Текст книги "Земля вечерних звёзд"

Автор книги: Людмила Минич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

– Спасите! Да помогите же! – Женщине, видно, зажали рот, истошный крик прервался.

Очень близко, из-за ближайшего угла.

– А-а-а!… – Ее крики опять захлебнулись.

Тай резко натянул поводья, спрыгивая с Ижока. Похоже, в Дайчане ему покоя не будет. Ни днем, ни ночью.

В несколько прыжков он достиг поворота. Совсем близко одна темная фигура, закутанная в длиннополую накидку до самой земли, пыталась вырваться из цепких объятий другой. Злоумышленник тянул женщину к себе, заломив ей руку, зажимая рот, но она все еще пыталась отбиваться другой рукой, свободной.

Зашипев, разбойник отдернул руку. Видно, она исхитрилась укусить злодея.

– Помог… – Он опять вцепился в нее, но тут же отпустил, вытаскивая клинки.

Тай налетел на него, как ветер, горя желанием хоть с кем-нибудь поквитаться за сегодняшний день и за всю его дурацкую жизнь.

– Держись у меня за спиной! – крикнул он жертве. Женщина отбежала назад всего на несколько шагов, Тай

слышал, как она остановилась. Отбросив соперника, кинул назад быстрый взгляд. Маленький комочек вжался в стену позади него, наверное, с замиранием сердца следя за схваткой. Тай успел повернуться как раз вовремя, чтобы успеть отскочить в сторону.

Странное дело, противник снова оказался очень силен! Почти как тот, которого Тай встретил вчера в проулке. Но уже выяснилось, что вчерашних наемников посылал его отец, а этот злоумышленник из обычной публики, что шляется ночью по Чатубе. Откуда же… Тай теснил незнакомца, со знанием дела отвечавшего ему и все же отступавшего в глубь темной улочки. Но Таю и самому приходилось непросто. Уж очень темно вокруг, а противник, наверное, более привычен к таким стычкам в темных закоулках. Разбойник огрызался все более короткими атаками, похоже, намереваясь дать деру, даже бросил быстрый взгляд через плечо. Но Тай не собирался его отпускать, преследовал все азартнее, твердо намереваясь свести с ним счеты. Примерился, бросился вперед…

– Береги-ись!… – завизжала женщина и, не успев ничего сообразить, он как будто со всей мочи затылком ударился о стену…

Тай сморщился от света и тупой, ноющей боли. Голова пылала огнем, резало в груди. Он застонал, неловко потянулся к затылку и нащупал какие-то мокрые тряпки.

Чудовищно яркий свет быстро превратился в тусклое свечное пламя. Свечи, свечи… всюду подле ложа, на котором он раскинулся. Тай шевельнул головой, стараясь разглядеть, где он находится, и сморщился опять.

– Нет, нет… Ты должен лежать.

Девушка наклонилась над ним, грива душистых черных волос рассыпалась, щекоча его грудь. -Ой!

Она подхватила упавшие вниз гребни, попробовала приладить наскоро, но только привела свои пышные кудри в еще больший беспорядок. Тогда она неловко перекинула вьющиеся пряди за спину, но они непослушно скользнули обратно.

Девушка смущенно улыбнулась.

– Где я? – хрипло проскрипел Тай,

– Я велела слугам перенести тебя сюда, – она опять смутилась. – Я же… не знала, кто ты и откуда. И какая у тебя рана…

– Никакая…

Тай попытался приподняться. Легкая дурнота и пульсирующая боль в голове – больше ничего. Она неловко поддерживала его, лишь на словах сопротивляясь его намерению встать.

– Нет, нет! Лекарь сказал, чтобы ты лежал, пока в голове не прояснится! Велел менять тебе повязки! Ну вот, – она притронулась к его затылку, – совсем уже теплая! Я сейчас сменю!… Только прошу тебя, ложись, я не могу отойти ни на мгновенье, пока ты не ляжешь. Ну, прошу тебя!

Столько заботы, столько беспокойства. Ей так хотелось хлопотать возле него, суетиться. И такой голосок: милый, свежий, приятный. На улице он звучал по-иному… Тай легко дал уговорить себя, опустился обратно на постель.

Она убежала, шелестя накидкой, но вскоре вернулась. Вытянула из-под его затылка мокрые тряпки, смочила их в небольшом тазике, что принесла с собой, приложила снова, мягко опустила на них голову Тая. Он вздрогнул. Где среди лета она взяла такую ледяную воду? Но где бы ни взяла, а… хорошо! Что и говорить. Нытье в затылке таяло с каждым вздохом.

– Тебе лучше? – с надеждой спросила незнакомка.

– Намного, – пробормотал Тай. Она непритворно обрадовалась.

– Лекарь так и сказал: очнешься, и тебе будет все лучше и лучше. Рана небольшая.

– Небольшая, – согласился Тай, протягивая руку и ощупывая вновь затылок, – но со знанием дела…

– Он налетел из ниоткуда, – будто оправдываясь, затараторила она, – словно с крыши свалился. Когда я увидела, поздно было. Я кричала… правда, правда, кричала, только ты не услышал.

– Услышал… Такой вопль мертвого поднимет, – улыбался Тай.

Женщина вновь ответила смущенной улыбкой. Нет, это с самого начала она показалась юной. А теперь… она ведь постарше его будет. Звонкий голос да детская ее радость при его пробуждении обманули Тая. Но какая красавица!

– Меня еще никто никогда не спасал, – она нежно взяла его за руку. – Никто и никогда!

Такого восхищенного женского взгляда… Впрочем, нет, видел уже. Когда расправился с лохматым серым зверем, напавшим на Ак Ми Э и Тарута. Но ведь вельдара тогда вообразила, что Тай посланник духов… А эта любовалась им так беззаветно, точно уже влюблена.

– И что… что было дальше? – Тай даже охрип от напряжения.

– Тут как раз мои слуги подоспели! На крики. Я ведь здесь совсем рядом живу. Потому и дожидаться не стала, пока за мной придут. Я у подруги была, – пояснила она. – Одиноко тут вечерами одной. Подумала: тут рядом, ничего не случится. Ведь всегда ходила – и ничего. А сегодня… – Она отвернулась в сторону: – Хвала богам Адья, что послали защитника… Не знаю, что случилось бы со мной, – она всхлипнула, сжала его руку сильнее.

Тай ответил ей таким же пожатием, ободряя. Не хватало еще, чтобы она расплакалась. Он никогда не знал, что делать с женскими слезами.

– Нет, нет! – Она повернулась, слезы, как «вечерние звезды», блеснули на ресницах. – Я не буду плакать. Это от страха… я до сих пор дрожу.

Слезы и в самом деле не скатились вниз, свободной рукой она выхватила платочек из складок своего одеяния и быстро обмахнула глаза. Шелестящая накидка, воспользовавшись моментом, немедленно соскользнула с обнаженных плеч.

– Ой!

Она выпустила руку Тая, снова кутаясь в неподдающуюся жесткую ткань, озираясь вокруг. Бегло скользнула рукой по простыням, закусив губу, принялась высматривать что-то внизу.

– Застежку потеряла, – смущенно, почти виновато пояснила Таю. – Не найду, темно слишком. Платье порвалось, а я… сама тут хотела, рядом с тобой. Служанку прогнала. Накинула, что попало, – все больше сбиваясь, неловко оправдывалась девушка. – Я… быстро, только вот одену что-нибудь приличное случаю!

Она порывисто вскочила, не зная, куда девать себя от смущения.

Ну вот, сейчас она вернется в своем лучшем платье. И все такое. И никаких обнаженных плеч и почти обнаженной груди, и тела, что дышит рядом…

– Не надо, – попросил Тай. – Не уходи. Ты так и не сказала, как тебя зовут.

– Райшана, – улыбнулась она. – Но я все же накину что-нибудь другое. Эта накидка все время падает без застежки…

Убежала все-таки. Но вернулась быстро. Теперь она завернулась в другую накидку, легкую, почти воздушную, ничуть не скрывавшую изгибов ее необыкновенного тела. Какие прекрасные у нее руки, будто точеные! Она погрузила тонкие пальцы в миску с какой-то пахучей жидкостью. Вот чем так непонятно пахло в маленькой комнатке.

– Это старинное снадобье, – прошептала Райшана, склонившись над ним, легко втирая тягучую маслянистую влагу в грудь Тая. – Его еще моя мать делала, когда кому-то случалось занедужить.

Она мягко растирала ему грудь, и душащая боль, часто навещавшая Тая в последние дни, растворялась, отступала, сжималась под ее кротким натиском.

– Хорошо? – спрашивала она, и Тай шептал в ответ «да», мечтая лишь о том, чтобы у прекрасной лекарки не заканчивалось ее зелье.

Аромат его витал везде. Сладкий, но свежий, как степные травы, он пьянил и в тот же час повергал тело в приятную истому.

– Оно придает сил, – сказала Райшана. – Что бы ни случилось. Теперь одна беда, – добавила грустно, – мы с Линзором воюем, а масло это раньше там торговали. Здесь все, что у меня осталось. Не догадалась раньше запастись. Вот если бы знала, – стрельнула глазами.

Даже в тусклом свечном пламени видно, какие они у нее… большие, темные, глубокие. В таких бы ему хотелось утонуть. Вокруг груди пятном расползался жар.

– Ты так и не признался мне, кто ты, спаситель. – Райшана легко провела по его волосам, от пальцев в нос ударил тот же необыкновенный запах. Он почти захлебнулся.

– Меня зовут Тай. – Сегодня хотелось отбросить все, даже родовое имя, даже звание.

– Тай, – повторила она, задумалась. – Тай… Мне нравится. А тебе нравится мое имя? Рай-ша-ана…

– Да, – Тай сглотнул.

– Ты не думай обо мне плохо, – шептала она, наклоняясь к нему все ниже. – Мой муж, он погиб год назад в Дэльгаре. Его родня… сочла недостойным заботиться обо мне, дочери торговца, ведь детей мы так и не успели… Отец взял меня обратно, но… он умер вскоре… И вот я одна… – она наклонилась очень близко, – в этом большом доме… одна-одинешенька. Может, я в темноте… искала. Такого, как ты, Тай… Искала…

Он сам притянул ее к себе. Жар стал нестерпимым, сливаясь с его собственной дрожью, поплыл во все стороны, тяжелым камнем набух в теле. Тай впился в ее губы, прижал к себе податливое тело, до боли, Райшана даже застонала, но когда он ослабил хватку, боясь поломать ее хрупкий стан, сама прижалась к нему. Сама скинула с плеч легкую ткань, в которой он беспомощно запутался. Сама обвила его руками и ногами…

Тай даже не помнил, как все случилось. Он ждал привычных, теплых волн изнутри, и они пришли, устремились к ней. Ему снова нужна радость, тепло в сердце, сноп искристого света в глазах, прекраснее которого нет ничего. Ему снова нужно стать другим. Ему нужно забыться…

Жар и боль отпустили его, вытекли, как не бывало. Он тяжело выдохнул. Тело раскалилось, как от знойного полуденного солнца, а внутри стояла пустота. Сосущая и… пустая. Затылок вновь наливался болью, посылая дурноту, сердце придавило прежним камнем. Привычная легкость, распиравшая все тело после того, как он отрывался от Ак Ми Э, тянувшая вверх, искрами вспыхивавшая внутри, не шла. Привычная радость не разгоралась в сердце, утекло даже то, что было в начале. Тай привык к иному. Слишком привык.

– Тай…

Райшана потянулась к нему, вновь обвивая руками. Он прижал ее в ответ, бесцельно скользя по телу, мгновения назад казавшемуся необыкновенным, совершенным. Ему этого мало. Ему теперь всегда будет мало после белого дерева в роще духов, после пьянящего аромата лепестков тин-кос, после Ак Ми Э. Но ведь Райшана не виновата… это все одиночество. И он не виноват.

– Тай… – шептала она.

Он принялся целовать ее только для того, чтобы женщина замолчала.

– Что? Что случилось? – обмануть ее до конца не удалось.

– Не знаю, – прошептал он, морщась, – голова раскалывается. Плывет все вокруг. Пить хочется.

– Я принесу! Сейчас! И все пройдет. – Райшана с готовностью вскочила, набросив лишь накидку, выбежала, легко затворив дверь.

Тай вяло откинулся на своих мокрых подушках. Хорошо бы сменить повязку, в голове опять все смешалось, давит неимоверно. Толстые свечи почти прогорели, некоторые уже корчились в последних всплесках пламени. На стенах, затянутых легкой светлой тканью, всплывали самые причудливые тени. Менялись, играли друг с другом, сливались в знакомые очертания. И вдруг…

Тай привстал, опершись на локти. Рот открылся сам собой. Снова он, хвостатый…

Она вбежала, протянула чашу. Все исчезло. Тонкий аромат приятно щекотал ноздри.

– Это вино?

Женщина виновато развела руками:

– Ничего больше нет. Даже воды. Слуг я будить не хочу… Не хочу, чтобы завтра весь Дайчан сплетничал… Пей, я скоро приду.

Тай пригубил. Ароматный напиток приласкал горло и сразу, с первого глотка, ударил в голову, принося ту самую легкость, о которой он мечтал. Он глотнул еще. Ти-кой на стене изготовился к прыжку. Рука задрожала, и чаша наклонилась. Зверотень махнула хвостом. Тай принялся ловить ускользающую чашу, но она таки вывалилась из неловких пальцев. Чаша упала, ужасающе громко ударившись обо что-то на полу. Тень испарилась, как будто ее и не было.

Райшана влетела сразу же.

– Что? Что случилось?

– Ничего.

– Ты выпил вино? – быстро спросила она. – Может, принести еще?

– Да, да, – соврал Тай, – иди сюда, не суетись попусту. Не хочется больше.

– Но мне не трудно…

– Иди, – попросил он, и девушка вернулась, прилегла рядышком, приникла, обняла.

– Тай… Я все хочу знать… откуда ты, кто ты… хочу знать все… Тай… Любимый…

Он насторожился. Нет, ему только кажется.

– Голова болит, – выдавил он. – Меня, наверное, ищут.

Вряд ли, но вдруг отец обеспокоился его долгим отсутствием. Вдруг оседланный Ижок вернулся во дворец. Тай зашевелился.

– Нет, оставайся, оставайся, – молила она, – хотя бы до утра…

Он сдался, тем более что хотел быть побежденным. Тем более что неудержимо клонило в спасительный сон. Легкость, явившаяся после двух глотков чудесного напитка, уже утекала тонкой струйкой. А она все говорила что-то, говорила… говорила… О чем-то расспрашивала, теребила его за локоть…

Райшана разбудила его, когда вокруг еще стояла темень.

– Открой ставни, – пробормотал он, щурясь от надоевших свечных огней. – Глаза режет.

– Еще темно, – прошептала она. – Скоро слуги встанут. Я не хочу… ты понимаешь… чтобы…

– Чтобы по Дайчану поползли сплетни. Понимаю.

– Я вдова, Тай…

– Не беспокойся, Райшана. Я уйду сейчас.

Он тяжело поднялся. Голова раздулась, как с похмелья. С трудом подобрал одежду, поискал глазами оружие. Его не было. Наверное, слуги оставили на месте схватки.

Женщина, все такая же прекрасная и полуодетая, спускалась вниз, указывая ему путь. Деревянная лестница отчаянно скрипела, словно по ней давно уже никто не ходил. Странно, но от дома несло запустением. Разглядеть почти ничего нельзя было, Райшана захватила из комнатки наверху всего одну маленькую тусклую свечку и тщательно прикрывала ее рукою, чтобы та не погасла, Тай же продвигался почти на ощупь. Все двери затворены. Холодный камень вокруг, ни ковров, ни тканей на стенах. Суровый дом и небогатый.

Райшана остановилась у дверей.

– Ты же придешь, правда? Придешь еще? – почти с мольбой потянулась к нему, маленькая, беззащитная. И вновь желанная.

Тай притронулся к ее губам, сперва легко, потом, не выдержав, притянул ее к себе, принялся целовать. Она задрожала. Но в этот раз осталась непреклонной.

– Нет… нет. Сейчас уходи. Приходи, когда стемнеет, когда затворятся все ставни. Я отошлю сегодня слуг. Всех. Приходи обязательно! Только слышишь: когда затворятся ставни, не раньше!

Он выскользнул в предутренний сумрак.

– Направо, – тихо бросила она на прощание, – потом еще раз. До конца, и выйдешь на улицу, ведущую ко дворцу.

Дверь тихонько затворилась.

Тай медленно поплелся, куда было указано. Свернул. Прикинул, как отсюда побыстрее добраться до дворца Кальги. А может, его оружие еще валяется там, где вчера его ловко огрели по затылку? Где же это? Где-то рядом. Нет, непохоже, чтобы так уж близко. Не мог он вчера проехать так близко от дома Райшаны. Как же слуги услышали ее крики? Как прибежали так быстро?

Он принялся блуждать вокруг, отыскивая место. Солнце уже взошло, когда Таю наконец это удалось. Кажется, здесь. Или там? Своего оружия, как и следовало ожидать, он не нашел.

Ставни уже распахивались у него над головой, и Тай задумчиво поплелся во дворец Кальги, почему-то выбрав кружной путь. Почти дошел до дома, еле двигая ногами. По той улице, что указала Райшана, было бы скорее. Он остановился.

«Ко дворцу», «ведущую ко дворцу» – так она сказала. Не к королевскому, а к его, Тая, дворцу. Разве он говорил, что принадлежит к роду Кальги? Или, может, ночью проболтался, когда отчаянно хотелось спать? Да, наверное, ночью. Беспокойство заставило его обернуться, и в который раз он ухватил краем глаза знакомую звериную тень. Скользя по каменным стенам окрестных домов, она побежала обратно в Дайчан, торговые кварталы.

Тай невольно двинулся за ней, несмотря на предостережение Райшаны. Пусть скажет ему, что все не так, что его подозрения – бред, что тень на стене – наваждение. Пусть скажет, или он не успокоится весь день. Он только увидит ее – и сразу все поймет.

Скоро Тай уже стучал в дверь Райшаны. Никто не отозвался на стук. Он еще раз постучал, принялся колотить громче. Закрытые ставни слепо таращились на него.

– Эй, что вытворяешь? – донеслось сзади. – Ох, простите, господин, – слуга в дверях соседнего дома, разглядев богатый наряд Тая, принялся кланяться.

– Где хозяева? – бросился к нему Тай. – Кто тут живет?

– Да никто не живет, господин, – старик пожал плечами. – Торговец этот помер давно. Дом-то, поди, с год пустует.

– А дочь его?

– Какая такая дочка? – Старый плут ухмыльнулся. – Нет тут дочек никаких.

Тай шагнул к нему.

– Не шути со мной, старик!

– Да правду я говорю, господин! – спохватился тот. – У него сыновей двое было, клянусь Кайятрэ, господин! Оба на юг подались да сгинули, нет их, а дом запертый стоит, изнутри там все окна приколочены. Сам видел, сам и приколачивать помогал. Его ж с того… как хозяин помер, не отпирали. А дочек… нету никаких. – Наверное, увидев подозрительный блеск в глазах знатного айэта, принялся клясться опять: – Всеми богами Адья клянусь, не было дочки никакой!

Тай растеряно торчал столбом посреди улицы, не зная, что еще спросить. Старик воровато оглянулся, подобрался к знатному незнакомцу поближе и прошептал:

– Странные дела тут творятся, господин. Сегодня ночью я шум слышал, будто дом отпирали, будто много людей ходило.

Тай вытянул золотую монету, вложил в протянутую руку.

– А еще факелы на улице горели, люди с факелами ходили. Сквозь ставни пламя отсвечивало. Голоса было слышно, но плохо, тихо очень. Я старый уже, по ночам не сплю почти… вот и разобрал все это. А отпереть, поосмотреться – так испугался я. Уж больно много всего побрякивало. Оружие, поди.

– Слушай и сегодня, – сказал Тай. – Узнаешь что-то новое – еще больше получишь.

Не слушая благодарствований доброму господину, пошел прочь. Ай да Райшана! Его поймали в ловушку. Да как искусно. Вот почему она так беспокоилась, выпил ли он вино. Что в нем было? Чего оно так опьянило всего с двух глотков? «Расскажи мне все…» Да если бы не тень-наваждение, что бы Тай ей открыл, что рассказал? Мог бы все повыболтать. Он закусил губу. В памяти сразу заворочалось, как год назад, напившись какого-то снадобья у лесного костра, он выложил всю правду Ак Ми Э, Воображая, что говорит с Гайят. Вот почему женщина невольно указала ему дорогу ко дворцу. Райшана знала, кто он. Его заманили в ловушку, как мальчишку.

Тай схватился за голову. Как же болит! Но ничего, он вернется этой ночью, он схватит эту змею за прелестную шейку и вытрясет правду. Придет, как будто ничего не ведает, а потом…

Но следующей ночью, когда освеженный и отдохнувший Тай подошел к дому умершего торговца, он зря стучался в двери, зря колотил ногами. Брошенный дом оставался таким же безмолвным.

Райшана, видно, отказалась от своих намерений. Поостереглась. Но как она узнала? Соседский слуга? Нет… не похоже.

Да. Сообщники Райшаны знали, что он побывал тут утром. Они следили за ним. Они охотились за Таем. Он оглянулся, как будто темнота могла дать ответ, кто скрывается под покровом ночи. Кто это мог быть? Кайя? Отец? Глупости. Это значило только одно: Правитель не поверил ни единому его слову. И следит за каждым шагом.

Да, Таю не удалось обмануть властителя Адья Тэрэк, это сам Хаадид притворился обманутым. Вот почему он не отправил его в Дэльгар. Он ждет, он охотится. До праздника Плодородия.

Тай уныло плелся обратно во дворец Кальги. Казалось, что из-за каждой ставни к нему тянется жадный взгляд. Сердце сжалось. А что теперь? Неужели все напрасно? И лишь только стают снега, новые отряды адья уйдут в Землю «вечерних звезд»? Или Правитель попросту жаждет убедиться, что Тай рассказал ему правду?

Он старался не оглядываться по сторонам. Хватит таскаться по ночам где попало. Надо самому смотреть хорошенько, чтобы не попасться в новую ловушку. Кто знает, какие подарки еще приготовит для него повелитель Адья Тэрэк. Если они ничего не выследят, что тогда? Холодок прошелся внутри. О таинственных подземельях под королевским дворцом ходили легенды. За неимением ничего лучшего. Страшные слухи за неимением достоверного. Люди часто исчезали без следа, и тогда при дворе шушукались, испуганно поглядывая себе под ноги. Хаадид вытрясет из него правду по капле, если ему будет так угодно. А Тай ведь… не сильнее других. Да и за что? За проклятых вельдов?

Холодок внутри разрастался. Что же делать? Бежать из Чатубы? Из Адья Тэрэк? Навсегда прочь из родного дома, куда-то в неизвестность? Без права на возвращение? Или… сознаться отцу? Если Архал Кальги узнает, он сможет его защитить. Он будет дорожить им пуще прежнего, даже не как сыном – как сокровищем. Правитель не пойдет открыто против всего рода Кальги сейчас, когда на пороге линсы…

Он ломал себе голову целую ночь и отказался от обоих своих намерений. Нет, бежать ему нельзя, пока есть хоть малейшая надежда на то, что Хаадид колеблется. Сбежать – все равно что подписаться во лжи. И кроме того… тогда Правитель нанесет удар по Кальги, обвинив Тая во всем, в чем ему заблагорассудится. И сбудется то, о чем говорил отец: Тай нанесет вред своему роду, сам того не желая. Но и рассказывать отцу нельзя… Тогда все начнется сызнова. И в земли вельдов двинутся не только отряды Правителя. Тогда там действительно начнется бойня.

Стараясь отвлечь внимание соглядатаев Правителя, Тай вовсю ударился в военные сборы. Не раз отправлялся во владения Кальги, сам отбирал новобранцев, сам придирчиво оглядывал каждый меч, выкованный в кузнях. Пусть поскачут за ним туда-сюда, злорадно думал он, продолжая украдкой высматривать вокруг себя глаза и уши Правителя. Тай не Видел их, но чувствовал спиной. Всегда. Чувствовал он и другую тень, иногда по своей охоте следовавшую за ним, не являвшуюся больше при свете дня перед глазами, но хорошо ощутимую рядом, будто плотную, и был благодарен ей. Призрачный ти-кой не оставлял его, не давал впасть в отчаяние. И боги Адья были тут совершенно ни при чем.

Отцу о слежке все же пришлось сказать. Ведь если Хаадид заподозрил Тая в нечестных помыслах, то глаза и уши Правителя неминуемо обратятся к Архалу Кальги. Тай долго набирался смелости.

– Твоя тайна слишком дорого стоит нашему роду, Тай, – недовольно бросил Архал в ответ, выслушав сбивчивые предостережения сына.

– Зато твоя гораздо непригляднее, – не удержался Тай. Что-то не ладилось между ними после возвращения из Земли «вечерних звезд», и чем дальше, тем больше.

– О чем ты говоришь? – тяжело уперся в него взглядом Архал.

– О стычке в Дайчане. Об убийстве второго посланника Морского Союза… – Тай запнулся, не желая рассказывать, как подслушал разговор в оружейной. – Наемные убийцы – это Табат со своими людьми. Я узнал его в тот же миг… а потом он исчез. Верно, ты услал его куда-нибудь, чтобы лишнего не наговорил. Я все не спрашивал, думал, дело твое, но постоянные упреки… Какое право ты имеешь упрекать меня в небрежении честью Кальги, если сам ценишь ее так невысоко?

– Не твоего ума дело! – Архал загрохотал. – Понял, сообразил – хоть я и этому удивлен – и молчи! Как вернулся – будто подменили тебя, будто не мой сын, а чужой! Дела с Правителем завел втайне от меня, дела с посланником Лементо! С кем еще у тебя уговор за моей спиной?!

– У меня нет уговоров ни с кем за твоей спиной! – Тай возвысил голос в ответ, уже злясь. – И никаких дел с посланником Лементо! Тебе странно, что он благодарил меня за спасение жизни своего сына? Ты бы не сделал этого?

– Для этого не надо весь вечер сидеть в его доме! – Архал разозлился уже всерьез.

Внутри засосала тоска.

– Оказывается, за мной следят не только люди Хаадида, – бросил он в лицо Архалу как можно насмешливее.

– Я защищаю Кальги, в то время как ты, вернувшись, делаешь все, чтобы нас уничтожить!

– Я?! – Удивлению Тая не было предела.

– Да! Ты! Если бы не ты, я расстроил бы планы Кайя – и никакой помощи от этих торгашей из Морского Союза! И если бы не твои подозрительные делишки с посланником, мне все же удалось бы это! Кайя валялись бы в пыли под моими ногами! Но кто будет держать Уршана под подозрением, если один из Кальги вертится около Лементо и его сына? Если бы не твои глупые клятвы, тайны!… Я бы уже схватил Хаадида за бороду! Я вот здесь держал бы его! – Он потрясал сомкнутым кулаком перед носом Тая. – О да, я чувствую! Иначе Правитель не стал бы тратить на тебя столько сил! Если бы не твои глупые речи в Совете, надо мной не смеялся бы весь двор! Вся Чатуба спрашивает меня о том, не стал ли род Кальги на защиту мятежников! И не потому ли это, что мой сын Тай просидел в плену у квирайя целый год и утратил за то время самый дух настоящего воина адья?! Каково мне все это выслушивать? А? Каково это любому Кальги!? На меня косо посматривают другие ветви!

– А, ты вменяешь все это мне в вину? – Голос Тая, поднимаясь, делался таким же хриплым, как и у отца, будто его давило что-то изнутри. – Ты не смог достойно принять поражения от Кайя…

– Это Таржид, старая змея…

– Пусть Таржид! Пусть хоть сами боги Адья! – Тай уже не слушал отца. – Но ты проиграл! Кальги достойно принимают поражения! Мне с самого детства твердили это в оба уха! Ты же взамен приказал убить посланника клана Аруа-Леда, того самого, что держал нашу сторону!…

– Откуда ты?…

– Лементо сказал! Не счел нужным скрывать от меня! Я же – Кальги! Сын Архала Кальги! – Тай громыхнул так, что если бы они не уединились в тайной комнатке Архала, все тайны Кальги выплыли бы наружу. – Но ты, видно, забываешь об этом! Тебе только и важно – ухватить за бороду Хаадида! Ты думаешь, отец, я не дрожу от стыда, когда у меня начинают расспрашивать о плене, о злосчастных квирайя? Ты думаешь, я с радостью ношу эту маску? А тебе не нужен такой сын! А какой тогда нужен? К чему тогда… все речи о будущем рода? Какое у него есть будущее, кроме… меня?! – Он вновь задыхался, стараясь пересилить себя, унять режущую боль, пронзившую грудь.

Архал же, напротив, казалось, успокоился.

– Да, я мечтаю о совсем ином будущем для рода Кальги, – бросил он. – А ты – неизвестно о чем. Ты спрашиваешь, какой мне нужен сын? – Он усмехнулся. – Достойный, Тай! Своего имени, своего положения, своего рода! Достойный меня! Я думал, ты станешь таким… Радовался твоим успехам, заботился твоими неудачами… оплакивал твою гибель!

Тай упал на сиденье, с которого вскочил, стоять уже не было мочи.

– А теперь не знаешь… что делать с моим… возвращением! – Он зло рассмеялся и принялся растирать грудь, пытаясь хотя бы дышать ровнее.

– Что с тобой? – спросил Архал.

– В плену долго мучили… – не удержался Тай, снова расхохотался. – Ко всему я еще и… вернулся в Чатубу калекой, отец!… Каково тебе это?

Архал Кальги прошелся несколько раз взад-вперед, забарабанил пальцами по деревянной панели.

– Вижу, что не понравилось, – заключил Тай, все еще скалясь на отца. – Может, тебе… нужен еще один сын? Достойный?… Ты еще не так стар…

Архал промолчал, но Тая уже ничто не могло остановить.

– И еще? Куда ты услал Табата, отец… что за тайны? Мог бы и сказать, мы же с тобой одно, я и ты… сам говорил, разве не так? Что это за старик таинственный, который… – Тай не вовремя закашлялся, – тебе понадобился так срочно? А? – Он обернулся и почти вцепился взглядом в отца, пытаясь высмотреть малейшую заминку.

Архал вновь промолчал, лишь окинул Тая долгим взглядом.

– Я не кажусь тебе теперь… более достойным? Достойным тебя? Видишь, я тоже следил… за тобой! Так что за старик?

– Ты хранишь свою тайну, – насмешливо сказал Архал, – кичишься ею перед своим отцом. Считаешь себя выше всех? Вот и живи с ней, и не суйся в мои дела! – захрипел он. – Посмотрим, как долго ты проживешь своим умом! Которым тебя не слишком наградили боги Адья! Тай сразу остыл.

– Боги, отец, – неожиданно горько сказал он, – никому не отмеряют… полной мерой. Никому… Поверь мне, я знаю. Тебя они умом наградили, это правда… Значит, в чем-то другом обделили. Как и Ранжина…

– К чему тут Кайя? – встрепенулся Архал, взбешенный донельзя словами Тая.

– Так, вспомнилось, – неопределенно бросил Тай. Дышалось куда легче, он прекратил растирать грудь. – Раз уж вспомнились Кайя… скажи мне, ты тоже веришь, что черное поветрие лучше войны с линсами?

– Тебе-то что за печаль? – Архал пожал плечами. – Наши владения в Шайтьяре далеко от границ с Дэльгаром. Их не заденет… Не должно задеть, – он нахмурился, похоже, полной уверенности у него не было.

– Что за печаль? А что будет с адья, что будет с половиной Шайтьяра? Это наши люди! Это женщины и дети! Да и мятежники… Они храбро сражались, как воины, и не заслужили собачьей смерти! Уж я – то знаю, что значит подыхать, как собака! Вот, – он стукнул себя в грудь, сразу же отозвавшуюся болью, и охнул, страшась, как бы не вернулось удушье, – память… на всю жизнь! Проиграют обе стороны, отец. А потом все начнется сначала. А никого уже не вернешь! Никого! Адья будут умирать, проклиная тех, кто послал им все это, проклиная богов Адья. Но ты-то знаешь, что это не боги! И ты среди них! И никто в Совете, кроме старого Таржида, которого ты то и дело поминаешь недобрым словом, не воспротивился!

– А ты с чего вдруг держишь его сторону? – огрызнулся Архал.

– Да не держу я его сторону! – Тай отчаялся. – И ничью не держу. И впредь держать не стану. Даже твою! Хватит!

– Тогда иди! – Архал открыл панель, скрывающую вход в секретную комнатку. – Иди и живи, как знаешь! Посмотрим, как долго ты продержишься в одиночку! Но, прежде чем сделать хоть шаг, учти: времена скоро изменятся, и, когда ты наиграешься, мне недостаточно будет покаянных слов «прости, отец!», Я тебя заставлю ползать на брюхе, Тай. Я тебе покажу, что такое род! И чего стоит быть его частью!

– Не ты первый! – Тай стремительно вышел, отбросив ковер, скрывавший тайный вход.

– Ничего, – пробормотал Архал, глядя на все еще колыхавшуюся ткань, – ничего… Еще приползет… Откуда он узнал о старике?… Откуда бы?… Надо будет старого Анду отослать куда-нибудь подальше, – он бормотал и бормотал, бесцельно переставляя безделушки, дорогие его сердцу, любовно поглаживая у себя на груди тяжелый знак Кальги, изукрашенный драгоценными камнями. – Ничего… Завтра все изменится… И старик уже не понадобится, Табат зря спешит, загоняя лошадей… Боги Адья сделают все за меня…

Зной звенел над степями Адья Тэрэк, не желая признавать, что начинается долгая осень. Такой изнурительной жары не случалось все лето, а теперь она будто бы вознамерилась выжечь земли Адья. Унылые желто-коричневые травы проносились по обе стороны дороги. Редкие кусты, изнемогшие от бесплодной борьбы с солнцем, роняли скрученные листья задолго до положенного срока.