Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса: Английское расследование (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

– Какой забавный акцент! – мужчина, не жалея чувств Май, рассмеялся.

– Да, я ещё учусь, и нет здесь ничего смешного! – она нервно пробурчала это оправдание на японском, не надеясь на понимание.

– Не хмурь лица, деточка! В деревне у всех акцент и неважно, родной для них английский язык или приобретённый, – смешки этого мужа стихли, настало время нравоучений. – Речь лондонцев тягучая, поэтому те же ньюйоркцы будут сильно контрастировать на фоне жителей Лондона. Что же до образа жизни этих несчастных людей, то вы крупно ошибаетесь, если считаете, что Бог живёт в сердце каждого из них, человек так устроен, он вспоминает о Боге лишь тогда, когда встаёт перед чем-то страшным или необъясним, впрочем, некоторые уповают на бессмертность души в старости, знаете, страх – самый древний инстинкт. Он глух и слеп. Поддаваясь ему, мы превращаемся в существ немощных. Как думаете, кто их светлый луч?

Пастор… – Май прошибло от макушки до пят. – К чему клонит этот человек?.. – ветер взметнул её волосы, обдал морозцем пульсирующее от внутреннего жара лицо, и её кровь в жилах застыла, словно слова, сказанные этим невоспитанным человеком, – это замогильный стон призрака.

– Таковы уж служители церкви, – мужчина скосил свои карие глаза на полупустую пачку от сигарет и продолжил говорить. – В таких вот местах, как это, пасторы и священники – это главные люди, даже странно, что сейчас двадцать первый век, а не период инквизиции!

Непохоже, чтобы пастор Куинси желал этим людям зла… – она вскинула взор к стенам прихода, где священнослужитель подбадривал какого-то осунувшегося мужчину, подавая ему белый узел (чаще всего в таких хранилась еда).

Заметив этих двоих, собеседник, размахивающий фамильярностями, как флагом, олицетворяющим победу, смял мягкую пачку от сигарет и сунул её обратно в карман.

Странное напряжение… – Май не ошибочно обратила внимание на незнакомца, то же сделали и другие члены команды SPR. Этот человек, делящийся ранее видением мира, прислушивался к беседе пастора Куинси и его бледного соотечественника. Танияма ещё никогда не видела таких угнетённых тел. Серо-коричневое пальто на нём болталось, причём настолько сильно, что она едва могла различить, каким этот человек был когда-то. Тёмно-каштановые волосы как пакли торчали. Должно быть, он стриг их самостоятельно, причём нервно, болезненно, словно их рост доставлял ему нестерпимую боль. И вот это всё оказалось совсем близко! Торчащая в разные стороны и к тому же немытая шевелюра, сгорбленная тощая спина и дрожащие пальцы. Мужчина неровными шагами, вприхромку, прошёл мимо, тогда-то она воочию разглядела его впалые щёки, выбритые, видимо, чужой рукой. Его кожа шелушилась, а глаза опустели. Май видела, как бесцельно и опустошённо он смотрит на землю, себе под ноги, делая так оттого, что к этому приучили с раннего детства.

– Этого мужчину зовут Барри Олдридж. Запомните это имя и держитесь от него подальше, – молчавший какое-то время незнакомец вновь взялся за сигареты и советы.

– Почему? Что с ним не так? – Май кинула ошеломлённый взгляд на коллег, а те в ответ сохранили уважительное молчание. – Вы не знаете?.. – у неё замирало дыхание. Не впервой кто-то нуждался в их помощи, разве что руки опускались не каждый божий день.

– Май, это деликатная ситуация, понимаешь?.. – Аяко попыталась подойти к вопросу мягко, даже приняла меры, чтобы успокоить Танияму, однако та вырвалась, продолжая требовать ответов своим уничижительным взглядом.

– Зрение может подводить, без знания нюансов в это дело не следует вмешиваться, – Такигава как на похоронах, соболезнующим голосом обрисовал то, о чём думали все.

Монах… – ей стало жалко этого Барри Олдриджа, и если бы она знала, что ему совсем недавно исполнилось тридцать шесть, то сделала бы всё, что могло быть в её силах.

– Вам знакомо такое понятие, как полтергейст, барышня? – их занятой (судя по недельной щетине) и безымянный собеседник выпустил столбик горьковатого дыма, готовя почву для нового нравоучительного разговора.

– Я знакома с понятием электромагнитных колебаний! Критерии Тизана мне тоже знакомы! – Май вспомнила умные слова, сказанные когда-то Нару во время расследования происшествий в их старой школе, и мысленно показала небритому зазнайке язык.

И нечего здесь умничать! – если она и хотела услышать объяснение, то уж точно не от него.

– Тизан? Вы знакомы с исследованиями Эмиля Тизана? – мужчина удивился не на шутку. Сигарету и ту недокуренной на земле растоптал.

Не то чтобы знакома, скорее мне о нём рассказывали, но кто в подробности будет вдаваться?! – Май приняла свой излюбленный глуповато-наивный вид. Минутная пауза дала ей почву для раздумий. Что здесь делать: уйти от разговора или нападать, это-то она и обдумывала.

– И что с того? Почему это вас так удивляет? – в итоге она собралась, решив нападать.

– Тизан не был исследователем, – вскрывшаяся правда чуть не размазала Май, как этот мужчина только что расправился с сигаретой. – Эмиль Тизан – полковник французской жандармерии. Он нашёл много фактов существования полтергейстов, изучая «заколдованные дома», однако пришёл к выводу, что хоть потусторонний мир реален, рационально он необъясним. Кроме того, он опубликовал всего одну книгу на эту тему. Я удивлён, что вам знакомы его труды… Как бы это сказать, вы ещё слишком молоды для этого…

Чтоб тебя, старый идиот! – про себя Май не стеснялась ругаться. – Строит тут из себя умного! У нас уже есть один умный! Вот только где его носит?!

– Если вам знаком Тизан и его классификация «шумных домов», то с исследованиями Скотта Рого вы так же должны быть знакомы… – прилипший ни с того, ни с сего мужчина начал задавать компрометирующие вопросы.

Не имею понятия, о чём он говорит… – Май заметно теряла интерес, моля всех праведников этого мира послать ей благодать в виде горделивого профессора Оливера Дэвиса, уж он-то знал бы, что с этим всем делать!

– Барышня, о знаниях молиться не надо. Их лучше приобретать! – Танияму тотчас как клещами выдернули из скучающе-гневных мыслей. – Скотт Рого – это американский исследователь, который разделил полтергейсты на два типа: классические или подростковые, когда речь идёт о возвратном спонтанном психокинезе и «демонические», вот именно у вторых он отметил наличие высокого интеллекта и агрессивности. У явных полтергейстов наблюдается высокое электромагнитное излучение, отсюда в деревне аномалии в напряжённости электромагнитного поля. С демоническими дела обстоят очень сложно. Здесь три фазы: инфицирование, подавление и одержимость. Я полагаю, что наш друг Барри инфицирован, однако помочь я ему ничем не могу.

Слова этого мужчины и тихие, сочувствующие лица друзей, не поддержали Танияму в минуту раскола. Когда стало совсем страшно и тошно, никто не протянул руку, так как они знали нечто такое, чего ей не следовало знать.

V

Птицы, собравшиеся у старых могил, клевали брошенные для них крошки. Май смотрела на сизых голубей, оставляющих следы, и едва ли моргала. Мысли, кровь и приток кислорода к голове – внезапно всё это остановилось, обагряя снег и серые кресты чёрными иллюзорными пятнами, проецируемые её зрением. Кость у переносицы заломило, свело и когда носовую перегородку закололо, она пришла в чувства.

Показалось… – Танияма забегала глазами по коллегам, подозревая откуда подобного рода молчание. Нару где-то гулял, а заводить знакомства с подозрительными личностями без его ведома – чревато последствиями.

– А вот и пастор Куинси! Мне нужно с ним переговорить… – незнакомец заметил, что на него наконец обратили внимание, с чем ответно махнул рукой. – Простите, если наговорил вам лишнего, но раз вы неместные, то это для вашего же блага.

Мужчина, нагнавший ужаса, ушёл, и вскоре, как голубь вспорхнувший с капители, явился Нару.

– Что случилось? – он обратил внимание на бледные лица, в особенности отстранённое лицо Май, из-за чего испытал напряжение сам.

– Где ты был? – Аяко грозно спросила прямо в лоб. – Май здесь напугали до полусмерти!

– А сама-то чего дрожишь?! – Хосё ради справедливости, усмехнулся, излившись в шутке.

– Замёрзла! – резко ответила она.

– Ага… – сомневаясь в каждом созвучии её голоса, подыграл он.

– Какой-то непонятный человек сказал, чтобы мы избегали мужчину по имени Барри Олдридж. Он сказал, что он одержим полтергейстом… – голос Май дрожал и делал это сильно, в конце концов, она нашла утешение на груди Оливера, бросившись к нему с объятиями вместо представляемых кулаков.

– Диссоциативные расстройства идентифицировать непросто, – Нару задумался сразу же, как услышал тревожные вести. – Я бы хотел поговорить с этим человеком. Он должен быть либо хорошим специалистом, раз диагностирует вещи такого рода, либо вас попросту надули, напугав ради забавы или иной нехитрой шалости.

Сразу видно, что сейчас со мной говорит Нару… – Май по инерции отпрянула, взяв себя в руки. Оливер ни много, ни мало, а снова посмеялся над её легковерием.

– Э-м, а он не представился… – Танияма, чувствуя, что её рассказ теряет в глазах босса убедительность, начала побаиваться результата. Фальсификация! Обман! Развели и напугали, как малых детей! Насмешек подобного плана она бы ему с лёгкой подачи не простила.

– В таком случае… – по закатившимся глазам Нару следовало ожидать безжалостного вердикта, по правде, он намеревался сделать выговор всем, молча, но люто беснуя на неосмотрительность с виду взрослых, и, как выяснилось, инфантильных людей.

– Да, но мы видели этого Барри Олдриджа… – Аяко перебила его, уверяя в том, что они не поверили на слово какому-то незнакомому сэру, хотя было бы правильнее сказать, бродяге, а лично убедились в странностях одного из местных мужей.

По затаившейся паузе в голосе Матсузаки и прячущихся взглядах Брауна и Такигавы, Оливер предположил, что дело необычное, требующее осмотрительности.

– Специально для Май поясню, что под диссоциативными расстройствами личности понимаются психические расстройства, характеризующиеся изменениями или нарушениями ряда психических функций: сознания, памяти, чувства личностной идентичности, осознания непрерывности собственной идентичности, – полившиеся из Нару речи перевернули с ног на голову, вымышленную всеми картину мира; никто не сомневался, что профессор Дэвис не воспримет их слова всерьёз. – В 1992 году члены Всемирной организации здравоохранения ввели новую диагностическую категорию – «транс и одержимость». В настоящее время в мировой медицинской практике применяются две системы классификации психических нарушений: ICD-10 и DSM-IV. В обеих этих классификациях одержимость рассматривается как разновидность диссоциативного расстройства. В классификации ICD-10 существует отдельная категория – F44.3. «Транс и одержимость». Характерные особенности транса и одержимости: временное сужение сознания, узкая и избирательная концентрация на стимулах окружающей среды, состояния овладения, когда больной убеждён, что в него вселился дух. В классификации DSM-IV дано схожее определение. Особенность «транса и одержимости» заключается в том, что они не могут протекать одновременно с шизофренией или другими родственными нарушениями психики.

– Май, это правда, – речи Оливера поддержал Браун. – Сибуя прав. Перед страхом, будучи больными, люди слепы. Некоторые учёные… – он посмотрел на Нару, запамятовав видные фамилии.

– Пфайфер… – с толикой нежелания подсказал он.

– Да, Пфайфер, – кивнул Джон благодарно, – отмечали, что больше половины людей, страдающих шизофренией, считают себя находящимися под демоническим влиянием. И даже если речь касается демонического полтергейста, то воздействие на фокальное лицо может быть различным…

Май крутила головой, глядя то на добродушного Джона, то на нахмурившегося Нару.

– Дайте и мне сказать! – вмешался Такигава. – Май, фокальное лицо или агент – это человек, призвавший полтергейст.

– Именно! – настала очередь и Аяко сказать пару слов. – Май, полтергейсты немного сложнее, чем обычные духи. Они не появляются сами по себе. Их призывают!

– Да! – полностью согласился Монах. – Поэтому либо в этой деревне завёлся сильный медиум, либо мы имеем дело с подростковым психокинезом.

Они такие умные… В такие моменты я понимаю, что совершенно не вписываюсь в их компанию… – у Таниямы голова шла кругом, может быть, этим объяснялось её внезапное головокружение, из которого она вышла сухой по воле житейского случая.

– Май, осторожнее! – Хосё придержал её худенькое тело, подумав, как и все, что виноват во всём снег.

– Поскользнулась… – она чуть-чуть посмеялась и забыла. – Простите, продолжайте…

– Упоминание о воздействии есть и в Библии, – Нару лично взялся подвести итоги этого разговора. – Там говорится о двух видах воздействия: бесноватость, то есть внедрение и оккультная обременённость – это неполный контроль над разумом, поэтому говорить о воздействии демонического полтергейста на человека – сложно, ошибки же в диагностировании недопустимы. Скорее всего, мы имеем дело с детским и подростковым психокинезом.

Слова Нару меня немного успокоили… – она, как оставленный всеми ребёнок, хваталась за его тёплое пальто, всем своим видом показывая, как сильно ей нужна его поддержка.

– А если тот человек не ошибся, и Барри действительно одержим? – вопросы Май, на несчастье Оливера, не заканчивались. Ему пришлось подумать.

– Джон, что ты скажешь? – он решил уточнить у того, кто практиковал экзорцизм.

– Для проведения Римского ритуала требуется согласие епископа. Простите, что ничем не могу помочь, но если дело обстоит так, то добиться даже устного разрешения очень непросто… – Браун искренне извинялся за свою бесполезность.

– Но почему? Почему на сей раз нельзя помочь? – Май бы кинулась на Джона, да не смогла. Нару слишком крепко держал её руку.

– Обряд сложен. И часто, после ряда отчиток, одержимый умирает… – Брауну за это и в глаза-то смотреть было стыдно.

Почему? Почему на этот раз всё именно так?! – Танияма не желала сдаваться. – Я знаю, что чётких ответов нет, но я не могу согласиться с этим вот так просто!

– Я узнаю у пастора Куинси, о каком человеке идёт речь, – Нару нашёл в себе силы не спорить с Май, а пойти ей навстречу, пообещав не опускать рук.

– Хорошо, – её намокшие добрые глаза прекратили панически бегать, ведь Оливер дал слово со всем разобраться, а он никогда не оставляет дела недоделанными. – Нару, а где ты был? – внезапно, когда наболевшая проблема разрешилась, на ум пришёл самый обычный и логичный вопрос.

– Я давал исследовательской группе задание, – ответил он без лишнего утаивания скучной информации.

Точно… Я совсем забыла, что он до смерти занят… – совестливые чувства короедами засвистели в её маленькой, милой головке.

– Пастор Куинси не сможет занять миссис Аддерли, – Оливер начал делиться и другими результатами. – Джон, я попрошу тебя заняться этим. Нас ждут пустующие дома…

– Хорошо. Я быстро справлюсь с этим, – Браун не сомневался в себе, как и Нару в полученных ранее результатах.

– Эй, лондонский мальчик! – уйти по-тихому никто не дал. – Ты не уехал… – вышедший из прихода мужчина, сбил всю команду SPR с мыслей и рабочего настроя. – Кажется, вчера я недоглядел. Ты же тот выскочка из Ассоциации!

– Нару, это тот самый тип, который предупреждал нас о Барри Олдридже! – Май, чувствуя грядущую перепалку, ткнула пальцем в незнакомца.

– Нару… – мужчина сомнительно воспроизвёл услышанное. – Какое странное имя, – задумался тот неожиданно. – Ну, неважно! Моё имя Норвуд Гейт. Я охотник на привидений! Рад с вами познакомиться! – он бы смело потянул руку, но застопорился, не зная, кому лучше подарить крепкое рукопожатие, решив, что этой чести здесь недостоин никто. Как-никак, а пожимать мозолистую руку такого героя, как он, следовало заслужить.

– Так, когда утром ты говорил об охотниках, то не лгал?! – монах, отбросив сомнения, закричал во всё горло.

– Как это понимать?! – Аяко как по цепной реакции излилась на крики.

– А это твоя команда? – Гейт, придерживая гиканье и свист, чисто из любопытства оглядел всех мужчин и женщин, работающих этой зимой вместе с Оливером Дэвисом. – Ты им ничего не сказал, да? Я догадывался, что ты станешь ещё той занозой, но не был уверен, что заявление, озвученное тобой на собрании членов Ассоциации, – это не результат высокомерия.

В общении этот человек ужасен, но признать надо – он догадливый! – Май закрыла глаза и насупила брови. – Да, да, этот Нарцисс всем даст прикурить, и если вы думаете, что ходите где-то с краю, то ошибаетесь! Вы и не заметите, как окажетесь в его эпицентре! – она нечаянно вспомнила свою несчастную судьбу использованной и с преподавательской укоризной закачала головой.

– Подождите… – сказал Такигава. – В офисе ты что-то говорил о других… – он вспомнил разговор в Токио, почти за неделю до вылета. – Неужели это они?

– Да, – Оливер не мог винить себя в согрешении. Обвинения Гейта являлись беспочвенными. Своим людям он сказал правду!

Ну и почему всё так скверно?! – Май оценила заносчивое выражение лица Нару, его поджавшиеся из-за попранного достоинства губы, с чем издала кроткий вздох.

– Эй, старый, ты умом тронулся? – от противоположных стен прихода повеяло куда большим неодобрением. – Как можно было забыть этого щёголя?! – появившийся юноша смотрел на окружающих не то что презрительно, Май показалось, что в его серо-голубых глазах они предстали в образе пустых бутылок, среди которых есть симпатичные, забавные, однако от того не менее безразличные.

– Пацан, скройся! – Норвуд Гейт хрипловато закричал. – Из-за тебя я статус теряю…

– Тоже мне! Нашёл проблему! Особенно, когда терять нечего! – от откровенного пренебрежения к старшему, Май рот приоткрыла, ей, конечно, хотелось окунуть этого Гейта лицом в холодный снежок, с тем, чтобы он поумерил свой пыл, но это… Это переходило все границы!

– Не обращайте внимания на этого парня, – Норвуд сделал то, чего Танияма никак не ожидала, он невозмутимо махнул на поведение этого парня рукой. – Он мой помощник. Литон Фейн.

– Терпеть не могу, когда меня так называют! – паренька перекосило. – Давай шустрее! Пора завтракать, работы ещё много!

– Да осталось-то тут… – Гейт потёр шею. – Почти всё доделали! Ах да, по поводу Барри Олдриджа, можете расслабиться! Пастор Куинси сказал, что он уезжает к матери через два дня. С одержимостью я, похоже, тоже погорячился. У него случилось горе в семье, вот его и склонило. Барри с лета работает в приходе, а одержимые, как правило, недолюбливают святыни, поэтому, ребятки, отбой!

Как снег на голову… – Май провожала двух охотников на привидений как отъявленных шарлатанов. Да, поначалу этот Гейт произвёл на неё впечатление, не шибко хорошее, но близившееся к положительному.

– Нару, и что теперь? – когда два человека скрылись из вида, монах бесхитростно спросил Оливера о судьбе дальнейших решений.

– Первым делом займёмся пустующими домами, – сказал он, не воспринимая ни слова из предыдущих сетований. – Затем надо опросить местных жителей.

Здесь разгорается самая настоящая конкуренция! – Май немножечко поняла, откуда в помощнике Гейта столько безразличия. – Этот мужчина, Ногрвуд Гейт – он хорош! Конечно, он не подзадорит Нару, и жаркой битвы мы не увидим, однако Нару настроен серьёзно!

– Пастор Куинси назвал имена семей, в которых летом жили дети: Стивенсоны, Шелдоны, Фоксы, Статфилды, Хортоны – ещё здесь, в деревне. По оставшимся трём он предоставил контактные номера. Они покинули деревню, но их дома мы проверим. Ключи есть. Май, – Оливер протянул ей листок с номерами телефонов. – Этим людям необходимо позвонить. Расспроси о подозрительных шумах, жалобах детей, быть может, кто-то просыпался с отброшенным к противоположной стене одеялом или двигалась мебель…

– Хорошо, я всё сделаю! – с подлинным энтузиазмом она приняла его приказ к сведению и скорому исполнению.

– И ещё, – продолжил он, – мы проверим пустующие дома в деревне, однако это не раскроет нам причины появления полтергейста, поэтому будьте очень внимательны! Списки умерших за весь прошлый год я не получил. Придётся обходиться без них…

– А с остальными что? – Такигава, внимательно слушающий, уточнил.

– Чтобы не подвергать опасности миссис Аддерли, навестим их лично. Завтра займёмся живыми, а сегодня нам хватит работы! – после этих слов Нару вынул целую связку ключей.

– Не понимаю, для чего нам опрашивать этих стариков?! – Аяко возмутилась. – Это же деревня! Здесь всё на слуху и даже если не знает наша любопытная до всего миссис Аддерли, то этот пастор Куинси точно в курсе всех дел!

– Есть такое понятие, как тайна исповеди, – кажется, Нару и сам был этим недоволен, по какой-то причине он ожидал большего сотрудничества от церкви. – Нам бы очень повезло, если бы этот приход относился к Римской католической церкви, однако всё намного сложнее… Не существует единой «Англиканской церкви», которая бы обладала абсолютной юрисдикцией над всеми англиканскими церквями, так как каждая из них является автокефальной, то есть пользуется полной автономией. Говоря ближе к делу, скажу следующее: пастор Куинси не скажет ни слова, если те прозвучали от пострадавших на исповеди, и нет такого вышестоящего органа, который заставит его это сделать.

– В общем, мы сами будем всё это расхлёбывать! – Монах сделал неутешительный вывод.

– Да… – сухой ответ Нару обещал груду собирательной, скучной работы.

Ну вот и началось наше расследование! – Май бодро готовилась засучить рукава, принять успокоительного, чтобы не получить нервного расстройства по вине этого вольнодушца Нару, после чего её огульное видение парапсихологического мира, благодаря чистым помыслам, приобретёт более устойчивую, ярко выраженную форму.

VI

Деревня Дэнжи, находящаяся в юго-восточной части графства Эссекс, лежала в укромной ложбине, среди широколистных лесов, пустых в это время года полей и тонких, ранящих землю речушек. Глядя на бескрайнее небо, простирающиеся над Англией в ясные, светлые дни, казалось, что небосвод пуст и безбрежен и те немногие облака – это морская пена, собирающаяся возле скал.

Стоя на горе, где убаюканный колыбелью самой жизни не кручинился приход святого Джеймса, Май взывала к тихой благодати этого места; к холмам, уходящим к самому небу и скрывающимся за горизонтом, к темнеющим, словно проталины по весне тропкам, изгибающим всю деревушку и редким, сверкающим ручейкам.

То было время уединения… Спустившись под гору, миновав дорогу с не вписывающейся во всю эту сельскую жизнь пластиковой остановкой, она вместе с Аяко, Монахом и Нару погрузилась в царство беспредельной тишины.

Розовато-грязные домики, стоящие плотно друг к другу, обзавелись внушительными белыми шапками. Зеленовато-серый ручей, тянущийся от горы, облагородился болотными травами посеребрёнными крупицами инея, а крапива и наперстянка, растущая возле домов, потемнела и пожухла от резко ударившего мороза.

– Нару, а ты уверен, что следовало оставлять Джона одного? Вдруг дух этого старика проявит излишнее сопротивление? – Монах заговорил, когда они стояли у дверей, на улице, скрипя свеженьким снегом.

Профессор Дэвис в это время отпирал навесной замок, посматривая на Такигаву исподлобья, да ещё неодобрительно.

Никак не могу привыкнуть обращаться к нему по имени… – Хосё понял, где оплошал и оттого отвернул голову, словно его ни с того, ни с сего заинтересовали местные виды. – Только подумать, я работаю с Оливером Дэвисом! Конечно, это не первое наше дело, но всё же, мы в Англии… Я волнуюсь… Чёрт! Как же стыдно и под ложечкой сосёт… Ей-богу, старею! – Такигава покрутил головой какое-то время и от тщетного усмирения пыла, засвистел.

– Джон профессионал, – поскольку Нару не соизволил заговорить, слово взяла Май. – Я уверена, он справится с тем, что ему поручил Нару! – её поднятый к небу указательный пальчик символизировал нерушимую веру в Брауна.

– Да там и делать нечего! – Аяко не осталась безучастной. – Подумаешь шумовой дух* старого деда, умершего даже ненасильственной смертью. Вот нам не позавидуешь! Изгонять неизвестно кого, да ещё и в неотапливаемом помещении! – они вошли в непримечательный домик, где внутри ощущалось холоднее, чем на улице.

– Ничего! У нас есть тепловая пушка и восемь домов в два этажа, то есть каждому по четыре, главное, чтобы от тебя был хоть какой-то толк, а ни то я вечером спины не разогну! – обвешавшись пакетами с ритуальными одеждами, кое-какими инструментами и маленьким обогревателем, он тщетно надеялся на массаж в знак благодарности, покуда на полезность Матсузаки рассчитывать вовсе не приходилось.

– Посмотрим, кто ещё из нас окажется бесполезным! – заносчивый возглас мико, её смех, перекривил несчастное лицо Такигавы.

Сплошное дежавю! – его бровь нервно подёргалась.

– Отлично! – Монах громко вскрикнул. – Силы мы распределили. Осталось решить, откуда начинать. Что скажешь, Оливер?

Да почему же я так волнуюсь?! Как девственница в первую брачную ночь! – Хосё травил себя за излишнюю эмоциональность, чувствуя, что от одного произношения имени Оливер, его внутренне подкидывает и пот скапливается в тёплых ладонях.

– Начнём со спальни, – он сказал о своём решении, когда осмотрелся, находя на первом этаже кухню, столовую и кладовую.

– Вот так сразу! Я к такому не готов… – добивался ли Такигава внимания или ждал, что Оливер начнёт беситься – непонятно, женская часть команды SPR не разделяла его хорошего настроения. Аяко с прискорбием смотрела на нищету и забытость этих розово-серых домиков, втайне испытывая брезгливость, а Май, переступив порог этого дома, начала замечать за собой лёгкое недомогание. Голова потяжелела, веки налились холодным свинцом, и оттого завертелась мысль о диване и мягкой подушке.

– Кончай ломать комедию! – Матсузаки не обликла замашки своего взыскательного вкуса в учтивую форму, заглушив его возгласы звонким подзатыльником. – Я не намерена кувыркаться в этих кущах до ночи! Покончим с этим засветло!

Аяко в хорошей форме! – Май случайно позабыла о себе и, погрузившись в случившееся, приоткрыла рот. – Или сказалась её заносчивость и презрительность… – недолго думая, она рассмеялась.

– Хоть кому-то здесь весело, – Монах добродушно улыбнулся, ещё потирая свой задетый затылок.

– Где вы там бродите? – со второго этажа послышался голос Матсузаки. – Здесь всего три помещения. Несите скорее пушку!

– Смотри-ка, наша мико уже вскарабкалась! – Такигава ещё чуть-чуть пошутил.

– Пойдёмте… – единственный человек, сохраняющий спокойствие, напомнил о работе.

Выкрашенная в жёлто-коричневый цвет деревянная лестница ещё не успела попасть в поле обозрения Май, как её ноги в коленях дали ощущение странной слабости.

– Что случилось? – перила с четырьмя угольными балясинами дрогнули, и Такигава, следующий за Нару, тревожно оглянулся. – Ты снова поскользнулась?

– Ага… – Танияма виновато почесала щеку, продолжая обнимать перила. – Снег налип на подошву, и я поскользнулась, – она посмеивалась над своей неуклюжестью.

– Аккуратнее! Не хватало тебе перед экзаменами в больницу загреметь, – Монах закрыл глаза и с наставлениями покачал головой.

Да я и сама бы этого не хотела… – подумала она про себя, неосторожно посмотрев на Нару и его сомневающиеся лицо. Май солгала не намеренно, по незнанию, и он тут же заметил недосказанность.

– Идёмте, Матсузаки что-то обнаружила, – он опять-таки проигнорировал повод для разговора, настраивая всех на работу.

Благо, что вот так закатывать глаза – это не мой удел, я бы не выдержала! – Май выдохнула из грудной клетки весь собравшийся там страх, оставив себе щепотку напряжения.

– Что здесь у тебя? Для чего крик поднимать? – Монах освободился от поклажи и размял плечи.

– А ты не видишь? – Аяко закричала и указала на две белые двери, расположившиеся вдоль одной стены с той лишь разницей, что одна находилось неподалёку от лестницы, а другая уходила в самую глубь коридора.

– Это бумажный скотч, – Такигава подошёл ближе и увидел, что двери запечатаны, а внизу, у порога, лежала примёрзшая к полу тряпка. – Её кто-то намочил, прежде чем сюда положить. Оливер, не думаешь ли ты, что здесь побывал этот Гейт?

– Отдирайте! – вопреки всеобщему мнению, Нару приказал вскрыть.

– А что за другой дверью? – Май заметила, что третья дверь нетронута и спросила.

– Там ванная комната, – сказала Аяко. – Я уже проверила.

– Стало быть, они опечатали жилые, – Монах, прежде чем что-то сделать подумал, и после этого в доме послышались рваные звуки.

Чем-то пахнет… – Танияма заметила за собой странную реакцию на горьковато-сладкий запах, медленно распространяющийся по второму этажу, с чем быстро замотала головой. Под языком собиралась слюна, желудок напрягался, хорошо, что к горлу ничего не подступало.

– Ты что-то почувствовала? – Нару спросил скорее, чем она смогла понять.

– Запах какой-то… – ответила она, не скрывая от него правды.

– Запах? – он зажал пальцами подбородок и задумался. – Я не чувствую ничего…

И что теперь? Думаешь, я вру?! Этот человек невыносим! – Май разозлилась, не успев выплеснуть негодование на обидчика, Хосё сказал, что отдирает тряпку, и они заходят.

Танияме не почудилось. Стоило распахнуть дверь и остатки едкого, тяжёлого запаха вырвались наружу.

– Боже мой! Это ладан! – Монах спрятал лицо в локтевом сгибе, проходя в маленькую спаленку первым.

В полупустой комнате, где стены были побелены, стояла небольшая деревянная кровать, ночной столик с запылённой Библией, узкий цветной полосатый коврик и полка с плохо стоящими книгами. На окошках виднелись глиняные горшки с увядшей геранью, а круглый стол с ажурной скатертью наверняка ручной работы, усыпали засохшие бутоны кентерберийских колокольчиков. Сухие стебли цветов стояли в узкой, отливающей перламутром вазочке, погибнув, вероятнее всего, от нехватки воды, нежели внезапно пришедших морозов.

– «Направь стопы мои по слову Твоему», – Такигава прочёл надпись, сделанную над кроватью, и ещё раз окинул взором спаленку, где в каждом уголке ютилось целомудрие. – Ну вот как-то так… А что это у нас здесь? – он заметил в одном из углов глиняные черепки и обратил на это внимание начальника. – Оливер, посмотри сюда!

– Простите, я больше не могу! – Май держалась какое-то время, но совсем скоро от тяжёлого запаха у неё разыгралась тошнота и, вылетев из комнаты пулей, она надолго закрылась в ванной комнате.

– Тебе стоит отправить Май на базу, – Монах, хорошенько подумав, дал Нару совет. – Её, то ноги не держат, то теперь её тошнит. Мы не управимся до ночи, если будем лишний раз отвлекаться, а там миссис Аддерли за ней присмотрит.