Текст книги "Манул (СИ)"
Автор книги: Ляксандр Македонский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
– Я, – незнакомец резко сдернул ткань накидки, откинув ткань куда-то на первые ряды. Слетевшая ткань оголила огрубелую, бронзового оттенка кожу, рассыпав по плечам белоснежные, неровно подстриженные космы. Выдав глуповатую ухмылку и блеснув безумным взглядом охровых глаз, смельчак крикнул: – Икар, известный тут как Шлында*! Самый лучший боец арены! Все еще не узнаешь меня, а?!
– Шлында? Блобоже нас сохрани… – корчмарь явно знал назвавшегося, слегка побледнев. Хоть кличка у Икара и была дурацкой, она никак не характеризовала его боевых навыков.
Трибуны загудели. Судя по обрывкам фраз, которые Май услышал, Икара в гладиаторских ямах знали хорошо. Впрочем, он и сам уже понял, что перед ним стоит очень непростой противник.
– Икар? Вот шельма, таки появился, – прошептал зло господин Ульс, скривившись.
– Вы его знаете? – Добрик удивленно приподнял брови.
– А то, это он отправил Маркуса на покой! – хмыкнул начальник городской стражи. – Любимец Пузыря, чтоб его!
– Самого Маркуса?! – охнул, схватившись картинно за сердце, выдал купец. – Это же…
– Да, это истинное чудовище. Наемник из небезызвестного клана крадущихся. Впрочем, это только прибавляет интереса в предстоящую бойню…
Солоха внимательно слушала за диалогом, холодея. Про легендарный клан крадущихся ходила дурная слава. Безжалостные убийцы, наемники, не знающие пощады к своим врагам. Они знали тысячу способов убить человека, порою даже не касаясь его. В тот момент обнадеживало лишь то, что Мая было очень трудно отнести к людям. Впрочем, это отнюдь не значило, что манул бессмертен.
Май тем временем пытливо изучал противника. Необычный даже для столицы оттенок кожи в сочетании с седыми, безумно торчащими в разные стороны волосами наталкивала на мысль о кочевом племени скафов, что обитали далеко за Пресным морем. А одного взгляда на идиотское выражение лица противника только утвердили оборотня в своих выводах. Со скафами манулу сталкиваться, хвала Белобогу, не приходилось. Однако оборотень был хорошо наслышан о необычайной жестокости и силе этого племени, а так же о легенде, согласно которой проклятый народ произошел от союза смертной женщины и демона пустыни. Именно из-за примеси демонической крови этот народ прославился своим безумием, а так же удивительной верностью своему ремеслу.
Отдельное внимание Май так же обратил и на экзотическое оружие Икара. На руках наёмника уже красовались надетые металлические когти – теккокаги*.
Невольно, Май перевёл взгляд на собственное оружие. Сражаться шашкой он все ещё не желал, забрав отброшенные грабли. К своему разочарованию оборотню пришлось признать, что даже железное древо не может служить вечно. После встречи с кожей Каркаданна и лезвия и само древко заметно попортилось.
– Что, боишься? – Май вздрогнул, под испытывающим взглядом ярких охристых глаз. Икар улыбался, обнажая белоснежные крупные зубы. – Брось, тебе не идёт такое выражение лица!
Манул судорожно сглотнул, поспешив отойти подальше. О начале боя еще не было объявлено, но само нахождение подле скафа вызывало у него отвращение. Удивительно, но за своими раздумьями он даже не заметил, когда подпустил противника так близко. А ведь если бы Икар хотел, уже бы пустил ему кишки.
– Что такое? Тебя что-то испугало, Май Грабленосец? – Икар вновь подобрался до не приличия близко к лицу Мая, заставив оборотня отшатнуться. – Странно, а я-то всегда думал, что обладаю весьма недурной внешностью…
Наёмник показательно всхлипнул. Май же почувствовал лёгкое раздражение, плавно перераставшее в ярость. Манул в душе бесновался. Один вид смешливого наемника выводил звериную суть оборотня из себя. Май с содроганием почувствовал, что теряет контроль над своей второй сущностью. Обычно тихая и неприметная, сейчас она решила пустить когти, во всей красе продемонстрировав Маю как в нем все-таки мало от человека. Что стоит человеческая оболочка, если в душе дремлет зверь?
Где-то на заднем плане ведущий наконец закончил предоставление противников, объявив начало боя, сам тем временем удалившись с арены.
– Ну, все… – прошипел Май, не обращая внимания на побаливающий бок, ринувшись в атаку. Сейчас интуиция подсказывала ему, что с манулом не совладать. Взбесившаяся суть зверя может угомонить лишь клинок ирриилов, или же устранение раздражителя. Не желая страдать от раздвоения личности и уподобляться низкоуровневому вовкулаке Май выбрал второй вариант, позволив в рамках разумного действовать своей звериной сути.
– Вот это уже совсем другое дело, парень! – восторженно ответил ему Икар. Наемник безумно расхохотался, ловко уйдя от стремительного выпада Мая. – Я с первого взгляда влюбился в твой взгляд, Грабленосец! Не разочаруй же меня!
С этими словами Икар резко подскочил к Маю, махнув когтями. Оборотень с приглашённым шипением отбил первую атаку, чуть было, не свалившись на спину. Сил безумному наемнику было не занимать. Древко граблей отчаянно вибрировало в руках манула, словно бы крича о боли.
– Ты действительно хочешь сражаться этим? – Икар возник за спиной по обыкновению внезапно.
– Да! Это мой лучший памятный трофей! – воскликнул оборотень, отпрянув. И опять он чувствовал себя обманутым. Икар не держал его за реального противника, за угрозу позволяя себе играть с ним. От этого чернобожья кровь Мая забурлила с новой силой. Манулу стоило огромных усилий не поддаться её голосу и окончательно не пустить все на самотек, сохранив трезвость рассудка. Не здесь, не на арене он мог позволить себе сражаться в полную силу.
– Воспоминания делают воина слабым! – Икар заговорил необычно серьезно, резко оказавшись прямо перед носом Мая. Его теккокаги столкнулось с граблями манула. – А я не желаю боя с заведомо слабым противником!
Словно бы в подтверждение слов Икара непробиваемое древко из железного дерева хрустнуло, не выдержав яростного напора теккокаги. В одно мгновение оно покрылось тоненькой сетью трещинок, которые в тот же миг посыпались бесполезной щепой у ног Мая. Оборотень пошатнулся, получив смачного пинка от Икара. Удар пришёл точно по больному боку, заставив Мая рухнуть на песок. В месте его приземления он начал стремительно темнеть, впитывая проступившую кровь.
– И это все? Это все, что может выдать могучий Май Грабленосец? – Икар презрительно скривился, наступившей ногой на спину поверженного. – Интересно, с этим мечом тебя тоже связывают воспоминания? – он ткнул носком сапога в висящую на поясе шашку.
– Отнюдь нет, – прошипел Май, схватив здоровой рукой клинок из ножен и резко развернувшись. В тот момент он окончательно позволил звериной сути заклекотать, забурлить в венах. Он надеялся, что не покажет своих умений, и не даст повода Самаэлю узнать о себе раньше положенного. Но так же он обещал Матрене защитить её преемницу. И почему-то сейчас наиболее важным показалось именно второе обязательство.
Лезвие клинка просвистело, выбив искры из теккокаги в момент лёгкого касания к поверхности одного из зубцов, оставив небольшой росчерк на шее не успевшего увернуться наемника.
Икар моментально отступил, радостно скалясь. Мая поднялся, взмахнув легкой шашкой. Приятной и соблазнительной показалась ему легкость послушного, компактного и универсального клинка. И навевающей воспоминания, не самые радушные, но ставшие частью его истории.
– Интересно, чего это он меч ранее не вытаскивал? – господин Ульс тут же посерьезнел, повнимательнее приглядевшись к Маю. Он старательно прижмурился. От затраченных умственных усилий кожа на его лбу встала гармошкой, еще больше изуродовав неприятное, толстоватое лицо начальника городской стражи. – Странно, где-то я уже это видел. Но вот только где?
Солоха, последовав примеру Ульса, развернулась, до хруста в костяшках пальцев сжимая обивку дивана. Она видела откровенно плачевное состояние победителя и то, с какой легкостью его атакует выходец клана крадущихся. Однако в этот раз она была бессильна. Фокус с Каркаданном выжал из нее все силы, и лишь страх потерять товарища не давал ей сейчас крепко заснуть на таком соблазнительно мягком диване.
– Надо же, ты меня поранил! – расхохотался Икар, лезвиями теккокаги пытаясь стереть проступившую кровь. Получалось из рук вон плохо. Оружие, скорее размазывало багровое пятно по щеке, делая и без того безумное выражение лица откровенно диким. – Больно, знаешь ли!
– Мне тоже! – ответил манул, пристально следя за своим противником. На этот раз он не подпустит этого сумасшедшего, сумеет вовремя отразить его атаку.
– Знаешь, а удар все же плохой… – огорошил оборотня Икар, внезапно исчезнув из поля видимости манула. Май поспешно развернулся, не желая подставлять спину. Однако Икара сзади не обнаружилось. – Ведь для того, чтобы победить, тебе придется захотеть драться со мной на смерть! – договорил наемник, свалившись прямо на голову оборотню.
Май отшатнулся, и удар когтей вспорол воздух. Икар же приземлился в песок, подняв тучу пыли. В тот же миг он вырвался из пыльного облака, атаковав. Манул блокировал удар. Лицо его покраснело от натуги. Даже с его силой он не мог побороть наемника. Тот напирал подобно буре, обрушиваясь на шашку манула настоящим ураганом. Оборотень только и успевал, что вовремя отводить удары когтей от своего лица.
Чем больше злился Май, тем радостнее было Икару. Наемник буквально светился от счастья, обрушивая на своего врага целые серии сокрушительных ударов. Маю под этим безумным натиском оставалось только отступать. Забылась боль, ушел страх, остались позади арены и даже цель его поединка. Рядом было лишь ненавистное и до коликов нагловатое лицо Икара, которое манул твердо решил исцарапать. Не шашкой, так родными когтями.
Впрочем, до когтей дело дойти не успело. Распалившись, Май совсем позабыл о своих опасениях, и клинок в его руках запел, зажил своей собственной жизнью. Людям на трибунах оставалось только охать и ахать, наслаждаясь искусным стилем Жориха Дорского. Именно он в своем учении разработал уникальную систему приемов, способных превратить даже самое неказистое, плохо отлитое лезвие в смертоносное оружие.
Тут уже не до вина стало и Добрику. Купец даже не осознавал, почему его охранник так неохотно брал в руки меч, да и не сильно его это заботило во время перехода. Вернее, его интересовало, но не так, чтобы становиться вопросом первостепенной важности. Теперь же он был растерян и озадачен вдвойне, недоумевая, отчего такому великому воину было сознательно прятать свои таланты. Да, бесспорно он был искусным грабленосцем, не одного разбойника оставив без штанов на Соляном тракте. Но все же его истинным оружием был легкий клинок. И теперь даже неопытный купец это понимал.
Естественно, что подобное перевоплощение не осталось без внимания господина Ульса. Мужчина нахмурился, глаза его потемнели, а зажатый в руке бокал с вином внезапно лопнул, обдав своими осколками Солоху. Девушка айкнула, схватившись за оцарапанную щеку.
– Вот паршивец… – шептал тем временем господин Ульс. Морщины на его лбу разгладились, на губах расцвела недобрая усмешка. – То-то он за меч хвататься не спешил. Думал, не узнаю. Ха! Эту стойку, эту манеру удара я не забуду никогда.
– О чем это вы? – тут же убито спросил купец. Чутье подсказывало ему, что в Мае достопочтимый господин Ульс увидел кого-то знакомого.
– О твоем охраннике, естественно! – улыбка Ульса на этот раз вышла такой зубастой, что могла спокойно сойти за хищный оскал. Купец громко икнул, обтирая вспотевшее лицо и шею небольшим платочком. – Этот шельма некогда знатно мне насолил! А все потому, что приглянулся этой придворной крысе – Жориху Дорскому! Этот парнишка мне тогда знатно поднагадил в документах. Лет семь отмыться не мог, пришлось в карцерах строгого режима идти в помощники к дознателям! Ну, хорошо, потом кто-то очень красиво этого самого Дорского отравил. При нем ведь приходилось жить скромно. Чуть что, эта крыса заморская была тут как тут! И все с рапортами, с докладами… Я бы мог сказать, что он был человеком чести и чтил закон. Но нет, он был просто очень изысканной сволочью!
– Неужели вы говорите о пятом канцлере Имарраиле-Жорихе Дорском? – захлопав глазами, прошептал купец, стремительно зеленея.
– Именно. Небось, до сих пор славятся в народе легенды о том, какого размаха достигали его оргии в загородном поместье? – спросил начальник городской стражи. Добрик поспешно закивал. Ульс одобрительно кашлянул, подытожив: – Пойдемте, поприветствуем нашего героя в более приватной обстановке. У меня много чего накопилось сказать нашей царской шлюшке.
С этими словами начальник городской стражи поднялся, подхватив Солоху за волосы. Девушка отчаянно завизжала от боли, замолотив руками. На ее счастье, или же несчастье, рукам удавалось молотить исключительно воздух.
– Вы что, не хотите досмотреть? – Добрик поднялся с готовностью обреченного, идущего на казнь.
– Исход боя мне уже известен. Впрочем, останься. Передашь ему послание. Пусть приходит ко мне в особняк, если захочет увидеть свою сестричку живой и здоровой, – заговорил Ульс, подтянув к себе яро сопротивляющуюся селянку. Девушка, охрипнув, отчаянно шипела и выдиралась. Тонкая душевная организация господина Ульса не выдержала беспредела, и мужчина с елейной улыбочкой отвесил ей смачную пощечину. Кожа на месте удара покраснела, девушка вскрикнула, моментально присмирев.
– Вот так-то лучше, – довольно заявил Ульс, скрывшись из своей ложи.
Тем временем ситуация на арене стремительно накалялась, доходя до желанной всеми развязки. На этот раз уже не Икар – Май теснил противника. Наемнику приходилось туго. Улыбка его померкла, глаза же зажглись необычной для него настороженностью. Он начинал уставать, а вот разъярившийся не на шутку манул явно только входил во вкус. Его не страшили ни мелкие кровоподтеки, ни ссадины, ни даже раненный бок. Он оттеснил Икара к стене, вложив в последний удар всю накопившуюся ярость. Встретившись с теккокаги, старенькое лезвие, не выдержав такого напряжения, треснуло. Некачественная сталь раскололась, унеся вместе с собой отвалившиеся лезвия когтей. Май охотно выбросил рукоятку, молниеносно ударив зазевавшегося Икара в челюсть. Наемник, закатив глаза, медленно сполз по стенке, оставив на холодном камне влажный багровый след.
– Чистая победа! – отрапортовал ведущий под всеобщий восторженный гул. Май усмехнулся, для порядка пнув постанывающего наемника в живот. Икар подниматься не соизволил, чем изрядно облегчил оборотню дело.
Выбравшись с арены, манул решительно направился к выходу. Там его уже поджидал купец. По одному его виду Май понял, что произошло непоправимое, моментально подлетев к мужчине.
– Где она? – зарычал он, склонившись над купцом. Рванул он так быстро, что не успевшие перехватить его, охранники вынуждены были только бледнеть, крестясь.
– Пойдем, он велел идти к нему, – заикаясь пробулькал Добрик.
– Можешь не провожать, – отстранившись, ответил оборотень, В тот же миг Май отступил, взвесив в ладони многообещающе звякнувший мешочек. Добрик машинально потянулся к вороту, нащупав пугающую пустоту. – Я возьму свою плату, ладно? Вы обещали!
Не успел посиневший купец возразить, как его бывший охранник исчез. Уходить оборотень умел так же мастерски, как и сражаться на мечах.
– Вот шельма! Чернобожий выродок! Думаешь, тебе эти деньги пригодятся? – закричал ему вслед Добрик, потрясая кулаком. Отсутствие звонкой монеты тут же вернули его в реальность. Бежать и отнимать свои злотые он пока не спешил, вызвав едкий смешок стоящих позади наймитов.
Стоящий у стены мужчина криво усмехнулся, сплюнув в пыль, скопившуюся во рту кровь. Подлец Грабленосец, вложив всю ярость в единственный удар, явно лишил Икара парочки зубов. Впрочем, наемник не злился. Он предвкушал новую встречу. И чувствовал, что она случиться даже раньше, чем он смел бы ожидать.
Комментарий к Глава 29 Манул встречает Икара
Шлында – бродяга, бездельник.
Теккокаги – оружие из арсенала ниндзя, представлявшее собой крепившиеся как на руки (сюко), так и на ноги (асико) шипы или когти.
========== Глава 30 Манул и начальник городской стражи ==========
Пронзительный крик Солохи не смог бы проигнорировать и глухой, заставив сидящих доселе спокойно напарников Лана и Адина подскочить. Ранее они тоже пытались незаметно скрыться, но побег все никак не задавался: стражники успевали не только наслаждаться геройствованиями Грабленосца на арене, но еще и следить за вверенными пленниками. Пленники, пару раз получив по маковкам, присмирели, отлично понимая, что двое на две дюжины – не самый честный расклад. Теперь же, услышав, что Солоха в беде товарищи более не желали сдерживаться, вовкулака уж точно. Развить бурную деятельность им впрочем, не дали.
– Чего всполошились? – гавкнул на них Бес – один из охранников личной свиты господина Ульса. Мужик этот обладал не только грозным профундо*, но еще и угрожающего вида кулаками, смутив даже вовкулаку.
– Это… – замялся Адин, взяв на себя роль парламентера. Парнишка, призадумавшись, смешно сморщил нос, пытаясь сгенерировать достойный ответ.
– Сиди спокойно, – осадил его тут же еще один стражник Ульса. Аналогично своему товарищу вид у него был откровенно бандитский. Впрочем, для напарников теперь это не имело никакого значения.
– Не хочу! – тут же приосанился варвар, выпрямившись во весь свой рост. К стыду стражников он был выше их, возвышаясь на добрых две головы. Охранники побагровели. Как и их господин, они обладали очень тонкой душевной организацией. Господин приказал увести горе-спасателей подальше, чтобы глаза не мозолили. А вот что делать с ними дальше – приказов не поступало. Это послужило верным стимулом к действию.
– Заставим, – благодушно расхохотались мужики, привычно потянувшись к оружию.
Бес решил первым показать свою силушку, замахнувшись прямо в живот варвара. Выше, увы, чисто физически не доставал. Кулак, против обыкновения встретил на своем пути преграду. Лан вмешался неожиданно и быстро, схватив Беса за локоть. Держал он крепко, пристально вглядываясь в глаза охранника.
Остальные мужики в предвкушении хорошей драки плотно сомкнули ряды, наставив на парней оружие. Его было много, смотрелось оно крайне угрожающе, но разбушевавшегося вовкулаку не впечатлило. Понаблюдав за Маем на арене, парнишка неосознанно, и сам разгорелся жаждой подвигов. Потому, где-то в глубине души он был даже рад подобному исходу. Может, манула пока и не перепрыгнет, зато и слабаком себя не проявит.
Бес попытался атаковать свободной рукой. Но, не ему было равняться в скорости с оборотнем. Особенно, когда этот самый оборотень так и жаждет драки.
Вовкулака уклонился, до хруста сжав локоть. Мужик, скорчив зверскую рожу, взвыл, бросив в сторону парня парочкой нелестных эпитетов.
Лан не стал ждать, пока Бес выговориться, в тот же миг заехав ему кулаком прямо в нос, отпустив его кулак. От удара мужик пошатнулся, отлетев к перилам. На этот раз он не ругался, лишь тихонько подвывал, схватившись здоровой рукой за нос. На пол тоненькой струйкой потекла кровь.
– Парни, бейте гадов, – прошипел он ненавистно, вытащив из-за пояса внушительных размеров разбойничий нож.
В тот же миг стоящие доселе и просто созерцающие охранники веселой гурьбой ринулись в бой, наставив оружие подобно пикам. Бес тоже не стал отсиживаться в сторонке, поддержав товарищей.
На галерке завязалась ожесточенная драка, которая просто не могла пройти мимо остальных зрителей. Сидящие на соседних рядах мужики начали беспокойно переглядываться. Достаточно захмелевших, их уже не устраивала роль пассивных зрителей. А потому масштабы завязавшейся драки с каждой минутой увеличивались.
В общей давке уже не было понятно, кто охранник, а кто просто пьяный забулдыга, решивший вмешаться. Люди, окончательно потеряв интерес к арене увлеклись друг другом, с азартом расквашивая друг другу физиономии.
– Ух, свезло, – прошептал вылезший из общей кучки дерущихся Адин. Парнишка был изрядно потрепан, то и дело хватаясь за подбитый глаз. – Поди, теперь до самого утра молотить друг друга будут!
– Кажется, я погорячился, – пробормотал задумчиво Лан. В отличие от варвара, он не отделался парой синяков и подбитым глазом. Изначально заваривший мордобой, он успел передраться, по меньшей мере, с дюжиной лихачей, стирая с подбитой губы кровь. Вид у него был до неприличия жалкий.
– Вставай уже, позорище, – окликнул его поднявшийся Адин. Варвара отчаянно шатало, но парень стоически терпел, раскачиваясь как маятник.
– Еще раз такое скажешь – укушу, – рыкнул беззлобно вовкулака, подымаясь. Шатало его сильнее варвара, потому Адин, не долго думая, помог товарищу, помогая опереться о себя. Подбитый Лан, не особо соображая, вцепился одной рукой Адину в плечо, другой – в спинку лавочки.
– Пошли, что ли? – уточнил Адин, выравниваясь.
– У…
Договорить вовкулаке не дали. Парни синхронно охнули, мешками попадав в проходе.
– А то, как же, – захохотал над ними какой-то пьяный оборванец, отчаянно размахивая в руке горлышком от бутылки. Мужик был собой очень доволен: один удар – две головы. Впрочем, долго радоваться он не смог. Выпитое давало знать о себе, стукнув в голову. Мужик икнул, веки его немедля отяжелели, а проход вдруг показался таким родным и приятным. Не особо соображая, что делает, мужик опустился на карачки, положил под голову злосчастное горлышко и тут же заснул. На фоне дерущихся неподалеку спящий выглядел до неприличия счастливым.
***
– Что-то он долго… – бормотал господин Ульс, меряя шагами свою роскошную гостиную. Внизу перекрикивались постовые, докладывая обстановку. Мая нигде не было. Выйдя из гладиаторских ям, он бесследно исчез. Зато появился Добрик. Понимая, что ему все равно не спастись от гнева начальника городской стражи он предпочел благородную капитуляцию сидя на роскошной ульсовой софе. Его руки легонько подрагивали, тонкие губы что-то бормотали беззвучно.
– Он не придёт, не надейся, – прошептала Солоха усмехнувшись
Побитая, она пристроилась в уголке, притянув колени к животу. Изорванная рубаха подметала своими полами роскошные полы ульсовой гостиной.
– Молись, чтобы он пришёл, – шикнул на нее начальник городской стражи. Он решительно подошёл к селянке, схватив девушку за ухо. Солоха зашипела, поднимаясь. Из её глаз брызнули слёзы.
– Может, не надо? – попросил Добрик. Все же, каким бы он ни был порою корыстным, даже он не смог стерпеть жёсткого отношения к своей знакомой.
Ульс удивленно приподнял брови, взглянув на моментально сникшего купца.
– Хочешь заменить её?
Добрик замотал головой. Ульс рассмеялся, отпустив девушку. Солоха шлепнулась на пол.
– Знаешь, твой братишка ещё тот стервец, – заговорил, успокаиваясь Ульс. – А ещё хитрец! Но как бы он не старался, шила в мешке не утаишь. Его мастерство выдало ученика Жориха Дорского. Тоже был кадр, знаешь ли! Выродок чернобожий! Так подгадить мне репутацию, это надо было постараться! Жаль, что он сдох раньше, чем я смог до него добраться! Очень жаль! Такую крысу просто грех было не уничтожить!
– Что вам тогда надо от Мая? Жорих мертв, тогда какие могут претензии к его ученику? – воскликнула Солоха запальчиво. Она даже привстала, опираясь рукой о стену. Взглянула зло, словно бы хотела одним взглядом убить.
– Видимо, твой милейший братик не все тебе рассказал, – ответил неожиданно спокойно начальник городской стражи. – Ведь именно по вине твоего милого братишки я тогда так жестко подставился. Воспитывал эту падаль, и тут этот чертов Дорский! В любом случае, не на учителе, так на ученике отыграюсь! Эта придворная шлюшка слишком красиво жить стала, после моего позорного увольнения, знаешь ли! Личный помощник Дорского, практически его правая рука! И это притом, что он всего лишь безродное отребье, пригнанное на службу царю! А я в то время гнил на должности тюремного дознателя!
– Гнил? И это говорит человек, чьи доходы в то время были раза в три выше, нежели у покойного Дорского?
Господин Ульс подскочил, резко обернувшись. Солоха не сдержав радостной улыбки, заплакала, повернув голову к говорившему. В дверях, подпирая косяк, стоял Май, демонстративно позевывая. Мужчина окинул собравшихся мимолетным взглядом, ненадолго задержавшись только на своей спутнице. Глаза его мимолетно блеснули золотом, но заметить успела это только Солоха, вздрогнув.
– Нам, дознателям, за тяжелые условия труда доплачивали, – отмахнулся господин Ульс. Улыбка вышла на редкость благодушной, заставив селянку вжаться в стену. – Хорошо, мир не без добрых людей, вытащили меня из этой клоаки.
– Вытащили – молодцы. Теперь за безопасность этого города я точно могу не волноваться, – едко откликнулся оборотень, тоже выдав одну из своих самых доброжелательных улыбок.
– Как это мило со стороны придворной шлюхи волноваться за кого-либо еще кроме собственной шкурки! Так не похоже на тебя, шельмец! – елейным голосом ответил Ульс, медленно приближаясь. – Знаешь, я ведь соскучился по твоей паскудной физиономии! За десять-то лет успел заскучать, знаешь ли! Хотел в приватной обстановке отпраздновать твою победу. Дорский тебя отлично выдрессировал!
– Май, берегись! – не своим голосом крикнула Солоха, вскочив и бросившись к начальнику городской стражи. Май успел уклониться в последний момент. Тонкое лезвие метательного стилета пролетело мимо, лишь слегка задев кожу на шее.
– Ах ты дрянь! – рыкнул на селянку Ульс одним взмахом руки откинув ее к стене. Солоха ойкнула, схватившись за живот, и сползла вниз, закатив глаза. На заднем плане заскулил Добрик, со всей своей силы вжавшись в софу.
– Значит, отпраздновать решил? Время идет, а ты все не меняешься, – Май смахнул проступившую кровь. На Солоху он даже не взглянул.
– Должно же хоть что-то быть постоянным в этом мире? – Ульс и не думал злиться. Начальник городской стражи отлично знал, что не попадет с первого раза. Впрочем, он и не отрицал того, что перед ним стоит сильный противник. Внешне обманчиво слабый, он был посильнее многих дуболомов в его личной гвардии.
– И то верно, – согласился Май. – Твое постоянство тебя и погубит!
Парень атаковал, резко и жестко, вооружившись ранее стянутым у Солохи ножиком. Обычно служивший для разделки мяса сейчас он, в руках опытного бойца стал грозным оружием.
Ульс с легкостью уклонился, отскочив в сторону. Лишние килограммы ни в коей мере не мешали ему сражаться. За прошедшее время, нынешний начальник городской стражи, не сдавая оборотов, тренировался. Слишком болезненной была память громкого и позорного проигрыша Дорскому. Для себя Ульс поклялся, что никто более не посмеет поднять на него руку.
Теперь его упорные тренировки сказались и на скорости реакции и на ловкости, не присущей высокому начальству.
Май произошедшие изменения тоже заметил, отметив про себя, что старый знакомый отлично сохранился. Это невольно внушало уважение, а так же заставляло пересмотреть свой изначальный план.
– Да вы в отличной форме, ваше благородие, господин Ульс, – отсалютовал мужчине оборотень, отскочив к стене.
– Зато ты явно ослаб, и это прискорбно, – Ульс не поддался на провокацию. Большой опыт в сражениях быстро подсказал ему, что противник сильно ранен и держится только на вдохновении. – Бочок не болит?
Май скрипнул зубами. В тот момент раненные ребра заныли особенно остро, словно бы в насмешку над своим хозяином. Если после боя с каркаданном чувствовал манул себя более-менее сносно, достойно пережив бедствие в лице скафа, то сейчас начинал стремительно сдавать позиции. Не выдержав, он схватился за бок рукой, почувствовав под пальцами предательскую влагу. Что-то никак не давало ране затянуться. И это пугало оборотня. В глубине души он молился Чернобогу, чтобы в роге кардаганна не оказалось яда.
В изначальный план оборотня входило, не привлекая внимания прокрасться в дом своего недоброжелателя и выкрасть Солоху. Однако быстрый осмотр местности заставил оборотня отказаться от этой затеи. Ульс бдительно следил за пленницей, и выкрасть ее без встречи со старым знакомым не представлялось возможным. Единственное, что смог сделать Май – бесшумно проникнуть в дом, не ввязываясь в драку с дозорными и сделать встречу с «вашим благородием» действительно неожиданной. О том, чтобы дождаться до утра речи не шло. Зная тонкую душевную организацию бывшего капитана, манул мог с уверенностью утверждать, что Солоха бы до утра точно не дожила. Счет шел даже не на часы – на минуты.
Драться с Ульсом раненный Май все еще не желал, метнувшись к Солохе, стоило только начальнику городской стражи сделать шаг назад.
На его удачу девушка лежала не так далеко, потому манул все же не терял надежды на свою сверхчеловеческую скорость и прыткость. Вдохновляло его широкое, роскошное окно, что как раз вело во двор и служило идеальным выходом для беглеца.
Не ожидавший такого поворота дел Ульс на секунду обмер, а затем, обнажив шпагу, бросился в бой. Уязвленная душа жаждала крови, расправы над дерзким мальчишкой, рискнув некогда защитить свою жизнь и бросить вызов начальству. Такую дерзость начальник городской стражи стерпеть не мог, особенно вспоминая пару лет унижений и подхалимства в надежде исправить документы и попранную репутацию.
Май подхватил бессознательную девушку, закинув ее на плечо, отбивая свободной рукой удар Ульса. Глаза начальника городской стражи блеснули торжеством. Его-то вторая рука была свободна, в отличие от руки оборотня. И мужчина этим воспользовался, ударив прямо по больным ребрам противника. Май зашатался, застонав. Изо рта тоненькой струйкой брызнула кровь. Солоха же свалилась обратно на пол, безвольно раскинув руки.
Ульс не страдал благородством, принявшись методично добивать давнего соперника. Май уклонялся, как мог. Но даже сверхъестественное происхождение не гарантировало ему бессмертия или же неуязвимости. Отравленное ядом тело слушалось плохо. И с каждой минутой уходили и без того мизерные силы. С опозданием манул понял, что устает и проигрывает.
«Да где же носит этих остолопов, когда они так нужны?» – с непривычным для себя отчаянием подумал оборотень, блокируя очередной удар. Пальцы дрожали, нож становилось держать все тяжелее. В какой-то момент Ульсу удалось выбить последнее оружие из ослабевших рук противника. И вот тогда манул понял, что проиграл. Особенно остро пришлось это почувствовать, поцеловавшись со стеной.
Где-то на заднем плане отчаянно заголосил Добрик. Что он там вопил, манул не разобрал. Зато отлично прочувствовал всю тяжесть ботинок господина Ульса. Мужчина был отличным знатоком показательных избиений. Сердце начальника городской стражи пело, вспомнились былые счастливые деньки в армии.
