги, – слабым свистящим голосом прошелестел Хаадид, – я думал, ты уже далеко… от Чатубы.

Он заперхал, и Тай отпрянул назад.

– Я сразу явился, как только получил послание…

– Властитель, – Таржид неслышно подкрался ближе к ложу, – Кальги может подождать… Дело первейшей важности для Адья Тэрэк еще не закончено…

Хаадид слабо дернул рукой. Еще слабее, чем в первый раз.

– Я пока еще Правитель… Таржид. Мне решать!… – почти простонал он. – Отойди подальше, в тот… дальний угол. Да… забери своего писца… Не хочу… кто-то слышал… как я с Кальги… говорить буду… Но не уходи…

– Но каждое мгновение бесценно, мой властитель, для Адья… Правитель снова заперхал. Тай поморщился, не выдержав

жуткого зрелища. Хаадид смеялся. Таржид и тот остановился, не договорив.

– Да… бесценно… – выдавил повелитель адья. – Не для адья… для меня…

Он шевельнул пальцами, отгоняя Таржида, как надоевшую муху. Тот с поклоном отошел в угол опочивальни, отстоявший дальше всего от ложа, поманив за собой писца. Хотя больше всего ему, наверное, хотелось бы слышать, что за тайну Правитель хочет доверить молодому Кальги перед смертью.

– Садись, – прошептал Хаадид, – мне тяжко… кричать тебе.

Тай оглянулся. Выбрал стул, сбросил с него подушку, уселся в ногах Правителя. Тот поманил ближе. Тай опасливо пододвинулся, не очень того желая.

Его не покидало чувство, что светлая зала полна кого-то. Или чего-то. Как будто множество теней сновало тут и там. Не удержавшись, он оглянулся вокруг. Таржид, писец. Все как будто. Нет, не все. Он опустил руку и нащупал упругое тепло у своих ног. Ти-кой появился опять, не оставляя Тая наедине с опасностью.

– Кого-то ищешь… Кальги? – заперхал Правитель.

Тай покачал головой. Это те, что расхаживали по зале, невидимые глазу, искали.

Ак Ми Э говорила… за умирающим приходят духи предков. А еще злые духи. Кто быстрее, так понял Тай. Кто сильнее. Для того и нужны Хранительницы Рода, чтобы уберечь, спрятать от зла, пока правильные духи не придут. Если придут.

А кто пришел за Хаадидом из рода Сэмержи, наследником трона Адидов?

Кружилась голова, и голоса становились настойчивее, сильнее. Тай встряхнулся, отгоняя их от себя.

– Я слушаю властителя со всем вниманием, – нарочито громко сказал он голосам.

– Кальги… раз уж ты… вернулся… – Хаадид замолчал. Они опять сидели в тишине, и голоса принялись донимать

Тая. И хуже всего, что они не просто шелестели, они уже шептали целые слова, но, хвала богам, Тай пока не разбирал их. И старался не слушать и не слышать. Чужой язык, чужие голоса. Ти-кой успокаивающе придвинулся к Таю, прижался боком к его бедру, согревая теплом. Тай опустил руку на его спину, и голоса отступили.

– Ты смотришь… сквозь меня… – с ужасом прошептал Хаадид. – Все смотрят так… Меня уже нет. Но я еще Правитель!…

Он попробовал приподняться, но тело только выгнулось, дернулось и заколыхалось в тяжелом хриплом дыхании. Правитель широко открытым ртом ловил воздух. Темный пот на лице стал обильнее.

– Это боги Адья, – прошептал он, отдышавшись. – Это они карают, я знаю… Так, Кальги? – спрашивал он у Тая.

Тай пожал плечами. Что же нужно от него наследнику трона Адидов? Помнит ли он еще?

– Там, на Совете… ты был прав… следовало тебя… послушать. А не Кайя!… – Хаадид вновь задергался на подушках. – Проклятые!… И Ранжин, и Уршан… и все они… Ранжин… отнял Гайят, мой свет… Уршан – жизнь… навлек гнев богов… А ему, – сбивчиво ронял умирающий, – хоть бы что… Старая щепка… все живет.

Тай сжался. Правитель знал о Гайят, о ее измене. Вот как.

– Я хотел… отомстить! Но не успел… – Умирающий тяжело вздохнул, потом выдавил жалкое подобие ехидной ухмылки. – Нет… я отомстил Гайят… Она никогда… не узнает., какие сокровища утратила… Скажи, Кальги! – жадно вцепился он в свое одеяло. – Скажи мне перед… смертью! Ты… не посмеешь лгать теперь… И зачем теперь?… Скажи, ты видел… «вечерние звезды»?… Можешь говорить правду… Кальги… я бессилен.

Тай был волен сказать ему правду. Его не принуждали, ему не льстили, у него не выбивали ее, не стыдили честью рода. В первый раз он был волен сказать правду или солгать по собственному желанию и рассуждению. Дрожащий на подушках Хаадид ждал ее и в тот же час страшился. А Тай… ему безумно хотелось сбросить этот груз.

Его никто не принуждал…

– Нет, – сказал Тай.

Правитель вздохнул с непонятным облегчением.

– Я знал… я знал, что там… что-то другое… Что ты нашел, там… Кальги?

Тай пожал плечами:

– Жизнь… Любовь. Белое дерево… Умирающий мечтательно закатил глаза.

– Дерево жизни… Вот оно что… Это ему… поклоняются вельды… Как я… не сообразил?

Тай качал головой, но Хаадида уже было не остановить.

– Дерево жизни!… – Он зажмурился, видно, представляя его себе. – Если бы я сам… вместо тебя… то не умирал бы… теперь… Что мне тогда… боги Адья? Но я! Я был… прав! Так, Кальги?…

Тай кивнул, чтобы успокоить его, но Хаадид приходил во все большее возбуждение.

– Но ты… не рассказывай Гайят! И Адиже!… Никому…

– Но Гайят знает о Земле «вечерних звезд», – возразил Тай. – Она будет расспрашивать меня.

– Я сказал ей… все это происки… линсов! – перхал Правитель. – Проклятых линсов… Нет там ничего… никакой… земли… Обманул ее… Не успел отомстить… Нет, я успел!… Не рассказывай… ей! О дереве… жизни…

Он утонул в подушках, еле пропуская сквозь себя воздух. Таржид который раз озабоченно поглядывал в их сторону. Правитель терял силы с каждым вздохом.

– Не буду, – сказал Тай.

– Поклянись!… – прохрипел Правитель.

– Клянусь богами Адья, что ни слова не скажу Первой Госпоже Гайят… и никому в Адья Тэрэк о том, что видел в Земле «вечерних звезд».

– Ни слова… – сморщился Хаадид, – ни слова. Ты теперь… один такой…

За дверью что-то упало, раздался грохот, затем топот. Таржид пугливо вскочил и бросился к оставшемуся на столике пергаменту, но не успел припрятать его.

В залу ворвались. Архал с двумя своими людьми, еще несколько именитых айэтов, следом спокойно вошла Гайят в сопровождении той же придворной дамы.

Тай встал. Ти-кой прижался к его ногам, вздымая спину дугой.

– Мой властитель, – отчеканил Архал Кальги, вкладывая меч в ножны, едва бросив взгляд на то, что осталось от Хаадида, – я раскрыл измену! Правителя Адья Тэрэк ввели в заблуждение, пользуясь его недугом!

Наконец его бродивший по королевской опочивальне взгляд заметил то, что искал, но пергамент уже прижимал к себе Таржид. За его спиной жался к скамье писец, трясясь от страха.

– Это злобная клевета, мой властитель! – завопил Таржид, ища защиты рядом с ложем наследника трона Адидов.

Архал тоже подошел ближе, всего на несколько шагов, по-видимому, не решаясь, как и остальные, сделать еще хотя бы движение к умирающему. Гайят, та и вовсе застыла у самых дверей.

– Этот свиток нужно сжечь, – настаивал Архал, – глаза Правителя уже ничего не видят, и Таржид, злоупотребляя доверием властителя, впишет то, что пожелает, а не истинную последнюю волю! Или пусть даст мне прочитать то, что там написано!

– Я не отдам последнюю волю наследника трона Адидов в твои руки, Кальги! – визгливо крикнул Таржид ему в лицо. – Но если Архал не верит мне, пусть его сын читает! Ему-то он должен верить!

И Таржид развернул перед Таем пергамент, не давая, однако, в руки.

– «Правитель великой Адья Тэрэк Хаадид из рода Сэмержи, повелитель Адья Щи, Северной провинции, Шейсэма… – перечислял Тай все привычные титулы Правителя, – Шайтьяра, а также Дэльгара, востока и севера Виктийских земель, будучи в своем праве указывать наследника из прямой ветви и усомнившись в способности главного наследника достойно править могущественной Адья Тэрэк, повелевает: передать наследное право на трон Адидов законной дочери Правителя Второй Госпоже Адиже из рода Сэмержи и закрепить за ней и ее наследной ветвью. Сим удостоверена последняя воля Правителя из рода Сэмержи и надлежит к исполнению после оглашения на улицах и площадях Адья Тэрэк».

Последние слова казались смазанными впопыхах. Тай закончил, оглядел остолбеневших айэтов. Гайят застыла, кусая губы, сжав руки перед грудью так, что они побелели.

– Подпись и печать, Тай! – яростно воскликнул Кальги. – Там есть подпись?

– Нет, – ответил Тай.

– Пока нет! – выкрикнул Таржид. – Ты не посмеешь помешать!

– Еще как посмею!

Тай, все ломавший голову над тем, что за дело его отцу до наследия трона Адидов и что за дела у него с Гайят, вдруг понял. Кара богов Адья! Надо же! Не так давно Архал сам поучал Тая: боги не карают, карают люди. А теперь твердит о какой-то божеской каре! И несколько дней назад, когда они ссорились… в самом конце отец бросил так яростно, что это врезалось в память: «Времена скоро изменятся, и, когда ты наиграешься, мне недостаточно будет покаянных слов «прости, отец!». Я тебя заставлю ползать на брюхе, Тай».

Времена изменятся! Он знал! Только такой хитрый ум, как у Архала, мог измыслить такое! Его люди опередили людей Хаадида, первыми привезли в Чатубу черную смерть. Говорить же будут, что это кара богов! И страшиться, чтобы кара не настигла всех адья вслед за их Правителем, уповая на новую Правительницу, на ее заступничество перед богами. На заступничество священного духа Великой Гайят, чье имя она носит! И Первый Советник при ней – Архал Кальги, и никто другой! Хорошо же он заботится о чести Кальги! О будущем рода! Куда уж выше!

Архал вдруг подскочил, силясь выхватить пергамент. Таржид с нестарческой прытью перескочил через ложе, опершись на край. Пергамент выпал, и Тай подхватил его.

– Давай! – Архал протянул руку.

– Нет! – сказал Тай.

– Не отдавай! – заклинал Таржид.

Архал вытянул клинок. Они кружили друг около друга. Отец – с мечом в руке, сын – с пергаментом. Краем глаза Тай видел краешек рукояти, торчавший из-под пышных подушек Правителя, но никак не мог подобраться ближе.

– Хватит, Кальги… – просипел Правитель. – Это моя… воля… Не тебе… менять.

Архал обернулся, и Тай тут же змеей скользнул вперед, выхватывая меч из-под подушек. Богато украшенная синими драгоценными камнями рукоять и светлое лезвие принадлежало когда-то одному из Адидов. Должно быть, властитель Адья Тэрэк, веря в силы предков, велел принести его сюда. Теперь Тай сжимал в руках это сокровище.

Он кинул Таржиду свиток, и тот быстренько расправил шкуру, торопя писца, впопыхах согнувшего перо и быстро выстругивавшего новый кончик.

– Ты в своем уме, – в сильнейшей ярости захрипел Архал, – или вовсе повредился?! Идешь против меня?! Против своего рода?! Не хочешь возвышения Кальги? Что обещал тебе Хаадид? Адижу?

– Нет, – Тай загородил Таржида, подкладывавшего суетливо подушки под бессильную руку Хаадида, – я в своем уме! Впервые за много лет! Потому и решаю за себя! С чего ты взялся решать за весь род? За меня? За моих детей?! – выкрикнул он, вспомнив счастливое лицо Ак Ми Э. – Хочешь, чтобы они всю жизнь положили, расплачиваясь за твои дела? Я – нет! Пусть будет воля богов, какой бы она ни оказалась. Я не стану вмешиваться!

Архал все еще не решался напасть. А Таржид никак не мог заставить непослушные пальцы Правителя обхватить перо так плотно, чтобы оно двигалось по шершавой поверхности пергамента.

– Боги уже решили, – шипел старший Кальги. – И вынесли приговор… Ты только мешаешь! Не понимаешь, во что мешаешься, мальчишка!

– С каких это пор ты заменил собой богов Адья? – отрезал Тай. – Пусть теперь… явят свой приговор! И я буду его защищать!

– Адижа все равно не будет царствовать! – вдруг взвизгнула Гайят. – За ней не пойдут адья! Они ждут меня, они верят мне!!

– Да! – крикнул Архал, отчаянно следя за усилиями Таржида. – Ты слышишь? Будет большая война между адья! И это ты ввергаешь нас в нее… когда Линзор уже на пороге! В этом будет только твоя вина! В том, что адья перебьют друг друга в войне за наследство!

Да, в этом Архал большой мастер.

– Да полно, отец! – Тай рассмеялся. – Я ввергаю? Моя вина? Это вы оба, ты и Гайят, поднимете адья и швырнете в войну, чтобы властвовать! Не я! Я не пойду воевать против адья под твоими знаменами. – Он легонько переступал, следя за движениями отца, норовившего подобраться поближе к Таржиду. – И если в ком-то из них еще осталась капля ума, – он указал на людей, пришедших с Архалом, – они тоже не пойдут. И остальные адья не пойдут по своей воле. А если пойдут… то вина в этом не моя! Твоя, Гайят, их собственная!

И тут Таржид наконец вложил перо и сомкнул пальцы Правителя, как надо! Хаадид огромным усилием Надавил на кожу… с

– Хватит! Убейте его! – завизжала наследница.

– Я слишком долго… Ради Кальги! – Отец кинулся вперед, мечи высекли искры, и Тай отбросил Архала в сторону, считая нападающих и уже готовясь умереть. Отец вдруг поскользнулся и упал, опрокинув двоих, кинувшихся ему на помощь. Неужели ти-кой расстарался? Таю даже весело стало. Что ж, видно, он зря покинул Землю «вечерних звезд». Знатные айэты, хвала Кайятрэ, оказались не слишком лихими рубаками, и Тай хоть с трудом, но отбросил их назад, когда услышал полный горести крик.

Все остановились.

Таржид осел прямо на пол рядом с ложем Хаадида. Закрыл лицо руками. Архал Кальги, напротив, испустил торжествующий вопль. Гайят побледнела, закатила глаза, но Правительница не могла позволить себе слабости, и тяжело оперлась на хрупкое плечо придворной дамы.

Тай поднял пергамент, брошенный стариком прямо на пол. Внизу темнели две кривые линии. Подписи не было.

– Вот он, приговор богов, – сказал Тай, показывая пергамент.

– Это все ты, Кальги! – Таржид поднял старческое сморщенное лицо. – Если бы ты не явился… Если бы пришел несколькими мгновениями позже!…

– Я и так чуть не опоздал, – усмехнулся Архал.

– Не ты!! – взвизгнул Таржид. – Он! – Указал на Тая, грозно, обвиняюще. – Если бы не он, воля была бы уже оглашена! Это ты!… Пришел и отвлекал Хаадида, пока у него оставались силы. Это они! Прислали тебя…

Он неожиданно разрыдался. Исступленно, по-старчески.

– Это и есть приговор богов, – повторил Тай неуверенно. – Так ведь? – спросил у ти-коя.

Не видимый никому, кроме Тая, зверь махнул хвостом. Непонятно, что бы это могло означать. Тай счел, что это подтверждение.

Голоса заполнили все вокруг, лезли в голову, шепча что-то непонятное. А Тай до сих пор стоял у ложа умершего Правителя Адья Тэрэк, словно охраняя человека, что играл им, как мячом, его любовью, его надеждами, что задумал выкосить черным поветрием пол-Шайтьяра да еще и весь Дэльгар в придачу. Что даже в смерти думал о том, как отомстить непокорной дочери. Тай оглянулся. Перед смертью кровавый пот проступил слишком обильно, стек струйками на постель, проступил сквозь простыни, Тай бросил меч Адидов туда же, на ложе. Пусть охраняет Хаадида до того, как предки Сэмержи придут за ним. Тронулся к дверям, не обращая ни на кого внимания.

– Хватайте его! – вскрикнула было Гайят. Никто не тронулся с места.

– Я велела…

– Это мой сын, – развернулся Архал, глядя на нее внушительно и твердо.

– Хорошо… я потом решу, что с ним делать, – она все еще не справилась с дурнотой, но ненависть в ее глазах говорила яснее ясного, что за участь ожидает непокорного Кальги.

Тай прошел мимо, направился дальше сквозь раскрытые двери, оглядывая разгром, учиненный ворвавшимися. В дверях застыл труп Тижу, в предпокое валялось двое его людей, с той стороны дверей уже никого не было. Слуги тоже исчезли. В покоях почившего властителя Адья Тэрэк остались только трупы. И еще наследники.

– Это все, что я могу сделать для тебя, – новый Первый Советник Правительницы Адья Тэрэк Архал Кальги расхаживал перед Таем, небрежно раскинувшимся в его покоях, как будто третьего дня между ними ничего не произошло. – Гайят до сих пор в гневе. Мне долго пришлось отговаривать ее, чтобы… – Он сделал внушительную паузу.

– Чтобы я не отправился вслед за стариком Таржидом. Тай так невозмутимо глядел на отца, что того невольно выбивало из привычного тона и расположения.

Таржид, несмотря на весь свой вес и родство с Сэмержи, первую ночь после смерти Хаадида провел в темнице. Потом в двухдневный срок принужден был покинуть столицу вместе со своим внуком Райшеном, племянниками, племянницами и прочими родичами и поселиться в своих владениях на севере, почти на самом краю обширной Адья Тэрэк. И то – только из уважения к сединам и внимания к верной службе старика двум предшественникам Гайят на троне Адидов.

Тай посмеивался над снисходительностью новой Правительницы. Уважение к сединам и верная служба! Уже второй день по Чатубе ходили новые слухи: священный дух Великой Гайят вернулся, потому что трудный час пришел на земли адья. Вернулся, чтобы в нелегкие времена вести свой народ дорогами предков к новым победам и поражению всех врагов. На всех площадях песельники завывали сказания, знакомые Таю с детства, но уже основательно подзабытые.

Великая Гайят – Великое Сердце, так написано в древних летописях. Так говорят сказания, что в народе передаются из уст в уста, так поют в песнях. Не могла же новая Великая Правительница начать свое царствование с казни старика, верой и правдой служившего ее отцу? Или с казни молодого Кальги, сына ее Первого Советника? Она слишком умна. И дальновидна. Она не станет делать ошибок. Наоборот, сказания вскоре оживут, и люди уверуют, что священный дух воистину спустился с небес. Гайят станет почти богиней, одной из богов Адья. Теперь уже дочь Хаадида, а не ее предшественницу будут воспевать в новых сказаниях, что бы она ни сделала, что бы ни учинила со своим народом. Со временем дочь Хаадида и сама поверит в это, теряя последние остатки человеческого. Только вот беда – Тай горько, вымученно усмехался, стоило лишь подумать об этом, – она ведь не Великая Гайят. И никогда не станет ею.

Отрадно, что боги, подобные Гайят, не живут вечно. Умирают хотя бы от старости.

Вчера Тай целый день бесцельно слонялся улицами Чатубы. Там же услышал о новом возвышении своего отца, об изгнании Таржида Сэмержи, виновного в измене новой Правительнице, в сокрытии истинной последней воли Хаадида. Указы читали на площадях., их выкрикивали с дворцовой стены. Тай бродил и слушал уличные пересуды. О Великой Гайят. О грядущем величии народа адья. О новом избраннике Правительницы: кто же это, кто это будет? Ведь, по легендам, Великая Гайят объявила о новом соправителе, едва вступив на трон, и выбрала самого достойного из народа адья, славного воинской доблестью, умудренного опытом и осененного благословением богов. Пересуды не утихали ни на городском рынке, ни на одной из многочисленных площадей.

О бывшем Правителе вспоминали мало, и больше с проклятьями. Весть о черном поветрии уже выплеснулась наружу. Потому не выставляли тело на всеобщее обозрение, потому вчера спешно свершили похороны, не дожидаясь положенного дня, не допуская никого. Потому в усыпальнице Сэмержи поместили лишь изображение мертвого властителя, а тело закопали глубоко под землю, нарушая все законы адья. Никто не возмущался, напуганный черным поветрием, никто не стоял за последние почести для проклятого богами Хаадида.

Не так уж много народа, вопреки ожиданиям Тая, покинуло столицу, услыхав о недуге. Кара богов, настигшая зловредного Правителя, томившего Великую Гайят в одной из башен замка, и не поразившая никого более… Говорили только об этом. Тай качал головой в сомнении. Не поразившая никого более – правда ли это?

В первые дни Тай с опаской прислушивался к себе, придирчиво оглядывал кожу, страшась обнаружить черные пятна. Кто, как не он, не считая нескольких слуг, оказался ближе всего в смертный час, кто сжимал меч Адидов, не раз побывавший в руках властителя Адья Тэрэк? На третий день он успокоился. Похоже, страшный недуг минул его стороною. Неужели правда, что необходимо отведать пораженной заразой воды или еды? Или поветрие не всех забирает? Или это напиток тин-кос, выпитый уже дважды, так укрепил его, оградив от этого ужаса?

Тай помнил, как умирал Хаадид, каждое мгновение. Нет, он не желал такой смерти никому из адья! И дэльгарцам тоже. И даже проклятым линсам. Хотя вряд ли Гайят решится теперь… Вряд ли отец решится…

Архал тоже, как видно, ждал, приглядывался к Таю все эти дни, рассматривал, держался особняком. Боялся черного поветрия. Сегодня сам пришел, сам позвал. Для важного разговора. Хоть Тай и наделал глупостей… хоть разозлил Правительницу сверх меры… воспротивился отцу… но он все равно остается его сыном… Потому Архал только и может: отправить сына в Дэльгар поскорее. То есть завтра или на следующий день. Правительница не желает видеть его в столице, она до сих пор в гневе. А не то…

– Чтобы я не отправился вслед за Таржидом. Откровенная насмешка сбивала Архала.

– Тебе грозит… похуже, чем изгнание… или темница, – пробормотал он. – Я ничем не могу тебе помочь. Ты сам разрушил все, что можно было разрушить. Своими руками.

– Я и сам отправлюсь в Дэльгар без сожаления, – Тай пожал плечами. – Разрушил, говоришь?… Я-то хоть своими руками. – Он еще раз усмехнулся, отчасти потому, что это бесило Архала, отчасти потому, что было слишком невесело.

– Ты забываешь, Тай…

– Что я говорю не с отцом, а с Первым Советником? – подхватил Тай, вновь не давая отцу закончить. – Я прекрасно помню об этом. Отец бы никогда не кинулся на меня с оружием, – он покачал головой. – Но Архал Кальги уже видел себя Первым Советником… – Он снова усмехнулся, на этот раз презрительно.

– Ты не смеешь! – Отец шагнул, рванул Тая за ремень на груди, притянул к себе. – Ты разговариваешь с отцом! Главою всех Кальги! Да! И с Первым Советником тоже! Но ты не смеешь обвинять меня, мальчишка! Потому что теперь наш род – первый из всех столпов у трона Адья Тэрэк! Пройдет несколько дней – и он еще приблизится к Сэмержи! А ты чуть не разрушил все это!