Текст книги "Покоритель джунглей"

Автор книги: Луи Жаколио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)

Похолодев от ужаса, понимая, что с пыткой ожидания надо кончать, чтобы не иметь дел с безумцем, способным выгрызть ему череп, как это сделал Уголино с Руджери в страшном вымысле Данте, Максвелл вскочил, ударом ноги перевернул кальян и вцепился в горло индусу. Он повалил его на землю, бросился на него и, обхватив его шею руками, пытался задушить. Но как ни быстро действовал Максвелл, Рама успел крикнуть:

– Ко мне, Нана!

Услышав душераздирающий зов о помощи, Нана прибежал и, мгновенно оценив ситуацию, бросился на Максвелла, опрокинул его и освободил Рама-Модели, сразу вскочившего на ноги. Гашиш не успел подействовать на него, и к заклинателю быстро вернулось обычное хладнокровие.

– Спасибо, Нана, – сказал он принцу, – ты спас мне жизнь, я этого не забуду.

Взглянув на Максвелла с выражением дикого гнева, он сказал:

– Тебе было мало отца, мерзавец, ты захотел еще и сына… Слышишь ли ты крики женщин и грудных детей, взывающих о мести? О, мы посмотрим, сумеешь ли ты умереть. Ну-ка, закури свою сигару, покажи, как капитан Максвелл бросает вызов смерти, вспомни, как ты рисовался в Хардвар-Сикри. Кто здесь говорит о пощаде? Пиль! Пиль, мой милый Том! Око за око, зуб за зуб… А! Ура! Ура капитану Максвеллу!

В возбуждении Рама толкал и гнал его перед собой. Вдруг скала повернулась, и лучи солнца залили вход в пещеру.

Максвелл решил, что спасен. Издав крик, в котором удивление смешалось с безумной радостью, собрав все силы, он выскочил наружу и бросился бежать, не подозревая, где находится. Позади него раздался взрыв зловещего хохота, и он услышал, как звучный голос Рама-Модели произнес ужасные слова: «Пиль, пиль! Нера, пиль! Сита! Вперед, мои милые звери!»

И тут Максвелл услышал треск ломаемых веток, который все нарастал, затем раздался глухой стремительный топот, и он смутно почувствовал, что его преследуют. Кто-то бежал за ним. Он обернулся. О, ужас! Две пантеры с раскрытой пастью, горящими глазами, высунув язык, приближались к нему. Далее все произошло с молниеносной быстротой.

Он резко был опрокинут на землю… Захрустели кости, брызнула кровь… Охваченный ужасной болью, в тот последний миг, когда душа готовится отлететь к таинственным пространствам, последнее, что он слышал, был голос Рамы, продолжавшего кричать: «Пиль, Нера! Пиль, Сита! Вперед, мои милые звери!..» Максвелл был мертв.

Наступила ночь, теплая, благоуханная, молчаливая. В рощах тамариндов, розовых акаций, мастиковых деревьев, окружавших развалины храмов Карли, среди листвы засверкали тысячи беловатых огоньков. Это солдаты 4-го шотландского полка, предупрежденные о том, что их полковник попал в плен, окружили со всех сторон древнее буддистское убежище, чтобы никто из прячущихся там негодяев не сумел скрыться. Вдруг из-за пальмовых деревьев появилась небольшая группа людей, они вошли внутрь развалин, после чего раздались три свистка, многократно отраженные каменными сводами. Это Рудра в сопровождении Сердара, его друзей, а также английских офицеров подал условный сигнал.

Едва прошло несколько минут, как появился Кишнайя. Он не успел сделать ни одного движения, не успел позвать на помощь, как его схватили, связали и сунули в рот кляп. Затем друг за другом, без малейшего шума Сердар и его верные товарищи, офицеры и солдаты проскользнули в подземелья и застали тугов за приготовлением ужина. Никто не оказал сопротивления, никому не удалось бежать. Пока английские офицеры связывали их попарно, из соседней пещеры раздались крики радости и счастья, какие никогда не слыхали эти древние своды.

– Диана!

– Фредерик!

Брат и сестра бросились в объятия друг другу. Двадцать лет ждали они этого часа!

Барбассон, всхлипывая, пробормотал:

– Черт побери! Какая жалость, что у меня нет сестры!

Двадцать лет провансалец не плакал.

Два месяца спустя «Диана» стремительно мчалась к берегам Франции, унося Фредерика де Монмор де Монморена и его семью. Сердар спешил подать ходатайство о восстановлении его в правах.

Добившись исправления допущенной несправедливости, он должен был вернуться в Индию, где собирался поселиться его зять с семьей. Сам Сердар поклялся жить и умереть в этой прекрасной стране, колыбели индоевропейской цивилизации, ставшей второй родиной для его благородной, мятущейся души.

Возможно, нам доведется встретиться с ним там.

Нана-Сахиб, которому была отвратительна мысль о том, чтобы стать пенсионером – пленником англичан, остался в Нухурмуре дожидаться возвращения Сердара, чтобы окончательно решить, на каком острове поселиться. После того как умер Максвелл, а Кишнайя и его гнусные приверженцы были повешены вокруг развалин Карл и, никто больше не мог потревожить покой принца в его таинственном убежище.

Барбассон стал главным комендантом Нухурмура, под началом у него находились заклинатель, Нариндра и Сами. Он написал папаше Барбассону, что предсказание его пока не сбылось, и послал ему сто тысяч франков из миллиона, полученного от Наны за службу.

Никто и не вспомнил о сэре Уильяме Брауне, но тот помнил все!

Часть шестая
Следопыт
Сторож Биджапура
Глава I
Ночной сторож. – Таинственный дворец. – Тайный посланец. – Английский шпион. – Невероятное происшествие.

Старинный город Биджапур с его историческими развалинами, столица древней династии Адил-шахов, свергнутой с престола великим Ауранг-Зебом, мирно покоился среди настоящего леса олеандров, тамариндовых и гранатовых деревьев, постепенно заполнивших внутренние дворы, сады дворцов и зданий, превратив в почти недоступное убежище город, некогда бывший свидетелем великолепия и могущества раджей Декана.

Было около двух часов ночи. Полная луна, медленно плывшая в золотистой пыли бесконечных пространств, проливала потоки серебристого света на океан зелени и цветов, откуда, словно островки, выступали четырехугольные башни, беломраморные террасы, полуразрушенные купола, еще сохранившиеся колонны и портики – остатки роскошных зданий богатейшего Биджапура, прозванного поэтами «городом чудес». Его история похожа на главу из книги «Тысяча и одна ночь».

По свидетельству историков, Магомет, сын Баязида II, свергнув с трона отца, согласно обычаям, распространенным в те времена среди халифов Стамбула, велел удушить всех своих братьев, чтобы впоследствии не иметь соперников. Но вместо самого юного из них, по имени Юсуф, палачи, сами того не ведая, умертвили раба-черкеса, которым мать принца ловко заменила сына.

Юсуф жил, скрываясь, до шестнадцати лет. Затем из-за неосторожности кормилицы тайна его рождения открылась, он бежал – сначала в Персию, затем перебрался в Индию, чтобы попытать там счастья, ибо во сне ему было предсказание его грядущего величия. Завоевав расположение набоба Дели, он добился у того разрешения набрать армию и, следуя его советам, решил свергнуть господство браминов, которые обладали неограниченной властью в Декане.

В тот момент, когда во главе войск он готовился выступить в поход, над его головой вдруг пролетел коршун. Считается, что появление этой птицы предвещает великую судьбу, поэтому оно вызвало энтузиазм тех, кто собрался под его знамена. Юсуф завоевал весь Декан и провозгласил себя государем под именем Адил-шаха. Именно тогда, чтобы отметить начало своего царствования, он и заложил знаменитый город, от которого ныне остались развалины.

Ни малейшее дуновение ветерка не колебало листву деревьев, все вокруг было неподвижно. В величественной ночной тиши казалось, что жизнь навсегда покинула эти места, и город превратился в обширный некрополь, где в молчании веков спали, воспоминания и люди, памятники и боги.

Но это впечатление, вызванное развалинами и темнотой, сглаживалось, ибо то там, то здесь можно было увидеть дома и хижины, рассеянные в беспорядке. Они указывали на то, что обитатели не полностью покинули древний Биджапур.

В тот день стояла изнуряющая жара. Индусы – известные полуночники, поэтому они с наслаждением болтали и покуривали у порога жилищ, вдыхая свежий, напоенный ароматами ночной воздух. Постепенно, однако, шум разговоров стих, лампы из чеканной меди или черной глины погасли, и когда на вершине минарета большой пагоды ночной сторож ударил в священный гонг, пробив время, снаружи уже никого не было, и тишину нарушали только пронзительное тявканье шакалов и раздраженный рокот домашних слонов… Биджапур спал!

Невозможно передать поэтическое очарование столь величественных развалин, возвышающихся среди необозримой буйной растительности, тогда как у их подножия, опираясь на порфирные колоннады, мраморные портики, цоколи из яшмы и розового гранита, выросли разные по стилю, в зависимости от касты и богатства их обитателей, дома и хижины.

Даже нынешнее состояние города может дать представление о его былом великолепии и пышности. В нем насчитывается свыше семисот мечетей с неразрушенными минаретами и такое же количество дворцов и мавзолеев из мрамора, где представлены все известные архитектурные стили, византийские купола, готические стрелы, круглые греческие арки, римские башни, чудеса арабского искусства встречаются в небывалом изобилии, подтверждая лучше, чем свидетельства историков, истинность легенды, согласно которой Адил-шах, основатель Биджапура, созвал со всего света архитекторов и рабочих, чтобы выстроить город, равного которому не было бы во вселенной.

При слове «развалины» перед глазами встают пустынные песчаные равнины, как в Пальмире, Ниневии, Фивах, Мемфисе. Постепенное истощение почвы действительно одна из важнейших причин, приведших к упадку большинства цивилизаций Ассирии и Египта. Ничего подобного не произошло в плодородном Декане. Развалины Биджапура простираются среди поражающей пышностью растительности, и можно было бы тщетно искать причины подобного запустения, если не знать, что Ауранг-Зеб из ревности велел разрушить «город чудес», чтобы ни один город в Индии не смог соперничать с Дели, роскошной столицей империи моголов.

Биджапур насчитывал некогда более пятисот тысяч обитателей, сейчас число их едва доходит до четырех тысяч человек, рассеянных по огромной территории, которую занимал город. Это в немалой степени способствует его нынешнему магическому очарованию. Каждый индус возводил себе дом, пристраивая его к памятнику, который ему особенно нравился. Это любопытное расположение привело к странному результату, Биджапур стал городом без улиц, дома его скрываются среди гигантских развалин, утопающих в зелени, равной которой по пышности нет в мире. Под золотисто-серебряным светом ночной звезды, сияющей в прозрачной небесной чистоте, в тихую благоуханную ночь город представляет собой волшебное, сказочное зрелище.

Среди всех памятников самым любопытным – не с точки зрения архитектуры, а по особому расположению – является Дворец семи этажей. Представьте себе огромную семиэтажную башню с семью сторонами, на каждой стороне и каждом этаже семиугольника находится большой висячий сад, имеющий форму усеченного конуса и украшенный самыми красивыми растениями и редчайшими породами деревьев.

Особенность дворца состоит в том, что каждый этаж и каждый сад имеют отдельный вход, к ним ведут разные лестницы, вход на которые с помощью специальной системы подъемных мостов может быть закрыт для посторонних. Даже пушки не в состоянии пробить эту массу земли, поддерживаемую стенами толщиной почти в десять метров.

Ауранг-Зеб, несмотря на жажду разрушения, пощадил великолепное здание, настоящий шедевр архитектуры, который стоил жизни его создателю. Кумал-хан, опекун юного государя, сына Адил-шаха, приказал умертвить архитектора, чтобы тот не смог разгласить секреты, делавшие крепость совершенно неприступной. Кумал-хан, мечтавший занять трон, хотел обеспечить себе надежное убежище на тот случай, если народ вздумает отомстить ему за смерть юного Исмаил-шаха, которого он собирался удушить. Но опекуна опередила мать шаха. Догадавшись о его планах, она велела заколоть Кумал-хана кинжалом, поручив убийство самому верному его слуге, которого сумела привлечь на свою сторону.

Восставшие маратхи также не решились тронуть таинственный дворец, ибо, согласно поверью, всякий, кто осмелится поднять на него руку, должен погибнуть. Следующее событие немало способствовало тому, чтобы эта легенда укоренилась в народном сознании.

Подъемные мосты каждого этажа, когда ими не пользовались, так плотно прилегали к стене, что составляли с ней единое целое. Управлять мостами умели только раджи, они сообщали эту тайну своему наследнику лишь перед самой смертью. Дара-Адил-шах; последний правитель династии, умер внезапно, не успев поделиться секретом, и в течение трех веков никто не мог подняться выше второго этажа, подъемный мост которого был опущен во время смерти монарха.

Уязвленный Ауранг-Зеб решил силой проникнуть в странное сооружение, но при первом же ударе киркой о камень она отскочила назад и убила рабочего, исполнявшего приказ правителя-могола. Ауранг-Зеб, усмотрев в случившемся небесную кару, в ужасе бежал. Происшествие, приукрашенное народным воображением, защитило дворец лучше, чем многочисленная и хорошо вооруженная армия.

Распространился также слух, что в определенное время года все Адил-шахи, погибшие от яда или кинжала, а таких было немало, собирались ночью для дьявольских плясок, и тогда в верхних этажах дворца, куда никто не мог проникнуть после смерти Дара-Адил-шаха, видны были огни и мелькали тени.

Никто не знал точной даты этих зловещих сборищ, поэтому с наступлением ночи жители Биджапура избегали появляться в окрестностях таинственного дворца, и лишь немногие могли похвастаться тем, что видели хотя бы издали ночные пирушки привидений. Но случайные свидетели этих странных явлений говорили о них с такой настойчивостью, что никому и в голову не приходило оспаривать их истинность, тем более что подобные небылицы прекрасно согласовывались с суеверным характером индусов.

Жители Биджапура спокойно спали, не подозревая, какие загадочные и невероятные события должны были произойти этой ночью в старом дворце Адил-шаха.

Ночной сторож, согласно древнему азиатскому обычаю, долго сохранявшемуся у нас как память о наших индоевропейских предках, прокричал на четыре стороны света медленно и монотонно: «Два часа утра! Люди высшей и низшей касты, спите спокойно, ничего нового!» Он собирался было растянуться на тростниковой циновке до следующего часа, как вдруг, случайно взглянув на дворец, не смог сдержать дрожь… Из окон последних этажей, величественно возвышавшихся над верхушками высоких деревьев, пробивались полоски света, отражаясь на темной зелени и усеивая ее рыжеватыми пятнами. Это был не лунный свет, ибо ночная звезда заходила, и густая тень уже укрыла ту часть здания, которую видел сторож.

– Покойники! – прошептал он в суеверном ужасе и принялся бормотать заклинание, отгоняющее призраков и злых духов.

Парализованный страхом, бедняга не мог оторвать глаз от странного зрелища. Впервые он видел нечто подобное, и впечатление было тем сильнее, что до сих пор ночной сторож принадлежал к немногочисленным скептикам Биджапура, которые с сомнением покачивали головой всякий раз, когда разговор заходил о привидениях дворца Адил-шаха. Не то чтобы он не верил в возможность их существования. Во всей Индии вы не найдете ни одного туземца, настолько свободного от суеверий, чтобы он мог возвыситься до подобного отрицания. Просто в течение двадцати лет, как он, заменив отца, исполнял обязанности ночного сторожа, ему ни разу не приходилось видеть ничего особенного в старом здании, каждый вечер возвышавшемся перед ним мрачной, молчаливой массой. Вскоре он заметил – и от этого ужас его еще больше возрос, – что за узкими окнами мелькают тени, на мгновение загораживая свет. Несчастный, хотя и не был трусливее других, почувствовал, что волосы дыбом встают у него на голове и подкашиваются ноги. Он оперся о балюстраду минарета, чтобы не потерять сознание, и продолжал скороговоркой бормотать все известные ему заклинания.

Народные верования индусов населяют небо, землю, леса, воды целым сонмом духов, призраков, гномов, вампиров, которые являются не чем иным, как душами умерших, которым грехи, совершенные во время земной жизни, помешали достичь благоприятного воплощения. Поэтому образование, даваемое людям низших каст, ограничивается тем, что с самого детства им забивают голову бесконечными заклинаниями, пригодными на все случаи жизни и способными отогнать злых духов. Существование индуса заполнено молитвами и магическими формулами, которые должны защитить его от бесчисленных невидимых врагов, постоянно занятых тем, чтобы терзать, изводить его и расстраивать все его начинания.

Через несколько минут, словно в доказательство чудодейственной силы заклинаний, свет во дворце внезапно погас, и огромное здание погрузилось в полный мрак. Сторож, довольный достигнутым результатом, несколько успокоился и стал размышлять о том, что ему делать дальше. Он спрашивал себя, не стоит ли вместо произнесения обычной формулы ударить в следующий час в гонг и объявить о происшедшем? Но в этом случае не навлечет ли он на себя месть тайных сил и проклятых ракшас, которые избрали дворец местом своих сборищ? Он рассуждал вслух, как делают все трусы, которые черпают мужество в звуке собственного голоса. Вдруг ему показалось, что какая-то тень молча скользнула в соседнюю рощу. Живых он боялся меньше, чем мертвых, поэтому, спрятавшись за одной из колонн минарета и затаив дыхание, стал наблюдать, чтобы убедиться, не обмануло ли его зрение.

Этот ночной сторож, по имени Дислад-Хамед, во время войны за независимость был шпионом на жалованье у англичан. Будучи членом знаменитого тайного общества «Духи вод», он уведомлял губернатора Бомбея о всех решениях, принятых Нана-Сахибом, и следил за раджами Декана, которых подозревали в том, что они хотят присоединиться к восставшим. Теперь же, когда побежденный Нана-Сахиб скрывался от врагов в Нухурмуре, Дислад-Хамед продолжал доносить победителям о тех жителях провинции, которые открыто или тайно принимали участие в восстании. Тысячи людей были убиты по его доносу во время кровавых расправ, которыми англичане ежедневно отмечали свою победу. Дислад был уверен в безнаказанности, ибо слыл за ярого патриота и вел себя так ловко, что никто не подозревал о его предательстве.

Правда, до сих пор он тщательно избегал того, чтобы его доносы касались Биджапура, и город таким образом избежал военных трибуналов, которые переезжали из провинции в провинцию, выискивая и наказывая всякого, кто так или иначе участвовал в борьбе за независимость. Но пришел черед и Биджапура, ибо сэр Джон Лоуренс, вице-король Индии, назначил специальную комиссию, которая должна была действовать именно в Декане в связи с событиями, о которых мы кратко напомним.

Мы знаем, что после окончательного подавления восстания генералом Хейвлоком Покоритель джунглей с помощью марсельца Барбассона и нескольких преданных ему индусов спас Нана-Сахиба во время осады Дели. С тех пор принц скрывался в пещерах Нухурмура, в глуши девственных лесов Малабарского берега, и все поиски англичан оказались напрасны.

Не волнуясь более о судьбе Наны, Фредерик де Монмор де Монморен вернулся во Францию, чтобы добиться у военного суда оправдания и восстановления в правах. Во время отсутствия Сердара Нана-Сахиб оставался в неприступных подземельях Нухурмура под охраной знаменитого Барбассона и четырех индусов, оставшихся верными делу изгнанника: заклинателя Рама-Модели, воина-маратха Нариндры, потомка древних правителей Декана, следопыта Рудры и Сами, верного слуги Покорителя джунглей.

По возвращении Фредерик де Монморен должен был, несмотря на то, что побережье тщательно охранялось англичанами, помочь принцу бежать и отвезти его на один из многочисленных островов Зондского пролива, где он мог бы жить спокойно, не опасаясь мести англичан.

Сэр Джон Лоуренс, вице-король Индии, совершенно потерял следы вождя сипайского восстания. Неоднократно сообщив в Лондон о неминуемой поимке Нана-Сахиба, основываясь на донесениях шпионов, которыми он буквально наводнил Индию, сэр Джон вынужден был признать, что дело нисколько не продвинулось вперед. Последние полученные им известия свидетельствовали о полном провале его эмиссаров. Капитан Максвелл, которому он поручил возглавить поиски, исчез месяц тому назад – что с ним стало, было неизвестно. Говорили, что Кишнайю, вождя касты тугов, услугами которого не брезговал благородный лорд, повесили вместе с большинством его приверженцев солдаты шотландского полка, которые застали тугов в тот момент, когда те собирались принести человеческие жертвы кровавой богине Кали. Все препятствовало планам вице-короля, и тем не менее он должен был любой ценой захватить Нану: речь шла о полном усмирении Индии, которое было невозможно до тех пор, пока принц, первым осмелившийся поднять знамя независимости, не окажется у нею в руках.

Индия – классическая страна тайных обществ и заговоров и, пожалуй, единственная в мире, где возможно подобное: двести пятьдесят тысяч сипаев за год до восстания знали день и час его начала, и среди них не нашлось ни одного предателя.

После поражения Нана-Сахиб не покинул Индию, это был очевидный, неоспоримый факт, и, однако же, вице-король, несмотря на свое могущество и имевшиеся в его распоряжении средства, так и не смог узнать, где скрывается принц. Он почти не сомневался, что только таинственный Декан с его древними развалинами, многочисленными пещерами, тянувшимися на пятьдесят – шестьдесят миль, его крутыми горными склонами и непроходимыми лесами мог дать убежище беглецу. Но сэр Джон не знал, в какой части этого необъятного края скрывается Нана. Последняя депеша, полученная им от капитана Максвелла из Бомбея, просто гласила: «Через три дня Нана будет нашим пленником». С тех пор прошло пять недель, но офицер не подавал никаких признаков жизни. По всей вероятности, он погиб при исполнении взятой на себя миссии. Бедный вице-король не знал, какому святому молиться. Лондонская пресса была раздражена его многочисленными неудачами, стали поговаривать о его неспособности справиться со своими обязанностями и даже измене. На нескольких митингах уже потребовали смещения сэра Джона, и лорд Рассел, глава кабинета, в последней почте намекал ему на отставку, если в течение ближайшего месяца дело не закончится к всеобщему удовлетворению.

В истории, кажется, еще не было случая, чтобы с ее сцены бесследно исчез персонаж, игравший в ней такую важную роль, как Нана-Сахиб. После взятия Дели тело принца не было найдено среди убитых, и английские власти неоднократно убеждались, что он жив и находится в Индии, ибо большинство из тех, кто рьяно преследовал Нану, исчезали навсегда, их никто больше не видел, узнать о том, что с ними случилось, было невозможно. Удивительная эпопея принца закончилась полными драматизма событиями, о которых мы и собираемся вам поведать.

Этот эпизод истории Индии достигает высот самого невероятного и полного чудес приключенческого романа. Нет нужды призывать на помощь воображение, чтобы подогреть интерес к нему. Все факты, которые мы изложили, абсолютно точны; все действующие персонажи – реальные лица, мы только изменили их имена; все события, о которых пойдет речь, имели место.

Даже и сегодня, тридцать лет спустя, жизнь, приключения и смерть Нана-Сахиба по-прежнему окутаны непроницаемым покровом тайны. Мы не намерены приоткрывать его полностью, ибо в нашей версии событий, которые мы излагаем со слов одного из соратников принца, марсельца Барбассона, который есть не кто иной, как М. Б…ер, с которым мы познакомились в Пондишери, куда он уединился, ничего не говорится о смерти этого легендарного персонажа. Никто не знает и, возможно, не узнает никогда, в какой точке земного шара принц-изгнанник провел свои последние дни, где он спит вечным сном, если только Рама-Модели, единственный индус, согласившийся покинуть Индию вместе с ним, не оставил о последних годах Наны какого-нибудь свидетельства, которое, возможно, будет найдено позже.

Сэр Джон Лоуренс, конечно, не знал, что во всей этой истории он рискует жизнью, но для него было совершенно очевидно, что на карту поставлена его должность вице-короля. Поскольку он хотел во что бы то ни стало сохранить великолепный пост, дававший ему власть и полномочия, несомненно, превышавшие прерогативы королевы Виктории в Лондоне, то решил отправиться в Декан, в Биджапур, чтобы лично возглавить последнюю попытку захватить Нана-Сахиба и его сторонников.

Истинные намерения он скрыл даже от близкого окружения и заявил, что едет в древнюю столицу Декана, чтобы учредить там верховный суд, который должен был наказать всех, кто вступил в сделку с мятежниками. Явке на суд подлежали также раджи Майсура и Траванкура, обвиненные резидентами в том, что они предложили губернатору Пондишери сбросить английское иго и встать под знамена Франции. Таким образом, в стенах Биджапура готовилось чудовищное кровопролитие, подобное тем, что уже совершились в Бехаре, Бенгалии и Пенджабе.

Сэр Джон Лоуренс, однако, поделился своим планом с главным начальником полиции полковником Джеймсом Уотсоном. Он откровенно признался, что должен добиться успеха любыми средствами, иначе ему грозит отставка. Вице-король попросил полковника отправить на поиски Наны лучших сыщиков и указать ему надежного и ловкого человека, которому он хотел лично отдать необходимые распоряжения. Уотсон тут же назвал вице-королю имя ночного сторожа Дислад-Ха-меда, самого умелого и верного из всех шпионов, служивших англичанам. Он отличался на редкость верноподданническими чувствами к угнетателям родной страны.

В тот самый миг, когда сторож, объятый ужасом, наблюдал за странными явлениями, происходившими во Дворце семи этажей, он еще не подозревал, какую честь ему собирается оказать сэр Джон Лоуренс, поручив деликатную и опасную миссию поимки Нана-Сахиба.

Как мы помним, внимание сторожа привлекла тень, скользнувшая в соседнюю с минаретом рощу. Едва он спрятался за колонной, как услышал, что его зовут:

– Дислад! Дислад!

– Кто там? – спросил сторож.

– Нанда-Сами, сын Канда-Сами, – ответил неизвестный, – первый гонец Его Светлости сэра Джона Лоуренса, вице-короля Индии, с поручением к сторожу Биджапура.

– Что от меня нужно вице-королю? – крайне удивленный, пробормотал бедняга. – Поднимись ко мне, Нанда-Сами, до рассвета я не могу оставить свой пост.

Через несколько мгновений гонец был на вершине минарета.

– Добро пожаловать, – приветствовал его сторож. – Что угодно вице-королю от его недостойного слуги?

– Мой господин приезжает сегодня в Биджапур и приказывает тебе явиться к нему сегодня вечером, как только бог ночи набросит на землю свой покров, незадолго до восхода луны.

– Повинуюсь! Я явлюсь перед повелителем повелителей, как только бог ночи набросит на землю свой покров, незадолго до восхода луны… Куда надо явиться? – спросил Дислад.

– Во дворец Адил-шаха.

Сторож едва не вскрикнул от удивления, но потом вспомнил, что два первых этажа таинственного дворца были доступны и всегда роскошно обставлены, там принимали губернаторов и других важных гостей. Он сдержался, считая неуместным сообщать своему собеседнику о ночном происшествии.

– В указанный час я буду во дворце. Но пропустит ли меня стража?

– Не вздумай обращаться ни к стражникам, ни к слугам. Я буду там и проведу тебя так, чтобы никто не знал о твоем присутствии. У вице-короля к тебе секретный разговор… Это все, что мне поручено сказать. Салам, Дислад, да хранят тебя боги-защитники.

– Салам, Нанда, да хранит тебя Шива от дурных встреч.