Текст книги "Манул (СИ)"

Автор книги: Ляксандр Македонский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Новая цель стала своеобразным спасением затухающему сознанию нежити. Усмехнувшись, побрел мертвяк далее. Ночь только начиналась, а ему требовалось много сил, гораздо больше, нежели у него имелось на данный момент, чтобы воплотить свои желания в жизнь.

***

Май не спеша шел по одной из многочисленных улочек Северного Квартала, вновь обернувшись человеком. Холодные порывы воздуха доносили до него помойный запах со всех подворотен и закоулков, амбре разлагающихся трупов, и пьяный гогот какой-то местной шпаны, возомнившей себя королями этих мест.

Мужчина невольно улыбнулся, поглядывая на скрывшуюся из-за облаков луну. Хорошая ночь, спокойная… В кои-то веки не раздражает даже этот запах. Скорее наоборот – навевает на воспоминания определенного толка. О неуловимом воре – бывшем рекруте и его спасителе. А так же о неоплаченном долге жизни.

Задумавшись о прошлом Май не сразу уловил мимолетное движение в ближайшей подворотне. А заметив немедля остановился, осторожно принюхиваясь. Память его все же не подвела. Он был недалеко от владений старого атамана гильдии воров всея Белграда.

– Кто такой? Чего тут бродишь? – спросил хрипловатый голос из темноты. Даже с ночным зрением оборотня Май с трудом смог различить в царящих потемках фигуру говорившего. А вот говоривший определенно видел Мая как на ладони.

– Ищу кое-кого, – спокойно ответил оборотень, не сдвинувшись с места. То, что с ним решили сначала заговорить, а не сразу убить уже говорило о начале успешных переговоров. – Мне нужен Старый Томми. Не подскажешь, где его искать?

– А какой у тебя к нему интерес? – спросил еще один голос, зазвучавший откуда-то сзади. Не успел манул обернуться, как тут же почувствовал холодную сталь, весьма искусно приставленную к горлу.

– Хочу попросить об услуге. Передайте ему, что пришел Май, – не дрогнув, ответил манул, машинально подметив, что нынешние подельники Томми действительно оказались мастерами своего дела.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом ветра, запутавшегося меж ветвей близ растущих деревьев. Даже дыхания стоящего позади наемника Май так и не смог расслышать, словно бы и вовсе за его спиной никого не находилось.

– Кайр, опусти меч, – наконец приказал говоривший доселе из подворотни. – А ты проходи, Старый Томми встретится с тобой.

С заметным облегчением вздохнув, манул все-таки позволил себе обернутся. Как он и ожидал, загадочный Кайр не спешил открывать своего лица. Позади уже никого не было. Не заметил наемника оборотень и на крышах, искренне недоумевая, куда мог запропаститься этот мастер меча.

Впрочем, долго раздумывать над феноменом загадочного Кайра оборотню не дали. Терпением его собеседники явно не отличались, а потому оборотень поторопился, войдя в подворотню, где ему тот час завязали глаза, велев следовать вперед.

Путь оказался не долгим. По своим ощущениям оборотень понял, что его завели в какой-то подвал, закрыв дверь изнутри.

– Сколько лет, сколько зим, Май, – раздался по камере хрипловатый, но звонкий голос говорившего, в котором Май без удивления признал старого вора. – Можешь снимать эту тряпку. И прошу, не сердись на Райла и Кайра. Перестраховка для нас жизненно необходима.

– О да, я понимаю, – Май поспешил избавиться от мешавшей тряпки, оглядев помещение, в котором оказался. Взгляд его наткнулся на фигуру Старого Томми.

– Так зачем ты пришел ко мне? – спросил вор, так же беззастенчиво рассматривая Мая.

Прошедшие годы сильно отразились на лице Старого Томми. И куда только девался тот жилистый, крепкий мужчина, способный проникнуть в любой тайник или обокрасть казну самого царя, который некогда так восхищал самого Мая?

Перед манулом сидел поседевший, обрюзгший от излишеств мужчина, с достоинством восседая на мягкой, роскошной подушке. В руках Старый Томми держал богато инкрустированный кальян, в запахе которого Май не без содрогания унюхал иноземный наркотик.

– Нужна твоя помощь. Надо забрать очень важную для меня вещь, у охотника, – поспешил ответить манул.

– Даже так? – мужчина усмехнулся, выдохнув струю густого дыма, закашлявшись.

Чихнул и Май, поспешив отойти подальше. В голове у него помутилось. Даже испарения неизвестного наркотика дурманили голову.

– Именно у охотника, – заговорил оборотень сбивчиво, стараясь не вдыхать иноземную заразу. – Мне нужен человек способный украсть и не оставить по себе следов, выполнимо?

– Ты меня обижаешь, Май, – патетично воскликнул Старый Томми. – Хоть я уже и отошел от дел, но гильдия все еще процветает!

– Так мы договорились? – манул вновь зашелся в кашле. В маленькой каморке совершенно не было движения воздуха, и он почувствовал стремительную дурноту от запаха дурмана.

– Долг обязывает, Май, – вздохнул устало старый вор. – Хотел бы я перерезать тебе шею, но я всегда чтил заповеты Кривоногого, а потому приму твой заказ. У меня есть один человек, способный обдурить даже бога, не говоря уже об охотнике… Кайр, покажись. Невежливо прятаться от гостей.

– Здравствуйте, старший, – появившийся словно из ниоткуда юноша склонил покорно голову. Вновь прокашлявшись, манул с нескрываемым интересом рассматривал юного вора. Он оказался тонкокостным, невысоким и каким-то невзрачным. В нем не было ни одной цепляющей детали, которую можно было запомнить. Словно он и вовсе был безликим.

Вновь переведя взгляд на Томми, Май с удивлением осознал, что совершенно не запомнил лица Кайра. Оборотень помотал головой, вновь приглядываясь к вору.

– Думаю, ты уже и сам понял, что он у нас не совсем обычный человек, – хохотнув, заметил Томми. – Можешь так не прищуриваться. Все равно не запомнишь его лица.

– Он из клана безликих? – поинтересовался манул. О скрытном клане «серых теней» было известно немного. И единственной их отличительной особенностью было «отсутствие лиц». Выходца из клана безликих было невозможно запомнить, или же заметить. Одаренные этой редкой способностью становились либо шпионами, либо телохранителями, или же наемными убийцами. Услуги их стоили дорого, а потому клан процветал довольно долгий промежуток времени. Однако одаренных всегда было мало, а потому в один прекрасный момент безликие перестали упоминаться в истории. Вскоре про них благополучно забыли.

– Да, правда, он хорош? – хвастливо поинтересовался Старый Томми. – Видишь, как я уважаю тебя и твою просьбу! Нет такого дома, в который бы не смог войти безликий, нет такого предмета, который он бы не смог украсть.

– Имя цели, – бесцветным голосом заговорил Кайр, обернувшись к манулу.

Май вздрогнул, встретившись взглядом с вором. Пустые белки глаз, статичное выражение лица юноши показались ему и вовсе не живыми, а какими-то кукольными.

– Адриан де Клясси, – машинально ответил он, поспешно отведя взгляд. – Мне нужен нож, который он прячет в своей броне. Простой нож для разделки мяса, который побывал в руках многих людей. На этом ноже сохранился мой запах. У ножа попорчено лезвие, и на рукоятке вырезана буква «М».

– Принято, – не меняя выражения лица, отрезал парень, отвернувшись. – Сегодня на рассвете, в трактире «Слива наливная» к тебе подойдёт ребёнок. Он принесёт заказ.

Сказав это безликий исчез. В комнате вновь остались только Старый Томми и Май.

– Долг жизни уплачен, – произнёс официально вор, указав рукой на дверь. – Уходи, и забудь сюда дорогу. Более нас ничего не связывает.

Май послушно вышел прочь. Если безликий обещался выполнить приказ, то волноваться было больше не о чем. Более ненавистному отпрыску де Клясси не увидеть этого ножа.

За дверью Мая уже ждали. Натянув опостылевшую повязку подельники Старого Томми повели манула к выходу. Оборотень не сопротивлялся. Надышавшись наркотика он вообще с трудом держался на ногах, а потому не следил ни за дорогой, ни за своими спутниками.

Вывели его прямо у северной оборонительной стены, вдалеке от исходной подворотни.

– Уходи и не возвращайся, – прошипел ему на ухо один из воров, в котором манул признал Райна. Мужчина сдернул с глаз манула повязку, толкнув оборотня к выходу.

Май пошатнулся, упав на дорогу. В глазах у него стремительно помутилось, живот свело спазмом. Зашипев, оборотень с силой впился трансформированными когтями в землю.

– Чертов старик, – прохрипел Май, стремительно теряя сознание. Оборотня оказалось не так-то просто убить, зато очень легко отравить.

========== Глава 46 Манул на кладбище ==========

Ночь стремительно шла на убыль. Прозрачная луна прощальным взором осматривала окрестности, чтобы скрыться за очередным облаком. Вяло колыхнулись занавески в окне личных покоев Адриана де Клясси.

Юноша настороженно приоткрыл глаза. Он все ещё не спал, мужественно борясь со своей сонливостью. Зевнув, охотник покрепче перехватил древко ножа. Улика все ещё была при нем. Никто так и не рискнул за ней прийти. Значило ли это, что Солоха не имела отношения к шайке оборотней?

В такое де Клясси не верил. Он все ещё отчётливо помнил, с каким умным видом эта «простушка» из дикого Приграничья рассуждала о демократии. Её осведомленность просто кричала о недомолвках. Даже многие паны Приграничья в лучшем случае могли до десяти на пальцах посчитать. А тут такое… Солоха могла быть кем угодно, но только не той, за кого себя выдавала.

Шторка вновь колыхнулась, принеся за собой тоскливый вой какой-то дворняги.

Де Клясси поежился, вставая. Почудилось ему что-то недоброе в плаче неизвестной псины. Подойдя к окну, охотник захлопнул створку, разглядывая утопающий во мраке парк.

Луна охотно высветила перед его взглядом аккуратную, гравиевую дорожку, бортики знакомого с детства фонтана, посеребрила листву на деревьях.

Адриан не спешил отходить от окна, проведя пальцами по кромке острия своей улики. Поводов для беспокойства у него не было, однако рука все равно задрожала.

Охотник нахмурился, внимательно оглядев собственную спальню. Его сердце бешено заколотилось в груди, кожа покрылась мурашками.

Юноша замотал яростно головой, бросившись к своему мечу. Своим дурным предчувствиям он привык доверять.

– Кто здесь? – крикнул он, наставляя меч в пустоту. – Выходи! Не смей прятаться!

Комната безмолвствовала. Только завыла за окном давнишняя псина, вынудив охотника метнуться обратно к окну. Его уже буквально трясло от страха.

Де Клясси закусил до крови губу, пытаясь прогнать наваждение. Однако вкус собственной крови только усилил его панику. Все его нутро буквально вопило о том, что враг рядом, а он ничего не мог увидеть. И только страх липкими щупальцами пробирался под одежду, касаясь невесомо кожи.

– Кто бы ты ни был, я тебя не боюсь! – прошипел Адриан, махнув мечом. Клеймор вспорол воздух.

«Брось оружие»

Адриан обмер не в силах и шелохнуться. Его рука без сопротивления выпустила рукоятку клеймора. Меч обиженно звякнул, упав на пол.

Охотник не смог и слова выговорить против, безучастно наблюдая за внезапно ожившей тьмой в его спальне. Она ласково тянула к охотнику свои щупальца, оплетая того, кто призвал ее. Того, кого невозможно было увидеть, и кто наводил на охотника такой панический ужас.

«А теперь достань нож»

Рука охотника, повинуясь чужой воле, вытащила из-за пазухи улику. Адриан мог только следить за тем, как легко досталась оборотню победа. В том, что тьма принадлежала ему, охотник даже не сомневался.

«Брось его»

Рука безропотно подчинилась. Адриан заскрипел зубами от злости и отчаяния. В том, что ему удастся выйти из этой передряги живым он не сомневался, однако искренне верил, что Ирриил не оставит его жертву безнаказанной.

«А теперь забудь все, что связано с этим ножом»

Адриан вздрогнул, получив свободу. Его ноги подкосились, и юноша рухнул на пол. Его сознание опалило огнем, он застонал, стремительно теряя сознание.

***

– Дяденька, дяденька, – доносился откуда-то сверху взволнованный голос. – Дяденька-а-а!

Манул поморщился, приоткрывая глаза. Облизнув растрескавшиеся губы, он глухо застонал, заставив стоящего над ним пацаненка отпрянуть.

Впрочем, местную шпану было не так-то и просто напугать. Заметив, что лежащий в придорожной канаве дяденька не спешит бить его, мальчонка тут же вернулся обратно загундосив:

– Деденька-а-а…

– Чего тебе? – рыкнул манул, обдав парнишку ненавидящим взглядом.

В голове у него было непривычно пусто и как-то звонко. Тело же болело так, словно его долго и методично лупили. Еще и пацаненок этот в лицо лез, заставляя и без того пустую голову гудеть.

– Вам передать просили… – мальчонка тут же по-деловому порылся по карманам, достав небольшой ножичек. Увидев его Май, мгновенно протрезвел, вспомнив, где он, кто он и что, собственно он тут забыл.

Заметив нездоровый блеск просветлевших глаз «дяденьки» мальчонка боязливо отскочил в сторону.

– Да не бойся ты, – рыкнул раздраженно оборотень, пытаясь встать. Сделать это оказалась не так-то и просто. Одеревенелое тело двигаться не хотело, ныли жалобно мышцы. – Помоги лучше встать, а?

Пацаненок понятливо хихикнул, юрким хорьком подскочив к Маю. Уж ему-то такая работа не впервой. Не первого пьяницу из придорожной канавы вытаскивает…

Опыт мальца не подвел. Май смог подняться на ноги, болезненно зашатавшись и чуть было опять не рухнув в обратно. Спас его от такого позора только юркий малец, вовремя придержавший от падения.

– Ох, спасибо. Спас меня, считай… – в порыве благодарности манул не поскупился на широкий жест, потрепав мальчонку по засаленным лохмам.

– А, та не переживайте, дяденька, – пацаненок отмахнулся от похвалы. – Чай не первый опыт…

Парнишка поспешил отстраниться, передав Маю ножик, намереваясь дать деру.

– Эй, пацан. А ты как меня вычислил-то? – манул поспешил спрятать ножик, с отвращением покосившись на собственные порванные штаны. Эх, Солоха его точно пришибет…

– Мне сказали найти человека в «Наливной». Внешность описали. Я пришел, а его все нет и нет… Ну, я и прошелся. Вы как раз в канаве лежали за постоялым двором… – мальчонка охотно объяснил, вогнав Мая в краску. – Дяденька, вы того… Не пейте много… У меня вот тятька пил-пил, да и напился. Еле тело отыскали потом.

С этими словами пацаненок предпочел исчезнуть, оставив Мая наедине со своей головной болью, стыдом и злостью.

Выпрямившись и протянувшись, манул огляделся, почесывая всклокоченную голову.

Утреннее солнце безо всякой жалости разогнало всю ночную мистику, оголив дневное обличье Северного Квартала, его кричащую бедность древних лачуг, его грязные дороги, дикость и общую неустроенность. Неподалёку же оборотень действительно заметил постоялый двор какой-то древней захудалой таверны.

Спрятав ножик в карман штанов, Май, шатаясь, побрел к таверне. Душа и тело его настоятельно требовали выпить. Чего-нибудь прохладного и освежающего, а потому оборотень для начала решил навестить трактир, а уж потом идти на поклон к Солохе.

Придорожная грязь неприятно чавкала в драных лаптях, щекотали кожу присохшие куски земли, а на душе было непривычно пусто. Наверное, так же, как и на улицах пресловутого Северного Квартала.

Тягостные, недобрые думы обуревали манула. Думал он и о своем прошлом, все никак не отступающим, о неопределенном будущем, и даже о порванных штанах. В итоге манул с ужасом осознал, что о штанах думает даже больше, нежели о будущем. Будущее, оно далеко. А вот Солоха и ее гнев близко. Да и вообще это была его единственная пара…

Погруженный в свои мысли оборотень не сразу заметил, что успел дойти до трактирчика. Лишь только жалобный скрип старых досок на входе помог Маю ненадолго отвлечься от своих раздумий. Толкнув дверь, оборотень вошел внутрь.

В нос тут же ударил приевшийся запах пота и алкоголя. В темном полупустом зале цепкий кошачий глаз уловил парочку неопрятных подозрительных субъектов, а за стойкой – компанию весёлых мужичков уже с утра наворачивающих беленькую.

Май поморщился, в который раз прокляв свое совершенное обоняние. Терпеть паршивую вонь было выше всех его душевных сил. Впрочем, страдать от наркотического похмелья было ещё тяжелее, а потому оборотень с заметным усилием двинулся к стойке.

– Чего будешь? – стоящий за стойкой владелец таверны неприязненно скривился, пристально рассматривая заявившегося оборванца. Умудренный опытом, он быстро оценил нового завсегдатая как последнего пьяницу, сделав знак парочке бьющих баклуши вышибал. Те мгновенно подобрались, готовые по первому приказу выгнать проходимца вон.

Впрочем, пьянчужка напиваться не спешил на свое счастье.

– Квасу, и похолоднее, – прохрипел Май, кое-как устраиваясь на хлипком стульчике, опираясь локтями о старую, липкую столешницу. Май горестно вздохнул, здраво рассудив, что пара новых жирных пятен никак не отразиться на общем виде загаженной рубахи.

Владелец кивнул, налив в кухоль с бочки пенящегося кваса.

Манул, порывшись в карманах, выложил на столешницу гнутого медяка, мгновенно успокоив трактирщика.

Подобрав денюжку, трактирщик обернулся к выпивохам, продолжив, видимо, прерванный разговор:

– Так что там дальше было?

– Что, что, – нехотя крякнул мужик. – Ясное дело, что там было. Оно-то сразу видно, что мутное убийство. Да только ульсова шайка не спешит карты открывать. Сами понимаете, чем это грозит… Да вот только народ не так глуп, как-то принято считать. Они вот все твердят, мол, умер от сердечного приступа, а я вот думаю – убийство. Тело-то никто не видел! На похоронах в закрытом гробу хоронили… По западной традиции.

Манул невольно прислушался, отложив недопитый квас. Судьба Ульса его волновала мало, но что-то в словах мужичка вынудило его слушать дальше, игнорируя даже тупую ноющую боль в голове.

– А самое странное знаете что, панове? – мужчина умолк, поставив чарку.

Трактирщика выжидательно подкрутил ус, второй собеседник смачно икнул.

– Что же?

– А то, что дохтор ейный, западный найден загрызенным в покоях ульсовых. И его личный помощник до сих пор не найден. А по всему поместью кровь, брызги… Напуганная прислуга вот вообще поседела от ужаса. Правда, молчит… Вообще, видать от страху онемела…

– И что же ты сказать-то хочешь? – не выдержал трактирщик.

– Что не смерть Ульса-то подкосила. Убили его, как пить дать убили…

– Ну, так, у пана вашего благородия много врагов было, экая невидаль, – буркнул его собеседник.

– Врагов, способных оставлять на потолке и стенах борозды от клыков и когтей? Нет, тут явно нечистый постарался.

– Все ты брешешь… Уже лет эдак пятьдесят не водится тут такая нечисть, – уверено возразил трактирщик. – Всех охотники перебили.

– Может, думаешь, я шучу? Али привираю? – подвыпивший мужик был готов отстаивать свою позицию до последнего. Стукнув по столешнице он привстал, чуть было, не побив пустые чарки.

Завидевший такое дело трактирщик поспешил сменить тему проворчав:

– Да бес с ним, с этим Ульсом. Утащила его какая пакость в Бездну, так туда ему и дорога. Может, новый пан начальник городской стражи лучше будет…

– Ага, как же! Чую, поменяли мы шило на мыло. От ставленника Пузыря нечего добра ждать. Всех нас прижмет к ногтю. Нет, братцы, вы мне что хотите, говорите, а я считаю, что стабильность – залог счастливой жизни, – важно покачал головой выпивоха.

– Эх, тяжкая наша доля, – икнул его товарищ, шмыгнув носом. – Что при Ульсе жилось плохо, что при этом, новом. Власть меняется, а в Северном Квартале все по-прежнему

Мужики согласно повздыхали, наполнив чарки.

Манул еле удержался от ехидной подколки. Ага, как же… Стабильность – залог успеха. Такое только для тупого скота подавай. Ему-то действительно, что царь-маразматик, что садист – олицетворение закона. Стаду все равно. Лишь бы своя шкура цела была, да был какой медяк на горилку. И гори оно все пропадом!

– О, а слыхали про эти убийства? – тут же оживился оратор, смахивая одинокую слезинку.

– А то как же, – поддержал беседу трактирщик. – Каждый день вот по нескольку трупов находят! У меня вот даже торговля на убыль пошла. Сидят вечерами дома – боятся на улицу выходить! Эх, нашёл бы я этого умельца.

– А не боязно? У меня вот кум в дозоре работает. Говорит, нашли они недавно труп… Распанаханный, аки теленок на живодерне. Кишки в одной стороне – шкура в другой. Уж и не понятно вообще мужик то был, или баба. Их командира потом ещё долго рвало, говорит.

– От эдакой картины и меня бы стошнило, – хохотнул нервно трактирщик.

– И что, никаких следов? Никаких подозрений?

– Точно! Народ как телят шинкуют, а стража и в ус не дует! Нет, положительно, при Ульсе жилось лучше…

Манул резко поднялся. Слушать пьяные бредни дальше он посчитал моветоном, вразвалочку направившись к выходу.

После кваса ему действительно стало легче. По крайней мере, в пределах средней паршивости. В таком состоянии он уже был морально готов ко встрече с Солохой.

Выйдя, оборотень глубоко вздохнул, потянувшись до хруста в суставах, оглядев еще раз округу. За время его отсутствия ничего не поменялось: улица все так же напоминала обитель голытьбы и бедноты, в свете солнца казавшейся просто вымершей. Оживляло картину только заливистое щебетание какой-то птички. Певунья выводила такие рулады, что заставила приостановиться даже манула.

Май неожиданно побледнел, как-то внешне ссутулившись. Незамысловатые трели птички-синички напомнили ему прошлое. Зло прикусив губу, оборотень резко развернулся, побредя совсем в другую часть Белграда. Всплывшие воспоминания накатили удушающей волной, заставив наскоро пересмотреть свои планы. Пожалуй, Солоха могла подождать еще немного…

***

К полудню солнце закрыли невесть откуда набежавшие тучки, принеся с собой резкие порывы холодного ветра. Он сорванцом гонял по узеньким городским улочкам, катая по дороге всякий мелкий сор, разнося по окрестностям въедливые запахи гнили и помойки. Подкрадывался со стороны, нападая на зазевавшихся прохожих, забираясь под плащи, покусывая носы и уши, заставляя даже самых суровых мужиков из городской охраны стирать невольные слезы.

На пустыре ветер задувал еще агрессивнее, нежели среди обветшалых лачуг Северного Квартала, гуляя размашистой походкой по старинным надгробиям, пригибая к земле стебли чахлых травинок. Пытался затронуть он и одиноко бредущего вдоль могил путника: забирался под полы расхристанной рубахи, трепал грязную паклю волос, обмораживал своим дыханием кожу.

Однако никакие его ухищрения не могли совладать с уверенной, ровной походкой окончательно оклемавшегося манула.

Оборотень задумчиво оглядывал окрестности, все еще не понимая, почему вдруг решил прийти сюда.

За последний год тут так ничего не изменилось: все такое же запустение и ровные ряды братских безымянных могил, где покоился прах сотен, если не тысяч убитых. Сюда свозили тела умерших воинов, тут хоронили крепостных, сюда сбрасывали трупы умерших бедняков… Тут нашел свое место и Плакса.

Май безошибочно определил нужную ему развилку, остановившись у старого, полуразрушенного холмика. Никаких опознавательных знаков он не имел, но Маю они и не требовались.

– Вот я и пришел, – прошептал он тихо, стыдливо рассматривая пыль под своими ногами.

Ответил Маю лишь ветер, дунувший обижено в лицо. Очередная тучка проплыла величаво дальше, к морю, освобождая ненадолго солнце.

– А у тебя по-обыкновению тихо, – продолжил манул. – Иногда, я даже завидую тебе. Твой сон крепок и безмятежен.

Солнцу не долго суждено было сиять на небосклоне. Очередная серая туча закрыла собой светило, угрожающе громыхнув молнией.

– Интересно, встретился ли ты на небесных дорогах со своей матерью, знаешь ли, что наш дом разрушен, что наши семьи убиты… – манул замолк. Ему на лоб упала первая холодная дождевая капля, предвосхищая скорый ливень. Следом за ней на иссушенную дорогу прилетело еще парочка. А за ними еще и еще… Небо посерело окончательно, но манул и не подумал уходить.

– Простишь ли ты меня, узнав, что я позорно сбежал, наблюдая, как он убивал Клару? – переведя дыхание, спросил оборотень, с силой сжав кулаки. Прорвавшиеся когти впились в кожу, оставляя на ладонях кровавый след.

Май зажмурился, вспоминая ее. Матушка Плаксы – Клара была золотой женщиной. Простой, трудовой. Воспитавшей не только семерых своих сыновей, но еще и приютившей барского выродка. Ее отчаянный предсмертный крик все еще преследовал манула в его кошмарах. И никогда ему не забыть своего предательства.

– Сможет ли моя месть искупить ее смерть? – прошептал оборотень, открывая глаза.

Ответом ему стала разыгравшаяся стихия. Дождь полил как из ведра, окатив Мая с ног до головы холодной водой. Оборотень затрясся от холода, схватившись руками за плечи. Контрастный душ не только умыл его, но и немного прояснил голову.

– Что ж, отдыхай, мой старый друг. Отдыхай и не держи на меня зла. Я обязательно искуплю свой грех.

Со словами ушла и тягостная грусть. Выпрямившись и подставив лицо струям дождя, Май блаженно прикрыл глаза. Ему пора было уходить к тем, кого он тоже неосознанно называл друзьями.

Развернувшись, оборотень медленно ушел прочь, вскоре скрывшись за плотной водяной завесой. Его провожал только взволнованный шепот дождя, звучащий подобно тихим голосам умерших…

***

В роскошном обеденном зале было тихо. Даже в обеденный час никто из слуг не смел беспокоить покоя великого диргинаала. А потому свидетелем пузыревой трапезы стал только дождь, монотонно барабанящий по дорогому, заморскому стеклу.

Громыхнуло. Окна задребезжали. Пузырь отложил вилку, оторвавшись от трапезы, обернувшись к окну.

Погода разыгралась не на шутку. Сквозь запотевшее стекло было отчётливо видно танцующие вдалеке молнии и кромку взволнованной морской глади. Потемневшие волны её неспешно, но угрожающе наказывались на берег, унося в морскую пучину мелкие лодочки, забытые в спешке сети и прочую мелкую рухлядь.

Пузырь поежился, покрепче закутавшись в теплую шаль.

В очередной раз громыхнуло. На этот раз так, что задребезжали не только окна, но еще и посуда.

Пузырь поспешил встать, зашторив окна. В комнате потемнело. Единственными источниками света остались только восковые свечи в массивных подсвечниках, рассеивающих тьму у стола.

– Вот так-то лучше, – пробормотал мужчина, присаживаясь обратно. Грозу Пузырь не любил. Даже побаивался. И это была одна из его немногих слабостей. В остальном же диргинаала было не так-то легко и запугать.

– Не думал, не гадал, что великий князь всея Северного Квартала боится грозы… – раздался у двери насмешливый голос вошедшего Икара. Наемник был единственным, кто мог беспрепятственно беспокоить Пузыря даже во время трапезы.

Пламя свечей дернулось, и в тот же момент Шлында оказался сидящим напротив Пузыря.

– Смотрю, твой синяк уже сошел, – ввернул свою подколку и Пузырь, краем глаза подметив, как напрягся его наемник. Волноваться ему было не о чем, однако Пузырь все равно покрылся мурашками глядя на побелевшее лицо убийцы.

– А вы как всегда обо всем осведомлены, – проскрежетал недовольно Икар.

– Естественно. Мне еще в ту ночь доложили о великом умельце из Приграничья навалявшем тебе по первое число. Я был очень зол, Шлында. И твое счастье, что я тогда был занят кое-чем другим, – диргинаал быстро взял себя в руки, как ни в чем не бывало продолжая трапезу.

– О да, я осведомлен о ваших приключениях, – Икар помрачнел. – Стоило ли так все усложнять? Не проще ли было мне самому разделаться с Ульсом?

– Каждая крыса в этом городе знает, что ты работаешь на меня. А мне сейчас совсем не выгодно, чтобы скоропостижную смерть начальника городской стражи приписывали мне.

– Ранее вас это не так беспокоило.

– Раньше я не занимал пост Верховного Диргинаала, Икар, – усмехнулся Пузырь, подумав о том, что ранее он действительно мог позволить себе гораздо больше.

– Иногда мне кажется, что с принятием этого сана вы совсем себя ограничили… – Икар не дожидаясь разрешения, налил в пустой бокал вина.

– Иногда, мне тоже так кажется. Но я уже привык к этому, – Пузырь промокнул губы салфеткой, поднявшись. – Иногда, чтобы добиться большего полезно себя в чем-то ограничить.

На улице снова громыхнуло. Пузырь недовольно передернул плечами под тихий смешок наемника.

– Раз уж ты пришел, то поручаю тебе небольшую работенку: поможешь моим охотникам изловить и окончательно упокоить Ульса, ясно?

– Куда уж яснее, – хохотнул Икар, тоже поднявшись. Вино было действительно хорошим, но наемник все же предпочитал что-то покрепче.

– И еще, не оставляй без внимания этого наемника с Приграничья.

– Даже не думал, – улыбка Икара заставила Пузыря поежиться. И ему стоило огромного труда вспомнить, что кровожадность этого монстра успешно контролировал контракт.

– Я сказал не оставлять без внимания, а не убить, – сурово рыкнул Пузырь. – Очень может статься, что он мне еще пригодится.

– Даже если его суть противна Ирриилу? – Икар хитро прищурился.

– Ирриил далеко, а недруги наши близко, – жестко оборвал его Пузырь. В отличие от охотников, он вполне лояльно относился к нечисти. Будучи человеком не глупым, он отлично осознавал всю полезность чернобогова племени. И будь его воля, он бы и вовсе прекратил преследования нечисти. Жаль, что такая идея шла вразрез учению Ирриила, а потому была попросту неосуществима. – Все, сгинь с глаз моих. Я хочу отдохнуть.

– Как вам будет угодно, – Икар поклонился, растворяясь во тьме.

Диргинаал остался один, отхлебнув вина. Гроза вновь напомнила о себе, заставив Пузыря нервно задрожать. Бокал накренился, и рубиновое вино пролилось прямо на дорогую шаль мужчины.

Пузырь грязно выругался, направившись за прислугой. Пить ему резко расхотелось.

========== Глава 47 Манул болеет ==========

Стихия разыгралась не на шутку, заливая улицы Белграда ледяной водой и нападавшими шквальными порывами. То и дело небо разрезала очередная вспышка молнии, а окна домов дрожали от небесного рокота.

Однако какой бы беспощадной ни была стихия, она не помешала свершиться очередному собранию охотников в Вороньем Гнезде. Сильнейшие мужи, лучшие из лучших, пятьдесят «ведущих» в кои-то веки собрались все вместе, безмолвствуя. В отсутствии верховного Мастера Самаэля де Клясси слово отходило его правой руке – Светлейшему. А тот пока задерживался. Потому «ведущие» разговоры водить не спешили, украдкой бросая друг на друга оценивающие взгляды. И мысли их были очень и очень далеки от духовного…

Великий Мастер Самаэль де Клясси задерживался. Последнее его письмо птица принесла около месяца назад, а после него глава цеха никак не напоминал о себе, давая некоторым призрачную надежду на смену власти в цехе. Каждый из «ведущих» понимал, что без Верховного Мастера цех долго не простоит, а потому ни у кого не вызвало вопросов внезапное собрание. Участь охотника всегда связана с риском для жизни. А Самаель де Клясси находился уже в весьма почтенном возрасте…