Текст книги "Покоритель джунглей"

Автор книги: Луи Жаколио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

Глава VI
Планы побега. – Последняя сигара. – Дорога к месту казни. – Сожаления Барнетта. – Спасенные Ауджали.

Надо сказать, что Сердар совсем не с таким хладнокровием ждал развязки этой трагедии, которую Боб обратил в комедию. Еще накануне, несмотря на сожаления, что погибло дело, которому он посвятил жизнь, он встретил бы смерть с холодной решимостью. Разве голова его не была ставкой в игре, которую он проиграл? Но после свидания с юным Эдуардом Кемпбеллом он уже не был прежним Сердаром. Какие же воспоминания – приятные или мучительные, радостные или печальные – возбудила в нем эта встреча, что теперь он цеплялся за жизнь с неведомой ему прежде силой чувств и желаний?.. Какие таинственные узы – любви или родства – могли связывать его с матерью юного англичанина, чтобы за несколько мгновений при одном воспоминании о ней прочная броня ненависти, заковывавшая его сердце, расплавилась под жаром самых нежных чувств?

Действительно, имя Дианы де Монмор должно было быть чудодейственным талисманом, чтобы другое имя, ненавистное имя Кемпбелла, которое Сердар произносил с презрением, в один миг снискало такое расположение Покорителя джунглей, что он более не сомневался в его невиновности. «Диана не могла бы соединить судьбу с человеком, способным на подобные злодеяния» – этого аргумента ему оказалось достаточно, чтобы разрушить грубую очевидность того факта, что в момент резни этот человек был комендантом крепости Хардвар-Сикри.

И теперь у него была одна цель, одно желание – бежать с помощью друзей, чтобы спасти того, кого еще вчера он расстрелял бы без всякого сожаления.

Дверь тюрьмы открылась, трое осужденных вышли, высоко подняв головы, не проявляя ни малейших признаков волнения.

Барнетт с наслаждением курил и бормотал себе под нос:

– Это потрясающе! Последняя сигара всегда кажется самой вкусной!

Сердар бросил быстрый взгляд на толпу, и лицо его осветилось беглой, почти неуловимой улыбкой. Редкие сингальцы, жившие в Пуант-де-Галль, были буквально растворены в море малабарцев, пришедших со своими семьями. Событие свершилось слишком быстро, чтобы настоящие туземцы, живущие в окрестностях, смогли прибыть в город. Площадь, на которой был воздвигнут эшафот с тремя виселицами, находилась всего в ста метрах от тюрьмы, и два батальона сипаев, составлявшие гарнизон города, образовав круг, с трудом сдерживали напор собравшихся.

Три английских корабля, прибывшие накануне, были битком набиты зрителями, и с рей люди свисали гроздьями. Все разместились так, чтобы не упустить ничего из происходящего, так как корабли стояли на якоре всего в двух кабельтовых от берега. Только французский пакетбот был пуст и приспустил флаг.

– God bless me! – воскликнул Барнетт, увидев, как близко от них находится эшафот. – Так у меня не хватит времени докурить сигару.

Пленники не были связаны: да и разве могли они бежать, будучи окружены со всех сторон сингальскими сипаями.

В тот момент, когда они выходили из тюрьмы, чей-то голос прошептал на ухо Сердару:

– Идите как можно медленнее, мы готовы.

Он попытался понять, от кого исходило это предупреждение. Вокруг него были только сипаи, невозмутимые, с оружием в руках.

Идя вперед, Покоритель джунглей с тайным удовлетворением заметил, что женщин и детей почти не было и что вокруг эшафота стояли только мужчины.

Еще не догадываясь, каков был план, разработанный его друзьями, он понял, что подобная ситуация значительно облегчала его осуществление.

На террасе губернаторского дворца удобно расположились, несмотря на ранний час, офицеры, чиновники и дамы в нарядных туалетах, чтобы посмотреть, как умрет знаменитый Покоритель джунглей, о подвигах которого говорила вся Индия.

Знаменитый генерал Хейвлок, похищение которого замышлял Сердар, стоял рядом с губернатором, с биноклем в руках, чтобы получше рассмотреть противника, с которым он собирался сражаться и который должен был кончить жизнь на виселице как обычный злоумышленник.

Несколько англичан, приехавших в открытых двухместных колясках, подогнали экипажи как можно ближе к линии ограждения, образованной сипаями, чтобы ничего не упустить из предстоящего приятного зрелища. Великолепный белый слон, покрытый богатой попоной, с хаудахом, обитым железом, и погонщиком на спине, стоял рядом. Он был готов отправиться вместе с хозяевами на охоту за какой-нибудь черной пантерой, как только закончится казнь, отвлекшая их от других развлечений. Во всяком случае, присутствие животного наводило именно на такое предположение.

Сердар ловил в толпе понимающие взгляды, но никто не двигался с места, и он начал бояться, как бы военные силы, развернутые губернатором, не помешали замыслам его друзей. Преодолевая расстояние, отделявшее его от эшафота, он напрасно пытался понять, почему его спасители медлят и ждут, пока узники не придут на площадь, где были сосредоточены батальоны сипаев.

По мере того как расстояние до виселицы сокращалось, тоска, сжимавшая сердце Сердара, росла, на лице его выступил холодный пот, нервы были напряжены до предела, он с трудом владел собой. Разумеется, никто не подвергал сомнению его мужество, но он не хотел умирать сейчас. Если бы он погиб в одной из многочисленных стычек с англичанами, это была бы случайность войны. К тому же в течений двадцати лет он запрещал себе вспоминать. Но теперь ему предстояло выполнить высокий долг. Разве Диана переживет смерть отца своих детей? Разве он не должен спасти Кемпбелла, виновен тот или нет? Разве прошлое не приказывало ему поступить так? И этот железный человек, который в другое время шел бы на смерть как на последний подвиг, теперь чувствовал, что у него дрожат ноги и наливаются слезами глаза. В это время Барнетт окутывал сипаев, изумленных его удалью, ароматным сигарным дымом.

Нариндра был фаталистом – «то, что должно случиться, случится». Он даже не упрекал себя за то, что именно его неосторожность привела их всех к гибели: так было записано в Книге судеб, и его судьба свершалась, поэтому он никого и ни в чем не упрекал и не рисовался перед смертью, как Барнетт.

Еще несколько шагов, и железный круг, образованный штыками сипаев, должен был сомкнуться вокруг пленников, как вдруг тот же голос снова прошептал на ухо Сердару:

– Пусть Покоритель джунглей предупредит своих друзей, вскакивайте на слона и бегите в горы.

Сердар снова бросил вокруг быстрый взгляд, но малабарец находился от него довольно далеко и не мог говорить с ним. Должно быть, заговорщикам удалось привлечь на свою сторону одного из сипаев конвоя. Но он отбросил эту мысль и немедленно повторил Бобу по-французски то, что ему сказали, будучи уверен, что никто вокруг не понимает этого языка.

Услышанное произвело на янки потрясающее впечатление, лицо его побагровело от внезапного прилива крови, и его едва не хватил удар.

– Спокойствие! Спокойствие! – быстро шепнул ему Сердар.

Они были всего в нескольких шагах от слона, мимо которого им предстояло пройти, как вдруг животное, словно охваченное внезапной прихотью, пятясь, встало на дыбы, а затем, приблизившись к пленникам, неожиданно опустилось на колени. Одно движение – и наши друзья оказались бы в хаудахе. Чтобы помочь им, вся толпа малабарцев, скопившихся в этом месте, хлынула влево с притворными криками ужаса из-за выходки слона и увлекла за собой сипаев, охранявших заключенных.

– Вперед, Индия и Франция! Ко мне, Нариндра! – . крикнул Сердар громовым голосом, и крик его прозвучал как боевой клич на поле битвы. Одним прыжком он вскочил в хаудах, где почти одновременно с ним очутились Барнетт и Нариндра.

– Ложитесь! Ложитесь! – крикнул им погонщик, чей голос они сразу узнали.

Это был Рама-Модели, неузнаваемо переодетый, и слон был не кто иной, как славный Ауджали, которого сначала натерли плодом манго, чтобы лучше держалась краска, а затем выкрасили раствором извести.

Трое мужчин немедленно бросились на дно хаудаха. Ауджали, которого не было нужды подгонять, во весь опор пустился по направлению к горам. И странное дело: толпа, словно ее предупредили, немедленно расступалась на всем пути слона, чтобы не мешать ему.

Все это случилось так естественно и с такой быстротой, что сипаи, застигнутые врасплох воплями присутствующих, пытаясь сами защититься от накрывающей их человеческой лавины, не заметили исчезновения заключенных. Пленники распластались на дне хаудаха еще до того, как слон встал, поэтому снаружи их не было видно.

Всем непосвященным, тем, кто не был непосредственным участником сцены, казалось, что слон убежал один вместе с погонщиком. Поэтому малабарцы, народ по природе жизнерадостный и насмешливый, не могли удержаться от хохота, когда услышали, как английский офицер приказал сипаям привести пленников на площадь.

Однако губернатор следил за всеми перипетиями происходящего с террасы, и можно догадаться, как он был разгневан и в каком смятении находились окружавшие его чиновники.

Первым побуждением губернатора было послать в Королевский форт приказ открыть огонь по толпе, которая, несомненно, была сообщницей дерзкого побега, но он понял, что подобные развлечения могут позволить себе только некоторые монархи. Поэтому он бросился в кабинет, где находился телеграфный аппарат, связывавший дворец с фортом, и приказал непрерывно стрелять по слону. Расположение горы, куда направилось животное, было таково, что в течение получаса он служил прекрасной мишенью для артиллерийского огня.

Мы уже видели, что взобраться на почти отвесный склон Соманта-Кунты можно было, только пройдя через единственную лощину, перерезанную небольшим плато. Зная, что об их присутствии на Цейлоне будет теперь известно в каждом округе, а по всем направлениям будут посланы вооруженные отряды, беглецы могли избрать единственный путь к спасению: джунгли Анудхарапура, где Боб Барнетт едва не погиб во время встречи с носорогом.

Через несколько минут после того, как был отдан приказ губернатора, пушки неистово загрохотали, усыпая ядрами склоны гор.

За первыми залпами толпа следила со страстным любопытством: слон, взбиравшийся по откосам с головокружительной быстротой, был хорошо виден, он преодолевал самые крутые склоны с поразительной силой и ловкостью. Каждый спешил оценить шансы обоих противников в этой необычной дуэли. Но английским артиллеристам, чтобы победить, требовалась такая точность стрельбы, которой они не могли добиться, несмотря на все их умение. Они пользовались старыми пушками, уже повоевавшими в Индии во времена Дюплекса и мирно дремавшими вот уже три четверти века на крепостных стенах форта, возвышавшегося над Пуант-де-Галль.

Выстрелы достигали горы, но ядра ложились в 150-200 метрах от цели. Это не могло не радовать малабарцев, которые были счастливы, что их легендарному герою удалось бежать. Когда пушка не может попасть в цель, стрельба из нее только смешит. Поэтому уже через четверть часа губернатор приказал прекратить огонь.

Так закончился дерзкий побег Покорителя джунглей. То был исторический эпизод великого восстания 1857 года, который в течение двух месяцев занимал страницы всех газет стран Индийского океана – от Пондишери до Маврикия и от Калькутты до Сингапура. Старожилы, вспоминая прошлое, непременно рассказывают вновь прибывшим поселенцам о смешном губернаторе, который не нашел ничего лучше, как стрелять из пушки по пленникам, спасенным слоном и убежавшим почти с самой виселицы.

Два часа спустя беглецы на какое-то время оказались в безопасности. Они находились среди непроходимых девственных лесов, торфяников и болот, в джунглях Анудхарапура. Они могли быть уверены, что англичане не станут их там преследовать, так как в запутанных лабиринтах, наводненных хищниками, четверо решительных мужчин могли бы легко уничтожить все отряды, посланные на их розыски.

Но хотя они и были спасены, следует признать, что положение их было далеко не блестящим. Они не могли оставаться в джунглях вечно, а в тот день, когда попытались бы выйти оттуда, они оказались бы в руках врагов. Англичанам, кстати, надо было только надежно охранять два единственных выхода из котловины, чтобы либо заставить беглецов остаться там навсегда, либо принудить их прорваться силой и столкнуться с противником, в сотни раз превосходящим их по численности.

Именно такое решение и принял губернатор Цейлона, побуждаемый к этому генералом Хейвлоком и вице-королем Индии, которые потребовали от него выполнить патриотический долг и не позволить скрыться человеку, который был душой и опорой восстания и который, несомненно, прибыл на Цейлон только для того, чтобы причинить им новые неприятности.

Лишившись поддержки Сердара, Нана-Сахиб непременно допустит какую-нибудь серьезную ошибку, это приведет к тому, что восстание провалится, а сам он попадет в руки англичан.

Можно смело сказать, что никогда еще Покоритель джунглей не находился в столь безнадежном положении.

Глава VII
Сэр Уильям Браун и Кишнайя-душитель. – Зловещий союз. – Цена крови. – Таинственное предупреждение. – Два старых врага. – Отъезд Эдуарда и Мэри в Пондишери.

После побега Сердара сэр Уильям Браун, губернатор Цейлона, принадлежавшего английской короне, – остров не входил во владения Ост-Индской компании – находился в состоянии сильнейшего раздражения. Он уже телеграфировал во все концы, что знаменитый Сердар у него в руках, теперь же вынужден был признать, что позволил преступнику скрыться. Губернатор расхаживал взад и вперед по кабинету в самом мрачном расположении духа, когда слуга доложил ему, что некий индус просит аудиенции.

Губернатор хотел было прогнать сиркара, но тот сказал:

– Это тот самый шпион, который сегодня ночью заманил пленников в ловушку.

Сообщение слуги заставило губернатора изменить свое решение, и он приказал ввести туземца.

Войдя, тот рухнул перед губернатором на колени, оказав губернатору честь, которой удостаиваются только раджи или брамины самого высокого ранга.

– Что тебе надо? – спросил индуса сэр Уильям, когда тот поднялся.

– Кишнайя, сын Анандрайи, один раз уже помог поймать Покорителя джунглей, – ответил индус, – и не его вина, если сипаи позволили ему бежать.

– Я полагаю, ты попросил встречи со мной не для того, чтобы сообщить мне об этом?

– Нет, сахиб. Но тот, кто помог один раз, может помочь снова. Но на сей раз дело будет гораздо труднее, поэтому все зависит от…

– От того, сколько тебе заплатят за твои услуги, – перебил губернатор с ноткой нетерпения в голосе.

– Сахиб угадал мои мысли.

– Ты наглый плут. У меня нет времени на разговоры. Когда ты сможешь выдать нам Сердара?

– Вместе с его спутниками?

– Все равно, мне нужен только он. И заметь, я веду с тобой переговоры только потому, что хочу покончить с этим делом быстро, так как при определенном терпении он рано или поздно окажется в наших руках.

Индус недоверчиво улыбнулся, и губернатор заметил это.

– Ты мне не веришь? – сказал он туземцу.

– Сердара так просто не поймать, – ответил индус.

– Выходы из котловины охраняются так тщательно, что ему не выбраться из джунглей. Поэтому он столь же бессилен, как если бы был нашим пленником. Главное, чтобы он не смог поднять мятеж на юге Индии раньше, чем генерал Хейвлок подавит восстание. Но я напрасно говорю с тобой о вещах, которые тебя не касаются. Поэтому либо четко отвечай на мои вопросы, не вдаваясь в их обсуждение, либо убирайся вон.

– Як вашим услугам, сахиб.

– Когда сможешь доставить Сердара в Пуант-де-Талль?

– Живым или мертвым?

– О, я вовсе не стремлюсь еще раз присутствовать на сегодняшнем представлении. К тому же, поскольку в соответствии с законом он осужден военным трибуналом, ты только исполнишь приговор.

– Я понял. Что ж, мне потребуется неделя, чтобы выполнить это опасное задание.

– Хорошо, это разумный срок, и мне недолго придется ждать расплаты. Остается договориться о вознаграждении, которое ты потребуешь за свой труды, учитывая ожидающую тебя опасность.

– О! Опасность! – произнес несчастный пренебрежительно.

– Уж не считаешь ли ты себя способным померяться силами с этим человеком? Это было бы весьма дерзко с твоей стороны. Если хочешь знать, я имею с тобой дело потому, что ты окажешь нам серьезную услугу, добившись успеха. Но на самом деле я так мало верю, что у тебя что-нибудь получится, что и пенни бы не дал за твою шкуру. Не будь моих сипаев, ты не дожил бы до рассвета. Итак, сколько ты просишь?

– Сахиб знает, сколько пообещали за поимку Сердара английские власти?

– Да, восемьдесят тысяч рупий – двести тысяч франков, но мы не так богаты, как в Индии, и эта награда…

– Пусть сахиб успокоится, я не прошу денег, я хочу только, чтобы вы даровали мне и моим потомкам право носить трость с золотым набалдашником.

– Ты честолюбив, Кишнайя.

В Индии трость с золотым набалдашником имеет такое же значение, как во Франции орден Почетного легиона. Она вручается за важные заслуги; владеющие ею обычно всячески этим кичатся и не расстаются с тростью ни при каких обстоятельствах. Подобно тому, как разнятся цветом ленточки ордена Почетного легиона, так и трости отличаются по длине. Во Франции есть кавалеры, офицеры, командоры ордена, тогда как в Индии существует малая, средняя и большая трость с золотым набалдашником.

Дело это совсем нешуточное: в Индии, где социальные различия имеют колоссальное значение, любой индус отдал бы половину состояния за право прогуливаться со знаменитой тростью. В сущности, я не вижу никакой разницы между тростью с золотым набалдашником и ленточкой в петлице. И то, и другое – безделушки, которыми тешит себя человеческое тщеславие, над ними все смеются, и каждый мечтает их иметь. Смеясь над страстью одних, вы непременно заденете и других.

Некогда правители Габона в Африке награждали отличившихся офицеров орденами, сделанными из банок из-под сардин. Когда об этом рассказывали в Европе, все умирали со смеху, не замечая, что единственная разница между габонскими орденами и бриллиантовыми звездами европейских государей в том, что звезды можно заложить в ломбарде, а за габонские украшения едва ли удалось бы хоть что-нибудь выручить. Если случайно вы обнаружите некую глубинную разницу между этими двумя предметами, я буду счастлив, когда вы сможете мне ее объяснить. А пока король мыса Лопес может так же гордиться своей жестянкой, как король Македонии – бриллиантовым орденом.

Не было ничего удивительного в том, что Кишнайя предпочел деньгам трость с золотым набалдашником – самую высокую награду в его стране. Я, наверное, удивлю многих, если скажу, что французские правители Пондишери, унаследовав от раджей право давать эту награду, так на нее скупы, что на население в полмиллиона едва ли найдется два-три индуса, которые ею обладают. В то же время во Франции число награжденных орденом Почетного легиона на то же количество жителей составит более двухсот человек.

Кишнайя потребовал высокой награды, столь высокой, что сэр Уильям на какой-то момент даже заколебался. Однако поимка Сердара того стоила, и позорная сделка была заключена.

Через неделю шпион должен был доставить Покорителя джунглей живым или мертвым.

– Сколько сипаев тебе потребуется? – спросил губернатор.

– Мне никто не нужен, – ответил шпион с гордостью. – Я даже отослал людей моей касты, которые сопровождали меня. Я добьюсь успеха, только если буду один, совершенно один.

– Это твое дело. Если ты достигнешь цели, могу заверить тебя, что правительство королевы сумеет оценить твои услуги.

Произнеся эти слова, сэр Уильям Браун поднялся, давая понять, что аудиенция, которую он соизволил дать, окончена.

Туземец снова повторил шадангу, «поклон шести точек», как его называют в Индии, потому что при этом пальцы ног, колени и локти должны коснуться земли.

– Еще одно слово, сахиб, – сказал Кишнайя, вставая. – Мой план удастся при одном условии – выходы из долины Трупов должны охраняться вашими солдатами так, чтобы Сердар и его друзья ни в коем случае не могли оттуда выбраться.

– Я уже сказал тебе, что ни один из них не сможет бежать.

Туземец удалился, опьянев от радости и гордости. Он возглавлял касту душителей в Бунделькханде и Меваре. Однажды в окрестностях Бомбея их застали в момент кровавого жертвоприношения богине Кали и приговорили к пожизненным каторжным работам. Когда вспыхнул мятеж в Бенгалии, вылившийся в настоящее национальное восстание, Кишнайя предложил услуги губернатору Бомбея. Тот вначале от них отказался, опасаясь, как бы осужденные не воспользовались свободой, чтобы заставить присоединиться к революции юг Индостана, бывший Декан, принадлежавший при Дюплексе Франции. Но скоро подвиги Сердара и его быстрое продвижение на юг подтолкнули губернатора к крайним мерам. Он вступил в сговор с Кишнайей и освободил его и всех его последователей. Душители бросились в погоню за Покорителем джунглей. Кишнайя шел за ним следом, он сообщил англичанам об отряде маратхов, оставшемся в пещерах Эллоры, и, наконец, последовав за Сердаром на Цейлон, устроил ему западню. Если бы не энергия Рама-Модели и, самое главное, не быстрота, с которой он организовал побег, англичане навсегда избавились бы от своего самого ловкого и непримиримого врага.

Кишнайя не был обычным грабителем, которого можно было бы не опасаться: он был способен на самые отчаянные поступки, как и большинство членов его касты. Кроме того, он отличался редкой отвагой в соединении с несомненной ловкостью. Ему были ведомы все хитрости и уловки, с помощью которых в течение веков душители заманивали свои жертвы в ловушки. Поэтому, несмотря на презрительное отношение Рамы и Нариндры к его тайным козням, Кишнайя был одним из опаснейших противников, который мог встретиться Сердару, в особенности теперь, когда у него появилась надежда вернуться в родную деревню с самой высокой наградой, какая только доступна туземцу.

Расставшись с губернатором, Кишнайя медленно направился на базар, где в этот час было полно солдат и офицеров, прибывших накануне на кораблях. Проходя мимо одного сингальца, предлагавшего покупателям шкуры черной пантеры, высоко ценившейся, так как она водилась только на Цейлоне, он сделал ему едва заметный знак и продолжил путь.

Продавец поручил товар находившемуся рядом мальчику, поспешно догнал Кишнайю, и оба исчезли в извилистых улочках туземной части города.

Веллаен, продавец шкур, лучше всех сингальцев, если не считать Рама-Модели, знал опасную долину, где вынужден был укрыться Сердар с товарищами. Дальнейшее покажет, какие темные интересы связывали этих двух людей.

Около шести часов вечера, незадолго до наступления темноты, сэр Уильям Браун возвращался с обычной прогулки по живописной дороге, ведущей в Коломбо, в окружении адъютантов и отряда гвардейцев-уланов. Вдруг полуголый туземец возник перед его коляской, потрясая запечатанным конвертом.

Губернатор подал знак одному из офицеров принести ему бумагу, которую принял за прошение. Он сорвал печать и быстро пробежал содержание письма.

Внезапно он поднялся, побелев от гнева, и закричал:

– Догоните этого человека… Арестуйте его… Не дайте ему скрыться!

Тут же организовали погоню, которая рассыпалась в зарослях кустарников в поисках негодяя, который мгновенно исчез, хотя у него не было времени укрыться в безопасном месте. Напрасно офицеры, солдаты, слуги из свиты прочесывали местность. Они возвращались один за другим, не найдя и следов таинственного гонца.

Вот какое послание, так взволновавшее губернатора, содержалось в конверте:

«Сэру Уильяму Брауну, губернатору Цейлона, от членов общества Духов вод – привет! Когда солнце восемь раз сядет на западе, душа сахиба губернатора предстанет перед грозным судьей мертвых, а тело его будет брошено на растерзание вонючим шакалам.

Пундит-Саеб, судья Духов вод».

Год тому назад помощник губернатора Бенгалии получил такое же письмо и в указанный день, в разгар праздника, пал от кинжального удара фанатика.

Еще не было случая, чтобы приговор, вынесенный знаменитым тайным обществом английскому чиновнику, не был приведен в исполнение. Никакие меры предосторожности не могли спасти жертвы от ожидавшей их участи. И что удивительно, почти всегда и общественное мнение, и даже сами европейцы одобряли приговор. Надо сказать, что таинственное общество для выполнения своих решений имело в распоряжении фанатиков, не останавливавшихся ни перед чем и не боявшихся никаких пыток. Но общество применяло свою страшную власть с крайней осторожностью. Оно было создано прежде всего для защиты несчастных индусов от гнусной тирании некоторых местных чиновников, которые пользовались тем, что огромное расстояние в пятьсот – шестьсот лье отделяло их от центральных властей, и эксплуатировали свои округа самым бесстыдным образом, не останавливаясь ни перед какими преступлениями и подлостями.

Поэтому, когда Духи вод направляли удар против какого-нибудь чиновника, можно было с уверенностью сказать, что он не только взяточник и злоупотребляет своим положением, но что на его совести такие отвратительные преступления, как похищения людей и их убийства, и что в Европе ему не избежать эшафота.

Наконец, роль, которую играло общество почти в течение века, была такова, что честный судья Колбрук из верховного суда Калькутты мог сказать, что «правосудие нашло в этом обществе спасительную помощь и смогло заставить некоторых чиновников не забывать, что они имеют честь представлять в Индии цивилизованную нацию».

Действительно, Духи вод карали лишь в крайнем случае и только тогда, когда длинная череда преступлений переполняла чашу терпения.

До сегодняшнего дня общество никогда не занималось политикой, оно могло с легкостью поднять на восстание весь Декан, но оставалось верным роли защитника справедливости. Правда, однажды Духи вод отступили от традиций, казнив помощника губернатора Бенгалии, который подтолкнул лорда Дальхузи к тому, чтобы свергнуть власть раджи в Ауде. Теперь они пошли по тому же пути, приговорив к смерти сэра Уильяма за его гнусную сделку с Кишнайей.

В тот миг, когда жизни героя, посвятившего себя борьбе за независимость Индии, угрожала опасность, общество встало на его защиту. Сэр Уильям Браун вернулся во дворец в состоянии неописуемою волнения. Он немедленно вызвал главного начальника полиции и, изложив ему факты, спросил, каково его мнение.

– Ваша честь желает, чтобы я говорил откровенно? – спросил полицейский после долгого раздумья.

– Я этого требую.

– Так вот, я глубоко убежден, что вам осталось жить всего неделю.

– Значит, у вас нет никакой возможности защитить меня от этих фанатиков?

– Никакой. Они проникли во все классы общества, и, быть может, удар нанесет слуга, верно служивший вам в течение долгих лет. Тем не менее у вас два выхода, они, по моему мнению, стоят всех мер предосторожности, которые вам можно было бы посоветовать.

– Что вы имеете в виду?

– Первый состоит в том, чтобы сложить чемоданы и покинуть Индию навсегда, как это делают все чиновники, которым выносят подобный приговор. Таким образом, смертная казнь превратится для вас в высылку. Могу вас заверить, что центральные власти in petto[3]3
  Втайне – (ит.)


[Закрыть] не раз одобряли подобные чистки.

– Все это хорошо для подчиненных, на поведение которых не оказывают влияние ни имя, ни состояние, ни положение в обществе, ни семья. Но губернатор Цейлона, один из самых высокопоставленных сановников королевства, член Тайного королевского совета, не может бежать, как заурядный чиновник. Я стану посмешищем для всей Англии, если поступлю так.

– Можно сказаться больным…

– Довольно. Каков другой выход?

– Он проще. Достаточно расторгнуть ваш договор с Кишнайей.

– Чтобы эти люди могли похвастаться тем, что сэр Уильям Браун испугался их угроз? Никогда, сударь. Есть ситуации, когда человек не может вести себя как трус и должен уметь умереть на своем посту. Я больше не задерживаю вас.

– Ваша честь, вы можете быть уверены, что я приму все меры, чтобы обеспечить вашу безопасность.

– Исполняйте свой долг, сударь. Я исполню свой.

Несколько часов спустя губернатор получил еще один таинственный конверт, в письме была одна фраза: «Нет ничего бесчестного в том, чтобы отменить приказ, который сам является бесчестным».

Это второе послание довело изумление и волнение сэра Уильяма до предела. Значит, загадочным заговорщикам уже было известно содержание его разговора с начальником полиции. Было ясно, что они против вероломных методов ведения войны, что они против ловушек, хитростей, предательства. Они были против низкого сговора губернатора Цейлона с презренным каторжником, который всего месяц назад тянул лямку в исправительной тюрьме в Бомбее.

Но сэр Уильям Браун был настоящим англичанином. По его разумению, самые постыдные действия не могли обесчестить человека, когда речь шла о служении родине. И поскольку сохранение колоний в Индии было для Англии вопросом жизни или смерти, он поклялся себе не уступать. Да и потом, разве у него не было способов защитить себя? Он обладал безграничной властью. В Индии наемные убийцы всегда пользуются кинжалом; что мешало ему носить кольчугу? Он мог также, учитывая серьезность положения, мобилизовать сотню английских солдат из тех, что направлялись в Калькутту, и поручить им охрану губернаторского дворца.

Генерал Хейвлок энергично взялся за дело и сам отобрал роту для охраны из числа прибывших на кораблях. В тот же вечер все слуги-индусы были заменены солдатами из полка шотландских горцев.

Таким образом, положение резко обострилось, для каждого ставкой в этой дуэли была его собственная жизнь. Кто же выйдет победителем, Сердар или сэр Уильям Браун?

Но борьба между ними была бы куда яростней, если бы они встретились и узнали друг друга. В их прошлом была одна темная история, из-за которой они питали друг к другу такую ненависть, что утолить ее могла только смерть одного из них. Прошло уже двадцать лет, но жажда мести была столь же жгучей, столь же безумной, как в тот незабываемый день, когда они расстались. И хотя с тех пор судьба все время разводила их, хотя почти на четверть века они потеряли друг друга из виду, они знали, что жизни их сплетены навсегда. Случай, бывает, играет роковую роль. Они снова находились под одним небом, они сражались друг против друга, не зная об этом… Тем страшнее должен был стать миг их встречи.

Тем временем «Эриманта», тридцать шесть часов простоявшая в Пуант-де-Галль в ожидании почты из Китая, собиралась покинуть Цейлон и продолжить свой путь в Бенгальский залив. Собравшись на корме, пассажиры бросали последний взгляд на окружавший их дивный пейзаж, равного которому нет в мире.

Немного в стороне трое пассажиров тихо беседовали между собой, время от времени глядя с тревогой на крутые склоны, покрытые роскошной растительностью, по которым пробирался слон Ауджали, обстреливаемый пушками форта.