Текст книги "Манул (СИ)"
Автор книги: Ляксандр Македонский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)
– Прости, старик, но я не бью безоружных. Прощай, – вор окинул всех собравшихся брезгливым взглядом: – А твоих друзей следовало бы убить за то, что они даже не попробовали помочь тебе. Спрятались за спиной старика, позорище. Даже руки о вас марать не хочется. Живите уж.
С этими словами наглец преспокойно дал деру, аналогично своему товарищу за считанные минуты, скрывшись с глаз озадаченных сторожей.
– Ты как, Архип? – Прохор первый пошел на выручку товарищу, помогая подняться. Он побледнел, почувствовав, как дрожит его боевой товарищ. Никогда он не видел Архипа таким жалким. Старик покорно принял помощь, пытаясь подняться. Сначала это не получалось, но, поднатужившись, он все же сумел выпрямиться.
– Он дьявол, настоящий монстр, – прохрипел севшим голосом ветеран. – Этот взгляд зверя, и сила, не подобающая человеку. Мне надо поблагодарить Белобога, или же Ирриила, что я остался цел, – старик с теплотой покосился на лежащую в притоптанной ботве рукоятку. – Спасибо тебе, верный друг. Спасла меня от верной смерти. Ну, отдыхай. Чувствую, мне тоже пора на покой.
– А что с кивааком? Писарь гневаться будет… – пискнул кто-то из молодых парубков, бледнея. Догонять воров желание ни у кого не было,
– Пусть подавятся им, – ответил спокойно Архип. – Ничего писарь вам не сделает. Он сам не помнит чего там и сколько. На наше счастье, унесли они одну штучку, а не как обычно воры мешками таскают. Так что поворчит как обычно и угомонится. Главное лишнего не болтайте. Унесли – туда ему и дорога.
***
Стояло раннее утро, то самое время, когда солнце еще не взошло, а ночь окончательно не отступила, потихоньку серея. Над рекой клубился густой утренний туман, вдалеке слышался победный петушиный крик. А над обозом, что как раз разместился подле картины вселенской идиллии стоял громогласный храп сотни здоровых, наевшихся и напившихся до отвала наймитов
– Это же… – Солоха на секунду опешила, оглянувшись на стоящих в сторонке оборотней. Поначалу, когда они тайком разбудили девушку и повели к реке ни свет, ни заря, она начала возмущаться. Возмущение стало еще громче, когда Май уверенно заткнул ей рот своей ладонью. На подобное хамство селянка отреагировала остро, вцепившись зубами в пальцы оборотня. На манулово счастье, они к этому времени успели дойти и Лан, извиняясь, продемонстрировал подарок, заставивший девушку мигом сменить гнев на милость. – Киваак?
Лан довольно скалился, пряча по карманам исколотые руки. Рядом хмурился манул, потирая укушенную ладонь. Впрочем, ругаться он не спешил, а потому Солоха не стала зацикливаться на его проблеме.
– Надеюсь, хозяйка довольна? – спросил вовкулака.
– Еще как, – ответила девушка, бережно коснувшись пальцами толстой кожуры царского фрукта. – Пойду за плошками и ножом. Будем пробовать, пока Добрик с остальными не проснулись.
– Какие еще плошки, Солоха? – рыкнул Май
– А что, предлагаешь такую красоту с мешка есть? Нет, во всем должна быть культура… – наставительно погрозив пальнем в небо, ответила девушка. Манулу оставалось только руками развести. Он отлично успел понять, когда с Солохой можно было вести диалог, а когда – нет. Этот случай был явно из второй категории. Селянка была взволнованна нежданным подарком, и ее простое сельское сердце просто требовало определенного ритуала, смысл которого оборотню был непонятен.
Протерев глаза и отчаянно зевнув, девушка потопала обратно к месту стоянки, направившись к повозкам, где хранилась вся кухонная утварь. Попытавшегося помочь Лана она быстро осадила, наказав послушно ждать. Сейчас наступала пора действовать хозяйке.
Сердце селянки трепетало от негодования. Такой редкий и прекрасный фрукт нужно было есть всем вместе, торжественно и без утайки. Чтобы каждый успел порадоваться вместе с ней и попробовал необычное угощение. Девушке было очень прискорбно осознавать, что ни Добрик, ни Митяй, ни остальные наймиты бы не оценили широкого жеста ее души. Впрочем, она всегда могла разделить трапезу с Маем и Ланом. Эта мысль приятно грела душу, а потому девушка уверенно забралась на телегу, осторожно выудив из мешков пару плошек и острый ножик.
– Эй, Солоха, ты что делаешь? – девушка вздрогнула, чуть было не свалившись с облучка. Предательски звякнули плошки, храпевший подле Митяй заворочался, что-то пробормотал и, повернувшись на бок, вновь засопел. Стоящий подле телеги Адин виновато понурил голову, встретившись взглядом с разгневанной селянкой. Впрочем, девушка быстро сменила гнев на милость, захватив еще одну плошку.
– А то не видно, – буркнула она. – Ну, пошли, – селянка ловко подхватила своего северного товарища под руку, потащив к тайному месту пиршества. Адин удивленно покосился на подругу, но вырываться не стал, позволив селянке без происшествий дотащить его до камышей.
– А этого зачем привела? – буркнул вконец озадаченный манул. Конечно, оборотень подозревал, что его спутнице потребуется для такого ответственного дела компания, но он надеялся, что она ограничиться им и псиной. Кормить Адина в его планы не входило. – А где же Добрик? Митяй? Старик Румон и Прунько? – ехидно поинтересовался он
При виде манула Адин вежливо улыбнулся и поклонился, зашептав что-то на своем родном языке. Май скривился, поспешив отойти подальше. За прошедшее время ему удалось убедить Адина в своем небожественном происхождении, но привычки так остро реагировать на него варвар все же не потерял.
– Спят, – ответила девушка, принявшись за мешок. – Тяжелый он… Как вы его притащили?
– Спроси у своей псины, – фыркнул манул лично не участвовавший в транспортировке киваака.
– Оборотни гораздо сильнее людей, не забывайте, хозяйка, – вежливо ответил Лан, недовольно покосившись в сторону манула. – Вам помочь?
– Да, раз тебе не сложно, помой его, пожалуйста.
– Да это же киваак! – вспыхнул Адин, стоило только ему увидеть колючий желтоватый бок фрукта. – Где вы его раздобыли?
– Лучше тебе не знать, – ответил манул, посмурнев. Солоха недоуменно покосилась на него, ахнув. До того самого момента она не сообразила, какими путями ее товарищи притащили ей такой дорогой подарок. Теперь же, глядя на Мая, она осознала, каких усилий оборотням стоило доставить ей радость. А она-то спросонья даже не додумалась поблагодарить их!
– Божечки, что же это я… – залепетала девушка раздосадовано. – Вы так старались ради меня, а я…
– Благодари своего пса, не меня, – оборвал ее манул. – Это была его идея. Я бы ни за что в жизни не пошел на поводу бестолковой крестьянки и не стал потакать ее глупым желаниям.
Солоха побледнела, опустив голову. После таких резких слов пробовать фрукт ей резко расхотелось.
– Тогда почему же ты пошел за мной, а? – вмешался Лан, поставив в миску вымытый киваак. Под лучами восходящего солнца он вспыхнул изнутри янтарем, просветилась каждая его жилочка.
– Чтобы ты по дурости в темницу не попал, псина, – рыкнул на него манул, резко развернувшись. – Чтобы потом эта дура глупостей не наделала, чтобы мне потом меньше работ по вашему спасению было. Понял?
Лан зарычал, но на рожон лезть не стал. Его трясло от гнева и осознания правоты противника. Он поступил необдуманно, чтобы доставить удовольствие хозяйке. Но он не ждал помощи и не требовал ее.
Сидящий рядом с вовкулакой Адин поспешил отодвинуться. Парень еще помнил истинный образ этого монстра. Даже одомашненный, в глубине души он оставался зверем.
Солоха поднялась. Справедливый гнев и раздражение манула били ее посильнее кнута, заставляя прислушаться к голосу совести. Разве она подумала о вовкулаке, когда начала размышлять о своем желании попробовать царский фрукт? Разве предполагала, что ее верный слуга поспешит делать ей приятное? Конечно же, она не думала ни о нем, ни о мануле.
– Хозяйка? – Лан перевел взгляд с Мая на Солоху. Девушка помрачнела, крепко сжав руки в кулаки. Она хотела ответить, но слов отчаянно не хватало.
– Что, коришь себя, да? – Май читал ее как открытую книгу, усмехаясь. – Только ради этого выражения лица я и затронул эту тему. Люди так эгоистичны, так самонадеянны. С одной стороны это ваша сила, с другой – слабость. А теперь попробуй киваак и скажи, стоило ли оно наших жертв.
Манул выхватил из рук Адина нож, разрубив плод по полам. Брызнула сочная душистая мякоть, застыв молочными разводами на траве. Май же, отрезав небольшую дольку, вручил ее Солохе.
Девушка сначала подумывала отказаться, но, встретившись взглядом с Маем, резко передумала, дрожащей рукой приняв плод. Нехотя откусила, а затем, скривившись, выплюнула, подбежав к воде.
– Солоха!
– Хозяйка! – синхронно выдохнули Лан и Адин, подбежав к девушке. Селянка что-то отчаянно жестикулировала, брызгая водой на покрасневшие щеки и язык. Рядом стоял Май, насмешливо кривясь.
– Ты… знал… – прохрипела девушка, в очередной раз, сплевывая воду. Горевшего в глотке и во рту пожара она затушить была не в силах. Поддерживавшие ее с двух сторон парни недоуменно переглянулись.
– Естественно, – кивнул манул. – Я же предупреждал тебя о его специфичном вкусе.
– Нет, – прорычала девушка. Полыхавшие алым, ее щеки потемнели до насыщенно багрового, в глазах вспыхнули злые огоньки. – Ты специально ничего не сказал! Как же я тебя ненавижу! – выкрикнула девушка, не выдержав и разрыдавшись.
– Что ты сделал с хозяйкой? – вмешался Лан, выступив вперед. По его телу прокатилась первая судорога трансформации.
– Нет, стой Лан, – прохрипела Солоха, поднявшись. – Не надо.
– Солоха, что такое? – заговорил варвар.
– Просто попробуй, – ответила девушка побледнев. – И ты сам все поймешь.
Варвар кивнул, в свою очередь, откусив кусочек. В тот же миг его лицо покраснело, а сам парень отчаянно ругаясь, кинулся к воде, сплевывая.
– И это фрукт? – прошептал парень, выпучив покрасневшие глаза. – Такое чувство, что у меня во рту открылся вход в преисподнюю.
– Не думал, что варвары такие слабаки, – рассмеялся откровенно потешающийся манул. – Или, может это слабость одного конкретного варвара?
Адин покраснел, вскочил на ноги, но тут же согнувшись, отполз обратно, промывать рот.
– Да что с этим кивааком не так? – не выдержав, прорычал наполовину перекинувшийся Лан. Реакция хозяйки и ее друга его откровенно испугала. А вдруг в этом фрукте яд? Вдруг проклятый кошак решил сделать его любимой хозяйке какую-то гадость? Положительно, ему требовалось срочно проверить этот подозрительный киваак!
Подойдя, он осторожно лизнул целую дольку. Солоха и Адин подобрались ближе.
– Вкусно! Ужасно вкусно! – просияв от радости, прошептал вовкулака.
Май хмыкнул, покачав головой. Солоха аж села от удивления, Адин нервно сглотнул.
– Тебе что, и вправду понравилось? – спросила девушка, побледнев.
– Ничего вкуснее я не пробовал, хозяйка, – прошептал восторженно Лан, с явным удовольствием глотая кусочек. Солоха поспешила отвернуться. Никаких душевных сил не хватало ей, чтобы смотреть на поедание коварного киваака. Для нее же вкус плода оказался запредельным. Как и для синхронно отвернувшегося вместе с ней Адина.
– Какие необычные вкусовые предпочтения, – Май и сам побледнел невольно, поспешив отойти от Лана. Вовкулака недоуменно отстранился от лакомства, взглянув настороженно на остальную компанию.
– Я что-то не понимаю, хозяйка? – он виновато опустил голову. Солоха, почувствовав укол совести, поспешила подойти к нему.
– Да нет, наверное… – буркнула девушка растерянно. – Если хочешь, можешь съесть его весь. Но я бы не советовала…
– Спасибо, хозяйка, – радостно откликнулся вовкулака, перебив Солоху. Девушке оставалось только рукой махнуть. В любом случае, она искренне надеялась, что Лан имел не только сильные мышцы, но и стальной желудок. С этой мыслью она и решила удалиться обратно к обозу, дабы не травмировать свою психику. Все же, слишком обидным было осознание, что царский фрукт оказался настолько отвратительным на вкус. А ведь по слухам ныне здравствующий царь просто обожал этот фрукт…
Девушка невольно вздрогнула. Даже подумав о кивааке, ее начинало мутить.
***
– Знаешь, если бы ты предупредил меня, я бы ни в жизнь даже не пожелала его отведать, – хмыкнула девушка, недовольно. Она обернулась. Идущий следом за ней манул остановился.
– Зная твой характер, это было очень маловероятным, – фыркнул кошак. – Этот урок ты должна была усвоить самостоятельно. Урок, что даже самая соблазнительная внешность не гарантирует такого же содержания.
– Ну, спасибо, что прояснил мне это, – буркнула девушка, а затем, задумавшись, спросила: – Май, ты ведь тоже его пробовал?
– Верно. Я не сразу сообразил, увы. Я ведь не видел его целиком. Только дольки, уже красовавшиеся на столе в кухне, – кошак кивнул. – Тогда еще я был Раамоном. Отец, побывав у царя, привез один фрукт, на пробу. Он сразу предупредил, что есть его много не надо. Что его надо по-особому готовить. Я не послушал и проглотил целую дольку, стащив с кухни, – на этом моменте Май запнулся, помрачнев. Девушка потупилась, подумав, что зря заставила его вновь вспоминать. – Знаешь, это одно из самых ярких, и самых радостных моих воспоминаний. Последних радостных воспоминаний, – Солоха удивленно распахнула глаза. Манул улыбался, не злорадно, не с издевкой. Улыбался, будто вспомнил что-то по-настоящему хорошее. – Тогда барон очень волновался за меня. Просидел около моей кровати пару дней… А через неделю моя кошачья суть пробудилась.
– Вот как… – Солоха и не знала, что сказать, но чувствовала, что ее ответ в данном случае обязателен. Причем не пустой ответ, но возможно, какая-то дельная мысль. Все же, Май, даже по прошествии стольких лет не мог простить, не мог забыть обиды и страха, который пришлось пережить.
– Не куксись, селянка, – Май резко шагнул к Солохе, потрепав девушку по волосам. – Только твоих соплей мне для полного счастья не хватало.
– Кукситься? – Солоха отстранилась, усмехнувшись. – Прости, я не знаю такого слова. Я просто хотела тебя немного подбодрить. Но, раз ты и без меня прекрасно справляешься, мне остается только спокойно удалиться. Обратно, к прерванному сну. Надеюсь, Добрик сегодня проснется не рано, и я успею выспаться. Все же, вчера они хорошо выпили с шинкарем…
– Неужели киваак тебя еще не разбудил? Может, еще один контрольный кусочек отведаешь. Думаю, псина еще не все успел съесть.
Солоха судорожно сглотнула, но, быстро справившись с собой, погрозила оборотню кулаком, и, развернувшись, бодро зашагала к своей повозке.
***
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, рассеивая туман. Поднялся легкий ветерок, всколыхнувший водную гладь, запел камыш, пригибаясь стеблями к взволнованной поверхности реки. Лежащий на берегу вовкулака мирно глядел на небо, раскинув руки и ноги в стороны. Приятно холодила тело выпавшая роса, щекотали кожу мелкие жесткие травинки, а в душе впервые за очень долгое время стало по-настоящему спокойно. Зверь молчал, словно бы его и не было. Человек же наслаждался тишиной и спокойствием.
Проплывали по небу курчавые белоснежные облачка, плескалась практически у самых пяток холодная речная вода, а вдали до чуткого вовкулачьего слуха доносились первые голоса просыпающегося человеческого обоза. Удивительно, но раньше его пугал этот звук, пугал запах людей, пугала новая жизнь. Теперь же он не мог помыслить себе и дня без этих, ставших такими родными звуков, запахов, самих людей. Правильно когда-то пошутил Май: – был гордым волком, стал ручным псом. Лан тогда ответил: – И это мне говорит кот, который ходит вовсе не сам по себе?
После этого их долго разнимали. И хозяйка потом еще долго отчитывала…
Взгляд вовкулаки невольно переместился на оставшиеся от киваака шкурки. Парень приподнялся, задумчиво насупившись.
– Странно, и чего он им так не понравился? Люди, они такие странные. Но, мне они определенно начинают нравиться. Не зря я все-таки решил идти с ней! Может быть, однажды, рядом с ней я смогу стать по-настоящему… свободным. И точно смогу понять, что прожил свою жизнь не зря.
Проговорив это, парень поднялся, отряхнул выданную Солохой одежку и поспешил обратно к обозу. Спокойствие спокойствием, а от обязанностей наймита его никто не освобождал.
========== Глава 26 Манул в Белграде ==========
– Добро пожаловать в Столицу нашего прекрасного княжества – Белград! – произнес Май, стоило только обозу въехать на главную, мощеную дорогу Соляного тракта. На горизонте же девушка успела заметить показавшие из-за облаков белоснежные шпили сторожевых башен. Даже издалека Белград оправдывал свое название. Девушке оставалось только гадать, какая красота ожидает ее внутри.
Сердце девушки трепыхнулось, она тихонько охнула, схватившись за грудь. Сидящий подле нее Добрик обеспокоено обернулся, придержав селянку за плечо.
– Эй, с тобой все в порядке? – спросил он, заглядывая девушке в глаза. Та поспешно закивала, поспешив отвернуться, дабы купец не успел увидеть проступившие на глазах слезы. Приближающиеся с каждой минуты сторожевые башни свидетельствовали о том, что скоро Май отплатит свой долг жизни Матрене. Что очень скоро он покинет ее. И почему-то мысль о расставании сейчас вызывала в душе Солохи тоску и грусть. Она так привыкла к постоянному присутствию оборотня, к его недовольной моське, порою язвительным комментариям, что просто не могла свыкнуться с мыслью, что манул не член ее семьи, не друг и даже не человек вовсе.
Добрик раздосадовано покрутил ус, отвернувшись. Воистину, бабы – народ темный. То смеются без причины, то реветь начинают. Бестолковые, одним словом. Одни от них заботы. Покосившись, на отвернувшуюся Солоху он невольно вспомнил любимую свою зазнобу. Его Алеха тоже была из этой породы женщин-загадок. Купец усмехнулся, подумав, что уже сегодня встретит эту гневную, но все же такую родную женку. Сегодня она его обнимет, по обыкновению поцелует в лоб, а потом как даст по голове сковородкой, приговаривая, что скучала и волновалась, и что вообще ему пора прекращать заниматься торговлей. А он, усмехаясь, будет потирать новенькую шишку на лбу, обещать, что эта поездка уж точно будет последней…
Пока Солоха внутренне готовила себя к расставанию, а Добрик думал о том, как его встретит женка, обоз медленно, но верно приближался к въездным воротам, подле которых по обыкновению стояла сущая неразбериха и пробка. Белград жил своей жизнью, и до людских переживаний ему дел не было. Сновали туда-сюда люди, мечась промеж телег с товарами, показывая свою поклажу проверяющим. Стражники же, лениво позевывая безо всякого интереса, осматривали телегу за телегой, оживляясь лишь в момент оглашения въездной пошлины. Нашли чего запрещенного – не беда. Пара золотых брошенных в довесок общей суммы в нужные руки решат любую проблему. Главное, не пожадничать. Стражники, народ по своей сути добрый, но не терпящий скупых.
Солоха, почувствовав оживление, на некоторое время отвлеклась от своих душевных переживаний, разглядывая крепостные стены Белграда. Монолитные, будто бы выросшие из земли они были настолько высокими, что, казалось, сливались с облаками в небесах. Белоснежные, они больше всего напоминали девушке чистые простыни, которыми так дорожила Параска. И только въездные ворота никак не вписывались в общую картину. Мощные, грубо скованные из какого-то черного металла они остро контрастировали с белизной стен.
– Солоха, гляди, – манул приподнялся, ткнув пальцем куда-то вперед. Девушка послушно посмотрела, тут же пожалев об этом. Впереди, у самых ворот подъезжала телега с кивааком.
– О, это же киваак! Царский фрукт! – оживился Добрик. Как и остальные наймиты, он начал скучать. Таможня в Белграде была не чета провинциальным городам, потому и очередь тут двигалась медленно. Опыт подсказывал купцу, что их очередь подойдет ближе к вечеру, или вообще завтра под утро. – Поговаривают, его вкус незабываем! Раз попробовав, уже не забудешь!
Солоха фыркнула. Май рассмеялся. Добрик удивленно покосился на обоих, запоздало подумав, что такая реакция взялась не с пустого места.
– А мне один знакомый говорил, что это – сущая гадость. И что у нашего царя-батюшки вкусы не дай боже человеку, – вмешался Митяй.
– Да что там твой друг понимает! – возмутился Добрик. – Не смей очернять нашего царя-батюшку!
– Да что вы такое говорите! Да чтоб я царя-батюшку! – взорвался праведным гневом погонщик. – Да чтоб у меня язык отсох, если это так!
– То-то же, – пригрозил ему пальцем купец. – Смотри мне. За поклеп можно и головы лишиться, сам знаешь.
– А то, как же, – Митяй заметно погрустнел, от нечего делать, хлопнув ладонью по крупу вола. Зверюга резко дернулась, мотнув башкой, задев рогом едущую рядом черномазую семейку.
– Ах, ты ж, бесий сын! – загорлапанил сосед, подпрыгнув на телеге. – Ты что ж это вытворяешь, Чернобожий выродок!
– Чего вякнул! Сиди себе спокойно! – осадил его Митяй, покраснев.
Солоха задумчиво вздохнула, прикрыв глаза. Без перепалок жить Митяю было невмоготу. И отчего-то девушка была точно уверена, что погонщик специально спровоцировал вола боднуть того мужичка.
***
– Ну, и что везем? – один из стражников вразвалочку подошел к телеге Добрика. Он добродушно усмехался, ероша короткие, стриженые под горшок волосы. Сегодняшний день принес ему много золота, а потому пребывал господин стражник в весьма добродушном настроении. Сидящий подле Солохи Май заметно напрягся. Девушка недоуменно обернулась на него. Оборотень же поспешил улыбнуться ей, однако никакая улыбка не смогла скрыть беспокойство, промелькнувшего в его глазах.
– Вина заморские, перец красный, да вы и сами взгляните, – разлился соловьем Добрик. – Митяй, а ну пошли со мной, живо! – купец поспешил лично спрыгнуть с телеги, засеменив за стражником. Мужчина мазнул по добриковской телеге скучающим взглядом и нехотя последовал далее. Следом за Добриком, покряхтывая пошел и Митяй, насвистывая какую-то простенькую мелодию.
– Что такое, Май? – прошептала Солоха, настороженно. Чутье подсказывало девушке, что этот стражник вовсе не так прост, как казался с виду. Всего лишь на миг встретившись с ним взглядом селянка осознала, что меньше всего на свете хочет увидеть это лицо еще раз. Было в этой слегка толстоватой физиономии что-то недоброе, пугающее.
– Это господин Ульс, один из моих давнишних недоброжелателей еще со времен моей службы в армии. Не знал, что этот сморчок теперь обосновался и тут. Хорошо, что он меня не узнал, – ответил оборотень вполне охотно. Конечно, просвещать свою спутницу в тонкости отношений с бывшим капитаном десятого полка он не спешил. Однако все же счел за необходимость добавить: – Это очень опасный человек, Солоха. Лучше обходи его десятой дорогой, если встретишь когда-нибудь.
– И много у тебя таких недругов, а? – девушка испуганно покосилась на господина Ульса. Непривычно тихие нотки в голосе манула ее откровенно пугали. Стражник тем временем как ни в чем не бывало беседовал с Добриком. Видимо, договаривались о въездной пошлине.
– Много, – не стал юлить оборотень. – И за прошедший год я успел напрочь о них забыть, не до того было. Надеюсь, они тоже не обладают хорошей памятью, – Май криво усмехнулся, стремительно мрачнея. – И как я мог не подумать об этом…
Оборотень посерьезнел мгновенно, в глазах его зажегся неизвестный доселе Солохе жестокий огонек. Теперь, глядя на его разом ожесточившееся лицо, девушка недоумевала, как могла считать, что успела полностью узнать своего спутника. Да, ей доводилось видеть его в гневе, в растерянности, в радости, в грусти, но никогда – в злобе. Господин Ульс смог пробудить в нем давно забытую, сокрытую в глубинах сердца ненависть.
– Но он тебя не узнал. Значит, ты зря себя накручиваешь, – попыталась успокоить его девушка, коснувшись рукой плеча оборотня.
– Господин Ульс хоть и не любил меня, но никогда не воспринимал всерьез. Не было у него привычки запоминать каждого непокорного рекрута. Поэтому вряд ли мне что-нибудь грозит с его стороны. Зато других память никогда не подводила, – ответил оборотень, задумчиво. – Если я хочу устроить Самаелю сюрприз, мне придется, как следует поднапрячься.
– И что ты будешь делать в таком случае? – девушка непроизвольно поддалась ближе, испытующе взглянув на оборотня. Май ответить не успел, хотя, ответ у него определенно был.
– Эй, Май, а ну-ка подойди сюда, – Добрик налетел на говорящих вихрем, перебив пытавшегося ответить оборотня. – Хватить тут шушукаться!
Манул незамедлительно подчинился, спрыгнув с телеги, выпрямившись перед Добриком и опустив глаза. Стоящий рядом стражник хмыкнул:
– Так это и есть ваш великий умелец? – он подошел, самым наглым образом прощупав мускулатуру оборотня. Солоха гневно нахмурилась, но вставить свои пять копеек не решилась. – Что-то хиловат…
– Уверяю, он творит чудеса в бою! Это может подтвердить любой из обоза! Правда, ребята?
Наймиты согласно закивали. Даже самые большие скептики после нескольких наглядных демонстраций убедились, что новый охранник Добрика действительно хорош в бою. Господин Ульс скривился, повнимательнее приглядываясь к замершему в покорном ожидании оборотню. А так как по росту он был ниже, для этого пришлось встать на носочки.
– Май, говоришь? – он озадаченно почмокал губами. Прищурившись, он обошел вокруг наймита. Чем-то в этот момент он начал напоминать Солохе соседского пса, так и норовившего вцепиться зазевавшемуся прохожему в пятки. – Что-то знакомое… Где-то я уже слышал это имя.
Солоха похолодела, заметив, как вздрогнул от этих слов оборотень.
– Правда? Вот видите! Он все-таки действительно мастер, раз даже вы о нем слышали! – подоспел на выручку купец, умаслив раздумья стражника неприкрытой лестью. Господин Ульс довольно шмыгнул носом.
– Что ж, тогда будем считать, что мы договорились. Не забывай, старик, если мне не понравиться работа твоего наймита, придется-таки конфисковать твой домик и все движимое и недвижимое имущество.
– Конечно, господин Ульс, – поклонился ему купец. Стражник, ухмыляясь, выдал Добрику документы, и мужчина засеменил прочь, подавая сигнал выдвигаться.
***
– Что вы пообещали ему? – Май угрюмо сверкнул глазами, спрыгнув с телеги, стоило только обозу отъехать подальше от въездных ворот.
– Ты уж не серчай, Май, – ответил Добрик, в свою очередь тоже спустившись на землю. – Но оказалось, пока меня не было дома, моя женка успела нанести оскорбление господину Ульсу лично. Мы живем с ним на одной улице, и он, подвыпив, перепутал дома, ворвавшись среди ночи к моей жене в постель. Она, не разобравшись, отлупила его.
– И что? То есть в итоге оказалась оскорблена не ваша жена, а этот противный мужик?! – рыкнула Солоха, опередив Мая. Для девушки из глухого захолустья было, по меньшей мере, странным слышать, что виноватая сторона еще что-то требует. У них бы в Солнечном за такое охальнику бы еще розгами всыпали, чисто в профилактических целях.
Впрочем, мимолетный взгляд в сторону Мая подтвердил ее затаенные опасения касательно несхожести нравов и порядков между глухой деревней и величавой столицей. Оборотень моментально спал с лица, запоздало помолившись, чтобы никакие излишне языкатые сплетники не донесли на девушку господину Ульсу. По своему горькому опыту оборотень знал, что его бывший капитан обладал обостренным чувством собственного достоинства и непомерно раздутой гордостью, а так же болезненной любовью к насилию.
– А ты прикрой-ка ротик, дура, – неожиданно грозно процедил Добрик, заставив Солоху пораженно умолкнуть. – С начальником городской стражи не стоит шутки шутить, ясно тебе? От его расположения прямо зависит мое благосостояние, и ваше тоже. На моем счету полно грешков, на которые милейший господин Ульс закрывал глаза! Если же сейчас он начнет обращать на них внимание, мой бизнес обречен на крах! – буквально кричал Добрик, сделавшись в одно мгновение похожим на заядлого истерика. Май же украдкой только фыркнул. Как же сильно успел продвинуться по карьерной лестнице этот деспот! Выговорившись, купец продолжил говорить уже спокойнее: – Он это умеет, господин Ульс. Не одного купца уже так разорил! Что ему стоит в следующий раз конфисковать весь мой товар, сославшись, якобы на контрабанду оружия или же опиума? Так что, помолчи уж.
– Я искренне вам сожалею, – ответил за Солоху Май, решив вмешаться, пока излишне болтливая девка еще чего не ляпнула. Впрочем, тешить непомерно раздутую гордость бывшего командира оборотень тоже не желал. – Но я не нанимался к господину Ульсу в наемники. Я ему ничем не обязан. Так что…
– Так что не получишь деньги, – отрезал купец, перебив манула. В глубине души Добрик боялся такого поворота событий. Будучи всегда себе на уме Май бы точно не захотел выслуживаться перед нынешним начальником городской стражи. Порою, купец задавался вопросом, что сподвигло такого человека добровольно ограничиться скромной ролью охранника, имея такие впечатляющие военные навыки. Впрочем, Добрик не желал сдаваться без боя. Он сделал свою ставку и был не намерен терять ни свое положение, ни жизнь. Он предпринял еще одну попытку уговорить Мая. – Если же согласишься, я доплачу. Господин Ульс любит гладиаторские бои, особенно он любит выигрывать в них. Но его лучший воин сейчас получил серьезную травму руки и не может держать меч. Поэтому я сказал, что мой лучший охранник готов этой ночью принести господину Ульсу победу и деньги. Взамен, он согласился замять историю с моей глупой женой.
– Нет, я не согласен, – рыкнул Май решительно, окончательно разочаровав купца. – Черт с ними, с деньгами. Я обойдусь и тем, что меня бесплатно довезли до Столицы. На этом, думаю, и стоит расстаться.
Сказав это, парень показательно поднял грабли, закрепив их за спиной.
– Думаю, ты меня не правильно понял, – хмыкнул Добрик, неожиданно ласково. Да будет свидетелем Белобог, он не желал подобного исхода. – Ребята!
Стоило только ему гаркнуть это, как пара дюжих наймитов, доселе пересевших к Добрику на телегу подскочили к Солохе, заломив девушке руки за спину. Один из них приложил к горлу селянки нож.
– Ой, – только и смогла выговорить девушка, стремительно зеленея. Манул, ссутулившись, молчал. В тот момент он корил себя за беспечность, наивно считая, что купец не пойдет на шантаж, не посмеет пойти против своих принципов. И до этого момента в его словах Маю не приходилось усомниться. Он ошибочно полагал, что имел дело с порядочным человеком.
Лишь мимолетного взгляда в глаза Добрика ему хватило, чтобы осознать свой окончательный проигрыш. Держащие Солоху сорвиголовы были одними из немногих, кого манул старался избегать. В прошлом отчаянные головорезы, они даже в обозе умудрялись поражать остальных мужиков своими несколько нестандартными мыслями. Потому, кроме Добрика никто лишний раз старался не приближаться к ним. Какие отношения связывали их с купцом оборотень не знал, но догадывался, что эти наймиты точно не станут раздумывать, если отчаявшийся купец решит отыграться, и выполнить свою угрозу.
