Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса: Английское расследование (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

– Смотри-ка, – прохожая, восторгающаяся цветами столь громко, заметила игру коленок выпустившейся школьницы. – Кажется, бедняжке поплохело, – она сказала это своей подруге и обе встревожено переглянулись. Круглолицые, немного полные, в длинных польтах и с котомками вместо стандартных женских сумок, они точно обменявшись мыслями, сделали шаг в сторону Май.

– Милая, ты очень бледная. Тебе плохо? – спросив об этом, облокотившуюся на фасад пепельного здания девушку, они изогнули головы почти как чистящие крылья фламинго, к сожалению, их шеи давно потеряли грацию и женственную тонкость, зато через жировые складки они мало чувствовали лёгкий холод.

Май испуганно обернулась, прижав белый полупустой пакет к груди.

Раньше, если какой-нибудь прохожий спросил бы её о здоровье, то она бы добродушно улыбнулась, поблагодарила бы за беспокойство, а теперь? Она и слова связать не могла, точно её застукали в тот самый момент, когда она покупала тесты на определение беременности. Ей никогда в жизни не приходилось краснеть в аптеке. Выйдя на улицу, прогулявшись, она отошла, а здесь вспомнила и растерялась.

– Ну вот, Сатори-сан, ты ребёнка напугала, – сказала женщина своей подруге, ослабив шёлковый шарфик на короткой шее.

– Молчи! – та выкатила глаза и звонко прикрикнула. – Зря клевещешь! Меня дети всегда любили!

– Уж прям всегда. А вспомни Юки-чана? Он разревелся, стоило тебе переступить порог кухни, – иронично напомнила подруга.

– Он видел меня впервые! Да и чего ты хотела от мальчишки? Ему и года-то нет! – назревала перепалка. Май переглядывалась туда-сюда, не зная, как слово вставить.

– Вообще-то, он сам не понимает отчего ревёт, – внезапно всё само собой сошло на нет. Подначивающая восприимчивую подругу особа унялась, вспомнив детей.

– Всё зубы, зубы! Это они во всём виноваты, проклятые такие! Не дают житья ни ему, ни родителям, – быстро и до сих пор разгорячённо сказала другая.

– Да… – закачала головой она. – Как же тяжело нынче с детьми в маленьких квартирках…

Вот они принялись перешёптываться, почти позабыв о Май.

Как бы мне этого хотелось… – Танияма мечтательно вздохнула и подняла глаза к небу. На лазурном небосводе облака медленно плыли, и она представляла, как проходит её наполненный заботами день, как по татами учится ползать их ребёнок и как вечером Нару уставший возвращается с работы, говоря ей: «Я дома».

– Нет, сейчас ничем не хуже, чем было раньше, – женщины вновь принялись громко спорить. – Прививки, недовольные плачем соседи и крохотные лестничные площадки – всё это было и в наше время. Ты, Сатори-сан, вечно преувеличиваешь!

– Э-м, простите, – Май, чувствуя, что уйти просто так никак нельзя, отстранилась от стены и протянула руку к женщинам.

– Посмотри на неё, – оживилась одна из них. – Порозовела и речь вернулась. Я же говорю, это всё твоя вина, Сатори-сан, вечно людей пугаешь! – сказала она шутливо.

– У вас очень необычное имя… – Май какое-то время над этим думала, пытаясь вспомнить, где же слышала что-то похожее.

– Это не имя! – внезапно обе женщины до слёз рассмеялись.

Теперь я чувствую себя совсем глупо… – Май растерянно открыла рот и забегала глазами по полупустым, дворовым улицам.

– Когда я была твоего возраста, – прослезившись и отдышавшись, женщина принялась объяснять, – один мальчик из параллельного класса пытался за мной ухаживать. Он так нервничал, что терялся и часто не мог договорить предложение. А я была не из терпеливых. Вот и договаривала всё за него. Его смущало это, а мы хохотали. Вот как-то раз он не выдержал и закричал: «Вы неугомонные хохотушки! Всё, с этого дня ты будешь не Мизуки, а Сатори-сан! Для меня ты Сатори-сан!». Сказал это и убежал. А мы смеялись до слёз. Но это прозвище прижилось. Знаешь, Сатори – это такие ёкаи, похожие на человекоподобных обезьян, они обитают в горах и могут читать мысли людей. Поэтому они бесшумно подбираются и громко озвучивают то, о чём человек думал, пугая их этим.

И вправду, Сатори-сан, они практически прочитали меня! – у Май от удивления лицо перекосило.

– Пожалуйста, извините меня, – Танияма поняла, что слишком долго молчит и скорее поклонилась. – Я задумалась. Пожалуйста, возьмите это, – она протянула визитку офиса SPR. – Если вас побеспокоит настоящий ёкай или дух, то не стесняйтесь обращаться.

– Как интересно, – обе женщины принялись рассматривать визитку, искренне поражаясь. – Мы уже староваты, но в школе мы вызывали духов. Коккури-сан был тогда очень популярным гаданием. Вокруг этого ходило много нехороших слухов. Конечно, учителя и родители гоняли нас за это, но чем запретнее, тем слаще.

А у нас с этим коккури-саном было столько проблем… – Май вспомнила школу Ясухары и скривилась. Каких она там гадостей наговорила Нару – вспоминать страшно!

– Мне пора, – она помотала головой, чтобы отогнать плохие мысли и поклонилась. – Ещё раз простите и спасибо за заботу.

– Беги, милая, беги! И помни: чтобы защитить себя от проделок Сатори-сан, надо выкинуть всё из головы! – прокричала ей одна из женщин, продолжая добродушно шутить. Тогда Май благодарно помахала рукой и действительно со всех ног побежала домой.

II

– Май! – закричала жрица храма синто так, что по идее у Таниямы должны были побежать мурашки по всему телу; Матсузаки окликала её испуганно и требовательно. – Май, ты почему не позвонила? – доносилось со стороны гэнкана. Аяко шурша пакетами и брошенной, как попало обувью, ринулась наверх, в комнату, где девушка тихонько сидела за письменным столом. – Лин сказал, что ты отпросилась с работы! – она хотела рассказать как отругала Кодзё за то, что он ничего толком не знает, как вытребовала у него ключи от дома и как она переживала о её здоровье, но, увидев Май, приподняла брови от удивления. – Ты здорова… – констатировала она, глядя в полупустые, точно выплаканные глаза девушки.

Танияма кивнула.

– И нет никакой горячки после экзаменов? – Аяко прошла в комнату, чтобы убедиться во всём лично.

– Нет, – Май монотонно ответила, накрыв рукой краешек письменного стола.

– Вы доконаете меня! – на сей раз она бросила пакет на пол (оттуда выкатилась бутылка с водой) и её красивые пальцы принялись массировать височную область.

– Ты была в офисе? – спросила Май, посмотрев на медленно успокаивающуюся жрицу.

– Какое это уже имеет значение?! – Аяко открыла глаза, зычно ответив по давней и не совсем хорошей привычке. – Забыла зачем приходила! – её глаза бегали, изучая лицо Май. – Ты какая-то смурная. Что случилось?

– Как бы это сказать?.. – Май отвернула голову в сторону окна, где увидев небо, рассеянно забыла о чём думала.

– Что это? – подождав ответа совсем недолго, Аяко обратила внимание на левую руку девушки, заметив в ней знакомую сине-белую палочку.

– Подожди! Это… – не успев среагировать, Май закричала и застыла от ужаса.

Слишком поздно. Тест на определение беременности оказался в руках мико и теперь думай, что у неё на уме. И вот, подперев правой рукой живот, и вскинув левой этот самый тест к потолку, Аяко снизошла до тихого, уравновешенного разговора.

– Я полагала, что ты уже большая, чтобы разговаривать с тобой на предмет методов контрацепции. На мужчин нельзя полагаться, в первую очередь надо думать своей головой…

– Аяко! Аяко! Мне и без того стыдно! – сказав чистую правду, Май закрыла лицо руками и затрясла головой.

– Стыдно было бы будь здесь две полоски! – она перекричала Танияму и как шпагу наставила на неё этот тест. – Как можно быть такими беспечными?! У тебя задержка, сколько дней?

– Неделя… – сказала она, опустив глаза. – Нару и я хотел этого ребёнка. Будет жалко его разочаровывать.

На секунду в комнате сделалось невыносимо тихо.

– Может быть, он в состоянии содержать тебя и ребёнка, но разве тебе не хочется быть самостоятельной? – Аяко недолго пожалела чувства Май и, встав подбоченясь, продолжила отчитывать. – Он будет профессионально расти ежегодно, а ты останешься прикованной к дому. Думаешь, он не будет тыкать разницей в ваших умственных способностях?

Наверняка будет, он этим и сейчас не брезгует! – Май приоткрыла рот от собственного бессилия.

– Мне в любом случае за ним не угнаться, – она попыталась оправдаться, обезоруживая подругу обессиленной улыбкой. Что есть, то есть. Нару – это Нару! Бороться с ним – это хуже, чем бороться с самой собой.

– Неделя – это не такая большая задержка, – Аяко не стала с ней спорить, обдумывая детали куда более важные. – Эти тесты неточны на ранних сроках. Ты сделала один?

Не ожидая нового вопроса в этом русле, Май уронила голову и тихо пробубнила себе под нос:

– Семь…

Взяла столько, сколько раз мы были близки, – вспоминала она ход своих мыслей в аптеке. – Мы сделали это трижды в доме миссис Аддерли и ещё четыре раза, когда были в Кембридже… – яркие пятна, всплывающих в подсознании безумств, закружили ей голову.

– И все отрицательные? – Аяко широко раскрыла глаза, не заметив красных пятен стыда на лице Май: где-то под волосами покраснел кончик уха, зардела щёчка и заполыхали небольшие губки.

– Все… – безрадостно подтвердив это, она приподняла руку от стола. От локтя до запястья свисали тонкие сине-белые полоски. Некоторые упали сами, а другие Май отлепила от немного вспотевшей кожи.

– Собирайся! Поедем в больницу. Там скажут точно, – жрица долго смотрела на молчащую, убитую горем Май, решив внести в дело ясность. – Твоя задержка может быть вызвана сменой часовых поясов и стрессом. А может… – она посмотрела в лицо Таниямы и вместе с ней затаила дыхание.

– В деревне, когда Нару впервые заговорил о ребёнке, то я почти не сомневалась, что почувствую изменения в своём теле, но сейчас, надо признаться, я растеряна. В голову лезут разные мысли: одни убеждают меня в положительности моего положения и верного будущего, а другие останавливают меня, скручивают ноги, точно я в зыбучем песке! Я чувствую себя трусишкой. Аяко, я боялась смотреть на эти тесты, сама не понимаю отчего. Нару был серьёзен, когда говорил о семье, может быть, я не совсем готова к новому шагу или на самом деле я боюсь другого. Вдруг мы с ним несовместимы? Вдруг я никогда не смогу сделать его жизнь полной? Когда ты сказала о больнице, то я чётко это осознала! Мне было бы куда спокойнее, если бы эти тесты были бы положительными… – Май рассказала о том, что её тревожило, вспомнив позднее о словах самого Оливера. – Нару что-то говорил о наших шансах в эти дни. Верно, он хотел успокоить. Я не знаю…

– Глупости! – твёрдо сказала Матсузаки и, сморщив лоб, закрыла глаза. – Скорее всего, он знает о ватиканской рулетке. Это метод контрацепции, который иногда называют методом Огино-Кнауса или календарным методом. Он был открыт японским и австралийским гинекологами. В XX веке папа римский назвал этот метод единственно возможным для приверженцев римско-католической церкви. Ватиканская рулетка ненадёжна, практиковать сейчас её не рекомендуют, кроме того, в наши дни немногие женщины могут похвастаться регулярным менструальным циклом. Это сложно. Для наблюдений требуется целый год. Думаю, поэтому он не мог быть уверен на сто процентов, но чтобы вами не двигало, этого делать не стоит, пока вы оба не встанете на ноги! Да ты и сама это понимаешь, поэтому сомневаешься.

– Если всё так, как ты говоришь, то надо ли ехать в больницу? – услышав это, Май сразу же посвежела и, чтобы занять руки делом, собрала все семь тестов в кучку.

– Надо! – Аяко прикрикнула. – И подумай над университетом. Экзаменационный ад позади. Впереди лучшие каникулы в жизни.

– Да, но мы вроде бы выбрали колледж… – Май задумалась, подняв глаза к потолку. Единый экзамен пришлось сдавать едва ли не на бегу! Точные даты определили в конце февраля, как раз тогда, когда она работала на Ассоциацию вместе с Оливером. В первых числах марта весь их поток прошёл этот ад и всё ради того, чтобы из одного круга перепрыгнуть в следующий. – Нару договорился с миссис Оукман. В их школе меня смогут подготовить к собеседованию в Тринити.

– Я говорю не о том, что выбрали тебе родители Нару, я говорю о том, чего хочешь ты! У тебя есть шанс поступить и здесь. Ты можешь выбрать один университет и если поступишь, то Тринити отпадёт сам собой. Подумай очень хорошо! Монах считает так же. Мы видели, как ты смотрела на этот колледж. Твой дом здесь! А если ты переживаешь из-за денег, то поговори с учителем, который тебя приютил. Патронат предполагает выплату пособий. Я узнавала, ежемесячное пособие составляет сорок восемь тысяч йен, плюс дополнительные семьдесят две тысячи и домножение на два, если у опекуна есть педагогическое образование. Кроме того, деньги выделяются на обучение, медицину и получение высшего образования. Никто не говорит, что правительство оплатит Токийский университет, но в нашей стране много негосударственных вузов.

– Надо подумать. Я не говорила о поступлении в университет. Учитель мог подать бумаги на отмену опеки, – сказала Май. Это предложение зацепило.

Интересно, что скажет Нару, если я смогу сделать всё сама? Раньше я не задумывалась над тем, куда пойду после школы, но сейчас мне правда хочется попробовать поступить самостоятельно! – подумала она, начиная внезапно переосмысливать всю свою жизнь.

– Думай, время у тебя есть! – сказав это, Аяко немного расслабилась. – А сейчас марш собираться и не забудь избавиться от этих тестов, а то Лина ждёт душераздирающий сюрприз.

III

Япония. Токио. Специальный район Минато. 30 марта – пятница.

– Танияма! – назначив встречу в библиотеке, Ясухара приветственно махал рукой. Он встречал её на улице, не стесняясь кричать.

Май немного опаздывала. От остановки пришлось бежать.

Масако, значит, внутри. Мы договорились встретиться перед началом занятий, – она в ответ помахала рукой. Парень в очках ожидал её возле прозрачных стеклянных дверей, ведущих в обитель знаний, пыли и книжных клещей.

День выдался тёплым. Сакура зацвела. И при виде Ясухары, Май почти позавидовала подруге, которая временами бывала уж очень заносчива.

Нару не приедет… – подумала она, спускаясь по высокому переходу, выкрашенному в голубой цвет. От друга её отделала дорога и движущиеся по ней автомобили. – Теперь, когда я поступила в университет, здесь, в Токио, он наверняка считает меня предательницей!

Осознав всю тяжесть промежуточного состояния, Май бодро зашагала, постукивая маленькими каблучками по металлическому переходу.

– С понедельника начинаются занятия. Я очень удивился, когда ты позвонила, – сказал он, улыбчиво поприветствовав Танияму.

– Да я и сама удивлена, – смеясь и почёсывая указательным пальцем щеку, Май еле сдерживала себя. Хотелось скорее рассказать о наболевшем!

– Пойдём, Хара ждёт нас внутри, – Ясухара указал рукой на двери, и красное трёхэтажное здание поглотило их свежие молодые фигуры.

Библиотека в специальном районе Минато с первого взгляда навевала лёгкий ужас. Грязновато-красная, формой как два спаянных квадрата, в три этажа с тёмными маленькими стеклопакетами (за исключением одной западной стороны, где окна тянулись прямоугольной стеклянной стеной) и старыми деревьями по периметру. Она выглядела не как один из тех домов с призраками, с которыми им приходилось работать, скорее она напоминала старую больницу из фильмов ужасов. Обычно в таких ставили опыты над людьми. Пациенты умирали и со временем, бродя в этом мире неприкаянными душами, заставляли своих обидчиков страдать. Те бились в стеклянные двери, стучали в окна, издавая хоровые вопли, вылетающие в жуткие серовато-белые вентиляционные шахты.

А здесь тускло… – оглядевшись по сторонам и посмотрев в своё отражение в мраморных коричневатых полах, Май вздохнула от безысходности. – Ох уж эта Масако! Наверняка её идея! – не выдержав благодетельности долго, она сжала от злости маленькие кулаки.

Между низких стеллажей ходили редкие люди и наконец, не успев даже привыкнуть к низкому, давящему на психику потолку, Танияма разглядела знаменитого медиума, девушку её лет, в тёмно-фиолетовом кимоно; она сидела за столиком возле окошек, пригрев в руках раскрытую книгу.

– Хара здесь, – сказал Ясухара, наводя Май в нужную сторону.

Хара? Он что, по имени называет лишь за глаза? – Танияма неодобрительно посмотрела на юношу в очках, следуя за ним так, словно сходить с места ей вовсе не хотелось. Она упиралась, а он подталкивал, давя на плечо своей рукой.

– Пойдём, – почти уговаривал он. – Хара лицо видное. Ей непросто бывать в местах, где много людей. Здесь тихо. Туристов не привлекает эта старая библиотека. Лишь местные. Да и тех не так много в будничный день. Пойдём…

Ничего не поделать. У знаменитостей свои заморочки, – смирившись скорее даже с долей Масако, Танияма прибавила шаг и вместе с Ясухарой загородила подруге или же бывшей сопернице на любовном поле солнечный свет.

– Думала, не дождёмся, – высокомерно сказала Масако, первым делом закрыв глаза.

– Прости, я немного опоздала, – виновато улыбаясь, Май притворилась, будто не замечает её вида, делающего одолжение.

Она и Ясухара присели за стол. Поодаль, правее и левее тоже сидели люди. В основном по одному за квадратными столиками. Они читали и иногда смотрели в большие окна, кажущиеся целой стеклянной стеной.

– Что ты хотела? – выждав хорошую паузу, спросила Масоко, делая вид, будто ей ничуть не интересно. – В отличие от некоторых, находящих время для поездок за границу, я очень занята.

Она обиделась? Но на что? – Май без малого поразилась её холодности. В последнее время они более чем ладили, а тут штыки и даже не в спину, а прямо в лоб! – Не из-за того ли, что мы летали к Нару в Лондон? Её не отпустил менеджер! Так чего она на меня-то злится? Пусть в него свои когти вонзает!

Не успела Май разойтись от негодования, как влез Ясухара:

– Точно! Ты же скоро улетаешь! Я слышал, что Нару тебя в Тринити определяет. Поздравляю!

– Всё не совсем так… – Танияма ощущала, как внутри Хары всё булькает, и для этого ей были не нужны никакие психические способности! Всего лишь глаза.

И почему Ясухара ничего не замечает? – Май поражалась его смелости. Так испытывать терпение Хары… – Он смельчак либо дурак! Хотя наверно, парни все такие… – она вспомнила свои недавние разговоры с Нару и, расстроившись, спрятала постыдные глаза.

– Если ты пришла похвастаться, то делай это скорее! – Масако действительно еле сдерживалась. Она не могла очернить своё имя в глазах парня и не могла забыть обиду, зародившуюся в ней этой зимой. – Тодай будет отнимать много сил… – сделав мысленно глубокий вдох, она перелистнула страницу, чтобы якобы почитать.

Снова всё внимание на себя любимую перевела! Теперь мне как-то неловко говорить об университете! – Май поиграла мускулами на лице, от перенапряжения покраснев.

– А вы? Вы теперь вместе? – кашлянув, она задала вопрос, который давно её интересовал.

– С чего это ты вдруг спросила? – Ясухара от внезапности свалившегося вопроса немного привстал и вновь пригрел свой пластиковый стул.

– Ну вы ходите везде вместе, и я подумала… – Май виновато опустила глазки и заиграла указательными пальчиками.

Не будете же вы отрицать! – про себя она хитро посмеивалась. – Монах отвешивает шуточки Ясухаре в глаза!

– Наши интересы схожи, думаю, мы бы могли… – принявшись за здравые рассуждения, он самолично загнал себя в тупик.

– Мы вместе! – взяв инициативу в свои руки, Хара резким движением схватила его под руку.

У-у-у! Хватит так на меня смотреть! Да, я завидую! Да, ты рядом со своим парнем, а нас с Нару разделяют тысячи километров! – вынося эту пытку со всеми возможными мычаниями, стонами и скрипами, Май проглотила очередную колкость подруги, чтобы начать говорить.

– Я не еду в Тринити.

– Что? Как это? – Масоко закричала, точно это ей прислали неутешительные вести из этого самого нашумевшего колледжа.

Люди, сидящие рядом, оглянулись.

– Извините… – Май закивала головой, делая частые маленькие поклоны.

– Я поступила здесь, в Токио, – навалившись на стол, она тихо сказала, так, чтобы стыкующиеся к серединке друзья, её услышали.

– Куда? – спросил Ясухара, потирая от удивления свои очки.

– В Мэйсэй. На факультет психологии, – сказала она всё так же шёпотом.

– Лихо ты, – удивился он. – Но я не понимаю, зачем? Тринити ведь…

– Именно! – важно возмутилась Масако. – Чтобы выбить место в Тринити для тебя сильно старались! Ты думаешь хоть иногда?!

– Я только этим и занимаюсь! – закричала она и подскочила. – Простите… – виновато сказав, Май присела, вжимая шею и голову в плечи.

Эта Масако… Специально выбрала такое место, чтобы я не смогла нормально поговорить, – про себя Танияма непрерывно булькала, временами делая сосредоточенный выдох.

– На самом деле мне хочется сделать что-то самой. Понимаете? Тринити – это престижно и я была бы рядом с Нару, но… Это его жизнь. Мне надо подумать о своей.

– Неужели до тебя это дошло, – на сей раз окончательно отложив книгу, Хара приготовилась прочитать длинную речь. – Правильно! Нельзя вешать на людей все свои проблемы.

Да я ничего и не просила! Он сам мне заплатил, когда принял отрабатывать долг! Сам записал меня на полный курс обучения в школе при рёкане и сам решил зачислить меня в Тринити! – Май упала лицом на стол и, закрыв уши, принялась переводить стрелки на Нару, тогда как Масако приписывала все эти заслуги ей.

– С поступлением были проблемы? – вдруг сквозь высокомерное отчитывание Хары послышался голос Ясухары.

– Нет, – разуверила она, подняв голову. – Небольшие… В Мэйсэй зачисляют по результатам единого экзамена и успеваемости.

– Это же хорошо. Так шансы на поступление выше! – он обрадовался, переглянулся с хмыкающей Харой и чуть не плачущей от горя Май.

Конечно, но только не у тех, кто пропускал учёбу из-за работы! – Танияма вновь ощутила подъём температурных режимов в своей голове.

– Когда они узнали, что я работаю на Лабораторию психических исследований, то посчитали зачисление возможным. Всё что требовалось – это характеристика от директора, – в очередной раз Май стоически переборола свой взрывной характер и ответила друзьям спокойно.

– Студенты могут работать не больше четырёх часов в день во время учёбы и не более восьми на каникулах, – подумал Ясухара вслух. – Но как же Нару? Он дал тебе характеристику? Или ты просила Лина?

– В Мэйсэй хорошие условия для таких студентов, как я, – делая вид спокойного человека, Май решила сделать отсылку на это, потому что вспоминать выходки начальника совершенно не хотелось, по крайней мере, в библиотеке.

У них есть дистанционное обучение. Я думала, что Нару поддержит меня, а он сказал, чтобы я и не думала об этом! Раздражает! – она едва не сорвалась и поэтому прокашлявшись, заговорила.

– Лин не стал меня прикрывать. Он велел звонить Нару. Характеристику я получила, факс очень выручил.

– И как? Неужели он ничего не сказал? – Ясухара не угомонился бы сам по себе, и Хара обиженно пихнула его кулаком в живот. – Прости, это же любопытно.

Он никак не отреагировал, это-то и бесит! А ещё, когда я ему сказала, что не беременна, то он сухо ответил, что ничего и не ждал! Знаете, как это обидно! А на мои слова о том, что это может быть знаком не спешить, он вообще сказал, что сильно занят и кладёт трубку! Я так раздражена и рассказать некому! – из-за расспросов друга Май чуть не выла. И вот, пощипав волосы на своей голове, встревожив таким поведением друзей, она сдержанно заговорила.

– Ничего особенного. Я и так доставляю ему лишние хлопоты. На кафедре приняли решение о моей стажировке. Обычно студенты первых курсов получают базовые знания и методики психологии, но ввиду моей необычной ситуации они поставили условие – летом я еду в Лондон, чтобы работать в Ассоциации, поэтому я увижу Нару в июле.

– Это странно, – Ясухара очень правдоподобно задумался. – Глубокое изучение основ начинается лишь с третьего курса.

– Должно быть, твои результаты были далеки от идеала. Тебе пошли навстречу! – Масако поддержала догадки Осамо, о которых он пока помалкивал.

– Это так, – сказав это, Май совсем поникла головой. – И всё же я рассчитывала несколько на иную реакцию…

Монах кричал во всё горло свои поздравления. Я понимаю, что мы в библиотеке, но мы вступаем в новую жизнь. Это надо как-то запомнить…

– А нам-то что с того? – Хара до сих пор делала вид, что обижается. – Я же говорила, мне надо заниматься!

– Я хотела увидеться с вами, – перебив её, Май окончательно рассеяла все старания телезвезды. – Первый триместр длится до 20 июля. Следующий начинается в сентябре. Все летние каникулы я проведу в Англии.

– Тогда нам не стоит задерживаться в библиотеке, – Ясухара поддержал девушек, внося хорошие предложения. – Хара, помнишь, ты говорила о тематическом парке рядом с Телевизионной башней Токио? Здесь совсем недалеко…

– Да. Но я думала… – вдруг она испуганно посмотрела в его улыбчивое лицо.

Вообще-то, я хотела сходить туда вдвоём. Теперь это выглядит неловко… – покраснев, она прилежно опустила глаза.

– Я потревожила вас и перебила все ваши планы, простите, – Май почувствовала, что сейчас она третья лишняя и поэтому поднялась из-за стола. – Студенческие годы – это лучшие каникулы в жизни! Мы увидимся в какой-нибудь свободный выходной.

Что это ещё за мученические корчи?! – Хару от одного вида Май перекривило. – Не допущу!

– Нет, мы пойдём туда вместе! – не дав Танияме уйти, она схватила её за руку.

– Решено! Надо позвонить остальным, чтобы отпраздновать ваше поступление в университет! – одобряюще кивнув, Ясухара тут же принялся осуществлять подготовку к празднику.

IV

23 июля 2007 года. Аэропорт Хитроу. Лондон.

Прибыв в один из крупнейших аэропортов мира, Май крутила головой, ловя себя на чрезвычайно важной мысли: время пять часов утра, её кто-нибудь встретит? По серому прорезиненому полу постукивали женские каблучки, слышались жалостливые попискивания колёсиков нагруженных всяким хламом чемоданов и сонные голоса сошедших с самолёта пассажиров.

Вскидывая голову к потолку, она щурилась от яркого света белых ламп – они палили словно не дремлющие в ночи прожектора. Каждые десять метров на широкоэкранных панелях мелькали кадры из рекламы духов, автомобилей, шоколада… Металл, стекло и современная техника тесно перелились, хотя, в сущности, любой аэропорт со своими не зашитыми крышами напоминал обычный ангар. Во времена Второй мировой войны здесь наверняка бегали, покачивая бёдрами ни стюардессы, а дурнопахнущие и сквернословящие механики, которые гоняли своих помощников вверяя им жизни отважных пилотов, готовя в дорогу один из важнейших атрибутов военного самолёта – парашют. Во времена Первой мировой войны к парашютам относились скептически, воспринимая их как средство крайней нужды, зато зимой 1944 года британская армия пополнилась собаками-парашютистами. Лёгкий вес животных открывал много возможностей и самое странное, что после обучения и получения лакомства, собаки с немалым энтузиазмом следовали за своими боевыми товарищами, как и они, исчезая в дыре самолёта.

Собак использовали для поиска мин. Интересно, что они чувствовали, когда сидели в самолёте, прижавшись к ногам своего хозяина? – догадываясь, что её чувства немного схожи с ощущениями собаки-парашютиста, Май остановилась и, закусив нижнюю губу, крепко сжала ручку своего чемодана.

– Он придёт, он придёт, он придёт… – бубнила она себе под нос, задыхаясь оттого, что вот-вот загорится её воображаемый зелёный свет и придётся, стиснув зубы, прыгать, прыгать точно в бездну, бескрайнюю пропасть, где далеко-далеко, но видится земля.

– Нару не придёт, – сказал высокий азиат, которого каким-то непонятным чудом, Май умудрилась упустить из вида.

– Лин?! – не сдержав крика, она вдобавок широко раскрыла глаза.

Он оставил офис в Токио в начале июня. Всё это время я не видела его. Кажется, его волосы отросли… – замерев, она принялась разглядывать более опытного коллегу и друга их семьи.

– По понедельникам Нару проводит собрания. Ему надо хорошо выспаться, – сказав это, он забрал из рук Май чемодан.

– Да кто же ему не даёт?! – Танияма начала наигранно смеяться, стараясь тем самым убедить Лина, что не расстроена. – Ты ничуть не хуже его! – постучав его по локтю, столкнувшись с ним взглядами, она тысячу раз пожалела о сказанном.

Чего я горожу?! Не надо вовсе рта открывать!

– На дорогах пробки. Мы будем за городом через три с половиной часа. Я займу место впереди. Ты можешь поспать, – убрав её вещи в багажник, он закрыл за ней дверку чёрного, с фиолетовым отливом Rolls-Royce Wraith и дал команду водителю.

Личный водитель, автомобиль стоимостью в двести тысяч долларов… Нару точно приёмный сын четы Дэвисов или их любимец всё же Лин? – Май издевательски перемывала своему начальнику кости, представляя его на пороге какой-нибудь умопомрачительной усадьбы молчащим и самовлюблённым. – Ехать три с половиной часа с учётом пробок на дороге. Получается, что Лин выехал из дома часа в три ночи? И стоило его будить в такую рань?! Надо было послать водителя. Что Нару за человек такой?! Невыносим, как и всегда! – она вздохнула, чтобы отпустить всё своё возмущение и откинулась на кожаное сидение. Глаза в одночасье закрылись, точно головой она понимала, что впереди ждёт неизвестность.

Простояв в пробке около часа, которая начиналась сразу же с Bath Road, Май, как важного иностранного делегата, обложили охраной, снабдили дорогим автомобилем, личным водителем и спустя три часа полудрёмы, доставили загород, где находилась резиденция.

Это и есть их дом. Значит, совсем скоро я увижу его комнату… – думая о трепетных мелочах, Май осторожно вышла из автомобиля, ступив на дорогу, отсыпанную утрамбованной галькой.

Воздух был замечательным. Пахло травой, влагой и старым камнем. Слышались крики черноголовых чаек и мерные движения Лина.

Приоткрылся багажник, чемодан шаркнул о крепкий грунт, и сердце запрыгало в груди.

Вот он дом, пропитанный не помпезностью, а духом аристократизма, выстроенный в виде сложной геометрической фигуры в два полноценных этажа, с мансардами и цокольными этажами, с каменным забором по периметру и кованными чёрными воротами; дом истончился в своей цветовой гамме, благодаря духу времени, но не утратил внушительности композиции. Большие белые окна, желтоватые стены, напоминающие известняковые скалы, тянущиеся вдоль прибрежной зоны океана, торчащие точно башенки дымоходы и покрывшиеся зеленцой фасады.

Кто-то подбежал к воротам. Невысокий, коренастый мужчина.

Должно быть, садовник… – подумала Май, глядя на белую рубашку с закатанными рукавами и крепкий брезентовый передник, ей даже показалось, что у него из кармана выглядывает секатор. – Верно, это наверняка тот, кто следит за садом. В воздухе пахнет скошенной травой…