Текст книги "Манул (СИ)"
Автор книги: Ляксандр Македонский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)
– То есть ты меня не боишься? – парень неверяще моргнул, а хвост нервно дернулся, освободив ноги селянки. Теперь Солоха смогла рассмотреть его. Длинный и просто до безобразия пушистый, отливающий серебром в лунном свете.
– А чего тебя бояться? – искренне удивилась девушка. – Ты мне помог, ты меня спас. Разве может плохой человек делать добрые дела, зная, что выгоды не получит? Нет, на такое способен только очень хороший человек, ну, или оборотень.
– Убийственная логика, – сдался парень, заправив грабли в импровизированное подобие ножен, болтающееся за его спиной. – Но вещи я возвращать пока не собираюсь, считай, я их одолжил.
– Отец этого не переживет, – вздохнула девушка, с трудом сдерживая внезапно накативший смех. Надо же было хоть в какой-то форме спустить накопившееся напряжение? Она невольно потянулась к карману, вытащив туго напитый мешочек, утвердительно звякнувший у нее в руке. Манул взглянул на него, удивленно приподняв брови, его тонкие губы изогнулись в невольной улыбке.
– Так значит, ты все-таки решила уйти? – он моментально посерьезнел. – Не считаешь свой шаг опрометчивым?
– Считаю, но ничего поделать с собой не могу, – девушка покаянно улыбнулась. – Я хочу увидеть мир, чему-то научиться, что-то узнать. Моя мечта – поступить в пансион и посетить столицу. А затем увидеть весь свет! Мечты останутся мечтами, если мы не будем действовать!
– Да, упрямого только могила исправит, – понимающе закивал оборотень. – Пошли уж.
– Ты что, решил идти со мной? – Солоха остановилась, недоверчиво глядя на оборотня. – Почему?
– Ты помогала мне всю эту неделю, заботилась, хотя и не должна была. И по нашим законам я обязан исполнить твое самое сокровенное желание, каким бы абсурдным оно ни было. Твоя цель – поступить в пансион. Отлично, я помогу тебе добиться поставленной цели. Мне как раз по пути.
– По пути?
– Да, до того, как твой отец словил меня, я как раз направлялся в Столицу… А теперь пойдем.
– Нет, – на этот раз настала очередь дуться Солохе. Парень недоуменно остановился. – Знаешь, раз уж судьба решила подкинуть мне такого своеобразного спутника, может быть она и имя его мне откроет?
– Май, – пробормотал оборотень, разом как-то погрустнев. Девушка озадаченно моргнула, но парень тут же оправился, встряхнулся и ловко подхватил зазевавшуюся селянку под руку. В глубине души Солоха была ему очень благодарна, но на виду отделалась лишь легким кивком головы и вымученной улыбкой. Нога болела сильно, заглушая всю благодарность.
– Очень красивое, – искренне восхитилась она, подумав о том, что имя оборотня звучит гораздо благороднее и достойнее, нежели имена многих знакомых ей людей. – Только знаешь, может, лучше продолжим наше путешествие поутру? – она невольно покосилась на побаливающую ногу.
– И как я мог про это забыть, – пробормотал оборотень, покосившись на ушибленную ногу селянки. – Пошли туда, – недолго думая, он ткнул пальцем в одиноко горевший вдали огонек. Тот самый, который некоторое время назад заприметила Солоха.
– Да, – с готовностью закивала головой девушка.
***
Идти до огонька оказалось не долго: уже через десять – пятнадцать минут баба Матрена – владелица небольшой приземистой хатки уже открывала припозднившимся гостям калитку. Стоило только странникам переступить порог, как им под ноги поспешила броситься небольшая собачонка, облагая незваных гостей отборным собачьим матом. Один из путников – молодой человек с удивительно яркими глазами зашипел, прожигая шавку ненавистным взором. Собачка, взглянув в глаза незнакомца, загудела, попятившись во двор. Лаять она не решилась, лишь тихонько угрожающе гудела, с надеждой глядя на выступившую вперед хозяйку.
– Баба Матрена! – радостно воскликнула Солоха, сделав попытку подскочить к бабуле. Нога моментально отозвалась на неловкое нажатие тянущей болью. Солоха скривилась, посетовав на свою дырявую память.
– Ну, здравствуй, доченька, – тепло улыбнулась ей старуха, переведя взгляд на ушибленную ногу. – Сильно болит?
Солоха резво закивала, отлично зная, что скрывать от Матрены ей нечего.
– Плохо это. Проходи скорее, лечить будем, – Матрена поспешила к крыльцу, приветливо распахнув двери своей хатки. – Не стой столбом, оборотень, помоги девушке, коль уж решился помогать! Я-то старая да слабая…
Солоха недоуменно захлопала глазами, удивленно глядя то на старуху Матрену, то на лукаво усмехающегося Мая. Против ожидания парень не казался ей испуганным, скорее заинтересованным. Для него, в отличие от селянки обращение Матрены не стало неожиданностью, и это было видно.
– Бабуль… – невольно вырвалось у девушки. Она неосознанно сильнее сжала руку манула. Парень недовольно засопел, но промолчал, лишь коротко кивнув Матрене, моментально исчезнувшей в недрах своего дома. – Как это…
– Для зрячей вполне само собой разумеющееся, – решил ответить ей Май, помогая взобраться на крыльцо.
– Зрячей? – переспросила его девушка, второй свободной рукой вцепившись в гладко выструганные перила.
– Ну, как бы тебе объяснить… – задумчиво пробормотал парень. – Мы таких людей зовем зрячими, то есть видящими реальную природу объекта, и умеющих контактировать с тонкими энергиями нашего мира.
Девушка пораженно выдохнула, моментально подумав о том, что формулировка какая-то уж слишком расплывчатая и не понятная получилась.
– Точно, вспомнил, – парень, заметив замешательство девушки, все же решил сжалиться над селянкой. – Кажется, у вас таких людей ведьмами и ведунами кличут.
– Ведьма? – испуганно переспросила девушка, моментально бледнея. В ее голове моментально сложился образ классической ведьмы-людоеда, насылающей мор на скот и порчу на людей. И он ну никак не состыковывался у нее с внешностью горячо уважаемой и милейшей Матрены.
– А ты видимо считаешь, что ведьмы и вправду питаются человечьим мясом и соблазняют чужих мужей? – парень фыркнул, гордо задрав нос. – Разочарую, но большинство ведьм вполне безопасны для людей, детей не едят и мор не насылают. Успокоилась? И не висни так на мне, ты не такая уж и легкая, знаешь ли!
– Это ты дистрофик, – рыкнула в отместку девушка.
За тихой перебранкой следила Матрена, ласково улыбаясь:
– Милые бранятся – только тешатся, – прошептала она, лукаво подмигнув разом посерьезневшему оборотню. – Проходите, я уж и на стол накрыть успела.
Май благодарно кивнул, помогая Солохе переступить через порог, и направиться к небольшой аккуратной лавочке. Селянке осталось только прикусить язык, стоически терпя жгучую, тянущую боль в мышце.
– Так-с, ну, перелома, слава Белобогу, нет, – изрекла Матрена, проведя своей сухой и теплой ладонью по голени Солохи. Девушка же в очередной раз восхитилась мягкости и ухоженности ее рук. – А с остальным подсоблю, как могу. Погоди минутку, сейчас компресс наложу, – Матрена вскочила с лавки, устремившись куда-то в сторону кухни.
Сев на лавку и проследив за уходом старухи, Солоха в свою очередь с наслаждением вытянула ноги, тут же смущенно поспешив припрятать их под лавку. Пока она бежала, то умудрилась потерять левый лапоть, успев, как следует измарать в придорожной грязи пятки. Невольно подняв голову, она заметила темную дорожку пятен, ведущих от лавки до крыльца. Не долго отсутствовавшая ведьма их тоже заметила, но ругаться не стала, лишь что-то прошептала и хлопнула в ладоши. В тот же миг доселе стоявшая у порога метла взвилась в воздух, перевернулась и опустилась на пол, принявшись самостоятельно заметать грязь. Солоха во все глаза уставилась на это диво, как завороженная следя за точными самостоятельными движениями метлы.
– Показушница, – недовольно хмыкнул пристроившийся около Солохи Май. Оборотня явно не впечатлила летающая метла. Солоха кинула на оборотня полный негодования взгляд.
– А ты не слишком-то и приветлив для гостя, оборотень, – Матрена была явно не из обидчивых. Она с мастерством художника принялась бинтовать солохину ногу, тихонько шепча что-то себе под нос. Солоха блаженно прикрыла глаза, чувствуя, как по ноге вверх и вниз начинает распространяться успокаивающее, убаюкивающее тепло. Потихоньку оно начало вытеснять из сознания девушки боль. Почувствовав послабление в ноге, она начала украдкой оглядываться. В детстве селянка много чего успела насочинять про ведьм, теперь же ей было интересно сравнить вымысел и реальность. И хотя в доме Матрены она бывала, ей хотелось поскорее понять, каково же это взглянуть на ее жилище с новой точки зрения. К ее огорчению, внутренность ведьминой обители была самой обыкновенной: бедненькая, но чистая светлица, озаряемая светом яркой свечи. Длинные дубовые лавки и небольшой столик, накрытый чистой скатертью, на котором красовались соблазнительно пахнущие румяные пирожки и дымящийся самовар. И никаких тебе связок летучих сушеных мышей или же лягушек! Даже метла, уже успевшая добраться до порога оказалась самой обыкновенной, старенькой и явно нелетной.
– Разочарована, небось? – старушка заговорила внезапно, немного испугав успевшую замечтаться селянку. Солоха вздрогнула, боязливо вжав голову в плечи. Где-то на заднем плане демонстративно фыркнул Май. – Дам дельный совет: никогда не верь слухам.
– Скажите, а вы и вправду ведьма?
– А то, – Матрена рассмеялась, приподнявшись. – Самая настоящая. Только это секрет! – она лукаво и совсем не по-старушечьи подмигнула разом смутившейся девушке.
– Коль уж ты решила в кои-то веки побыть с девчонкой честной, то, может, хватит морок наводить? – подал голос оборотень. Солоха удивленно покосилась на манула, начиная жалеть о принятом решении, путешествовать с ним. Такого невоспитанного оборотня следовало еще поискать! – Девчонка хоть и сельская, но явно посообразительней многих будет.
– Что, правда? – старушка начала стремительно молодеть, оглянувшись на Мая.
– Ой… – пискнула Солоха, округлившимися глазами следя за внезапным перевоплощением Матрены. Еще пару мгновений назад она была точно уверена, что видит перед собой хоть и бодрую, но старуху. Теперь же ее взору предстала молоденькая, не старше самой Солохи, девица с яркими зелеными глазами, густой иссиня-черной косой и изящной фигуркой.
– И что же меня выдало? – девица стремительно повернулась к селянке, выжидательно глядя ей в глаза. Называть ее бабой Матреной смысла уже не было.
– Руки… – прошептала селянка, потупив взор. Смотреть в ведьминские глаза оказалось выше ее сил. За какое-то жалкое мгновение ей пришлось пережить очередной шок. И если к появлению оборотня она отнеслась более-менее спокойно, то, увидев в своей давней знакомой Матрене молодую и очень привлекательную ведьмочку, ее выдержка дала серьезную трещину. Теперь она начинала понемногу осознавать, почему именно люди так бояться и недолюбливают ведьм. Обладающие удивительными талантами и красотой они во многом выигрывали у обычных людей, машинально порождая чувство зависти и ненависти, которое впоследствии эволюционировало в бессознательный страх. Однако, как и со случаем оборотня, страха Солоха не испытывала. Лишь разочарование, смешанное с грустью. Даже самый близкий по духу человек может в любой момент оказаться совсем не тем, за кого себя выдавал.
– Правда, она чудо? – рассмеялся Май, глядя на стремительно бледнеющее лицо Матрены. – Наблюдательная, но простушка.
– Небось, и тебя на такой мелочи подловила? – мстительно откликнулась ведьма. Май стушевался, моментально себя выдав. – Значит, я права, – победно усмехнулась она. – Прости меня, Солоха, – сказала она, повернувшись к селянке. – Но я была вынуждена врать всем, в том числе и себе. Ведьм, ведь не любят. Однако, даже приняв облик древней старухи, я допустила мелкую оплошность. Что поделать, на руки и вправду тяжело навести морок…
– Ага, видимо, местные еще ни разу тебя сжечь или утопить не пытались, – язвительно подметил Май. – Потому и допускаешь такие оплошности.
– Ох, не лучшего ты спутника себе нашла, – картинно вздохнула Матрена пропустив мимо ушей последнее замечание Мая. – Оборотни, они хоть и сильные, но с придурью. Сразу предупреждаю.
– Да, я это уже и сама поняла. Но он мне помог, так что я готова потерпеть его заморочки, – снисходительно улыбнулась девушка, про себя подмечая, что в какой-то степени начинает привыкать к новому облику своей знакомой.
– Так, значит, сватовство пошло не по плану? – Матрена лукаво заулыбалась, блеснув ослепительными зубами. – Решила сбежать из дому в знак протеста? Узнаю себя лет эдак в шестнадцать…
– А вы… тоже сбегали? – удивилась Солоха.
– Да, когда осознала, что являюсь ведьмой, – кивнула Матрена, задумчиво вздохнув. Воспоминания были, видимо, не из приятных. – Мне стало страшно за свою жизнь, и я сбежала. Я была молодой и искренне верила, что там, за горизонтом меня примут такой, какая я есть. И знаешь, за Пресным Морем действительно есть страны, где ведьм и ведунов почитают как богов. Но, прожив там, я поняла, что мне чего-то не хватает. Я начала тосковать по Родине. И в итоге вернулась обратно, переселившись жить в Приграничье, где люди гораздо более лояльно относятся к ведунам. Кушайте лучше пирожки, пока не остыли. Помогу я тебе, Солоха, потому что считаю, что каждый волен сам выбирать свою судьбу.
Солоха повернулась, увидев, что манул не стал ждать особого приглашения и уже во всю уплетал предложенное лакомство. Она-то, заслушавшись, совсем пропустила тот момент, когда он переключил свое внимание на угощения. Чавкал он так громко, что становилось сразу ясно – пирожки ему очень приглянулись.
Девушка задумчиво хмыкнула и тоже присоединилась к поглощению лакомства. Пирожки оказались удивительно вкусными: румяное, золоченое тесто так и таяло во рту, а тёплая начинка, умеренно посоленная, только усиливала эффект.
– Так куда конкретно путь держите? – ведьма успела устроиться напротив Солохи и Мая, колдуя над самоваром.
– В Столицу.
– О, была я там! – девушка мечтательность вздохнула, чуть выронив из рук чашку. – Рыбы-летяги, пресное море и брильянтовые набережные!
– Неужели брильянтовые? – Солоха удивленно заморгала чуть, не подавившись пирожком. Все, что она знала о Столице, сводилось к тому, что располагалась она где-то далеко на юге, где царит вечное лето, где живет огромное количество людей со всех концов света, и где возможность получить образование имели даже женщины. Ходили, конечно, и слухи про так называемые чудеса столицы, но ее отец относился к брильянтовым берегам скептически, считая это всего лишь глупыми слухами.
– Ну, они так называются, – поспешила предупредить ее ведьма. – На самом деле эти камни и вправду выглядят как брильянты, но ювелирной ценности не имеют. Слишком ломкие и недолговечные. Кстати, эти камушки ведь не только прозрачными бывают. Представь себе берег, усыпанный мелкими камушками, ярко отливающими всеми цветами радуги, омываемыми нежно-лазурными волнами пресного моря. На самом деле это вовсе не море, а всего лишь озеро. Самое огромное озеро на всем Северном Континенте, между прочим!
– А саму Столицу ты видела? Правда, что там дома аж в пять этажей встречаются? – Солоха пораженно захлопала глазами. Есть ей, стремительно расхотелось. Воображение услужливо рисовало картины удивительных набережных, говорящих чудо-рыб и, конечно же, необычных, мощных, поражающих глаз задний.
– Конечно, там большинство домов такие. Даже в кварталах иноземцев и бедняков. А в самом центре расположен царский дворец! Вот это диво дивное! Всюду позолота блестит, на свету переливается, стены белоснежные, словно из облаков сотканы, а окна там какие – мозаика. В какое ни взглянешь – шедевр. А вот внутри я не была. Но говорят, там даже полы из мрамора.
– Хватит девке голову дурить, – перебил ее гневный оклик Мая. Оборотень помрачнел, отставив, пустую тарелку. Солоха удивленно покосилась на своего спутника: почему-то в глубине души она надеялась, что путь к сердцу оборотня, аналогично обыкновенному мужчине, лежит через желудок. – Лучше расскажи ей, за какие шиши царь строит себе эти хоромы. Это будет в разы познавательнее и жизненнее.
Солоха недоуменно подняла брови глядя то на злорадствующую моську оборотня, то на в разы погрустневшее лицо ведьмочки. Только что Матрена буквально светилась счастьем, реплика оборотня же будто бы оглушила ее. Сама же селянка положительно не понимала, что такого сказал Май, поэтому решилась спросить:
– Что он имел в виду?
– Видишь ли, у всего в этом мире есть как плохая, так и хорошая сторона. Как, например учение о Гармонии Мира, в котором мы издревле чтим, как и бога света и дня – Белобога, так и его брата – покровителя тьмы и ночи Чернобога, – после небольшой паузы начала говорить ведьма. – Для того чтобы создать что-то монументальное, поражающее воображение, нужно вложить громадную сумму денег и дешевого труда.
– Ну да, когда отец сарай строил, он очень много денег потратил, – совершенно серьезно подтвердила Солоха. – Потом еще полгода ходил и убивался по затраченным средствам. Я бы не сказала, что это было дешево…
– Твой отец и царь – птицы разного полета, – не выдержав, опять вмешался манул. – Твой отец ведь платил тем, кто строил сарай, верно? Царю этого делать не надо. Ему достаточно просто махнуть рукой, согнав достаточное количество крепостных, которые будут сутками напролет гнуть спину во славу правителя. На этих стройках погибли сотни – тысячи простых крестьян, виновных только в том, что в один прекрасный день они не смогли выплатить налог в царскую казну и попали в пожизненное долговое рабство.
– Крепостные, – селянка содрогнулась. У них в селе когда-то один мужичонка попал в крепостные. В тот год его землю и дом за бесценок купил Матюха, перепродав какому-то заезжему барыге. Самого мужичка куда-то увезли. Больше никогда его в селе не видели. Как дочери весьма состоятельного крестьянина, Солохе никогда не приходилось задумываться о доле простых, лишенных лишних сбережений селян.
– Так что запомни на всю жизнь, селяночка: великие дела требуют великих жертв. И это касается не только строительства. Так что, когда приедем в столицу, в первую очередь вспомни мои слова, и представь, сколько людей замуровали в тех мраморных стенах. Поверь, тогда блеск и величие такой архитектуры для тебя немного померкнет, – говорил ей манул.
Ведьма молчала, понурив голову. Солохе говорить о чудесах столицы вдруг тоже резко расхотелось. Ее терзали внутренние противоречия: с одной стороны ей страсть как хотелось попасть в столицу и собственными глазами увидеть дворец царя, с другой же ей становилось как-то неловко восхищаться и возносить того, кто без зазрения совести может послать своих людей умирать на стройках. Было трудно признать правоту оборотня, но в глубине души Соха осознавала, что все сказанное им – тяжелая правда.
– Что-то мы заговорились, – ведьма резко поднялась, тем самым ненадолго позволив Солохе переключиться на более приземленные мысли. – Пойдемте, покажу ваши спальные места. Вам надо хорошо отдохнуть перед дальней дорогой.
Оборотень и селянка синхронно переглянулись и поднялись. Май предупредительно подхватил Солоху под руку, позволив девушке опереться на него. Она безо всякого стеснения навалилась на оборотня, позволив себе расслабить ушибленную ногу. Селянка с удивлением заметила, что болеть нога практически перестала.
– Спокойной ночи, – шепнула она, аккуратно опустившись на милостиво предложенную кушетку. Постель была чистой и мягкой, моментально нагнав сонливость.
– Спокойной, – буркнул со своей кушетки Май, повернувшись спиной к девушке.
========== Глава 9 Манул на тракте ==========
Утро нового дня выдалось таким же не примечательным, как и в прошлые разы, за исключением одной детали: в это утро Солоха проснулась в доме ведьмы.
Девушка поморщилась, приоткрывая один глаз. Койка напротив уже пустовала, и льющийся из приоткрытого окна свет освещал лишь скомканную, незаправленную постель.
– Долго же ты спала. А вроде не панночка, – появившись в дверях, изрек оборотень. В дневном свете он частично потерял свои колдовские силы. Глаза его приобрели карий оттенок, клыки более не выделялись на общем фоне. Даже волосы его, серебристого оттенка потемнели, приобретя невзрачный мышиный окрас.
– Маменька меня будить привычки не имела, – позевывая, ответила селянка, поднимаясь. Настроение у неё было под стать новому дню – такое же солнечное и ясное. Отдохнувшее тело рвалось в бой, ушибленная нога больше не болела, лишь легонько покалывала не вызывая дискомфорта.
– И очень жаль. Мы пропустили обоз. Ещё неизвестно, когда будет проезжать другой.
– А зачем нам обоз? – искренне удивилась девушка. – Мы и сами можем до Пресного моря дойти.
– Чисто формально – да, можем. Но на самом деле лучше не рисковать. Тракт изобилует разбойниками. Вчера ты могла в этом наглядно убедиться. Нам придётся выходить на Солевой тракт и искать там попутчиков.
– Соляной тракт? – переспросила девушка недоуменно.
– И как ты решила добираться до Столицы, не зная элементарного? – недоумение манула было на удивление искренним. Сама Солоха лишь понурила голову, отлично понимая, что на этот раз манул прав.
– Я думала, дойти до Маковца, а там уже и узнавать дорогу, – прошептала она.
– Маковец находится ещё дальше от основного Соляного тракта, – моментально обломал её Май. – И до туда тоже надо как-то добраться. А оттуда делать громадный крюк, чтобы выйти на основную дорогу.
– И, как же мы будем действовать?
– Сейчас соберемся, и поедем в Каменск, там обычно останавливаются на постой обозы, едущие в столицу.
– Все-то ты знаешь, – ворчливо буркнула Солоха.
– В отличие от тебя я много путешествовал и хорошо знаю Приграничье, – нехотя отозвался Май после небольшой паузы. Мужчина отвернулся, и вышел прочь из комнаты, как бы подтверждая, что разговор закончен. Солоха же так и осталась стоять, проглотив очередной вопрос. Ей ведь действительно было интересно, откуда родом ее новый знакомый, но, судя по реакции оборотня, узнает она это еще очень и очень нескоро.
***
– Возьми, в дороге пригодится, – проговорила Матрена, протягивая девушке небольшой плотный сверточек. В уголках глаз ведьмы блеснули слезы. Утро тоже повлияло на ее чары. Она приняла свой обыкновенный, старушечий облик, предусмотрительно замотав кисти рук бинтами.
– Спасибо, бабуля, – девушка тоже еле удерживалась, чтобы не разрыдаться. Искреннее волнение ведьмы невольно передалось и ей. Уходить было страшно, уходить было больно. Но даже так Солоха от своей мечты отказаться была не в силах. Она осторожно подошла к старушке, приобняв Матрену. Не удержавшись, всхлипнула. Тепло ее рук, такое родное, невольно навевало картины счастливого детства. – За все спасибо!
– Ох, – только и смогла ответить старая ведьма, шмыгнув крючковатым носом. И хотя в их профессии привязанность к людям каралась, Матрена точно знала, что полюбила молоденькую и бойкую девчонку, признав в ней свою преемницу. Старушка искренне и надеялась, что Солоха по-достоинству оценит ее прощальный подарок. Ведьминский дар подсказывал, что встретиться им двоим более не суждено.
Стоящий у калитки оборотень только презрительно фыркал, неодобрительно косясь на прощающихся. Он-то уже успел догадаться, какой подарок вручила простушке из села старая и весьма могущественная ведьма. Правда, радовать свою спутницу этим знанием он не спешил.
– Вы там долго? Такими темпами я тут корни пустить успею! – окликнул ее Май.
Солоха нехотя разомкнула объятия, на негнущихся ногах поспешив покинуть уютный дворик ведьмы. Как бы ей не хотелось оттянуть момент прощания, заставлять ждать оборотня она не могла. Вернее, понимала, что по жаре и вправду будет гораздо труднее ехать. Да и к тому же, сколько ни откладывай «на потом», в один момент все равно настанет час прощания.
– Прощай, родной дом, – прошептала она, выходя на улицу, в последний раз обернувшись на скрывшийся за обильными зарослями акаций домик Матрены. Из зелени выглядывал только кончик соломенной крыши, и пара досок забора. Долго заглядываться ей не дал стремительно удаляющийся оборотень. Мужчина, в отличие от Солохи, располагал не самыми лучшими воспоминаниями о Приграничье. Он постоянно хмурился и кривил губы, словно бы каждый придорожный куст или же травинка были его заклятыми недругами. Солоха плелась следом, оглядываясь по сторонам, силясь запомнить каждое деревце, каждый цветущий сад, каждый соседский дом и плетеный из лозы забор. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что больше она не вернется в Приграничье, что это ее последние воспоминания о родной земле. Именно поэтому она старалась запомнить все до малейшей детали, поражаясь, как за семнадцать лет своей жизни не обращала внимания на это буйство красок, свежий воздух и простор чистых полей, пестрящих цветами, наполненных гудением шмелей и диких пчел.
Как трудно, оказалось, покинуть родной край!
– Эй, мужик, куда путь держишь? – окликнул какого-то тщедушного позевывающего мужичонку Май, поравнявшись с небольшой вяло плетущейся телегой. Сидящий на вожжах мужик нехотя приоткрыл глаза, усиленно пожевав соломинку. Он окинул Мая и Солоху долгим изучающим взглядом.
– В Накеево, – нехотя проворчал он, выплевывая изжеванную соломинку, натягивая поводья. Связываться с незнакомцами ему не очень-то и хотелось. Тощая облезлая кобылка протестующе заржала, потянувшись к зарослям одуванчиков, растущих у дороги.
– Путников возьмешь? Мы заплатим, – предупредительно побренчав солохиным кошелем, спросил Май. Девушка возмущенно охнула, но при незнакомце постеснялась устраивать разборки со своим новым знакомым. Мужичонка задумчиво перевел взгляд на кошель, затем на Мая, и неохотно кивнул, позволив оборотню взобраться на телегу. Следом пошла и Солоха, ловко залезая и подсаживаясь на мешки к Маю.
– А Накеево, это где? – спросила она, подтянувшись к уху оборотня.
– Недалеко от Каменца, – ответил он. – Город такой.
– А… – многозначительно протянула девушка отстранившись. Прожив семнадцать лет в одном селе, она знала только несколько городов: Маковец, куда отец ездил на ярмарку, соседнее село, где жила Матрена и, конечно же, далекая южная Столица, город-мечта. О существовании других городов она и понятия не имела до поры до времени. Теперь же девушка пыталась судорожно запомнить новые названия городов и приблизительно представить, как далеко они находятся друг от друга. Не обладая должными картографическими познаниями, выходило не очень-то и внушительно.
– А вы куда направляетесь? По вам не видно, что вы местные… – мужичонка, видимо отчаянно скучающий по общению решил первым завести разговор.
– Путники, – поспешил ответить за Солоху Май. Девушка кинула на оборотня гневный взгляд. Мужчина лишь равнодушно пожал плечами продолжив: – Путешествуем по Приграничью, собираем и коллекционируем легенды и поверья.
– О, это да! Куда уж Приграничью без сотни-другой баек! – увлеченно поддакнул мужик. Глаза его зажглись азартными огоньками. – Вся недобитая нечисть тут обосновалась, их с югов охотники гонят, они сюда бегут. Тут и людей поменьше и охотников нет. А за Приграничьем вообще раздолье и рай для нечисти. Люди на востоке их там чуть ли не обожествляют, охотников гонят, а нечистых приваживают. Вон хоть взять эту новую историю. Знаете благородного барона Лендларха с Севера? А он-то оказывается, оборотнем был! А, казалось бы, какой древний благородный род, никто бы на них и не подумал. Веками правил, людьми управлял. Мой зять, кстати, участвовал в облаве. Своими глазами видел, как преображается лицо благородного аристократа. Вроде и человек, а через минуту уже волком обратился. Зять так и говорит: как в глаза глянул те, чуть не помер от страха. Хорошо, что с ними тогда охотник был. Зять до сих пор не может забыть этого боя между оборотнем и охотником.
Солоха слушала раскрыв рот от удивления. Она, конечно, знала, что в Приграничье кого только не водится, но в их селе никогда ничего не происходило. Находившееся вдалеке от всех основных путей сообщения, сплетней в Солнечное долетало мало. Никаких сенсаций или же по-настоящему интересных баек в их селе не ходило. Оборотней сельские отродясь не видели, с ведьмами в основном дружили (если, конечно, считать дружбой веревку на шее), а про вампиров и гулей знали только из сплетен.
Май же наоборот слушал и кивал, впрочем, от внимательного взгляда Солохи не смог укрыться злой блеск его глаз и плотно стиснутые губы. Не обращавший на тонкости мимики внимания мужичок продолжил рассказ.
– Охотник-то попался опытный. Он этому волчаре быстро голову снес, а потом взялся за его детишек. Потом, если не ошибаюсь, обезглавили и его жену, эту как ее… баронессу Илону. Вытащили ее, ведьму, за косы, да там и сожгли. Там вроде как еще двое волчат, сынков баронских было. Моему зятю выпала честь нести голову одного из них на пике… Щедрый охотник, кстати, после этого милостиво позволил воспользоваться графским добром! Ох, и знатная потом попойка была! У барона в погребах такие вина хранились и меда! Я в жизни таких не пробовал! Сразу видно – барское, не чета тому поилу, что в местных трактирах разводят! Вот, кстати, гляньте, – мужик засунул руку под рубаху, вытащим небольшую золоченую цепочку, на которой болтался небольшой рубиновый кулончик. – Зять с волчонка снял. Натуральный камень!
Солоха невольно залюбовалась. Камень, будто бы того и ждал, ярко вспыхнув в лучах солнца, заиграв, заблестев своими гранями, невольно ослепив крестьянку.
– Ты бы лучше спрятал его куда подальше, – нехотя буркнул разом потерявший к диалогу интерес манул. Май развернулся, облокотившись о мешки. – Ворья и разбойников нынче, что пыли на дороге.
От упоминания разбойников мужичонка заметно струхнул, поспешив спрятать драгоценность. Он начал боязливо оглядываться по сторонам, напряженно вглядываясь в каждые придорожные кусты.
Солоха решила последовать примеру Мая. Мешки оказались мягкими, видимо, набитые мукой или же какой-то мелкой крупой. Мерная езда, поскрипывание не смазанных осей колес и жаркое солнце, уже успевшее доползти до зенита усыпляли и расслабляли. Солоха и не заметила, как погрузилась в сон, опустив голову на плечо слегка зазевавшегося, или же задумавшегося о чем-то своем Мая. Парень недоуменно перевел взгляд с проползавшего мимо пейзажа на умиротворенное, расслабленное личико селянки, нахмурился, видимо желая сказать какую-то колкость, но в последний момент, передумав лишь постарался устроиться поудобнее, опустив свою широкую ладонь на хрупкую девичью головку.
***
И хотя мужичок ехал медленно, уже к вечеру Солохе удалось увидеть на горизонте обгоревшие низкие каменные стены Накеево. Как оказалось, это место было древним городом-крепостью, столетиями красуясь прибитыми к стенам вражескими щитами варваров, во множестве атакующих неприступный городишко с Севера. Красовались не только щиты, но и шлемы варваров, во множестве развешанные по стенам подобно горшкам, которые Параска любила сушить на заборе.
