Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса: Английское расследование (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Люк! – Май дышала так часто, что волосы лезли к ней в рот и липли к лицу. – Нашла! – закричала она, откапывая тот ногой. – Отлично! Поищи чем можно приподнять крышку колодца.

– Ты хочешь залезть в канализацию? – у Блера с немалым трудом слова находились. – Май, ты меня извини, но достопочтенным джентльменам не пристало лазить по канализациям, да ещё при свете дня! Я романтик, любовник и ни в коем разе не сантехник.

Брюзга чёртова! – она выругала его про себя и забила ладонями по карманам пальто.

– Кажется, где-то забыла… – она искала сотовый телефон. – Позвони Оливеру, скажи, что мы его ждём у дома Олдриджей, пусть захватит Джона и Монаха. Потребуется их помощь.

– Как скажешь, позвонить не составит труда, – испытав интерес, он с желанием зрелищ исполнил её просьбу.

Спустя минут десять, все, не исключая Аяко, подошли на место встречи.

– Я же сказал тебе ничего не делать! – Май не успела и рта при этом открыть, Нару отругал её, глядя на согнувшуюся позу, в которой она, подпихивая лом к люку, пыталась открыть колодезную шахту.

– Оно вышло само! – соврала она, продолжая пыхтеть. – И кроме того, я старалась не для тебя!

– Май, дай это лучше мне, – Такигава не мог на это смотреть, чтобы девушка пыжилась с ломом посреди улицы – немыслимо! – Что ты хочешь найти в этом колодце?

– Если я права, то туда сбросили серьёзно раненного человека, – ответила она. – Я не знаю, когда это произошло, но я очень надеюсь, что этот человек жив! Наш преступник – мужчина, думаю, что ему за сорок! Пожалуйста, Монах, поспеши! У этого человека серьёзная травма головы, мне страшно подумать, что мы опоздаем на минуту или даже день.

Ей снилась земля и лес. Маловероятно, что там нас ждёт живой или хотя бы свежий труп, – подумал Нару, вспомнив детали.

– Кстати, а где ты лом взяла? – пока Монах надрывался, Аяко полюбопытствовала.

– А он у дома стоял, – Май кивнула на коттедж Олдриджей, упустив Хосё из вида на жалкий миг.

– Готово! – закричал он, отодвигая чугунную крышку. – Там что-то есть, но нужен фонарик.

Джон вынул из кармана маленький фонарь, и все разглядели останки в куче грязных лохмотьев. Безгубый и безгрудый прах, одетый когда-то в приличное шерстяное пальто, нынче от безгрудости своей являл нечто мерзкое, коричневое, обглоданное и иссушенное.

– Май, – Оливер, завидев в её лице чудовищную обиду, приказным тоном отвлёк от вида старого тела. – Иди обратно в дом пастора Куинси. Мы вызовем полицию и проследим, чтобы местные не наделали из этого много шума.

– Но я… – она хотела поучаствовать, рассказать всё что видела, однако в этом сейчас надобности не было.

– Я сказал тебе идти! – насупил он брови. – Питер, я поручаю это тебе. Проследи за тем, чтобы Май дождалась меня.

– Нет ничего проще, – почил он пустыми обещаниями. – Пойдём, здесь и без нас хватит специалистов…

Но я же так и не сказала… – она какое-то время оглядывалась, но зайдя за угол, в том уже не было смысла.

– Оливер, этому телу не меньше полутора лет, – сказал Такигава, думая над гипотезой их исследования. – Я конечно не судмедэксперт, но в правоте своей практически уверен. Здесь конечное разложение налицо! А если это так, то подозревать пастора Куинси нет никакого смысла. Приходом заинтересовались совсем недавно.

– Надо подумать… – решил он, поглаживая при том подборок.

XIII

В дом пастора Куинси Май вернулась сама не своя. Закосневшая привычка совать свой нос, когда просят и не просят, как обоюдоострое оружие, дробила её голову на целую массу друг с другом несвязанных частиц: игра в семью с Нару, отпуск, предстоящие экзамены, эссе и собеседование в Тринити-колледже, непонятное состояние Барри Олджриджа, в котором она до сих пор не без помощи пастора пыталась разобраться, проблемы со сном и слуховые галлюцинации, а теперь ещё и тело, что называется, не первой свежести. Она-то рассчитывала спасти этого человека или хотя бы обнаружить труп со всеми признаками цианоза, а вместо этого в шахте нашлась недосушенная мумия в жутких лохмотьях, наверняка это тело гнило и тухло, становясь источником размножения многих бактерий, затем черви и крысы вкусили этой плоти. Вконец достал шум и возня, в который её как особо отличившуюся поместили.

Студенты громко над чем-то смеялись, потом долго курили, а когда вернулись, начали строить планы на вечер.

– Пит, вечерком в паб? – Обин, по непонятным для Май причинам, повеселел. В силу произошедшего его хорошее настроение казалось ей омерзительным.

– Мимоходом можно и туда, – сказал он с улыбкой на лице.

– Ты снова куда-то собрался? – Лен поинтересовался самым первым.

– Да, здесь в соседнем городке ярмарку организуют, – сказал он. – Засиделся я здесь. Что скажешь, Май? Хочешь со мной? – он, упрямо улыбаясь, посмотрел на неё.

Он сейчас шутит?! – Танияма, ещё прислушиваясь к посланникам доброй воли и мира во всём мире, тщательно старалась терпеть.

– Через несколько часов сюда приедут представители Скотланд-Ярда. Начнут задавать вопросы. Я бы не хотел говорить им, что мы нашли того мужчину в колодце потому, что тебе приснился сон или того хуже рассказывать им о трансе, – сказал Питер самоуверенно, будто ответ был очевиден.

Май нещадно колотило и трясло. Его сетования на неудобства и скуку истощили бы любого.

– Думаешь, мне есть дело до их вопросов?! – чуть слышно, но грозно начала она. – Да плевать я на это хотела! – тут Май завопила, что было мочи. – Этого человека убили! Убийца наверняка ещё в этой самой деревне, и я обязательно пойду по его следу!

– Подожди, – Питер вприпрыжку её обогнал и не дал открыть дверь. – Оливер велел ждать его здесь. Знаешь, если я его ослушаюсь, то он выставит нас на конференции полными идиотами. В его зловредной привычке выглядеть пай-мальчиком я не сомневаюсь, поэтому прошу тебя, присядь на своё место, – он мягко указал рукой на пустующий стул.

Плевать Нару на мнение тех, кого он считает последними свиньями. Да он первый утрёт нос выскочкам, не видящим дальше своего носа, и вообще, его любовь к хамству нисколько не характеризует его как пай-мальчика, поэтому с заявленным утверждением я не согласна! – она сделала то, что требовалась, а именно высказалась хотя бы про себя, пока на это хватало терпения.

Но вот снова всё закружилась и завертелось, будто в комнату ворвался торнадо. Парни загудели и затрещали, несчастный Уилбер терял непросто какие-то мысли, он от перенапряжения скрещивал и сращивал строчки.

– Ребята, пожалуйста, придумайте занятие немного потише, – он попытался докричаться до однокурсников, но всё было тщетно. У Эдана трещал выпуклый чёрно-белый телевизор, транслируя какое-то очень старое драматичное кино. Лен и Обин играли в карты, играли и смеялись во всю силу мужского голоса. Вот Лен проиграл, снял футболку и побежал так на улицу, вернувшись через минуту озябшим и раскрасневшимся. Нейт слушал музыку, но та так грохотала через наушники, что, будучи разделённой с ним метрами, Май могла отчётливо различать надрывающиеся слова солиста. Питер же продолжал делать своё, читать, однако даже шелест старых страниц выбешивал Май до злобных колик под кожей.

– Всё! С меня хватит! – закричала она и метнулась на середину просторной комнаты. Глаза её забегали, спина изогнулась, шея и та вперёд выкатилась, словно так кричать будет удобнее.

– Интересно, Май там их ещё не поубивала? – уговорив Нару забрать Май домой, Такигава шёл и подшучивал. – Обычно она крайне недовольна, когда ты не даёшь ей занятий достойных её физических сил и умственных способностей.

– Если бы я ориентировался на умственные способности каждого, то работал бы в лучшем случае с Лином, – выговорился он хмурясь.

– Ладно, ладно, ты не в настроении. Я понял тебя! – не стал он перечить, услышав с улицы странные, но до боли знакомые вопли. – Кажется, мы опоздали… – он переглянулся с коллегами и, пренебрегая спокойствием Нару, помчался вместе с Аяко и Джоном.

– Вы жалкое стадо баранов! – кричала Май так, что непонятно, как голос не срывала. – В вас нет и капли здравого смысла, ответственности и чувства меры, глядя на вас, я понимаю, что у Оливера просто идеальные манеры! Ваш однокурсник целыми днями старается, чтобы сделать работу, которую дали на всех! Я даже не знаю, как вас называть… Вы… Вы… – заговаривалась она, задыхаясь и попеременно сдерживая гнев между стиснувшихся зубов. – Вы рукожопы!

Май дышала как не в себя, вот-вот понадобится кислородная маска. Такигава же, вовремя вошедший, как то часто бывало, сотрясался от заразительного, слезливого смеха.

– Чего это она раскричалась? – Обин первым подал признаки жизни. – Я ни слова не понял…

– А? Чего?.. – у Таниямы глаз от нервного тика задёргался.

– Май, ты кричала на японском… – как самый сострадающий, её вызвался успокоить Джон.

– Переведи это им! – она чуть было не вцепилась в него. – У меня нет на то сил.

– Прости меня, Май, я не могу такого сказать, – заробел он. – Я же священник…

– Одна я здесь богохульствую! – промямлила она неразборчиво. – Монах! Давай ты!

– Пожалей меня, Май, – попросил он, едва находя силы, чтобы не плакать от смеха. – У меня живот болит, я не смогу повторить всё, что ты им наговорила.

– Кончай ломаться, – Аяко ударила его по тому кожаному барабану, который он называл животом.

– Боже, ну ладно… – простонал Хосё, вскоре выпрямившись и прокашлявшись. – Короче говоря, она сказала, что вы рукожопы! – заявил он и грозно ткнул в парней пальцем. – Ну, кроме тебя, Уилбер… – выдал он извиняющимся тоном.

– Что?! – глаза выкатили Лен и Обин, Питер же сам потихоньку посмеивался. – Как эта мелкая, путающая все слова и буквы в английском алфавите туземка ещё рот открывает?! Да мы из неё пытались человека сделать, а она зубы показывает!

– Бе-е-е-е… – Май высовывала язык и, отгибая указательным пальцем левое веко, показывала им глазницу.

– Май, я умираю со стыда… – Монах чуял, что сейчас дело и вовсе до драки дойдёт, поэтому он обхватил её за талию, собираясь вынести, словно она какое-нибудь кресло.

– Она ещё и кривляется! – взбесился даже тихий и неприметный Нейт.

– Да, вот вам, ублюдки неблагодарные! Бе-е-е-е… – продолжала она кривляться, пихаться и упираться, пока не дошло до того, что одна из её рук или, уж точнее кулаков, не лишила Такигаву сил и мочи. Ударив того в пах, разумеется, случайно, она высвободилась и закатала рукава, даже не заметив, что её старший коллега и товарищ принял молитвенную позу, тобишь на коленях, отбивая земной поклон.

– Кто-нибудь снежка комочек принесите, – то ли сипло, то ли тонко пропел он.

– Сейчас я вам покажу, что умеют японки! – она действовала так, словно давно хотела побить этих парней, ведь родителям следовало сделать это и того раньше.

– Да где ты эту пещерную бабу выкопал?! Как она смеет?! – Обин увидел, как в гостиную вошёл Оливер и первым же делом посыпал обвинения на его голову.

– Меня в ней всё устраивает, – сказал он и сделал то, что не могло не остановить Май.

Почему он целует?! – Танияма в растерянности растопырила и без того большие глаза. Нару целовал как для примера – наглядного. Пылко и горячо. Она лишь раз увидела его приоткрытые очи, напугалась и тут же сомкнула свои, растерявшись ещё больше, когда ощутила требовательные движения его языка, с нежностью и силой сомкнутую ладонь на подбородке и, наконец, приток воздуха, пахнущий сладким морозцем.

– Успокоилась? – спросил он, хотя и сам всё отчётливо видел. Лицо Май пылало. – Идём…

– Монах, а с тобой-то чего? – она увидела странные прихрамывания Такигавы и забеспокоилась.

– Лучше не спрашивай, – помахал он рукой, не желая это обсуждать.

– Пит, а ты почему смеёшься? – Лен подошёл к товарищу, рассмеявшемуся не на шутку, испытывая если не отвращение, то удивление. – Она же оскорбила нас…

– Прости, прости, не могу сдержать смеха и слёз, – сказал он, стараясь отдышаться. – Я думал, что она нежная, как Миранда у Шекспира, я представлял её античной статуей, но она, она живая простота, несгубленная и благодаря своей душе непорочная. По-моему, я только что душевные муки утолил, как путник, ищущий прохлады. Она отрада глаз моих, достойная его руки, само исчадье ада!

– Ему позарез нужна эта ярмарка, – сказал Обин небрежно. – В четырёх стенах у него едет крыша.

– Не стану отрицать, я засиделся! – Питер энергично поднялся, сложив перед этим книги. – Быть может, увидимся на конференции!

– Подожди, ты точно едешь? – не отпускающим был Лен.

– Да, – посмотрел он из дверей. – Не переживай, ты и без меня придумаешь, как обратить на себя внимание.

Придумаю, но как же так?! – Лен, оставшись ни с чем, растерялся.

– Пошли в карты играть! – позвал того Обин, возвращая в гостиную пусть не былой шум, но какую-то его часть.

XIV

– Нару, подожди! – Май придержала всю компанию на улице.

– Вы можете идти в дом, – он отправил коллег к миссис Аддерли, оставшись с Таниямой на улице.

– Почему ты не ругаешься? – она опустила глаза на снег, зная, что виновата.

– А ты хочешь, чтобы тебя поругали? – спросил он, словно не понимал, о чём идёт речь.

– Нет! – закричала она. – Но я же тебя подвела! Поругалась с твоими однокурсниками…

– Они будут моими однокурсниками лишь полтора года. Бакалавриат почти окончен. Далее следует магистратура, но не все пойдут в Кембриджский университет. Кроме того, я не помню, чтобы говорил тебе сдерживаться или подстраиваться под кого-либо, – сказал он, созерцая всю прелесть раскаяния Май.

– Но как же… – она не поверила ушам. – Так в офисе, ты сказал…

– Я сказал, чтобы ты не доверяла всем, кто тебе улыбается! – напомнил он, перебив на полуслове, указав голосом на свой авторитет и лидерство. – Если это всё, то я бы хотел попить чая. Человек из полиции вот-вот приедет.

– Подожди! – Май не пустила того в дом. – Это что получается, ты знал, что выйдет именно так, знал и даже подстрекал меня. Так ты моими руками решил свои дела подправить?! – взъелась она серьёзно, сжав от этого зубы.

– Иногда ты можешь быть очень догадливой, – улыбнулся он хитро, дерзко обхватив Май за талию. – Продолжишь строить догадки?

Только попробуй лезть целоваться! Покусаю! – дрожала она не от пыла и страсти.

– Если хотел проучить их, то мог бы открыть рот сам! – она отодвинула его лицо от своего, противясь из-за вредности.

– Как же я могу такое сказать?! Я их руководитель… – он унял её руки без особого труда. – Итак, есть ещё вопросы или претензии?

Нет! Целуй уже скорее! – она начала испытывать терзания, находя его лицо и дыхание слишком близким к своему.

– В таком случае нам надо поторопиться, – выдал он, отпустив и отперев дверь. – Чай и угощение миссис Аддерли остынет.

Чего?.. – у Таниямы рот приоткрылся. Она была уверена, вот сейчас он поцелует! – А я не остыну?! – она смотрела, как Оливер снимает с себя пальто и вот, обращает внимание на неё.

– Ты хочешь покричать ещё на кого-то? – спросил он, видя, что Май не торопится снимать с себя верхнюю одежду.

Ой как хочу, если бы ты только знал! – представила она в тот же час сцену, закаченную ему заслуженно.

– Потерплю, но ты мне должен! – потребовала она своего, обиженно гундося.

– Вот как, – издал он усмешку. – Нехорошо оставлять долги до вечера. Рассчитаемся здесь и сейчас.

Позабыв о пыле и гневе, она посторонилась, испугавшись его прямоты. Ударившись затылком о дверь, Май полностью упустила свой шанс контролировать ситуацию, и тот поцелуй, которого она ждала на улице, обрушился на неё со всей неожиданностью.

Он поглаживал её голову, словно разминал после её столкновения с выходом, и нежно накрывал своими губами её.

Май жадничала, а оттого натягивала его пиджак на себя, сама не ведая, что из этого выйдет. Наконец она поняла, что ей почти нечем дышать. Нару прижался к ней всем своим телом, придавил к двери так, что грудь до боли заныла, но даже так ей хотелось продолжать отвечать на его поглаживания, его вёрткие проникновения языка и чуть колющие щипки, которыми казались верхние и нижние поцелуи накусанных на морозе губ.

– Достаточно? – остановился он, видя, что Май ноги не держат и то тело, которое раньше упрямо упиралось попой в дверь, желает скатиться и устроиться возле его ног.

Нет, но больше я сейчас не могу, – она помотала головой и почти сразу же закивала передумав.

– Давай, – он помог ей снять пальто и обувь. – На сегодня ты сделала достаточно. Передохнёшь, а вечером чего-нибудь почитаем.

– Хочешь причинить себе душевные муки? – она думала, что читать придётся ей. – Тебя же раздражает мой английский!

– Я сам тебе почитаю, – сказал он, не пряча взгляда и уверенности в глазах.

Это конечно меняет дело, но… – подумала Май и опустила голову.

– Ты чем-то недовольна? – его это удивило, по его мнению, она получила всё, что хотела.

– Нет, – она заулыбалась улыбкой неискренней. – Всё хорошо, замечательно…

Мне не хочется ему говорить о проблемах со сном, – подумала она. – Как только я остаюсь в комнате одна, то мне кажется, будто под кроватью кто-то скребётся, в окна стучит, хотя я понимаю, что второй этаж и стук маловероятен, но я не могу ошибаться. Постоянное ощущение, что за мной наблюдают, а ночью… Ночью кровать подо мной шевелилась! Я не понимаю почему Нару не почувствовал этого, но меня буквально подкидывало. Страшно возвращаться в ту комнату одной… Может быть, миссис Аддерли не станет возражать, если я займу гостиную, пока все не вернутся?..

– Что случилось? – лицо Оливера приобрело суровые черты.

– Да всё хорошо, – Май засмеялась звонче прежнего. – Я всего лишь думаю, что выспалась! Придётся до вашего прихода занять себя чем-нибудь в гостиной!

– Не переусердствуй, – сказал он ровно и спокойно, подозревая неладное за её скромной душенькой, оставляя Танияму без внимания лишь ввиду исключительной занятости.

XV

– Послушай, Оливер, это становится напряжённым, – сказал Хосё по возвращении в дом миссис Аддерли. – Помнишь, что сказала Май? Она сказала, что тот, кого мы ищем – мужчина за сорок. Ты обратил внимание на мистера Хортона? Среди остальных зевак он показался самым странным. Да и при первой встрече с нами он повторял: «Сади милая девочка, которая не сделала ничего плохого! Чего вам от неё надо?!» Тебе не кажется это подозрительным? Он будто ждал, что рано или поздно к нему явятся городские и начнут задавать вопросы о его внучке.

– Кажется, – ответил он кисло.

– А ещё полицейский сказал, что погибшего зовут мистер Картрайт. Его автомобиль попал в аварию здесь, недалеко от леса летом два года тому назад. Тела не нашли! – продолжил говорить он. – Стало быть, подозревать пастора Куинси нет никакого смысла. Что если причиной возрастного спонтанного психокинеза стала эта авария? Если дети стали случайными участниками этого несчастья? У нас дети примерно одного возраста. Они наверняка гуляли одной компанией и вот, как-то раз, они пошли к лесу и пошутили над случайно проезжающим путником. Шутка обернулась страшной аварией. Они напугались, и Сади рассказала обо всем деду. Тот принял меры.

– Это могло стать причиной RSPK, – сказал Нару, рассматривая эту гипотезу.

– Получается, я зря звонила всем восемнадцати семьям, купившим здесь недвижимость? – Аяко прикрикнула, так как Оливер заставил её обзвонить всех, кто здесь приобрёл дома, дабы отмести возможные случаи с махинациями на рынке недвижимости.

– Нет, – сказал тот. – Мистер Картрайт никак не связан с этими людьми. Это сужает круг возможных участников по этому делу.

– А зачем нам вообще искать виновного? – Матсузаки не унималась. – Мы можем провести изгнание из дома Олдриджей и ехать с миром. Мы же знаем, кого требуется изгонять!

– Знаем, но не знаем, станет ли этот дух преследовать своего убийцу, – высказался Монах. – Не думаю, что семья Олдриджей пострадала вот так просто. Все их беды произошли оттого, что рядом с их домом спрятали тело, погибшего не своей смертью. Если во всём виноваты дети, то летние поездки не станут такими уж безобидными. Радует лишь то, что это не полтергейст, а обычный призрак, ищущий отмщения. Он привязан к месту и дому Олдриджей. С наступлением темноты попытаемся изгнать, может быть, он успокоится. Двое уже погибли, его кости нашли. Да, вероятность успеха есть! Я бы даже сказал, что всё в наших руках.

– Да, через час продолжим работу… – Оливер возвращался с коллегами, чтобы передохнуть и принять лёгкий ужин, да и Май с миссис Аддерли требовалось успокоить.

– Оливер, мой дорогой мальчик, – на пороге его встретила старушка. – Ты мне ничего не говорил об особенностях слабого здоровья Май. Я встречала у некоторых леди анемию в период менструации, но ни у кого из них я не наблюдала жара или озноба.

У Май сейчас нет менструации, в запасе целая неделя… – он быстро просчитал все возможные варианты, не задерживаясь в холле.

– Это не простуда, – миссис Аддерли кричала ему вслед. – Её я бы ни с чем не перепутала…

– Не беспокойтесь, миссис Аддерли, – Такигава успокаивающе положил ей руку на плечо. – Перемена климата, перелёт… Май точно перенапряглась!

Нару же не стал медлить, сбросив верхнюю одежду, он углубился в дом, где в гостиной, на диване, нашёл Май. Как и говорила Агата Аддерли, её трясло. Вся мокрая, точно отвергающая влагу из тела, она лежала с приоткрытыми глазами и что-то бредила. На лицо и руки бледная, под глазами вовсе чёрная, сам того не желая, Оливер вспомнил слова Питера: «Знай лишь то, что она общалась с этим Барри Олдриджем и если тебе и стоит искать где-то истину, то она там!».

Бесноватость и оккультная обременённость! – он не стал отрицать возможность воздействия демонического полтергейста на человека, с чем и вышел.

– Что там с ней? – Монах первым спросил, пока Джон и Аяко общались хозяйкой.

– Миссис Аддерли, – он не ответил на вопрос Такигавы, а обратился сразу к хозяйке. – Вы не могли бы сделать для Май чая с ромашкой? Она сегодня перенервничала и, видимо, слегка зачахла от недостатка солнца.

– Хорошо, мой милый. Это я мигом, – поспешила она на кухню.

– Женщину ты спровадил, а теперь говори! – Монах настаивал на своём вопросе, поняв, чего добивался Нару.

– Джон, мне нужна твоя помощь! – не говоря лишних слов, Оливер обратился напрямую к Брауну. По его серьёзно-расстроенному взгляду и молчанию, тот понял, о чём может идти речь.

– Я не могу… – опустил он голову и не просто так. – Если об этом узнают…

– Мне больше не у кого просить помощи, – сказал Нару быстро, поняв, что Браун говорит о возможном лишении статуса и отлучении от церкви.

– А как же этот мальчишка? – Аяко вступилась за сомневающегося Джона, вспомнив о помощнике Норвуда Гейта. – Он же медиум!

– Гейт и его помощник Литон уехали сегодня утром, – сообщил он. – Ассоциация поставила условия, выполнив их, они уехали.

– Но как же так?! – не поняла она. – Они же сами сказали, что в доме Олдриджей что-то есть!

– Сказали, но благодаря моим исследованиям и ежедневным отчётам, в Ассоциации пришли к выводу, что оплатят им за очистку десяти домов. Узнав об этом, Гейт выполнил требования и уехал, – пояснил он.

– Они проработали дома, где были выявлены случаи RSPK и свернулись, – понял его Такигава. – Глядя на тебя сейчас, я действительно понимаю, что случай серьёзный! Как же мне жаль, что я бессилен в изгнаниях! – Монах от обиды стиснул зубы.

– Я отчитаю её, – внезапно Джон согласился. – Но её придётся перенести в комнату и связать.

– Оливер, он прав, – Хосё примерно представлял, что творится в душе у Нару и искренне его жалел. – Лучше перестраховаться…

– Вяжите! – дал он согласие, не показывая всего того, что подпирало горло.

– Надо найти верёвку! – Такигава замотал головой, увидев, что Аяко согласилась помочь с этим делом. Он кивнул ей и Джону, который пошёл переодеваться. – Может, покуришь? – он обратился к Нару. Вид у него в сию минуту был всё равно что у человека обездоленного, потерявшего всякий смысл в жизни.

Сигареты. Он взял их, чтобы найти повод выйти на улицу. Морозно… Нару вскинул голову и вгляделся в небо. Смеркалось, а он изнемог от этой жизни. Очередной страх ударил в самое сердце, и как подкошенный, он упал. Его тело легло на колени, и на всю вытянутые руки, со всей силы сжали собравшийся в ладонях снег. Мысленно и чуть слышно Оливер кричал. Сдавленно и болезненно. Может быть, окружающим в Кембридже казалось, что он гнушался жизни, но его отчуждённость – это лишь провожатый, его тень.

Как я хочу в эту минуту забвения! – Нару понял, что едва держится; его же безмолвное горе вытравливало из него редкие горячие слёзы. Трясло, мутило и покачивало, стоило лишь ударить себя в центр нервных сплетений. Неподготовленного человека уже от этого бы подкосило и рефлекторно скрутило, а он держался, цепляясь за мысль, что всё-таки он счастливее тех, кто утром пойдёт к старым надгробьям скорбеть и лить попусту слёзы.

Часом позднее…

– Всё хорошо. Я закончил, – сказал Джон, покинув комнату, где отдыхала Танияма.

– Как она? – в коридоре его ожидал Монах и Аяко. Нару же, придя в себя, как раз поднимался по лестнице. Завидев Брауна, он замедлил шаг.

– С Май всё хорошо, – сказал он, глядя на смотрящего и идущего на него профессора Дэвиса. – Она не одержима. Думаю, её состояние стало результатом стресса, который ко всему прочему осложнился сменой часовых поясов.

– И правда, в результате перехода у людей даже галлюцинации – не редкость, – сказал Такигава. – Оливер летает часто, я тоже бываю в командировках, да и наша мико из семьи обеспеченной, небось, тоже приходилось путешествовать. Мы не подумали о Май…

– Джон, ты уверен? – Нару уточнил. Сомнения подтачивали его. Пусть другие не заметили, но он позаботился о Май: сильно не напирал и дал, как следует отоспаться после дороги. Конечно, этого делать не следовало, но до вечера она бы не дотерпела.

– Да. Я начал отчитку, её колотило, но не так, как людей одержимых. Она здорова. Я уверен. Будь это не так, то я бы почувствовал, – заверил Браун окончательно.

– Спасибо… – сказал он, успокоившись в какой-то степени. – Матсузаки, ты присмотришь за ней?

– Да, последнее что ей сейчас надо – это проснуться в одиночестве, но не лучше ли тебе? – согласилась она, решаясь уточнить.

– Нет, у меня ещё есть дела… – каким бы сильным он ни казался, внутри у него продолжало всё переворачиваться и сотрясаться, требовалось отвлечься и срочно.

– Оставь его, – посоветовал Монах, нашептав Аяко пару слов. – Он сбит с толка.

– Оливер, послушай, не бывает идеальных семей. Запомни это! – перед тем как уйти она сказала ему то, о чём думала.

Спустя несколько часов, после нелёгкой работы, Такигава, Джон и Нару вновь вернулись в дом миссис Аддерли. С коттеджем Олдриджей было покончено, как Оливер и сказал, у него имелась работа.

– Как Май? – Монах спросил у Аяко, встречающей их у порога.

– Вас не было около трёх часов, – заговорила она и вроде бы делала это спокойно. – Май поспала, недавно вышла из душа и даже немного поела. А как ваши дела? Со всем разобрались?

– Да, – сказал Хосё, краем глаза посмотрев на скованного и по сей час Оливера. – Как мы и думали, призрак этого сэра перестал от нас бегать, когда мы тронули его тело. Он ушёл. Проблем более не должно быть, – рассказал он последние новости, приободряясь на глазах. – Миссис Аддерли, вы не спите… – к ним вышла хозяйка, улыбаясь и приветствуя мужчин.

– Да, мой милый, так встревожилась, что думаю, не усну, – сказала она, не злясь на своих соседей нисколечко.

– Время ещё только десять. Сон скоро и к вам придёт, Миссис Аддерли, – поддержала старушку Аяко.

– Конечно, конечно, тем более что у меня осталось немного замечательнейшего скотча, – она изъявила желание чуть-чуть выпить для более крепкого сна. – Составите компанию старой женщине?

– Вынужден извиниться, миссис Аддерли, – Нару наклонил голову, говоря степеннее обыкновенного. – Я бы хотел принять душ и отдохнуть. День выдался не самым простым. Доброй ночи.

Он кончил речь и взбежал по лестнице, ведущей на второй этаж, а уж там его потеряли из вида.

– Он так тревожится о ней… – Агата Аддерли поняла с первого взгляда – все мысли и силы Оливера сейчас были направлены в одну сторону, в сторону его молодой жены, которую свалил внезапный недуг.

– Надо думать! – согласился с этим Монах. – Он схоронил брата в том году.

– Вот, значит, откуда это выражение лица. Старшего или младшего? – расспрашивала она.

– Вроде старшего. Сложно сказать, – он внезапно запамятовал. – Они были близнецами!

– Близнецы-то тяжело… – закачала она головой, соболезнуя такой утрате. – Очень тяжело… Им точно нужен ребёночек! – сказала она не отчаиваясь. – Господни мельницы мелют медленно, но верно. Почил бы его сейчас сон…

– Ну пока они его делают, – не оробел Монах, а наоборот всех встряхнул. – Не желаете ли в бридж?

– А вы умеете? – хозяйка всё-таки удивилась.

– Ради вас я научусь, миссис Аддерли! – Хосё героически вызвался этим вечером стерпеть всё.

– Какой вы душка, ей-богу! – замахала она морщинистой рукой, щурясь и старчески улыбаясь.

– А вот её мама с вами бы не согласилась, – уводя миссис Аддерли, он ей в шутку нашептал, показывая исподтишка на Аяко. – Она меня недолюбливает.

– И надо же быть таким идиотом?! – Матсузаки безынтересно оскорбила его, поглядывая на второй этаж и подозрительную тишину в ванной комнате.

XVI

Переборов себя и заглушив все распирающие грудь чувства, Оливер сделал усилие и надавил на дверную ручку.

Май в полулежащем состоянии находилась в постели, и как бы он ни старался унять тревогу, та спёрла дыхание в тот же миг, как их взгляды встретились.

– Как самочувствие? – спросил он, утаивая своё беспокойство. Его походка, движения головы и беглые пронзительные взгляды не давали убедительных ответов: пришёл ли он навестить или вовсе собирается в скором времени ложиться спать.

– Лучше, – ответила Май улыбаясь. Её сердце, кажется, стремилось выпрыгнуть из груди, по крайней мере, так легко на душе ещё никогда не было, за всё то время, что они находились здесь. – Прости, если напугала, я и сама напугалась. Не знаю, что произошло… – она виновато, но оттого не менее весело и живо смотрела, то на него, то на белое одеяло, под которым она нежила свои ножки.

– Это всё моя вина, – сказал он строго, но не по отношению к ней. – Я недосмотрел, – их взгляды встретились и застыли. Май так напугалась за него, что не смогла найти в себе силы подняться. – Не бери в голову, – вот он снова спрятал от неё тревогу, переходя к повседневным и обязательным обрядам. – Пора спать…

Если он сейчас предложит попробовать ещё раз, то я не откажу… – она поглядывала за тем как он переодевается у приоткрытой дверки платяного шкафа и, не показывая вида, сдерживала свой внутренний жар.

– Спокойной ночи, – как ни в чём не бывало, он лёг на свою половину кровати, закутался в одеяло и отвернулся.