Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса: Английское расследование (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Незнакомец приближался; он почти бежал, нет, скорее подпрыгивал, размахивая длинными руками, шевеля тем самым белый халат, словно тот переливающаяся озорством шёлка мантия. И вот, он приблизился. Май хорошо разглядела его вытянутое лицо, широкие переливающиеся как фарфор зубы и сверкающие от радости серые глаза.

– Леннард, я иду домой. Завтра поделишься своими глупостями, – обратившись к этому мужчине по имени, Нару взял Май за руку, и у неё дыхание перехватило. За этот день – это нежное прикосновение было первым.

– Какие глупости?! – изумился тот. – Вот, смотри! – он протянул целую охапку измятых бумаг. – Мы пригласили для сегодняшней практики медиума. И она вступила в контакт! Не знаю, кто с ней связался, но она перепугалась, назвала нас идиотами и ушла домой, но это… это… потрясающе! – молодого учёного распирало от радости и восторга, по этой причине он задыхался.

Что там написано? – Май украдкой взглянула на трясущиеся в руках Леннарда листы. – Написано на японском… Кажется, это «Урадо»! – она напугалась и сжала кисть Оливера.

– Вы действительно идиоты, – заметив её реакцию, он переместил руку Май к своему локтевому сгибу. – Мы домой, – собираясь развернуться и уйти, он столкнулся с новым интересом коллеги.

– Подожди! Я хотел кое-что спросить и кто эта мадемуазель? Твоя девушка? Или будущая жена? – испуская насмешки в адрес одарённого профессора, он не имел понятия, в какой припадок может войти эта самая мадемуазель и что некто до всего презрительный – это её убежище.

– Моё имя Танияма Май, – не выдержав его тычков в спину, которыми он, в общем-то, донимал Нару, Май развернулась и представилась. – Я здесь по обмену…

– Она моя будущая жена и нам надо поспешить домой, – не позволив ей говорить долго, Оливер насильно развернул её в сторону выхода.

– Чёй-то он сегодня такой откровенный. Обычно поворчит как дряхлый старик, а тут… – учёный, считая себя давно приосанившимся в разговорах с Дэвисом, растерялся, приходя в себя позднее. – Подождите! – закричал он и побежал.

– Пойдём, некогда его глупости слушать, – Нару торопил, видя, что Май сомневается.

– Но речь идёт об Урадо… – мало-помалу Май поняла своё промежуточное состояние – нельзя было оставлять всё вот так и уйти. Оливер прочитал это в её глазах, тихо вздохнул и насупив брови, отвернул лицо.

– Догнал! – Леннард согнулся в спине и тяжело задышал. – Подождите уходить, посмотрите на эти записи. Это иероглифы. Вы же оба японцы. Прочтите!

– Здесь написано «Урадо», – ответила Май.

– Интересно, кто это такой?.. – Леннард принялся рассуждать вслух. – Как жаль, придётся снова искать медиума. А ведь мы могли вступить с этим Урадо в перекрёстную переписку. Женщина, которую мы сегодня пригласили, не знала японского. Медиумы – это проводники астрального мира, они часто пугаются, но, сколько себя помню, так не реагировали.

– Я бы вам настоятельно рекомендовала на этом остановиться! – сделавшись очень серьёзной, Май заговорила так, словно собиралась отчитать. – Урадо – это настоящий психопат, монстр, жестокий убийца! Вы хотите опубликовать записки такого человека?! Хотя знаете, человеком его назвать очень непросто. Оставьте эту затею. Иначе я буду винить себя в этом…

– Почему? При чём здесь вы? – Леннард, которого недавно так разбередило, ощутил в себе сомнения.

– Я вспомнила о нём, буквально пару минут назад… – призналась она, опустив голову. – Но я думала, что мы покончили с ним.

– Урадо не был духом, – примирившись с болтливостью этих двоих, Нару снизошёл до объяснений. – Когда особняк сгорел, его физическое тело оставило этот мир, вспомнив о нём, мы направили подсознание медиума. Электромагнитные поля человека – это как сигнал для телепата, некоторые медиумы чувствительны к этим сигналам, входя в своего рода транс, они не руководствуются своим сознанием, их ведёт некий контролирующий разум, который в конечном итоге позволяет связаться с личностью умершего. Иногда медиум может выбирать с кем хочет поговорить, для этого он может использовать зеркало, нож или какую-нибудь личную вещь. Опыты, направленные на изучение перекрёстной переписки, не носят конкретного характера, то есть, испытуемого нет, есть тот дух, чьё косвенное взаимодействие удалось установить. А ещё в Ассоциации нет своего медиума, медиумы которые приходят сюда – добровольцы или лица с почасовой оплатой.

– Да, но всё чаще сюда приходят, чтобы поживиться, – уже бодро и задорно объяснил или скорее пожаловался Леннард. – Редко когда столкнёшься с сильным медиумом. Эта женщина была хороша, жаль, что напугалась.

– Если ты удовлетворил свой интерес, мы пойдём, – разрешив всё, Оливер настоял на уходе. – Нас ждут родители. Кого-то так распалило, что этот кто-то обо всём позабыл, – тонко намекнув Май о планах, он исподлобья на неё посмотрел.

Правильно, сделай крайнюю из меня! А если честно, то я бы лучше побыла здесь. Даже если речь пойдёт об Урадо. Я… нервничаю из-за встречи с твоим отцом.

VII

Загородный дом четы Дэвис. Семь часов вечера.

– Добро пожаловать домой, сэр, – двери открыл всё тот же ухоженный мужчина. Май уже видела его, когда приезжала зимой. Но, как и вся прислуга в этом доме, дворецкий представлялся ей декораций, чем-то вроде хорошо начищенного канделябра. Они перемещались по дому бесшумно, едва ли попадаясь на глаза. Хорошо одетые, молчаливые и со своей непередаваемой английской харизмой. Вернее всего то, что Май было проще не замечать их, радуясь скорее плодами их усердной работы.

Я даже не знаю, кто здесь кто… – посмотрев на Нару, который на дворецкого не обратил никакого внимания, она прошла в дом, сожалея о том, что чисто по-человечески так поступать нельзя: дом, прислуга и хозяева – это всё единый организм, по венам которого струится бурая кровь; она тёплая, живая, нельзя вот так просто закрыть глаза на существование кого бы то ни было.

– Вы здесь! – с радостью на лице и каждом движении их встречала Луэла Дэвис. Как это было зимой, она поцеловала Май в лоб, взяла сына за руку и со вздохом полного душевного облегчения, принялась рассматривать детей.

– Мама, отец дома? – приняв её руки, Оливер спросил о Мартине Дэвисе.

– Да, уже час прошёл, как он приехал, – ответила она.

– Он хотел поговорить с Май. Это лучше сделать до ужина, – сказал он, посмотрев на Танияму вместе с матерью.

Со мной?! – она закрутила головой, словно этот вопрос касался не её, какой-нибудь другой Май предназначалась эта честь.

– Ты прав, – Луэла Дэвис полностью согласилась с сыном. – Проводи её. А сам освежись.

– Пойдём, – Нару отпустил руки матери и, обхватив Май за плечо, слегка надавил. Он не сомневался, что столкнётся с некоторым упорством гостьи.

Так и произошло. Танияма при виде стараний Оливера скалила зубы в улыбке и не решалась сходить с места.

– Май, чувствуй себя как дома, – немые препирания детей разрешила хозяйка. – Нас не так много. Моего мужа ты уже видела. Наш дворецкий – мистер Алисдэйр. Садовник – мистер Ланфорд, горничная – Тилли и кухарка – миссис Гейл. Вот и вся наша семья. Встреться с моим мужем. Он ждал твоего приезда…

И я даже знаю почему… – опустив виновато глаза, Май закивала головой, соглашаясь тем самым на любые пытки со стороны Мартина Дэвиса, правда, на младшего мужчину в этой семье она затаила обиду. С самой первой минуты её приезда он только и делал, что спихивал её на чужие плечи, на постороннюю заботу.

Этот вечер Мартин Дэвис проводил в библиотеке. Это была красивая комната, отделанная ореховыми деревянными панелями. На деревянном потолке, выкрашенном в той же цветовой гамме, что и стены, выделялись балки и полукруглая, точно разрезанное напополам солнце, люстра; её блестящие как свинец цепи выделялись на фоне блестящего, красно-коричневого потолка. На полу лежал шерстяной ковёр из Наина с мелким и средним орнаментом бронзового и стального цвета; окантовка для персидского ковра была традиционной – красной. Как и все английские и домашние библиотеки она вместила в себя антикварный столик из дуба, кожаный диван, кресла, глобус цвета папируса и камин, обложенный мрамором тёмного древесного цвета.

Внутри приятно пахло книгами. Тепло расточал камин. Поленья за чёрным экраном от высокой температуры пощёлкивали. На столике лежало несколько раскрытых журналов, подглядев, Май увидела иллюстрации карт.

Отец Нару сидел в одном из кресел и читал книгу. В тёмно-зелёном кожаном переплёте с выбитыми на нём цветами. Автор остался неизвестен, так как в тот момент Танияму больше заинтересовала поза мужчины. Эта сосредоточенность и закинутая нога на ногу тут же напомнила Нару. Пусть он не был его родным отцом, но привычки сыну прививал с детства.

Потревожив его стуком в дверь, Оливер привёл к нему Май и, лишь наклонив голову, слова не говоря, вышел.

Мартин Дэвис спокойно посмотрел своими повыцветшими голубыми глазами и поднялся.

Он тоже сильно постарел… – увидев в светлых, немного вьющихся волосах мужчины седину, Танияма с неминуемым на лице сожалением приняла его жест приветствия, опустив глаза в пол.

– Не стой там, присаживайся, – указав на кирпично-красный, блестящий диван, он, как и Май, присел. Теперь их разделял журнальный стол и маленькая белая подушка в частый красный горох, которую Танияма по инерции прижала к себе, как антистрессовую игрушку.

– Я хотела перед вами извиниться, – понурив голову, Май поспешила перейти к тому, что её сильно терзало. – Вы, ваша жена и Оливер многое сделали для меня. Не подумайте, что я неблагодарна вам за это. Я не такая глупая, как может показаться. Я прекрасно понимаю, что ваше положение в обществе обязывает приближённых к вам людей иметь хорошее образование, но я считаю наше образование одним из лучших. Японские университеты не уступают английским. И даже если Оливер не поддерживает меня в этом, я всё равно поступила бы так, как уже поступила.

Мужчина внимательно её слушал. Он понимал, отчего Май стыдно и про себя улыбался на её молодую наивность. У него не было причин обвинять её в ханжеском поведении, скорее он должен был возблагодарить провидение, ведь его сын повстречал девушку, способную дать отпор его приступам мизантропии.

– Курсы докторантуры, ты пойдёшь на них? – выслушав и выдержав нужную паузу, он умело, то есть до полного опустошения собеседника спокойно спросил.

– Докторантуры? – Май приподняла от удивления брови. – Я не знаю. Общий курс обучения – четыре года, на получение степени уйдёт ещё два-три. Это надо обсудить с моим учителем. Сейчас средства выделяет государство, но к моменту получения образования…

– Представь, что денежного вопроса нет, как ты поступишь? – имея за душой какой-то скрытый мотив, он снова закинул ногу на ногу и, оперевшись о них, немного дал вперёд.

– Мне предстоит обучаться три с половиной года. Офис SPR в Японии остался на наших друзей. Если я пойду на получение степени, то неизвестно, на кого останется всё.

– Отбрось и это. К тому времени неизвестно, что станет с вашей ватагой. Мне интересно, чего хочешь ты? Как ты видишь себя в будущем?

– Оливер много работает, – дав улыбке чуть больше свободы, она на секунду скользнула взглядом по лицу мистера Дэвиса и снова опустила глаза в пол. – Сегодня я в очередной раз в этом убедилась. Я пошла в Мэйсэй на психолога, так как хотела помочь ему в будущем. Мадока сказала, что в сфере психических исследований много обманщиков, много тех, кто поддаётся силе галлюцинаций, а ещё есть случаи, когда явления паранормального характера вытекают не из существования этих явлений, а состояния самого лица. Этой зимой я многое узнала о полтергейсте. Исследования Пфайфера подтверждают, что люди, страдающие шизофренией, считают себя фокальными лицами, подверженными нападению демонического полтергейста. Тогда я подумала, что диагностика психолога на этапе обработки заказа сделает работу офиса эффективнее. Оливеру не придётся выезжать на объект исследования, устанавливать оборудование и проводить все начальные работы. Кроме того, лица психически неуравновешенные могут стать угрозой для жизни. Мне кажется, что нашему офису жизненно необходим психолог.

Май обосновала, сделанный ею выбор. Оставалось выслушать мнение Мартина Дэвиса, впрочем, он никуда не торопился. Она слышала как, стоящие на каминной полке часы размеренно тикают, ощущала игру своих нервов и грядущее заключение, способное взбудоражить и перевернуть с ног на голову всю её жизнь.

– Толки быстро утихнут, – сказал он, видя, как сильно напряглась Май.

А? Так он одобряет мой выбор? – она подняла глаза.

– На Тринити настаивала моя жена. Оливер и я находили это лишним. Любовь на расстоянии – это непростой выбор, но мой сын выбрал будущее учёного. Это будет занимать всего его, по крайней мере, какое-то время. Я бы хотел, чтобы и через три года ты поддерживала его.

– Вы хотите сказать, что я не должна мешать ему расти профессионально?

– В какой-то степени. Оливер не тот, кто бросит всё, но не стоит недооценивать силу женской привлекательности. Поэтому я прошу позаботиться о нём. Я надеюсь, что это не слишком много с моей стороны.

– Думаю, это как раз то, чего я хотела услышать, – поднявшись с улыбкой на лице, она почтительно поклонилась. Теперь, ноша, клонящая к самой земле, исчезла.

– Тогда пойдём, – сказал он. – Моя жена собрала какой-то особенный стол. Сделаем вид, что не взволнованы, – мягко улыбнувшись, Мартин Дэвис вывел Май из библиотеки, чтобы появиться в столовой с видом невозмутимым, а на самом деле очень гордым.

VIII

Позже, а это произошло в восьмом часу вечера, все собрались за ужином. Хозяин дома сидел во главе. По правую руку от него – хозяйка; напротив неё – Лин. Рядом с Кодзё – Нару и напротив этого молодого и выдающегося исследователя – Май. Столовая, оформленная под цвет топляка, после кабинета Мартина Дэвиса показалась гостье, из пропитанной солнцем Японии, неуютной и неприветливой. Ситуацию изменила улыбка хозяйки, стул, отодвинутый дворецким и накрахмаленная белая салфетка, предложенная молоденькой, искренне улыбающейся горничной Тилли. Кухарка миссис Гейл приготовила ужин, который можно полноправно считать традиционным: томатный суп-пюре с хрустящим хлебом и сливочным маслам, а на главное блюдо – хорошо прожаренный стейк из говяжьей вырезки, который подали с зажаристыми картофельными дольками.

– Самое хорошее мясо можно найти лишь на рынке, – миссис Дэвис повела беседу под звуки режущих мясо ножей. Металл очень тихо постукивал о белый фарфор, и оттого речь на первых этапах общения казалась натянутой. – У вас же есть что-то подобное… – задумалась она. – Рыбные рынки! Я слышала, что рыба считается свежей до обеда.

– Да, – кивнула Май. – Хорошие рестораны, предлагающие суши и сашими, используют лишь эту рыбу, пойманную и попавшую на кухню до обеда. Любая другая считается несвежей.

Что отец, что сын! Такие неразговорчивые! – Танияма, опустив глаза в тарелку и делая вид человека, режущего мясо, из-за волос, обрамляющих лицо, посмотрела на Мартина и Оливера Дэвиса. Лин не заставлял ощущать в висках бульканье, к его молчаливости она настолько привыкла, что не смела требовать изысканной или самой обычной, домашней беседы.

Когда они пришли, Нару читал газету, было очень странно застать его за этим занятием. Времени на вопросы не оставалось, зато теперь его было предостаточно.

– Нару, президент попросил меня выбрать подкомитет, в котором я буду стажироваться. Ты посоветуешь мне какой-нибудь из них? – набравшись храбрости или скорее наглости, она подняла глаза и спросила.

– Почему ты спрашиваешь? У тебя уже есть нужный опыт работы. Разве выбор не очевиден? – задал он встречный вопрос, не хмуря брови как обычно, напротив, его состояние напоминало сонную муху. Медленные, плавные движения, равнодушное поглощение пищи и такое же участие в беседе.

Он передумал отправлять меня к Мадоке или я снова что-то не так поняла? – посмотрев на него, она похлопала ресницами. – Лучше не спрашивать. Зря время потеряю!

– Президент посчитал так же, – она по-доброму улыбнулась и принялась играть в гармонь указательными пальцами. – Но всё же сказал подумать. Меня заинтересовали и два других отдела: медиумы и сбор информации; они так же показались полезными.

– Работа в подкомитете сбора информации и исторических сведений может в будущем принести достойные плоды, – сказал он, равнодушно опустив глаза в тарелку. – Если собираешься провести эти полтора месяца там, то я настаиваю на изучении двухтомного исследования Гурни «Фантазии живых». Это аналитический сборник, состоящий из семиста личных переживаний людей, которые позднее обобщили термином «кризисные явления». Многие из этих люди попадали в опасные для жизни ситуации, и это порождало явление, которое Гурни обозначил как телепатически порожденная галлюцинация. Что касается подкомитета левитации, материализации и других видов физического медиумизма, то я против. Леннард Ване – типичный хронофаг. Если ты собралась, будучи за границей, так нерационально использовать своё время, то спорить об объективности психических способностей личности в будущем ты будешь сама с собой.

Хронофаг? Не понимаю его… – ожидая его фирменных заносчивых пояснений, она так и застыла.

Глядя на них, Луелла Дэвис то и дело посмеивалась.

– Мужчины становятся такими детьми, когда ревнуют, – нарочно задев этим сына, она продолжила трапезу. Нару действительно почувствовал себя побитым. Встать бы да выйти, но это так неуважительно по отношению к родителям…

А вот это верно! Даже не поцеловал, когда встретил, а при этом самом хронофаге взял за руку, обнял, назвал своей невестой. Одним словом – застолбил!

– Мир, пребывающий в плену собственной недоверчивости, сам виноват, что попадается на уловки хронофага, – Мартин Дэвис решил включиться в беседу, делая это точно так же, как делал сын: с виду точно не скажешь, заинтересован он в разговоре или делает одолжение своими пояснениями. – Вместо того чтобы заниматься настоящими исследованиями и перенимать опыт великих людей, некоторые научные сотрудники ищут лёгких путей, натыкаясь на тех, кому нечем занять своё время. Такие люди не понимают, что в этот момент теряют, они не ценят отведённое им время, тогда как посягательство хронофага сродни преступлению против личности. И посмотрим на эту ситуацию под другим углом. Сколько полезного мог бы сделать этот мягкотелый человек, если бы не встретил на своём пути хронофага! Проявленная им слабость гораздо хуже преступления против личности, это преступление против общества.

Поняв, что отец встал на сторону сына, едва ли не открыто порицая элементарную возможность самостоятельного выбора в пользу другого исследователя, Май оказалась пред непростым выбором: перевести разговор в шутку или быть смиренной невесткой, уважающей мнение будущего мужа и тестя.

– Лин, а ты тоже живёшь здесь? – придумав нечто получше, она поступила так, как поступают с детьми, впавшими в истерику – она перевела разговор на иную тему и объект.

В это время как раз подали чай.

– Нет, – сказал он. – У меня квартира в городе.

– Понятно. Почему-то я думала, что ты живёшь неподалёку от Нару, – сказала она, пригрев в руках чашку чая.

– Раньше он редко ей пользовался, – сообщила Луэла Дэвис, радуя Май тем, что она не ошиблась. – Лин, летом в городе тошно. Оставайся у нас столько, сколько это будет возможно, – она обратилась к Кодзё, и он наклонил в знак уважения голову.

– Мама, у нас много работы, – теперь встрял Нару. – Он не всегда сможет бывать здесь.

– Да, я всё понимаю, – она не стала спорить, – но мне спокойнее, когда рядом с тобой кто-то есть. Май, не переживай из-за стажировки, – закончив разговор с сыном, она переключилась на Танияму. – Я думаю, тебе стоит прикрепиться к Оливеру. Он лучше знает тех, кто работает в Ассоциации. И если тебе встретится такой хронофаг, то он убережёт тебя, – Луэла внесла своё предложение, поставив тем самым её в ещё более неловкое положение.

Отец Нару только что предупреждал не мешаться его сыну. Надо что-то придумать… – сказала она себе, представляя Мартина Дэвиса в данный момент угрюмым и нелюбезным.

– Это несложно, – посмеялась она самую малость нервно. – Буду его секретарём!

Снова принеси-подай, но это лучше, чем ничего, – подумала она.

– Приехать в Англию, чтобы получить работу секретаря. Ты сама-то не считаешь это абсурдным? – угрюмым как раз таки оказался Оливер. Он поднялся, подошёл к Май и протянул руку. – Теперь ты член Ассоциации. Исследователь. С завтрашнего дня ты работаешь со мной в подкомитете видений и привидений всех типов.

Повышение! – глаза Май засверкали от счастья. – Быть этого не может!

– Завтра рано вставать. Я провожу тебя, – взяв её руку, он помог выйти из-за стола. – Добрых снов, – сказал он родителям, дав ногам приказ работать чётко, но выдержано.

Май успела кивнуть, а дальше понадобилось прибавить шаг, чтобы поспеть за Нару.

– Что ещё? – вытерпев всхождение по лестнице в полной тишине, уже у самых комнат, он спросил.

– А что, я ничего не говорила! – Май испуганно закрутила головой.

– У тебя на лице всё написано, – он отпустил и сделал шаг в сторону. – Ты сверлишь меня взглядом весь вечер.

Как он узнал? Я же прикрывалась волосами, да и он в мою сторону не смотрел! Ну да, я хочу посмотреть на твою комнату! А ещё я не понимаю, как ты так можешь? Ведь я же здесь… – она приблизилась.

– Сохраняй дистанцию, – вымучено прикрыв глаза, он нагрубил. – Ты приехала в Лондон, чтобы работать. Сделай одолжение, займись своей работой.

– Но ведь сейчас вечер! – Май громко выговорилась, еле удержавшись не всплеснуть руками.

– Одно второму не мешает! И старайся говорить на английском, твоя речь снова становится ужасной! – сказал он, делая какой-то замедленный разворот на носках.

– У-у-у! – забилась она от мелкой дрожи. – Это совсем нечестно! Я ждала не такого приёма. Ты противнее, чем бываешь обычно!

Он дослушал её, находясь в дверях и тускло посмотрев, вошёл, оставив девушку без ответов, обиженную и разгорячённую.

Даже не поцеловал! – от бешенства Май притопнула ногой и подошла к его двери послушать. – Его комната прямо напротив моей. Это что, пытка?

Она там, – он стоял за дверью и слушал до тех пор, пока она не притихла. Далее следовало побороть искушение и прогнать мысль: открыть или нет?

Потеряв на какое-то время сдержанность, он почти открыл. Кисть нависала над ручкой, но самоконтроль решил спор мозга и сердца. Успокоился. Взял себя в руки и пошёл к кровати. Всё что требовалось – прилечь и закрыть глаза. Так он и сделал. Опустив голову на подушки, он скрестил руки на животе и прикрыл глаза.

Секунда, две… Часы на трюмо мерно отсчитывали время. Послышался посторонний звук – это Май тихонько, сидя на полу, как кошка скребла дверь.

Нару проигнорировал. Раз, два, три… Не выдержал! Пришлось открывать глаза, подниматься и идти к ней. У двери он прислушался.

– I fell head over heels in love with you (Я влюбилась в тебя по уши), – зашептала она через дверь, когда услышала его шаги. – It was’t love at first sight (Это не была любовь с первого взгляда). But i’m mad about you (Но я без ума от тебя). I think about you every minute (Я думаю о тебе каждую минуту). I can’t live without you (Я не могу без тебя)…

Старается так сильно там, где даже не нужно стараться, – выслушав её признание, он отпер дверь.

Открывает? Да, да! Получилось! – услышав характерный скрежет проворачиваемой ручки, она беззвучно пропищала в кулак, пыжась от счастья, которое, кстати сказать, было краткосрочным. Оливер открыл дверь, отодвигая тем самым Май, сидящую возле его комнаты.

– Сохраняй дистанцию и манеры. В противном случае окружающие неверно нас поймут! – сказал он, выглянув ненадолго.

– Да чего здесь можно не так понять?! – Май от возмущения подпрыгнула и со злости притопнула. – Вот и спи в своей королевской кроватке один! Уверена, ты там и глаза сомкнуть не сможешь, зная, что моя комната напротив твоей! Бе-е-е! – разобиженная, она ушла к себе, демонстративно хлопнув дверью.

Этот противный Нарцисс Нару! Я ему душу раскрываю, свои чувства, а он?! – пугаясь произвольно накативших слёз, она растёрла их по лицу и подошла к туалетному столику, где упав на молочно-розовый пуф, уставилась в овальное зеркало.

– И чего ему надо? Почему он злится??? – заговорила она со своим отражением, делая это очень даже громко. – Ему что, разонравилось моё лицо? – пытаясь себя развеселить, она смяла щёки и принялась корчить рожи. – Теперь ему эротический журнал милее живой девушки?! Хотя какая там обнажёнка, небось, читает свой «Паранормальный обзор», а это скорее расчленёнка! Боже, он меня сведёт с ума! Что за характер?! И почему ко мне столько требований? Да, мужчина сказал, мужчина сделал – это судьба джентльменов, но я же не мужчина, почему он так придирается? – спустя череду кривляний, она безнадёжно уронила голову, продолжая поддерживать подбородок руками.

– Монах сказал верно, – зашептав тихо-тихо, она вспомнила друзей. – Я и сама ещё ребёнок. А ведь он примчался в больницу тут же, когда узнал, что мы с Аяко там. Правда, когда узнал причину, задыхался от смеха и поучал. Он прав. Нам рано заводить детей. И мне даже не столько обидно, сколько жалко маму Нару. Я понимаю его, он хотел подарить им смысл жизни. Внуков, радость. Кто знает, сколько они ещё проживут? – огорчившись и тут же подбодрив себя колючими хлопками по щекам, Май утёрла последние слёзы. – Ну-ну, мне надо отогнать эти мысли. Совсем с намеченного пути сбилась. Да, завтра я буду стараться, так стараться, что он сам будет умолять меня о прощении!

IX

На следующее утро, в половине девятого, Май вместе с Нару и Лином прибыла в штаб-квартиру ЛПИ.

Как и предполагалось, подкомитет видений и приведений всех типов был до бессовестности уставлен различными техническими средствами. Одни из них тянулись во всю стену, являясь целыми сложными установками. От таких по сероватому, точно грязному кафельному полу тащились толстые чёрные кабеля. На металлических панелях горели красные, жёлтые и зелёные кнопки. Другие, как неприкаянные стояли по углам: инфракрасные и высокоскоростные камеры, сейсмограф, различной длинны стойки и совсем запылившиеся кронштейны. Столы, где не чернели длинной полосой выключенные мониторы, были завалены термометрами, счётчиками Гейгера для измерения радиации (считалось, что духи состоят из эктоплазмы, которая передаёт радиоактивное излучение), магнитометрами, с помощью которых измеряли напряжённость магнитного поля, детекторами движения, детекторами ионизации воздуха для измерения статического заряда в месте установки, барометрами для фиксирования атмосферного давления, гидрометрами – приборами, измеряющими влажность воздуха, анемометрами – для измерения скорости ветра и другими пластиковыми коробочками, о назначении которых Май не имела и малейшего понятия. Одним словом, – настоящая лаборатория!

– А это для чего? – увидев стул, вокруг которого как лианы вились тонкие провода, стоящую напротив него камеру, Май непременно спросила. Серебристый чемоданчик, лежащий на столе закрытым, подточил её интерес.

– Полиграф, – сказал Лин.

– Так это и есть детектор лжи?! – у Таниямы в голове потеплело. Захотелось если не попробовать, то хотя бы посмотреть, чего они там наснимали.

– С помощью этого прибора мы проводим психофизиологические исследования, – любопытству Май помешал Нару. Он почти оттащил её от полиграфа.

– Так мы проверяем достоверность, сообщённой нам информации, – сказала Мадока, присоединившись к коллегам в этот самый момент. – Полиграф регистрирует параметры дыхания, сердечно-сосудистую активность и электрическое сопротивление кожи, но для сегодняшних исследований он нам не понадобится.

– Сегодня будут проводиться какие-то исследования? – не ожидая ничего подобного в свой первый рабочий день, Май попеременно посмотрела то на неё, то на Нару. Мадока улыбалась, видя её неосведомлённость, а Оливер отчего-то высокомерно закатывал глаза. – А мне тоже дадут халат? – заметив, что Лин снял пиджак и надел поверх жилетки белый халат, она практически сразу спросила.

Я ведь назло не послушалась Нару и не стала надевать костюм, – Май почувствовала себя немного неуютно в расклешённых чёрных шортах, несмотря на то, что с белой хлопковой блузкой смотрелись они очень неплохо.

– Не сейчас, – Мадока задорно улыбнулась и скрестила руки у груди. – Этим утром испытуемые – вы.

– А? – издав этот звук, Танияма по привычке приоткрыла рот и закрутила головой. Всё было так, как сказала Мори. Оливер снял пиджак, повесил его на спинку стула и направил свой взор на них.

– Пойдём, – сказал он, глядя Май в лицо.

– Куда? – спросила она напугано, продемонстрировав отсутствие всякого желания к действиям.

– Вам туда, – подойдя поближе и подтолкнув, Мадока указала на противоположную часть помещения, где за стеклянной перегородкой виднелась какая-то пустая комната.

– И что мы там будем делать? – продолжив спрашивать в том же духе, Май каждый раз с натяжкой сходила с пригретого места.

– Нару тебе всё объяснит. Не бойся, – убедив её довериться сильным мира сего, она проводила Танияму до серой двери и, установив камеру напротив стекла, подала Оливеру сигнал о начале записи.

Меня сейчас удар хватит, если объяснения так и не последуют… – стоя с перекошенным лицом, Май беззвучно наблюдала за действиями Нару. Он снял обувь, поставил её у входа и, сев к ней спиной, скрестив при этом ноги, принялся чего-то ждать. – Наверно, надо сделать то же самое. Если буду сильно тупить, то он разозлится, – подумав об этом, она последовала его примеру, присев рядом с ним.

– Пересядь напротив меня, – предварительно посмотрев, он сделал нужные перестановки.

Май невообразимо мечтала поворчать, но было что-то в его голосе странное, как и в самой обстановке. Серебристый синтетический ковёр, зеркальное стекло, которое, как уже отметила Май ранее, просматривалось с другой стороны – эти предметы, мягкий тон голоса, они создавали видимость и всё-таки больше ощущение какой-то интимности.

– Этот ритуал носит название «Совместная концентрация», – начал объяснять он. – Тебе надо протянуть свои руки вперёд и повернуть ладони вверх. Когда я накрою твои руки своими, постарайся забыть обо всём. Ритуал продлится около пяти минут. Важно сконцентрироваться. Когда я скажу закрыть глаза, ты должна будешь сконцентрироваться на мне. Ничего не говори. Делай то, что подсказывают тебе ощущения. Если сидеть удобно, то начинаем.

Для того чтобы убедиться в своих ощущениях, Май поёрзала и вытянула руки так, как велел сделать Нару.