Текст книги "Покоритель джунглей"

Автор книги: Луи Жаколио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

Часть девятая
Конец долгого заговора
Отъезд Наны
Последние подвиги Барбассона
Глава I
Цель сэра Джона Лоуренса. – Пиетисты и политики. – Радость вице-короля. – Эдуард Кемпбелл. – Произведен в капитаны. – Смутное беспокойство. – Удачное путешествие.

Вечером того памятного дня сэр Джон Лоуренс удалился в спальню, радуясь и торжествуя, – давно он уже не испытывал подобных чувств. Смерть преданного ему Уотсона, правда, сильно омрачила его настроение, но другие, счастливые, обстоятельства утешили его, смягчив горечь потери. Будучи эгоистом, как и все люди, находящиеся на вершине власти, он видел только одно: его положение, так сильно пошатнувшееся из-за неумения усмирить Индию, вдруг укрепилось благодаря уничтожению Духов вод – это был уже свершившийся факт, а также поимке Нана-Сахиба, которого Кишнайя обещал доставить через пять дней. Сомнений в успехе не было, туг отправился в Нухурмур с решением общего собрания жемедаров и приглашением принцу от совета Семи прибыть в Биджапур и встать во главе заговора, направленного против английского владычества.

Вице-король был особенно доволен, ибо, не подозревая о присутствии в Индии Покорителя джунглей, полагал, что подготовка к восстанию – всего лишь предлог, выдуманный Кишнайей и его сообщниками, чтобы завлечь Нана-Сахиба в Биджапур. Он больше не опасался и за свою жизнь, ведь тот, кому подчинялся кинжал правосудия, был теперь бессилен.

«Бедный Уотсон! Он поплатился жизнью за начатую мной борьбу, но по крайней мере стал последней жертвой этого страшного общества, с которым до сегодняшнего дня не мог справиться ни один из правителей Индии. Какая же мне выпадет слава! Ведь я преуспел там, где вынуждены были отступить деспотичный Ауранг-Зеб и непреклонные Клайвс и Гастингс, испугавшись кинжала правосудия. Смерть Уотсона помогла мне добиться успеха. Иначе, опасаясь упустить Нана-Сахиба, я бы, пожалуй, не стал активно действовать против Духов вод, и кто знает, быть может, фанатик браматма осмелился бы напасть на меня. Какое счастье, что этот одержимый со всей своей шайкой надежно заперт в одном из подземелий дворца… Пожалуй, Кишнайя напрасно замуровал выход, если бы он посоветовался со мной, я бы, конечно, ему этого не позволил. Но, в сущности говоря, это лучший способ покончить с опасной бандой. Они исчезли без всякого шума, и никто никогда не узнает, что с ними стало».

Странные рассуждения для почти что короля и монарха, смешивающего государственные интересы со своими, эгоистическими и мелочными, оправдывающего самые жестокие и бесчеловечные поступки.

Вице-король только что проводил Уотсона к месту его последнего успокоения и утешал себя тем, что смерть друга оказалась небесполезной для укрепления его власти. Десятку человек грозила в эту минуту печальная участь Уголино[9]9
  Персонаж «Божественной комедии» Данте.


[Закрыть], а сэр Джон умывал руки. Не он отдал этот варварский приказ… К тому же это был самый быстрый способ покончить с людьми, чье существование было постоянной угрозой для его личной безопасности.

Представляя правительство самой большой после Китая империи в мире, этот человек во всем видел только собственный интерес. Сколько раз он приводил свою страну на грань катастрофы, не желая прекратить борьбу против каст, верований, обычаев народа, управлять которым – легче легкого, надо только уважать его религию, нравы, традиции предков, короче говоря, его достоинство. Ему безразлично, кому платить налоги, лишь бы не трогали его кастовые предрассудки, позволяли поклоняться многочисленным богам и спокойно жить в своей деревне, возделывая рисовое поле, которое обрабатывали его предки.

Будучи назначен на пост вице-короля благодаря влиянию мощной партии, получившей в Англии название пиетистов и насчитывавшей в своих рядах людей самого разного общественного положения – от кокни до члена Палаты лордов, сэр Джон Лоуренс, отправляясь к месту назначения, дал слово обратить Индию в протестантство. И хотя он убедился в невозможности выполнить обещанное, чтобы удержаться у власти, продолжал проводить политику, приведшую к великому восстанию сипаев и поддерживавшую в Индии атмосферу постоянных заговоров, чреватых новыми мятежами, еще более опасными, чем первый.

Вице-король не раз получал предупреждения: заговорщики были повсюду – от хижин до дворца раджей. Его собственные слуги поддерживали заговор и изменяли ему почти открыто. Все его декреты, все решения совета, все планы становились сразу же известны. В течение почти двух лет Нана-Сахиб ускользал от него благодаря молчаливой поддержке всех индусов и даже части английских чиновников, опасавшихся мести тайных обществ. Но сэр Джон Лоуренс не желал ничего понимать, продолжая вступать в сделки с людьми самого низкого происхождения, формируя из них свою туземную полицию. Он по-прежнему публиковал нелепые декреты, направленные против каст, религиозных обычаев, пытаясь заменить Веды Библией, и тем самым доводил индусов до крайности.

Моголы, попытавшись бороться с Духами вод, вынуждены были смириться с их существованием и властью браматмы. Сами английские губернаторы заметили, что эта тайная сила никогда не вмешивалась в гражданские и политические дела, преследуя только слишком бесстыдное лихоимство, и стояла прежде всего на страже морали, помогая им бороться со взяточниками. Поэтому они окружили браматм почетом и уважением, полностью оставив им старинный дворец в Биджапуре, который стал загадочным и священным хранилищем древних традиций. Все здесь оставалось, как в прежние времена. Никто не осмеливался переступить порог резиденции браматмы, и самые невероятные легенды защищали Дворец семи этажей от осквернения. Первые этажи браматмы сами уступили английским вице-королям, приезжавшим туда каждый год по приглашению, чтобы присутствовать на великой пудже Биджапура, празднике Духов вод. Все обычаи тайных обществ, которые, скажем, у франкмасонов стали лишь воспоминанием о былых традициях, в Индии по-прежнему живы и соблюдаются. Когда браматма отправлялся в путешествие по провинциям, английские и французские губернаторы оказывали ему почти королевские почести.

Мы сами присутствовали при том, когда приезд в Пондишери главы этого старейшего в мире тайного общества был ознаменован двадцатью одним пушечным залпом.

Это была разумная политика, и в течение почти века англичане жили в Индии мирно и спокойно. Но в Великобритании существовала партия пиетистов-англиканцев, о которых мы только что упомянули, или, как их называли в Лондоне, святых. Подобный альянс противоречил их убеждениям. С самого начала они проповедовали необходимость обращения Индии и обвиняли правительство в том, что оно не выполняет возложенную на него миссию. Пиетисты, столь же превосходно организованные, как и иезуиты, но более могущественные – им удалось привлечь на свою сторону большую часть буржуазии, – решили добиться поставленных целей иным путем, ибо правительство не реагировало на их выпады. Они начали внедрять на государственную службу и в армию своих людей. Когда наступил подходящий момент, они приложили все силы к тому, чтобы пост вице-короля занял преданный им человек, который достиг высокого положения благодаря упорной работе, редкой пронырливости, железному терпению и, самое главное, связям с могущественной партией святых. Этим человеком был Джон Лоуренс.

Будучи простого происхождения, он стал сэром Лоуренсом, заняв самый высокий в Англии пост. Тем самым прервалась не только долгая традиция, согласно которой вице-королями становились обычно лорды, дипломаты по карьере и рождению. Полному пересмотру подверглась также политика, проводившаяся ими на протяжении веков.

Вызвав яростные нападки всей британской аристократии, с трудом переносившей то, что у нее отняли наследственную должность, сэр Джон мог удержаться у власти, только слепо подчинившись установкам своей партии. Он начал с того, что буквально наводнил Индию протестантскими проповедниками из самых разных сект. И как ни странно, очень скоро гражданские чиновники, офицеры и даже генералы – отчасти по убеждению, отчасти из желания сделать карьеру – перестали расставаться с Библией. Всех словно обуяла страсть к проповедничеству. На перекрестках дорог, деревенских площадях, во дворах казарм все проповедовали и раздавали Библию в огромных количествах. Индусы проходили мимо, отказывались слушать и книг не брали. Солдаты в казармах слушали, ибо их принуждали к этому силой, но избегали споров с офицерами на религиозные темы и, несмотря на наказания, также отказывались от Библии.

За два года протестантам не удалось обратить в свою веру ни одного туземца, ибо для индусов переход в другую религию означал потерю касты, семьи, социального положения, означал падение до уровня париев, этому они предпочитали смерть.

Надо отдать должное Духам вод – первые предупреждения исходили от них. Тогдашний браматма неустанно обращался к вице-королю, заклинал его положить конец неистовому прозелитизму, чтобы не вызвать страшного несчастья. Ничто не помогало. Тогда восстали 250 тысяч солдат-мусульман. В то время туземная армия состояла из них полностью, и у правительства осталось в распоряжении 7-8 тысяч солдат-европейцев. Индусы-браманисты, и в частности население Декана, ждали первых результатов, прежде чем присоединиться к восставшим. Но Хейвлоку, проявившему чудеса храбрости и умения, удалось подавить мятеж, и сэр Джон Лоуренс буквально утопил Бенгалию в крови, чтобы другим было неповадно следовать ее примеру.

Тогда-то один француз, чью историю под именем Покровителя джунглей мы рассказали, прославился, сражаясь рядом с Нана-Сахибом, помог ему бежать после взятия Дели и сумел спасти принца от преследования англичан.

Первое восстание, вместо того чтобы послужить сэру Джону уроком, только возбудило его ярость, и он начал против Декана, не принимавшего участия в восстании, борьбу, которая неминуемо должна была привести к тем же результатам, что и в Бенгалии. Не довольствуясь бесчисленными декретами, направленными на ущемление прав индусов в отправлении религиозных обрядов, на уничтожение каст и тому подобное, он лично явился в Биджапур, оплот древних традиций страны.

Однако чаша терпения индусов была переполнена, вице-король должен был почувствовать, как земля горит у него под ногами, и смерть Уотсона, выступавшего за более мягкую политику, должна была открыть ему глаза, если фанатики вообще способны что-либо видеть.

Мы сочли необходимым, читатель, совершить сей экскурс, ибо без него невозможно объяснить и понять последние события, которыми была отмечена памятная борьба сэра Джона Лоуренса с загадочным и могущественным обществом Духов вод.

Итак, в тот вечер, несмотря на допущенные ошибки, несмотря на предупреждения, получаемые со всех сторон, сэр Джон Лоуренс был счастлив. Он не только считал, что положение его упрочилось, но и надеялся, что могущественные покровители добьются продления его полномочий на новый срок.

Поразмышляв какое-то время о прошедших событиях, сэр Джон мало-помалу погрузился в ту мечтательную дремоту, когда дух освобождается от гнета окружающего его материального мира и взмывает ввысь на волшебных крыльях мечты. Вице-король находился в этом полубессознательном состоянии, когда ему вдруг почудилось, что перед ним возник призрак Уотсона, раскрывающий ему объятия. Сэр Джон с ужасом вскрикнул и отпрянул назад, невольно взмахнув руками, словно хотел оттолкнуть страшное привидение. Очнувшись в других комнатах, залитых светом, он быстро овладел собой.

– К счастью, это был только сон, – с облегчением вымолвил он.

Сэр Джон подошел к окну, но вид руин, выступающих в ночи из темной листвы, только усугублял печально-мечтательное настроение, которым он объяснил привидевшееся ему, и чтобы избавиться от этого впечатления, он закрыл окно и позвонил.

Появился камердинер с помощником, они стали готовить комнату и постель вице-короля. Одновременно вошел, как обычно, Эдуард Кемпбелл, чтобы получить распоряжения на ночь. Он казался чрезвычайно подавленным и прилагал все усилия, чтобы вице-король ничего не заметил.

– Удвоить посты, милорд? – спросил он, когда слуги исчезли по знаку хозяина.

– Предосторожность никогда не помешает, Эдуард, – дружески улыбнувшись, ответил сэр Джон, не заметив, в каком необычном состоянии находился его адъютант.

Когда вице-король обращался к молодому офицеру по имени, это обычно означало, что он намерен задержать юношу и поговорить с ним. Эдуард садился, и разговор длился порой долгими часами. Молодой офицер всегда с видимым удовольствием принимал эти знаки отличия со стороны сэра Джона, но сегодня вечером, услышав, что его назвали по имени, не сумел сдержать жест разочарования, который его собеседник не заметил, ибо продолжал:

– Садитесь, Эдуард, у меня есть для вас хорошие новости.

– Як услугам Вашей Светлости, – ответил лейтенант, склонив голову.

– Оставим пока службу, мой дорогой Кемпбелл, хотя то, что я хочу вам сказать, имеет к ней косвенное отношение. Я не скрывал от вас, что весьма доволен тем, как вы исполняете обязанности адъютанта. Поэтому я давно искал возможность поощрить вас, не уязвляя при этом самолюбия тех ваших товарищей, которые выше по чину, но меньше заслуживают похвалы.

– Приняв меня на службу в свой штаб, Ваша Светлость исполнила все мои желания, и пока ни о чем другом я не мечтаю.

– Скромным быть хорошо, мой юный друг, но, видите ли, будущее человека почти всегда зависит от первого шага, ставящего его чуть выше остальных. Впоследствии этот перевес всегда сохраняется. Например, я сам приписываю мое назначение на должность вице-короля вовсе не качествам, проявленным мной на предыдущих высоких постах, а тому факту, что в начале карьеры я оказал важную услугу губернатору Мадраса – спас его тонувшего сына – и был назначен помощником в Каддолур на десять лет раньше, чем это обычно случается.

Никто из моих конкурентов догнать меня уже не смог. Волею благоприятных обстоятельств я поднялся еще выше, но, начиная с того дня, можно было предсказать, что я стану губернатором одного из округов – Бомбея, Мадраса, Агры или Лахора, хотя лишь очень немногие из государственных чиновников достигают такого положения.

Я хочу оказать вам ту же услугу и дать на десять лет раньше положенного чин капитана, это ключ к генеральским эполетам. Вы будете по-прежнему исполнять обязанности лейтенанта, но властью, данной мне королевой, я назначаю вас капитаном в 4-й шотландский полк, где вы служите.

– Я капитан! – пролепетал молодой человек, не веря своим ушам. – Но надо пробыть пять лет в чине лейтенанта, а я даже и года…

– Вы забываете, – перебил его сэр Джон, – что эта статья военного устава теряет силу, когда речь идет о героическом поступке. Умение, с которым вы действовали во время ареста вождей Духов вод, является достаточным основанием, чтобы дать вам чин капитана… Вот ваше свидетельство.

– Ах, милорд! Милорд! – вскричал Кемпбелл, который не смог сдержать слез, так он был растроган. – Если мне когда-нибудь представится случай отдать за вас мою жизнь…

И он покрыл поцелуями руки сэра Джона.

– Я видел в деле вашего отца, Эдуард, и знаю, что вы принадлежите к семье, на которую можно положиться.

Несмотря на охватившую Кемпбелла радость, казалось, его мучает острая тревога. Но всякий сторонний наблюдатель, не зная истинных причин этих мучений, спутал бы их с волнением, вызванным столь невероятным продвижением по службе.

– На бумаге, – сказал сэр Джон, – не хватает только печати королевы, я сейчас же ее поставлю.

Он встал и пошел за золотой коробкой, где хранились королевские печати. В это время молодой офицер бормотал, ломая руки:

– Что делать, Боже мой? Что делать? Если я промолчу, то изменю дважды – родине и моему благодетелю. А если заговорю…

Вдруг он воскликнул:

– Да, само небо наставляет меня… Только моя мать может предотвратить непоправимое несчастье!

– Все в порядке, – сказал вице-король, кладя печати на место. – Я желаю вам, дорогой Эдуард, чтобы ближайшая вакансия позволила вам занять соответствующую должность.

– Милорд, – ответил юноша, приняв отчаянное решение, – если бы я не боялся злоупотребить вашей добротой…

– Вы хотите о чем-то попросить меня? Говорите, не бойтесь, мой дорогой капитан, я заранее согласен.

– Дело в том, что мы как бы в походе, и я не осмеливаюсь…

– Я читаю ваши мысли, – ласково перебил его сэр Джон. – Вы хотите недельный отпуск, чтобы самому сообщить полковнику и леди Кемпбелл новость, которая доставит им большую радость.

– Неделя! – воскликнул Эдуард с дрожью. – О нет! Этого времени слишком много, мне хватит и трех дней.

– У вас дрожат руки, Кемпбелл. Вы нездоровы?

– Пустяки, милорд… это от избытка счастья… Все так неожиданно… я просто не могу совладать с нервами.

– Ну, успокойтесь, дитя мое. Как говорится в одной прелестной комедии наших соседей французов, радость пугает. Наблюдение очень точное, но, к счастью, подобный испуг оставляет только приятные воспоминания. Отправляйтесь в Бомбей к вашим родителям, я даю вам бессрочный отпуск, вы вернетесь, когда захотите. Скоро мы войдем в период спокойствия, и я надеюсь, мне не придется воспользоваться вашими услугами в качестве военного. Когда вы вернетесь, наше пребывание в Декане подойдет к концу.

– Прошу вас, милорд, не дайте убаюкать себя обманчивым ощущением покоя… С этим народом фанатиков никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне.

– Ступайте, мой юный друг, и без всякой задней мысли наслаждайтесь своими каникулами. Вам неизвестно положение дел так, как мне, иначе вы не стали бы тревожиться понапрасну. Общество Духов вод всегда было душой всех заговоров и восстаний. Без него ни один индус не осмелится пошевельнуться. Нана-Сахиб, оставшись без поддержки, не пользуется никаким влиянием на юге Индии, где ненавидят мусульман. Не пройдет и пяти дней, как он будет моим пленником.

«Боже мой, мне не удастся переубедить его, – подумал юноша, – у меня только один выход – срочно отправиться в Бомбей».

Вслух он промолвил:

– Пусть Ваша Светлость по крайней мере бережет себя, я дрожу при мысли, что ваша драгоценная жизнь зависит от кинжала какого-нибудь жалкого факира.

– Благодаря вам, Эдуард, те, кто вооружал фанатиков, больше никому не смогут повредить.

– Вы уверены в этом, милорд?

Вице-король странно улыбнулся.

– Колодец Молчания, – ответил он, – не выпускает своих жертв. А потом, поверьте, они не осмелятся поднять на меня руку.

– Во всяком случае, милорд, я, как и прошлую ночь, удвою посты и поставлю по часовому у всех входов в ваши покои.

– Хорошо! Принимать меры предосторожности, даже против случайностей, никому не запрещено… Когда вы хотите уехать?

– Мое дежурство заканчивается сегодня вечером. Сдав его лейтенанту Нолану, я тут же отправляюсь в дорогу.

– Доброго пути, и мой привет полковнику.

Глава II
Эдуард Кемпбелл во дворце браматмы. – Слишком поздно. – Разоблачающее эхо. – След среди развалин. – Во имя неба, остановись! – На пути в Бомбей.

Как только Эдуард Кемпбелл вышел из покоев вице-короля, он поспешил проверить все посты дворца, за которые непосредственно отвечал, поставил караульных во всех коридорах и у всех дверей. Приняв эти меры предосторожности, он сдал дежурство, однако не вернулся в свои комнаты.

– Наконец-то я свободен, – с облегчением вздохнул он. – Лишь бы успеть вовремя!

Он пошел по узенькой тропинке, вившейся среди развалин и ведшей прямо в ту часть старого Биджапура, где находились пагода Шивы, дворец браматмы и другие сооружения, устоявшие под натиском веков. Молодой офицер старался идти как можно тише. Чувствовалось, что ему не терпится прийти туда, куда он направлялся, но необходимость скрывать свое присутствие в такой час и в таком месте, где появлялись только шакалы и бродяги, не позволяла ему идти быстрее.

Через двадцать минут он подошел к дворцу браматмы, который после экспедиции Кишнайи казался совершенно пустынном, и проскользнул к маленькому домику, прятавшемуся в деревьях и служившему обычно жилищем для стражников, арестованных накануне вместе с их хозяином. В эту минуту с вершины старой пагоды раздался гонг ночного сторожа, Кемпбелл насчитал двенадцать ударов, и вслед за этим свежий юный голос произнес традиционную фразу: «Пробила полночь, люди высокой и низкой касты, спите спокойно, ничего нового!» Это был сын сторожа, который по-прежнему заменял отца, находившегося в этот момент вместе с Утсарой в колодце Молчания.

– Полночь! – повторил Кемпбелл, глубоко разочарованный. – Я опоздал на час, вице-король слишком задержал меня.

Он все же подошел к домику, затаив дыхание, и, приложив ухо к входной двери, прислушался. Через несколько секунд он убедился, что внутри никого нет. До него донеслось только монотонное пение сверчка. Сильный, острый запах табака указывал на то, что не так давно в домике были посетители.

«Да, – подумал Эдуард Кемпбелл, – они встретились именно здесь, их свидание действительно было назначено на одиннадцать часов…»

Течение его мыслей было прервано легким шумом, донесшимся со стороны дворца, и юноша едва успел броситься в кусты, чтобы не быть замеченным. Когда его глаза привыкли к темноте, он различил двух туземцев, медленно шедших к выходу и тихо переговаривавшихся между собой. Каково же было его изумление, когда в одном из них он узнал старого паломника, который два дня тому назад у вице-короля предсказал Эдуарду блестящую карьеру, а Уотсону заявил, что тому осталось жить всего три часа.

Кемпбелл сразу подумал, что перед ним убийца полковника или, по крайней мере, пособник этой дерзкой акции. Что старый нищий и его путник делали в такой час во дворце браматмы? Он ожидал встретить не их, хотя и не знал, кого ему удалось сегодня подслушать, кто назначил встречу в домике стражников…

На закате солнца с молодым офицером приключилась странная история. С тех пор как он находился в Биджапуре, каждый вечер с террасы дворца, где жили вице-король и его свита, Эдуард любовался великолепной игрой света заходящего солнца, садящегося среди грандиозных развалин древнего города. Это зрелище доставляло истинное удовольствие его поэтической, мечтательной натуре, и часто ночь заставала его созерцающим былое величие, которое цивилизация не сумела спасти от разрушения и забвения.

К концу террасы примыкала стена второго дворца, в ней на определенном расстоянии друг от друга были сделаны узкие бойницы, о назначении которых было трудно догадаться, на самом деле это были вентиляционные отверстия, устроенные архитектором в толще стен для того, чтобы проветривать тайные помещения дворца.

Прислонившись к стене, Эдуард Кемпбелл любовался чудесным беломраморным мавзолеем царицы Нухурмаль, нежного, поэтического создания, осветившего, словно луч солнца, мрачную историю Декана. Это был чистый, целомудренный цветок, случайно выросший среди чудовищных оргий и преступлений. Вдруг юноша невольно вздрогнул. Ему почудились звуки речи, словно исходящие из глубин камня… Эдуард нечаянно отошел от стены, и странное явление прекратилось. Он заметил это, принял прежнее положение, и до него снова долетели звуки человеческого голоса, но менее отчетливые, чем в первый раз, когда он ясно расслышал: «Весь Декан по первому сигналу…»

Одна из бойниц находилась на уровне его лица, он приложил к ней ухо и с возрастающим интересом стал следить за разговором, казалось, уже подходившим к концу.

– Ты уверен в четырех раджах юга? – спросил первый голос.

– Как в самом себе, – ответил второй. – Они сказали, что сэр Джон Лоуренс прибыл в Биджапур только для того, чтобы свергнуть их, и предпочитают борьбу позорному рабству.

– К тому же, когда народ узнает, что Покоритель джунглей тайно вернулся в Индию, чтобы встать во главе восстания, все возьмутся за оружие, и этот мощный поток увлечет за собой и набобов.

Неужели Покоритель джунглей, Фредерик де Монморен, его дядя, в Индии? Услышав это, Эдуард Кемпбелл был так взволнован, что едва не упал в обморок и прислонился к стене. Кровь прилила к голове, в ушах шумело, и он пропустил ответ второго собеседника. Из него он как раз узнал бы, что один из беседующих не кто иной, как Сердар, который вовсе не находился во Франции в отпуске, как думал его племянник.

– Ты слишком преувеличиваешь мое влияние, Анандраен, – сказал Покоритель джунглей другу.

Разговор их происходил в комнате Анандраена, куда тот удалился для отдыха. Не догадываясь о личности говорящих, Эдуард Кемпбелл узнал из их беседы, какими силами располагали заговорщики, все детали заговора и точную дату восстания. Кроме того, он услышал, как неизвестные договорились встретиться вечером у дворца браматмы, в домике стражников, но в этот момент говорившие понизили голос, как бывает всегда, когда мы поверяем друг другу секреты, даже будучи уверены, что нас не слышат, и Эдуард больше ничего не смог разобрать.

Не пытаясь отыскать таинственное убежище, приютившее заговорщиков, юный офицер был крайне растерян и смущен. Как следовало ему вести себя в подобной ситуации?

Все рассказать? Но вождь будущего восстания – брат его матери, спаситель полковника Кемпбелла, Фредерик де Монморен, его дядя. Англичане станут преследовать Сердара, возможно, даже пошлют против него полк Эдуарда, а поймав, повесят как разбойника с большой дороги.

Промолчать? Но своим молчанием он поможет успеху восстания, которое рискует навсегда уничтожить британское господство в Индии.

Именно тогда Эдуард решил отправиться в Бомбей, рассказать все леди Кемпбелл и полковнику, чтобы они посоветовали ему, как поступить, ибо в любом случае ему приходилось брать на себя тяжелую ответственность. Прежде чем отправиться на Малабарский берег, он решил непременно присутствовать при свидании двух неизвестных, надеясь собрать еще более ценные сведения. Но вице-король задержал его, и он прибыл во дворец браматмы слишком поздно, когда неизвестные уже уходили. Однако его ночная прогулка оказалась небесполезной – ему стали известны виновники или пособники убийства Уотсона. По всей видимости, не кто иной, как старый паломник, вооружил руку убийцы, если только не выполнил эту кровавую работу сам.

Молодой офицер быстро принял решение. Один он не мог попытаться арестовать двух заговорщиков, которые, конечно, были вооружены и могли защитить себя. Но он решил выследить их, чтобы узнать, где они скрываются и как попадают в необитаемые части дворца Адил-шаха. Когда они прошли мимо рощи карликовых пальм, где он спрятался, Эдуард прислушался, стараясь уловить обрывки их разговора. Но они говорили очень тихо и на языке, совершенно неизвестном в Декане.

Разочарованный, Эдуард Кемпбелл шел за ними на почтительном расстоянии, чтобы не привлекать к себе внимания. Дорога петляла среди развалин, и порой он на несколько мгновений терял индусов из виду, но вскоре на фоне черного неба вновь вырисовывались их силуэты. Они направлялись прямо к дворцу Адил-шаха. Тогда Кемпбелл подумал, что мог бы легко арестовать их с помощью шотландцев, чьи многочисленные посты были разбросаны вокруг дворца, чтобы следить за подходами к нему. Несомненное участие обоих индусов в убийстве Уотсона полностью оправдывало эту крайнюю меру. Все указывало также на то, что перед ним были именно те заговорщики, разговор которых ему удалось подслушать.

Мысль о том, что он может навлечь подозрение на Покорителя джунглей, не успев посоветоваться с родными и выработать с ними линию поведения, ничуть не повлияла на принятое им решение. Эдуард достаточно хорошо знал индусов и был уверен, что ничто на свете не заставит их заговорить. Он собирался пока промолчать об услышанном и объяснить свой поступок участием паломника в убийстве начальника полиции, ибо именно он предсказал Уотсону близкую смерть в присутствии Эдуарда. Для суда любой страны этого было бы достаточно, чтобы предъявить индусу обвинение. Итак, он собирался следить за неизвестными до тех пор, пока не представится возможность броситься на паломника и вызвать ближайший караул шотландцев.

План молодого офицера был неплохо задуман и, пожалуй, удался бы, имей он дело с обычными противниками. Но Эдуард Кемпбелл не знал, как обострены чувства у тех, кто вынужден постоянно скрываться и быть настороже. Не прошло и пяти минут, как он шел по следам неизвестных, а те уже знали, что за ними следят, и сами размышляли о том, как им захватить своего неосторожного преследователя, рискнувшего забраться в нагромождение развалин, небезопасное даже днем.

– Что нужно от нас этому человеку? – спросил Анандраена Покоритель джунглей.

– Может быть, он случайно идет по той же дороге, что и мы. Во всяком случае, это англичанин из свиты вице-короля, он не привык к подобным вылазкам, ибо совсем не умеет заглушать свои шаги.

– Это явно один из шпионов, поставленных у дворца браматмы, который поело нашего ареста превратился в настоящую мышеловку. Следя за дворцом, англичане надеются захватить самых влиятельных членов общества и помешать его восстановлению.

– Нам надо убедиться в его намерениях, вдруг это просто заблудившийся путник…

– Обычный путник, Анандраен, не стал бы скрываться. Впрочем, есть простой способ узнать, как нам себя вести: давай повернем назад и посмотрим, продолжит ли он свой путь, не обращая на нас внимания. Это детская хитрость, но, по-моему, мы имеем дело с не очень-то ловким полицейским.

Увидев, что таинственные незнакомцы направляются к нему, Эдуард Кемпбелл своим поведением сразу подтвердил правоту Покорителя джунглей. Профессиональный сыщик как ни в чем не бывало пошел бы дальше, изобразив из себя ночного мечтателя, дышащего свежим воздухом. Молодой же офицер не нашел ничего лучше, как броситься в кусты, тем самым не оставив ни малейшего сомнения на свой счет.

– Опыт удался, Сердар, – тихо произнес Анандраен.

– Тем хуже для него, – ответил Покоритель, – борьба начата, и мы имеем законное право защищать себя… В колодцах Биджапура это будет не первый труп.

Оба друга направились к дворцу и прошли, словно ничего не подозревая, мимо того места, где спрятался молодой офицер.

Счастливый, что его уловка удалась, адъютант вице-короля пропустил индусов вперед и, подогреваемый надеждой на успех, с пылом стал вновь преследовать их. Он не сомневался, что перед ним были вожди заговора, направленного против его страны. Их арест мог бы внести смятение в ряды заговорщиков и оттянуть начало восстания, а то и вовсе покончить с ним. Эдуард ускорил шаг, забыв о всякой осторожности и удивляясь тому, что не видит больше двух туземцев. Вдруг на повороте тропинки какой-то человек резко схватил его за горло, бросил на землю, так что у него не было времени защититься. В ночи хищно сверкнул кинжал, готовый пронзить грудь молодого офицера, когда тот крикнул по-английски: