Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса: Английское расследование (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Нару сам открыл дверь.

Май пошатнулась и, прихрамывая, отошла чуть правее, чтобы гость, который решил навестить её утром, смог пройти и закрыть за собой дверь.

– Я не вспомнила, что хотела сказать! – высказала она со скоростью пули, позднее поняв, что сморозила нечто вопиющее – она же просто проходила мимо… Начав потирать лоб, она взяла и забыла, о чём вовсе можно говорить в седьмом часу утра. – В общем, доброе утро! – не выдержав его грустного пристального взгляда, Танияма сказала фразу, которая показалась ей хоть как-то уместной. – Ну что, я поздоровалась, теперь как бы твоя очередь говорить… – желая услышать его приятный землистый голос, Май подняла глаза и моментально передала дар красноречия профессору, который никогда не отличался болтливостью.

Оливер взял на вооружение все неловкие жесты девушки и принял решение не изводить ни её, ни себя. Подойдя ближе, он обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Впав в оцепенение, Танияма с секунду смотрела в его закрытые глаза и не воспринимала движений его языка, которые ласково намекали, что вот сейчас самое время открыть рот и проявить своё хвалёное красноречие. Застеснявшись, она зажмурилась.

– Ты же хотела сделать это! – отстранившись, Нару для полноты своего сладкоречия поцеловал её в щёку и продолжил пристально смотреть в зардевшее лицо Май. – Разве нет? – спросил он для усиления эффекта, добившись того, что жар в ладонях, которые соприкасались с лицом девушки, возрос. Он сместил руки на её бёдра и подкинул оторопевшую возлюбленную, не оставляя ей ничего иного, как обвить его стан и, держась так, двигаться с ним к кровати.

– Ты же сказал, что в доме твоих родителей надо соблюдать приличия! – оказавшись снова в постели, да ещё с мужчиной, который нависал над ней, Май всё с теми же большими глазами посмотрела Оливеру в лицо и, закрыв ему рот ладонями, пресекла неминуемый поцелуй.

– Всё будет более чем прилично, – убрав её руки от лица, Нару дал странное обещание, и Танияма без дальнейших уговоров поддалась всем тем приличиям, о которых сообщал её исключительно прагматичный профессор.

II

Раскинув широко свои худенькие руки, Май лежала на раскуроченной кровати, чувствуя себя воскрешённой из кельтской мифологии сильфидой. Желание подвижности и лёгкости вернулось, а доносившийся из ванной комнаты шум, щекотал её разгулявшееся воображение.

Нару удивляет, когда даёт обещания… – ударив руками о кровать, очертив тем самым границы своего тела, Танияма энергично поднялась и, заметив на краю чёрного изголовья аккуратно висящую тёмно-синюю рубашку Оливера, на всякий случай оглянулась в сторону приоткрытой двери, откуда так приятно доносился шум воды.

– Как же его одежда приятно пахнет! – всегда мечтая попробовать надеть мужскую рубашку, Май застегнула пуговицы, немного подвернула рукава и, уткнувшись носом в ворот, закатила глаза. – Чистая… – тихо сказала она, подумав, что эта рубашка была ношена не более получаса.

Интересно, в котором часу начинается его день… – подумала она и занялась тем, чем следовало заняться в первую очередь – поиском своей одежды. С бельём проблем не возникло – всё валялось на кровати, юбка нашлась на маленьком прикроватном диванчике, а вот футболка исчезла! Исследовав весь пёстрый абсурд этой комнаты на наличие единственной вещи, Май запыхалась и взъерошила свои и без того взлохмаченные волосы.

– Осталось только одно возможное место! – сказала она воодушевлённо, устремляя свой указательный палец к потолку. Опустившись на четвереньки, Май сунула голову под кровать, находя пропажу на полу, где-то за изголовьем.

Вернувшись из душа с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, Нару растирал пальцами голову, чтобы стряхнуть лишнюю влагу с тёмных волос. Увидев торчащие из-под кровати ноги Май, он, нисколько не удивившись, посмотрел на её мучения и, подойдя к кровати, присел на её край.

Едва слышный, но хорошо различимый под кроватью скрип матраса, дал девушке понять, что её обнажённые ноги, бултыхающиеся на ковре, а затем и выглядывающая как поплавок попа, стали объектом если не насмешек, то детального изучения со стороны профессора Оливера Дэвиса, который, конечно, вовремя покончил со всеми водными процедурами и вернулся, чтобы вогнать её в краску за излишние детские проявления и совсем взрослые утехи, главным свидетельством которых являлась его помятая рубашка, продолжающая болтаться на теле Май.

– Это моя рубашка, – встретив Танияму с тем самым невозмутимым лицом, от которого Май вгоняло в жар или перекашивало от улыбки, он скрестил руки возле своего обнажённого торса, и как ни в чём не бывало закатил глаза.

– Знаю, – шлёпнула она, заручившись частым дыханием. – Я не могла найти футболку!

Меня попрекает, а сам сидит здесь весь такой из себя! – Танияма не привыкла видеть Нару при свете дня влажным, да ещё в полотенце. В конце концов, она сидела перед ним на коленях, в его же рубашке, не желая смотреть на него снизу вверх и поддаваться тем неприличным мыслям, которые, как назло, сами лезли в голову.

– Немудрено. Она ведь была под кроватью, – изрёк он спокойно.

– Да, именно там я её и нашла, – подтвердила она. – Подожди, откуда ты знаешь? Это ты сделал? Зачем ты забросил её под кровать?! – звонко выкрикнув, Май вскочила на ноги и рассвирепела, принимаясь хватать Оливера за руки.

– Я ничего не делал, – отреагировал он невозмутимо. – Ты сама её с себя сдёрнула, – взнуздав лязг её звонкого голоса, Нару воспользовался оцепенением Май, снова скрестил руки у груди и медленно прикрыл глаза.

Замолчи, просто замолчи! – Танияма закрыла уши, чтобы не слышать его чинного тона и не вспоминать, что и как вытворяла какой-то там час назад.

– Я хочу получить свою рубашку назад, – неожиданно схватив Май за руку чуть выше запястья, он усадил её на кровать и принялся расстёгивать, не дав тем самым мыслям завладеть её не натренированным умом для подобных мозговых атак.

Хоти, я почти готова отдать её, – глядя на его кисти с каким-то туманом на глазах, она упёрлась руками в матрас, позволяя наполовину её расстегнуть.

В дверь постучали, и пелена с глаз Май исчезла. Она засуетилась и залезла под одеяло.

Недолго посмотрев на шевелящееся одеяло, под которое прыгнула Танияма, Оливер ответил:

– Да.

– Сэр, вас ожидают за столом, – из коридора послышался важный голос дворецкого.

– Мы сейчас спустимся, – пообещал он, слыша, как дворецкий, дождавшись положительного ответа, уходит.

Подождите, это же моя комната! А отвечает он! Что теперь люди скажут?! – вынырнув из своего укрытия, Май посмотрела на Оливера с большими встревоженными глазами.

– Рубашка. Я жду, – пообщавшись с её страхом в достаточной степени, Нару протянул руку.

Похлопав глазами и не удостоившись объяснений, Май нервно зашевелила пальцами:

– На, на, свою рубашку!

Поймав вещь, Нару почувствовал остатки тепла и легко улыбнулся.

– И чего улыбаешься? – завернувшись в одеяло как в кокон, Танияма бросила в Оливера очередную порцию вопросов.

– Подумал, что ты могла бы делать это медленнее, – он показал свои ровные белые зубы в насмешке, чем спровоцировал Май на бросание в него подушек.

Благополучно увернувшись и отбив все четыре, он закончил с рубашкой и взялся за брюки.

– Поспеши. Я не собираюсь опаздывать из-за тебя! – сказал он, хлопая штанинами.

А тебя никто и не просит ждать меня, – Май обиженно показала язык и через полминуты сама же заговорила:

– Куда ты собрался? Сегодня суббота!

– Заедем ненадолго в офис, – ответил он, поправляя выбившуюся одежду.

– А-а, ну да, – не ожидая получить другого ответа, она повесила нос.

– Я сказал, что заедем ненадолго, – присев на кровать снова, он прикоснулся к её лицу, вынуждая смотреть в глаза.

– Ты так неуверенно приглашаешь на свидание? – продолжая дуться, Май спросила, обрывочно посматривая на него.

– Хочешь, чтобы я делал это увереннее? – придвинувшись, Нару почти коснулся её носа своим.

– Нет! – накрыв его лицо ладонями, Танияма отодвинула его, обещая скоро собраться.

Не видя дальнейших усложнений в фабуле, Оливер надел носки, нашёл домашние, сделанные из мягкой коричневой кожи тапки, собираясь на этом уходить.

– Эм, Нару… – позвала она в самый последний момент. – В котором часу ты встаёшь? Сегодня суббота, но ты не спал…

– Тренировка начинается в полшестого утра, – ответил он со всем спокойствием джентльмена.

– А-а, тренировка… – Май издала долгий звук, чётко говорящий о том, что она забыла о некоторых особенностях его жизни. За то время, которое они провели порознь, могло многое измениться.

– Сегодня у меня были дополнительные нагрузки, – снова улыбнувшись со своей привычной язвительностью, Нару вышел.

– Как это дополнительные? – напугавшись за него, а именно состояние его сердца, Танияма вскочила, поняв следы насмешки в его тоне позже, когда кричать и бросать подушки уже не было смысла.

III

Вернон Мьюз. Ассоциация исследований психических явлений.

Нару на машине, я так поняла, что в эти выходные он поработает дома. Это намёк на то, что он хочет больше времени провести со мной? Или мне хочется в это верить?.. – дожидаясь Оливера в коридоре, Май сияла от радости, не видя надобности скрывать своё счастье.

– Ты всё? – Танияма поднялась со стула, когда увидела профессора Дэвиса; он вышел из кабинета, держа в левой руке бумажный коричневый конверт, судя по толщине туда поместилось около сотни отпечатанных страниц.

– Да, – подтвердил он. – На этом всё.

Ура! – Май приоткрыла от восторга рот, всматриваясь в Оливера глазами полными блеска.

– Куда хочешь пойти? – чувствуя, что за плечами образовалась целая бездна времени, Нару двинулся в сторону выхода, заводя нехитрый разговор.

– А я могу выбрать? – теряясь от разнообразия своих счастливых мгновений, Май расцвела до того, что в голову не пришло ничего того, что могло бы удовлетворить высокие вкусы английского джентльмена.

Оставив её вопрос без ответа, Оливер сделал паузу и пристально посмотрел в светящееся лицо Таниямы. Как ему не хватало её наивных детских черт, простой беседы и чистой души, в которой нет места мелочности и скрупулёзности.

– Нару? – получая от её компании подлинное удовольствие, он немного перестарался. Май забеспокоилась. Молчание Оливера напоминало моменты, когда он проводил сеансы психометрии. В эти минуты он погружался в чертоги своих видений, отключаясь от всего физического мира.

Заметив беспокойство Май, Нару заговорил:

– Я бы предпочёл отдых дома.

– А-а-а… Ага, это тоже неплохо, – не показала она своего разочарования, радуясь тому, что есть.

– Прокатимся, – сказал он спокойно и вышел из здания Ассоциации.

– Правда? – обрадовалась Май и побежала за Оливером. Догнав его у машины, она пристально посмотрела ему в лицо; вопросы любопытства читались в её глазах.

– Да, – подтвердил он свой ответ, глядя на девушку с той же любовной отдачей.

– И куда? – чувствуя озорство, Танияма спросила.

Май открыла тёмно-синюю дверцу автомобиля и вопросительно посмотрела на юного профессора.

– Выбери: Вестминстерский и Букингемский дворцы; Трафальгарская и площадь Пикадилли; Вестминстерское аббатство или Тауэр.

И почему нельзя выбрать всё? – подумала она про себя, понимая, что просить от него больше не только эгоистично, но и бесполезно.

– Э-э… – она застучала пальчиками по губам и вскинула глаза к небу. Сегодня на нём даже облака были редкостью. Лазурное и искрящиеся.

Конечно, Оливер драматизировал. В свои личные выходные он мог позволить себе и свидание, и обычную прогулку. Не так важно, куда предложила бы пойти Май будь то кино или парк развлечения Alton Towers. Нару пошёл бы в любое из этих мест. Танияма многое сделала. Он чувствовал себя обязанным ей. Однако, несмотря на всё это, Оливер желал провести это время только с ней, без участия в их жизни третьих лиц.

– Раз вознамерился удрать, значит, надо было удирать быстрее, – услышав знакомый бойкий голос, Май обернулась. Возле входа в Ассоциацию они увидели уже знакомую худую и серьёзно настроенную блондинку; она достала из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и, не успев закурить в свой не столь продолжительный и злополучный перерыв, пошла им навстречу. – Ты уже забыл о ежегодной конференции в Британском университете?

До неё же больше месяца, – удивилась Май, но только про себя.

– К тому времени я буду готов, – ответил Оливер, не воспринимая слова Глории настолько серьёзно, насколько хотелось бы ей.

– А я сейчас не о тебе говорю, – решила она освежить его воспоминания. – Профессор Артур Фейн. Этот старикашка считает себя видным знатоком всего паранормального. Письма игнорирует, ссылаясь на свою занятость, а меня и слушать не станет. Посылать кого-то с сединой в волосах нет никакого смысла, такие люди, как он привыкли работать на публику, однако и у публики должны быть мозги. Проще говоря, он хочет, чтобы его позвал ты. Молодой и весьма видный исследователь, думаю, он ждёт именно тебя. Иди, ему польстит твой приход. Затягивать с приглашением мы никак не можем, ты же знаешь их, потом не оберёшься, мол заранее не предупредили и подготовиться-то они не успели…

Оливер молча выслушал претензии и с вопросом в глазах посмотрел на Май.

– Поезжай! – сказала она, посмеиваясь, понимая, что вопрос важный, требующий только его.

Приняв строгий и в какой-то мере удручённый вид, Нару счёл нужным предупредить:

– Я вернусь поздно.

– Не моли ерунды! – махнула рукой Глория. – Профессор старый человек. Он быстро утомится.

– Чем они старше, тем больше времени это занимает, – Оливер знал, что впереди ожидает долгая беседа, от которой профессор Фейн хочет получить целебный массаж, щекочущий его мумифицированное тщеславие.

IV

Нару направился в Вестминстер, на улицу Керзон-Стрит. Керзон-стрит находилась в престижном районе Лондона – Мейфэр, к северо-востоку от станции метро Грин Парк, мимо рынка Шеперд до Парк-Лейн. Дома на Керзон-Стрит были известны тем, что служили резиденциями для членов пэрства. Лорды, графы, коллекционеры… А сейчас просто дорогая недвижимость. Гостиницы, посольство и люди, чьи семейные древа включали звучные фамилии. Профессор Артур Фейн был нормандских кровей, одним из потомков тех великих мужей, кто высадился на берега Англии вместе с Вильгельмом Завоевателем в 1066 году.

Сообщив о своём приезде, Нару знал – выйти сухим из воды не получится. Этот уже преклонных лет профессор был весьма занудным коллекционером, какими обычно бывали люди его лет.

Оливера проводили в залу, где было велено ждать профессора. Это была большая комната, проходившая на галерею. Декоративная монументная живопись, украшающая эту комнату и источающая неукротимую энергию и динамику, уже говорила о многом – искусство барокко, отличающееся пышностью и взвихрённостью, которое должно было произвести впечатление на Оливера, едва ли не кричало о намерении профессора занять день юного исследователя рассказами об искусстве Пуссена, Боттичелли и Бенвенуто Челлини.

– В этом ограниченном мире есть не так много удовольствий, одно из них – искусство. Как вы считаете, мистер Дэвис? – с другого конца зала послышался немолодой голос, и Нару увидел невысокого, лысоватого, но и по сей день ухоженного мужчину. Профессор Артур Фейн был худ, а потому кожа на его щеках висела, а когда он улыбался, как это происходило сейчас, она собиралась в толстую складку. Седые и редкие волосы профессор старательно зачёсывал, прикрывая желтоватую от загара голову; в последнее время он неважно себя чувствовал, поэтому много времени проводил в саду. Этим днём он постарался сделать своё появление эффектным, вышел точно из-за стены. Заметить дверь на стене расписанной пёстрой картиной мог не каждый, во всяком случае, не старец преклонных лет с испорченным зрением.

Соль всего была в том, что профессор был не только знатоком искусствоведения, но и его большим любителем. Оставив залу с искусством барокко, которым удивить Оливера он никак бы не смог, профессор повёл туда, где были собраны настоящие музейные экспонаты.

– А как вы находите мавританскую архитектуру? – спросил профессор Фейн, у которого какое-то время язык нестерпимо чесался. – На эту тему у меня собрано немало картин и вас обязательно должна заинтересовать одна голова, знаете, я считаю, что это непременно голова древнего хетта! Как вы считаете, мистер Дэвис? Похож этот могучий воин на представителя индоевропейского народа бронзового века?

Оливер посмотрел на приплюснутое широкое лицо воина, учёл квадратную форму вьющейся бороды и не найдя ничего мужественного в этом сером куске камня, закатил глаза и попытался абстрагироваться.

– Профессор Фейн, мы надеялись, что вы выступите на ежегодной конференции этой осенью, – он намеренно перевёл тему. Пришёл, походил по этим странным, заваленным барахлом комнатам, и вот настало время для серьёзных вещей.

– Да-да, в Британском университете, – помахал он рукой, продолжая всматриваться в эту самую каменную голову, подходя к ней ближе и ближе, в общем, если бы голова этого самого хетта могла дышать, то у профессора запотели бы очки! – Я в курсе, но надо ли оно? Знаете, я являюсь членом Ассоциации уже довольно давно, взносы я вношу исправно, а выставки, которые я устраиваю, всегда имеют успех. Только подумайте, где ещё в Англии вы найдёте такого знатока и любителя мавританской готики?! Знаете, у нас куда больше любителей ганноверской династии. А сердца молодых людей до сих пор тревожат войны Алой и Белой розы. Да, мой дорогой друг, это именно так. Однако кругозор нужно постоянно расширять! И, несмотря на неизъяснимую симпатию к тому же барокко, я утверждаю, что саморазвитие – это путь к самоуважению, без которого нельзя появляться в высшем обществе.

Слушать профессора можно было часами, тем более что он был так любезен и пригласил отобедать вместе с ним. Не надеясь уцелеть в лапах этого плохо видящего и, по всей видимости, плохо слышащего коллекционера, Оливер, скрывая какое-либо презрение, покорно, как бравый солдат, отправился следом за профессором тратить свой выходной день на пустые разговоры о непознанной стороне мавританской архитектуры и её слиянии с готическими началами.

V

Оставшись на парковке возле Ассоциации психических исследований, Май вместе с Глорией вернулась в главное здание. В тёплый субботний день кабинеты и лаборатории пустовали, однако были и те, кто продолжал работать. Одним из добровольцев был Лин, где-то неподалёку ходила Мадока и, как ни странно, тот самый хронофаг – Леннард Ване, о котором предупреждал Нару, занимался не чем иным, как опытами с перекрёстной перепиской. Оказавшись втянутой в это, Танияма стояла в дальней части кабинета и, судорожно открывая рот, смотрела на метания тридцатилетнего исследователя.

– Потрясающе! – светловолосый учёный не мог устоять на месте, он подскакивал со своего стула снова и снова, хватая себя то за волосы, то за едва заметные скулы. – Он снова вышел на контакт!

– Кто? – спросила Май, не имея возможности разобрать весь этот бред, творящийся в голове Леннарда.

– Мальчик! – воскликнул он. – Этот паренёк вышел с нами на контакт буквально пару недель тому назад. Как там его?.. – Леннард опустил свои голубые глаза в записи, отыскивая в них имя мальчугана, который позаимствовал тело медиума. – Олби! Мальчика зовут Олби! Видимо, мисс Бекер ему очень понравилось. Хотя я его понимаю… – он скривил тонкие губы в улыбке, как тут же понял, что Май это, скорее всего, неприятно. – Аманда, вы меня слышите? – спросил он, чтобы убедиться с кем они имеют дело. Хорошенькая, самую малость курносая мисс с волосами пшеничного цвета, заделанными в нетугой хвост, заговорила низко и нахально.

– Сам ты мисс, четырехглазый! Я мальчик, мне двенадцать лет и я пришёл, потому что меня позвала одна приятная дама!

– Каков мальчишка! – рассмеялся Леннард. – Двенадцать лет, а понимает, ну ничего, используем тело Аманды ещё какое-то время. – Олби, расскажи какие твои последние воспоминания, – попросил исследователь, готовясь записывать.

– Ничего не помню! – не захотел разговаривать он.

– Что ж, – Леннард поджал губы и покачал головой. – Тогда мне придётся отправить тебя обратно, если ты не желаешь говорить, то эксперимент, увы, не получится.

– Дяденька, вы плохой! – на нижних веках медиума показались слёзы.

– Да-а, – покачал он головой, – с детьми я не был готов работать…

В лаборатории послышалось несколько всхлипываний и следующий за ним озорной восклик.

– Тётенька, а вы покатаете меня? – вскочив со своего места, та самая молоденькая женщина-медиум, телом которой овладел юный Олби, подбежала к Май и повисла у неё на шее.

– Мне кажется, надо позвать Лина, – заикаясь, но, не отпуская худенькой руки медиума, Танияма показала растерявшееся выражение лица.

– Да, это верно, – согласился Леннард, почёсывая затылок. – Это скорее по его части. Или, может быть, мне тебя на спине потаскать? – стараясь быть милым, он подошёл и наклонился, чтобы маленькая молоденькая женщина хорошо его расслышала.

Май полная недоумения широко раскрыла глаза.

– Мужик, ты совсем оборзел?! Я не такой маленький! – грубо и низко заявила та. – Тётенька, покатаете меня на автобусе? На автобусе… – снова повиснув на Май, призрак заканючил.

– Точно, он же скончался в 1956 году, как раз в тот год у нас появились двухэтажные автобусы, – вспомнив кое-какие детали, Леннард поморщился. – А может быть, конфеты сгодятся? – исследователь решил выиграть время, разворачивая на столе плитку тёмного шоколада.

Призрака одолело любопытство, и Май смогла спокойно дышать.

– Даже не думал, что выгорит, – расслабился Леннард, не веря в своё счастье.

– Всё-таки я позову Лина, – испытывая очень странные чувства, Май улизнула из лаборатории.

Не понимаю отчего моё недоверие, – пыталась она разобраться в себе. – Но не думаю, что дело в словах Нару. Мне как-то неприятно наедине с этим человеком, – обдумав всё, она пришла к такому выводу.

– Лин, – постучав в дверь подкомитета видений и привидений всех типов, Май осторожно позвала ассистента Оливера. Кодзё как раз сворачивал какие-то толстые кабеля. – Там небольшой инцидент с медиумом. Ты не мог бы изгнать из неё духа?

– Вам известен его вид? – уточнил он, подняв глаза.

– Да, всё известно: имя, возраст, день смерти… – кивнула она.

– Подождите, – попросил он. – Мне надо это свернуть.

– Да, думаю, пару минут мы подождём, – Май обрадовалась, что всё это скоро разрешится и со спокойной совестью пошла в лабораторию. Не успела она дойти до двери, как та отворилась, едва не задев её. В коридор выбежала женщина, проводившая эксперимент, а за ней и Леннард Ване.

– Этот поганец украл твой кошелёк! – закричал он. – Чего ты смотришь? За ним!

Обернувшись, Май успела повстречаться с ничего не понимающим лицом Лина, который выходил из кабинета на другом конце длинного коридора и не сумев ничего ему объяснить, помчалась со всех ног за медиумом, в шкуре которого оказался мальчик-воришка.

VI

Прогулка по Лондону началась с большого двухэтажного автобуса. Прыгнув следом за медиумом, Май и Леннард покинули беспокойный округ Хаммерсмит и направились по Каледонской дороге в районе Барнсбури округа Излингтон на севере внутренней части Лондона.

– Хаммерсмит удобен не только тем, что располагается между центром и аэропортом Хитроу, но и своим транспортным сообщением, здесь множество автобусных маршрутов и несколько веток метро, – сказал Леннард держась за перекладину. Май сидела рядом с беглянкой, которая не могла нарадоваться на виды из окна.

Это хорошо, – подумала Танияма про себя. – Я понимаю чем они руководствовались когда выбирали место для нового здания. Однако мне не ясен наш маршрут.

– Расслабься, – вальяжно сказал исследователь. – Этот автобус везёт нас в Пентонвиль. В тюрьму Её Величества.

И что из этого должно меня радовать?! – ужаснулась Танияма и в очередной раз посмотрела на детский восторг призрака, которому довелось прогуляться по улицам Лондона, как и пятьдесят лет тому назад.

В это самое время в доме профессора Фейна подавали обед.

– Итак, мой дорогой друг, что именно вы представите на конференции в этом году? – спросил старый джентльмен, вооружившись длинной хлопковый салфеткой.

– Не лучше ли прийти на конференцию, чтобы узнать, – нехитро улыбнулся Оливер, зачерпывая ложкой овощной суп.

– А-а-а, – насмешливо протянул профессор. – Давите на моё любопытство, но я потерплю-потерплю. И всё же, что вы скажите о той каменной голове? Если она не древнего хетта, то кого же?

– Не имею представления, – равнодушно ответил Оливер. – Посему я склоняюсь к вашим догадкам.

– Догадкам? – изумился профессор. – Что вы! Я непременно считаю…

Разговор вновь впал в прежнее русло, что заставило младшего Дэвиса закатить глаза.

– Что это? – увидев огромную территорию, обнесённую серым бетонным забором, Май ощутила пока только моральный дискомфорт.

– Пентонвиль – это мужская тюрьма, – внёс свою лепту Леннард. – Для нас, исследователей Ассоциации, интересен тот факт, что среди каждых шести тысяч заключённых Пентонвилля возникали по двести двадцать случаев безумия, двести десять случаев видения галлюцинаций и сорок самоубийств.

Здесь ад для таких восприимчивых людей, как я, – Май поняла причину своего дискомфорта не решаясь сделать и шага дальше, вместе с тем их «экскурсовода» это ничуть не останавливало.

– Папаня! – завопил их медиум не своим голосом.

– Что ещё? – у Леннарда лопалась терпение.

– Кажется, его отец сидел в этой тюрьме, – предположила Танияма, удерживая не сильную, но упорно сопротивляющуюся женщину-медиума.

– Интересно, для заключения или этапирования? – заинтересовался Леннард исключительно с научной стороны.

У Май от частого расширения глаз голова заболела.

– Я слышал, вы занялись новой книгой, – заинтересованно сказал профессор за чаем, после того как около часа приводил все факты доказывающие, что та каменная голова принадлежит именно хетту. – О чём она?

– Не совсем обычная тема. Я занялся вычленением научного из антинаучного и напротив, – без излишеств ответил он.

– Звучит расплывчато, – прищурился старый профессор. – Если учитывать то, чем занимается Ассоциация. Мы, знаете ли, всегда в глазах простых людей занимались чем-то антинаучным, бесполезным.

– Оккультизм, эзотеризм, герметизм… Называйте это как вам будет удобнее. Я собираюсь подвергнуть некоторые традиции ритуальных практик научным исследованиям, – поделился Нару спокойно.

– И есть результаты? – чувствуя, что здесь непременно что-то есть, профессор загорелся молодым азартом.

– Иначе и быть не могло, – не в силах строить вид чопорного человека, Нару игриво улыбнулся.

– И где мы сейчас? – закрывая ладонями уши, Май была вынуждена кричать. Шумели поезда, и толпа, снующая туда-сюда, грозилась поглотить их медиума.

– Вокзал Паддингтон! – прокричал Леннард. – Это крупнейший железнодорожный узел в одноимённом районе округа Вестминстер в северо-западной части Лондона. Но я не понимаю, почему мы приехали именно сюда… – он начал оглядываться по сторонам.

Кажется, я понимаю… – догадавшись, по какой причине их одержимая особа закусывает нижнюю губу, Май напугано ощупала её карманы.

– Нам надо сдать кое-какие вещи в бюро находок, – сказала серьёзно она, а Леннард состроил непонятливое выражение лица.

– А-а-а… Ты об этом… – уяснил он, где рай для воришки. – И то верно! Надо выбираться отсюда!

– А что насчёт музыки, мистер Дэвис? – спросил профессор Фейн, имея что-то за душой.

– Музыки? – переспросил Оливер, не понимая сути вопроса.

– Да, музыки. Любой уважающий себя джентльмен должен проявлять некоторые таланты. Одни из них для дела, другие для души, – пояснил профессор.

– Возможно, когда-то давно, когда я и брат были детьми, то нам давали уроки музыки, – ответил Нару едва ли не с отвращением; его нос нервно дёрнулся, а холодные синие глаза накрыли веки.

– Тогда извольте, – поднялся профессор из удобного кресла. – Я вам сыграю. Ничего так не улучшает пищеварение как музыка, – он подошёл к пюпитру, и соната Джузеппе Тартини «Дьявольские трели» полилась через струны любимой скрипки профессора Фейна.

– Нет-нет-нет, – капризничая и убегая, выкрикивала медиум, в теле которой сидел двенадцатилетний мальчик-воришка.

– Я больше не могу, – Май устало затормозила и прогнулась в спине. – Где мы сейчас? – измождёно спросила она.

– Это арки Воксхолла – опорная система железнодорожных путей у станции Ватерлоо, – ответил ей Леннард. – Осторожно! В этом месте собираются опасные личности! – он дал намёк на жителей улицы, сам с опаской поглядывая на затемнённые серые арки, расписанные цветными граффити.

– Мы её здесь легко потеряем! – подогнав себя, Май побежала за учёным в белом халате.

– Надо вывести его на мост Ватерлоо, – придумал Леннард. – Там не потеряемся.

Что ещё за мост?! Не хочу никаких мостов. Где же этот Нару?.. – взвывала она, не желая смотреть на арочный мост через Темзу, соединяющий Вестминстер и Ламбет.

VII

Вернувшись в Ассоциацию около шести часов вечера, Оливер припарковал свой автомобиль и отправился в лабораторию. Добившись от профессора Фейна безукоризненного ответа, он, подающей большие надежды исследователь, вернулся, зная, что никто не посмеет его порицать, впрочем, оставались ещё те, кто мог упрекнуть, однако и на этот счёт у Нару были планы.

– Где Май? – обнаружив в лаборатории одного только Лина и улыбающуюся ему Мадоку, Оливер пришёл в замешательство. В числе первых ожиданий были крики со стороны Таниямы, которые он планировал подавить со всей своей милостью и расположенностью.

– Она в 218 кабинете, – сказал Кодзё, взводя на лице своего начальника хмурую ужимку. Он наступил брови и оттого прищурил глаза. Нару знал, что в кабинетах с 210 по 220 находятся помещения, отведённые подкомитету материализации и других видов физического медиумизма.

Чего ей могло там понадобиться? – ещё подумал он смолчав.

В это самое время Май вымотанная от усталости сидела на стуле и, запустив в волосы пальцы, потихоньку сжимала пульсирующую голову. Как бы ей ни хотелось пересекать мост Ватерлоо, Леннард настоял на этом шаге и, покинув северную часть Лондона, они очутились на южном берегу Темзы в Ламбете, где в парке Кеннингтон совершили последнюю пробежку и прямо за парком, как оказалось, у самого дома Леннарда, на улице Де-Лаун-стрит их неугомонная особа лишилась чувств. Всё это вынудило подняться в квартиру исследователя, чтобы дождаться пробуждения мисс Аманды Бекер.

– А всё-таки хорошо получилось, – не мог нарадоваться Леннард. – И этот мальчишка вовремя остановился. Ну и шума мы навели. Особенно я! – рассмеялся он. – Бегал по городу в белом халате с бейджем Ассоциации. Вот нагоняй получу, если это просочится, а оно обязательно просочится, сейчас, во времена развития социальных сетей. Какая жалость, хотя кто знает, может быть, и в газетах обо мне напишут, – говорил он странные вещи, подшивая последние материалы исследований, которые потом понёс в отдельное помещение, запирающееся на его личный ключ.